Читать книгу бесплатно Урхкгол прямо сейчас на нашем сайте wow-guides.ru в различных форматах FB2, TXT, PDF, EPUB без регистрации.

Мир наказан за свои грехи.

Гнев Его сокрушил старый порядок, оставив лишь Пустошь, распростирающуюся на все континенты. Но в благости своей и любви Он сохранил Город, чтобы верные чада его смогли искупить свои грехи и, наконец, объединиться со своим Создателем. Под присмотром мудрых и справедливых Демиургов мы войдем в Царствие Небесное. Они несут Слово Его, они несут его Закон! И любой, кто ослушается будет подвергнут Каре Его!

Так идите дети мои и стройте новое будущее! И будьте послушными и верными, ибо Он видит вас, Он слышит вас, Он читает мысли каждого из нас. Под присмотром мудрого Машинного Бога мы войдем в новую Эру Чистоты и Непогрешимости!

Во имя Города и Урхкгола!

Павел Хатемкин

Урхкгол

Глава 1. Раздельщик. Рождение Демиурга. Старик. Последний патруль

Раздельщик бесстрастно разглядывал трупные пятна ржавчины на решетке моста. Сегодня выдался спокойный день. Сегодня их было не так много, как тогда. Тогда пришлось поработать топорами всем, даже ему и его коллегам. Он вспомнил как бесило, когда от усталости срывалась рука или человек дергался и приходилось наносить второй удар. Как они визжали, хрипели, булькающе умоляли пощадить их. Некоторые даже находили силы сопротивляться. Другое дело – дети. Их маленькие тельца Раздельщик разрубал даже если промахнулся мимо нужного места.

Конечно лучше чистая работа: аккуратно по темечку со стороны затылка, бах, и подопечный с разрубленным черепом падает на землю. А потом свалил его в яму и, когда наберется достаточно тел, пилить и рубить их на части. Тогда они работали долго, очень долго. Казалось, все тело пропиталось запахом крови и человеческого мяса настолько, что его могли раскрыть обычные жители, не подозревающие о его истинной работе. Но этого не случилось и он дожил до сегодняшнего дня.

Раздельщик огляделся вокруг. Древний железный мост кованого узора, изъеденный коррозией пересекал большое русло реки. По каменным склонам набережных к центру его стекали темные, вязкие ручейки, которые объединялись в темный поток, уносящийся в темноту – жалкий, пытающийся смочить давно высохшую артерию водоема. Это должно смягчить Его, облегчить нашу жизнь.

На противоположном берегу стояла другая группа людей. Осужденные Им враги Города, даже не понимающие свою вину. Жалкие, сгорбленные фигуры – словно скот, привезенный на заклание – они смиренно ждут своего часа, стоя в окружении слуг Демиурга. Даже жертвы начали смиряться со своей участью – все, чтобы Город выжил. Если тебе суждено умереть, то необходимо исполнять волю Его. Эпоха сопротивляющихся прошла. Всем правит новый Закон. Под присмотром мудрых священников и великих Демиургов Город стал процветать.

Слуги все как один одеты в лоснящиеся от крови полиэтиленовые фартуки, с лицами, закрытым черными масками с прорезями для глаз. В руках у палачей топоры, у раздельщиков тонкие ножи и мясницкие топорики. Один из палачей делает приглашающий жест и жертва подходит к краю ямы, оборудованной на набережной. Худая женщина лет сорока, голая – одежду у приговоренных уже отобрали – трясется от страха, слезы текут по впалым щекам. Принять свою участь тяжело, умирать страшно. Раздельщик знал это. Когда-то давно ему грозило то же самое, но ему вовремя предложили стать Слугой Демиурга и он с радостью согласился, тем самым спасая свою жизнь. Мало кому так повезло и за это он был благодарен Ему.

Женщина простояла недолго. Палач зашел за ее спину, один удар топором и тело валится в яму к остальным собратьям по несчастью.

