Читать книгу бесплатно Хроника Эвилиона. Сильф прямо сейчас на нашем сайте wow-guides.ru в различных форматах FB2, TXT, PDF, EPUB без регистрации.

А вы верите в легенды? В то что рассказывают нам родители о королях и рыцарях, что призваны защищать слабых и угнетенных? А что если благородные истории не совсем правдивы рассказывая нам о событиях прошлого…

Ретеллинг Артурианы окутанный магией и рассказывающий нам об Эвилионе, мире где оживают нами любимые с детства герои. Но такие ли они на самом деле как нам рассказывали?

Лео Рин

Хроника Эвилиона. Сильф

Пролог.

В тёмном и неосвещённом замке, где тени словно сгущались, образуя зловещие силуэты, два чёрных как смоль пса с лаем стремительно мчались по коридорам. Их шаги, разносясь эхом по пустым залам, напоминали о древних временах, когда они были воплощением ужаса и страха.

Высокий мужчина, следовавший за собаками, с удивлением думал о том, как быстро изменился мир. Легендарные адские псы, некогда вселявшие первобытный ужас в сердца грешников, теперь стали не только его верными спутниками в подземном царстве, но и настоящими домашними любимцами.

Бранн размышлял о смертных, которые раньше трепетали от страха при виде этих существ, а теперь без страха входят в последний приют для душ. Лёгкая улыбка тронула его мрачное лицо. Он благодарил свою супругу, которая смогла изменить всё в верхнем мире. Она стала королевой и обустроила этот безрадостный мир под себя.

Как хранитель нитей времени, Бранн был крайне удивлён, когда среди множества легенд о нём как об одиноком хранителе мира мёртвых появилась новая история. В ней его одиночество было нарушено женщиной, и он, словно ухватившись за спасительную соломинку, позволил потоку событий привести его к ней.

С этими мыслями он подошёл к двери, за которой плясали огоньки света, и, открыв её, увидел её – ту, которая пробудила в его сердце давно забытое чувство любви.

– О, ты наконец-то здесь! – воскликнула она, вставая из-за стола и спеша навстречу. Мужчина заключил её в объятия. – Я не мог так долго быть в разлуке с тобой, – тихо произнёс он, зарываясь в её пахнувшие лесным родником волосы. – Я быстро разобрался с той душой, что решила сбежать, и вернулся к тебе.

Она нежно отстранилась от него и встретилась с ним взглядом. Его глаза были чёрными, как ночь. – Надеюсь, ты не был с ней слишком строг? – спросила она, внимательно глядя на мужа своими изумрудными глазами. Он покачал головой, и она улыбнулась с облегчением.

– Хочешь послушать, что я написала? – спросила она, взяв его за руку. Их пальцы переплелись в этом нежном жесте. – С удовольствием, – ответил он и, не размыкая рук, последовал за ней к своему креслу, которое слуги предусмотрительно установили в покоях новой правительницы.

Она взяла рукопись и, удобно устроившись у него на коленях, начала читать историю, которая стала самой лучшей в его жизни. С каждым словом, с каждой фразой он чувствовал, как его сердце наполняется теплом и любовью.

Эвилион

– Госпожа в небе, – задумчиво произнёс один из сенокосцев, возвращавшихся в замок.

Его товарищ бросил взгляд на алеющее небо и нахмурился:

– В последнее время ее вылазки участились. Кажется, новый король действительно собирается разрушить всё, что было создано предыдущим. Отцеубийца, привечающий черную магию. Говорят, она и помогла ему убить Артура. Да благословит Господь душу падшего короля! – он перекрестился.

– Будем надеяться на силу Госпожи и находчивость Эрдвина, – угрюмо ответил первый. Оба замолчали, наблюдая, как орлица летит в сторону Миддридского леса.

Нимуэ облетала свои владения в свете вечернего солнца. Путь ее пролегал от Озерного замка, вдоль полей и дорог вплоть до самого Миддридского леса. Ее взгляд замечал каждого из жителей ее владений.

После восшествия Мордреда лес наводнился черной магией, и ей приходилось проверять магические баоьеры и ловушки все чаще. С тоской в сердце она вспоминала минувшие дни, в которых только радость и смех наполняли окрестности Озерного края. И даже когда разразилась первая война с нечистью, все было не так плохо.

А сейчас лес был окутан густым и плотным туманом, скрывавшим всё вокруг. Лишь кое-где оставались островки, где жили фейри. Несмотря на свою беспечность, Оберон был великолепным воином. Его солдаты считались одними из лучших, даже превосходя рыцарей павшего короля.

Перья у Нимуэй встали дыбом, когда она подлетела к кромке леса. Черномаги. Резкий крик птицы оповестил дозорных с башен замка. Они должны укрепить стены с этой стороны.

Заклинание указало местоположение врага и сигнальный огонь стал ей ответом, что сообщение принято. Пролетев еще немного, она не заметила иного присутствия и повернула назад. В голове ее роились мысли как защитить жителей края от этой напасти.

Но так было не всегда. Когда-то давно она была речной нимфой и жила в озере, на месте которого теперь стоит замок. Её жизнь была посвящена только охране священного меча, который, согласно преданию, должен был достаться герою, способному объединить разрозненные земли Эвилиона.

Дни напролет она проводила в подводном замке, скучая и занимаясь только собой. Единственным её развлечением были визиты лесного мага, который часто навещал её. Он и научил ее премудростям магии.

Так проходили дни, недели, года пока он не ушел, объяснив это рождением того для кого она хранила меч.

Несмотря на чрезмерное внимание мага и многочисленные попытки пленить ее даже с помощью любовных зелий, в тот день она снова почувствовала себя одинокой и погрузилась в пучину одинаковых дней, проведенных около меча, что стал ее кандалами. Она не могла покинуть это место пока он не попадет в руки героя. Так проведя еще несколько десятков лет она стала нелюдимой.

Пока однажды она не услышала шум, который мешал ей предаваться грустным мыслям. Вынырнув на поверхность, она увидела людей, разбивших лагерь на берегу ее озера. Было очевидно, что они планируют остаться здесь надолго.

Это соседство не понравилось Нимуэй. Люди начали вырубать лес, ставить силки и мутить воду. Иногда это раздражало нимфу настолько, что она вредила им по мелочам: обрезала сети или направляла стада в зыбучую тину.

Даже камень, где Нимуэй любила наблюдать за закатом, перестал быть только ее. Местные дети облюбовали его для своих игр и часто резвились там на мелководье.

От скуки она стала наблюдать за ними в образе орлицы. И сама не заметила как ждет их каждый вечер на ветке дуба, что рос у камня.

Так продолжалось несколько недель. Дети иногда садились у камня и наблюдали за ней, гадая ведьма это о которой говорят родители или нет. Но больше всего Нимуэ любила сказки которые рассказывала одна девчушка, через них она узнавало много нового и не замечала как проходило время.

Со годами поселение разрослось, и к нему начали присоединяться другие люди, привлечённые плодородными землями. Хозяйка Озера, которая сначала была раздосадована появлением новых соседей, сама стала приходить в городок, чтобы посмотреть на удивительные вещи, которые придумывали мастера.

Жители городка уже привыкли к платиноволосой девушке, которая гуляла по улицам в окружении детей. Та девочка-сказочница выросла и превратилась в юную девушку, которая всегда с радостью встречала Нимуэ и сопровождала ее в прогулках.

Все привыкли к владычице озера и иногда обращались к ней за помощью, даря ей занятные вещи в благодарность за услугу.

Окруженный лесом и озером, край одним из последних стал жертвой междоусобиц, что начались с восшествием юного короля на престол. Резня последовавшая за этим, пробудила черную магию, что спала глубоко в недрах земли, запечатанная жертвой первородных.

Но в то утро она почувствовала мерзкие потоки хлынувшие через все барьеры. Вынырнув на поверхность, она увидела, мужчин, вооруженных чем попало. Они отбивались от нечисти что прошла через лес. С ними пришли и они – вестники смерти и горя – адские псы. Повсюду раздавались крики и плач.

Нимуэй превратилась в орлицу и взмыла в небо. Её глазам предстала ужасная картина: на земле лежали трупы со стеклянными глазами, а вокруг бесновались монстры.

Громкий плач привлек ее внимание, и сердце тут же рухнуло вниз, обнимая мертвую мать плакала та самая девочка сказочница, а к ней подкрадывался голодный монстр.

Чародейку охватил гнев. Не отдавая себе отчета она призвала свою силу, обученная магом она с яростью читала заклинание, и вскоре столб воды рассыпался миллионом водных искр, усиливая солнечный свет.

Капли опускались на сражающихся мужчин. превращая их лохмотья в латы, а заострённые палки и вилы стали мечами и копьями.

Страх и безысходность отступили от людей.

Нимуэ увидела душу, что не хотела уходить в подземный мир, ее ярость была настолько сильна, что адские псы не могли загнать ее. Решение было принято, подлетев к ней, она протянула руку. И яростный сгусток света прильнул к ней. А через мгновение ее очертание приобрело вид огромного волка. Его шкура сверкала серебром и излучала свет, а янтарные глаза яростно искали монстров. Его ярость не знала пощады, он молниеносно разрывал монстров на куски. Через несколько часов от черных созданий остались только разлагающиеся и мерзко пахнувшие тела, что сжигали оставшиеся в живых мужчины.

Так была отбита первая из многих атак на Озерный край. Когда последняя тварь была загнана в угол и убита, колдунья в изнеможении спустилась к людям. Их горе и страх наполнили ее сердце неведомым ей чувством печали и горя.

Люди с осторожностью подходили к ней. Слёзы застилали им глаза, но они находили в себе силы, чтобы выразить благодарность за оказанную помощь. Нимуэ обошла поселение и нашла многих из тех с кем некоторое время назад разговаривала или оказывала услугу. Среди мертвых были так же пара выросших ребятишек. Сердце ее наполнилось горем и печалью. Но в то же время было принято решение.

По мере того как она произносила слова заклинания, воды озера забурлили, и на поверхности появился остров с небольшой дорогой, ведущей к нему. На нем стояло несколько больших, грубо сделанных домов. Жители поняли намерение колдуньи и начали перебираться на остров, озерная владычица предлагала им безопасность.

И только юная девушка не отходила от тела своей матери. Всё остальное её больше не интересовало. Не выдержав, Нимуэ подошла, коснулась рукой её головы, и на мгновение в глазах девушки исчезла вся тяжесть воспоминаний. Она поднялась и взяв за руку Нимуэ последовала за ней на остров.

Когда последний человек ступил на землю, заклинание защиты охватило всё вокруг, скрывая от врагов их местоположение. Так возник замок Озёрного края.

За этими воспоминаниями Нимуэ вернулась к замку, и с высоты полета начала искать одного из жителей. Ага, вот и повозка Эрдвина. Птица спикировала вниз и подлетела к молчаливому вознице. Тот почтительно склонил голову. Но тут же указал на стог сена, из которого доносился шорох.

«А, маленькие непоседы, – подумала она. – Опять увязались за отцом. Чувствую, Эйрин будет не в духе». Птица мысленно рассмеялась. Её добрая и храбрая Эйрин – та, что ради мужа готова отдать всё. И та девушка, которой она стёрла память о трагедии на берегу озера.

Эрдвин вопросительно посмотрел на задумавшуюся птицу. «Зайди ко мне после того, как прибудешь в замок», – мысленно приказала она. Возница сощурился. «Боюсь скоро понадобятся твои навыки», – добавила она и, взмахнув крыльями, направилась в сторону замка. Но пролетая над воротами, она услышала обеспокоенные крики своей любимицы.

– Корин! Руланд! – кричала женщина у ворот замка, явно переживая. Она всматривалась в толпу людей, которые мирно возвращались в замок, ища своих детей. Её взгляд беспокойно скользил в сторону леса, который быстро погружался в сумерки.

Увидев в толпе знакомую женщину, она поспешила к ней.

– Брианна! Брианна! – позвала она её. – Ты не видела близнецов? Мне сказали, что их видели у ворот, – быстро спросила она у подошедшей женщины.

– Нет, – покачала головой Брианна. В её взгляде читались испуг и жалость к этой женщине. – А Эрдвин уже вернулся? Может быть, они с ним? – спросила Брианна с надеждой в голосе.

Она продолжала успокаивать испуганную мать, но вместе с подругой тоже начала высматривать в толпе пропавших детей.

Вдруг она облегчённо вздохнула:

– Эйрин, смотри!

В это время повозка сенокосца поравнялась с замковыми воротами, и из неё выглядывали две детские мордашки, счастливо улыбаясь.

Эйрин мгновенно оказалась на повозке и наградила каждого подзатыльником.

– Я запретила вам покидать двор дома, негодники! – кричала она на двух хныкающих детей. Потом от переизбытка чувств она упала коленями на дно повозки, устланное сеном, и крепко обняла, расцеловав каждого.

Муж женщины молча усадил ее рядом с собой на сиденье возницы и направил повозку к воротам. А та продолжала отчитывать ребятню, но в ее голосе чувствовалось облегчение.

Когда они въехали в замок и поток слов отчитываний женщины иссяк, дети прильнули к матери:

– Мама, почему нам нельзя покидать замок? – спросила Корин с детским любопытством в глазах. Руланд тут же присоединился к ней, смотря на мать.

– Тот, кто не попадёт в замок до четвёртого зова рога, никогда больше о нём не вспомнит. Такова воля Госпожи, чтобы защитить народ от опасностей, которые нас окружают, – тихо проговорила женщина.

Первый рог прозвучал, когда Нимуэй влетела в окно своих покоев.

– «Энол», – приказала она. Серая дымка окутала её тело. Конечности вытягивались, превращаясь в стройное тело. Серые перья на голове дымкой спускались вниз, становясь волосами цвета стали и прикрывая ее наготу.

Не зря её называли озерной владычицей. Красота, которой она была наделена, была подобна голубому океану. На мирные волны этого океана хочется любоваться, не отрывая глаз. Или как тот ручей, что в глубине леса приносит умиротворение своим журчанием.

Поморщившись от холода, она быстро сунула ножки в меховые туфельки и поспешила к ширме, где находилось её одеяние.

«Магия, конечно, удивительна, но одежда сама по себе не появляется», – подумала она, поеживаясь надевая платье из тёмно-зелёной шерсти. Одеяние было украшено узорами в виде вышивки серебряной нитью, изображавшей капли воды.

Она шла по каменному полу, звонко стуча каблуками. Остановившись перед зеркалом, она заплела две косы, уложив их в подобие короны. Из зеркала на неё смотрела молодая женщина с горящими решимостью изумрудными глазами.

«Довольно! – подумала она. – Я слишком долго жила в уединении. Если бы не этот мир, созданный моими детьми, я, возможно, оставалась бы на дне озера, не зная ничего, кроме себя самой».

Решительно встряхнув головой, она обернулась и посмотрела в окно. На землю уже опускались сумерки. Она с тревогой смотрела как темнота поглощает край, это было очень похоже на одно из ее видений.

Последнее посетило её пару лун назад. В нём был снег, но из-за окружающей тьмы было сложно разглядеть что-либо ещё. Только тёмная поверхность воды и ощущение тёмной магии, поглощающей весь край озера.

«Видение было туманным, и я не могу сказать, когда оно сбудется. Удивительно, что я вижу грядущие события словно через мутное стекло. Этого не происходило раньше», – подумала она.

Она подошла к дубовому столу у камина и присела в кресло. В комнате было прохладно, поэтому она подобрала под себя ноги, уютно устроилась в кресле и накрылась медвежьей шкурой.

Её размышления прервал стук в дверь.

– Входи, – приказала она. Дверь её покоев распахнулась, и за ней показалась служанка.

– Моя леди, – поприветствовала она, – как ваше самочувствие? Лекарь Мирейн прислал вам больше тонизирующих настоек и велел приготовить имбирный суп, так как наступило время хвори.

Служанка посмотрела на свою госпожу, но что-то в её взгляде насторожило Нимуэй.

– Элейн, а когда настала твоя очередь работать в моих покоях? – спросила она не отводя взгляд.

– Пару лун назад, – бесстрастно ответила женщина. – Я и так долго избегала своих обязанностей в замке из-за потери ребёнка, – почти шёпотом добавила она.

Нимуэй на секунду помрачнела. Да, она помнила дочь Элейн – девочку, которая не смогла выжить. Мирейн пытался спасти малышку, но у него не получилось. Это стало ударом для женщины, которая недавно потеряла мужа. Он тоже отправился в лес и не успел вернуться до четвёртого звука рога.

Однако в голосе женщины, когда она говорила о ребёнке, Леди Озера на мгновение почудилась враждебность. Она посмотрела на служанку, которая размеренно разливала суп по деревянным мискам. Не желая продолжать разговор, она молча наблюдала за служанкой.

А что, если её заклятие не сработало? – подумала Нимуэй. Ведь все участники той истории были под заклятием забвения и не могли говорить о ней. Однако колдунью беспокоил тот факт, что видения стали туманными именно в то время, когда Элейн вернулась работать в покои.

– Моя госпожа, ужин подан, – сообщила служанка.

– Хорошо, можешь идти. Только по пути попроси стражу привести ко мне Эрдвина, как только он появится, – приказала Нимуэй, усаживаясь за стол. Служанка с беспокойством посмотрела на свою хозяйку, затем поклонилась и покинула комнату.

Из угла донеслось урчание, и к камину подошёл крупный серебристо-белый волк. Он улёгся у ног хозяйки.

– Лиярд, мой мальчик, – ласково потрепала его по холке женщина. Однако, почувствовав заряды от фамильяра, она одёрнула руку. – Так, сегодня, кажется, будут ещё гости, – задумчиво произнесла она.

Четвёртый звук рога возвестил о том, что замковые врата закрываются. Нимуэй выглянула в окно. Над озером уже сгустилась темнота, а с неба начали падать белые хлопья.

Но последний солнечный луч, пробившись сквозь кроны деревьев, заставил её улыбнуться – старый бард всё-таки решил вернуться. Это значило, что не всё потеряно.

***

В одной из деревень, расположенной неподалеку от столицы, на свадебном деревенском пиру сидел сказитель Блэз. Окруженный главой деревни и приходским священником он слушал о том что произошло во время его отсутствия. Священник, старый друг обретенный по прибытию, рассказывал что страна приходит в упадок.

Слушая их рассказы и сравнивая их с тем, что увидел, прибыв в Эвилион, он понимал что ситуация серьезная. Ученик его исчез. Король пал на поле битвы, убитый собственным сыном, который вопреки всем пророчествам остался жив.

Старик хмурился, вспоминая свое возвращение.

Сойдя с корабля, его встретила удручающая картина. Портовый городок, который раньше кипел жизнью, теперь был практически пуст. Улыбчивые и энергичные жители, теперь выглядели измождёнными и голодными. А с наступлением сумерек они поспешили спрятаться по домам, закрывая ставни и двери.

Но он был слишком рад вернуться домой, чтобы заметить страх сквозивший из каждого дома. Минуя желание остановиться на постоялом дворе, путник поспешил отправиться в путь, надеясь встретить торговый обоз и добраться вместе с ним до столицы, где жил его ученик.

Однако надежды старца не оправдались: за несколько дней пути он не встретил ни одного торговца. Более того, дороги, которые раньше соединяли деревни и небольшие города, пришли в упадок. Если и попадались деревушки, то немногочисленные жители были неприветливы и желали, чтобы чужестранец как можно скорее покинул их владения. Скот, который раньше спокойно пасся на зелёных холмах, теперь охраняли несколько крепких мужчин. Казалось, что страна вернулась в эпоху, когда её раздирали междоусобицы.

Его посох шелестел по опавшей листве, и иногда он обходил кусты, росшие прямо на дороге. Всё это казалось ему необычным. Три дня он шёл в полном одиночестве, пока на рассвете четвёртого дня не увидел холмы, за которыми находился один из красивейших городов – столица, основанная одним из великих королей, объединившим страну под своим знаменем.

Он вздохнул, ещё раз оглядел пустынную дорогу и медленно пошёл дальше. Через несколько дней наступит Самайн, и он мечтал встретить его со своим учеником в тепле у камина, за чашей вина. Он хотел рассказывать о своих приключениях и слушать рассказы своего молодого друга.

Отсутствие попутчиков не позволяло ему идти быстро, но сегодня он решил во что бы то ни стало добраться до деревни и попросить ночлега. Ночи стали холодными, и даже его старая серая мантия больше не могла согреть его. А в его сумке оставалась только кусок хлеба и половина фляги вина.

Его внимание привлёк шум в лесу, и он насторожился. «Дикий зверь?» – промелькнула мысль. Он внимательно вгляделся в заросли у обочины дороги. Однако там оказался не зверь, а люди.

– Выходите, если не хотите мне навредить, – произнёс он. – Я странник Блейз, и я полагаю, что вы слышали обо мне.

Из кустов донёсся шум, и показалось мальчишеское лицо, а следом появился сам. Юноша изо всех сил старался выглядеть угрожающе.

Старик внимательно осмотрел юношу. Тот был высок и очень худ, одет в грязную рубаху, сплошь покрытую заплатами. На импровизированном поясе из верёвки висел нож.

Юноша окинул взглядом дорогу и тихо свистнул. К нему присоединились измождённая женщина, за спиной которой скрывалась маленькая девочка лет шести. Вопреки опасениям родных, она с любопытством смотрела на знаменитого сказителя.

– Дедушка, вы правда тот самый сказочник? – спросила девочка, выходя из-за спины матери. Парень инстинктивно заслонил её собой. Старик улыбнулся:

– Да, это самый настоящий я.

Девочка ответила ему беззаботной улыбкой:

– Я Мари, а это Тристан, – сказала она, указывая на брата.

Старик взглянул на женщину. Она замялась, но всё же ответила:

– Я Делла.

– Странный путь вы избрали, – произнёс старец, окинув взором всю компанию.

– Похоже, вы давно не бывали в Эвилионе, – устало промолвила женщина. – Настали тёмные времена.

Она посмотрела на сына и дочь.

– Тристан, теперь ты в ответе за Мари. Как велела тебе бабка Уриэн, идите в сторону Хоупхола.

Блейз удивился:

– Хоупхол? Давненько не слышал, чтобы кто-то отправлялся туда.

– Вы многого не знаете, – произнесла женщина, и в глазах её заблестели слёзы. – Если идёте в Эвилион по доброй воле, то, верно, давно не были в этих краях.

Она обняла дочь и сына:

– Идите и берегите себя. Тристан, выбирай безопасные тропы и вспоминай, как учил тебя отец.

Её наставления прервал приближающийся топот копыт.

– Прячьтесь! – успела крикнуть она, прежде чем Тристан, подхватив Мари, бросился в кусты.

Едва ветви успокоились, как перед ними возник вооружённый отряд рыцарей. На их знамёнах красовался чёрный ворон на красном фоне.

– Дом Мордреда? – Блэз с удивлением рассматривал герб на щитах отряда.

– Что здесь делают эти двое нищих? – один из рыцарей выехал вперёд.

– Я… я… – женщина начала беспокойно озираться.

– Отвечай чётко, или вас казнят за попытку к бегству! – он потянулся к своему мечу.

«Плохо дело», – пронеслось в голове у Блэза.

– Дэлла, Дэлла, я просто хотел увидеть птиц, – глаза старика стали бессмысленными, и он начал причитать со всхлипом: – Вы забыли старика, никому не нужен, не навестите, не посидите со мной. Он начал вытирать глаза рукавом ветхой мантии. – А птицы со мной разговаривают, поют песни. А теперь этот благородный рыцарь хочет меня убить, защити меня, защити меня, старика.

Его слёзы смутили всех, но через мгновение Дэлла оправилась от шока и, вздохнув, с лёгким поклоном обратилась к рыцарю:

– Простите, сэр, отец моего покойного мужа уже давно не в своём уме. Он сбегает при любой возможности. И идёт по этой дороге, поэтому, не найдя его на скамейке, как обычно, я поспешила за ним.

Из кустов вылетела серая птица, и старик радостно закричал. Он засмеялся и захлопал в ладоши.

Рыцарь скривился от отвращения:

– Уходите отсюда, и быстро.

Он пришпорил коня и помчался вперёд, его отряд последовал за ним, и только слово «отребье» донеслось до них напоследок.

Дэлла вздохнула с облегчением, и её тело охватила лёгкая дрожь.

– Благодарю вас, – сказала она с искренней признательностью.

Блэз прислушался, а затем негромко свистнул. В тот же миг из кустов появились два испуганных лица, и дети подбежали к матери. Они наблюдали, как старик, что-то бормоча себе под нос, рылся в своей сумке. Наконец, он с удовлетворением хмыкнул и достал карту.

– Вот, возьми, – произнёс он, протягивая её Тристану.

Юноша с удивлением посмотрел на карту: на ней была изображена окружающая местность, и в том месте, где они стояли, были отмечены четыре точки.

– Сверяйтесь по ней, – напутствовал старик. – Радиус действия у неё, конечно, небольшой, но вам хватит времени, чтобы спрятаться. А когда дойдёте до Хоупхолла, найдите старика Одвина, он вам поможет. Но никаких шалостей!

Старик мягко улыбнулся.

Дэлла расплакалась и, обняв детей на прощание, слегка оттолкнула их от себя. Дети кивнули и со слезами на глазах скрылись в лесу.

– Я не знаю, как благодарить вас, – тихо сказала она.

– Не волнуйтесь, они доберутся без проблем. Одвин смотритель Хоупхолла их встретит и устроит. И, если это возможно, проводите меня до деревни, где я смогу найти убежище, ведь сейчас довольно холодно. По пути расскажете мне, что здесь происходит.

Дэлла взяла старика под руку, и они пошли по тропе в сторону Эвилиона. Женщина тихо плакала.

Блэз почувствовал, как священник мягко коснулся его руки, привлекая внимание. Он поднял глаза и увидел добрые глаза отца Вильяма, как его теперь называли после того, как он стал священником.

– Я вижу, ты не рад, – тихо сказал священник, констатируя факт. После небольшой паузы он продолжил: – Прошло немало дней с тех пор, как ты уехал. Как видишь, я сменил меч на сутану. В те времена кровопролитных войн я принёс слишком много смертей.

Блэз посмотрел на друга, лицо которого осунулось и помрачнело от воспоминаний. Он покинул страну после восхождения на престол юного Артура. Путешествуя по стране, он видел изменения к лучшему, за исключением одного – ненависти ко всему потустороннему, унаследованной юношей от его отца.

Единственными, кто мог спокойно жить в этих условиях, были его ученик и Озерная Дева – та, что подарила Артуру легендарный Экскалибур. Условием было не трогать её земли.

Блэз обвёл взглядом главный дом и остановился на девушке с каштановыми волосами, которая сидела в венке из листьев и принимала поздравления. Её жених, сильно похожий на молчаливого главу поселения, нежно касался её руки.

– Уна стала смыслом моей жизни после её смерти, – сказал Уильям, проследив за взглядом друга.

– Её мать предрекала ей великое будущее, – произнес Блэз с легкой задумчивостью. Он вспомнил, как Мерлин писал ему о том, что во время междоусобиц эта пара покинула двор, но каждый раз, когда начинался новый поход, юноша возвращался и вставал под знамёна короля. Это было условием, на котором их отпустили из королевского дворца. И сам Артур дал разрешение на их брак.

Дженна, милая Дженна… Он помнил эту девушку с тех времён, когда был придворным лекарем. Она часто приходила в их покои, которые были превращены в кабинет и лабораторию. Она вместе с его учеником рассматривала учебные пособия и училась траволечению.

Мерлин первым заметил в ней дар предвидения, но вместе с тем он обнаружил и её болезнь – родовое проклятие, которое не позволяло ей дожить до глубокой старости. Её сила должна была угаснуть ещё до тридцати лет.

Блэз видел, как его ученик по ночам доставал магические фолианты, пытаясь найти способ вылечить девочку. Он провёл много бессонных ночей, но единственное, что ему удалось, – это создать лекарство, способное продлить жизнь, но не исцелить.

– Дженна ушла от нас несколько лет назад, – произнёс Уильям, словно угадывая его мысли. – В то время как раз пропал Мерлин, а трон занял Мордред. Тогда лекарства перестали приходить из дворца.

Он вздохнул. Это была не единственная беда. Новый король не заботился о своих подданных, его рыцари грабили деревни и забирали урожай. Несогласных казнили целыми деревнями, как и тех, кто пытался покинуть Эвилион.

– Ты утверждаешь, что Мерлин исчез, – с сомнением произнёс старик. – А как же Озёрный край? – задал он вопрос.

Уильям усмехнулся:

– На месте замка теперь лишь озеро. Они нашли способ укрыться от этих варваров, окружённые лесом, они дают отпор набежчикам.

– Отчего же вы не присоединитесь к ним? – спросил Блэз.

Священник покачал головой:

– Здесь похоронена Дженна, и я не могу покинуть это место. Как и остальные. Единственное, что мы можем, – это отправлять детей, которых призвали служить в замок, в безопасное место.

– Хоупхолл? – уточнил Блэз.

Вильям кивнул:

– Уна и её муж работают в замке и сообщают нам о планах забрать молодёжь. Кроме того, их помощь позволяет нам пережить зиму. В замке есть ещё несколько наших жителей.

– Шпионов, – уточнил Блэз.

Его друг слегка кивнул и, понизив голос, произнёс:

– В замке стали замечать черномагов. Некоторым из них выделили комнаты, и многие дети после этого не возвращаются. А те, кто возвращается, похожи на деревянных болванов, на которых тренируются рыцари.

Зазвучала музыка, и гости пустились в пляс. Невеста подбежала к отцу и, под возгласы одобрения, повела его в центр украшенного зала, где он с присущей ему элегантностью танцевал с дочерью под аплодисменты собравшихся.

Мысли Блэза были далеки от праздника. Кто-то серьёзно вмешался в ход событий, нарушив привычный порядок повествования. Недаром он был сказителем, все истории прошлого и будущего были в его ведении.

Не так! Артур и его сын должны были умереть, и это должно было дать истории страны новый виток. Но Мордред жив, а Мерлин… ушёл раньше срока, как утверждал Вильям. Пальцы Блэза постукивали по шероховатой поверхности стола. Всё не так. И тот, кто это сделал, хорошо замел свои следы. Истории в его голове не выдавали изменений в ходе событий.

Запах гниения отвлёк его от размышлений, а следом раздалось карканье воронов снаружи. Музыка смолкла, резко раздался стук посоха Блэза. Гости в замешательстве смотрели на серьёзного старика.

– Уходите, – его голос, полный предупреждения, прозвучал на весь зал.

В недоумении они смотрели на него, пока едкий дым заполнял главный дом. Зарево и ржание лошадей означало одно: рыцари атакуют деревню. И единственный путь на свободу был прямо в их руки.

***

В замке прозвучал горн, возвещающий о прибытии короля.

Златокудрая женщина, находившаяся в своих покоях, с нетерпением дёрнула за шнурок, вызывая служанку. Она была уверена, что сегодня она решила множество своих проблем, и стремилась выглядеть безупречно перед вернувшимся мужем.

– Эй ты! – произнесла она, не глядя на вошедшую девушку. – Помоги мне уложить волосы.

Служанка, сделав реверанс, подошла к своей госпоже, которая сидела перед серебряным зеркалом. С дрожью в руках она взяла щётку для волос.

– Где предыдущая? – спросила женщина, сверля взглядом через зеркало испуганную девушку.

– Госпожа имеет в виду Уну? – тихо спросила та, не поднимая взгляда. – Ей дали выходной, у неё свадьба.

– Кто дал ей выходной без моего разрешения? – крик госпожи, напугал служанку еще сильнее.

– Простите, я не знаю, – умоляюще произнесла девушка. – Меня приставили сегодня прислуживать вам вместо неё.

Она начала дрожать.

В Эвилионе все знали о характере госпожи. С тех пор как умер прежний король, она окончательно потеряла контроль над своими эмоциями. Если раньше её вспышки гнева были редкими и не причиняли особого вреда слугам, то теперь она могла легко приказать казнить любого, кто ей не угодил.

Многие жители покинули столицу в первые дни после восхождения на трон Мордреда. Но некоторые остались, опасаясь, что не смогут найти убежище в Озёрном замке – единственном месте в Эвилионе, куда не проникло влияние нового правителя. Слухи о жизни в котором давали угнетённым людям надежду на жизнь без страха.

Некоторые кто рискнул бежать как ее друзья, были схвачены дозорными отрядами и казнены. Тела выставлены в назидание остальным на главной площади, где они разлагались до сих пор. Те, кому удалось избежать встречи с отрядом, часто становились жертвами монстров, призванных черномагами, что теперь вольготно проживали в городе и в замке короля.

Артур, доблестный король, пал в бою, как и его верные рыцари, служившие опорой и защитой для простого люда. А его возлюбленная королева, некогда снискавшая славу своей добротой и милосердием, стала супругой его убийцы. Как показало время, эта добродетель была лишь маской, за которой скрывалась истинная сущность королевы.

Поговаривали, что она испытывала страх перед своим первым мужем, учеником великого Мерлина, и потому решила избавиться от него.

– Ты что застыла как статуя? – воскликнула королева. – Мне что, ждать, пока ты займёшься моими волосами?

Девушка очнулась и начала торопливо расчёсывать длинные золотистые локоны своей хозяйки.

– Госпожа, – тихо предложила она, – хотите, я сделаю вам причёску?

– Ты умеешь? – с сомнением спросила хозяйка.

– Немного, – ответила служанка.

Женщина посмотрела на неё и кивнула.

– Тогда приступай, но если мне не понравится, пеняй на себя, – предупредила она.

Служанка заплела волосы хозяйки в косы, оставив несколько прядей спереди. Это придало лицу хозяйки утончённый вид, а выпущенные сквозь косы золотые локоны идеально обрамляли её стройную спину.

Она посмотрела на результат в зеркале. Хозяйка была прекрасна. Тонкие черты лица, округлый овал лица, почти детский, слегка вздёрнутый нос и пухлые губы делали её юной, хотя ей было уже далеко за двадцать.

– Чего уставилась? Хочешь быть выпоротой? – девушка встретилась с презрительным взглядом голубых глаз и поспешно опустила глаза в пол.

– Подай мой белый наряд! – повелительно воскликнула королева и, взмахнув рукой, принялась рассматривать себя в зеркале. «Неплохо», – подумала она про себя. «Эта дрянь не так уж и плоха».

Но тут ее глаза расширились от изумления. Морщины у глаз? У нее? Морщины? Она поспешила достать банку с кремом, который ей оставила одна из колдуний перед своим уходом из замка. Однако, взглянув на остатки крема, она с досадой осознала, что он почти закончился. Что же, ей придется сохранять молодость старым способом.

– Ты говорила, свадьба у Уны сегодня? – произнесла она с приветливой улыбкой, обращаясь к прислуживающей ей девушке. – Насколько я знаю, она одна из самых целомудренных девушек среди прислуги?

– Да… – ответила та, но взгляд королевы, которым она одарила служанку после ответа, испугал ее.

– Хорошо, помоги мне одеться и ступай. – произнесла королева, и девушка поспешила выполнить приказ. Зашнуровав корсет и расправив складки на платье, она выбежала из покоев. В ее голове крутились мысли о том, почему госпожа заинтересовалась свадьбой подруги. Недоброе предчувствие закралось в ее сердце.

Королева сидела в кресле у окна, ожидая вестей от вернувшегося супруга. Он в замке, значит, всё уже решено, и ничто больше не будет ограничивать её свободу. Она не для того была рождена, чтобы оставаться лишь красивой декорацией. Ей всегда хотелось власти, но её предыдущий супруг не желал уступать. Этот мерзкий маг помогал ему противостоять её чарам, и в последние годы их совместной жизни между ними с Артуром возникла глубокая пропасть, которую создал Мерлин, рассказывая мужу о ее проступках.

С отвращением она вспомнила его последние слова: «Запомни, Гвиневра, я вернусь и попрошу церковь расторгнуть наш брак. Тебе лучше за это время смириться и решить, как жить дальше». После этих слов он отправился в свой последний поход. Она злорадно улыбнулась. О да, дорогой мой, но ты не учёл одного: твой наставник исчез за несколько дней до этого, а твой лучший рыцарь предал тебя и разделил со мной ложе, тем самым встав на мою сторону. Артур, рогоносец! Она расхохоталась. Гниёшь, спрятанный этой ведьмой Нимуэ в неизвестной земле. Ах да, есть ещё легенда о твоём воскрешении, как жаль, что предначертанный судьбой спаситель сегодня был убит и даже шанса не оставил для потомков.

Ланселот, её верный пёс. Жалкий глупец, который выполнял каждое её желание. Жил как пёс и умер как пёс. Если бы не его мать, то она бы еще повеселилась бы с этим надменным рыцарем. Но Нимуэ очистила разум его от заклятий. И тот воспротивился ее воле, уйдя с королевского двора и отправившись в свой замок. Она насмешливо пожала плечами. Что ж, прошлого не вернуть. Теперь она наконец-то свободна и может делать всё, что захочет, и никто ей больше не помешает.

Взгляд голубых глаз окинул покои. Возможно, стоит заказать ещё несколько зеркал в полный рост и разместить их здесь. Комната снова выглядела так, как было до того, как Артур попросил освободить её. «Старая тварь!» – промелькнуло в голове, когда воспоминания нарисовали ее прежнюю комнату с узкой кроватью, шкафом и ночным горшком в углу. Как же он хотел отправить её в монастырь! Она стиснула зубы, заново переживая то унижение.

Она подошла к шкатулке, стоявшей у кровати, и, открыв её, выбрала золотую тиару, украшенную изящными цветами нивяника с драгоценными камнями в центре. Надев тиару, Гвиневра улыбнулась, наблюдая, как камни сияют в лучах утреннего солнца. Налюбовавшись своим отражением, она позвала стражника и попросила его пригласить командира отряда рыцарей, отвечавшего за охрану деревень.

Утро сменилось днем, а день вечером. Супруг все за ней не посылал. Служанки посланные на разведку возвращались ни с чем, личная охрана выпроваживала их от тронного зала. А ей так хотелось услышать о своем триумфе, той что теперь никто не сможет помешать властвовать над этой страной как ей вздумается. В кресле у окна она рисовала свое будущее. Все кто мог ей помешать устранены. Практически все…

– Королева, – отвлёк Гвиневру от размышлений стук в дверь. – Король требует вас к себе.

Рыцарь Блад передал послание и остался у дверей, ожидая, когда выйдет Гвиневра, чтобы сопроводить её.

Она взглянула на себя в зеркало, ещё раз поправила волосы и, улыбнувшись, вышла к рыцарю. Однако её улыбка сразу же исчезла, когда она увидела его мрачное лицо.

Чёрные доспехи рыцаря были в крови, что говорило о том, что он не был отпущен с военного совета, который, вероятно, ещё продолжался. Гвиневра закусила губу, гадая, что могло случиться. Она не могла поверить, что все её планы могли так быстро рухнуть.

Рыцарь поклонился и пошёл по каменному коридору, стараясь выполнить своё поручение как можно быстрее.

Гвиневра быстро шла, стараясь не отставать от сэра Блада. Он никогда ей не нравился, но одним из первых согласился помочь ей свергнуть Артура. Они с Мордредом росли вместе, и если бы не разница в титуле, могли бы стать друзьями. Поэтому, когда супруг взошёл на трон, Блад стал его правой рукой и телохранителем Гвиневры.

Но она часто ловила на себе его изучающий взгляд, который пытался разгадать её мотивы. Брак с вдовой прошлого короля не был ни желанным, ни чем-то противоречащим в Эвилионе. Однако она всегда чувствовала враждебность с его стороны.

«Разберусь с этим позже, – подумала она. – Рано или поздно он поддастся моим чарам, и Мордред убьёт его».

Она взглянула на серьёзное лицо рыцаря и тихо цыкнула. Но негромкий звук не остался незамеченным для чуткого слуха воина.

– Что-то не так, ваше величество? – спросил он, глядя на неё серьёзно и с вызовом.

Она очнулась от своих мыслей и поняла, что они идут по галерее Славы. Десять лет назад её бывший муж утвердил это место. По её приказу все упоминания об Артуре и его верных рыцарях были убраны.

Вспомнив о последних, она нахмурилась. До сих пор не удалось найти всех, кто был верен Артуру до конца. Четверо пропали без вести, а один из них, Ланселот, судя по всему, мог остаться в живых. Если Мордред с войском вернулись в замок и созвали военный совет. Это вызвало у неё ярость.

– Нет, – ответила Гвиневра с фальшивой улыбкой, но её глаза всё ещё были полны злости, и Блад это заметил

– Вы расскажете мне, что произошло? – спросила она, стараясь сохранять бесстрастное выражение лица.

Блад посмотрел на королеву и покачал головой.

«Я убью его при первой же возможности», – пронеслось у неё в мыслях, но она лишь пожала плечами и сказала:

– Хорошо.

Они молча шли по коридору. Наконец, Блад открыл дверь, ведущую в главный зал. «Прошу вас, Ваше Высочество», – проговорил он, пропуская женщину вперёд, а затем последовал за ней.

В зале царил полумрак, и единственным источником света были два канделябра, освещавшие стол, на котором лежали карты. Гвиневра краем глаза заметила карту замка Нимуэй, в центр которой был воткнут чёрный изогнутый кинжал.

В глубине зала на троне восседал Мордред, новый король Эвилиона. Гвиневра направилась к молодому мужчине, но он жестом остановил её.

– Не подходи, – произнёс он бархатным, но холодным голосом.

Королева в замешательстве остановилась, пытаясь разглядеть лицо своего супруга в полумраке.

– Докладывай, что произошло с отрядом, который сегодня должен был охранять замок? – обратился голос к Бладу, который стоял в стороне.

– Её величество отправила отряд в деревню Блэкфилд, чтобы привести служанку, – холодно и бесстрастно продолжил Блад. – По приказу они направились в Блэкфилд.

– Где сейчас отряд? – спросил король из темноты. В его голосе звучала угроза.

– Не имею представления. Наш дозорный сообщил о сожжённой деревне и огромном количестве крови на земле. Было найдено лишь несколько тел жителей – мужчины и женщины. Следов нашего отряда не обнаружено, – закончил свой доклад рыцарь.

Женщина тихо ахнула. С отрядом шли несколько черномагов, что должны были принести кровь этой деревенской девственницы. Но если и они не вернулись… В голове судорожно роились мысли. В том отряде было несколько любимых рыцарей Мордреда. Ей не сдобровать если они погибли.

– Насколько я понимаю, Гвиневра, в тот момент, когда я и мои лучшие рыцари только вернулись из Озерного края, где погибло много моих воинов, ты оставила замок без надёжной охраны и отправила боевой отряд в деревню за служанкой? – в голосе Мордреда слышалась жёсткость, которая эхом отражалась от каменных стен зала.

– Я… я… – Гвиневра судорожно пыталась придумать ответ. Находясь на расстоянии, она не могла использовать свои чары.

– Отвечай! – раздался над сводами зала гневный крик. – Отвечай за то, что, по твоим словам, ведьма и её сын должны были быть обездвижены твоей шпионкой! Отвечай за то, что Ланселот лично расправился с лучшими из моих воинов! Твоя помощь обернулась против меня, королева, а ты отправляешь отряд в деревню за служанкой!

Где мои рыцари? Где? Или, расправившись с бывшим мужем, ты решила избавиться и от нынешнего? – взгляд его ппрожигал супругу, стараясь получить ответ.

Гвиневра дрожала от страха, пытаясь придумать, как ей подобраться к мужу. Краем глаза она заметила, что Блад переместился к дверям, перекрывая ей путь к отступлению.

Король поднялся с трона и подошёл к ней с другой стороны стола. Его карие глаза смотрели на неё с ненавистью. Красивое лицо, освещённое лишь несколькими свечами, искажала гримаса ярости.

– Отвечай! – с невероятной силой он отшвырнул стол в стену.

Это был её шанс. Гвиневра молниеносно нащупала кулон и бросилась в ноги к мужу:

– Я не знала, что произошло в замке Нимуэй. Мои шпионы уверяли меня, что всё готово. – По её красивым щекам потекли слёзы. – Я не думала, что эта деревенская сука всё испортит и не наложит печати должным образом!

Мордред замешкался, и в этот момент королева раскрыла кулон в правой руке. Сиреневая дымка достигла его ноздрей, и взгляд короля мгновенно затуманился.

Она продолжала ласково убеждать его, и разум супруга притуплялся с каждой секундой под действием тумана. Он уже начинал верить, что поступок Гвиневры не таил в себе опасности, а был просто капризом его возлюбленной.

– Сир, – крикнул Блад, – не поддавайтесь чарам!

Гвиневра лишь взглянула на Блада , в её глазах читался приговор. Если он стал свидетелем её манипуляции, то горе Мордреда от гибели его доверенного лица будет лишь малой его расплатой за сегодняшний вечер. Она повернулась к королю и, медленно поцеловав его в губы, прошептала:

– Убей.

Мордред отстранился от женщины и медленно повернул голову к своему рыцарю. Его взгляд был пустым и холодным. Рука потянулась к мечу, висевшему на бедре. Он развернулся, готовый к атаке, и через секунду лезвие оказалось у горла Блада.

Яркая вспышка озарила зал.

– Довольно! – пророкотал голос под сводами, заполняя всё пространство.

Тела всех присутствующих мгновенно сковали невидимые путы. Мордред, пытаясь вырваться, издал нечеловеческий рык.

– Не пытайся, Мордред. Это бесполезно, – произнёс кто-то.

Из сгустка света начал проявляться человеческий силуэт. Свет постепенно угасал, и в зал вошёл высокий мужчина.

– Луг, – прошептала Гвиневра. Её зрачки расширились от страха.

Она тоже попыталась освободиться от оков, но мужчина лишь презрительно посмотрел на неё и повернулся к Бладу:

– Решай сам, оставаться тебе или нет. Ты не участник нашего спора. Но если ты останешься, то умрёшь от его руки. Сейчас разум и жалость ему не подвластны. Они полностью под контролем женщины.

Блад был потрясён, увидев незнакомца. В мире, где монстры и ведьмы были обычным делом, встретить кельтского бога – событие невероятное. По легендам, все боги покинули эти земли после прихода христианства, оставив лишь свои создания. Но сейчас перед ним, безусловно, стоял настоящий бог, тот самый о котором ему рассказывала матушка.

Он был выше человеческого роста. Из-под крылатого шлема ниспадали длинными волнами светлые волосы. Свет, исходящий от них, озарил весь зал. На суровом лице ярко выделялся прозрачный глаз, который проникал взором в прошлое и будущее, видя всё, что было и что предначертано.

Луг – бог солнечного света, который светит сквозь века и миры. Но сейчас он был так разгневан, и его жар мог испепелить всё вокруг. Обычно солнечный свет дарит тепло и способствует росту, но сейчас он был предвестником смерти.

Бог был в ярости. Его золотой нагрудник и небесно-голубой плащ были испачканы бурыми пятнами. Также, как и огромное копьё в его правой руке. У ног бога лежал огромный холщовый мешок, из которого на каменные плиты пола сочилась алая жидкость.

– Не смей! – прошипела Гвиневра рыцарю. – Я убью всю твою семью. – Её некогда прекрасный голос был полон яда.

Блад посмотрел на короля, который безучастно взирал на происходящее. Затем он перевёл взгляд на королеву. Она пыталась вырваться, и на её прекрасном лице читался бессильный гнев.

– Здесь мне нечего делать, – с грустью сказал он, глядя на Мордреда. Чары, сковывавшие его, рассеялись.

– Останься ещё на пару минут, чтобы понять, кому ты на самом деле служил, – приказал бог.

Луг ещё раз взглянул на Мордреда, и горькая улыбка появилась на его прекрасном лице:

– Смертный, чья судьба была нарушена интригами коварных женщин… Вместо того чтобы найти покой в загробном мире, ты вынужден быть марионеткой в руках ведьмы. Не таким я представлял свой приход в Эвилион. Но, кажется, мое появление оказалось своевременным.

Бог пнул мешок, из которого посыпались обугленные тела, облачённые в чёрные латы.

– Чего ты добивалась, женщина, напав на деревню решив убить её жителей? – тихо спросил он.

Не получив ответа, он повернулся к Гвиневре и посмотрел ей прямо в глаза:

– Тщеславие, похоть… Ты хотела продлить себе жизнь, используя кровь невинной девушки. Это всё, что тебя заботит? О нет, не только это… За тобой кто-то стоит, – он продолжил изучать её своим волшебным взглядом.

– Сокрыла, значит… – он брезгливо поморщился.

– Что же, сейчас я всё верну на свои места, отправив этого ребёнка туда, где ему место. Пал Артур, должен пасть и Мордред, – он повернулся к мужчине, который перестал сопротивляться и теперь просто стоял, словно бездушная кукла.

Он направил копьё точно в сердце Мордреда.

– Нет! – Бог обернулся на крик женщины и увидел как из её прокушенной губы потекла кровь, а взгляд голубых глаз становится чёрным, как бездна. Тёмная аура начала поглощать сияние Луга.

Он едва успел отправить Блада прочь из замка под оглушительный вороний крик. Тело бога начала сковывать тьма, которая была подобна по силе его свету. В последнем усилии он создал мощную вспышку света и отправился по следам того, кто стремился установить новый миропорядок.

Легенды прошлого.

«Через двадцать минут отправляется автобус по маршруту Мэйнуорт – Кэмкастл», – сообщил из динамика на автовокзале усталый голос. Я, запыхавшись, влетела в здание, пытаясь успеть на последний рейс.

«Черт подери тебя, Вивиан», – корила я сама себя. Как ты могла забыть завести будильник перед отъездом? Грэйни бы не удивилась, если бы, встречая меня завтра, они с Арти не увидели меня выходящей из автобуса. Но меня спасла соседка по комнате, решившая все-таки появиться дома после долгой череды выпускных вечеринок и разбудившая меня, завалившись в мою кровать.

Я проверила свой телефон и обнаружила пять сообщений от Грэйни, которая спрашивала, когда я сяду в автобус, и интересовалась, нужна ли мне помощь с приобретением следующего билета. И ещё одно сообщение от Арти. Он просил меня, как обычно, опоздать на рейс, чтобы ему не пришлось ехать встречать меня в такую рань.

Шутки в семье Линн по поводу меня и опозданий с каждым годом становились все более едкими, что иногда жутко меня подбешивало. Но сегодня удача на моей стороне, я ухмыльнулась и обоим отправила сообщения, что буду на месте в оговоренное время. Остальные вещи уже были в пути и направлялись домой в машине службы доставки.

Осмотрев унылое и практически пустое здание автовокзала, я наконец увидела нужный стенд с расписанием. Быстро пробежавшись по нему, я нашла нужный мне маршрут. «Кэмкастл, парковка номер тринадцать», – прочитала я и вздохнула. Не то чтобы я была суеверной, но после такого неудачного начала поездки меня терзали смутные сомнения, что всё пройдёт гладко. В голове прокручивались последние новости об авариях, и я почти развила это до лучшего некролога в газете, когда меня отвлёк грохот за спиной. Я быстро обернулась и увидела женщину, лежащую на полу в зоне ожидания. Вокруг неё были разбросаны чемоданы, а пассажиры, словно не замечая её бедственного положения, продолжали заниматься своими делами. В этот момент мои ноги сами понесли меня к ней на помощь. – Как же так можно? – раздался по всему залу её звонкий голос. – Настоящий джентльмен никогда так не поступит! Куда же делся дух рыцарства? Столько мужчин прошло, и ни один не помог, представляешь? – сокрушалась она, пока я помогала ей подняться.

– К сожалению, мэм, в наше время рыцари встречаются редко, они остались лишь в сказках, – произнесла я с лёгкой улыбкой. – Равноправие и уважение между полами… – начала было я, но она меня прервала.

– Когда дело доходит до извинений, все равны. Если вы кого-то обидели, вам следует извиниться, независимо от того, кто это был, – сказала она.

Пока она собирала свои разбросанные чемоданы, моё внимание привлекло то, что её серо-зелёный костюм был покрыт грязью. Я быстро открыла свой рюкзак и начала искать влажные салфетки, чтобы помочь ей привести себя в порядок.

– Пройдёмте туда, – предложила я, указав на кофейню неподалёку. – Там мы сможем привести вас в порядок.

Женщина кивнула. Мы собрали оставшиеся вещи и подошли к стойке кофейни. Я достала из рюкзака упаковку влажных салфеток и предложила их женщине. Она грациозно приняла помятую упаковку и попыталась хоть как-то почистить свой костюм.

Мои глаза отметили платиновые волосы, стройную фигуру и царственную осанку женщины. Её испачканный костюм украшала элегантная брошь в виде орлицы, которая тихо сверкала серебром.

Аура, исходящая от женщины, была спокойной, словно от тёплого летнего дня. Однако внезапно в этой ауре появился какой-то шторм. Казалось, что она не принадлежит этому миру. От этой мысли я даже неосознанно передёрнула плечами.

– Готово, – сказала она, перехватив мой взгляд, и протянула мне салфетки назад. – Спасибо вам, юная леди. – И вдруг она резко обняла меня. – Спасибо, что не остались равнодушной.

Я стояла в полной растерянности, не ожидая такого поворота событий. Но в следующий миг меня окутала тёплая волна энергии, исходящая от этой женщины. Прежде чем я успела осознать происходящее, мои руки сами собой потянулись к ней, и я ответила на её объятия. В тот момент перед моими глазами возникло огромное озеро с величественным силуэтом замка на поверхности. От неожиданности моё тело отпрянуло назад, словно от удара током, настолько ярким было это видение.

– Что ж, мне пора, мой рейс уже скоро, – сказала женщина, взглянув в мои глаза, и направилась к выходу на автобусную стоянку. Мне стало грустно, и, поймав себя на этой мысли, я провожала её взглядом… Через пару шагов она обернулась и произнесла:

– Юная леди, если уж мы заговорили о легендах, то невозможно отрицать, что всё, что существует в этом мире, так или иначе связано с ними. Легенды не возникают из ниоткуда, поэтому полностью отрицать их существование бессмысленно. Также как и существование рыцарей.

С этими словами женщина гордо продолжила свой путь.

Мои губы сами собой растянулись в улыбке, пока я провожала взглядом ее фигуру. Да, сегодняшний день выдался чудесатым, подумалось мне. Я заказала кофе и через пять минут направилась к выходу на парковку.

Ночь разрезали огни уличных фонарей. Лавируя между синими пригородными автобусами, я наконец нашла свой и протянула водителю билет.

– Место номер семь, – устало сказал он. – Багаж?

Я отрицательно покачала головой.

Он мельком посмотрел на мой рюкзак и жестом указал на вход в салон.

Почти все пассажиры уже заняли свои места. Я обрадовалась, что рядом со мной есть свободное кресло, и, положив туда свой рюкзак, удобно устроилась у окна. Затем я достала ноутбук, поставила его на откидной столик и рядом с ним – стакан с кофе.

«Наконец-то домой!» – подумала я и нажала на кнопку воспроизведения фильма. Из наушников зазвучала «Богемская рапсодия».

В салоне автобуса погас свет, прозвучал звук закрывающейся двери, и автобус плавно тронулся с места.

Погруженная в просмотр любимого фильма, я совершенно не заметила, как пролетело два часа с момента моего отъезда из Мэйнуорта. За окном автобуса жилые и промышленные районы столицы постепенно сменились маленькими деревушками, которые только начинали просыпаться под первыми лучами восходящего солнца. Скоро эти уютные поселения тоже исчезнут, словно растворяясь в утреннем тумане, уступая место бескрайним зелёным полям и небольшим лесам, которые, казалось, тянулись до самого горизонта.

С каждой милей, приближающей меня к родному провинциальному городу, моё сердце начинало биться быстрее. Я чувствовала, как энергия наполняет моё тело, и напряжение отступает. Возможно, кто-то счёл бы меня сумасшедшей, но ритм большого города оказался чужд моей душе. Бетонные многоэтажки, постоянный шум и суетливые люди вызывали у меня лишь чувство подавленности и тоски. За четыре года учёбы в Университете Мэйнуорта я так и не смогла привыкнуть к этому хаосу.

Поэтому, когда я закончила обучение и писала диплом, я решила отправить своё портфолио в небольшое издательство Кэмкастла. И как же я была счастлива, когда получила приглашение на встречу с редактором. Все еще не веря своей удаче, я открыла снова свою электронную почту и в сотый раз перечитала письмо:

«Уважаемая мисс Вивиан Линн,

Благодарим вас за отклик на вакансию.

Я был приятно удивлён качеством вашей работы. Мне особенно понравилось, как вы описали характеры героев в своём тексте, не просто пересказывая общепринятые легенды о великом короле, а используя древнее переложение от монаха Джеффри Томпсона, которое не так широко известно среди читателей.

С радостью приглашаю вас присоединиться к нашей команде авторов.

С уважением,

Главный редактор Мартин Блэйз»

Меня вновь охватило чувство гордости. Признаюсь, я испытывала сильное волнение из-за своего текста. Однако, погружаясь в изучение источников, я осознала, что они не в полной мере отражают образ легендарного короля. Эти источники представляют его единственным героем древних сказаний, что, по моему мнению, является значительным искажением его истинной сущности.

В преданиях, которые рассказывала мне Грэйни, король предстаёт как могущественный и справедливый правитель. Однако в его историях всегда присутствуют и другие персонажи, которые оказывают ему поддержку своими советами или деяниями в борьбе со злом. Эти персонажи не только подчёркивают многогранность и сложность характера короля, но и демонстрируют, что его величие и справедливость были достигнуты не сразу, а в результате множества испытаний и ошибок.

Грэйни часто повторяла мне: «Не всё, что кажется добром, на самом деле является им, и не всё, что причиняет боль, – злом». Артур не был рождён сразу великим и добрым героем. На его пути были ошибки и неверные решения, которые он осознавал и пытался исправить. Я попыталась отразить эти моменты в своём тексте, чтобы показать, что даже самые великие и благородные люди могут ошибаться и учиться на своих ошибках.

Эти открытия заставили меня пересмотреть своё первоначальное представление о короле и его роли в истории. Я поняла, что мой текст должен быть более глубоким и многогранным, чтобы передать всю сложность и величие этого легендарного правителя.

Погрузившись в размышления, я осознала, что мое увлечение эпохой Артура не просто хобби, а глубоко личное переживание, тесно связанное с моей жизнью. Даже Кэмкастл, мой родной город, словно живое воплощение древних легенд, является неотъемлемой частью этой эпохи.

Согласно преданию, город возник на месте, где один из первых королей и его доблестные рыцари одержали победу над зловещими силами, скрывавшимися в Миддридском лесу. Я с замиранием сердца слушала, как Уильям, а затем и Грэйни, рассказывали эту историю, словно оживляя древние сказания.

В те времена леса, окружающие Кэмкастл, были окутаны зловещим проклятием. На полях, прилегающих к лесу, находили растерзанный скот, а путники, рискнувшие войти в его мрачные глубины, исчезали без следа. Те немногие, кто чудом выбирался из леса, рассказывали о жутком чудовище, обитающем в его темных недрах. Из глубины леса не доносилось ни звуков животных, ни пения птиц, и мрачная тишина, казалось, наполняла его до краев.

Слухи о таинственном Ведьмином лесе распространялись среди людей, достигнув наконец ушей короля Утера. Он собрал своих верных рыцарей и отправился в смелый поход, чтобы проверить правдивость этих зловещих рассказов.

Когда они приблизились к лесу, король почувствовал, как вокруг повисла зловещая тишина, нарушаемая лишь звуком их собственных шагов. Но как только королевский конь ступил под сень древнего леса, раздался оглушительный рёв, от которого у многих рыцарей пошла кровь из ушей. Король, обнажив меч и призвав на помощь всю свою храбрость, направил своего коня вглубь леса в поисках чудовища, издававшего этот ужасный звук. Его рыцари, не отставая, последовали за ним, их сердца бились в унисон с нарастающим страхом.

С каждым шагом, приближавшем рыцарей к поляне, окутанной густым туманом, звук становился всё более угрожающим. Клубы тумана, словно призрачные щупальца, медленно надвигались, и с каждым вздохом сердца рыцарей сжимались от страха. Они чувствовали, как древнее зло, скрывающееся в глубинах леса, медленно, но неумолимо приближалось к ним, его присутствие ощущалось в каждом дуновении ветра.

Рядом с отрядом раздался леденящий душу крик ужаса, и двое рыцарей в панике бросились бежать, не разбирая дороги. Их ноги утопали в вязкой жиже, а ветки деревьев хлестали по лицам, добавляя паники и отчаяния.

Король, осознав, что туман – это не просто природное явление, а коварный источник страха, плотно закрыл лицо платком, пытаясь сохранить ясность мысли. Остальные рыцари последовали его примеру, их тела дрожали от напряжения, пока первые пары не рассеялись. Когда иллюзия спала, их взору предстала огромная, зловещая фигура, притаившаяся в центре поляны. Это был гигантский змей, его чешуя зловеще отливала зелёным светом, а из пасти вырывались ядовитые пары, окутывая всё вокруг смертельным облаком.

Отряд без промедления вступил в бой с этим чудовищным существом, но кожа змея оказалась прочнее самых крепких доспехов, и мечи рыцарей лишь бессильно скользили по ней, не причиняя вреда. Силы рыцарей таяли с каждой минутой, и многие уже прощались с жизнью, видя, как их товарищи один за другим падают под ударами змея.

Меч короля, однако, оказался особенно досаден для чудовища. Он рассекал чешую, оставляя неглубокие, но болезненные порезы. Силы Утера тоже были на исходе, но внезапно, словно по наитию, он сменил тактику. Теперь его удары были направлены на морду и глаза змея. Разъярённый монстр с яростным шипением усилил атаки, пока обессиленный король не допустил ошибку. Его тело исчезло в пасти змея.

Ропот прокатился среди рыцарей. Их командир пал, сраженный в бою. Те, кто ещё держался на ногах, старались помочь раненым, поддерживая их и стараясь как можно быстрее покинуть это проклятое место.

Несколько рыцарей, самых приближенных к господину, с ужасом наблюдали, как змей начал испускать все больше и больше яда. Туман становился настолько густым, что каждый вздох причинял невыносимую боль. Медленно, но решительно, они начали пробираться к выходу из этого мрачного леса.

Внезапно змей начал изгибаться и извиваться, издавая оглушительный рев, словно сам ад вырвался на свободу. Он то сжимался в кольца, то разворачивался, как будто пытаясь поглотить самого себя. Наконец, его острые клыки пронзили его собственную плоть, и он издал протяжный вопль, который эхом разнесся по всему лесу. Змей рухнул на землю.

Рыцари, охваченные благоговейным трепетом, приблизились к змею, чтобы извлечь тело своего короля. Но внезапно края раны разошлись, и из нее медленно, словно из кокона, появился окровавленный правитель. Рыцари бросились к нему, издавая радостные возгласы, полные облегчения. Они подняли его на руки и понесли в наскоро организованный лагерь.

Очнувшись, король с трудом поднялся на ноги и поведал, что кожа змея оказалась настолько прочной, что её невозможно было пробить снаружи. Внезапно в его сознании раздался божественный голос, который произнёс: «Если снаружи не выходит, может быть, стоит попробовать изнутри?»

Рыцари, потрясённые этим откровением, поняли, что сами небеса направили их. Они не могли поверить в чудо, но решимость в их сердцах горела ярче, чем когда-либо. Король поднялся на ноги, выкрикнул лишь одно слово «Яйцо!» и устремился вперёд, словно ведомый какой-то неведомой силой.

Много дней король и его рыцари пробирались сквозь густой лес, сражаясь с коварными лесными чудовищами. Их мечи и щиты звенели в унисон с пением птиц, которые, почувствовав себя в безопасности, начали своё победное пение. Под их мелодичные трели, король и его рыцари вышли из леса, одержав великую победу.

По приказу короля, жители возвели величественный холм, чтобы предать земле рыцарей, павших от лап лесного монстра. Вокруг холма вырос город, ставший символом их мужества и триумфа. Так был основан Кэмкастл.

Резкое торможение и ругань водителя вернули меня к реальности. Я убрала ноутбук в рюкзак и допила остатки холодного кофе. От долгого сидения у меня свело мышцы спины, и я сделала несколько простых упражнений, чтобы снять спазм. Немного поёрзав в кресле, я устроилась поудобнее и закрыла глаза. И сама не заметила, как уснула.

Но мой сон был прерван такими адскими раскатами грома, что я мгновенно проснулась. Быстро открыв глаза, я с недоумением смотрела на абсолютно темный салон автобуса. Сейчас солнце уже должно было взойти, и нам оставалось всего пару часов до конечной остановки. Но что-то было не так. Недоброе чувство зародилось в моем сердце, и как подтверждение, стена дождя обрушилась на наш пригородный автобус.

Водитель снизил скорость до минимума и почти вслепую доехал до придорожного кафе. Огни этого заведения казались тлеющими спичками в бушующем мраке. Пассажиры поспешили внутрь, стремясь укрыться в уютном и тёплом кафе.

– Поверь мне, Дженни, это точно проделки нечистой силы, – произнёс водитель автобуса, нахмурившись.

Он продолжил, его голос был полон тревоги:

– Я уже несколько лет работаю на этом маршруте, но никогда раньше не видел ничего подобного. Такие грозы редкость для нашего края, да и не сезон для них. Это действительно странно.

Официантка поставила перед ним чашку кофе, аккуратно поправила волосы и, взглянув в окно, заметила, как дождь размывает пейзаж за стеклом.

– Да, вы правы, – ответила она, кокетливо глядя на молодого водителя. – С другой стороны, хорошо, что вы задержались сегодня.

С этими словами она улыбнулась ему и пододвинула еще ближе чашку кофе и тарелку с свежеиспеченным печеньем.

– По маминому рецепту, – добавила она, поправив бейджик на груди.

Стараясь не обращать внимания на непогоду за окном, я попыталась отвлечь себя наблюдением за флиртующей парой. Но внезапный порыв ветра и раскат грома заставили меня вздрогнуть и инстинктивно вжаться в сиденье дивана, ища защиты. «Нет, нет, только не это», – прошептала я про себя, чувствуя, как страх охватывает меня. Несколько пассажиров, пережидающих непогоду, с любопытством посмотрели на меня. Меня охватил настоящий ужас, но я попыталась взять себя в руки и закрыла глаза. Я медленно досчитала до двадцати, сделала несколько глубоких вдохов и, наконец, открыла глаза, осматривая уютный зал кафе.

За стойкой всё так же оживлённо общались двое, а остальные пассажиры неспешно потягивали кофе. Мой взгляд скользнул по залу, и я встретилась глазами с миниатюрной пожилой женщиной. Она улыбнулась мне, поднялась и подошла к моему столику.

– Здравствуй, милая, – сказала она без всякого приглашения и села напротив. – Не обижайтесь, но вы выглядите не очень, и я подумала, что немного общения вам не помешает. Что может быть лучше, чем поболтать со старушкой?

Она подозвала официантку:

– Дорогая, принесите нам, пожалуйста, две чашки кофе и те чудесные печенья, которые вы предлагали тому молодому человеку.

Она подмигнула мне и с игривым видом сказала парню:

– Ох, будь я моложе…

Я не смогла сдержать улыбку, увидев, как молодой человек, сидевший напротив, подмигнул моей новой знакомой.

На добром лице моей собеседницы выделялись молодые глаза, создавая яркий контраст с глубокими морщинами и седыми волосами, уложенными в элегантную причёску. Тёмно-фиолетовое платье из тонкой и явно дорогой шерсти подчёркивало её прямую благородную осанку.

Прямая осанка? Я задумалась о том, как много пожилых людей, которых я встречала, имели такую же осанку. Но мои размышления были прерваны.

– Морган, – представилась она. – Леди Морган Фрэй.

– Вивиан Линн, – ответила я. – Приятно познакомиться.

Она протянула:

– Вивиан Линн… – Её взгляд заскользил по мне, пронизывающий, словно она сканировала меня. Я невольно вздрогнула.

– Что ж, Вивиан, почему ты так напряжена? – спросила она. Вспышка молнии и очередной раскат грома прервали её. Заметив, что я снова дёрнулась, она продолжила:

– Хотя неудивительно. Такие грозы для Кэмкастла – невиданное явление, как и сказал этот милый водитель. Последняя сильная гроза была здесь лет двадцать назад…

Она замолчала и посмотрела в окно. Через минуту она тихо произнесла:

– Боюсь, эта гроза не принесёт нам ничего хорошего.

К нам подошла Дженни с подносом, на котором стояли две чашки свежесваренного кофе и тарелка с печеньем. Она осторожно поставила заказ перед нами и вклинилась в разговор:

– Вы правы, леди. В такую грозу погибла семья, которая приехала на отдых к озеру Мортон, – смакуя, начала рассказ официантка. – По словам очевидцев, тела взрослых обнаружили только спустя несколько часов. Они были настолько изуродованы, что даже спасатели не могли вспоминать об этом без содрогания.

В газетах писали, что в этой трагедии выжила только девочка, их дочь. Кажется, ей тогда было четыре года. Какая ужасная судьба! Интересно, что стало с этой несчастной малышкой? – с явным удовольствием продолжила официантка, не стараясь придать своему тону хоть капли сочувствия.

– Она стала «девочкой, которая выжила», – процедила я, глядя прямо в ее глаза. Гнев взял надо мной верх. – Спасибо, что принесли наш заказ, но, похоже, вас ждут другие посетители за тем столиком, – добавила я, кивнув в сторону пары посетителей.

Официантка презрительно фыркнула, закатила глаза и ушла к другим посетителям, громко стуча каблуками. Морган с любопытством посмотрела на меня.

– Ого, у зайчика есть львиные коготки! – сказала она. – Что ж, давай выпьем кофе, пока он не остыл.

Она пододвинула мне чашку. Я взяла её и сделала глоток, чтобы хоть немного успокоиться. Эмоции, вызванные рассказом официантки, захлестнули меня. Я громко поставила чашку на стол и сказала:

– Простите, Морган. Мои родители погибли двадцать лет назад.

Морган взглянула на меня.

– Поэтому я не люблю грозы, ливни, озёра и всё, что с этим связано.

Было уже поздно, когда я вдруг осознала, что поделилась своей тайной с совершенно незнакомой старушкой.

– Вот оно как, – протянула она, снова посмотрев на меня. В её взгляде я увидела то, что так ненавидела – жалость. А может быть, ей было интересно узнать продолжение моей истории?

Я часто сталкивалась с подобным, когда кому-то становилась известна моя трагедия. Все хотели узнать подробности о происшествии, которое вышло далеко за пределы Кэмкастла и было напечатано во всех газетах страны.

Не желая продолжать разговор, я взяла чашку и посмотрела в окно. Дождь постепенно стихал. Отпив ещё глоток, я повернулась к Морган и, к своему удивлению, увидела, что она тоже смотрит в окно, но лицо ее было напряжено. Заметив мой взгляд, она повернулась ко мне.

– Гроза скоро закончится, но какими будут последствия для тебя? – спросила она.

Заметив моё недоумение, она махнула своей маленькой рукой и сказала:

– Не обращай внимания, это просто бредни старой женщины. Суеверия и предрассудки – это всё, что остаётся нам в старости. Но помни, дорогая, все пережитые испытания прошлого становятся силой в будущем…

Наш разговор прервал водитель автобуса. Он попросил всех занять свои места, так как ливень превратился в моросящий дождь. Я достала кошелёк и положила под чашку пару купюр.

– Допей, пожалуйста, – попросила Морган. – Это плохая примета.

Я не могла отказать старой леди, поэтому сделала последний глоток, попрощалась с ней и, схватив рюкзак, выбежала на улицу под моросящим дождём.

Когда рыжеволосая девушка забежала в автобус, старушка взяла чашку и покрутила её. Она удивлённо вздохнула, посмотрев на дно чашки.

– Прекрасно, – прошептала она, прищурившись. – Но к нам скоро прибудет ещё один гость, да, Церцея? – сказала она, обернувшись.

Старушка махнула рукой, заказала ещё чашечку кофе и продолжила ждать в придорожном кафе на въезде в Кэмкастл.

Кэмкастл

«Добро пожаловать в Кэмкастл», – гласила табличка, которую несколько минут назад проехал наш автобус, она располагалась на каменной стене охраняющей город.

Кэмкастл, словно страж стоял на границе огромного Миддридского леса и величественной реки Клэймор, что создавала естественную водную преграду, защищающую город от дикой природы. Легенда об Утере и змее, восходящая к образу святого Георгия, окутывает это место мистической аурой.

Путеводители рассказывают, что первым сооружением, воздвигнутым по приказу короля, стал величественный собор в честь святого Георгия. Одним из его главных украшений является красочный витраж, изображающий рыцаря, одержавшего победу над драконом, символизируя борьбу добра и зла. За собором находится холм, где, по преданию, погребены первые рыцари, отдавшие свои жизни в героической битве с лесным монстром.

До XII века Кэмкастл оставался скромным сельскохозяйственным поселением. Но все изменилось, когда местный лэндлорд решил основать здесь школу для детей знати. Монахи монастыря святого Георгия, жившие здесь с момента основания поселения, стали первыми учителями юных аристократов, передавая им знания и мудрость, которые формировали будущее поколение элиты.

Со временем пансион расширялся, появлялись новые учебные корпуса, тренировочные площадки и жилые дома для персонала. Когда колледж стал одним из лучших в стране, сюда начали приезжать учителя, исследователи и люди, ищущие работу. Город рос, но неизменным оставался стиль застройки – двух- и трёхэтажные дома в стиле поздней готики.

Если Мэйнуорт, превратившись в огромный мегаполис из стекла и бетона, стал столицей нашей страны, то Кэмкастл до сих пор поражает своей аутентичностью, словно иллюстрация города XVI века из учебника по истории.

В этом городе существует особое, негласное правило: все здания здесь должны быть выполнены в едином архитектурном стиле. Если кто-то решал построить дом за пределами города, который выбивался бы из общей концепции, он сталкивался с неодобрением местных жителей. Они хотели сохранить ту уникальность, которая была присуща Кэмкастлу с момента его основания.

Со временем некоторые жители всё же перестраивали или изменяли свои постройки, чтобы они соответствовали общему принципу. Благодаря этому единству, город и по сей день сохраняет свою неповторимую ауру.

Мы проехали через городские окраины и оказались на Верхней улице. Несмотря на то что мы попали в ужасную грозу почти у самого въезда в город, наша задержка составила всего один час. Я начала собирать свои вещи, так как до конца поездки оставалось всего пять минут.

Меня охватило радостное волнение, и тревога полностью исчезла, когда я увидела чёрный пикап моей семьи, подъезжающий к остановке. Как только я сошла с последней ступеньки автобуса, пара рук сгребла меня в охапку. Объятия были такими крепкими, что, казалось, могли длиться вечно. Я с мольбой посмотрела на своего брата Арти, прося его о помощи.

– Мам, ты её так задушишь, не успев порадоваться её возвращению, – со смехом сказал Арти.

– Не говори ерунды, дурачок, – ответила маленькая женщина. Однако, послушав сына, она со вздохом отпустила меня.

Я взглянула на Грэйни и обнаружила, что она осталась такой же, какой была в день, когда я уезжала в университет. В серых глазах всё ещё сияла доброта и искренность. Её русые волосы были собраны в высокий небрежный пучок, а серый костюм оверсайз не скрывал хрупкую фигуру.

В детстве я всегда думала, что Грэйни похожа на эльфа – такая невесомая и грациозная. Но за этой хрупкостью скрывалась невероятная сила, которая могла бы сравниться с силой самого известного бойца ММА. И это неудивительно, ведь Грэйни всегда отличалась невероятной выносливостью и упорством.

Она с детства занималась спортом и приучила к этому сына, что неудивительно, учитывая её целеустремлённость и решительность. Меня же это обошло стороной, потому что я была слишком ленива для утренних пробежек по полям Кэмкастла, походов в горы и других потосодержащих занятий.

– Ну-ка, иди сюда, гном! – моё тело взлетело в воздух, и я оказалась в объятиях бурого медвежонка.

– Арти, – прохрипела я, – поставь меня на землю, иначе домой вы повезёте мой хладный труп.

Со смешком меня вернули на землю, где я смогла привести себя в порядок и наконец рассмотреть всех членов моей семьи. Если Грэйни почти не изменилась, то с моим братом произошли огромные метаморфозы. Из тощего подростка с прыщами он превратился в красивого молодого мужчину. Его плечи стали шире, а под водолазкой и джинсами угадывалось телосложение спортсмена. Его красивое, скуластое лицо стало мужественным, полностью избавившись от подростковых проблем. Единственное, что осталось неизменным – это серые глаза, как у нашей матери. Но самое главное – его рост стал ещё выше, чем когда я уезжала в университет, и, по моим прикидкам, достиг примерно 180 сантиметров. Я оглядела его и присвистнула.

– Удивительно, братец, какому демону ты продал душу, чтобы так измениться? – с улыбкой спросила я.

Он сделал вид, что задумался, почесал подбородок длинными пальцами и ответил:

– Тому, кто обманул тебя, когда ты заключала сделку о своём росте? – его полные губы растянулись в улыбке, а в глазах запрыгали озорные огоньки.

Я посмотрела на него и с притворным удивлением и прошептала:

– Грейни, а ты уверена, что я приёмная, а не Арти? Мне кажется, тебя одурачил какой-то огр.

Женщина вскинула глаза и сказала:

– Господи, мы только что встретились, а вы уже опять за свое. – Мы с Арти посмотрели друг на друга и расхохотались.

– Арти, верни мне, пожалуйста, ключи от пикапа, – попросила Грэйни через пару минут. И сразу же ловко поймала их после того, как Арти сделал ей пас.

Я открыла заднюю дверь, закинула свой рюкзак на сиденье и устроилась рядом. Мои колени упёрлись в переднее сиденье, которое мой брат отодвинул, отрегулировав под свой рост. «Вот же ж чертов великан», – подумала я.

Пикап плавно выехал на главную улицу Кэмкастла и неторопливо направился в сторону Стоун Мэнора, района, где находился наш дом. Городок постепенно просыпался, в окнах загорались огни.

Мой взгляд упал на паб «Два дракона». Около него на тротуаре гигантских размеров мужчина убирал за своим шпицем. Я улыбнулась и пообещала себе навестить Ульриха и Анну, владельцев этого заведения, как только закончу с переездом.

– Грэйни, может, заедем к Сюзан, возьмём кофе и пару булочек? – предложила я, когда мой взгляд зацепился за вывеску кондитерской, которая находилась через несколько домов от паба что мы проехали. Арти с радостью поддержал меня.

– Мам, отличная идея! Мы ведь так рано встали, чтобы встретить нашу драгоценную Вивиан, – сказал он, громко зевнув, словно подтверждая свои слова.

Я пнула спинку его кресла. Грэйни посмотрела на часы на приборной панели, кивнула и свернула на парковку кондитерской. Мы не успели выйти из автомобиля, как нос уловил чудесные ароматы свежей выпечки.

– Доброе утро, Микаэль! – поприветствовала я темноволосого мужчину, подметающего улицу перед входом. Он повернул голову в нашу сторону, и его лицо расплылось в озорной улыбке.

– Не может быть! – пробасил он. – Пончик Линн вернулась!

Сзади послышался смех Арти. Не оборачиваясь, я саданула локтем в сторону источника звука. Судя по тому, что я услышала резкий вздох и кашель, я попала точно в цель.

Микаэль одобрительно хмыкнул и подошёл к Арти. Он протянул ему свою мускулистую бронзовую руку. Арти, всё ещё кашляя, пожал её.

– Что ж, вы как раз вовремя! Моя мистрес уже приготовила первую партию выпечки к открытию, – сказал Микаэль и, открыв дверь, пропустил нашу семью внутрь заведения.

Кондитерская «Сладкий единорог» – это одно из самых волшебных мест в Кэмкастле. Я впервые посетила её в первый день рождения Арти, когда Грэйни привела нас туда. Заведение только открылось, и всё в нём было свежим и новым.

Входная дверь была украшена витражом, который создавал неповторимую игру света на жемчужно-серых стенах. Солнечные зайчики отражались от радужных стёкол, словно разбегаясь от звонкой трели дверного колокольчика. Я до сих пор помню, как стояла с открытым ртом, рассматривая эту затейливую и искусную игру света. Даже Арти, который в свой день рождения решил, что плакать – это отличная идея, заворожённо смотрел из своей переносной люльки и пытался поймать убегающие лучики руками.