Один за одним, жертвы подходили к краю, молча – нет смысла просить и умолять – и так же, с глухим звуком падали вниз. Когда работа палачей закончилась, в яму прыгнули раздельщики. Заработали ножи и топорики. Чавкающие звуки разрубаемой плоти перемешивались с хрустом выламываемых из суставов костей. Из ямы, на набережную, то и дело выбрасывали импланты, отделенные от тел. Другие слуги подбирали их и укладывали в кузов грузовика, на котором привезли приговоренных.

Руки и ноги пройдут обряд очищения и обретут новых хозяев. Мозговые импланты обязательно должны быть повреждены топором и, вместе с внутренними аугментациями, переработаны в новые изделия – нельзя вновь использовать зараженные заразой приговоренной личности элементы.

Раздельщик наблюдал за ловкой работой своих собратьев – на его берегу дело было закончено. Он наслаждался отдыхом после тяжелого труда, как в его голове прозвучал сигнал – еле ощутимый, словно вибрация в глубине черепа. Час настал, Мясник – Демиург управляющий этим действом, повелитель района Красной речки – теряет свою хватку и ему нужна замена.

Раздельщик отвернулся от другого берега и окинул взглядом свою часть набережной. Огромный, высокий и толстый Демиург стоял в нескольких метрах спиной к нему и раздавал приказы. Кожаный фартук надет на голый торс, белые штаны, запачканные грязью и кровью, заправлены в высокие черные ботинки. В руке он держал огромный топор – символ его власти. Лицо его закрывала белая маска. Над головой здоровяка в воздухе витал полупрозрачный красный череп, дающий право убить его.

Раздельщик посмотрел на остальных слуг, чтобы убедиться, что никто, кроме него не видит этот символ. Неужели повезло и Урхкгол благословил его на такую честь? Даже если и кто-то видел череп, спроецированный модулем дополненной реальности, подключенным в мозг, то не выдавал этого или боялся.

Раздельщик метнул свой мясницкий топорик в стоящего спиной к нему Мясника. Зазубренное лезвие с тупым стуком воткнулось в затылок. Демиург пошатнулся, но не упал. Здоровяк разъяренно заревел и попытался наотмашь рубануть наглеца, посмевшего напасть на него, но тот уже развивал свою атаку. Нападающий поднял с земли острый стальной прут и, сократив расстояние, воткнул его в локоть Демиурга, рука которого находилась только на середине маневра. С отвратительным чавканьем и хрустом ржавый кол вошел в плоть, разрывая ткани и смещая кости.

Мясник снова заревел жутким воплем и расслабил хватку. Раздельщик выхватил из ослабевших пальцев топор, оттолкнул Демиурга ногой и с размаху нанес удар новым оружием снизу вверх. Осколки маски разлетелись в разные стороны, обнажая нижнюю часть лица здоровяка. Нижняя челюсть противника разделилась на две части, которые конвульсивно задергались, открываясь и закрываясь, открывая миру гнилые, почерневшие зубы. В образовавшемся провале жирным червем болтался язык в водопаде крови, заливающем фартук. В верхнем небе появился раскол, заканчивающийся сломанными зубами.

Несмотря на жуткую рану, говнюк не собирался умирать. Здоровой левой рукой он вытащил нож из-за пояса и всем телом навалился на своего убийцу. Он повалил Раздельщика на землю и прижал своей тушей. Тот выставив топор двумя руками перед собой старался удерживать нависшую над ним массу. Жирдяй был тяжелый, вязкая кровь из его разрубленного рта вперемешку со слюной заливала маску, рука с ножом опускалась все ниже и ниже. Острое лезвие тянулось к горлу.

Раздельщик схватил левой рукой болтающийся над лицом язык и потянул на себя. Мягкая плоть поддалась и в ответ послышалось булькающий вопль. Воспользовавшись моментом, убийца сбросил с себя тушу и откатился в сторону.

Он встал на ноги быстрее своей жертвы и увидел, как Демиург пытается подняться, опираясь на здоровую руку. Под широкой ладонью лежал нож. Раздельщик рубанул топором. Лезвие попало аккурат между средним и безымянным пальцами, разделив ладонь пополам. Ногой он опрокинул мясника на спину и замахнулся. Теряющий силу Демиург попытался защититься, подняв рассеченную ладонь. Удар отрубил мизинец и безымянный пальцы, ладонь сместила траекторию полёта оружия. Лезвие с глухим стуком впилось в выпирающий живот. Раздельщик достал из-за пояса тонкий нож, сел верхом на дергающуюся тушу и загнал острое лезвие в небо своей жертвы. Здоровяк мгновенно затих, глаза его остекленели, тело обмякло.

С триумфом, новый Мясник поднялся над телом своей жертвы и высвободил из поверженной туши топор. Остальные слуги с удивлением и страхом смотрели на него, застыв на своих местах. Демиург окинул взглядом своих бывших коллег, ставших подчиненными.

– Продолжайте работу, – он указал на поверженное тело.

Слуги вновь зашевелились. Несколько раздельщиков потащили труп бывшего Демиурга в кузов машины – его тело должно быть разделано в специальных условиях. Новый хозяин Красной речки разглядывал свои новые владения. Он не обратил внимания на небольшой значок, вырезанный из картона, который остался лежать на месте схватки.

***

Под яркими конусами света от ламп посреди операционной стояли два стола, окруженных людьми и предметами. Первое – внешнее кольцо – составляли священники, выстроившиеся кругом. Одетые в черные балахоны, отороченные зелеными строчками кода – первыми словами, пробудившими цифрового бога – они неподвижно стояли, сложив ладони перед собой в молитве. В зеркальных масках отражалось происходящее таинство. Из динамиков по периметру операционной доносились их молитвы – не имеющие своего голоса, священники пользовались искусственными связками Города.

Второй круг составляли различные устройства для мониторинга и поддержания жизни. На мерцающих мониторах менялись показатели, скрытые от неподготовленного наблюдателя. Звуковые системы пищали, оповещая о состоянии своих подопечных. Системы дыхания издавали еле слышное шипение, аппарат искусственного сердца и очистки крови протянул свои тонкие щупальца к столам.

Третий круг составляли хирурги и ассистенты, проводившие священный ритуал. Хирурги в медицинских масках и халатах, с четырьмя манипуляторами, торчащими из-за спины, словно пауки склонились над столами. Они даже не поворачивались к мониторам систем – все проецировалось в зрительные синапсы напрямую, значительно ускоряя работу. Мониторы были скорее всего анахронизмом, даже не подстраховкой – данью старым традициям. Ассистенты сновали от стола к столу, подавали нужные инструменты и выполняли поручения, которые им передавались по внутренней связи, неслышной остальным.

На обоих столах распростерлись тела вскрытые от горла до паха, являя миру розово-красные внутренности. Тонкие трубки систем погружались в плоть, соединяясь с сосудами, наполняя их жизнью. Блестящие хирургической сталью манипуляторы ловко перебирали органы, выполняя свою работу, заново создавая новое тело из двух.

Из тела справа хирург доставал импланты и искусственные органы, принадлежащие старому Демиургу. Ассистенты бережно относили их к стойкам оборудования, проверяли работоспособность, при необходимости вносили изменения и передавали к столу слева. Там другой хирург собирал новое тело, подключая эти системы к преемнику. Происходило таинство рождения нового Демиурга. Импланты, пересаженные из старого носителя новому обозначали преемственность власти и то, что Демиург никогда не умирает окончательно. Элементы первых властителей Города продолжают свое существование в новых телах, накапливая энергии личностей, через которые они прошли, тем самым усиливая Демиурга. Вечность Демиургов – это вечность Города. Безликие, за исключением одного, они являются главными проводниками воли Его и представителями Его власти.