Но самое чудесное ожидало нас впереди. Пройдя через изысканно украшенную арку, мы оказались в волшебном королевстве. Круглые белые столы с изящными резными ножками и стулья в викторианском стиле были расставлены так, чтобы посетители могли спокойно наслаждаться десертами и кофе. В нишах у больших окон, которые выходили на летнюю террасу, стояли мягкие и удобные кресла, низкие кофейные столики и книжные полки. Хрустальные подвески люстр играли со светом на стенах благородного серого цвета. Шторы и обивка стульев и кресел были выполнены в оттенке чайной розы, что добавляло интерьеру особый шарм.

Но главным украшением зала был огромный белый викторианский камин. Над ним, в классической белой раме, висела картина, изображавшая белого единорога, вставшего на дыбы на фоне грозового неба. По правой стене от камина находились стенды с разнообразными пирожными и шоколадом. Мои глаза бегали от муссовых тортиков к меренговым рулетам, украшенным свежей клубникой, дальше по рядам с шоколадными пирожными и, наконец, к ручным шоколадным конфетам с разнообразными начинками. Это был настоящий рай для сладкоежек, особенно для меня, которая до встречи с Грэйни не была избалована сладостями.

С момента открытия ничего не изменилось, подумала я, когда наша семья, как обычно, устроилась на диванчике напротив камина. В зале было пусто, потому что на часах была только половина восьмого утра. В будний день здесь уже стояла бы очередь за самым ароматным кофе и выпечкой, но сегодня была суббота, и в кондитерской не было посетителей.

– Микаэль, – раздался за дверями, ведущими из зала в кондитерский цех, томный властный голос, – разведи огонь в камине.

Через секунду в проёме появилась его обладательница – Сюзанна де Берсерье. Если бы потребовалось описать эту женщину одним словом, я бы выбрала «сила». Начиная с кошачьей походки, больше похожей на движения гепарда, и заканчивая аурой, способной сразить любого наповал. Мне до сих пор было непонятно, как эта женщина смогла открыть успешную кондитерскую, а не клуб по стрельбе, например.

Высокий рост, пышные формы при спортивной фигуре и длинные чёрные волосы делали её похожей на королеву воинов из известного сериала моего детства. Дополняли образ маленькое чёрное платье, сидевшее на Сюзанне словно вторая кожа, а также украшения из кожи и натуральных камней.

– К сожалению, Вэлериан не сможет сегодня работать, – продолжила она. – Пожалуйста, возьми на себя его обязанности в зале, – сказала она и нежно провела рукой по щеке мужчины.

– Мистресс, – отвёл голову тот и кивнул в сторону нашей компании. – У нас гости.

Сюзанна резко обернулась, и на мгновение мне показалось, что её взгляд был недобрым. Но когда она увидела, как Грэйни и Арти дружески машут ей, её лицо сразу же смягчилось. Вскоре её взгляд остановился на мне.

– Вивиан! – воскликнула она и стремительно подошла ко мне. Я уже в третий раз за день оказалась в объятиях, которые, казалось, вот-вот меня задушат.

– Мой любимый пончик! – произнесла она, крепко обняв меня. – Хм, а ты, кажется, похудела, – заметила она. – Ну, ничего, мы это поправим.

Наконец она отпустила меня и повернулась к Микаэлю, попросив его принести кофе и свежие булочки. Затем грациозно села в кресло рядом с нами.

– Я ещё не успела позавтракать, – сказала она. – Ночь выдалась тяжёлой.

– Что-то произошло? – тихо спросила Грэйни.

Сюзан посмотрела на неё своими голубыми глазами и после небольшой паузы ответила со вздохом:

– Ничего особенного, но эта ужасная гроза, которая разразилась несколько часов назад, принесла нам много хлопот. – Её взгляд стал напряжённым. – Вэлериан сразу же отправился к лесу, где находится приют и его подопечные. Он помогал устранять последствия грозы: крышу сорвало, и комнаты начали затапливаться. Вместе с комендантами и старшими воспитанниками он делал всё возможное, чтобы справиться с этой ситуацией. – Она вздохнула и передёрнула плечами. – Естественно, он простудился.

– Надеюсь, ты попросила у Анны её настойки? – спросила Грэйни.

– Да, Микаэль сходил к ним сегодня утром, – ответила Сюзан.

Мы с Арти одновременно поморщились. Напитки Анны были очень эффективными, но имели невероятно специфический вкус. Если мы болели, то, наряду с традиционными методами лечения, Грэйни всегда готовила нам отвары Анны. После них мы спали минимум день, но, проснувшись, чувствовали себя прекрасно. А моя приёмная мама каждый день пила тонизирующий напиток Анны, запах которого напоминал лакричные леденцы – мы с братом их терпеть не могли и на все ее предложения присоединиться оба отвечали категорическим отказом.

Мои размышления прервал Микаэль. Он поставил на столик перед нами пять кружек ароматного кофе: тыквенный и обычный латте для меня и Грэйни, моккачино для Арти и два эспрессо для них с Сюзан. Затем на столе появилась большая тарелка со свежеиспечёнными бейглами, а также творожный сыр и джемы для начинки.

Сервировав стол, Микаэль быстро подошёл к камину, положил туда пару поленьев и зажёг огонь. После этого он сел в кресло рядом с креслом Сюзан и вытянул свои длинные ноги к огню.

Я взяла стакан со своим кофе и вдохнула аромат кофе, тыквы и специй, который щекотал моё обоняние. Сделав осторожный глоток, я почувствовала на себе острый взгляд Сюзан. Она не смутилась, когда я подняла на неё глаза.

– Как же я скучала по твоему кофе, – сказала я ей.

Она довольно улыбнулась и развела руками:

– Ну ещё бы, это же волшебный кофе самой госпожи Сюзан.

Микаэль ухмыльнулся:

– От скромности ты не умрёшь. Но да, всё, к чему прикасается моя мистресс, превращается в волшебство.

Сюзан хлопнула Микаэля по руке, и его карие глаза потемнели. «Что это было?» – подумала я. Но потом отбросила эту мысль. Ведь Сюзан была замужем за старшим братом Микаэля, Валерианом, который сейчас спал наверху.

– Вив, как ты добралась? – спросила она, элегантно намазывая булочку творожным кремом.

Я уже открыла рот, чтобы рассказать о своём весьма странном путешествии, как со стороны входа в главный зал послышался визг. Вихрь из белых волос и розового домашнего платья пронёсся по направлению к моему брату:

– Арти, ты здесь уже с утра пораньше? – быстро протараторила юная девушка.

Я предусмотрительно поставила на стол чашку с кофе.

Через секунду я услышала: «Вивиа-а-ан!» – и оказалась в крепких объятиях.

– Сноу, где твои манеры? – раздражённо спросила Сьюзан у дочери.

Девушка, ойкнув, присела на диван между мной и Арти.

– Ты когда вернулась? Почему ничего не написала? – забросала она меня вопросами. Не дожидаясь ответа, она повернулась к Арти: – А ты? Почему не предупредил меня? – и обиженно поджала свои маленькие розовые губки.

– Сноу, – повторила её мать, – сходи переоденься, скоро придут посетители. И проведай отца, отнеси ему завтрак.

Девушка с разочарованием посмотрела на нас с братом.

– Приходи к нам после работы, – предложила я ей. – Я как раз разберу свои вещи, и мы сможем вдоволь поболтать.

Она кивнула и, попрощавшись с нами, пошла в сторону жилых помещений. По пути она дала пять Микаэлю и взяла приготовленный им бейгл с собой. Я быстро взглянула на брата, который провожал её взглядом. Поймав мой взгляд, он быстро отвёл глаза в сторону.

«Боже мой, что здесь произошло, пока меня не было?» – промелькнуло у меня в голове. И, ещё раз посмотрев на брата, который уткнулся в свой кофе, я улыбнулась.

«Неужели Арти все таки заинтересовался малышкой? Не может быть», – подумала я про себя и тихонько хихикнула. Вот откуда его горячее желание приехать сюда. Ну что ж, берегись, братец.

На секунду я подумала, что меня напрягло что-то во внешнем виде дочери Сюзан. Но отбросив эти мысли, я вернулась к общему разговору.

Когда я рассказывала о встрече на станции, Сюзан и Микаэль переглянулись. А когда я описывала встречу в кафе, на их лицах читались интерес и напряжение.

Обстановку разрядил Арти, который громко зевнул и посмотрел на сообщение в телефоне:

– Ма, доставка вещей Вивиан будет у нас через полчаса.

Сюзан тоже посмотрела на свои маленькие золотые часики в виде дракона:

– Ох, боже мой, нам пора приниматься за дела.

Попрощавшись с нами, они с Микаэлем направились в сторону кухни. Допив свой кофе, наша семья тоже двинулась к выходу.

Ощущение усталости, которое я испытала по прибытии в город, рассеялось благодаря волшебному кофе, приготовленному Сюзан. А в голове вертелись множество вопросов насчет брата и Сноу.

Мы покинули кондитерскую, и остаток пути до дома в Стоун Мэнор мы провели в тишине. Грэйни была погружена в свои мысли, время от времени поглядывая то на меня, то на Арти. Когда я перехватила её взгляд в зеркале заднего вида, она улыбнулась, пытаясь скрыть тревогу, которая явно её беспокоила.

«Ох, Грэйни, – подумала я, – ты, как и Арти, думаешь, что хорошо скрываешь свои эмоции, но на самом деле вы оба как открытая книга».

Пытаясь понять, что вызвало тревогу у Грэйни, я вспоминала наш разговор в кондитерской. Почему обычная гроза и мои приключения так заинтересовали Грэйни и Сюзан с Микаэлем?

Я посмотрела на Арти, и мои мысли об этом улетучились. Мой брат выглядел крайне нелепо. Он мечтательно смотрел в окно на проносящиеся мимо поля, а на его губах играла нежная улыбка. Это было так несвойственно для него, ведь обычно его можно было назвать только «занозой в заднице».

«Малышка Сноу, наша малышка всё-таки добилась своего», – подумала я.

Ну что ж, братец, сочувствую, ведь вы с ней – два сапога пара, Сноу тоже та ещё колючка.

Я ухмыльнулась и достала мобильный телефон из сумочки. Наведя фокус, я сделала его фотографию. Звук затвора вернул Арти к реальности.

– Что ты делаешь? – недовольно спросил он.

Я улыбнулась и ответила:

– Хочу запечатлеть момент “Романтичный Арти”.

Мой брат попытался забрать у меня телефон, но я успела нажать на кнопку блокировки. Показав ему язык, я откинулась на заднее сиденье и осталась вне его досягаемости.

– Кто бы говорил о романтике, Вивиан, – сказал он. – Ты даже за четыре года в университете не нашла себе парня. А в старшей школе у тебя был только прыщавый Эллиот, и то он не дошёл до третьей фазы.

– Что ж, – сказала я, – этот несносный мальчишка решил перейти к активным действиям. И не ты ли разукрасил его лицо на танцах, когда он позволил себе вольности в твоём присутствии?

Арти усмехнулся, признавая мою правоту.

– Но почему же за всё время учёбы в университете мы не слышали о твоих свиданиях?

– Их не было, – ответила я, заметив серьезный взгляд брата. Я сразу же предупредила его вопрос, который он хотел задать.

– Да, и мне не нравятся девушки в этом смысле.

Я заметила, что мама, которая слушала наш разговор, вздохнула с облегчением. Наша семья не была гомофобной или что-то в этом роде. У нас были друзья с нетрадиционной ориентацией в городе. Так что Грэйни приняла бы любой наш выбор.

Если брат с самого начала средней школы ходил на свидания, несмотря на свой несуразный подростковый вид, то я проводила время в домашней библиотеке, усердно готовясь к поступлению в университет. Личная жизнь меня не особенно интересовала. И у меня никогда не было особого влечения к противоположному полу и за свою жизнь я никогда не испытывала влечение к ним. По первому времени я старалась быть как все, ходя на свидания, но ничего кроме скуки они мне не приносили. Скука и потраченное время. Пожалуй и сейчас, меня этот вопрос романтики меня не интересовал. Кроме хороших романов, которыми я читала залпом, хорошо что моя специальность подразумевала это.

– Скажи, Арти, как обстоят дела у тебя с юной Сноу? – спросила я.

Грэйни закашлялась и попыталась сосредоточиться на дороге.

– Помнится, ты говорил, что она была неуклюжим подростком и не более чем младшей сестрой, – продолжила я. – Что же изменилось за прошедшие четыре года? Когда я была у вас прошлым летом, Сноу была гадким утёнком, а теперь я вижу первую красавицу школы.

Я сделала вид, что задумалась.

– Что же произошло, дорогой брат?

– Она меня не интересует, —процедил он,. – И давай оставим эту тему.

Я пожала плечами.

Он что-то проворчал в ответ и отвернулся к окну.

В салоне автомобиля вновь воцарилась тишина, и каждый погрузился в свои мысли, пока звук гравия на подъездной дорожке не возвестил о нашем прибытии к дому.

Когда мы подошли к крыльцу, со стороны леса донёсся тоскливый вой, который сжал мое сердце, повернувшись, я пыталась понять откуда звук, но поторапливаемая Грэйни я прошла в дом и закрыла дверь.

– Отправляйся отдыхать, – сказала она, заметив тёмные круги под моими глазами. – Я принесу твои вещи, а тебе нужно поспать.

Я сонно кивнула в ответ и, взяв рюкзак, начала подниматься по лестнице в свою комнату.

Мой мозг автоматически считал ступеньки – это была привычка из детства. Первые пять ступеней были нормальными, шестая скрипела, если встать на неё посередине, а дальше можно было идти спокойно. Я улыбнулась, вспомнив, как Арти каждый раз попадался на этой скрипучей ступени, когда возвращался домой позже положенного.

Как же мне не хватало этого милого дома!

Наш дом, словно древний страж, стоит на этом месте уже много лет. Он был частью обширных владений, принадлежавших сэру Артуру Линну, одному из приближённых короля. Легенда гласит, что сэр Артур сражался бок о бок с королём во время великой зачистки и остался в Кэмкастле, чтобы защищать простой народ. Другая же версия повествует о том, как его сердце пленила красотой дочь соседнего короля, чьи земли граничили с Миддридским лесом.

После того как Великий король очистил лес, соседний правитель устроил пир в честь его победы. На этом пиру сэр Артур встретил младшую дочь короля, Адалин. Она была миниатюрной девушкой, только-только достигшей брачного возраста, с глазами, полными любопытства, стоявшей рядом с матерью и сёстрами.

Адалин очаровала сердце Артура, и вскоре они стали супругами. Но поскольку она была привязана к своей семье, Артур остался в Кэмкастле. Так появился наш дом, у самого края Миддридского леса, рядом с дорогой на Гринлоуд.

Сэр Артур построил этот уютный двухэтажный особняк с мансардой, в котором и по сей день живут потомки Линнов. Каждое новое поколение вносило в него что-то своё, в зависимости от эпохи, но сам дом оставался неизменным, лишь изредка подвергаясь реставрации.

На первом этаже располагались просторные и светлые комнаты: кухня, большая столовая, просторный кабинет, уютная гостиная и спальня Грэйни. На втором этаже были наши с Артуром спальни и ещё одна, закрытая со времён смерти её хозяина, мужа Грэйни Уильяма.

На мансардном этаже Грэйни устроила свою библиотеку, превратив захламлённый чердак в настоящее хранилище книг. Здесь, среди старинных фолиантов и рукописей, она проводила долгие часы, погружаясь в мир историй, куда следом затащила меня.

Официальным владельцем дома был Арти, сын покойного мужа Грэйни. К сожалению, я почти не помнила его. В моей памяти смутно всплывал образ темноволосого, высокого мужчины с проницательными синими глазами и доброй улыбкой.

Уильям, когда меня усыновили, уже угасал от болезни лёгких. Я помнила лишь, что Грэйни привезла меня в Стоун Мэнор и он с теплотой отнёсся ко мне. До самой смерти, сидя в кожаном кресле у камина, укутанный клетчатым пледом, читал мне в уютном кабинете сказания нашей страны.

В год, когда родился Арти, Уильяма не стало. Он не дожил одного дня до рождения своего сына. После его смерти одна из спален на втором этаже была закрыта, так как Грэйни не могла там больше находиться. С того момента она посвятила всю себя воспитанию меня и Арти.

С этими мыслями я открыла дверь в свою комнату, бросила рюкзак на стул и упала на кровать. Закрыв глаза я снова услышала душераздирающий вой, сердце предательски заколотилось. Мне казалось, что потеря скрытая этим звуком проникает в мое сердце.

Встав с кровати, я захлопнула приоткрытое окно, что оставила мама, проветривая комнату и вернувшись на кровать, и стараясь отогнать от себя навязчивые мысли и подступающий страх, попыталась заснуть.

***

В небе над лесом Миддрид парила ворона. Она то снижалась, то вновь поднималась ввысь, следуя за нитью магической энергии, которая возникла после последнего удара грома. Эта нить вела её к озеру Мортон.

Ворона стремительно спикировала к озеру и начала внимательно изучать его берег. Её внимание привлекло сияние на правом берегу, и она осторожно приблизилась к его источнику. Чтобы не привлекать к себе внимания, она спряталась в густой листве дерева, росшего неподалёку.

Внезапно снизу раздался предупреждающий рык: «Что тебе здесь нужно?» – пронеслось в мыслях вороны. «Что здесь делает фамильяр двуликой стервы?»

Ворона взглянула на серебристого волка, который укрывал своим телом молодого мужчину.

– Госпожа просила передать твоему подопечному талисман и велела прийти в пригородное кафе, которое находится неподалёку отсюда, – произнесла она с достоинством.

– Церцея, – протянул волк, оскалив пасть в злом оскале. – Юный господин не желает знать предательницу и уж точно не будет слушать её приказы. После всего того «добра», которым она окружила нас, скажи спасибо, что ты до сих пор жива.

Ворона, возмущённо щёлкнув клювом, отбросила сверкающий браслет к лапам волка. Она расправила крылья, готовясь к полёту, и произнесла на прощание:

– Лиярд, не тебе говорить мне такие дерзкие слова. Даже сейчас ты высокомерен, как твоя мёртвая госпожа. Отныне ты ни с кем из живущих не можешь поддерживать связь, кроме неё. И если ты хочешь помочь юному господину, то тебе не следует отказываться от помощи.

С этими словами она стремительно взмыла в небо, озаренное первыми лучами рассвета, и услышала за спиной разъярённый рык волка:

– Ах ты, стерва чернокнижная! – донеслось до неё.

Лиярд посмотрел на молодого мужчину, укутанного в его шерсть, и проверил, не пришёл ли тот в сознание. Глаза молодого человека были по-прежнему закрыты, стук его сердца едва различался, а грудная клетка едва заметно вздымалась.

Волк знал, что использование магии призыва и колдовства требует много энергии как от мага, так и от того, кого маг отправляет в путешествие сквозь время или миры. Нельзя допустить, чтобы тот, кто подвергся чарам, не восстановил свою ману.

Лиярд с печалью вспомнил свою хозяйку. В последний раз, когда она использовала это заклинание, у неё не было времени на восстановление. Той же ночью в замок проникла чёрная тварь со своими приспешниками. Нимуэ отдала все свои силы, чтобы привести сюда его и молодого господина. Перед тем как уйти из жизни, она отдала последний приказ – спасти её сына. Она пожертвовала своей маной, чтобы защитить его.

Он вспомнил её бездыханное тело, парящее в небе над озером и мотнул головой, пытаясь прогнать печальное воспоминание.

Когда он очнулся в этом мире, то понял, что что-то в колдовстве хозяйки оставило его в живых, хотя по закону магии фамильяр умирает вместе с хозяином, с которым на протяжении всей его жизни имел крепкую связь. И эта чёртова курица была права: он мог общаться только со своей хозяйкой и другими фамильярами. Однако это не означало, что он не мог общаться другими способами. Его силы были ограничены, но он мог использовать их.

Он фыркнул и закрыл глаза. Хотя маны в этом мире почти не было, природа этого леса позволяла ему восстановить силы благодаря тонкому ручейку магии, который брал своё начало в озере Мортон.

Он внимательно посмотрел на украшение, которое оставила ворона, и поморщился:

– Хм, посмотрим… Магия преображения, магия знаний, магия восстановления и, конечно, магия слежения… – Зверь недовольно фыркнул. Его золотые глаза стали прозрачными, а шерсть заискрилась лунным светом. Он начал мысленно произносить заклинания, чтобы изгнать магию из артефакта и одновременно заменить её своей собственной.

К сожалению, Лиярд не мог создавать артефакты – это было под силу только магам. Однако он мог направлять и заменять магию, что было под силу только фамильяру самой Хозяйки Озера.

Вскоре глаза фамильяра снова стали золотистыми, короткий всполох искры подсказал, что амулет очищен. Он осторожно надел украшение на руку юноши, стараясь не задеть его клыками, и направил в него поток маны из озера. Юношу окружило тонкое голубое сияние, мана текла по его венам, и с каждой минутой его пульс становился ровнее.

Услышав его спокойное дыхание, волк ощутил усталость после напряжённой ночи. Его глаза медленно закрылись, погружая фамильяра в глубокий, но чуткий сон хищника.

Громкий крик пронзил тишину, и волк мгновенно встрепенулся. «Неужели барьер пал? Твари вернулись? Или это кто-то другой?» – вихрем пронеслось в его голове. Его глаза мгновенно стали прозрачными, он был готов к действию.

Но через мгновение он увидел юного господина, стоящего на коленях и судорожно цепляющегося руками за землю. Это он издавал животный рёв, полный горечи и боли. Волк старался не вспоминать события предыдущей ночи, но вид обезумевшего юноши всколыхнул в нём все скрытые чувства. Следом его вой разнёсся по всему лесу, сливаясь с криками отчаяния.

Когда голос мужчины потерял свою силу, он медленно приблизился к костру. Несколько часов он провёл неподвижно, и лишь отблески пламени, мерцающие в его сине-зелёных глазах, придавали им хоть какой-то намёк на жизнь. Ни собственная нагота, ни пронизывающий осенний холод не беспокоили его. Он был похож на прекрасную статую, которую ничто вокруг не могло потревожить.

Волк расположился рядом, позволив мужчине опереться на него, чтобы сохранить тепло его тела.

– Лиярд, – спустя некоторое время мужчина обратился к нему голосом, лишённым эмоций. – Где мы?

Волк посмотрел на юношу и покачал головой из стороны в сторону, давая понять, что он не имеет представления о том, где и в каком времени они находятся.

– Я и не надеялся на ответ, – он снова умолк.

Волк издал тихое ворчание. Чуть приподнявшись на передних лапах, он ткнул носом в браслет, который висел на руке мужчины. Тот на секунду взглянул на свою руку, вскочил и с отвращением отбросил браслет от себя.

– Твою мать, откуда здесь эмблема этой суки? – прошипел он, глядя на волка.

Волк встал, подошёл к артефакту и перевернул его носом, взглядом заставляя мужчину посмотреть ещё раз. С обратной стороны амулета тонкой гравировкой была высечена орлица.

– Знак Нимуэй, – наконец вымолвил он. – Твоя работа?

Лиярд кивнул.

– Значит, ты не утратил свои силы, – произнес юноша утвердительно. Зверь фыркнул и, подхватив зубами браслет, вернул его мужчине. Тот не спешил надевать его обратно, с отвращением глядя на эмблему Морганы – черную ворону. Лиярд сел и внимательно посмотрел на него своими золотыми глазами.

– Как он здесь оказался? – задал он вопрос волку.

Фамильяр начертил на земле имя Церцея, что заставило рыцаря сжать кулаки.

– Значит, мы в том месте, где водятся прихвостни этой твари. А если здесь наследила эта сука, то этот мир связан с миром Эвилиона.

Рыцарь продолжал размышлять, обращаясь к волку, который отвечал ему, оставляя следы на земле. Волк внимательно слушал его.

Да, это был сын Госпожи, воспитанный в духе рыцарства лучшими воинами страны, которых нанимала его хозяйка. Но она также сама учила его теории магии, чтобы он мог самостоятельно распознавать опасности, которые таятся за пределами мира смертных.

Благодаря этим урокам господин вступил в рыцарский орден и поступил на службу к Королю, где вскоре стал самым сильным воином. Тактика и стратегия боя стали его главным оружием. Однако в повседневной жизни он был наивен, как ребёнок.

Влюбившись в женщину, ради которой он пошёл против Артура, он стал предателем в глазах окружающих. Каждый, кто встречался с ним, плевал ему в лицо. И даже смерть короля после поединка с Мордредом не изменила его положения.

Так закончилась история Ланселота Озёрного, сына Нимуэй и предателя Артура.

– Нет, так мы далеко не уедем, – сказал мужчина после безмолвного диалога с волком. – Есть заклинание, которое поможет нам наладить связь? – спросил он.

Лиярд отрицательно покачал головой.

– Это связано с тем, что маг и фамильяр обмениваются магией при заключении контракта? – спросил мужчина, пристально глядя на волка, который утвердительно кивнул в ответ.

– Лиярд, насколько я помню, для создания временного заклинания требуется обмен маной с магом, если вторая сторона не обладает магией? – продолжил мужчина.

Глаза Лиярда удивленно расширились. Юный господин внимательно слушал то, что рассказывала ему его хозяйка. Он задумался. Это могло сработать. Не полноценный контракт, а временный, но магии необходимо задать четкий запрос. Размытые рамки могли бы привести к серьезным проблемам.

Волк перебирал в уме возможные варианты контракта, учитывая ту небольшую толику магии Госпожи, которая передалась ее сыну. Однако этой силы было достаточно, чтобы объединить цели и дополнительно укрепить их связь. Хвост волка метался из стороны в сторону. Был один вариант, но волк отвергал его, не желая погружаться в темные глубины магии. Но все остальные варианты не могли обеспечить им необходимую силу контрактников.

С недовольным рычанием волк отправился к озеру, чтобы найти идеальное место для проведения обряда. Он медленно обходил берег, периодически останавливаясь в разных точках.

Для укрепления уз контрактников четыре стихии должны слиться вокруг мощного источника маны. Если этого не произойдет, обоим грозила смерть, поэтому выбор места был очень важен, а им в их положении точно нельзя ошибиться.

У правого берега озера тонкие ручейки маны, невидимые для человеческого глаза, сливались в один мощный поток. Рядом рос старый дуб, чьи корни наполовину погрузились в береговой камень.

Проходя мимо, волк почувствовал, как мана этого зелёного исполина плавно вливается в голубой поток маны озера. «Как странно, – подумал он. – Я слышу знакомые отголоски чар, но не могу их вспомнить».

Он сел у валуна и закрыл глаза. В его сознании возникла картина из тонких синих нитей и зелёных от дуба, оплетающих местность. «Что ж, этого вполне должно хватить», – решил он и уже собирался открыть глаза, как его внимание привлекли движения в нитях. Он повернул голову в сторону дуба и на долю секунды увидел образ старика с филином на плече. Тот постояв лишь пару секунд растворился в камне, словно призрак.

«Так здесь уже был портал?» – удивился волк. Судя по нечётким очертаниям, он был открыт много столетий назад. Присутствие Морганы, старый портал, присутствие иной маны, явно принадлежащей сильному магу – всё это не давало ему покоя. Фамильяр усиленно пытался решить эту загадку.

Он почувствовал приближение Ланселота и открыл глаза. Тот стоял и рассматривал дуб, в недрах которого скрылось видение. У него был вид человека, который пытается что-то вспомнить.

– Лиярд, – произнёс он, обращаясь к волку. – Я видел этот дуб в Эвилионе, там, где стояла беседка матери, где она любила уединяться.

Волк с сомнением посмотрел на него, а юноша, обойдя дерево, тщательно ощупал кору и подозвал его:

– Смотри, – продолжил он, – здесь вырезан знак, который я сделал своим мечом.

Волк подошёл ближе и увидел неровную монограмму «ЛВ», выведенную детским почерком.

– Значит, она точно знала, куда нас отправить, – тихо произнёс рыцарь. – А если она отправила нас сюда, значит, у нас есть дело, но какое… Означало ли это, что она предвидела свою смерть?

Он прислонился к дубу, проводя кончиками пальцев по вырезанным буквам, а волк начал чертить пятиконечную звезду. Один угол звезды был направлен к озеру, второй – к дубу, третий – к огню, а четвёртый – туда, где дул лёгкий ветерок. Завершив приготовления, он указал Ланселоту подойти и встать на свободный угол звезды, а сам фамильяр расположился в центре.

Как только нога Ланселота коснулась знака, вода в озере начала бурлить, подгоняемая внезапно усилившимся ветром. Волны бились о камень, поглощённый корнями дуба, а огонь костра взметнулся столбом к небу. Четыре стихии направили потоки маны к звезде, и магический знак засиял золотым светом.

Лиярд вздохнул. Пятым связующим элементом должна была стать сильная эмоция, из которой они могли бы черпать энергию для поддержания связи контрактников. Его глаза стали прозрачными, мех начал излучать лунный свет. Ещё раз взглянув на юношу и мысленно прося у того прощение, он воскресил в его памяти события минувшей ночи.

Тело Ланселота напряглось, рука потянулась к левому бедру, где когда-то висел его меч. Секунда за секундой он снова переживал всё произошедшее, пока его твердый и холодный голос не разбил тишину на берегу озера:

– Я выбираю месть.

Звезда вспыхнула бордовым цветом, словно запекшаяся кровь, и погасла. Контракт был заключён. Тонкая чёрная нить связала рыцаря и фамильяра.

Сон.

Мне снился сон, который иногда возвращался, словно призрак из прошлого. В этом кошмаре я раз за разом переживала мучительную смерть родителей. Долгое время я надеялась, что надежно спрятала его в самых тёмных уголках своей памяти, но волчий вой, полный глубокой скорби и утраты, внезапно вернул меня в ту кошмарную ночь.

В ночном небе над озером Мортон мерцали сигнальные огни. Группы спасателей, вооруженные фонарями и рациями, прочёсывали берега и исследовали воды, их голоса эхом разносились в ночной тишине.

Я лежала на холодной земле, не в силах пошевелиться, когда услышала женские шаги. Они приближались, и я знала, что скоро она найдёт меня. В этот момент ужас сковал мое тело, как только это произойдет, я снова увижу их искалеченные тела. Шаги становились всё громче, и я слышала, как она пробирается сквозь заросли, свет фонаря метался по сторонам, пока не остановился на моём неподвижном теле.

– О боже мой, здесь ребёнок, девочка! – раздался возглас Грэйни. Она упала на колени рядом со мной, её пальцы сомкнулись на моём запястье, проверяя пульс. – Она жива! Сюда, быстрее! – с облегчением произнесла Грэйни, передавая поисковикам по рации.

– Потерпи немного, сейчас тебе помогут, – прошептала она, укрывая меня своей курткой.

Через пару минут к нам подошли двое сотрудников скорой помощи, которые дежурили на берегу во время поисков. Они осторожно положили моё неподвижное тело на носилки и понесли к машине. Грэйни шла рядом, держа меня за руку. Вдалеке послышались крики с полицейских катеров, и по рации сообщили, что поиски завершены.

Каждый раз, когда я хотела отвернуться и не видеть, как на берег выносят два изуродованных тела, моя голова, вопреки моей воле, неизменно поворачивалась, и я видела, как сотрудники полиции укладывают на носилки изувеченные тела моих родителей. Это было последнее, что я видела перед тем, как погрузиться в полную тьму.

Холод, мрак, ни единого звука – и я, обезумевшая от боли утраты. Это самая жуткая часть сна. Полное одиночество в чёрной бездне агонии.

Я чувствовала, как ледяные пальцы ужаса сжимают моё сердце. Каждый вдох давался с трудом, а мысли путались, словно клубок ниток, брошенный в темноту. В этом мраке не было ни света, ни надежды. Только боль и отчаяние, которые разрывали меня на части.

Я пыталась кричать, но голос мой был тихим и безжизненным, как шёпот ветра в мёртвых деревьях. Я звала своих родителей, но их имена эхом отдавались в пустоте, не находя отклика. В этом мире теней не было никого, кто мог бы услышать мои мольбы.

Время словно остановилось, и я ощущала, как вечность проходит мимо меня. В этом кошмаре не было ни конца, ни начала. Я была пленницей собственного разума, запертой в клетке боли и отчаяния.

– Что же ты, Вивиан, жива, наслаждаешься жизнью, пока твои родители гниют в земле? – мерзкий визгливый голос раздался в моей голове, словно пытаясь проникнуть в самую душу. – Ты помешала отцу проверить лодку перед отправлением и вытащила спасательные жилеты из лодки, желая поиграть, – вторила другая мерзкая тварь, её голос был полон ненависти и презрения.

– Это полностью твоя вина, – заверещали они дуэтом, голоса сливались в унисон, создавая ощущение полного безумия. – Сдохни, сдохни, сдохни!

Я дрожала, схватившись за голову руками, словно пытаясь защитить себя от этих ужасных голосов. Мрак, окутавший моё тело, проникал всё глубже в сердце, словно ядовитый туман, лишающий меня последней надежды.

– Перестань дышать и сдохни! – их голоса становились всё громче и настойчивее. – Отправляйся к ним или сразу в ад, убийца!

Моя агония стремительно приближалась к своему апогею. Слёзы катились по щекам, это была только моя вина.

– Давай, давай скорее! – поторапливали они, их голоса звучали как приговор. – Будь хорошей девочкой и умри как они!

Стук моего сердца становился всё глуше. Дыхание стало тяжёлым, словно огромный валун давил мне на грудную клетку. Я свернулась в позу эмбриона, желая себе смерти.

«Они правы», – думала я. Боль в голове становилась невыносимой, мерзкие голоса становились всё громче, острыми иглами разрывая мой разум.

– Миндаргаш! – раздался властный женский голос, и яркий свет рассеял тьму. – Убирайтесь к своей владычице, мерзкие существа!

Я прищурилась и увидела, как из света постепенно появляется силуэт женщины.

– Вы? – спросила я, узнав в ней свою знакомую с автобусной станции.

– Да, дитя, – произнесла она, нежно проведя рукой по моей голове. Тепло окутало меня, словно мягкое одеяло, и боль, которую причиняли иглы, мгновенно исчезла, словно её никогда и не было.

– У меня мало времени, и то, что эти существа были здесь, означает, что времени становится всё меньше, – сказала она, помогая мне подняться. – Пойдём, Вивиан, я выведу тебя из этого проклятого места. Поговорим по дороге.

Мои ноги сами двинулись за ней, и я старалась не отставать. Свет и тепло, исходящие от неё, впервые за долгое время принесли мне ощущение глубокого спокойствия. Всё моё внимание было сосредоточено на идущей впереди женщине, и мои мысли были заняты только ею: «Кто она? Откуда она появилась?»

Я не сразу заметила, как тьма вокруг нас начала превращаться в ветви деревьев, а под ногами зашуршали листья. С каждым шагом чёрная пустота начала рассеиваться, уступая место ночному Миддридскому лесу. И когда тьма окончательно исчезла, сияние женщины также угасло, оставив её полупрозрачным силуэтом.

– Вы призрак? – тихо спросила я.

– Нет, – её голос был полон глубокой грусти. – Но ты отчасти права: я не принадлежу ни твоему миру, ни своему. Точнее, мы находимся в пограничной зоне, на пересечении нескольких времён и миров.

Сейчас я не могу открыть тебе все свои тайны, потому что времени у меня осталось совсем немного. А тебе нужно вернуться домой, пока Эвилион не поглотил твою энергию и не уничтожил тебя как чужака, вторгшегося без спроса.

– Эвилион? – удивлённо переспросила я, пытаясь вспомнить, где слышала это название.

– Да, в современном мире у него другое имя. Истории о нём встречаются в различных источниках и легендах. Но, насколько я тебя знаю, ты быстро во всём разберёшься.

– Вы знаете меня? – Я была ошеломлена.

– Да, и довольно хорошо. Я наблюдала за тобой всё это время.

– Но как? Я впервые увидела вас на автобусной станции.

– Дитя, – вздохнула она, – со временем ты всё поймёшь. Пойдём, время не ждёт.

Мы продолжили идти по извилистой тропе, окутанные тишиной. Лес становился всё реже, пока за очередным поворотом не открылся вид на озеро. В отличие от современного озера, здесь не было ни лодочной станции, ни парковок у берега, ни зон отдыха. Только лес и каменистый берег окружали его.

Женщина подошла к берегу и встала, словно ожидая чего-то. Несмотря на свой страх перед водой, я решительно приблизилась к ней и остановилась рядом. Сквозь прозрачную воду я увидела мощёную камнем дорогу, уходящую вглубь озера. Я недоумённо посмотрела на свою спутницу.

– Теперь нам предстоит продолжать путь в безмолвии, – произнесла она. – Любой звук разрушит мои чары, и ты можешь навеки остаться здесь, – добавила она с предостережением в голосе.

Я кивнула, стараясь не показать своего страха, и внимательно слушала её, держась как можно ближе. Она взмахнула рукой в направлении озера и прошептала: «Эмданос».

В этот момент я почувствовала, как воздух вокруг нас сгущается, а вода в озере начинает мерцать. Женщина начала произносить заклинание, и её голос становился всё более глубоким, произнося слова на неведомом мне языке. Я ощущала, как её магия окутывает нас, словно невидимый щит.

Как только она закончила заклинание, воды озера всколыхнулись, и из глубин начал подниматься густой серый туман. Он поднимался всё выше и выше, почти скрывая небо.

Я смотрела на замок, который постепенно проявлялся из тумана, и на дорогу, ведущую к нему. Дорога была вымощена камнем и поднималась со дна озера. Всё это было столь же призрачно, как и моя спутница.

Женщина молча начала двигаться в сторону замка. Но я не могла заставить свои ноги ступить на эту дорогу, сквозь которую я видела тёмные воды озера. Страх вновь сковал моё тело, и я не могла пошевелиться.

– Вивиан, – раздался тихий голос в моей голове, – иди смело, не бойся, вода больше не причинит тебе вреда.

Я подняла глаза на женщину, и её прекрасные глаза, встретились с моими.

– Если ты боишься, подумай о том, что та тьма, из которой я тебя вывела, вернётся за тобой, как только моё время закончится. Мне не под силу будет тебя защитить.

Воспоминания о мерзких голосах, звучавших в моей голове, наконец, вывели меня из оцепенения. Вздохнув, я сделала шаг вперёд и, к своему удивлению, ощутила под ногой вполне осязаемый камень.

– Молодец, – услышала я снова, – теперь идём быстрее!

Женщина развернулась и быстро пошла вперёд, её длинные волосы развевались на ветру. Я поспешила за ней, стараясь не смотреть под ноги лишний раз.

Волшебный замок, стоящий посреди озера, казался чем-то невероятным. Никогда за всю жизнь я не встречала строений, подобных этому.

Довольно быстро мы подошли к замковым воротам, украшенным эмблемой в виде орлицы. Женщина остановилась перед ними и, дождавшись меня, взяла за руку. Мы прошли сквозь двери так быстро, что я успела только зажмуриться от страха – казалось, что моя голова вот-вот врежется в огромную деревянную дверь. Но через пару мгновений, не почувствовав удара, мои глаза открылись, и я поняла, что мы уже на территории замка.

Преодолев первые ворота, мы очутились в коридоре, надёжно защищённом толстыми замковыми стенами. Этот коридор вёл к следующим решётчатым воротам, преграждавшим путь. На посту у ворот стояли два стража. Проскользнув незамеченными мимо них, мы оказались на небольшой территории, где, судя по доносившимся ароматам, находились стойла для животных. Несколько мужчин в старинных одеяниях наполняли поилки и добавляли сено в кормушки.

Я бросила взгляд на ворота, через которые мы вошли, и подняла голову. На замковых стенах горели факелы, освещая солдат, патрулировавших стены. Высота стен была впечатляющей даже для замка, охраняемого чарами. Что же здесь происходит, если столь тщательно охраняется даже замок, защищённый колдовством?

Моя спутница коснулась моей руки, привлекая внимание, и кивнула в знак того, что нам следует продолжать путь. Я молча последовала за ней.