Операция по созданию нового властителя длится несколько дней. Пересборка и отладка имплантов, стабилизация состояния, подавление иммунитета, чтобы новый организм принял в себя силу старого носителя, и в конечном итоге, пробуждение. Множество тяжелых дней, пройденных через боль и страдания закаляют новое тело и подготавливают его к Великой службе. Службе не для себя, а на благо Города. “Все, чтобы Город выжил!” – главный лозунг жителей и, в первую очередь, Демиургов.

Пробудись же, новый Властитель!

Во благо Города и жителей его! Пробуди ужас и страх в сердцах врагов Его! Уничтожь непокорных и вознеси смиренных! Неси Закон им и карай непослушных! Да укрепится сердце твое! Да не дрогнет рука твоя! Да правит тобой Воля Его!

Во имя Города и Урхкгола!

***

Этот город пропах смертью и разложением.

[внимание! замечена подозрительная активность]

Грязные улицы с забитыми мусором стоками, блуждающими попрошайками и валяющимися в своем говне и блевотине пьяницами. Серые дома со слезающей лоскутами штукатуркой, словно кожа, которая обнажает кости и внутренности. Каналы рек, некогда полноводных, забиты хламом и трупами животных, между которых текут жалкие вонючие ручейки. Слепые глаза окон безучастно отражают внешний мир – внутри не лучше. Сейчас, наверное, в какой-нибудь из этих квартир очередной работяга до полусмерти избивает свою жену и детей.

[замечено недовольство; определить источник]

Жалкие люди с отсутствующим взглядом блуждают среди этого уныния. Погруженные в майнднет, накачанные наркотиками и алкоголем, лишь бы не видеть происходящего вокруг. Хватаются за последнюю нить, лишь бы взять небольшую передышку от ущербной повседневности. Когда время придет, они ужаснутся тому, где они оказались, но уже будет поздно. Слишком поздно чтобы что-то предпринять.

Мерцающие слабым огнем вывески не могут разукрасить картину, они лишь только подчеркивают это падение. Ломбарды, бары, бордели, наркотические притоны зазывают посетителей глотнуть последние капли наслаждения, доступные в этом безумном городе. Отдай все, что осталось и погуляй хорошенечко – кто знает, может завтра тебе суждено лечь под топор Мясника.

Умирающий город на мертвой земле.

[источник локализован; расшифровка]

Мы словно паразиты, поедающие громадное чудовище, которое не в силах уже сопротивляться. Этот город медленно погибает и, чтобы продлить свою предсмертную агонию, он питается нашими страданиями. Город сошел с ума и мы погружаемся в эту пучину хаоса вместе с ним.

Вдали, в туманной дымке горят огни Центрального города – обители элиты и священников. Величественные небоскребы задевают своими верхушками черные облака, навсегда нависшие над нашими головами.

Царство Вечной Ночи.

[фраза расшифрована; записано]

Там, вдалеке, в своих башнях из стали и стекла, в дорогих пентхаусах, они пьют вино, жрут деликатесы, которые никому из нас не суждено попробовать ни разу. Все эти напыщенные бывшие богачи и снобы, которые стали новым дворянством при Короле, смеются и наблюдают, как мы рвем друг другу глотки за кусок хлеба и банку консервов.

Они за это платят своей жизнью, но они готовы считаться с этой ценой, ради растянувшегося мига блаженства.

Не то, что мы.

Мы можем умереть в любой момент: от голода, от болезней, от руки своего соседа, от Демиургов и их слуг. Достаточно получить метку врага Города и за тобой уже отправятся молодчики, которые совершат быстрый суд. Невозможно предугадать когда и за что тебя могут покарать. Город решает сам.

Этот Город не надо было спасать. Надо было, чтобы он канул в Лету вместе с остальным миром. Мы не спасли его жителей, мы просто продлили ужас на годы, десятилетия, может даже столетия. Я уже родился в этих извращенных реалиях и не знал другой жизни. Для меня город всегда был Городом, я не знал его истинного названия – никто не помнил. Я не знал никого, кто бы мог рассказать о других временах. Да и таких не было.