За сельскохозяйственными строениями начинались две небольшие улицы, вдоль которых располагались дома местных жителей. Судя по их количеству, обитателей здесь было немного.

Мы шли по освещённой улице, мимо нас проходили мужчины и женщины, занятые своими делами. Из одного дома доносился смех и сильный запах алкоголя. Вероятно, там находился своего рода средневековый паб. У входа, молодой человек страстно целовал раскрасневшуюся девушку. Я взглянула на свою спутницу. Та лишь улыбнулась и двинулась дальше.

«Здесь, похоже, довольно свободные нравы для средневековья», – подумала я. Пожав плечами и вспомнив появление замка из тумана, я продолжила путь по улице, стараясь не отставать от прозрачного силуэта впереди. Но при этом желая рассмотреть всё вокруг. Обстановка казалась мне настолько знакомой, что я пару раз ловила себя, что угадываю повороты небольшой улицы. А люди, проходившие мимо, вызывали чувство дежавю.

Особо мое внимание привлек высокий мужчина с суровым и жёстким лицом.

Высокий рост, величественная осанка и прямая спина никак не сочетались с его одеждой. Стальные глаза этого человека выдавали в нём воина, а не простого крестьянина.

По его виду можно было понять, что он погружён в глубокие размышления. Я продолжила наблюдать за ним.

– Эрдвин! – раздался женский оклик из дома в конце улицы. Мужчина вышел из раздумий и повернулся на зов. Однако, едва увидев его, женщина сразу же замолчала. Ее испуганные глаза смотрели как он медленно идет к дому.

Мы поравнялись с их крыльцом, когда мужчина уже практически вступил на порог, но неожиданно для меня он резко развернулся и посмотрел прямо в мои глаза. Я вздрогнула, едва не вскрикнув, но тихий голос в моей голове остановил меня: «Тихо! Ни слова!»

На мгновение в его взгляде промелькнуло удивление, но затем, словно прогоняя видение, он помотал головой, вошёл в дом и закрыл за собой деревянную дверь.

«Идём, нам нужно поторопиться, времени мало», – мелькнуло у меня в голове.

Моя спутница стремительно пересекла площадь и направилась к ступеням величественного замка. Мы вошли в просторный холл, где она замерла у одной из лестниц.

– Дальше мне нельзя, – произнесла она, не оборачиваясь. – Поднимайся наверх и найди мои покои. Они на втором этаже, за красной дверью в конце коридора.

Не успела я задать вопрос, как она растворилась в воздухе, словно тень. Я осталась стоять в недоумении – ведь она просила держаться рядом и не отставать. Несколько мгновений спустя, осознав, что она уже не появится, я начала подниматься по винтовой лестнице.

Преодолев ряд узких и крутых ступеней, я оказалась в широком коридоре, украшенном серебристо-зелёными знамёнами с эмблемой орлицы. Танцующий свет факелов придавал серебряной нити вышивки волшебное сияние, отчего коридор казался окутанным таинственным мерцанием. Но почему-то от этой картины по моей коже пробежали мурашки, казалось, искры пламени пожирали стены вокруг.

Я медленно ступала по каменному полу коридора, пока не оказалась перед красной дверью в его конце. На её поверхности была искусно выгравирована орлица, чьи крылья, казалось, распростёрлись в вечном полёте. Мои шаги замедлились, и я уже собиралась прикоснуться к массивной ручке, когда из соседней двери вышла женщина. Её глаза горели лихорадочным огнём, а на лице играла странная улыбка, больше похожая на оскал.

– Скоро ты сдохнешь, как и всё твоё отродье, – произнесла она быстро и с явной злобой. – И приемный ублюдок тоже перестанет мешать господину. Сгоришь в аду, как и возлюбленный твой.

Она сплюнула на пол рядом с дверью, в которую мне предстояло войти, и тихо засмеялась, словно наслаждаясь своей местью.

– Все помрёте, выблядки, – добавила она, поправляя рукав платья. Её движения были резкими и нервными, и я заметила свежие следы крови на её запястье.

Я вжалась в стену, провожая взглядом ее удаляющуюся фигуру. Нехорошее предчувствие пробежало по спине холодными мурашками. Решив взять себя в руки, я попыталась сделать несколько глубоких вдохов. Но первый же вдох заставил меня зажать рот руками, чтобы не вскрикнуть. Воздух пах серой, железом и чем-то тошнотворным. Держа рот рукой и задержав дыхание, я поспешила пройти через нужную дверь.

Когда глаза привыкли к полумраку комнаты, я увидела свою спутницу, сидящую в кресле у камина. Ее длинные волосы, которые раньше свободно спадали волнами, теперь были заплетены в косы, образующие серебряную корону вокруг головы. У ее ног, покрытых шкурой, спал огромный белый волк. Я убрала руку от лица и слегка потянула носом воздух, облегченно отметив, что здесь не было того ужасного запаха, который я почувствовала в коридоре.

Я оглядела комнату, в которой оказалась. Судя по всему, это была гостиная. У стены напротив входа располагался огромный камин, сложенный из круглого речного камня. В его глубине весело потрескивал огонь, отбрасывая теплые оранжевые отблески на стены и создавая уютную атмосферу. В комнате было несколько кресел и диванов, обитых мягкой тканью, а на стенах висели картины и гобелены, изображающие древние легенды и сцены из жизни.

Погодите, я осознала, что атмосфера в этой загадочной комнате отличалась от той, что окружала нас на пути сюда. Сейчас моя спутница приобрела осязаемую форму, краски ожили и заиграли новыми оттенками. Я быстро опустила взгляд, пытаясь увидеть свои ноги, но заметила лишь мягкую медвежью шкуру, на которой они должны были стоять. Это открытие не сильно меня удивило, и я решила подойти поближе, чтобы лучше всё рассмотреть.

Как только я сделала шаг, волк открыл глаза и повернул голову в мою сторону. Грозный рык сорвался с его пасти.

– Тише, Лиярд, – не открывая глаз, попросила женщина.

Волк, сердито урча, пытался разглядеть невидимого врага в комнате.

– Это всего лишь остаточная энергия моего волшебства, – успокаивающе взмахнула рукой в мою сторону женщина.

Я сделала ещё одну попытку. Серебристый великан на этот раз не отреагировал и продолжал спокойно лежать у ног хозяйки. Стараясь быть как можно тише, я подошла к камину и начала разглядывать свою спасительницу. Эта женщина была невероятно красива. Серебро её волос гармонировало со снежной кожей. Тёмные брови были слегка нахмурены, а длинные ресницы на закрытых глазах подрагивали. Она явно была чем-то встревожена. Кончик её точёного носа двигался в такт губам, которыми она читала что-то на неизвестном мне языке мягким, но властным голосом.

Я почувствовала, как сердце моё замирает от её чарующей красоты и таинственности. В этот момент она казалась мне не просто женщиной, а воплощением магии и силы, способной повелевать стихиями. Её голос, словно мелодия, проникал в самые глубины моей души, вызывая трепет и восхищение. Я не могла оторвать от неё глаз, заворожённая её присутствием.

– Леди Нимуэ, ваш сын вернулся, – раздался голос из-за двери.

«Это же голос той безумной», – промелькнуло у меня в голове, и я резко обернулась на звук.

– Проводи его ко мне, – приказала женщина.

– Хорошо, госпожа.

Нимуэ грациозно поднялась с кресла, стараясь не потревожить волка, который мирно дремал у её ног. Она подошла к окну, за которым падал снег, и устремила задумчивый взгляд в ночную мглу.

Я села в кресло у камина и продолжила наблюдать за этой женщиной, которая полностью завладела моим вниманием. Я всем сердцем хотела запечатлеть её образ в своей памяти. Иногда мне казалось, что я уже видела эту родинку или прядь золотистых волос, что сильно отличалась от платинового полотна.

– Входи, – произнесла леди Нимуэ, услышав шаги.

Дверь открылась, и в комнату вошёл мужчина, закутанный в лазурный шерстяной плащ. Его голову скрывал капюшон, из-под которого виднелись лишь платиновые пряди волос. Он стремительно подошёл к леди Нимуэ и опустился на одно колено. Женщина протянула ему свою изящную руку для приветствия:

– Добро пожаловать домой, Ланселот, – ласково сказала она. – Вставай, дай мне на тебя посмотреть.

Мужчина поднялся, расстегнул застёжку на плаще и грациозным движением руки сбросил его, позволив ткани упасть на рядом стоящую скамью. Тихий вздох непроизвольно сорвался с моих губ. Пара серебристых локонов, ранее выбивавшихся из-под капюшона, превратилась в платиновую гриву, небрежно собранную кожаным шнурком в низкий хвост. Холодный ореол обрамлял его красивое прямоугольное лицо, казавшееся в тусклом свете мрамором.

Он был словно весь создан из идеальных и ровных линий, без малейшего намёка на изъяны. Бледная кожа придавала ему сходство со статуей – холодной и безразличной. Неприятная дрожь пробежала по моему телу – внешность мужчины была подобна цветку аконита, за красотой которого скрывалась смерть.

Изящным жестом она указала сыну на кресло у камина, приглашая его отдохнуть.

– Мой дорогой, отдохни, пока Элейн готовит ужин, – мягко произнесла она.

Я не могла отвести взгляда – высокий и стройный, он был гораздо выше, чем казался на первый взгляд, и его простота, подчеркнутая серой рубашкой из тонкой шерсти и кожаными брюками, придавала ему отрешённый вид. Единственными украшениями были серебряный медальон на груди и чёрные кожаные ножны для меча, висевшего у бедра.

Наблюдая за ним, я вдруг поняла, что он уже стоит у кресла, на которое указала Нимуэ. Моего кресла.

– Чёрт! – вырвалось у меня, и я вскочила, пытаясь проскользнуть мимо него.

Он остановился и молниеносно потянулся к рукояти меча.

– Что-то не так, – его холодный голос напугал меня.

Он пристально смотрел на то место, где я сидела. Его зелёные глаза сверкали, а нахмуренные брови говорили о том, что он что-то почувствовал.

Я затаила дыхание, молясь, чтобы меня не заметили.

– Это остатки моих сил, дорогой, сегодня я использовала их слишком много.

Он отвернулся к Нимуэ, давая мне возможность отойти подальше. Лучше всего было встать у окна, где меня не учуют ни огромный пёс, ни Ланселот. Ужасная парочка.

– В твоём замке пахнет скверной кровью. Ты опять занялась чёрной магией? – его ледяной голос отозвался томлением в моем сердце.

– Нет, к чёрной магии я давно не прибегала. Сегодня я лишь пару раз путешествовала.

– Этот запах исходит по всему замку, кроме твоих покоев.

Он снял ножны с пояса, отнёс меч на скамью с плащом, затем вернулся к креслу у камина и вытянул длинные ноги к огню.

– Говоришь, пару путешествий? Я знаю запах твоих чар, мама. Сейчас здесь, в этой комнате, не только твоя магия, но и новый запах. Этот запах мне не знаком.

Он нахмурился. Господи, как он прекрасен! Несмотря на опасность и безразличие, исходящие от него, моё сердце замирало каждый раз, когда его взгляд проскальзывал сквозь меня.

– Ты прислала перо, и вот я здесь, может расскажешь, что произошло?

– Перо? – Нимуэ серьёзно посмотрела на него.

Она отошла от стены и направилась к двери покоев. Ланселот следил за ней, когда она открыла дверь и побледнела. Он нахмурился. Тошнотворный запах, который с момента моего прихода стал почти осязаемым, проник в покои. Волк, спокойно лежавший у камина, внезапно вскочил и зарычал.

– Лиярд! Иди к Эрдвину и скажи ему, чтобы собирал людей и выводил их из замка. – приказ был отдан ей быстро.

Глаза волка мгновенно стали прозрачными, и через мгновение он растворился в воздухе. Нимуэ быстро подошла к Ланселоту и схватила его медальон. Прежде чем он успел помешать ей, украшение было открыто, и прядь золотых волос упала на пол.

– Что это? – резко спросил Ланселот.

Нимуэ стояла, сжимая руки в кулаки, её глаза горели яростью. – Ведьма поняла, что сегодня все вы умрёте за своего нового короля.– раздался голос от двери.

Мы не заметили, как в комнату вошла Элейн. Её безумный взгляд метался от Нимуэ к Ланселоту. В правой руке она держала изогнутый чёрный кинжал, с которого капала кровь. Меня начало мутить; с каждой секундой запах становился всё более тошнотворным.

– Я увижу, как все, кого ты любишь, умрут, Нимуэ. – Она посмотрела на Ланселота со смесью ненависти и презрения. – Хотя я не уверена, что та, кто предала прошлого короля, может кого-то любить, кроме себя и этого монстра, – она снова указала кинжалом на Ланселота и безумно засмеялась.

– Не советую этого делать. – Смех резко прекратился, она явно следила за движениями Ланселота, который попытался двинуться к мечу. Искривленный кинжал указал на кровавую пентаграмму у входа. Чёрный дым клубился, словно змеиное гнездо внутри неё. Ланселот дёрнулся, но тут же боль исказила его лицо.

– Чья это кровь? – Нимуэ не могла сдержать дрожь в голосе.

– Мирейна, конечно. Раз он не смог помочь моей дочери, то здесь хотя бы искупит свою вину передо мной. Я наслаждалась, вспарывая его живот и горло, наблюдала, как он захлебывается кровью. Хороший материал для магии. Лекарь… Спаситель людей, как же… – Она сплюнула на пол.– Вы все заплатите за свои грехи. За каждую слезинку моей дочери, а я буду смотреть, как вы умираете, и радоваться этому. Элейн подошла ближе, её глаза сверкали безумной решимостью. В комнате царила зловещая тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием женщины, охваченной безумием. Нимуэ дёрнулась, словно марионетка в руках невидимого кукловода.

– Ты даже не представляешь, что натворила! – прошипела она сквозь стиснутые зубы, и её голос дрожал от ненависти и ярости.

– Отчего же? Скоро здесь будет мой господин с черномагами, и вы все погибнете в мучениях, а ваши души никогда не найдут покоя. Скажи спасибо своему отродью, он помог мне достать приглашение для моего господина.

Презрение и ненависть сквозили в ее взгляде, когда она смотрела на Нимуэ: – Ты думала, что всесильна, жалкая ведьма?

Она указала на золотые пряди, лежащие на полу: – Красавец-рыцарь, знаешь ли, чьи волосы использовали для приглашения сюда? Она шагнула ближе к Ланселоту и прошипела: – Той, что ты оберегал много лет, но какое несчастье, она умерла, твоя матушка стерла память, спасая тебя от чудовищных воспоминаний. Например, как много людей ты погубил вслед за ее смертью. Но мне это даже на руку.

Нимуэ дернулась, ее изумрудные глаза горели яростью, что не осталось без внимания сумасшедшей. Она поднесла окровавленный кинжал к его лицу: – Думал ли ты, почему твои эмоции такие же, как у статуи? Чувствуешь ли ты боль, радость?

Ланселот внимательно посмотрел на мать, в его взгляде сквозил немой вопрос.

– Элейн, не надо, – предостерегающе произнесла Нимуэ.

– Ты убила моего ребёнка, мерзкая тварь! – последнее слово сорвалось на визг, и потерявшая рассудок женщина вмиг оказалась рядом с ней, приставив нож перед её горлом. Её лицо исказила гримаса ярости: – Я убью тебя на его глазах, как считаешь, он почувствует горе потери? – черный кинжал надрезал тонкую кожу.

Элейн с упоением смотрела на капли крови, стекающие по шее леди Озера. Ланселот снова попытался вырваться, но, судя по подкосившимся ногам рыцаря и гримасе боли, пентаграмма со зловонным дымом сделала свое дело.

Меня затошнило от запаха, и я почувствовала, как к горлу подступает ком. Вид Нимуэ с кинжалом у горла и Ланселота, стоящего на коленях, еле сдерживающегося от боли, доставляемой колдовской меткой, был для меня не выносим. Лютая ненависть захватила мое тело.

«Не делай этого, Вивиан», – раздался тихий, но настойчивый голос в моей голове. – «Ты погибнешь вместе с ними».

Проигнорировав совет, я медленно подошла к Ланселоту и прошептала: «Я разрушу печать, а ты спасай её».

Его зрачки на мгновение расширились, и он едва заметно кивнул.

Моё сердце колотилось пока я тихо приближалась к зловещей печати. Ненависть застилала мой разум, словно густой туман, и я почувствовала, как желание наброситься на безумную тварь с ножом, перерезать ей горло, разорвать на части и сжечь, упиваясь этим зрелищем, становится всё более непреодолимым.

Почти развернувшись, я осознала, что если не успею, они погибнут. Глаза Ланселота неотрывно смотрели на печать, он ждал. Тело его было напряжено, как у хищника перед атакой. Алый отсвет в глазах, говорил о чувствах внутри него.

Я упала на колени перед печатью и яростно начала стирать линии, пытаясь разрушить зловещий рисунок. С каждым прикосновением злость нарастала, как буря, и я стискивала зубы, продолжая. Вновь зазвучали голоса тех отвратительных существ: «Умри, умри, умри!» Я больше не слышала голоса моей призрачной спутницы, и спасения от них не было. Они проникали все глубже, раздирая меня на куски, но мои руки непрерывно стирали линии.

Перед тем как потерять сознание, я увидела, как Ланселот, заметив, что печать разрушена, одним прыжком преодолел расстояние до своего меча и бросился к Элейн. Через секунду ее голова покатилась по полу, а вокруг замка раздался жуткий вой множества собак.

Тьма. Холод. В голове звучат жуткие голоса, их зловещий шёпот пронзает сознание, как острые иглы. Сквозь боль и отчаяние я повторяю заклинание Нимуэ, и постепенно голоса стихают, уступая место тревожным видениям.

Вот замок, объятый пламенем. Отвратительные существа рыщут по его улицам, их глаза горят злобой. Влюбленная пара, что встретилась мне у паба, лежит на земле с открытыми, но безжизненными глазами. Дьявольская собака с оскаленной пастью вцепилась в горло женщины, и её крики, полные боли, эхом разносятся по округе. Ланселот с красными, безумными глазами рубит чудовищ, защищая людей, которые в панике пытаются пробиться в замок. Серебристый волк охраняет вход, отгоняя чудовищ, его рык отдается страхом в моем сердце.

И последнее.

Мужчина в чёрных доспехах приближается к Нимуэ, его лицо скрыто под капюшоном.

Нимуэ смотрит на меня с мольбой в глазах: «Дитя, помоги Ланселоту. Найдите Мидрина, иначе всё погрузится во тьму. Всё началось у озера, там же и закончится. Прости меня», – её голос затихает в моих мыслях, и связь обрывается в яркой вспышке, сопровождаемой яростным криком чёрного рыцаря.

– Вивиан, Вивиан! – раздался нежный голос Грэйни. Она осторожно трясла меня за плечо, пытаясь пробудить от тревожного сна. Я медленно открыла глаза и увидела перед собой лицо матери, полное беспокойства. Сердце колотилось, и я сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоить его бешеный ритм и прогнать остатки кошмара.

Заметив, что я пришла в себя, Грэйни присела на край кровати.

– Дорогая, тебе приснился тот самый сон? – спросила она, с тревогой вглядываясь в мое лицо. – Ты ворочалась и плакала, когда я пришла разбудить тебя.

– Да, – тихо ответила я, пытаясь собрать мысли воедино. Это был он, но сегодня он был еще более ужасным. Я тряхнула головой, пытаясь отогнать наваждение, и подумала, что последнее время слишком много вспоминала легенды, а усталость за прошедшие сутки сыграла со мной злую шутку. Пульс потихоньку приходил в норму.

Грэйни обняла меня и, встав с кровати, нежно поцеловала в макушку.

– Давай просыпайся, – сказала она все еще обеспокоено глядя на меня, – твои вещи уже привезли. Приведи себя в порядок и спускайся вниз, а я пока заварю чай.

Она вышла из комнаты, а я поспешила в ванную, отчаянно желая смыть этот сон под струями воды, словно надеясь, что вместе с ней уйдут и воспоминания.

Озеро Мортон

Маленькая светлая кухня Стоун Мэнор была освещена полуденным солнцем, но в воздухе витало напряжение. С того момента, как Вивиан вернулась домой, прошло не более пяти часов, и тревога по поводу дочери уже поселилась в сердце Игрэйны. Она машинально достала заварочный чайник с верхней полки и поставила на круглый обеденный стол. Её руки дрожали, и она чувствовала, как сердце сжимается от беспокойства. В последние несколько лет состояние Вивиан значительно улучшилось, но один и тот же сон продолжал терзать её.

Грэйни нахмурилась, вспомнив, как они с Арти оставили Вивиан дома, отправившись на вечеринку к друзьям. Вивиан отказалась идти, потому что ей нужно было подготовить эссе по литературе.

В тот вечер начался сильный ливень, и когда они вернулись домой, то обнаружили Вивиан без сознания в гардеробной Уильяма, где она забилась в угол. Это напомнило Грэйни о том, как она, будучи лейтенантом местной полиции, участвовала в поисках пропавшей семьи во время ураганной грозы на озере Мортон.

Та ночь оставила глубокий след в её памяти, и теперь она не могла избавиться от ощущения, что история повторяется.

Она только что завершила свою смену в полицейском участке, где занималась оформлением последних документов перед тем, как отправиться домой. Заметив движение, она машинально отодвинула чашку с кофе, стоявшую на её столе, и в тот же миг на это место плюхнулась напарница.

– Глен, сколько раз я просила тебя так не делать? – устало вздохнула Игрейна.

– Ну, не нуди, Линн, – ответила лейтенант Глен, хлопнув себя по бедру. – Я думала, что ты выйдешь замуж и станешь более приветливой.

Она осеклась, увидев выражение лица Игрэйны.

– Прости, плохие новости? – спросила она.

Печальный взгляд подруги был ей ответом.

– Неужели нет ничего, что могло бы помочь вам с Уильямом? – тихо спросила она.

– Нет, судя по анализам, у нас полная несовместимость, – ответила женщина, закрыв лицо руками. – Я не понимаю, Глен, почему это произошло именно с нами? Уильям так хотел детей. Хоть он и не признаётся, но он единственный потомок семьи. Ты же знаешь, что Линны ведут свою историю с основания Кэмкастла, и отсутствие прямого наследника – это страшный удар для него. Доктор Мэлори смотрела на меня так, будто нам нужно расстаться, чтобы дать шанс на рождение наследника, – чуть не плача закончила она.

– Ох уж эти чванливые старожилы, – прошипела Глен. – Не опускай руки и не вешай нос, заканчивай с делами и поедем в «Два дракона», сегодня там открытие. Снимем стресс, – предложила она.

Игрэйна посмотрела на напарницу с сомнением, но через мгновение кивнула. Домой ей сегодня не хотелось, может это и было эгоистично, но смотреть в глаза мужу, после утреннего визита к доктору, она не могла.

– Только давай сначала заглянем на тренировочный полигон, я давно не практиковалась, – добавила она.

Быстро набрав сообщение и, отправив его, Игрэйна встала и направилась к выходу из участка.

Порыв ветра чуть не сбил её с ног, когда она вышла на Верхнюю улицу. Небо стремительно темнело, и дело было не только в приближении вечера. Чёрные тучи плотной стеной надвигались на город.

Еле добравшись сквозь порывы пронизывающего осеннего ветра до своего пикапа на стоянке, она села в машину и стала ждать напарницу.

Чувство тревоги охватило её, когда она увидела, как ветер рвёт флаги над главным входом в полицейский участок. Это никак не вязалось с тем что утром прогноз погоды обещал тёплую осеннюю погоду без осадков.

«Надо предупредить фермеров», – подумала она, и её рука потянулась к рации. В этот момент дверь пикапа с шумом распахнулась, и в салон ворвалась Глэн.

– Что за дерьмо! – воскликнула она, едва успев закрыть дверь. – Я точно помню, что этот кретин обещал хорошую погоду. Но, как говорится, не доверяй ни проститутке, ни метеорологу, ни своему бывшему.

– Особенно если все трое собрались в одном человеке, – усмехнулась Игрэйна.

– Ты предупредила фермеров? – спросила Глэн, застёгивая ремень безопасности и игнорируя шутку подруги.

– Нет.

Глэн выхватила рацию и по местному каналу связи предупредила посты о надвигающейся непогоде. Ответа не было только с лодочной станции.

Игрэйна завела двигатель:

– Ну что же, полигон нам сегодня не светит. – Черный пикап выехал с парковки полицейского участка. – Давай адрес этого паба, о котором ты говорила.

На улице возле открывающегося паба не было ни одного свободного места. Тихую и размеренную жизнь города внезапно нарушила пара, которая выкупила здание, где когда-то находилось старое ателье. Местные жители с любопытством и легким волнением обсуждали эту новость, пока в помещении шел ремонт. Новые жильцы тщательно скрывали, что же будет на месте серого и скучного ателье, и лишь когда строительная ткань была убрана, все увидели вывеску нового паба – «Два дракона». Символы Кэмкастла, они сразу привлекли внимание всех, кто проходил мимо. Старики одобрительно кивали, а молодежь с нетерпением ждала, когда же наконец паб откроет свои двери.

С трудом они нашли парковочное место. Пока Игрэйна с осторжностью припарковывала свой пикап между двумя машинами, Глэн рассматривала толпу.

– О Господи, это же чистый секс, – выдохнула она, прильнув к окну.

Игрэйна проследила за взглядом подруги и увидела высокого мужчину, который стоял у входа в паб и проверял документы. Его чёрная футболка плотно облегала широкую грудь, подчёркивая каждый мускул его спортивного тела. Темные порванные скинни подчеркивали мускулистые ноги, а образ хулигана дополнял серферский пучок завязанный на длинных черных волосах.

Казалось, непогода совсем не доставляет дискомфорта. Несмотря на холодный ветер, на нем не было куртки, что позволяло женской половине насладится крепкими руками. Вокруг него уже собралась толпа из девушек и женщин, что пытались с ним заговорить и заливались румянцем, если он отвечал им с дерзкой улыбкой. Некоторые уже набрались смелости и прямо льнули к нему, но он учтиво отступил, склонив голову и указав на безымянный палец. Девушки смущенно покраснели и вернулись в очередь.

Игрэйна вздохнула, она знала свою подругу, и знала чем это закончится… Она оглядела толпу и нахмурилась:

– Идём, Глэн, я вижу двух хулиганов с поддельными документами, Но та, не слыша ее, смотрела в окно на мужчину в чёрной футболке.

– Глэн! – Игрэйна помахала рукой перед лицом подруги. – Ты меня слышишь? Прием!

Не добившись успеха, она выключила зажигание и, накинув полицейскую куртку, направилась в сторону паба. Сзади послышались шаги подруги, которая всё-таки вышла из машины и догнала Игрэйну уже у входа в заведение.

Мужчина, стоявший у входа, обернулся к ним с очаровательной мальчишеской улыбкой:

– У нас проблемы, лейтенант? – Его лицо приняло притворно испуганное выражение, что рассмешило девушек, стоявших рядом.

– Нет, но они будут, если мы пропустим эту компанию, – Игрэйна кивнула в сторону подростков, прячущихся за спинами других людей.

Мужчина моментально стал серьёзным и пробормотал что-то вроде «бесстыжие щенки». Он осмотрел всю компанию, и его взгляд мгновенно стал жёстким.

– Спасибо, я не терплю, когда дети нарушают правила, – отчеканил он.

Подростки, заметив его взгляд и лейтенанта полиции, пристально наблюдающую за ними, поспешили уйти.

Проводя их взглядом, он открыл дверь в заведение и, заговорщически подмигнув, пропустил их с Глэн вперёд.

– Ты видела его глаза? – прошептала та, обращаясь к подруге. – Они разного цвета.

– Да, голубой и карий – гетерохромия. Я заметила это, когда они впервые пришли в участок.

Она поспешила прояснить ситуацию:

– С женой, она и есть владелица бара.

Подруга разочарованно вздохнула:

– Я так и знала, такие либо уже заняты, либо у них уже есть парень.

Они протиснулись к барной стойке, под бормотание Глэн о вселенской несправедливости.

– Новые хозяева отлично поработали над интерьером! Никогда бы не подумала, что это унылое старое ателье можно превратить в такой шикарный бар, – цокнув языком проговорила Глэн, осматривая обстановку.

Игрэйна с неподдельным интересом рассматривала интерьер ателье. Напарница была совершенно права: из серого и унылого ателье, где когда-то безраздельно хозяйничал мистер Марио Лотти, чьи костюмы всегда сидели на клиентах, как на корове седло, новые владельцы создали настоящее произведение искусства.

Эркерные окна были полностью переработаны: кусочки чистого стекла переплетались в изящные чёрные узоры, словно паутина, придавая помещению мрачную, но завораживающую готическую атмосферу. Дерево, камень и металл гармонично сочетались в причудливых узорах, созданных талантливым дизайнером. Запах свежего дерева, исходивший от массивных столов, расставленных по всему залу, наполнял воздух, создавая ощущение тепла и уюта. Каменная плитка, выложенная на полу, создавала иллюзию старинной мостовой, усиливая ощущение погружения в средневековье.

На деревянных панелях стен, элегантно расположились чёрные металлические светильники в форме канделябров. Их мягкий свет нежно подсвечивал коллекцию топоров всех эпох, многие из которых казались настолько древними, что можно было с уверенностью сказать: им действительно несколько сотен лет.

В центре зала, возвышалась кованая люстра. Её мягкие, рассеянные лучи окутывали пространство уютным светом. Несмотря на то, что зал был полон людей, их присутствие словно растворялось в этом мерцающем сиянии, оставляя ощущение уединения.

Но истинным шедевром этого интерьера была стена у барной стойки. На фоне глубокого фиолетового цвета выделялся огромный барельеф. Два дракона, словно живые, переплетались своими телами, их пасти были направлены друг на друга, готовые к смертельной битве. Каждая чешуйка на их напряжённых телах, казалось, излучала энергию предстоящей схватки, усиливая ощущение тревоги и предвкушения. Этот барельеф был не просто украшением, он был сердцем зала, притягивающим взгляды.

– Это великолепно! – прошептала Игрэйна.

– Вы находите ? – раздался глубокий женский голос из-за барной стойки.

Игрэйна повернулась к его обладательнице и с улыбкой произнесла:

– Анна, добрый вечер.

Краем глаза она заметила, что Глэн пристально разглядывает хозяйку. Когда они впервые появились в полицейском участке по делам связанным с открытием бара, Игрейна тоже была поражена, увидев столь гармоничную пару. Мужчина излучал силу, которая подчёркивала хрупкость стоящей рядом с ним женщины. Её рост лишь немного уступал росту мужчины, но на его фоне она казалась слабой и беззащитной. Волосы цвета коньяка вились вокруг её белоснежного лица, придавая ему мерцающий оттенок. Очки в красной оправе не скрывали пристального взгляда изумрудных глаз. Её одежда, свободная и выполненная из натуральных тканей, подчеркивала изящные изгибы её фигуры. Анна, безусловно, была красивой женщиной, но рядом со своим мужчиной она казалась лесной богиней, охраняемой великаном. В воздухе вокруг неё тонко ощущался аромат трав, леса и специй, усиливая общее впечатление. Глэн разочарованно вздохнула, и Игрейна пожалела свою подругу. В этой ситуации не было никаких шансов.

Хозяйка с улыбкой поставила перед Игрейной и Глэн два бокала пива.

– Ульриху очень нравится этот барельеф, а меня он всегда заставляет дрожать, – произнесла она. – Каждый раз, когда я смотрю на него, у меня мурашки по коже.

Она поежилась.

– Но либо этот барельеф, либо еженедельный конкурс по метанию топора, – добавила она. – Ульрих такой затейник!

Женщины удивленно посмотрели на хозяйку.

– Конкурс по метанию топора? – переспросили они.

– Да, конкурс, – кивнула хозяйка. – Ульрих просто обожает его!

Увидев их озадаченные лица, она звонко рассмеялась.

– Да я же шучу! – воскликнула она.

В этот момент рядом с Анной появился Ульрих и заключил жену в объятия. Громко чмокнув её в макушку, он повернулся к Игрейне, продолжая обнимать супругу за талию.

– Лейтенант Линн, этот барельеф – точная копия герба семьи одного моего старинного друга, – сказал он. – К сожалению, он давно умер, но я стараюсь почтить его память, сохраняя его наследие. Я верю, что он когда-нибудь вернётся.

Он с грустью посмотрел на барельеф.

– На нём изображена схватка золотого и чёрного драконов, которая произошла во времена Артура, – продолжил он. – Два претендента на трон, чьи претензии на него могла решить лишь битва.

– А кто же победил? – спросила Игрэйна с неподдельным интересом.

– К сожалению, чёрный, – ответил Ульрих с грустью в голосе. – Он коварно напал на золотого дракона, когда тот был ранен, и, воспользовавшись моментом, нанёс удар в сердце и спину.

На пару секунд взгляд его разноцветных глаз стал жестким, но вскоре сменилась довольной ухмылкой, Ульрих ловким движением освободился и, кивнув на дверь, сказал Анне и остальным женщинам:

– О, они пришли, давайте пересядем за столик у окна.

Женщины повернулись в направлении его взгляда и увидели входящих в зал Сюзанну Берсерье с её мужем Валерианом и сопровождающим их Микаэлем. Игрэйна ещё не успела познакомиться с ними, но уже была наслышана о их семье.

Глэн, бросив взгляд на Микаэля, приободрилась и подмигнула подруге.

– Надеюсь, этот свободен, – сказала она и, соскочив с барного стула, направилась за Анной и Ульрихом, встречающими вновь прибывших.

Вечер проходил прекрасно. Истории от Ульриха и Микаэля лились рекой, с каждой минутой становясь всё фантастичнее. Игрэйна считала, что это было следствием неиссякаемых бокалов с пивом, которые тут же заменялись, как только становились пустыми.

Примерно через два часа Ульрих и Микаэль заговорили о том, что первый завалил медведя голыми руками. На возражение Микаэля о том, что это просто невозможно, через пять минут был организован стол для армрестлинга.

Народ в помещении уже во всю следил за двумя мужчинами, чьи руки сплелись в поединке. Никто из них не собирался уступать друг другу.

– Это надолго, – протянула Анна, наблюдая, как её муж с рыком пытается одолеть противника.

– Это точно, – вздохнула Сюзанна, наблюдая, как её муж за спиной брата даёт ему советы. – Микаэль не привык сдаваться. Он соревнуется со всеми, кто бросит ему вызов.

Игрэйна обвела женщин взглядом и улыбнулась. Каждая из них с воодушевлением поддерживала своего супруга. Внезапно её сердце пронзила острая боль. Они были рядом с мужьями, а она сбежала от Уильяма, оставив его наедине с их бедой. Игрэйна резко встала, но тут же рухнула обратно на сиденье: алкоголь дал о себе знать, и она даже не заметила, как опьянела.

Через пять минут Анна поставила перед ней и Глэн, сидевшей с застывшим взглядом, две чашки, источавшие аромат специй.

– Выпейте, станет легче, – произнесла Анна.

Игрэйна сделала несколько глотков и почувствовала, как её разум проясняется. Она допила чашку и поблагодарила Анну:

– Спасибо, я…

Её слова прервал звук рации.

– Внимание всем постам, на озере Мортон пропала семья из трёх человек. Среди них ребёнок. Просьба присоединиться к поискам, всем свободным офицерам.

Голос дежурного прозвучал металом в полной тишине. Игрэйна заметила, как Анна резко закрыла рот руками, а Сюзанна и мужчины смотрели на неё.

– Анна, я пойду, – обратился Ульрих к супруге, и та кивнула. Решимость в её взгляде подтверждала согласие со словами мужа. – Мы тоже, – сказала Сюзанна, глядя на своих мужчин, которые молча кивнули.

Спустя пару минут вереница машин потянулась сквозь ночь к озеру Мортон.

***

Тёплый душ помог мне прийти в себя. Хотя сон казался очень реальным, это был всего лишь сон.

Он стал более детальным, но было одно важное отличие. Я не чувствовала того ужаса и боли, которые обычно испытывала после кошмаров, связанных с озером. Мой разум был ясным и чистым, без следов паники.

В задумчивости я потянулась к полке с банными принадлежностями и взяла флакон с шампунем. Лаванда. Я невольно улыбнулась – Грэйни, как всегда, предусмотрительно всё подготовила к моему приезду.

Только я в нашей семье любила запах лаванды, поэтому она, несомненно, заранее сходила в магазин и купила мой любимый шампунь. Аромат наполнил ванную, и я закрыла глаза, наслаждаясь им.

Мысли путались в голове, пока не сформировался образ мужчины с длинными волосами и стальным взглядом, пристально смотрящим на меня. Его волосы мерцали платиновым светом.

Я рассматривала его обнажённый торс и чёрные кожаные брюки, скользя взглядом от груди к рельефному прессу. Моё дыхание участилось, когда он начал приближаться ко мне той же походкой, которую я видела во сне. Только теперь она не вызывала у меня страха, а, наоборот, я хотела, чтобы он подошёл ближе.

Он приближался, и я заметила шрам в виде полумесяца на его левом боку. Я потянулась, чтобы прикоснуться к нему, но тут же отдёрнула руку, не глядя на его лицо.

Сделав шаг назад, я попыталась скрыться в сгущающейся темноте. Но он настойчиво притянул меня обратно и прижал к своей груди. Моя макушка не доставала до его подбородка. Он склонился ко мне и прошептал на ухо:

– Наконец-то я нашёл тебя.

Я медленно подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом. В этот момент за стеной раздался пронзительный крик моего брата: «Осторожно!» – и звук смываемой воды в туалете. В ту же секунду тёплая вода в ванной превратилась в кипяток, вырвав меня из сладостных грёз.

Я быстро повернула кран с холодной водой на максимум, и кипяток сменился ледяным потоком.

– Арти, засранец, я тебя прикончу! – ответом на мои крики стал смех брата.

Смыв шампунь, я выбралась из ванны. Мой непутёвый брат, как обычно, решил провернуть свою любимую шутку с «ванной сатаны». Пообещав себе отомстить ему при первой же возможности, я накинула халат и прошла в свою комнату.

Признаться, я была расстроена тем, что меня прервали, даже больше я была разгневана. Вздохнув, я опустилась на кровать и закрыла глаза, стараясь снова увидеть его лицо, но всё, что мне удавалось, – это размытый образ, сотканный из платинового света. Все мои попытки были тщетны. Но мурашки, пробегающие по моему телу, не давали забыть его слова. Я повторяла их в своей голове снова и снова, пока звук музыки не сбил меня с мысли.

Ну что же, пора вставать. Я подошла к шкафу и достала леггинсы и любимый изумрудный пуловер оверсайз из тонкой шерсти. В комнате было прохладно, поэтому я быстро оделась, наспех высушила волосы феном, завязала их в пучок и, полная решимости поколотить братца, вышла из комнаты.

Судя по громкой музыке, доносившейся из комнаты Арти, он был там. Я попыталась открыть дверь, но, как и ожидалось, она оказалась заперта. Шандарахнув кулаком в дверь, я прокричала ему несколько угроз, и все они касались моей ноги в его заднице, музыка на мгновение стихла, но затем заиграла вновь.

«Ну хорошо, рано или поздно ты выйдешь, маленький негодяй», – подумала я, находясь не в самом лучшем настроении. Сбежав вниз по лестнице на кухню, я прошла мимо небольшого коридора, заставленного коробками с моими вещами.

На кухне, под пронизывающий свист чайника на плите, в задумчивости стояла мама, сжимая банку с заваркой.

– Грэйни? – спросила я, подходя к плите и выключая почти выкипевший чайник. Она на мгновение застыла, глядя на банку в своих руках.

– Прости, задумалась, – произнесла она, пока мои руки осторожно забирали у неё банку, поставив ее на стол, я повернулась к плите, чтобы заварить чай.

– Лишний раз понимаю, сколько усилий ты вложила в то что бы сделать наш дом уютным. В Мэйнуорте всё было гораздо более хаотично, – за моей спиной раздался громкий стон. Мама, видимо, вспомнила своё первое посещение нашей квартиры. Моя соседка, студентка-художница, увлекалась готическими мотивами, а её реквизит мог бы составить конкуренцию комнате ужасов в любом парке развлечений.