Все, чтобы Город выжил!

Городу не нужны старики. Пожилые, дряхлые люди бесполезны для него – жалкая обуза. У нас принято убивать тех, кому исполнилось шестьдесят. Неважно, насколько ты здоров и активен, что ты еще что-то можешь. Старик должен умереть.

Каждый в шестидесятый день рождения получает подарок в виде Метки Смерти. Весь город получает лицензию на твое убийство. И жители с удовольствием идут за своей жертвой. Мало того, что это хорошее развлечение, чтобы скрасить серые, беспросветные будни, это еще и возможность разжиться дополнительным барахлом.

Я родился в этих условиях, я жил в этих условиях. Я принимал их и следовал правилам и традициям Города.

Пока не подошли мои шестьдесят.

Сутки до последнего дня рождения. И я не готов мириться с этими правилами. Я хочу жить. Я еще достаточно силен. И я буду сопротивляться. Если я умру, то с оружием в руках. Я буду биться!

Слышишь меня, Урхкгол?!

[обнаружено упоминание]

Я не подчинюсь тебе и не сдамся. Ты не имеешь власти надо мной. Я не покорный скот, который можно отправить на заклание, когда нужно. Я человек! И не Машинному Богу управлять моей судьбой!

[объекту присвоена метка: высокий интерес; продолжить наблюдение]

***

Пара людей вышла из темного прохода старого амбара. Коренастый мужчина пятидесяти лет с обветренным, гладко выбритым лицом, покрытым глубокими бороздами морщин взял одну из створок ворот и начал закрывать. Другую створку взяла девушка. Она была чуть выше ростом, но черты ее лица указывали на родство с этим мужчиной. Девушка унаследовала от отца нос с горбинкой, широкие скулы и тонкие губы. Молча, они пошли навстречу друг другу, сопровождаемые скрипом створок.

Ворота сошлись друг с другом с глухим стуком, с истлевшего древесного полотна на землю посыпалась пыль и щепки.

– И помни, – сказал мужчина, – для всех остальных мы просто вышли в патруль как обычно.

Девушка повернулась к нему и спросила:

– А что если кто-то найдет пикап?

Ее отец обернулся к старому, покосившемуся зданию амбара. Они стояли посреди заброшенной фермы на краю пригорода. Черные тучи низко нависали над головами, ночь отличалась от дня большей мрачностью. Пространство перед парой людей освещалось только фонарями, закрепленными у них на груди.

– Не думаю, – ответил мужчина, – вряд ли кто-то будет ходить здесь по ночам. Чем дальше к краю, тем опаснее. Сама знаешь.

Он задвинул засов, скрепляющий створки.

– И еще, – отец отошел на пару шагов от амбара, – утром выдвигаемся. Чтобы не случилось.

– Ты уверен, что нас не хватятся? – спросила дочь.

Мужчина саркастически улыбнулся в ответ.

– Милая моя Энн. В нашем городе практически каждый день пропадают люди, так, что никто не заметит исчезновения еще двоих.

– Даже такого почетного патрульного как ты? – девушка посмотрела на него.

– До меня знаешь сколько было таких почетных, – отец махнул рукой, – нашли тела только двоих. Так, что не выдумывай. Пойдем. Нас ждет наш последний патруль.

Они пошли по черной, потрескавшейся земле в сторону центра пригорода. Мрачные, покосившееся постройки, собранные из всякого хлама, своими окнами начали освещать их путь. Кое-где на перекрестках неровных улиц стояли фонари, бросающие конусы болезненно желтого цвета.

Энн Торрес и ее отец Виктор были патрульными – членами отряда добровольцев, которые по ночам поддерживали порядок в Бордертауне – одном из пригородов Города. Их задачей было отгонять мародеров, пресекать преступления и бороться с нашествиями диких псов. Умелые стрелки, способные постоять за себя в драке, история этих отрядов началась давным давно.