– Это был настоящий кошмар, – простонала Грэйни.

– Гении всегда побеждают хаос, мам. К тому же арендная плата была невысокой, а я не очень требовательна после жизни с Арти. Да и Лия была очень замкнута в своём творчестве, так что никогда не утомляла меня своим вниманием, – я снова поставила чайник на плиту и присоединилась к Грэйни за круглым кухонным столом.

Как же приятно сидеть за столом, не опасаясь испачкать одежду красками и не чувствуя едкого запаха скипидара. Потянувшись, я услышала хруст позвонков.

– Как ты себя чувствуешь? – как бы невзначай спросила Грэйни.

– Кстати об этом, твой сын – это маленькое исчадие ада – снова устроил мне «ванну сатаны». Клянусь, как только он вылезет из своей норы, я устрою ему прекрасную взбучку. Шикарную трёпку!

Смех Грэйни прервал мои негодующие размышления о том, как я поступлю с Арти, когда он снова появится в поле зрения.

– Как же хорошо, что ты вернулась, – нежно произнесла она, закончив смеяться.

– Я тоже очень скучала по тебе, мама, – улыбнулась я. – С тех пор как я покинула дом, не проходило и дня, чтобы я не думала о вас. Ты же знаешь, мне нелегко сходиться с людьми. Не то чтобы это было проблемой, но в окружении множества незнакомых людей я чувствовала себя подавленной.

Всё, что я сказала, было правдой. После той трагедии на озере меня определили в приют, где я провела несколько недель в компании таких же детей, как я – брошенных, одиноких и порой очень злых.

Поскольку до этой трагедии я ничего не помнила о себе, дети постарше часто насмехались надо мной и издевались. В те дни никто не мог меня защитить, моя память была чиста, как белый лист, и все пережитые в приюте моменты навсегда остались запечатлены на нем.

Травля со стороны детей и безразличие взрослых сформировали моё отношение к людям. Даже сейчас я не могу быстро подпускать к себе никого, кроме родных и близких, мне комфортно только в узком кругу. А в те дни я вообще предпочитала прятаться в укромных уголках приюта, рассматривая книжки с картинками.

Спустя пару недель ткой жизни, меня вызвали в кабинет директора. Там я увидела супружескую пару. Когда женщина повернулась, я узнала ту, что держала меня за руку на озере и укрывала своей курткой, её глаза лучились нежностью, а мужчина, сидевший рядом с ней, пару секунд изучал меня, а затем широко улыбнулся и подмигнул.

Уильям использовал все свои связи и заручился поддержкой многих влиятельных людей Кэмкастла, чтобы в кратчайшие сроки оформить необходимые документы на удочерение. Моё сердце на мгновение сжалось от нахлынувших чувств.

Я окинула взглядом стену, на которой висели семейные фотографии, и остановилась на той, что была сделана двадцать один год назад. На ней был запечатлён черноволосый мужчина, весело смеющийся и держащий меня на руках в окружении семей Берсерье и Вульфштайн.

Мама никогда не любила рассказывать о событиях той ночи, но я знала, что в ту ночь, когда лодка моих родителей перевернулась на озере, эти люди, ставшие теперь частью нашей семьи, отправились на моё спасение. И именно после той ночи состояние здоровья Уильяма ухудшилось.

Когда он получил сообщение от Грэйни, ему потребовалась всего пара секунд, чтобы принять решение. Запрыгнув на байк, он рванул на озеро, где вместе со спасателями прочёсывал местность вокруг.

Свист чайника настойчиво раздался за спиной, отвлекая меня от грустных мыслей. Я достала пару чашек из серванта, взяла банку со стола и, по привычке, после того как открыла крышку, понюхала её содержимое. Убедившись, что это чай, я заварила наш любимый элгрэй.

– Ма, надо закончить пару дел до начала работы. Поможешь мне завтра? – спросила я Грэйни.

Она вопросительно посмотрела на меня.

– Я скопила немного денег на подработках и хочу купить машину для мобильности. Вот и подумала, что ты со мной съездишь и посмотришь.

– С удовольствием, но я в этом практически не разбираюсь, – ответила Грэйни. – Может быть, попросишь брата?

Я вздохнула. Как бы я ни была зла на него, в машинах разбирался только он. Арти сам перебрал байк Уильяма, восстановив его после долгого простоя в гараже.

– Ты права, но не хочу видеть его самодовольную улыбку, – заметила я.

– Шикарная у меня улыбка, не наговаривай, – в кухню осторожно вошёл брат, остановившись рядом с дверью на случай быстрого отступления.

Я ухмыльнулась. С детства он делал так, когда боялся ссор со мной. Но сейчас, когда он повзрослел, это стало выглядеть особенно комично.

Я встала и молча достала ещё одну кружку и тарелку с печеньем. Налив ему чай, я поставила кружку на его место за столом. Оценив обстановку, он сел и, как всегда, с серьёзным видом продолжил разговор.

– Думаю, тебе не придётся никуда ехать, – сказал он, переглянувшись с Грэйни. – Недавно я случайно заглянул в машины Эда и обнаружил там очаровательную малышку. Немного поколдовал над ней, и вот результат. – Он бросил в мою сторону что-то, что я машинально поймала и, разжав кулак, увидела ключ с брелоком. – Можешь оценить её, она в гараже.

С радостным вскриком я вскочила из-за стола и поспешила в гараж. Следом за мной последовали мама и брат. Миновав небольшую оранжерею, я через смежную дверь вошла в гараж и щёлкнула выключателем.

– Это же «Вранглер»! – только и смогла произнести я. Серый джип, сияющий, как новый, стоял посреди гаража.

– Ну, он старичок, но я всё внутри перебрал, так что будет служить тебе верой и правдой, – голос Арти звучал серьёзно, как и всегда, когда он говорил о механике.

Я запрыгнула в салон, с удовольствием отмечая все детали, над которыми заботливо потрудилась рука брата.

– Мам, её же из-за руля не видно. Не перестарались ли мы? – послышался голос Арти.

Грэйни молча ткнула локтем в бок брата:

– Не смешно.

Взглянув на неё, я поняла, что она тоже едва сдерживает улыбку. Я выскочила из машины и крепко обняла обоих.

– Смейтесь сколько хотите, но я всё равно очень благодарна вам за возможность в любой момент уехать от ваших шуток. – С этими словами я наградила каждого из них поцелуем в щёку. – Да, я не выросла таким же великаном, как ты, но вспомни: маленькие люди созданы для любви, а большие – для работы.

– Вечные отговорки! – Арти закатил глаза. Грэйни цыкнула на него.

– Вы не против, если я немного прокачусь? – мне не терпелось опробовать его в деле.

– Конечно поезжай, заодно по пути загляни в овощную лавку. Сегодня будет небольшая вечеринка по случаю твоего возвращения, нужно докупить продукты. А Арти как раз перетащит все твои коробки в комнату. – Несправедливо! Я и так трудился над этим зверем последние две недели!

Я показала язык брату в ответ на его слова и поспешила в дом за курткой.

– Ванна сатаны, – донеслись до меня слова мамы с ноткой осуждения в голосе.

Забежав в свою комнату, я нашла куртку и, вспомнив о мамином поручении, взяла рюкзак. В поисках кошелька я перерыла его от дна до верха, порядок никогда не был моей сильной стороной. Наконец, я нащупала его.

Вытащив кожаное портмоне, я заметила, что вместе с ним из рюкзака выпал брелок – серебряная орлица. Я не помнила, чтобы у меня был такой раньше. Пожав плечами, я прицепила его к ключам и поспешила обратно в гараж.

***

В кабинете царила звенящая тишина, лишь тиканье часов нарушало её. Человек, сидевший в кожаном кресле, уже в который раз перечитывал письмо.

– Интересно, – протянул он, – очень интересно.

– Господин? – послышался голос человека, стоявшего у дверей.

– Что у тебя? – спросил тот, взглянув на него.

– Как вы и предполагали, поток маны на территории города увеличился. Сегодня было зафиксировано самое большое количество за всё время нашего здесь пребывания. Особенно сильные всплески были в период грозы.

– А что с ним? – человек с письмом кивнул в сторону улицы.

– Активность в его усыпальнице растёт в геометрической прогрессии.

– Значит, она, – сказал человек, откидываясь в кресле и глядя на фотографию рыжеволосой девушки, лежащую на его столе.

***

Мой путь пролегал обратно к дому после того, как я заехала в овощной магазин. Выходя из магазина, я обратила внимание на футболки со значительной скидкой в витрине соседнего магазина. Увидев надписи на футболках, я улыбнулась и направилась туда.

Продавщица была весьма приветлива, и я приобрела не только футболки, но и пару леггинсов для себя и своей матери. Они были выполнены в стиле 80-х годов.

Бессодержательная болтовня радиоведущих начала утомлять меня, и я решила сменить музыкальный канал. Я потянулась к проводу от телефона, чтобы включить свою любимую композицию.

Я потянулась к проводу, но не смогла его поднять, поскольку он зацепился за что-то. Недолго думая, я наклонилась под руль, чтобы достать его.

В салоне автомобиля раздался гневный женский голос:

– Глупое дитя!

От неожиданности я подскочила и вернулась в нормальное положение, но тут же меня охватила паника. На большой скорости к моей машине приближался грузовик. Последнее, что я помню, – это яркая вспышка и улыбающиеся Арти с Грэйни.

Лёгкое похлопывание по щекам привело меня в чувство. Я медленно открыла глаза и увидела над собой лицо Нимуэ.

– Вивиан, – сказала она, сердито сверля меня взглядом. – Ты совсем лишилась рассудка?

– Где я? – спросила я хриплым от пережитого страха голосом.

– Я остановила время, – ее глаза гневно смотрели на меня, – через несколько мгновений ты вернешься обратно. Как только откроешь глаза, произнеси «Трильдиад», четко и внятно.

Как только она произнесла последнее слово, всё вокруг начало исчезать, и я снова увидела надвигающуюся опасность.

– Трильдиад! – мой голос сорвался на крик, и я зажмурилась, ожидая смертельного удара.

Но его не последовало, открыв глаза я поняла, что мой «Вранглер» проходит сквозь грузовик. Нога резко нажала на педаль газа и джип рванул вперёд, не знаю, сколько времени продлится этот эффект, что бы это ни было.

В зеркало заднего вида я увидела, как грузовик сворачивает на обочину, а водитель выпрыгивает из него, удивленно провожая мой джип взглядом. Объяснить это будет непросто.

Адреналин бурлил в моей крови, и руки действовали автоматически. Когда гормональный всплеск утих, я свернула на обочину, остановилась и уронила голову на руль. Стук сердца отдавался пульсацией в ушах.

Что же это было, чёрт возьми? Неужели я совсем потеряла голову из-за легенд? Как объяснить это безумие? Колдовство? Я же, чёрт возьми, прошла сквозь грузовик!

Смех вырвался из моего рта. Один, другой, и вскоре я уже нервно хихикала, а через секунду слёзы полились из моих глаз.

Когда истерика утихла, в памяти начали всплывать последние события, произошедшие недавно. Сон, встреча на станции и в кафе, а сейчас момент с грузовиком.

Я задумалась о том, как погибшая во сне женщина пришла мне на помощь. Может быть, её последние слова о поиске Ланселота и Миддрина имели какой-то скрытый смысл?

При упоминании о Ланселоте моё сердце забилось быстрее. Прекрасный рыцарь, который, увы, либо был выдуман, либо давно уже покинул этот мир.

Конечно, всё это было лишь плодом моего воображения и признаками психического расстройства. Мне ли не знать? Я достала телефон и сделала заметку о необходимости посетить психолога.

Взглянув на часы, я поняла, что скоро начнёт темнеть и пора возвращаться домой. Заведя мотор, я медленно поехала в сторону дома, на всякий случай выключив радио и приоткрыв окно.

И всё же Ланселот… Он не был таким, как его описывали в легендах. Он был опасен и силён, но его глаза выдавали ярость преданного человека, горе от потери и что-то ещё…

Найти Ланселота… Последние слова этой женщины перед тем, как яркая вспышка осветила озеро и всё вокруг: от тёмных вод до старого дуба, чьи корни укоренились в древних валунах.

Стоп! Дуб? Может ли быть? Вранглер развернулся и быстро поехал в сторону озера Мортон. К чёрту! Если уж сходить с ума, то по полной. Надеюсь, если меня и поместят в психиатрическую больницу, то в палату с повышенной комфортностью.

Один за другим зажигались фонари, окутывая своим мягким светом ухоженную просёлочную дорогу, ведущую через Миддридский лес к лодочной станции. Их свет отражался от золотистых листьев осенних клёнов, а лёгкая дымка, окутывающая землю, придавала пейзажу таинственную красоту.

Дорога была безлюдна, лишь изредка проезжали фермерские грузовики. Несколько раз я хотела повернуть назад, но каждый раз останавливала себя, понимая, что если не решусь сейчас, то, возможно, никогда не решусь.

Через несколько минут впереди показалось здание лодочной станции, я свернула на парковку и вышла из машины. Издалека доносились голоса небольшой компании, которые, похоже, разбили лагерь неподалёку. Сейчас не сезон, поэтому на озере почти никого не было.

Я убеждала себя, что это всего лишь плод моего воображения, и что я просто вернусь домой. Стараясь не смотреть в сторону озера, я быстрым шагом направилась к небольшой поляне, расположенной справа от него. Именно там, в кустах у большого дуба, меня нашла мама. Корни этого дуба, словно любовники, обвивали камни.

Где-то рядом заухал филин, напугав меня до ужаса. Я пожалела, что не взяла с собой газовый баллончик. Вокруг всё смешалось, и темнота подступала всё ближе. Решив вернуться к машине и взять его, я повернулась и пошла обратно.

Однако, когда уже должна была показаться парковка, я вышла на то место, откуда начала свой путь обратно. Неужели я прошла круг? Сбитая с толку, я осмотрелась и увидела вдалеке огни лодочной станции. Нет, наверное, я просто свернула не туда. Как я уже говорила, я не разделяю любовь своих родных к походам и плохо ориентируюсь на местности.

Я снова начала свой путь, ориентируясь на свет лодочной станции. Но через несколько минут снова оказалась у входа на поляну. Да что же это такое? Солнце почти село, и из-за поднимающегося тумана я уже практически не видела тропинки. Туман укутывал землю, словно меховой ковер, кроме одного места, где он разбивался, как будто о невидимую преграду. Мне стало страшно – я была одна на темной поляне, и поблизости не было людей.

Я достала телефон и обнаружила, что он работает, но батарея почти разряжена. Я быстро набрала номер брата, но он не ответил. Затем я попыталась связаться с мамой, но через один гудок мой телефон предательски сообщил, что разрядился.

«Вивиан, ты дура! Почему ты не поставила телефон на зарядку сразу после приезда?» – ругала я себя.

Вокруг меня сгущался туман, а с ним и чувство страха – мерзкое, липкое, парализующее. Я закрыла глаза и попыталась призвать Нимуэ, но ответом мне была тишина.

– Помогите! – пропищала я. – Пожалуйста, кто-нибудь, помогите!

В конце поляны я увидела очертания дуба и решила идти к нему. Но, как и в случае с возвращением до парковки, я снова оказалась в начале пути. В голову пришла мысль, что это будет самая нелепая смерть. Мои останки растащат белки или другие животные, а родные, когда им передадут мое тело, поставят табличку с эпитафией: «Человек, заблудившийся в трех соснах».

Вдруг меня осенило: озеро, лес, и я блуждаю по кругу – что это напоминает? Я стала перебирать в памяти все сказки, которые мне читали Уильям, а потом Грэйни. Сказка о путнике, вот оно! По глупости паренек забрёл в запретный лес ещё до того, как король и рыцари очистили его от нечисти. Он долго плутал по нему, но так же, как и я, возвращался в одну и ту же точку.

Не надеясь на успех, я решила прочесть строки из сказки:

Для путника, заблудившегося в чащобе дремучей.

В сумраке густом, где сосны с елями сплетаются,

Где луна меж ветвей блуждает, как в таинственном лабиринте,

Живёт хозяин, что ночью не смыкает глаз, не знает усталости,

И поможет добраться до дома, не затеряться во мгле.

Он ведёт тропами извилистыми, где ручейки поют,

Где цветы светятся ночью, как звёзды на небесах.

Он найдёт путь верный, не даст сбиться с дороги,

И тогда ты придёшь к дому, не заблудишься в чаще.

Путник, знай: в лесу есть защитник, хозяин леса,

Он поможет тебе, если будешь ты осторожен.

Следуй за ним, не бойся, не сомневайся ни в чём. Как только я дочитала последнюю строку, филин вновь подал голос где-то рядом со мной. Из-под земли один за другим начали медленно подниматься синие огоньки, выстраиваясь в линию, которая вела к дереву. Это блуждающие огоньки, – предвестники либо смерти, либо поворота судьбы. Желания следовать за ними у меня не было.

Но сомнения рассеял тихий рык и тяжёлые шаги огромных лап позади меня. Я бросилась бежать по линии, которую очертили огоньки, и, о чудо, через несколько мгновений оказалась у дерева.

Хотя физически я не была сильна, моё тело, наполненное адреналином, мгновенно оказалось на нижних ветках дерева. Я решила оставаться там до рассвета, надеясь, что это существо уйдёт. Меня била дрожь, и я крепко держалась за ветки, чувствуя, как ногти цепляются за кору.

– Не сжимай меня так сильно, – раздался бархатный голос у меня над ухом.

Моё сердце пропустило удар и упало в пятки. Как в фильме ужасов, я медленно повернула голову к источнику звука и увидела за спиной силуэт юноши, скрытый в тени.

– Т-ты кто? – с трудом выдавила я, инстинктивно пытаясь отстраниться.

Его руки мгновенно обхватили меня и властно вернули на прежнее место, теперь мы сидели лицом к лицу.

– Так мне нравилось больше, сиди так, – в его голосе прозвучали нотки властности, и моё тело словно сковали невидимые путы.

Он продолжал держать меня в объятиях, сам скрываясь в темноте надвигающейся ночи. Моё сердце готово было вырваться из груди.

– Расслабься, – хмыкнул он, и вокруг закружился сиреневый туман.

– «НЕ ВДЫХАЙ»! – раздался приказ Нимуэ в моей голове.

Слезы потекли по щекам. Куда меня занесло? Почему это происходит со мной, что со мной не так? Почему я почти в ночи сижу в объятиях маньяка на дереве, вместо того чтобы спокойно сидеть дома, в компании семьи и друзей?

– Как же так, ты сама просила о помощи, а теперь плачешь… – прошептал незнакомец.

Он склонился надо мной, и из-под капюшона на меня взглянули пронзительные голубые глаза с тёмно-синей радужкой. Неоновый свет – холодный и пронизывающий. Тело не могло сделать ни одного движения, загипнотизированное, словно кролик перед удавом. Следуя совету Нимуэ, мои вдохи были неглубокими. Сиреневая дымка вокруг нас сгущалась, и сквозь неё сверкали эти дьявольские глаза. Он следил за каждым моим движением. Руки, сжимавшие меня, напряглись, и он холодно рассмеялся:

– Умная девочка. Но за спасение нужно платить. Давно здесь не было тех, кто знает призыв хозяина леса. – Он помолчал. – Ну что же, а если так?

Не успев понять, что происходит, я почувствовала его язык за мочкой моего уха, а затем он скользнул по шее вниз, к открытым ключицам. Не ожидая этого, я глубоко вздохнула и тут же поняла, что совершила ошибку. Моё тело начало расслабляться, а разум затуманило чувство желания. Мысли спутались в единый клубок непонятных видений, и последнее, что я смогла произнести, было грустно сказанное: «Эмрис, за что ты так со мной?»

Видение тут же прекратилось, и мой разум немного прояснился.

– Как ты меня назвала? Откуда ты знаешь? Говори сейчас же! – Его голос превратился в шипение.

– Нимуэ… – взывала я к помощи, но его руки сжали мои плечи так сильно, что боль окончательно вернула меня к реальности.

«Тебе надо бежать, не сейчас, не время», – бормотала Нимуэ.

Тем временем юноша начал бормотать что-то очень быстро, и от озера к нам потянулись тысячи голубых нитей. Они льнули к моему телу и извивались, словно питомцы, долго не видевшие своего хозяина. Как только они касались меня, в этих местах пробегал словно электрический ток.

– Это ты! Ты! – голос юноши теперь звучал хрипло, словно у старика. В темноте я не могла разглядеть его истинный облик, но я чувствовала, как его тело, словно под тяжестью какой-то магии, ссутулилось, и его дряхлая рука потянулась ко мне.

– Не трогай меня! – заорала я, и голубые нити рванули ко мне.

Но монстр лишь усмехнулся, щелкнув пальцами, и клубы сиреневого тумана стремительно появились вновь.

Внезапно раздался грозный рык, и передо мной возник огромный белый волк. Он повернулся ко мне, и я увидела два прозрачных глаза, которые на мгновение задержались на мне, а затем сильным ударом задних лап он столкнул меня с ветки.

– Неееет! – прохрипел старик, и клубы тумана, словно ленты гимнастки, вновь устремились ко мне.

Зажмурив глаза, я приготовилась закричать, но пара крепких сильных рук поймала меня, спасая от падения на валуны под дубом. Осознав, что падение не состоялось, я осторожно открыла глаза и увидела над собой пару обеспокоенных стальных глаз в обрамлении платиновой гривы. Не давая себе отчета, мои руки обвили его крепкую шею, а губы впились в его долгим поцелуем, наслаждаясь каждой секундой.

– Спасибо, Сильф. Ты опять меня спас.

Сознание угасло, чары старика усыпили меня окончательно.

Знамена дракона и льва.

– Лиярд, с ней всё в порядке? – раздался откуда-то издалека мужской голос, эхом отражаясь в моём сознании.

В моей голове вихрем проносились странные образы, сменяя друг друга с головокружительной скоростью, словно в калейдоскопе. Их поток был настолько насыщен, что я едва успевала осознавать их, и вскоре мне стало дурно. Не успев даже открыть глаза, я почувствовала, как меня накрывает волна тошноты, и я наклонилась вперёд, извергая наружу всё, что было во мне с самого завтрака.

– Кажется, не очень, – теперь голос звучал совсем рядом, и я почувствовала, как кто-то осторожно поддерживает меня за плечи.

Я медленно подняла веки и увидела перед собой мужские ноги, обрамляющие то, что осталось от моего завтрака на земле. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что я сижу на чём-то мягком, и моя спина прижата к чему-то тёплому и живому. Я попыталась встать, но моё тело, словно предатель, не подчинялось мне, и я начала падать. Если бы не сильные руки, которые подхватили меня, я бы рухнула на землю, потеряв равновесие.

– Не торопись, это зелье не пройдёт так быстро, – прозвучал знакомый голос.

С трудом повернув голову, я обнаружила, что меня поддерживает не кто иной, как Ланселот. Рядом с нами, свернувшись в клубок, лежал огромный серебристый волк.

Мысли всё ещё хаотично метались в моей голове. Неужели я ещё не пришла в себя?

Мой взгляд остановился на лице мужчины, чьи стальные глаза пристально смотрели на меня. В его волосах, словно золотые нити, играли последние лучи заходящего солнца. Неужели я умерла? Иначе как объяснить его присутствие здесь?

Я протянула руку к меху волка и нежно погладила его. Волк зажмурил глаза и, как мне показалось, слегка заурчал от удовольствия. Я продолжала ласкать его, пытаясь осознать ситуацию, и через пару минут вновь обратила свой взор на Ланселота.

Опустив глаза, я увидела его обнажённое тело, словно созданное искусным скульптором. Было ли это прекрасным сновидением или действием зелья – не имело значения. Наши глаза вновь встретились. И сама того не замечая, я протянула руку к его лицу, нежно проведя по острой скуле.

– Благодарю тебя, Ланселот, за спасение, – прошептала я, нежно коснувшись его острых скул.

Его зрачки расширились, а брови удивленно приподнялись.

– Откуда ты знаешь, как меня зовут? – спросил он, перехватив мою руку и крепко сжав ее.

– В замке госпожа называла вас именно так, – ответила я.

Волк издал удивленный рык, и я обернулась, чтобы увидеть пару золотистых глаз, которые пристально изучали меня.

Через мгновение он наклонился ко мне и начал обнюхивать, его хвост задрожал, словно у собаки, которая наконец-то дождалась своего хозяина после долгого отсутствия.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Ланселот, с сомнением глядя на своего компаньона. – Запах матери? Ты уверен?

Лиярд наградил его скептическим взглядом и вздохнул.

Ланселот осмотрел мою руку, которую до сих пор держал в своей.

– Я даже не заметил, – сказал он, нежно поглаживая мои царапины. Каждое его прикосновение вызывало легкие электрические разряды, пробегавшие по моему телу.

Он не спрашивал, он утверждал, но его голос был пугающе спокойным. Он повернул мое лицо к себе и долго смотрел на меня. Я не выдержала его взгляда и закрыла глаза.

– Так это была ты в замке, – произнес он.

Он замолчал ненадолго, но его пальцы продолжали машинально поглаживать мою ладонь.

– Как ты здесь оказалась? – его вопрос застал меня врасплох, и я открыла глаза.

– Это же мой сон, – ответила я, удивившись его вопросу.

Мне показалось, или Лиярд хихикнул? Разве волки могут смеяться? Но он тут же прекратил и с удивлением посмотрел на мужчину, а затем на меня.

– Лиярд, разожги огонь побольше, – приказал мужчина. – И не смей её жалеть, – словно предугадывая его действия, предупредил он.

В одно мгновение он оказался на ногах, крепко держа меня в своих руках. Я пыталась вырваться, но его сильные руки не давали мне даже пошевелиться. Я с мольбой посмотрела на Лиярда, который с грустью наблюдал за мной своими золотистыми глазами. Затем он отвернулся и начал что-то рисовать на земле.

Мне показалось, что это был всего лишь странный сон, пока я не осознала, что ноги Ланселота уже ступают по дну озера. В следующее мгновение я почувствовала, как падаю в его воды. Я не умею плавать, и вода всегда приводила меня в состояние ступора. Заходящее солнце едва пробивалось сквозь поверхность озера, а я тонула.

В панике я попыталась выплыть, но только глотала воду. Однако в то же время мои ноги нащупали дно, и я резко вынырнула на поверхность. Задыхаясь, я откашливала озёрную воду.

– Ты совсем с ума сошёл? – мой крик, казалось, не волновал Ланселота, который стоял рядом по пояс в воде. Моя рука непроизвольно замахнулась, и звук пощёчины раздался над озером. Второй замах был быстро остановлен.

– Всё сказала? – процедил он сквозь зубы, крепко сжав моё запястье.

Он наклонился ко мне и взял меня за подбородок второй рукой. Мне стало страшно.

– Что? Всё ещё кажется сном? – спросил он.

– Отпусти меня, – прошептала я. – Пожалуйста, мне холодно.

Он наклонился ещё ближе:

– Может быть, ещё раз меня поцелуешь?

«Боже, помоги мне!» – пронеслось у меня в голове, и я всем телом прильнула к нему. Он тотчас же отпустил мой подбородок, но продолжал держать меня за руку. Я обвила свободной рукой его шею и, поддавшись мимолётному порыву, вновь поцеловала его. И когда моя рука освободилась, а он начал требовательно отвечать на поцелуй, моё колено со всей силы угодило прямо в его пах. Со стоном он согнулся пополам, а я, вырвавшись на свободу, стремительно помчалась к берегу.

– Бешеная! – его голос, полный боли, летел мне в спину.

– Псих! – не оборачиваясь, ответила я ему.

Оказавшись на берегу, я почувствовала, что он вот-вот настигнет меня. Но тут между нами выросла стена из серебристого меха.

– Отойди, Лиярд! – глаза Ланселота пылали гневом.

Грозный рык волка эхом разнёсся по всей поляне. Я стояла, дрожа, вцепившись в тёплый мех. Хвост Лиярда ходил ходуном, и по тому, как они смотрели друг другу в глаза, я понимала, что между ними происходит бурный немой диалог, который был недоступен моему пониманию.

– Возись тогда с ней сам! – прозвучал ответ.

Волк тяжело вздохнул и, обернувшись ко мне, подбодрил своим взглядом. Я дрожала в мокрой одежде на холодном октябрьском ветру. Подмигнув мне, он хлопнул лапой по древнему знаку, и из него с треском вырвались искры, которые тут же превратились в небольшой костер.

Ланселот, бросив на меня презрительный взгляд, демонстративно сел рядом с костром, полностью игнорируя мое присутствие.

Мокрая одежда прилипала к телу, и холод пронизывал меня до самых костей. Мои зубы начали выбивать чечетку. Внезапно я почувствовала легкое дуновение, и моя одежда, словно по волшебству, окуталась паром, мгновенно становясь сухой. Я была слишком измучена, чтобы удивляться. «Это не сон, и никогда им не было», – прошептала я себе и без сил рухнула возле костра. Лиярд тут же лег рядом, защищая меня от пронизывающего ветра.

Взгляд его золотых глаз был устремлен на Ланселота. Казалось, он читает ему нотацию, время от времени вздыхая или сердито стуча хвостом по земле. Пока разыгрывалась эта пантомима, я пыталась собрать все фрагменты воедино.

Когда Лиярд сбросил меня с дерева, уже стемнело, а сейчас закат был таким же, как в первые минуты моего пребывания здесь. Я поняла, что оказалась в какой-то временной ловушке, расставленной тем сумасшедшим. Я бы хотела верить, что мне всё это приснилось, но передо мной стояли живые и вполне материальные герой легенды и огромный волшебный волк. Ничего необычного, на первый взгляд. Однако, что странно, я не ощущала никакой опасности для себя. У меня сложилось впечатление, что я уже видела всё это раньше.

Я украдкой взглянула на Ланселота и, как и в моём сне, заметила на его боку шрам в форме полумесяца. Моё лицо залилось румянцем, который распространился по всему телу. Быстро отведя взгляд, я прошептала волку:

– Ты можешь проводить меня?

Волк вопросительно посмотрел на меня.

– Он голый, – прошептала я. – И, кажется, ему не помешает немного одежды.

Ланселот, по-видимому, не слышал нас или делал вид, что не слышит. Волк, закатив глаза, потянулся и встал, приглашая меня следовать за собой. Я, вцепившись в его мех, начала тихо объяснять, как нам пройти.

Спустя пять минут мы оказались на парковке рядом с моим Вранглером. Я, роясь в пакетах на заднем сиденье, искала тот самый, из лавки. В голове крутились тысячи мыслей, но осознание того, что Лиярд рядом, давало мне необъяснимое спокойствие. С этим я разберусь позже.

Достав пакет с заднего сиденья, я кивнула волку, и мы отправились в обратный путь.

Ланселот сидел у костра в том же положении, что и когда мы его оставили. Казалось, его не волновала ни собственная нагота, ни что-либо другое. Я подошла к нему:

– Я думал, ты не вернешься.

Я молча передала ему одежду и села у костра. Лиярд снова улегся позади меня. Ланселот без лишних вопросов натянул футболку и леггинсы:

– Спасибо.

Я продолжала хранить молчание, и так прошло несколько минут. Волк, приоткрыв глаза, пристально наблюдал за Ланселотом, словно пытаясь проникнуть в его мысли.

– Ты была под её влиянием, – произнес Ланселот с грустью в голосе. Он сделал небольшую паузу и продолжил: – Колдовская петля. Её особенность заключается в том, что, вдыхая её рядом с другим, ты теряешь свою волю и становишься безвольной куклой.

Он подбросил хворост в огонь и продолжил:

– Я не знаю, как мы оказались здесь, где мы находимся и в каком времени. Но одно могу сказать точно: скромностью ты не отличаешься.

Я проследила за его взглядом и запахнула куртку. Неужели он сейчас пытался пошутить? Ланселот усмехнулся и продолжил:

– Лиярд первым учуял твой запах. Я же смог почувствовать его только после того, как сам избавился от петли, передаваемой тобой.

Я посмотрела на него. В своей одежде он выглядел вполне реальным человеком, хотя, возможно, слегка помешанным. В моих мыслях мелькнули сиреневые ленты, летящие за мной, вдох и долгий поцелуй. Рука невольно потянулась к губам.

– Да, точно… Прости, я не хотела…

– От тебя пахнет Нимуэ, но с примесью другого запаха. Я помню его. Значит, ты была там. Мне хочется понять, как и почему. Нас забросило сюда после её смерти. И, как мы уже выяснили, она тоже была здесь. А теперь мы нашли тебя, ту, которая стёрла печать, помогая нам избежать смерти от рук сумасшедшей последовательницы Мордреда.

Он сжал зубы и замолчал.

Солнце почти село, и сумерки вновь накрыли озеро. Мне стало не по себе. Я не хотела оставаться здесь, особенно когда вдалеке послышалось зловещее уханье филина.

Решение пришло быстро. Я резко встала:

– Идём отсюда.

Они оба удивленно посмотрели на меня. Боже, что я творю? Как объяснить это своей семье? Урчание в желудке Ланселота прервало мои мысли.

– Загасите костер, и мы уходим. Поговорим об этом в более безопасном месте, – сказала я.

Я стояла, держа Лиярда за мех, не желая расставаться с ним в этом лесу. Мой решительный взгляд был устремлен на мужчину. Вздохнув, я протянула ему свою руку, и он в замешательстве посмотрел на неё.

– Дай ладонь и повторяй за мной. Я не причиню вреда ни Вивиан, ни её семье, пока они дают мне кров и еду. Обязуюсь не причинять неприятностей, – произнесла я.

С ходу переделав ритуал клятвы Даме, я стояла и с трепетом ждала его реакции. Лиярд довольно заурчал и грациозно сел рядом. Его глаза из золотых стали серебристыми, отражая свет луны. Ланселот поднялся.

– Я, Ланселот, рыцарь Круглого стола, даю своё слово не причинять вреда Вивиан и её семье, пока нахожусь на её попечении, – его голос звучал серьёзно и искренне, наполняя воздух торжественностью. – Но взамен, прошу Вивиан, не лгать мне.

Он протянул свою руку для рукопожатия. В тот момент, несмотря на напряжённость ситуации, он выглядел как грозный рыцарь, готовый защищать свою честь и честь своих близких.

– Я, Вивиан Линн, клянусь не лгать Ланселоту, рыцарю Круглого стола, пока он находится под моей опекой, – произнесла я, вкладывая в эти слова всю свою искренность и решимость.

Когда наши руки встретились, Лиярд положил свою лапу поверх них, и на мгновение она вспыхнула серебристым светом.

– Лиярд запечатлел клятву, – сказал он, заметив мой вопросительный взгляд. – Никто из нас не сможет её нарушить.

Эти слова эхом разнеслись по ночному лесу, подтверждая нерушимость нашего соглашения. Я знала, что теперь могу доверять Ланселоту, а он – мне.

***

– Ма, я вернулся! – крикнул Арти, с такой силой захлопнув входную дверь, что эхо разнеслось по всему дому.

Сбросив берцы, он стремительно поднялся в свою комнату. Закинув телефон на зарядку, Арти прошёл в ванную и включил душ. Ловким движением стянув через голову футболку, он отправил её в корзину для белья, а следом полетели и спортивные брюки.

Повернувшись к зеркалу, Арти с ухмылкой заметил синяки на плече от двух деревянных мечей. Эти мелкие негодники! Они отвлекли его во время тренировочного поединка с их товарищем. Ловко провернули! Он раздражённо цыкнул. Прикрылись Сноу, поганцы!

Хрустнув шейными позвонками, Арти забрался под струи воды. Утром, перед уходом из кондитерской, к нему подошёл Микаэль и попросил провести тренировку на деревянных мечах вместо Валериана, который чувствовал себя неважно. Арти согласился, потому что гроза, вызвавшая переполох в детском интернате Кэмкастла, напугала многих ребят. И пока взрослые решали проблемы с устранением последствий, ребят нужно было как-то отвлечь.

Кроме того, он был в большом долгу перед Валерианом и Микаэлем. Когда ему казалось, что он сходит с ума и готов был разрушить всё вокруг себя, они пришли ему на помощь, вложив всю его бушующую энергию в мастерство владения мечом. С тех пор, как только приступы накатывали на него, он мчался на площадку, чтобы разрядиться.

Сегодня эти маленькие проказники отвлекли его самым коварным и бесчестным способом. Когда он сражался с одним из мальчиков, его друзья, воспользовавшись моментом, с громкими криками побежали приветствовать Сноу, которая пришла их навестить. В одно мгновение он повернулся в её сторону и в этот момент пропустил два удара.

Сноу… Он прислонил голову к холодной кафельной плитке на стене и закрыл глаза. Когда она стала такой невероятно красивой? Он вспомнил её светлые волосы, развевающиеся на осеннем ветру, и глаза цвета ночного неба, которые смотрели на него с тёплой улыбкой, пока ватага малышей бежала к ней с объятиями. Арти смачно выругался и крутанул кран холодной воды на полную мощность. Нельзя! Он больше никогда не допустит такого в своей жизни. Холодная вода остудила его мысли.

Наскоро вытеревшись полотенцем, он прошёл в комнату, по пути бросив взгляд в зеркало. Остаток ярости всё ещё бушевал в его серых глазах. Он упал на кровать, и его рука потянулась к пульту. В комнате заиграла его любимая песня с Вив – «I want to break free». Эти слова эхом отдавались в его сердце, напоминая о том, что он должен бороться за свою спокойную жизнь.

Я действительно хочу быть свободным, думал Арти, закрыв глаза. Мне вполне достаточно того, что у меня есть сейчас: мама, Вив… Мой мир абсолютно спокоен и уравновешен, и всё находится под моим контролем.

Мысли Арти плавно перешли к утреннему разговору Грэйни об уборке внутреннего двора у оранжереи. Она упоминала о розах, которые хотела посадить в следующем году, и эта идея ему нравилась. Внутренний двор был тем местом, где они с Вив выросли, где она читала ему сказки и успокаивала, когда его задирали в школе. Именно там он впервые увидел малышку Сноу – совсем кроху, державшуюся за руки с Валерианом и Микаэлем. Ей было четыре, а ему восемь. Она обсыпала его песком, но Вив почему-то стала её защищать.

Арти вспомнил, как они с Вив лежали на шезлонгах и загорали. Он только вступил в пубертатный период и старался доказать, что их компания ему неинтересна. Но украдкой поглядывал на открытое бикини Вив и слитный купальник Сноу цвета моря с маленькими вышитыми цветочками. Он старался быть рядом и шутить, чтобы развеселить её.

А сейчас ему двадцать один, ей семнадцать. И он представляет её светлые волосы, рассыпанные по подушке рядом, округлые бедра, прижавшиеся к его талии, затуманенный взгляд карих глаз, устремленный на него. Её учащенное дыхание, и она вся принадлежит ему без остатка.

Блять. Его рука скользнула вниз, и имя Сноу сорвалось с его губ в момент пика.

Стук в дверь вернул его к реальности.

– Арти, ты не спишь? – раздался тревожный голос его матери.

– Нет, мам, – он быстро надел домашние брюки и открыл дверь.

– Вив звонила, но я не успела подойти, а сейчас она вне зоны доступа. Она должна была уже вернуться, и это меня тревожит.

Арти чертыхнулся и включил телефон. Два неотвеченных сообщения от нее. Он набрал номер, но связь была недоступна.

– Сейчас спущусь, – произнес он.

Грэйни кивнула и оставила его одного. Он сменил домашние брюки на черные скинни, достал черный пуловер и мотоциклетную куртку. Взглянув на открытое в телефоне приложение по отслеживанию машины, его глаза сузились. Не теряя ни минуты, он сбежал вниз по ступеням, бросил матери, чтобы она не волновалась, и схватил мотоциклетный шлем.

Его механический конь стоял у гаража, Ловко оседлав его, он надел чёрный шлем с изображением льва и опустил защитное стекло. На фоне заката, словно предвещая недоброе, сверкнула красная вспышка. Арти выжал сцепление, и его чёрный Speed Triple рванул с подъездной дорожки, как стрела, выпущенная из лука.

Лавируя на крутых поворотах сельской дороги, он задавался вопросом, зачем его сестре понадобилось ехать на озеро Мортон. Как она вообще решилась отправиться туда одна?

Через пару минут он будет на месте. Поддав газу, он потерял связь с реальностью, и пейзаж вокруг превратился в размытое цветовое пятно. Но это его не волновало. Все мысли Арти были сосредоточены на безопасности сестры.

На парковке у лодочной станции его взгляд сразу остановился на джипе Вив. Резко остановившись у машины, он заглянул в салон, но её там не оказалось. Сзади валялись пакеты, а ключи были вставлены в зажигание. Он почувствовал страх за сестру. Соскочив с мотоцикла, он направился к зданию лодочной станции.

Внезапно из-за кустов послышались голоса Вив и кого-то ещё. Они вот-вот должны были выйти на парковку по тропе. Первой мыслью Арти было не мешать сестре, так как её собеседник был мужчиной. По голосу она была спокойна и что-то объясняла своему спутнику. Он уже собирался развернуться, но тут их голоса стали слышны совсем рядом. Этот голос! Кровь забурлила по его венам, наполняя каждую клетку тела жгучей ненавистью. Рука сжалась в кулак. Первым с тропы вышел мужчина. Светлые волосы, надменное выражение лица – сомнений не было, это он.

Он услышал, как хрустнули костяшки его пальцев о скулу, и как мужчина, не ожидавший удара, упал на землю.

– Ланселот… не рад тебя видеть, – произнес Арти, снимая шлем и глядя на него с гневом. Его осанка была прямой, словно натянутая струна, а в глазах читалась власть и опасность.

Голос рыцаря звучал твердо и холодно:

– Приветствую тебя, король Артур.

Я не могла поверить своим глазам. Как и в то, что Арти назвал Ланселота по имени. Я бросилась к брату и встала перед ним, заслоняя Ланселота своим телом.

– Что ты делаешь? – воскликнула я, но мой голос дрожал от страха и напряжения. Краем глаза я заметила, что Лиярд тоже поднялся и встал на защиту Ланселота.

– Вив, отойди! – приказал брат ледяным тоном. – Я немного убью его, а потом оживлю и снова убью. И лучше тебе не мешать мне.

Его голос был холодным, как сталь, и я почувствовала, как страх сковывает меня. Я хотела подчиниться, но что-то внутри меня не позволяло мне это сделать. Ланселот поднялся, но только на мгновение. Оттолкнув меня плечом, брат снова ударил его, на этот раз под дых. Рыцарь согнулся, но не предпринимал никаких ответных действий. Лиярд заскулил и прижал уши. Почему Ланселот не отвечал на удары? Почему он просто терпел их? Эти вопросы разрывали мой разум, но я не могла найти на них ответов.

– Так вы семья? – спросил Ланселот, выпрямляясь и сплевывая кровь.

– Какое тебе дело? – огрызнулся Арти, готовясь к следующему удару.

– Мне нет дела, но я вижу, что у тебя сохранилась тяга к сёстрам, – в словах Ланселота звучала холодная ярость. Он снова стоял прямо и вызывающе смотрел на брата.

Арти с ещё большей яростью ударил Ланселота, и тот вновь упал на землю. В моей голове промелькнула мысль: «Он не может навредить моей семье!» Я решила вмешаться:

– Ланселот, касаемо клятвы, я разрешаю тебе защищать меня, если тебе грозит опасность. Но только защищать.

Брат обернулся ко мне и, ошарашенный, уставился на меня:

– О какой клятве ты говоришь?

Он схватил меня за плечи и начал трясти, как тряпичную куклу:

– Говори, что это за клятва, сейчас же!

Он тряс меня так сильно, что резинка, державшая мои волосы, слетела, и они рассыпались по плечам. Его дикий взгляд искал следы моей лжи.

– Ты делаешь мне больно, отпусти! – прохрипела я.

Не успела я договорить, как Лиярд толкнул его в плечо, заставив отпустить меня, а Ланселот быстро поддержал, не дав упасть. Увидев это, Арти взревел:

– Я убью тебя!

Я никогда не видела брата таким. Он был ужасен. Я не сомневалась, что он действительно способен убить Ланселота. В моей голове мелькнула мысль: «Прикажи им остановиться! Используй свою силу! Вложи в приказ всё желание! Вспомни, как на дереве, голубые нити, повелевай ими!»

Арти был уже почти рядом с готовящимся к защите Ланселотом. Лиярд выжидательно припал к земле, готовый к броску, его глаза были прозрачны.

– ОСТАНОВИТЕСЬ! СЕЙЧАС ЖЕ! – воскликнула я, не в силах больше терпеть.

Мой истерический крик разорвал тишину. Руки наполнились энергией, словно электрическими зарядами, и я, не осознавая, направляла их в сторону участников драки. Я заметила, что все трое замерли, будто скованные невидимыми путами, их глаза были устремлены на меня. В моих сжатых кулаках я крепко удерживала голубые нити, ведущие к каждому из них.

– Вив? Это ты устроила? – голос брата звучал тревожно, хотя он старался казаться спокойным. Он не сводил глаз с моих кулаков, в которых были зажаты нити.

Я дрожала, глядя на них, и воспоминания о пережитых за сегодняшний день страхах начали возвращаться ко мне. Слезы ручьём потекли по моему лицу.

– Разве это я устроила? Весь мой день был словно сон пациента психиатрической лечебницы, – мой голос дрожал и громко звенел на всю парковку.

– Я проехала сквозь грузовик, в моей голове звучит голос колдуньи из легенд, меня пытался изнасиловать какой-то псих на дереве, попутно отравив какой-то дьявольской петлёй, я чуть не разбила голову, упав с дуба, меня спасли волшебный волк и мужик, который жил много веков назад, а сейчас ты трясёшь меня как куклу, злобно зыркаешь и пытаешься убить тут всех, попутно оказавшись легендарным королём. И это произошло меньше чем за сутки!

Мой голос сорвался, и я упала на колени.

– Я не понимаю, то ли я тронулась, то ли вы все здесь сошли с ума.

Вытерев слезы тыльной стороной ладони, я обвела всех взглядом.

– Я не знаю, как это происходит, но я не отпущу никого из вас, пока вы не пообещаете не убивать друг друга.

Мой взгляд остановился на брате. Он выглядел ошеломленным после моего монолога и перевел взгляд на Ланселота, который мрачно кивнул.

– Лиярд почуял ману демона, когда мы были в лесу. Когда я нагнал его, она, опутанная несколькими петлями, летела прямо мне в руки.

Взгляд брата метнулся ко мне.

– Вив, это правда? – спросил он, и его вид говорил о том, что слова Ланселота не кажутся ему неправдой.

– Разве похоже, что я вру? Этот извращенец облизывал меня, а потом отравил и явно не хотел отпускать. – При воспоминании об этом меня снова начало трясти.

Арти немного расслабился и продолжая смотреть мне в глаза произнес:

– Я не трону его, если ты расскажешь, о какой клятве идет речь и что вообще здесь происходит.

Я перевела вопросительный взгляд на Ланселота.

– Моя клятва у тебя есть, – холодно ответил он.

Я расслабилась и отпустила нити. Арти и Лиярд мгновенно оказались рядом со мной. Брат схватил меня в охапку и держал так, пока я ревела, словно маленький ребенок. От волка пошли волны спокойствия, казалось, он баюкал меня своей маной. Ланселот же стоял поодаль, не сводя с нас глаз, обдумывая то, что сейчас произошло.

Благодаря Лиярду, я постепенно успокоилась и ответила брату:

– Моя клятва в том, что я не буду врать Ланселоту, пока он у нас на попечении, а его – в том, что он не причинит мне и моей семье вреда.

Арти отстранился.

– Это все?

У меня не осталось сил даже кивнуть. Брат вздохнул:

– Ты идиотка, Вив, а я поступил как последний мерзавец, прости, – он нежно потрепал меня по голове.– И что нам с ними делать? – спросил он, поставив меня в тупик.

– Может быть, ты сам мне подскажешь? – я посмотрела в его серые глаза. – Ваше величество?

Он ухмыльнулся:

– Я не против волка, всегда хотел собаку.

Лиард обиженно заворчал.

– А что касается него… Раз ты дала клятву, это теперь твоя проблема, – он повернулся к Ланселоту. – Разговоры оставим на потом, думаю, мне есть что послушать.

Это было обращение к нам обоим, затем он снова повернулся ко мне и обеспокоено:

– Машину вести сможешь?

– С удовольствием уберусь отсюда, – ответила я очень быстро.

Арти ухмыльнулся моему ответу и достал телефон:

– Наберу маме, успокою её. Заодно придумаю, как разрулить ситуацию.

Бросив грозный взгляд на Ланселота, он направился к своему мотоциклу.

Обратная дорога прошла в полной тишине. Ланселот и Лиярд без лишних слов сели в машину, как будто их совсем не удивляло происходящее.

Я с шумом выдохнула и бросила взгляд в зеркало заднего вида. Арти не отставал от нас, продолжая следовать за нами. Я даже не могла представить, что он придумал для Грэйни. А что, если и она, ну, не знаю, королева фейри? Я нервно хихикнула, и мои пассажиры с удивлением посмотрели на меня.

Я снова сосредоточилась на дороге. Через пару минут показалась подъездная дорожка к дому. На крыльце у главного входа стояла мама, освещенная уличным фонарем, тревожно всматриваясь в темноту. Я заметила, как она облегченно вздохнула, когда мой джип въехал на гравий, а следом за ним – мотоцикл Арти, припарковавшись рядом со мной. Прежде чем выйти из машины, я повернулась к Ланселоту:

– Предоставьте все Арти, он разберется. – И вышла из автомобиля.

Арти уже стоял рядом с мамой, что-то объясняя ей. Она бросила тревожный взгляд на Ланселота и Лиярда, пока мы подходили к крыльцу.

– О, Господи, – услышала я, когда мы подошли к крыльцу. Арти стоял с удрученным видом, и это не предвещало ничего хорошего. Грэйни повернулась к ним:

– Лэнс, проходи, не стесняйся. Вив, проводи его в свободную спальню.

– Нет, – резко ответил Арти. – Я давно хотел переехать в спальню отца, если ты не против.

– Хорошо, – кивнула Грэйни и направилась в дом. – Я пока приготовлю перекусить.

Потом она обернулась и посмотрела на Лиярда:

– Пойдем, большой мальчик, я тебя накормлю.

И я заметила, как Лиярд, завиляв хвостом, бодро потрусил к Грэйни.

– Бабник и чревоугодник, – услышала я тихий шепот Ланселота.

Я взяла его за руку:

– Пойдем.

Он послушно последовал за мной. Мы поднялись в комнату Арти, где он быстро перетаскивал свои вещи в комнату отца. Я провела Ланселота в ванную и включила душ.

– Вот, освежись пока, – сказала я, указывая на полку с банными принадлежностями. – Пользуйся. И вышла.

К тому времени Арти уже успел перенести половину своих вещей в комнату Уильяма. Я вздохнула и вышла в холл, чтобы спуститься в хозяйственную комнату за постельным бельём.

Проходя мимо кухни, я увидела, как Грэйни готовит сэндвичи и кипятит чайник. Лиярд лежал под столом с полной миской мяса, и на его морде было написано полное блаженство. И правда бабник и чревоугодник!

Быстро взяв из комнаты постельное бельё, я поднялась обратно и застелила кровать. В дверях появился Арти, бросил в меня толстовку и спортивные штаны и направился к выходу.

– Арти, – начала я.

– Позже, Вив, – бросил он, не оборачиваясь, и ушёл.

Я положила костюм на кровать и крикнула Ланселоту через дверь, где он может его найти. Затем я спустилась на кухню. Грэйни сидела за столом и пила чай. Рядом стоял поднос с приготовленными сэндвичами. Я молча села на стул рядом с ней и взяла один из них.

– Бедный мальчик, – пробормотала Грэйни.

– Мам, ты о чём? – у меня появилось нехорошее подозрение.

– Я о Лэнсе. Не могу поверить, что такой красавчик попал в лапы сектантов. Она задумчиво смотрела в свою чашку..

– Арти рассказал, что они вместе занимались у Валериана, но он не смог уберечь его от неприятностей, заметив слишком поздно его странности. Он сказал, что Лэнс вышел на тебя, сбежав из секты Рогоставленников. Господи Иисусе, нет ничего святого у людей. Название как у сатанистов каких-то.

Из-под стола послышался волчий кашель. Стол заходил ходуном. Лиярд определённо смеялся. А я продолжала сидеть с самым непроницаемым лицом.

– Мальчик, ты подавился? – Грэйни заглянула под стол.

Стол перестал трястись.

– Арти рассказал мне, что мальчик сталкивался с различными проблемами со стороны мужчин и женщин, и его единственным другом стал этот огромный пёс. Он такой красивый! Как же много ему пришлось пережить, не понимая, что происходит! Солнечные дети так доверчивы…

Мой брат – настоящий мастер в своих кознях. Я больше не могла это слушать, не зная, что победит – гнев или безудержный смех. Взяв поднос, я положила на него пару сэндвичей и большую чашку травяного отвара, который заварила мама. Судя по запаху, он был от Анны.

– Пойду отнесу это, – сказала я, выходя из кухни чуть не плача, мои плечи сотрясались от смеха.

Лиярд последовал за мной и, толкнув дверь головой, помог мне войти в комнату. Ланселот, одетый лишь в спортивные брюки, спал на кровати. Его голова покоилась на подушке, а светлые пряди были разбросаны вокруг. Тихо поставив поднос на тумбочку рядом с ним, я не удержалась и погладила его шелковистые волосы. Лаванда… Моё сердце ёкнуло.

Накинув на него одеяло, я прошла через смежную ванную в свою комнату, где без сил упала на кровать и мгновенно уснула.

***

Лиярд терпеливо ждал, пока все обитатели этого нового для него дома погрузятся в глубокий сон. Наконец, когда даже дыхание Ланселота стало ровным и размеренным, он решился на разведку. Бесшумно выскользнув из комнаты своего хозяина, он начал исследовать дом.

Они обнаружили Артура и девушку, которая источала ману Нимуэ. Это означало, что его Госпожа отправила их сюда с определенной целью. Если Нимуэ действительно связана с ней, то, возможно, она имеет какое-то отношение к Эвилиону. Однако Лиярд не мог даже представить, какое именно.

Он постоянно чувствовал, что упускает что-то важное, какую-то часть воспоминаний. Это ощущение было ему знакомо, как и тогда, когда он увидел ту ману у дуба, откуда они спасали девушку. Что же он упускает? Какая нить ускользает от его внимания? В раздумьях он спустился вниз, решив начать с нижних этажей.

Отойдя немного в сторону, он услышал ровное дыхание хранительницы дома, простой смертной матери Артура. Значит, здесь находится её спальня. Запах этой женщины сразу понравился ему, как только они вышли на свежий воздух из железной самоходной коробки. Он повернул и направился на кухню, откуда был выход во двор. Дверь оказалась незапертой, и это вызвало у него беспокойство.

Выскользнув под звездное небо, он обошел внутренний двор дома. Интересно, найдет ли он все девять трав от злых духов? Он машинально кивнул. Тщательно осмотрев двор на предмет уязвимых мест, которые потом можно будет передать Ланселоту, он закончил осмотр двора и вернулся обратно в дом через кухню.

Яркая вспышка прозрачных глаз, и дверь, которую оставили небрежно открытой, захлопнулась с громким щелчком щеколды. Довольный собой, он поспешил наверх. Он собирался вернуться в комнату к Ланселоту, когда вдруг острый запах сильной маны ударил ему в нос. Он исходил из комнаты Вивиан. Опасно. Очень опасно. Такая же мана была на том дереве.

Бесшумно он направился на запах. Его шерсть встала дыбом, а глаза снова стали прозрачными. Он готовился к атаке. Бесшумно открыв дверь из ванной в комнату Вивиан, он попытался проникнуть в ее глубь.

– А, пёсик, снова здравствуй, – прозвучал тихий, но уверенный голос, словно шелест ночного ветра в кронах деревьев.

Лиярд почувствовал, как его тело словно сковывает невидимая сила, парализуя каждую мышцу. Он попытался пошевелиться, но безуспешно. Послышался мягкий щелчок, и теперь он не мог даже моргнуть.

– Боюсь, я не хочу, чтобы ты застал меня врасплох, как в прошлый раз, – произнёс голос, проникая в самые глубины разума Лиярда и обволакивая его, словно густой туман. Такие способности были свойственны инкубам и другим демонам-искусителям.

Лиярд отчаянно искал взглядом пришельца, но его глаза видели лишь мрак, окутавший комнату. Однако его нос улавливал острый запах маны, словно жгучий перец, смешанный с первой опавшей листвой и горячим углём. Он зарычал, но звук остался безмолвным.

– Ой, ой, ой, я не могу позволить тебе разбудить её, – голос стал насмешливым, и в нём слышался отголосок битого стекла. Лиярд продолжал смотреть на кровать, где мирно спала девушка. Из теней постепенно начал вырисовываться мужской силуэт, словно проявляясь из ниоткуда. Через пару минут перед ним стоял юный мужчина, чьи длинные чёрные волосы спадали на плечи, укрывая всё вокруг. Под ними угадывалась синяя мантия, украшенная серебристым узором из звёзд и листьев. Он был худым, как тростник, но от его тела исходила невиданная сила – не воина, а демона.

Лиярд в отчаянии пытался вырваться из оков, но они держали его крепко, как стальные цепи. Он чувствовал, как его сердце колотится в груди, а разум наполняется страхом.

– Ты, конечно, можешь продолжать, но ты мешаешь мне рассматривать моё сокровище, – злобно сверкнули в темноте его дьявольские голубые глаза.

Фамильяра прижало к земле.

– Я не люблю причинять боль тому, что считаю своим. Лежи спокойно, не доставляй неудобств, – сказал он.

Очередной щелчок пальцев – и вокруг мирно спящей девушки вспыхнули синие огоньки, на мгновение осветив лицо незваного гостя. Острый овал лица, высокие скулы и бледная кожа – он был похож на одного из фейри, лесного народа. Но он им точно не был. Его магия была иного рода. Скованному волку оставалось только наблюдать за ним.

– Не беспокойся, я не причиню ей вреда, – произнес он. – Признаюсь, я просто соскучился. Я слишком долго ждал её.

Его ладонь нежно коснулась лица спящей девушки, убирая с него пряди рыжих волос. – Она прекрасна, но другая, не такая, как твоя госпожа, – прошептал он.

Несколько минут он с восхищением рассматривал спящую девушку. – Знаешь, её медный цвет волос напоминает мне И Драйг Гоха, это так забавно, – произнес он задумчиво.

В этот момент Вивиан что-то пробормотала во сне и сбросила одеяло к ногам. Взгляд голубых глаз пришельца потемнел, и он с наслаждением рассматривал её тело, освобождённое от одеяла. – Она такая мягкая, – пробормотал он.

Его ладонь с хозяйским жестом прошлась по её груди, спустилась вдоль округлого животика к полным бёдрам. Его мана заискрилась, выдавая возбуждение.

Но, опустив руку чуть ниже, он остановился. – Так, так, так, – произнес он с удивлением. – А печать с её сил ещё не снята.

Он самодовольно хмыкнул: – Какая радостная новость. Но неожиданная.

Он снова опустился на кровать рядом с ней.

– Удивительно, сколько событий происходит в этом доме сегодня. Потомок моего любимого ученика и эта холодная мраморная статуя – оба находятся здесь, и оба живы. Занятно.

– Ланселот… – прошептала девушка, не открывая глаз.

Глаза юноши на мгновение потемнели от гнева.

– Нет, моя дорогая, забудь о нём.

Он наклонился и страстно поцеловал её.

Лиярд заметил, как колдун выпустил пять или шесть дьявольских петель. Девушка обняла его, не открывая глаз, и ответила на его поцелуй. Тело колдуна начало искриться, выдавая его сильное желание, и одна из искр попала на девушку, оставив небольшой ожог на её груди. Юноша тут же отпрянул.

– Пора прощаться. Моя мана всё ещё нестабильна, но я обязательно вернусь за тобой.

Юноше явно не хотелось уходить. Он ещё несколько минут смотрел на спящую девушку, а затем начал медленно растворяться в воздухе. Лиярд почувствовал, что может немного двигаться, и уже собирался бежать к Ланселоту, когда услышал:

– Ах да, пёсик, ты меня и наш разговор не вспомнишь ни при каких обстоятельствах.

С этими словами раздался щелчок, и Лиярд застыл на несколько секунд с совершенно пустым взглядом. Луна осветила комнату, и фамильяр, вспомнив, зачем он здесь, вздохнул. Осторожно натянув одеяло на обнажённую девушку, он запрыгнул на край кровати и свернулся клубком у её ног. Так же, как делал, когда его Госпожа была жива.

Потерянное сокровище

Стук в дверь прервал Блада от чтения. С тех пор как они с хозяином поселились в этом доме, рыцарь полюбил вечерние чаепития в кабинете. Во время этих бесед они с Лугом либо погружались в мир книг, либо обсуждали только что прочитанное. И он крайне не любил, когда их что-то прерывало.

Хозяин посмотрел на Блада, и тот, вздохнув, поднялся:

– Я открою.

Выйдя из кабинета, он прошел по узкому коридору, который был заполнен книгами. Многие из них уже были прочитаны, а некоторые еще ждали своего часа. Проклиная того, кто посмел их отвлечь, он с суровым видом отпер дверь. За ней стоял щуплый подросток, увешанный пирсингом, и его наглое лицо смотрело прямо на рыцаря.

– Хэй, здоровяк, пропусти меня к учителю, – произнес он.

Блад начал закрывать дверь перед ним. Эти наглые малолетки совсем страх потеряли. В Эвилионе его бы уже выпороли и сослали на грязные работы.

– Не советую этого делать, – раздался наглый голос юнца, и его нога, придержавшая дверь, рассердила рыцаря.

– Я сейчас вышвырну тебя отсюда так, что свои хиленькие кости ещё долго будешь с камней соскребать, – проговорил он с яростью.

– Не гавкай, – раздался щелчок, и рот Блада словно зашили невидимыми нитками.

– Ну и славненько, – просачиваясь в дом, произнес подросток.

Блад, не в силах вымолвить ни слова, схватил юношу и прижал его к стене с такой силой, что затряслись стены и с полок сверху посыпались книги.

– Я не по мужчинам, сладкий, не зажимай меня, – взгляд голубых глаз парня словно издевался.

Рыцарь с силой толкнул его по направлению к выходу. Щелчок, и вот он уже вжат в противоположную стену, не в силах даже вдохнуть. Парень отодвинулся от него и манерным жестом поправил свою кожаную куртку:

– Охраняй, Дружок! – И довольно насвистывая, пошел к кабинету, словно он здесь бывал не раз.

Но стоило ему сделать пару шагов, как яркая вспышка ударила из кабинета и обездвижила наглого гостя.

– Кто бы ты ни был, сейчас же отпусти его и убирайся, пока жив, – раздался холодный голос.

Из кабинета вышел Луг, окруженный ореолом света и огня. Узнав учителя, подросток склонил голову в приветственном кивке.

– Ты? – Луг пристально рассматривал юношу, ища в нем признаки вражеской магии.

– Собственной персоной, – юнец наигранно поклонился.

– Каким был наглецом, таким и остался, – через секунду кельтский бог уже обнимал своего ученика.

Обменявшись приветствиями, Луг провел юношу в свой кабинет, куда вскоре вошел и Блад, бросая гневные взгляды на молодого человека. Однако тот, не обращая внимания на недовольство рыцаря, спокойно намазывал джем на тост и, звеня браслетами, наливал себе вторую чашку чая.

– Блэз, я не знал, что у тебя есть такой необычный питомец, – произнес юноша, продолжая с насмешкой разглядывать рыцаря.

Луг, уже принявший человеческий облик, лишь вздохнул.

– Познакомься, Блад, это мой ученик – Мерлин. Он зовет меня Блэзом.

Юноша помахал рыцарю, который, казалось, не мог поверить в слова своего господина.

– Да, да, тот самый Мерлин, Миддрин и как там еще меня называют, – произнес юноша, помахав ножом, словно отмахиваясь .

– Но он же пропал много лет назад, говорят, его погубила леди озера, отняв его силы, – рыцарь посмотрел на хозяина в полном недоумении.

Юноша с раздражением закатил глаза. – Во-первых, не силы, а мой гримуар. А во-вторых, именно поэтому я здесь – у нас есть более серьезные проблемы.

Он откусил тост и взглянул на Блэза. – Но сначала расскажите, как вы здесь оказались.

Пока Блэз излагал историю их путешествия, глаза Мерлина наполнялись мраком, а его самодовольство сменилось глубокой тревогой. Затем пришла очередь Блада, который поведал о том, что происходило в Эвилионе во времена правления Мордреда.

– Мы в полной заднице! – произнес Мерлин. – Насколько я понимаю, вам не вернуться обратно?

– Да, – ответил Луг, – когда я уже собирался пронзить Мордреда, Гвиневра применила черную магию, настолько мощную, что мне с трудом удалось ее преодолеть. А когда мы оказались здесь, я осознал, что свет и время Эвилиона мне неподвластны.

Мерлин откинулся назад и закрыл глаза. Затем он повторил: – Мы все в опасности.

Блэз долго смотрел на своего любимого ученика, затем вздохнул и подошёл к бару. Он достал несколько бутылок вина и три бокала, молча откупорил одну из них и разлил напиток.

– Если ты так говоришь, значит, это твоих рук дело, – произнёс он, передавая бокалы Бладу и Мерлину. – Если кто-то и мог наложить заклятие, которое не позволяет мне покинуть это место, то только ты.

Мерлин залпом осушил свой бокал и щелчком пальцев наполнил его снова.

– Не секрет, что я очень люблю Артура, – начал он. – Я немало подпортил ему жизнь, стремясь к власти и славе. Мне нравилось, как он стремился к ним, и вместе с ним – я.

Однако, когда он встретил ту женщину, многое изменилось. Он остался прежним, но его слабость стала очевидной. Мы поспорили тогда, и я ушёл от него в лес, надеясь, что он одумается и вернётся ко мне. Но время шло, а он не возвращался. И тогда я встретил её…

Мерлин ненадолго замолчал, а затем продолжил с грустью в голосе:

Я стал слаб и позволил Нимуэ завладеть мной без остатка. И так же, как она владела мной, я жаждал обладать ею. Но она избегала меня, пока однажды не принесла свёрток, в котором копошился младенец. Она попросила меня прочесть его судьбу, но там был лишь мрак. Он был связан с Гвиневрой так же, как и Артур, и косвенно являлся причиной гибели Эвилиона.

Когда я рассказал ей об этом и предложил избавиться от него, она даже слушать меня не захотела. А я, будучи в её власти, не мог ничего изменить. Но нужно отдать ей должное: она чтила Артура так же сильно, как и я. И мы решили оставить всё как есть, до последней линии судьбы, где Артур погибает от руки Мордреда, но сам же его и убивает. Так мы не нарушили бы ход событий.

Тем временем я создал мир, в котором Артур мог бы жить как обычный человек, наслаждаясь всеми радостями жизни. Шли дни, Нимуэ растила своего ребёнка, и я видел, как он постепенно захватывает её внимание. Её разговоры были только о его успехах. Однажды она упомянула, что знает, как изменить судьбу Ланселота, но я лишь рассмеялся, убеждённый, что силы не позволят ей осуществить это. Она зло посмотрела на меня и больше не заговаривала со мной.

Я вернулся к Артуру, чтобы дожить с ним оставшееся время в Эвилионе, пока не произошёл тот самый поединок. Когда Артур пал, явилась Нимуэ и забрала его тело, но он не был мёртв, а находился в глубоком сне. Они с Морганой переправили его на эту сторону, где я открыл портал. И в последний миг, когда я собирался уже закрыть его, меня толкнули вслед за ним. Так я оказался здесь.

Здесь моего ученика нашла смертная девушка, выходила его, а затем он поступил на службу к местному королю и исполнял свои обязанности как рыцарь. Он оставил после себя потомков и основал этот городок. Я наблюдал за ним, не желая больше вмешиваться в его судьбу. Но с его смертью я вернулся к дубу и погрузился в сон, из которого меня может вывести только опасность, грозящая его роду.

– Нимуэ мертва, – голос Блэза нарушил тишину, которая длилась уже некоторое время.

– Я знаю, но я видел другую.

Его глаза гневно сверкнули. – Правда, сначала её у меня самым наглым образом отобрали. Однако найти её было не так уж сложно. И вот что я обнаружил: она живёт в доме потомка Артура, а с ними Ланселот, пришедший прямиком из Эвилиона, и фамильяр Нимуэ, который находится рядом с ним.

– Ты хочешь сказать? – голос Блэза стал жёстким.

Мерлин сцепил руки под подбородком и посмотрел в глаза учителя.

– Да, именно так. Нимуэ отправила их сюда, потому что хотела их спасти.

Блэз встал и подошёл к окну:

– Моргана.

– Да, она ищет меня и Артура, что бы не дать ему вернуться в момент опасности, как гласит пророчество. И если ты здесь, то, вероятно, она также устранила тебя из Эвилиона, чтобы ты не смог помешать её планам.

Блэз развернулся, и вокруг него засверкали языки пламени.

– Я знаю, что она не главная. Когда я изучал Гвиневру, я видел, что за ней стоит зло, которое намного выше, чем Моргана. Мне не удалось его прочесть.

Языки пламени уже лизали потолок над головой бога, его ярость была сильна.

– Каков твой план? – спросил он.

Мерлин улыбнулся.

– Вернуть мою маленькую прелесть обратно ко мне, – ответил он.

***

Внезапно я почувствовала что-то мягкое и влажное на своей ладони, которая выглядывала из-под тёплого одеяла. Спросонья я попыталась спрятать её обратно в этот уютный кокон.

Я отвернулась и попыталась снова уснуть, но вскоре услышала недовольное урчание и скрип пружин на матрасе от чего-то тяжёлого, что окончательно разбудило меня. Мои глаза медленно открылись, и я увидела над собой белого волка.

– Лиярд, дай поспать, – сонно произнесла я, протягивая руку, чтобы потрепать его по широкой голове. Однако в следующее мгновение моё одеяло исчезло, и холодный воздух заставил мою кожу покрыться мурашками.

– Ну ладно, ладно, встаю, – сказала я, зевнув и потянувшись. За окном всё ещё было темно. – Сегодня выходной, а ты поднял меня в такую рань.

Волк, казалось, был доволен собой, и я не смогла сдержать смешок, увидев, как из его пасти торчит моё одеяло с изображением мелких цветочков.

– Тебе идёт! – воскликнула я. Услышав это, он закатил глаза и с волчьим достоинством вернул одеяло на кровать.

Я с трудом открыла глаза и побрела в ванную комнату. Включив воду, я посмотрела на своё отражение в зеркале. На меня смотрела девушка с растрёпанными рыжими волосами и опухшим лицом, на котором были видны следы от подушки. По крайней мере, на этот раз обошлось без следов от слюней.

Я поискала зубную щётку и, найдя её, переключила воду на прохладную. Закончив с чисткой зубов, я намочила полотенце холодной водой и ненадолго приложила его к лицу, стараясь снять отёк. Компресс немного помог, и моё отражение стало более приятным.

Мне не хотелось тратить время на укладку, поэтому я просто расчесала волосы и собрала их в свободный пучок, оставив несколько прядей у лица.

Внезапно меня отвлёк Лиярд, который что-то делал в комнате. Я выглянула из ванной и спросила:

– Ты что, услышал звуки смертоубийства и выяснения отношений?

Волк вздохнул и покачал головой.

– Не переживай, – крикнула я ему уже из ванной. – Арти обещал не трогать его.

Смешно, я попыталась успокоить волшебное существо, хотя сама очень нервничала, оставляя брата наедине с Ланселотом. Честно говоря, мне и самой не хотелось сейчас с ним видеться. Вчера он напугал меня до чёртиков, когда налетел на Ланселота и сходу ударил его в лицо.

Вздохнув, я открыла шкафчик, где хранила аптечку. Мне неоднократно приходилось подлатывать брата, который с детства попадал в неприятности, поэтому она всегда была под рукой. Захватив её с собой, я вышла из ванной. Волк лежал на заправленной кровати.

– О, так ты волшебник и домохозяин? – спросила я.

Лиярд фыркнул и сузил глаза. Обведя взглядом мою комнату, в которой царил беспорядок, он вздохнул.

Я подошла к шкафу и, не задумываясь, сняла футболку и шорты, оставшись в одном белье. Фамильяр, заскулив, выбежал из комнаты. Никогда бы не подумала, что волки могут быть такими нежными.

Пожав плечами, я вернулась к содержимому шкафа. Наконец, я нашла то, что нужно: чёрную футболку с глубоким вырезом, песочную фланелевую рубашку и узкие джинсы. Я уже начала надевать футболку, как моё внимание привлекло красное пятнышко, похожее на ожог от сигареты. Странно, вчера его не было. Хотя, подумав, я вспомнила, что перед сном была в таком шоке от произошедших событий, что могла не заметить.

Переодевшись, я взглянула на себя в зеркало. И хотя раньше я никогда этого не делала, я подвела глаза и добавила немного блеска на губы. Это для себя, сказала я себе, и, прихватив аптечку, вышла из комнаты.

Первым делом я направилась к комнате Уильяма, где сейчас жил Арти, и постучала. В ответ была тишина. Скорее всего, он уже ушёл. Я знала, что если брата терзали сильные чувства, он сразу сбегал на тренировочную площадку. Хорошо, расспрошу его позже.

Спустившись по ступенькам, я вошла на кухню. Было еще совсем рано, и за окном только-только занимался рассвет. Нащупав выключатель при входе, я нажала клавишу, и кухню озарил электрический свет. Моё сердце ухнуло вниз от испуга. За столом в темноте, скрестив руки, сидел Ланселот.

– Срань господня! – вырвалось у меня. – Какого черта ты меня пугаешь?

Он посмотрел на меня, и я заметила, как его зрачки расширились от напряжения. Сердце бешено колотилось, всё ещё не успев успокоиться после испуга. Я разглядывала его лицо, которое теперь было окрашено в фиолетовые оттенки у скул, а один глаз слегка опух.

Я положила аптечку на стол и, подойдя к плите, зажгла газ. Я чувствовала, как Ланселот неотрывно следит за каждым моим движением. Неудивительно, что ему было не по себе – Прошло более шестисот лет с момента его рождения и последних дней жизни. Я остановилась, осознавая, что он совершенно не приспособлен к этой реальности. Хотя Арти и сказал маме, что Ланселот сбежал из секты, живущей по диким законам, это не могло не вызывать у меня беспокойства.

– Ланселот, – позвала я его, – а есть ли способ передать знания?

Из-под стола послышался шорох и тихое урчание, и через секунду появился Лиярд.

Ланселот отрицательно покачал головой:

– Я не владею магией, а он её проводник. Сам особо колдовать не может, в основном усиливает чары своего хозяина. Сейчас у нас временный контракт на остатках чар Нимуэ, – объяснил он.

Фамильяр сидел с задумчивой мордой, словно что-то обдумывая.

Я подошла к холодильнику и увидела две записки на магнитах. Одна была от Грэйни, где она писала, что поехала на рынок, а вторая – от Арти, сообщающая, что он на тренировочной площадке. Вспомнив его слова о том, что Ланселот теперь моя проблема, я решила, что разберусь с этим сама. Открыв холодильник, я достала упаковку яиц и бекон.

Лиярд заурчал, и я вспомнила, что его тоже не кормили, ведь он всё это время спал у меня в комнате и не выходил из неё.

– К сожалению, мяса нет, Грэйни как раз поехала на рынок. Будешь с нами яичницу? – спросила я.

Волк кивнул, и я достала самую большую сковородку. Пока обжаривался бекон, я поставила кофейник и, подумав, решила поставить на плиту чайник.

На кухне воцарилась гнетущая тишина. Я резала сыр под пристальным взглядом Ланселота. Хотя, честно говоря, я всё делала под их вниманием. Запах бекона заполнил всю кухню, и два желудка заурчали в унисон. Когда я обернулась, они оба демонстративно смотрели в сторону, и я хихикнула.

Быстро закинув яйца на сковородку, я дождалась, пока они схватятся, накрыла крышкой и выключила огонь. Напевая «We are the champions», я поставила пару тарелок, кружки и сыр для тостов. Затем разделила большую порцию яичницы на троих.

– Приятного аппетита! – старательно не замечая, как Ланселот, глядя в свою тарелку, слегка нахмурился. Не обращая внимания на его реакцию, я с наслаждением опустилась на стул и с аппетитом начала поглощать свой завтрак.

Лиярд последовал моему примеру, и его порция исчезла в мгновение ока. Ланселот же, стараясь сохранять достоинство, пытался орудовать вилкой, но, судя по всему, его правая рука не очень хорошо слушалась. Заметив мой взгляд, он снова нахмурился.

– Ничего особенного, – пробормотал он.

– Да, конечно, как скажешь, – произнесла я, вставая и откладывая свою тарелку в сторону. Затем я налила Ланселоту чай, а себе кофе и, поставив чашку перед ним, вернулась на своё место. Лиярд сидел рядом, не сводя глаз с хлеба с сыром. Поняв его безмолвный призыв, я протянула один бутерброд прямо в его пасть. «Ох, ну и зубищи», – подумала я, наблюдая, как он осторожно берёт угощение, сверкая рядом острых зубов.

– Ты позавтракаешь, и у нас есть дела. – Мой тон не понравился Ланселоту, и он холодно посмотрел на меня. Я же, сохраняя самообладание, добавила в кофе молоко и продолжила внимательно рассматривать его травмы, уже не пытаясь скрыть своё любопытство.

– Какие именно? – спросил он.

– Осмотреть твои раны, купить тебе новую одежду, приобрести мясо для Лиярда и так далее, по мелочи.

– Мне достаточно и этой одежды, – ответил он.

– Нет, не достаточно, если ты забыл, то это костюм Арти, а он, как ты заметил, не очень любит делиться.

Неприязнь на лице Ланселота поразила меня, и я осознала, что только что сказала.

– Прости, я не это имела в виду, – произнесла я с сожалением.

Он резко встал и направился к выходу. «Спасибо за заботу», – произнёс он на прощание.

Но нет, черт возьми, этого мне не надо! Я не участвую в их отношениях, да и не знаю, какие сейчас у них с братом отношения. Я всё ещё сомневалась в произошедшем вчера.

– Сядь на место, – электрический ток пробежал по моим пальцам, и я намотала несколько нитей, обвивая ноги и руки мужчины.

Ланселот, чертыхаясь, вернулся, каждый шаг давался ему с трудом, он явно сопротивлялся. «Ого, – подумала я, – а это уже неплохо».

– Ведьма, отпусти меня! – процедил он сквозь зубы, и его лицо, обычно безразличное, на этот раз не было таким уж равнодушным. Но тут я заметила красные искры в его глазах, и мне стало не по себе. Нужно было действовать быстро.

– ЛИЯРД! – взревел он. Волк, одарив его насмешливым взглядом, демонстративно вышел из кухни. О, у меня есть поддержка! Фамильяр растянулся напротив двери, наблюдая за тем, как я приближаюсь к Ланселоту, и зевнул.

Я подошла к стулу, на котором сидел удерживаемый мной рыцарь, и посмотрела ему прямо в глаза:

– Давай проясним вот что, я не знаю, как вы с моим братом связаны. Исходя из всей этой сумасшедшей информации, ты – Ланселот, который спал с женой Артура. Арти же не был женат ни дня. То, что было у вас в прошлом, решайте сами. И пожалуйста, без драк и прочего. Если тебе предлагают помощь, когда ты находишься в заведомо неясной обстановке, прими её. Ты не в своем мире, Ланселот, ты в нашем мире. И как ты справишься, ничего толком о нём не зная?»

Я достала антисептик, ватные диски и пластыри, а также заживляющую мазь.

– Подними голову, дай я посмотрю! – попросила я.

Наклонившись поближе, я осторожно начала рассматривать его лицо. Его длинные волосы мешали мне, и я машинально, словно делала это уже много-много раз, заплела их в свободную косу. Нельзя забывать концентрироваться на нитях, подумала я, отгоняя от себя мимолетную мысль о волосах Ланселота.

Внезапно я ощутила, как к моим нитям присоединилась тёплая золотая нить. Я взглянула на Лиярда, который подмигнул мне и быстро отвернулся.