В незапамятные времена, когда неаугментированные ушли из Города, они поселились в пригородах. Обычные люди, которым не оказалось места в мегаполисе начали промышлять сельским хозяйством, чтобы прокормить себя. На этой почве завязалась связь с Городом, которому были нужны продукты. Наверное, поэтому их не постигла участь собратьев оставшихся в бетонной ловушке центра.

К сожалению, не все было гладко. Бандиты, мародеры, грабители и маньяки начали наводнять их маленькие поселения. Тогда Митч Стертон, бывший полицейский, организовал Патруль. В него вошли бывшие сотрудники силовых ведомств и добровольцы. Ветераны армии и полиции обучали новобранцев обращению с оружием и боевым искусствам, чтобы те могли поддерживать порядок. Используя немногочисленные оставшиеся виды оружия они смогли организовать достаточно безопасную среду в пригородах.

Со временем появилась новая напасть с которой приходилось справляться людям. Псы – стаи огромных мутировавших собак начали прибегать с Пустоши, окружающей Город. В борьбе с нашествием, погибло много жителей и патрульных, но с бедой удалось справиться. Теперь только небольшие стаи время от времени наведывались в окраины.

Энн и ее отец были одеты в стандартную экипировку патрульных. Камуфляжные штаны заправлены в армейские ботинки, черные кожаные куртки с притороченными капюшонами хорошо защищали от холода. Шеи закрывали камуфляжного цвета платки. При себе патрульные всегда носили респиратор и очки, на случай надвигающегося ядовитого тумана. Во время патрулей свои черные длинные волосы Энн, как правило прятала под шапкой, в то время как Виктор всегда ходил с открытой головой являя миру ежик седых волос.

За спинами у каждого рюкзаки с пайком и вещами. На плече у девушки и ее отца висели старые винтовки со скользящим затвором. Некогда музейные экспонаты были приведены в боевое состояние и оптимизированы под современные винтовочные патроны. Для обеспечения безопасности и отстрела псов это было вполне себе надежное и неприхотливое оружие.

Патрульные шли по пустеющим улицам Бордертауна. Задержавшиеся по разным причинам жители спешили по своим домам до наступления комендантского часа. Пробегая мимо Виктора и Энн, они тепло улыбались и здоровались с ними. Семья Торресов – потомственных патрульных – имела очень хорошую репутацию в их местечке. Прадед Энн стоял у истоков Патруля, а ее дед и отец отдали более тридцати лет службе каждый. Все ждали, что она продолжит традицию. Девушка уже четыре года как состояла в отряде и подавала большие надежды. Но продолжить путь патрульного ей было не суждено.

Виктор Торрес, навидавшийся на своей службе изнанки Города и его пригородов, решил, что надо бежать. Больше нельзя оставаться в этом разлагающемся, сходящем с ума мегаполисе. Смерть в Пустоши вокруг Города, ему казалась лучшей участью, чем страдания внутри. Ходили легенды, что там, за километрами бесплодных земель есть нормальная жизнь, где люди не боятся и живут в мире. Там можно вести достойную жизнь и строить светлое будущее.

То ли отчаяние заставило его пойти на этот рискованный шаг, то ли он нашел какие-то доказательства этой легенде. Виктор никогда не отличался безрассудством. Энн никогда не помнила, чтобы ее отец действовал опрометчиво, не просчитав все “за” и “против”.

Подготовленная для службы в Патруле, она не могла себе представить другую жизнь, но энтузиазм отца ее заразил. Тем более, после смерти матери, он остался самым близким ее человеком здесь и отпустить его одного в этот самоубийственный поход она не могла. Если она потеряет еще и его, она не выдержит. Это Энн знала. Вся ее сила и вера в будущее держалась на вере в отца, на его существовании.

Над пригородом прогремел гудок, отмечающий начало комендантского часа. Патрульные углублялись в пригород, в то время, как наступающая ночь сгущала краски.