Ланселот сидел с закрытыми глазами, больше не пытаясь вырваться. Это значительно упрощало задачу. Я осторожно обработала основные порезы антисептиком – к счастью, они были неглубокими, и не требовалось накладывать швы. На синяки же я нанесла заживляющую мазь.

Когда я наносила лекарство на лопнувшие участки кожи, он поморщился. Инстинктивно я подула на рану, но тут же остановилась, осознав, что поступаю неправильно. Он ведь не ребёнок. Я отстранилась, чувствуя, как щёки заливает румянец.

– Когда поднимаешь руку, сильно болит? – тихо спросила я.

– Нет, это ушиб, пройдёт через пару дней, – ответил он, не открывая глаз. – Ребра целы.

– Хорошо.

Я отпустила нити, но он продолжал сидеть с закрытыми глазами.

– Какой символ находился над камином? – неожиданно спросил он.

– Орлица.

– А где лежали мои золотые ножны?

– У тебя чёрные ножны.

Он открыл глаза:

– Почему ты так добра ко мне?

Ответ сам пришёл ко мне, и я не могла ему врать:

– Тогда, в замке, мне было очень страшно. Я видела, как ты сражался с этими чёрными тварями, как защищал людей и не давал чудовищам прорваться за ними. Там было так много детей…

Меня передернуло. Я вспомнила смерть Нимуэ, и каждая клетка моего тела переживала боль в тот момент. – Она просила найти тебя и помочь.

После некоторого молчания я наконец заговорила:

– Я слышала о тебе из легенд, но это не моё дело. Мне кажется, ты сам больше всего сожалеешь о том, что сделал.

– Я не способен испытывать сожаление или другие сильные эмоции, – его тон снова стал безразличным.

– Кто знает, может быть, вчера у нас был бы поцелуй любви, не так ли? И я сняла проклятие колдуньи, – попыталась я перевести разговор в шутливую плоскость.

Ланселот пристально посмотрел на меня и произнес:

– Думаешь можно меня полюбить? Ты, зная обо мне всё, могла бы полюбить человека, который предал своего короля, желал королеву и не помешал убийце сделать своё дело? И его мечта была лишь в том, чтобы король скорее умер, чтобы он снова обрёл свою любовь?

Вопрос поставил меня в тупик. Я не могла найти ответа.

– Ты не можешь врать и не можешь сказать ничего другого. Значит, ты не можешь полюбить чудовище, – произнес он.

Ланселот встал:

– Скажи, когда нам нужно отправляться.

Дверь во внутренний двор закрылась за ним. Всё ещё обдумывая его слова, я посмотрела на Лиярда. Его взгляд был печальным.

– Как же я хотела бы узнать, что у него на уме, и помочь, – тихо прошептала я волку.

Фамильяр повёл ушами и опустил голову. Я вышла вслед за Ланселотом и увидела, как он сидит на скамье в саду под райской яблоней и смотрит на восходящее солнце.

Я тихонько присела рядом с ним, и мы вместе стали наблюдать за восходом. Он не отстранился, продолжая сидеть рядом.

– Знаешь, когда мне было четыре года, я уговорила родителей поехать на лодочную станцию. Мне так хотелось поплавать в лодке и полюбоваться осенними деревьями с середины озера. В тот день я долго упрашивала их отвезти меня туда. Когда они наконец согласились, я была невероятно счастлива.

Пока отец снаряжал лодку, я играла с мамой. Я взяла с собой много игрушек, но мама сказала, что мы не сможем взять их все, потому что в лодке мало места. Сейчас я понимаю, что она просто хотела уберечь мои любимые игрушки от возможной гибели в воде. Но тогда я подумала, что это проблема. И пока отец пил кофе с мамой на берегу, я потихоньку вытащила ненужные тряпки из лодки. Когда налетел шторм, и родители решили обезопасить нас, на месте спасательных жилетов лежали мои игрушки.

Я погрузилась в молчание. Мне было больно говорить об этом, но я понимала чувства рыцаря, который своими руками разрушил и свою, и чужую жизни.

– Поэтому, когда ты спросил, смогла бы я полюбить чудовище, я задумалась: а сможет ли кто-то полюбить меня?

Ланселот повернулся ко мне, и в его глазах я увидела нечто странное:

– Но ты любила Сильфа?

От такой резкой смены темы я растерялась и тихо переспросила:

– Сильфа?

– Когда ты упала ко мне в руки и поцеловала меня, ты назвала меня этим именем. – Он придвинулся ближе.

– Я… я так тебя назвала? – В моей голове закружились воспоминания.

Вот задние лапы Лиярда толкают меня, и я лечу, а вдогонку мне летят дьявольские петли. Меня ловят чьи-то руки, и я вижу сине-зелёные глаза Ланселота, смотрящие на меня.

– Видимо, надо напомнить. Мне и самому интересно, почему мне так хочется узнать ответ. – Ланселот осторожно придвинул меня к себе и наклонился.

Я была в смятении. Он смотрел на меня, словно ожидая моего разрешения. Утренние лучи играли в его волосах, а в глазах блестели красные искры нетерпения.

Сердце предательски заколотилось, словно освобожденное из заточения, и устремилось к далеко спрятанным воспоминаниям.

Почему меня так влечёт к нему с самой первой минуты, когда он зашёл в покои Нимуэ? Почему сердце так щемит сейчас?

Его рука нежно коснулась моего затылка, лишая возможности отступить, но он не предпринимал никаких других действий. Он предоставлял мне выбор.

Я приложила ладонь к его лицу, и он закрыл глаза, словно не желая пугать меня. Я потянулась к нему и коснулась губами его губ. Сначала медленно и осторожно, словно пробуя на вкус, но когда мой язык коснулся его губ, он со стоном притянул меня к себе.

Его поцелуй становился всё настойчивее, и я почувствовала, как задыхаюсь, не успевая за его ритмом. Единственное, чего я хотела, – это раствориться в нём без остатка.

Словно осознав свою силу, он слегка отстранился и снова спросил, кто такой Сильф.

– Это ты, рыцарь, который защищает свою голубку, – я сама не поняла, как эти слова вырвались наружу вместе со слезами от нахлынувших в мою голову воспоминаний.

Ланселот с жадностью прильнул к моим губам, и я почувствовала, как растворяюсь в лучах нового дня.

***

Лиярд был глубоко погружен в размышления о словах Вивиан, которая говорила, что хочет помочь Ланселоту, но не может понять, что происходит в его душе. Когда она вышла, он уловил аромат своей госпожи, который напоминал ему о тех днях, когда она была особенно грустна. В такие моменты она уходила в свою беседку у озера и подолгу смотрела на водную гладь, словно ожидая кого-то. Часто по её лицу текли слёзы.

Это произошло после того, как погибла дочка одной из её служанок – той самой сумасшедшей, которая впустила врага в замок и погибла. Лиярд покачал головой, снова ощущая, что забыл что-то важное, очень важное. Он прошёл в гостиную и подошёл к окну, из которого был виден внутренний двор. Там на скамейке Вивиан что-то говорила Ланселоту, пока он не прижал её к себе. Его взгляд выдавал все мысли, которые крутились у него в голове. Волк возмутился его поведением и уже собирался оторвать несносного мальчишку от бедной девушки, как она ответила ему поцелуем.

Волк укоризненно покачал головой и решил было прекратить это безобразие, как вдруг в его голове раздался нежный голос, до боли знакомый: «Не мешай им». Секундная вспышка, и Лиярд вспомнил, как к нему подошла хозяйка с копошащимся свёртком. Она открыла его, и там, перебирая маленькими ручками, лежала белокурая копия госпожи. «Знакомься, – сказала она ему. – Моя дочь. Вивьенн». Волк понюхал кроху. «Теперь ты её охранник тоже, как и он», – она ласково потрепала по голове Ланселота, который стоял подле неё и с интересом разглядывал зелёные глаза малышки.

***

Поцелуй Ланселота пробудил во мне воспоминания, и в голове начали возникать образы, сначала неясные, но с каждой секундой становившиеся всё более чёткими.

– Мама, мама, почему Ланселот покидает нас? – спрашивала я дрожащим голосом, пока Эйрин осторожно помогала мне облачиться в серебристое платье, отороченное густым мехом белой лисы.

– Ланселот достиг возраста, когда ему необходимо учиться быть рыцарем, чтобы впоследствии защищать слабых, – ответила мама с тёплой, но немного грустной улыбкой.

Она стояла рядом со мной, глядя на моё отражение в зеркале, и начала аккуратно укладывать мои белокурые локоны, создавая изысканную причёску. На её лице мелькнула едва заметная тень веселья.

– Ты же не любила его? – спросила она, приложив указательный палец к уголку губ, словно задумалась. – Хм… Несносный мальчишка, враг всей твоей жизни, наглец – как ты его ещё называла?

Она начала перечислять, загибая пальцы на своей изящной руке, а Эйрин, несмотря на свою беременность, не смогла сдержать смешок. Их отношения с мамой можно было назвать дружескими, но она всё равно приходила в наши покои, чтобы помочь с приготовлениями.

– Маленькая леди, теперь вы готовы, – произнесла она, неуклюже вставая и проверяя, всё ли в порядке.

– Да и я закончила, – добавила Нимуэ, и обе они взглянули на меня с теплотой и заботой.

Я повернулась к зеркалу. На меня смотрела девочка с золотыми волосами и глубокими зелёными глазами. Я вздохнула. У мамы были серебряные волосы, и я всегда мечтала о таких же, но мои отливали розовым золотом. Зато глаза были точно такие же, как у неё – изумрудно-зелёного цвета.

Сегодня мама заплела мне две пышные косы, в которые вплела тонкие серебряные нити с речным жемчугом. Это идеально сочеталось с тем платьем, что приготовила для меня Эйрин.

– Мам, я хочу быть красивой, как ты, – произнесла я с надеждой, глядя на неё.

Нимуэ рассмеялась, и её глаза заискрились.

– Крошка, ты станешь в сто раз прекраснее, – сказала она.

Я с сомнением посмотрела на неё.

– У тебя нет веснушек, а Ланселот говорит, что на меня мухи накакали, – сообщила я.

Эйрин схватилась за сердце, а Нимуэ нахмурилась.

– Не слушай его, он ещё молод и многого не понимает, – произнесла она.

Я соскочила с небольшой табуретки и поспешила вниз по лестнице. Во дворе Ланселот готовился к отъезду в услужение к рыцарю.

– Сильф, постой! – споткнувшись, я чуть не упала на землю у копыт его коня.

Он отвернулся, видимо, чтобы скрыть улыбку.

– Не уезжай, пожалуйста, останься с нами, – я крепко держала его за края чёрной походки куртки, не желая отпускать.

– Ты ещё маленькая и не понимаешь, что я мужчина и должен уметь защищать и драться, – сказал он, нежно отстраняя меня.

– Я не маленькая, мне уже семь лет, – обиженно произнесла я.

Он рассмеялся.

– Тебе самому всего одиннадцать, – напомнила я.

– Но я уже взрослый, – дразнил он меня. – Я еду учиться, а ты будешь играть в куклы и учиться всяким женским штучкам, чтобы стать кому-то хорошей и славной женой.

– Я буду твоей женой, – гордо вскинув голову, произнесла я, глядя в его сине-зелёные глаза.

– Вот уж дудки, я не буду мужем такой своенравной леди, – ответил он, но в его голосе прозвучала нежность.

Я не могу сдержать слёз, и в этот момент появляются Нимуэ и Эйрин. К тому времени во дворе уже собралось большинство жителей озерного края. Многие из них любили Ланселота за его доброту и искреннюю улыбку. Он взял под свою опеку всех мальчишек и никогда не позволял обижать слабых. А любые споры решались на общем совете, куда меня никогда не пускали.

– Вивьенн, ты ведь хотела сделать ему подарок на прощание, – мама подталкивает меня к юноше.

Я отворачиваюсь, не в силах встретиться с ней взглядом, и украдкой показываю язык Ланселоту. Он лишь ухмыляется в ответ, садится на коня, прощается со всеми и исчезает за воротами нашего озерного замка.

Словно в немом кино, сцена воспоминаний начинает меняться. Всё вокруг становится размытым, но я всё ещё слышу его обещание не жениться на мне.

Внезапно я оказываюсь в своей спальне. Меня притягивает кровать под балдахином, застеленная мягкими шкурами. Я быстро надеваю тонкую ночнушку и босиком бегу по холодным каменным плитам, спеша укрыться под теплым меховым одеялом.

Сегодня мне признался в любви рыцарь из соседнего края. Мы встретились на городской ярмарке, где выступали бродячие артисты. Это был невероятно волнительный день, ведь мама впервые разрешила мне выйти за пределы замка. Ах, если он действительно сказал правду, возможно, скоро я стану женой рыцаря? Скоро начнётся турнир, и, возможно, там я смогу отдать ему свой платок.

Полная надежд, я засыпаю, и мой сон настолько крепок, что я не слышу утренней суматохи во дворе.

Утром, как обычно, в комнату вошла Эйрин с горячей водой и тазом для умывания. Пока она помогала мне подняться с кровати, я успела замёрзнуть.

– Эйрин, – говорю я, – возможно, скоро я выйду замуж.

– Вот как? А госпожа об этом знает? – с улыбкой отвечает она.

– Я обязательно ей скажу! – с энтузиазмом отвечаю я.

Мне не терпится поделиться новостями с матушкой, и я ерзаю в резном кресле.

– Юная леди, простите за прямоту, но, полагаю, вы услышите ещё много признаний в любви, – произнесла она, расчёсывая мои волосы и укладывая их в простую причёску.

Надев венец на мою голову, она отметила, как красиво ниспадают пряди моих золотых волос, словно золотой водопад.

– Сегодня холодно, накиньте плащ поверх платья, – заботливо добавила она.

Стуча зубами от холода, я последовала её совету и, надев своё домашнее зелёное платье, накинула тёплый шерстяной плащ.

– Ваша матушка завтракает в нижних покоях, – напомнила мне Эйрин.

– Спасибо! – я нежно поцеловала её в щёку и, подняв подол платья, поспешила к маме, чтобы поделиться с ней своими новостями.

Я стремительно сбежала по главной лестнице и ворвалась в комнату, которая находилась рядом с главным залом, где мы с мамой обычно завтракали.

– Мама, у меня есть новости! Я выхожу… – начала я, но слова застряли у меня в горле.

Рядом с мамой сидел и разговаривал вернувшийся Ланселот. Он уже не был тем юношей, который покинул нас почти девять лет назад, а превратился в молодого мужчину, чья красота не знала равных. Он, очевидно, давно вернулся домой и переоделся в простую чёрную одежду, которая ему так шла. Его глаза смотрели на меня с мягкой улыбкой.

– И куда же ты выходишь? – спросил он с лёгкой иронией в голосе.

– Замуж! – выпалила я, и тут же в моей голове всплыла фраза, которую он сказал мне напоследок: «Я не женюсь на вздорной девчонке».

– Добро пожаловать домой, – быстро проговорила я и выбежала из комнаты.

Моё сердце билось с невероятной скоростью, словно птичка в клетке. Я мчалась по галерее, спеша укрыться в безопасности, и, выскочив со двора, влетела в дом Эрдвина и Эйрин.

Сцена снова изменилась: я оказалась в своей комнате, где меня готовили к моему первому рыцарскому турниру. Эйрин с энтузиазмом надевала на меня платье взрослого кроя цвета лазурного неба, расшитое голубками, которые держали ветвь с каплями росы. Мама колдовала над моими волосами, заплетая их в косы и укладывая в венец. По общему решению, моё лицо должна была скрывать вуаль.

– Не волнуйся, дитя, ты получишь столько сердец, сколько пожелаешь, – прошептала она, и я почувствовала, как её тепло проникает в моё сердце. «Но мне нужно только одно», – промелькнуло в моей голове.

В памяти, словно яркая вспышка света, всплыло следующее воспоминание. Мы сидели на трибунах, и вот-вот должен был начаться турнир. Все взгляды были устремлены в нашу сторону. Сердце колотилось в груди, а руки нервно поправляли вуаль. Вокруг слышались шепотки, говорящие об озерной деве. Я готова была провалиться сквозь землю от смущения и страха.

Раздался звук горна, возвещающий о начале турнира, и глашатай объявил первых участников. Когда глашатай называл их имена, сильный порыв ветра сорвал мою вуаль и унёс её в сторону площадки. Все взгляды были прикованы ко мне, и я не знала, что делать.

Секунду спустя они сорвались с места. Их опередил рыцарь без герба, он быстрее всех подобрал мою вуаль копьём и, поцеловав её, привязал к нему. Мама сжала мою руку. Ей тоже не нравилось происходящее, но этикет обязывал. Она моментально взяла себя в руки, но я знала, что она думает наложить морок на всех присутствующих, однако сейчас это строго карается по закону.

Раньше у неё был могущественный покровитель, который всегда заступался за неё перед королём. Но мама давно разорвала с ним связь, и я знала об этом только по слухам, гуляющим по округе. Гул, поднявшийся вокруг, перекрыл герольд, объявляющий, что по воле Господа Прекрасной дамой объявлена дева Озера. Я почувствовала, как мама снова сжимает мою руку.

Ей ничего не оставалось кроме как величественно кивнуть, подтверждая, что её дочь достойна звания прекрасной дамы. В этот момент меня охватил страх, предвещавший грядущие несчастья.

После открытия мама увела меня в наш шатёр. Я заметила её беспокойство и поняла, что причина в мужчине, который похитил мою вуаль. Они с Эйрин долго обсуждали сложившуюся ситуацию, пытаясь найти выход из неё.

Всё оставшееся время я проводила в их компании, но это не останавливало рыцарей, которые стремились быть представленными мне. Особенно выделялся один из них – его серые глаза следили за мной, куда бы я ни шла. Ланселот почти никогда не участвовал в пиршествах, а когда появлялся, его всегда окружали дамы. Это заставляло меня ещё больше избегать его общества, ведь каждый раз, когда я видела, как он разговаривает с другой женщиной, моё сердце сжималось от боли.

Так проходили дни, и после каждого этапа турнира устраивались пиры. В финале встретились два самых сильных рыцаря – сероглазый и Ланселот. Когда они выехали на площадку, зрители затаили дыхание, предвкушая напряжённую и зрелищную битву.

Сероглазый рыцарь был опытным воином, но Ланселот не уступал ему в искусстве боя. Однако то, как его противник проявил себя в первых днях, меня пугало. Я не могла ясно мыслить и просто вцепилась в мамину руку. Секунды казались вечностью, пока они набирали скорость, их копья были нацелены друг на друга, готовые пронзить сердце. На мгновение я уловила на себе взгляд Ланселота – он улыбался мне. Но в следующий момент копья столкнулись, и я увидела, как он падает с коня. Моё сердце ушло в пятки, и я закрыла глаза руками, не желая видеть эту ужасную картину.

Однако трибуны взорвались ликованием, и послышался лязг железа. Сквозь приоткрытые глаза я видела, как Ланселот ловко парирует удары меча своего противника. За короткое время он провернул трюк, благодаря которому второй рыцарь был сбит с коня. Бой перешёл на мечи. Как завороженная, я наблюдала, как Ланселот выматывает противника. Тот был гораздо массивнее и вскоре запыхался, но продолжал сражаться, как разъяренный медведь. Он теснил Ланселота к трибуне, лишая его пространства для маневра. Когда казалось, что у Ланселота не осталось шансов, он ловко проскользнул между расставленными ногами рыцаря, и взмах его меча остановился у шеи противника лишь на волосок. Вторым ударом Ланселот шлепнул рыцаря по шлему. Толпа взревела.

Я уже видела, как ко мне приближается герольд, а за ним – измождённый Ланселот. Я встала, чтобы вручить ему награду, но земля начала кружиться, и свет померк перед глазами. Так прекрасная дама упала в обморок на своём первом турнире.

После этого случая я старалась держаться подальше от всех. Эрдвин с завидной регулярностью отправлял рыцарей восвояси, а Ланселот, как я слышала, после того инцидента и вовсе покинул замок.

В один из летних дней я схватила мамину книгу и отправилась к дубу, чтобы отдохнуть от суеты замка. Там я заметила шикарную ветку, которая показалась мне идеальным местом для уединения. Ловко забравшись на неё, я устроилась почитать.

Однако вскоре я услышала шум и гам – кто-то снова приехал в замок. Я пожала плечами. Вернусь к ужину, а там, возможно, удастся сбежать от очередного ухажёра. Я продолжила изучать основы магии. Примерно через час мои глаза закрылись, и я задремала.

Сквозь сон я услышала голоса. Какая-то женщина угрожала расплатой, если её спутник не останется с ней. Бархатный голос со стальными нотками что-то ответил, а затем послышались рыдания. Женщина вспыхнула и убежала, проклиная мужчину. «Как неловко», – подумала я и решила потихоньку возвращаться.

Я начала спускаться, но моя нога соскользнула с дерева, а рука от неожиданности отпустила ветку. Я падала с высоты нескольких метров. Уже прощаясь с жизнью, я почувствовала, как пара мужских рук поймала меня. Я открыла глаза и увидела удивленный взгляд сине-зелёных глаз.

– Сильф, спасибо! – прошептала я, заикаясь.

Он смотрел на меня, и в его глазах заиграли красные искры. Он наклонился и поцеловал меня нежно и долго. Я попыталась вырваться, но все попытки были тщетны. Через пару секунд я сдалась и ответила на его поцелуй. Он отстранился.

– Спустя полгода я всё же получил свой приз. Но с выдержкой он не менее сладок, – тихо произнес он.

– Ещё, – прошептала я, закрывая глаза.

– Как скажет моя прекрасная дама, – ответил он, обжигая мои губы своим дыханием.

Пробуждение льва.

Пот струился по спине Арти, словно горячие капли, падающие с раскалённого металла. Он уже несколько часов без устали отрабатывал удары по манекену, установленному на спортивной площадке детского приюта Кэмкастла.

Его мысли были заняты внезапным появлением Ланселота в их доме и тем, почему именно Вив оказалась первой, кто столкнулся с ним. Удар за ударом – он пытался выплеснуть гнев, который терзал его с прошлого вечера. Раздался треск, и сломанный деревянный меч отлетел в сторону. Арти подошёл к скамье и жадно начал пить воду, чувствуя, как холодная жидкость освежает его пересохшее горло.

«Чёрт, надо было быть спокойнее», – подумал он. Арти закрыл глаза и вспомнил, как его сестра смотрела на него. Её полные ужаса зелёные глаза, казалось, проникали прямо в его душу. Но она, не колеблясь, встала на защиту этого мерзавца. В тот момент он был готов отбросить её со всей силы или, что ещё хуже, ударить за неповиновение. Он не знал, хорошо это или плохо, что у Вивиан оказались силы Нимуэ. Он содрогнулся, не желая вспоминать ту мрачную часть истории, которая обрывками всплывала в его памяти. Он помотал головой. Возможно, это просто смешение воспоминаний. Вив… Нет, он не мог с ней так поступить.

Воспоминания начали возвращаться к Артуру, когда ему исполнилось семь лет. Они приходили к нему во сне, когда он переживал особенно сильные эмоции.

Первое такое воспоминание возникло после того, как один из одноклассников назвал его «безотцовщиной». Артур никогда не знал своего отца – только по рассказам Грэйни и отрывочным воспоминаниям Вив, которая читала ему сказки, ранее прочитанные ей Уильямом. Единственным напоминанием об отце были фотографии, которые мама бережно хранила.

В ту ночь Артуру особенно не хватало мужской поддержки. Когда тревожный сон сморил его, перед ним предстал средневековый замок. В руках он держал настоящий меч, а напротив стоял исполинский мужчина в простой холщовой рубахе и кожаных штанах. Жестом он предложил Артуру напасть на него.

Когда мальчик попытался нанести удар, один взмах мечом – и он оказался на сырой земле, лопатками вниз. Мужчина недовольно поморщился:

– Артур, – обратился он к нему, – с такими темпами тебе не дожить и до двенадцати лет. Вставай и начинай заново.

Мужчина снова встал в стойку. Артур, поднявшись с земли, вытер лицо рукавом и снова взял меч в руки. Тем мужчиной был сэр Эктор, на чьё попечение отдали молодого Артура по велению Мерлина.

Артур проснулся в холодном поту, его сердце бешено колотилось. Этот сон был настолько реалистичным, что он ощущал запах сырой земли и слышал звон меча. Он лежал в постели, пытаясь успокоить дыхание и осознать, что это был лишь сон. Однако ощущение мужской поддержки, которое он испытал, осталось с ним. Артур знал, что это было нечто большее, чем просто сновидение. Это было напоминание о том, что в глубине его сознания, таится нечто великое.

На следующий день в школе, когда тот мальчик снова решил повторить свою шутку, Артур наказал его на заднем дворе под всеобщее улюлюканье остальных детей. С тех пор его авторитет возрос до небес, и больше никто не смел его трогать.

Через несколько дней ему приснился сон, который был настолько реалистичным, что он почувствовал себя в тронном зале, восседающим на троне. Вокруг него собрались рыцари, их лица были искажены гневом и презрением. Они утверждали, что он незаконно захватил трон Эвилиона. За его спиной стояли: сэр Эктор, его названный брат сэр Кай и мудрый старик Мерлин.

Когда один из рыцарей, особенно агрессивно настроенный, усомнился в его происхождении, Артур почувствовал, как внутри него поднимается волна ярости. Одним мощным прыжком он вскочил с трона и с невероятной силой снес голову дерзкому рыцарю.

В подростковом возрасте сны Артура стали особенно яркими и частыми. Он вспоминал свою жизнь в роли легендарного короля Артура и каждое утро, просыпаясь и видя свою мать живой и здоровой рядом, был полон решимости не допустить повторения трагедии, случившейся более шестисот лет назад.

Артур внимательно наблюдал за своей сестрой, но не мог обнаружить в ней никаких признаков магических сил. Его терзала тревога при мысли, что она может оказаться той, с кем он боролся на протяжении многих лет, правя в Эвилионе.

И вот, когда он наконец расслабился, этот мерзавец вновь появился в его жизни, а у Вив проснулись чародейские способности. Артур простонал. Сегодня он сбежал, как последний трус, чтобы выместить свою злость на манекене, вместо того чтобы поговорить с сестрой, которая, возможно, тоже не понимала всей глубины происходящего. Он оставил её наедине с ним.

А что, если он помнит? Что, если он расскажет ей? Нет, не должен, ведь его наставник наложил мощное заклятие на память Ланселота. Но с тех пор всё пошло не так. Хотя Ланселот и не помнил, он умудрился влюбиться в девушку, которая была так похожа на…

Арти покачал головой, не желая вспоминать ту, что разбила его сердце своим предательством. Любовь… Он сплюнул на землю. Как же ему хотелось, чтобы она любила его тогда. Но всё оказалось ложью. Как он любил эти золотые волосы…

Ярость, которую он пытался подавить в себе тренировками, снова вспыхнула в его душе, полностью завладев разумом. Отшвырнув остатки деревянного меча, он стремительно направился к стойке с остальными.

– У тебя горячая голова, – донесся до него голос Валериана.

Арти обернулся и увидел на входе мужчину, облокотившегося на перила. Он стоял и внимательно смотрел на тренировку Арти.

– Давно ты здесь?

– Достаточно, чтобы понять, что твоя тренировка бесполезна.

Одним прыжком мужчина перемахнул через ограждение.

– Двадцать кругов вокруг площадки, а я пока разомнусь.

Сказав это, Валериан начал выполнять комплекс упражнений на растяжку.

– А ты себя нормально чувствуешь? Вчера тебе было плохо.

– Не переживай, Сюзанна влила в меня достаточное количество пойла от Анны. А теперь бегом, двадцать кругов.

Арти с довольной ухмылкой приступил к своему забегу. Сегодня ему выпал редкий шанс провести спарринг с Валерианом – настоящим мастером меча, чьи поединки были настоящим удовольствием. Никогда нельзя было предугадать, как этот человек поведет себя на поле боя: его лицо и тело не выдавали никаких лишних движений, позволяя предугадать его мысли и атаки.

Арти бежал последний круг, когда заметил, что Микаэль с ухмылкой наблюдает за разминкой Валериана.

– Привет, Мик, – подбежал Арти к мужчине и остановился, чтобы отдышаться.

– Счастливчик ты сегодня, – усмехнулся Микаэль. – Валериан с утра был очень возбуждён. Возможно, он не увидел с утра свою Сюзанну рядом.

Его ухмылка стала ещё шире, и Арти уставился на него. Микаэль, продолжая улыбаться, подмигнул ему и направился к скамейке, явно собираясь насладиться поединком.

– Артур, на площадку, – позвал его Валериан, собирая свои светлые волосы в хвост.

Скинув спортивную куртку, он остался в одной чёрной майке и серых спортивных штанах. Значит, сегодня он будет драться в полную силу, мелькнуло в голове у Арти. Странно, что же такое произошло у них с утра пораньше?

Краем глаза он заметил ещё одно движение в сторону скамейки. Эту фигуру он узнает из миллиона – Сноу, которая приехала с отцом и дядей. Она подошла к скамейке, дала пять Микаэлю и села рядом с ним. Её внимание было сосредоточено на готовящемся к бою отце или на нём самом?

– Соберись, ты готов к бою или предпочитаешь витать в облаках? – недовольный голос Валериана прервал размышления Артура.

Про себя чертыхнувшись, Арти сосредоточился на противнике. И сделал это как раз вовремя, успев отразить первый удар.

Со стороны удары деревянных мечей казались едва уловимыми, настолько молниеносными они были. Валериан, словно дикий лев, припадал и маневрировал, обманывая Артура и заставляя его раскрываться. Получив пару серьезных ударов, Артур наконец сосредоточился на бое.

Валериан ясно давал понять, что настроен решительно. Его меч танцевал, как кобра, готовая к броску. Атаки были настолько быстрыми, что Артур едва успевал их блокировать. Его мозг лихорадочно работал. Тактика изматывания Валериана была бессмысленной – его физическая выносливость была на высоте.

С тех пор как Арти начал заниматься, в какой бы утренний час он ни приезжал на площадку, его учитель уже вовсю тренировался. «Черт, – подумал он, – я начинаю выдыхаться». И в этот момент на помощь ему пришёл Микаэль, блокируя выпад Валериана со словами: «Моя очередь».

Валериан, не в силах сдержать свой гнев, с рычанием набросился на Микаэля. В руках Микаэля были два коротких меча, не менее грозных, чем меч Валериана. Поединок между ними стал совершенно иным, и Артур, наблюдая за схваткой, с восхищением отмечал искусность проводимых атак.

Внезапно он почувствовал холодный металл у своего горла. «Не открывайся, пока не выйдешь с площадки», – прошептала Сноу, и эти слова, словно ласка, проникли в его сознание, сменив адреналин на возбуждение иного рода.

Арти резко развернулся и, принимая вызов, попытался нанести удар по новому противнику. Однако Сноу, подобно своему отцу, обладала удивительной гибкостью. Легко отскочив, она блокировала его удар вторым мечом, и в тот же миг Арти ощутил укол от первого меча, который коснулся его солнечного сплетения.

– Попался! – с улыбкой произнесла Сноу и провела своим мечом вдоль груди Артура, до самой резинки его штанов. – Идеальный разрез, – задумчиво добавила она.

– Перестань! – резко прервал ее Арти и быстро покинул площадку, оставив девушку изумленно смотреть ему вслед.

Дверь раздевалки с треском захлопнулась, и одежда полетела на скамью. «Да, блять!» – кулак Арти с силой ударил по шкафчику, и шум от удара разнесся по всему помещению.

Душ помог Арти прийти в себя. Он вышел из душевой и уверенно направился к своему шкафчику, уверенно прокладывая путь среди множества других. Найдя свой, он открыл его и достал сумку с вещами. Забросив её на скамейку, Арти уже собирался снять полотенце, небрежно повязанное на бёдрах, как вдруг движение рядом заставило его обернуться.

– Что ты здесь делаешь? – спокойно спросил он.

– Я хотела спросить, почему ты ведёшь себя так странно? – ответила Сноу, сидя на скамейке и разглядывая свои ногти.

– Мы можем поговорить об этом, когда я оденусь, – Арти достал из сумки комплект белья и бросил его на скамейку.

– Раньше тебе это не мешало.

Арти резко выдохнул: – Мы тогда были детьми, и то, что мои плавки уплыли в тот день, не значит, что ты можешь свободно приходить в мужскую раздевалку.

Сноу рассмеялась: – Да что я там не видела?

Это было как удар под дых. Артур пытался понять смысл её слов, пока Сноу вставала, чтобы уйти.

– Ну как знаешь, на твоё целомудрие я посягать не собираюсь.

Он схватил её за руку и резко притянул к себе: – Что ты видела? – настойчиво повторил он свой вопрос.

Её карие глаза, усмехаясь, смотрели на него. Она мягко освободилась и спокойно произнесла, глядя прямо в его глаза: – Мне семнадцать, и не думай, что я по вечерам пишу в дневнике, как прошёл мой день.

Его гнев стремительно нарастал, сметая всё на своём пути. Арти снова схватил её и, резко притянув к себе, прижал к шкафчику:

– То, чем ты занимаешься по вечерам, это только твоё дело. Меня оно не касается, пока ты не входишь в мою раздевалку и не демонстрируешь свои познания в мужской анатомии. Тебе никогда не приходило в голову, что я могу не устоять и воспользоваться моментом? Взять тебя прямо здесь, на этой пропахшей потом скамейке? Или тебе такое нравится?

Он слышал как вздох вырвался с губ девушки, он наклонился и провел языком от ключицы до уха: – Меня несовершеннолетние не интересуют.

Он отстранился и отвернулся, давая возможность девушке выбежать из раздевалки. Сквозь стиснутые зубы он продолжил одеваться.

***

Мерлин, прислонившись к дереву, с грустью смотрел, как чёрный мотоцикл, громко рыча, удаляется по дороге, увозя с собой его воспитанника из приюта Кэмкастла. Он вспомнил, как несколько мгновений назад из дверей выбежала молодая девушка, вытирая слёзы тыльной стороной руки.

– Как был идиотом, так им и остался, – с сожалением произнес он.

С щелчком пальцев он стал невидимым и, исчезнув, направился на тренировочную площадку, откуда доносились звуки поединка. Ему было необходимо убедиться, что там находится не кто иной, как позабытый Сэр Ланран, чью энергию он почувствовал, исследуя городок, в который попал. Он уже обнаружил Блэза, а теперь нашел и энергию рыцаря, пропавшего ещё задолго до смерти Артура.

К своему удивлению, прочитав заклинание, Мерлин понял, что дерущиеся мужчины и есть тот самый рыцарь круглого стола, который ушёл за своей феей. Забытый рыцарь.

Он был настолько увлечён размышлениями, что забыл о времени. Ах да, любовница рыцаря оказалась фейри, да еще не самой простой. Значит, они попали сюда не без приключений, но она смогла преодолеть барьер. Как же так получилось?

– Отец, Мик, – раздался голос совсем рядом. – Я отправляюсь в город.

Мерлин, едва успев спрятаться в тени дерева, с удивлением осознал, что эта девушка – их дочь. Такой неожиданный поворот событий! Она была зачата от обоих мужчин, и он, погруженный в раздумья, задумчиво потёр подбородок.

Девушка, нежно поцеловав родных, направилась к своему скутеру. Мерлин не мог оторвать от неё взгляда. Она была красива и необычна. В ней чувствовалась сила, унаследованная от родителей, но она ещё не осознавала её в полной мере. Пока не осознавала.

Она совершенно не походила на Гвиневру, но Артур, очевидно, был неравнодушен к ней. Мерлин усмехнулся. Эта девушка, возможно, сможет держать Артура в узде. Но будет ли она с ним – вот в чём вопрос. Он не мог предвидеть её будущее, и это его очень заинтересовало. В его глазах разгорелось холодное пламя.

– Не люблю, когда подглядывают, – тихо произнёс кто-то за его спиной. – Особенно когда это делают за моей дочерью.

Мерлин обернулся и увидел светловолосого мужчину, стоявшего рядом с ним. Его взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Мы оба не любим, когда нас застают врасплох, – с другой стороны в Мерлина упёрся короткий деревянный меч.

Они оба подкрались бесшумно.

– Простите, я задумался о том, насколько необычен ваш случай, сэр Ланран. Или, точнее, сэры. Мерлин с искренним раскаянием поднял руки:

– Лучше расскажи нам, кто ты такой, прежде чем я решу, что ты опасен. В тот же миг у его горла оказалась острая холодная сталь. Маг оценил оружие, дерево которого были ножнами для лезвия.

Глаза Микаэля горели гневом, и именно его нож сделал небольшой надрез на шее Мерлина. Валериан же, в свою очередь, достал пару мешочков, и Мерлин уловил аромат сбора из девяти трав, который на время нейтрализует чары.

– Позвольте представиться, меня зовут Мерлин. Вы, вероятно, знали меня как наставника короля Артура во времена его правления в Эвилионе.

– Не может быть! Этот старик давно покинул этот мир, как и наш король. Кроме того, мы сейчас явно не в том времени и не в том месте. – Нож Микаэля вонзился ещё глубже. – Я знаю только одну личность, которая могла узнать о нас благодаря колдовству – Моргану ле Фэй. И если ты связан с ней, боюсь, мы закопаем тебя под этой осинкой.

– Нет, нет, мы на одной стороне. Я действительно Мерлин, и могу доказать это тем, что ты единственный не был вознаграждён Артуром из-за жадных происков рыцарей. Из-за твоей красоты тебя преследовала королева, но, не добившись своего, назвала тебя мужеложником. Единственной, кто помог тебе, была фея, восстановившая твою честь на суде короля. И после оправдания ты покинул Эвилион вместе с ней. Микаэль убрал нож и посмотрел на Валериана, который кивнул в ответ.

– Что привело тебя сюда? – спросил Микаэль.

– Боюсь, мне нужна ваша помощь, – ответил Мерлин. – Моргана действительно здесь, и она ищет возможность вернуться в Эвилион. В то же время она стремится уничтожить единственного потомка короля Артура, который может помешать её планам.

– Потомка Короля? – удивлённо спросили мужчины, переглянувшись.

– Да, того, кто только что уехал на чёрном мотоцикле, – подтвердил Мерлин.

– Не может быть! Или… или может … – пробормотали они в замешательстве.

Валериан и Микаэль снова переглянулись.

– Идём, встретимся со Сьюзан, и там ты всё расскажешь, – предложил Валериан. – Она точно сможет тебя опознать. Но если ты действительно Мерлин и говоришь правду, то мы оказались в серьёзной опасности. А если нет, то мы без колебаний прикончим тебя.

***

«Маленькая леди», – прозвучал голос в моей голове. Он не был похож на человеческий, а скорее напоминал отдаленное эхо.

«Маленькая леди, вы меня слышите?» – настойчиво спрашивал он, пытаясь пробиться сквозь пелену воспоминаний, нахлынувших на меня.

Открыв глаза, я почувствовала сильное головокружение и инстинктивно схватилась за кофту Ланселота, чтобы не упасть. Но это было бесполезно, потому что я оказалась в его объятиях, точнее, сидела на нём верхом.

– Ланселот, можно задать тебе вопрос? – тихо произнесла я, стараясь справиться с приступом дурноты. – Почему у меня в голове звучит потусторонний голос и почему я на тебе?

– Это не посторонний голос, а Лиярд, – ответил он. – Что касается нашей позы, то не могу сказать, кто из нас её выбрал. Но, думаю, это не самое интересное, что произошло сейчас.

– Что ты имеешь в виду? – Я попыталась встать, но запуталась в чьих-то длинных золотистых волосах. – У тебя расплелась коса? – недовольно пробормотала я, продираясь сквозь локоны, чтобы наконец увидеть его лицо.

– Нет.

– Тогда чьи это длинные лохмы? Или на нас ещё кто-то свалился?

Ланселот вздохнул:

– От времени и мира ничего не меняется, ты всё та же глупая девчушка, которая ходила за мной хвостом и вечно жаловалась матери.

«МАЛЕНЬКАЯ ЛЕДИ!» – разорвалось в моей голове.

Ланселот, ухмыльнувшись, произнёс:

– Не молчи, ответь ему! Иначе он с ума сойдёт.

Я повернула голову и увидела Лиярда, который стоял рядом со скамьёй. На его мордочке блестели слёзы.

– Лиярд? – спросила я, нежно погладив его по мягкому меху на голове.

– Да! – Его хвост яростно бил по земле.

– И с каждой секундой Алиса думала, что вокруг становится всё чудесатее и чудесатее.

Две пары глаз недоумённо уставились на меня, когда я процитировала одну из известных детских книжек.

– Не обращайте внимания, – произнесла я, пытаясь встать, но моё тело не слушалось. – За последние двое суток не было и минуты, когда я не чувствовала себя беспомощной.

– Тебе нужно отдохнуть, – сказал Ланселот, вставая со скамьи и поднимая меня на руки. Лиярд шёл чуть впереди, открывая перед нами двери.

– Как много ты вспомнила? – спросил Ланселот, укладывая меня на кровать в моей комнате.

– Немного. Как ты уехал учиться, мой первый турнир и первый полёт с дерева в твои объятия. А ещё – матушку, Лиярда и Эйрин с Эрдвином. Они все были в моих воспоминаниях.

– Это всё? – спросил он с лёгкой грустью в голосе.

– Да, – ответила я, нежно поправляя прядь у его лица. – А ты? Что ты вспомнил?

– Ровно столько же, – ответил он, на мгновение отведя взгляд. Затем продолжил:

– Первые воспоминания нахлынули на меня у озера. Тогда я подумал, что это был морок демона. И я очень разозлился, когда ты назвала нас сном. Не знаю почему, но мне было невыносимо это слышать.

Сейчас же пришли воспоминания о жизни в замке, и твоё присутствие там заполнило те пробелы, которые не давали мне покоя. Как будто до этого кто-то намеренно стёр это из моей памяти.

Он отнёс меня в мою комнату и осторожно уложил на кровать:

– Отдохни пока, – сказал он и быстро вышел из моей комнаты. Лиярд, расположившийся у двери, недовольно заурчал.

– Лиярд, что с ним происходит? – мой вопрос, кажется, застал фамильяра врасплох.

– Я не могу раскрыть эту тайну, ведь она принадлежит контрактникам. Однако я могу сказать вам, что молодой господин пережил много испытаний. Если он вспомнил всё, то сейчас его мысли наполнены эмоциями. Ведь последние годы он провёл не так, как хотел.

Сейчас он сам находится в состоянии смятения. Мы все думали, что вы погибли, пока госпожа не стерла наши воспоминания о такой тяжёлой утрате. И вот теперь, когда мы попали сюда и нашли вас, ему потребуется время, чтобы прийти в себя. После того, что произошло в Эвилионе…

В моей голове всё ещё звучали слова фамильяра, и я, погружённая в размышления, перебирала свои золотистые локоны. Почему они так глубоко тронули меня? Мне казалось, что я упускаю нечто важное о нас с Ланселотом.

Лиярд, словно почувствовав моё состояние, подошёл и запрыгнул на кровать. Он прижался ко мне, и его тёплые лучи успокаивающей маны начали окутывать моё тело, проясняя разум. Я расслабилась и посмотрела в зеркало, висевшее напротив кровати.

«Что за чёрт?» – мелькнула у меня мысль, когда увидела там девушку с яркими зелёными глазами и длинными волосами, которые, словно лёгкое покрывало, рассыпались по всей кровати.

Примерно через четверть часа, осознав свой новый облик и безуспешно попытавшись собрать волосы, я решила сходить в ванную за ножницами. Однако в этот момент в моей голове, словно вихрь, раздался голос Лиярда, который запретил мне это делать.

– Маленькая леди, волосы женщины – это один из самых мощных магических атрибутов. Если вы их срежете, то окажетесь беззащитной. Вспомните, какими красивыми и сильными были волосы вашей матушки – они наполняли озеро край своей красотой и мощью.

И действительно, когда мама распускала свои волосы, они словно серебристые волны струились до самого пола.

– К тому же, сейчас это точно не рекомендуется. Вы ещё не полностью восстановили свою память, и, отрезая эту связь, вы можете потерять своё прошлое. Мы до сих пор не знаем, как всё произошло и что здесь вообще происходит.

В его словах была доля правды. На мой вопрос, как мне объяснить своё превращение в Рапунцель, он просто предложил наложить морок. И хотя не с первой попытки, но под его чутким руководством я смогла наложить чары.

Единственное, к чему я никак не могла привыкнуть, – это к своей новой шевелюре, которую я собрала в пучок, словно это была ещё одна моя голова. Пару часов назад произошло ещё одно событие, которое немного выбило меня из колеи, но, учитывая всё, что происходило вокруг, я уже не воспринимала его как нечто необычное.

Я вновь взглянула в зеркало заднего вида и вздохнула. Ланселот, словно прочитав мои мысли, произнес: – Не переживай, я всё ещё вижу твои рыжие волосы. Твой морок остался на месте.

Когда мы садились в машину, я несколько раз ловила на себе его взгляд, в котором скрывались едва уловимые боль и гнев.

– Прости, мне нужно было проверить, работает ли это, – произнесла я, пытаясь оправдаться.

Он лишь поднес руку к моей голове и, нежно захватив локон волос, поцеловал его. Его прикосновение заставило меня покраснеть. Мне было проще принять царящий вокруг хаос, чем осознать свои новые, но уже столь сильные чувства к нему.

– Сильф? – произнесла я, чувствуя, как предательски горят щеки.

– Ммм? – отозвался он.

– А каждый раз, как я буду тебя целовать, у меня будет квантовый скачок в прошлое? – спросила я, посмотрев на его красивое лицо через зеркало заднего вида.

– Хочешь попробовать? – Его глаза на мгновение вспыхнули красным, и весь его вид говорил о том, что он не против.

Однако в тот же миг с заднего сиденья на него обрушилась волчья лапа, отвесив подзатыльник.

– Я всё понял, нянюшка, – произнёс он. – И тогда, и сейчас всё под твоим неусыпным контролем. Хоть первая… – Он запнулся.

– Первая что? – переспросила я, не отрывая взгляд от дороги.

– Не переживай, Лиярд стал настоящей матроной. Слава богам с Эйрин было гораздо проще договориться, – прошептал Ланселот, сосредоточенно глядя на дорогу.

Я не удержалась от смеха, но тут же получила шлепок волчьей лапой: – Не отвлекайся от дороги, не забыла про грузовик?

Вместе с моими воспоминаниями к нему пришли и другие знания. Я услышала как Ланселот хмыкнул. Под бдительным надзором Лиярда мы добрались до парковки в начале улицы. Остановившись, я повернулась к своему фамильяру:

– Лиярд, боюсь, что волк на городской улице может вызвать беспокойство.

Он лишь вздохнул и превратился в маленького белоснежного шпица. Я удивленно уставилась на него. «Что? – раздалось в моей голове. – Я видел в твоей памяти, что с таким размером можно спокойно ходить».

Наверное, он увидел Пинга, подумала я и повернулась к Ланселоту:

– Идём?

Верхняя торговая улица бурлила жизнью. Люди гуляли, наслаждаясь тёплым осенним днём. Яркие листья на деревьях контрастировали с черно-белыми домиками Кэмкастла. На ещё открытых террасах небольших кафе парочки пили кофе под негромкую классическую музыку.

Внезапно я почувствовала внезапный порыв и осторожно взяла Ланселота за руку. Он сразу же сжал её в своей тёплой ладони. На мгновение мне показалось, что нас связала белая лента, но это длилось лишь мгновение. Я украдкой взглянула на его лицо, но он спокойно шёл рядом, ведомый мной. Наверное, мне просто показалось.

Так мы дошли до торгового центра и зашли в мужской магазин одежды. Практически сразу же вокруг Ланселота собралась стайка женщин-продавщиц, которые с вожделением смотрели на него. Меня же они не замечали. Желание проучить их магией и отбросить подальше было очень велико. Я уже чувствовала, как заряды проходят по кончикам пальцев и как нити тянутся ко мне.

Внезапно я услышала журчание воды и, проследив за звуком, увидела, как белый шпиц задрал ногу и начал писать на дорогую туфельку одной из женщин. Я не могла отвести взгляд от жёлтой лужицы, растекающейся по мраморному полу, как и все остальные посетители. Мгновенно я схватила Лиярда и Ланселота в охапку и выбежала из магазина.

– Лиярд, что это было? – спросила я, стараясь сдержать нервный смех.

Мой вопрос ничуть не смутил фамильяра.

– Вам обоим было некомфортно, – невозмутимо ответил он.

Ланселот стоял неподвижно, не выдавая своих чувств. Казалось он не был смущен.

– Хорошо, – вздохнула я, – пойдём в другой магазин.

Через пару часов, устав от бесконечных походов по магазинам, я наконец-то привела Ланселота и Лиярда в маленькую уютную кафешку, расположенную неподалёку от торгового центра. Однако почти сразу же пожалела об этом.

Ланселот, одетый в узкие брюки и бирюзовый пуловер из тонкой шерсти, который прекрасно сочетался с его светлой кожей и яркими сине-зелёными глазами, мгновенно стал центром внимания всех женщин в кафе. Даже я, выбрав самый дальний столик, ощущала его присутствие вокруг.

Тяжело вздохнув, я окинула взглядом террасу. Похоже, и несколько мужчин не смогли устоять перед его обаянием.

Предательские уколы снова пронзили моё сердце. Мне нужно было как-то справиться с этой своей особенностью. Когда я вспоминала, кто я и кем для меня является Ланселот, внутри меня начинали бурлить волны болезненной ревности.

Учитывая вновь обретённые силы, я невольно задумывалась о том, чтобы применить их ко всем, кто осмелился посмотреть в его сторону. Лиярд, почувствовав моё состояние, с сочувствием взглянул на меня и тут же запрыгнул на руки. Мои пальцы машинально начали перебирать его мягкую шёрстку.

– Вивьен, – тихо позвал меня Ланселот.

Я подняла голову и встретилась с его пристальным взглядом. Его глаза, казалось, пытались проникнуть в самые глубины моей души.

– Лиярд сказал, что ты чем-то взволнована, – продолжил он.

Я попыталась взять себя в руки и выдавила улыбку.

– Просто устала, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее.

Вдруг я вспомнила, что мой фамильяр способен читать мысли. Я крепче сжала мех шпица, и он недовольно заурчал. Вот ведь ябеда!

– Ты расскажешь мне, что тебя беспокоит? – спросил он, не отрывая от меня взгляда.

Мне не хотелось обсуждать эту тему. К счастью, в этот момент к нам подошла официантка с нашим заказом. Она быстро поставила передо мной кофе, улыбнулась моему спутнику и налила ему чашку травяного чая. Однако она не спешила уходить. Лиярд гавкнул, напугав её, и она медленно направилась к стойке.

– Вивьенн? – похоже, он не собирался отступать и не заметил того, что произошло несколько секунд назад.

– Мне… мне хочется ударить всех, кто смотрит на тебя, – прошептала я, сама испугавшись своей фразы.

Произнося эти слова, я не осмелилась посмотреть на него, боясь увидеть его реакцию. Во всех лекциях и книгах по психологии говорится, что собственничество – это плохой фундамент для отношений. Я замолчала и начала пить кофе, стараясь не встречаться с ним взглядом.

Внезапный звук отодвигаемого стула слегка напугал меня и ещё пару посетителей. Ланселот встал и подвинул свой стул ближе ко мне, оказавшись напротив.

– Женщина, ты сводишь меня с ума. Говоришь, что тебе неприятно, когда на меня смотрят? А сама не замечаешь, как другие мужчины обращают на тебя внимание.

Он наклонился и прошептал мне на ухо:

– Ты думаешь, что я не способен на убийство? Сейчас я как раз решаю, с кого начать.

Повернувшись, я встретилась с его взглядом, в котором пылало нескрываемое пламя.

– Сильф…

Не дав мне закончить фразу, он нежно поцеловал меня в нос и, отстранившись, спросил:

– Откуда такая ревность? Не тебе приходилось вызывать на поединки весь озерный край, чтобы отвадить их от нашего замка. Конечно, мне помогал Эрдвин, но это лишь от тех, кто смог пробиться.

Я была поражена:

– Ты участвовал в поединках из-за меня?

Он тяжело вздохнул в ответ:

– Неоднократно. Каждый, кто осмеливался желать тебя и рисковать своей жизнью ради этого, терял её. Кроме одного человека. Его спасло лишь то, что моя память на тот момент была стёрта.

– До турнира я думала, что ты относишься ко мне как к сестре. И ты сам говорил, что никогда не женишься на взбалмошной девчонке.

– Как показало время, я не всегда соблюдаю свои обещания и слова. Но ты, наверное, этого не помнишь, а многое и не знаешь, – с лёгкой улыбкой произнёс он.

Он пожал плечами и начал свой рассказ:

– До моего отъезда ты часто досаждала мне, но я всегда заботился о тебе с тех пор, как Нимуэ родила тебя. Я всегда ощущал себя частью нашей семьи, хоть мы и не были кровными родственниками.

Когда я был младенцем, Нимуэ забрала меня из замка умершего отца, где от меня отказались, ссылаясь на пророчество какого-то старика-отшельника. Она назвала меня Сильфом и стала воспитывать как родного сына. Через несколько лет появилась ты, и мне пришлось присматривать за тобой. Кстати говоря, в детстве ты была ужасно вредным ребёнком.

Когда пришло время отправляться на обучение, я с радостью покинул замок, чтобы больше не быть твоей нянькой. Однако в моей памяти остались два важных момента: то, как ты сказала, что я женюсь на тебе, и как не отдала приготовленный подарок. Тогда я сказал себе, что этого никогда не произойдёт. И я действительно так думал до тех пор, пока не вернулся в озерный замок.

Я вспомнила, как однажды утром ворвалась в нижние покои и застала их за завтраком с матушкой. Мои щёки вновь покраснели от смущения. Я посмотрела в его глаза, уголок его рта чуть приподнялся, и он продолжил:

– В то утро я был очень утомлён дорогой, и после нескольких часов отдыха мне предстоял серьёзный разговор с матушкой. Я хотел обсудить с ней деликатный вопрос – о моих планах жениться.

Я чуть не подавилась кофе. – Ты собирался жениться?

– Да, у меня уже была на примете одна девушка – Элейн.

Тело пронзила дрожь, а чай в кружке Ланселота забурлил. Элейн – та, что подарила ему сына, ставшего легендарным рыцарем Погибельного места.

– Успокойся, голубка, позволь мне продолжить, – его глаза засветились от удовольствия. Однако мгновение спустя его лицо вновь стало бесстрастным.

– В то время я узнал, что являюсь сыном одного из королей, и моя судьба, мягко говоря, не сулила ничего хорошего. Я обратился за советом к Нимуэй, и она подтвердила пророчество, но также сказала, что всегда есть возможность изменить судьбу. Для этого нужно действовать на опережение и направлять события в нужное русло.

В моем случае, например, мне не следовало встречаться с королевой Эвилиона. Поэтому я решил найти женщину из другого королевства, жениться на ней и жить в спокойствии. Я даже собирался попросить матушку о любовном зелье, которое помогло бы мне полюбить её.

Я не могла поверить своим ушам. Как такое возможно? Ведь всё, что я знала, происходило не так. Точнее, всё точно было не так.

Не обращая внимания на моё смятение, он продолжил:

– Однако в то утро судьба распорядилась иначе. Когда я услышал приближающиеся шаги, я и представить не мог, что увижу перед собой юную девушку с сияющими волосами, которая с порога объявила о своём намерении выйти замуж. В ту же секунду я решил, что никто не сможет её у меня отнять. Но ты решила иначе.

Ты стала избегать меня. А когда появился тот рыцарь, я сам выпроводил его из замка. Я хотел пресечь слухи о своём сокровище, поэтому, если кто-то пытался его забрать, я вызывал его на поединок. И до определённого момента мне это удавалось.

Пока ты не получила приглашение на турнир, я чувствовал себя спокойно. Но когда это произошло, я словно провалился в бездну. Я знал, что твоя красота привлечёт всеобщее внимание. И так оно и было.

Я не мог находиться среди людей, потому что каждый раз, когда я видел, как они смотрят на тебя и о чём думают, меня раздирала ревность.

Но после моих слов я не мог претендовать на тебя больше, чем они. И чтобы никто не посмел украсть твой поцелуй, я поклялся, что одержу победу в турнире.

Лиярд зевнул, и в моей голове промелькнула мысль: «Во время турнира многих находили избитыми в канавах. Лекари считали, что это последствия бурных пиров и горячих споров».

Я улыбнулась.

– Что он сказал? – спросил Ланселот, взглянув на шпица, который в ответ отвернулся.

– Подтвердил, что ты много работал над собой в то время, – ответила я.

Я уже собиралась попросить его продолжить, как рядом с нами появилась Сноу. Не дожидаясь приглашения, она схватила стул от соседнего столика и, плюхнувшись на него, произнесла:

– Вив, твой брат – настоящий мудак.

Друг или враг?

Темноволосая женщина сидела за столиком уютного кафе, погруженная в изучение модного журнала. Её взгляд лениво скользил по страницам, словно пытаясь найти что-то новое и увлекательное, что могло бы отвлечь от мрачных мыслей.

Прошло уже несколько сотен лет с тех пор, как она спасла своего господина из подземного царства. Время неумолимо приближалось к тому моменту, когда он обретёт полную силу и снова вернётся к ней.

Она нашла это место в состоянии отчаяния, когда спасалась от погони Белого Ковена. Её силы были на исходе, и она с трудом успела создать портал в указанном её господином месте. Но то, что произошло пару дней назад, всё ещё не давало ей покоя.

Она провела здесь уже более шестисот лет, и самым страшным для неё было то, что она не могла покинуть это место. Это пространство, насквозь пропитанное магией самодовольного Мерлина, стало ловушкой для таких, как она, и домом для его любимого Артура.

Старый волшебник, одержимый Нимуэй и любовью к своему ученику, решил поиграть в бога и создал новый мир. Однако он не мог предположить, кто найдёт лаз в его райское место и как удачно оно подойдёт для её целей.В ту грозу в воздухе ощущалась сильная магия призыва. Интересно, кого же призвали в эту дыру? И, что самое важное, зачем? Этот выброс магии был сравним с её собственной или даже с магией Мерлина.

Но был ещё один человек – Нимуэй. Её имя прозвучало в голове женщины, словно болезненный укол. От досады она прикусила губу так сильно, что на ней выступила капелька крови. С раздражением отбросив журнал в сторону, она подозвала официанта.

– Бокал Пино Гриджио, – произнесла она, не отрывая взгляда от окна, за которым уже начинало темнеть. Когда официант отошёл, она продолжила наблюдать за оживлённой улицей Кэмкастла.

– Ваше вино. – официант наклонился ближе, нарочно коснувшись её руки. – Что-нибудь ещё? – его взгляд, жадно скользнул по её фигуре.

Она лишь раздражённо покачала головой и вернулась к своим мыслям. Магия призыва…

Она крутила в руке салфетку, вспоминая, как перед исчезновением чётко дала инструкции королеве: убрать Ланселота из Эвилиона любыми способами. Она даже рассказала этой маленькой сучке пророчество, которое нашептал ей хозяин.

При мысли о Ланселоте её охватили гнев и желание. Он отверг её! И ради кого? Ради глупой девчонки, которая не дожила и до двадцати лет. При этой мысли она усмехнулась. Даже Нимуэ не смогла защитить её от человеческой алчности, ненависти и животной страсти.

Как же жаль эту бедняжку. Когда она впервые появилась при дворе, она была такой невинной. Как же легко она поверила, что она и наречённая невеста короля станут подругами. Было забавно набдюдать за ее потугами прижиться во дворе.

Но Ланселот… Он неотлучно был рядом с ней. Даже ужасные испытания не смогли заставить его отвернуться от неё.

Погруженная в свои мысли, леди наслаждалась вином, наблюдая за уходящим днём. Она уже собиралась уходить, как вдруг её глаза расширились от удивления. В кафе вошли Ланселот и рыжеволосая девушка, которая напоминала ей ту, мёртвую, дочь водяной ведьмы. С ненавистью в сердце она смотрела, как Ланселот придвинул свой стул к девушке и нежно поцеловал её в курносый, некрасивый нос. Женщина была готова в тот же миг обрушить на них всю свою ярость, моментально захватившую ее тело.

С каждой секундой, глядя на эту пару, она чувствовала, как желание уничтожить их растёт. Её ярость усиливалась с каждым мгновением. Но когда к ним присоединилась девчонка, от которой исходил запах Ланрана и Энирф, она окончательно потеряла контроль над собой.

Её разум затмила тьма, оставив лишь одну мысль – напасть и убить. Тогда она сможет завладеть этим своенравным рыцарем. Похоть и жадность переполняли её, заглушая все остальные мысли.

Но раз он здесь, почему бы не вернуть то, что принадлежит ей? Если потребуется, она снова запрет его на долгие годы, если он не будет подчиняться её воле. Кроме того, она узнает, как и почему он оказался здесь, и, возможно, получит шанс вернуться обратно с триумфом.

Но сначала она должна отомстить охотникам, которые привели её сюда. Сэр Ланран и сэр Персиваль. Её фиалковые глаза сузились от гнева. А также их прекрасные спутницы – генеральша фейри Энирф и ведьма Белого Ковена леди Блэтчфилд.

Но эти двое – рыжеволосая и отродье Энирф – сегодня встретят свою смерть. Губы её искривились в злобной ухмылке, а коралловые ногти в мгновение ока стали острыми. Чёрное заклятие, приняв облик двух тихо шипящих гадюк, направилось к столику.

К своему ужасу, она увидела, как маленькая собачка, сидевшая на коленях ненавистной девки, спрыгнула и перевела взгляд на неё. Она знала этот огненный взгляд. Медленно животное начало приближаться, на морде застыл оскал, а вокруг сверкала серебристая аура. Неужели это фамильяр Нимуэ, обретший полную силу? Она не могла поверить своим глазам.

Почувствовав угрозу, женщина выбежала из кафе, стараясь скрыться в толпе и добраться до своей обители. Однако серебряные волны уже просачивались сквозь её защиту, и она лихорадочно искала способ спастись.

Если фамильяр превратится в волка, ей не удастся сбежать. К тому же, вокруг были расставлены ловушки, созданные безумным Мерлином. Из каждого сада доносился аромат трав, которые защищали от злых чар. В её душе нарастала паника, и она понимала, что не сможет спастись.

– Ой, бублик! Ты потерялся? Где твои хозяева?

Ведьма почувствовала, что фамильяр отстал, и обернулась. На улице стоял Персиваль, держа в руках отчаянно вырывающегося пса. На секунду ненависть вспыхнула в полную силу, желание напасть было сильнее чем когда-либо. Но обдумав своё положение и риск выдать своего господина, она исчезла в тени здания, бросив полный ненависти взгляд на компанию в кафе.

***

– Что случилось? – спросила я у девушки, которая явно была расстроена.

Сноу подняла на меня глаза, а затем перевела их на Ланселота, который сидел рядом со мной.

– Прости, но ты не одна, – произнесла она, и я почувствовала укол от её замечания. Хотя она была права, все знали, что я никогда ни с кем не встречалась. Возможно, это было связано с учёбой или с институтом, а может быть, просто потому, что парни никогда не вызывали у меня интереса.

Сноу внимательно изучала моего спутника, словно решая, стоит ли говорить при нем.

– Ланс, ты знаком с Артуром с давних пор, – уточнила я.

Он хмыкнул, услышав мою фразу.

– Можно сказать, между нами много общего, – ответил он.

Теперь уже я почувствовала раздражение. Злобно взглянув на него, я снова повернулась к девушке.

– Рассказывай, что он на этот раз натворил, мы не расскажем ему, – произнесла я.

Я знала о чувствах Сноу к моему брату ещё с тех пор, как ей исполнилось двенадцать. У неё не было сестёр, а взрывной характер мешал ей с кем-либо сблизиться. В период взросления я стала тем человеком, который выслушивал её тайны, которые она не могла рассказать Сюзанне.

Кроме того, мы были близкими друзьями с семьёй Берсерье и часто проводили время вместе, так же как и с семьёй Вульфштайн. После смерти Уильяма Анна и Сюзанна взяли на себя заботу о Грэйни, так как моя мама впала в глубокую депрессию, что усугублялось послеродовым состоянием. Валериан, Микаэль и Ульрих помогали нам с мужскими делами. А когда Арти подрос, они стали его наставниками в вопросах, которые традиционно считаются мужскими.

После рождения Сноу Грэйни всегда забирала её к себе, когда у родителей возникали срочные дела. Благодаря этому малышка часто приходила ко мне в комнату, чтобы послушать сказки, которые я ей рассказывала. Мой брат тоже иногда присоединялся к нам, но с возрастом стал отдаляться от наших совместных занятий.

Нас не смущала разница в возрасте, ведь мы обе верили в сказки и чудеса. Мы зачитывались легендами и весело проводили время. Но когда ей исполнилось двенадцать, она призналась, что ей нравится Арти, который тогда был шестнадцатилетним и уже вовсю ходил на свидания. Много вечеров мне приходилось успокаивать Сноу, когда он возвращался домой после очередной победы.

После того как я уехала в университет, наше общение не прекратилось. Я видела, как она старается забыть о моём легкомысленном брате, и стала для неё кем-то вроде подруги.

Она рассказывала мне о нескольких свиданиях с мальчиками из её школы, и это было неудивительно, ведь с каждым годом она всё больше походила на свою мать, известную на весь город своей яркой красотой. Однако, увидев реакцию Арти на неё по возвращении, я подумала, что ситуация могла измениться.

После того как Сноу рассказала мне о том, что произошло на площадке, мне потребовалось ещё несколько минут, чтобы переварить услышанное.

– Сноу, зачем ты пошла к нему в раздевалку? Это было как минимум глупо, а что, если бы твой отец и Мик увидели это? – спросила я.

Девушка опустила голову и, обхватив её руками, произнесла:

– Я не знаю, я не знаю, мне кажется, что после той ночи всё изменилось.

От удивления кофе встал у меня в горле, и я закашлялась.

– После какой ночи? – прохрипела я, пристально глядя на неё.

Она подняла на меня свои оленьи глаза и снова опустила голову. Ланселот взял меня за руку и слегка покачал головой. В его взгляде читалась жесткость, словно он знал больше, чем я. Я нежно сжала его пальцы и тихо произнесла:

– Сноу, расскажи, что случилось, не скрывай. Мы никому не расскажем, но, возможно, сможем помочь.

В мыслях я уже трижды мысленно кастрировала своего брата, причем самым изощрённым способом. Но всё же я не могла понять, как он мог обидеть её.

Её голос задрожал, когда она начала говорить:

– Ты знаешь, как я отношусь к нему. Но когда я осознала, что не привлекаю его внимания, я просто перестала думать об этом, хотя мне было очень больно. А пару недель назад, ещё до твоего приезда, мне предложил встречаться парень из старших классов. Он был таким милым и добрым, так забавно ухаживал за мной, что я решила дать ему шанс.

Я украдкой бросила взгляд на Ланселота. Его брови были нахмурены, а челюсть крепко сжата. Однако он внимательно слушал, и его рука под столом сжималась в кулак.

– Мы были на свидании, когда Арти проезжал мимо на своём мотоцикле. Он даже не поздоровался с нами и проехал мимо, как будто не знал меня.

Она снова остановилась, чтобы выпить воды и собраться с мыслями, прежде чем продолжить:

– Трэвис проводил меня до дома и поцеловал на прощание. В этот момент я услышала рёв удаляющегося мотоцикла, но не придала этому значения. Вернувшись в свою комнату, я легла спать. Однако посреди ночи меня разбудил посторонний шум: кто-то бросал камешки в окно.

Выглянув, я увидела Арти, который стоял под деревом у моего окна. Как только он заметил, что я проснулась, он мгновенно оказался в моей спальне. От него сильно пахло алкоголем, а на футболке под курткой была кровь. Включив ночник, я увидела, что его губа разбита, и поспешила в ванную за аптечкой.

Пока я обрабатывала рану, он молчал. Я задала ему вопрос о том, что произошло. Он что-то пробормотал о том, что тебя нет дома, чтобы подлатать его, и он решил приехать ко мне. Он завалился на кровать, и я могу сказать, что в нём было очень много спиртного.

Я ушла в ванную, чтобы убрать аптечку, а когда вернулась, увидела, что он лежит на кровати, уставившись в потолок. Я спросила, собирается ли он домой, но он не ответил. Я подошла и села рядом с ним, пытаясь понять, что произошло.

Он холодно спросил, понравилось ли мне с тем парнем. Я начала объяснять, что мы встречаемся, но он с силой толкнул меня на кровать и прижал к себе.

– Что он сделал? – мой гневный шепот заставил сидящих рядом вздрогнуть.

– Ничего особенного, – ответила Сноу. – Он просто целовал меня и говорил, что никому не отдаст то, что принадлежит ему. Так мы и уснули. Утром, когда я проснулась, его уже не было. Утром в школе, Трэвис, чье лицо украшал не один синяк, сказал, что между нами ничего не может быть. Вот я и подумала, что…

Я откинулась на спинку стула, мои мысли смешались. Как мог мой брат так поступить? Что на него нашло? Я не сомневалась, что именно он избил парня Сноу. И теперь он притворяется, что ничего не произошло, играя на чувствах несчастной девушки. Моя злость была безмерна.

– Юная леди, вам не стоит встречаться с ним, – голос Ланселота прервал мои размышления. Сноу взглянула на меня, а затем на него.

Сильф продолжил, пристально глядя на девушку:

– Игра с чувствами окружающих, основанная лишь на собственном желании, – это один из самых больших грехов. То, что делается без учета чужих переживаний, часто приводит к негативным последствиям.

Тот, кто воспринимает окружающих как вещи, не способен проявить истинную любовь. А если этот человек к тому же озлоблен предательством, то становится еще страшнее.

Человек никому не принадлежит, и никто не может его забрать как вещь. Вы заслуживаете лучшего, чем быть просто игрушкой в руках того, кто не ценит вас по-настоящему. И возможно заменяет свои чувства к другой, позволяя себе делать с тобой то, что не может воплотить в жизнь.

Сноу вздрогнула, но не отвела взгляд. Её глаза наполнились слезами, но она сдержала себя и не заплакала.

Я почувствовала, как Лиярд спрыгнул с моих колен, и в моей голове раздался его голос: «Я отойду ненадолго, скоро вернусь». Я машинально кивнула, возвращаясь к размышлениям о словах Ланселота. В его голосе звучала такая боль, что мы со Сноу на мгновение замерли, пытаясь осознать услышанное.

– Сноу, он просто глупец, – тихо произнесла я, стараясь успокоить подругу. – Но прислушайся к Лансу. Хотя Арти и мой брат, его поступок был ужасным. Лучше держись от него подальше. Возможно, однажды он осознает, что натворил, и разберется в своих чувствах. Но до тех пор не принимай его слова близко к сердцу.

Я не могла объяснить девочке, почему мой брат так поступил. Слова Сильфа и их отношения с Арти не оставляли у меня сомнений, что причиной было нечто ужасное. Но поскольку это не касалось Гвиневры, я не могла понять, что произошло.

Учитывая сложный характер моего брата и недавние события, лучше было не посвящать Сноу в эту историю. Моя злость на Арти была невыносима, а слова Лэнса вызвали у меня чувство тревоги, словно я сама переживала эту боль раньше.

«ОТПУСТИ МЕНЯ, ОГРОМНАЯ ДЕТИНА!» – услышала я в своей голове пронзительный вопль волка, и инстинк заставил меня вскочить и броситься на помощь Лиярду, который, без сомнения, оказался в опасности.

Выбежав на улицу, я огляделась, пытаясь отыскать своего фамильяра. И тут я заметила у входа в «Два Дракона» Ульриха, который с нежностью держал и гладил нашего маленького фамильяра.

Почти сразу же рядом со мной появился Ланселот, его боевой настрой был очевиден.

– Не беспокойся, вернись в кафе, я знаю его, – произнесла я, направляясь к мужчине. Ланселот кивнул и, повинуясь моей просьбе, вернулся внутрь. Лиярд, казалось, был на грани, стараясь не выдать себя и не обратиться в волка. Я видела, как он пытался вырваться из объятий Ульриха Вульфштайна.

Я подошла к мужчине, который с любовью гладил шпица и пытался накормить его собачьим крекером.

– Привет, Ульрих! Позволь представить тебе нашего потерявшегося питомца, – сказала я, беря фамильяра на руки. Его маленькое тельце дрожало от возмущения и гнева.

– Не ожидал, что вы заведёте собаку, да ещё и такую очаровательную! Сейчас, погоди, дружок, – произнёс Ульрих, порывшись в кармане и извлекая ещё один собачий крекер. – Вот, сладусик, угощайся.

Лиярд с большим удовольствием съел крекер, и я с улыбкой отметила, что это лакомство пришлось ему по вкусу.

– Мы недавно нашли его, и поскольку у него не было жетона, мы решили оставить его себе. Его зовут Лиярд.

Ульрих на мгновение перевел взгляд на кафе и, нахмурившись, спросил:

– Послушай, Вив, а кто был с тобой?

– Это друг Арти, он тоже недавно приехал.

– Друг, говоришь… Интересно.

Он на секунду задумался, а затем широко улыбнулся:

– Ну ладно, приходите к нам в гости с этой прелестью.

Ульрих зашел в паб, но перед этим еще раз бросил серьёзный взгляд в сторону кафе.

***

Грэйни наслаждалась моментом, разбирая покупки на кухне. Вчерашний вечер был полон событий, и теперь в их доме прибавилось новых жильцов. Она покачала головой, доставая пижаму, купленную в магазине, а также набор мужских принадлежностей.

Её мысли вновь обратились к этому бедному мальчику, который, казалось, прошёл через множество испытаний. Она прижала руку к щеке и вздохнула. Его растрёпанные длинные белые волосы, лосины в стиле взбесившейся Барби и футболка с надписью «Свободу угнетённым» так контрастировали с его бесстрастным поведением, словно он был не из этого мира.

Однако её внимание привлекло то, как его взгляд постоянно следовал за Вивиан. Было очевидно, что ему не нравилось, когда Арти находился рядом с ней. Что ж, она взрослая девочка, но всё же… Ей придётся заехать в полицейский участок и навести справки о нём.

Но самым удивительным стало появление огромного белоснежного пса. Игрэйна с детства мечтала о собаке, но у Уильяма была аллергия, а потом на семью навалились другие заботы.

Она убрала пакет с мясом и требухой в холодильник, достала большой лежак и миски для собаки. Ну вот и всё, теперь можно заняться ужином.

Вернувшись домой, Грэйни не обнаружила ни детей, ни гостей – вероятно, они уехали в город. Но это было даже к лучшему: у неё будет время спокойно всё подготовить.

Напевая весёлую песенку, она заметила ворону, которая смотрела в окно кухни. Не раздумывая, Грэйни открыла окно и насыпала на подоконник хлебного мякиша. Ворона с удовольствием приняла угощение. Когда она закончила, то склонила голову и посмотрела на Грэйни.

– Прилетай ещё за добавкой, – с улыбкой сказала женщина.

Ворона повернула голову набок и, прежде чем улететь, прокаркала, словно принимая приглашение. «Чудная птица», – подумала Грэйни и начала разогревать духовку.

Первым домой вернулся Арти, и, судя по звуку хлопнувшей двери, настроение у него было не самым лучшим. Он стремительно взлетел на второй этаж, коротко поздоровался с матерью и, не останавливаясь, скрылся за дверью своей комнаты. «Как странно», – подумала она, наблюдая из коридора, как за ним захлопнулась дверь. А затем на полную громкость заиграла музыка.

Вскоре после этого она услышала, как гравий шуршит на подъездной дорожке. Видимо, Вивиан и мальчик вернулись. Отряхнув руки от муки, она вышла на крыльцо. Из машины, громко говоря, выскочила Вив, а с другой стороны появился Лэнс.

«Надо же как», – подумала Грэйни, увидев его с заплетёнными волосами и в новой одежде. Красавчик!

Вив, жестикулируя и с недовольным выражением лица, шла к багажнику. Её рыжие волосы подпрыгивали в такт шагам. Внезапно Ланселот схватил её за руку и притянул к себе. Грейни нахмурилась. Было очевидно, что они не были знакомы раньше. Она уже начала беспокоиться, как вдруг рядом с ней оказался пёс. Он сел рядом и уткнулся носом в её руку. В тот же миг спокойствие охватило её, и она начала гладить его по голове.

***

Наконец мы добрались до ворот нашего дома. Я с облегчением выдохнула, снова взглянула на своё отражение и перевела взгляд на моих молчаливых спутников. Оба были в подавленном настроении.

После того как Лиярд был спасён из рук Ульриха, между ними явно состоялся разговор. Однако меня исключили из этого обсуждения, и я не могла понять, почему они так поступили. Шестое чувство подсказывало что разговор был не из приятных

Я демонстративно выскочила из машины и увидела маму, которая вышла нас встречать. Судя по её взгляду, ей понравились перемены в Сильфе, и она показала большой палец.

– Привет, мам! – я помахала ей рукой и начала нагружать Сильфа пакетами. Грэйни улыбнулась и помахала в ответ. Затем она позвала Лиярда, который вновь стал обычного размера, и с радостью последовал за ней в дом.

Я была обижена тем, что меня не пригласили в разговор. Отвернувшись от рыцаря Средневековья, нагруженного пакетами, я демонстративно направилась к дому одна. Однако не успела я сделать и нескольких шагов, как меня вернули и нежно прижали к двери машины.

– Я не могу рассказать тебе, что произошло, ради твоей же безопасности, – произнес он мягким голосом, и его слова мгновенно развеяли мою обиду.

– Действительно, мне не нужно знать, что происходит, – произнесла я с недовольством. В ответ он лишь нежно поцеловал меня.

– Голубка, обещай, что не будешь искать неприятностей, – прошептал он, отстраняясь. – Ты сейчас не в том состоянии, чтобы снова погружаться в тот мир.

С этими словами он пропустил меня вперёд, давая понять, что нам пора домой. Разочарованная, я поплелась за ним.

Когда мы вошли на кухню, Грэйни уже поставила лазанью в духовку. В воздухе витал аромат пряных трав и сыра, обещая вечер, полный уюта и тепла.

– Как прошёл день, мам? – спросила я, усаживаясь за стол и вытягивая ноги.

– Прекрасно, – ответила она, её глаза светились спокойствием. – Сегодня я была на рынке и заехала к Сюзанне, чтобы посплетничать. Кстати, Валериану стало лучше, и с утра он уже отправился в приют. Вероятно, там они и встретились с Арти.

Тем временем Ланселот, отнеся пакеты в комнаты, вернулся на кухню. Осмотревшись, он сел на стул рядом со мной, его движения были спокойными и уверенными. В отличии от меня, которую раздирали вопросы и недомолвки со всех сторон.

– О, они точно встретились, и не только с ним, – произнесла я напряжённым голосом.

– Что-то произошло? – спросила Грэйни, заметив моё недовольное лицо.

– Мам, что между Арти и Сноу? Что случилось, пока меня не было дома?

Грэйни поставила чайник на плиту и взглянула на меня.

– Он потерялся, и сам этого не осознает, – тихо произнесла она.

Грэйни вздохнула и достала чайную заварку. Несколько ложек ароматного порошка отправились в стеклянный чайник, следом полился кипяток. Ее движения были медленные, словно она давала время обдумать свои слова.

– Арти думает, что никто не видит, как он на самом деле к ней относится, – произнесла она, помешивая чай.

Я с интересом наблюдала за её движениями, пока она неспешно разливала ароматный напиток по чашкам. Поставив их перед нами, она подняла на меня свои проницательные глаза и спросила:

– У тебя есть вопросы к брату, но ты не хочешь рассказать мне о своих отношениях с этим молодым человеком? – её голос звучал мягко, но в нём чувствовалось желание узнать что происходит.

Лиярд заурчала, и я почувствовала, как в голове промелькнула мысль: «Она знает, кто её сын».

– Мама, ты ведь знаешь, кто такой Арти? – спросила я, заглядывая в её глаза.

Грэйни кивнула.

– Да, я знаю. Когда речь зашла о свадьбе, Уильям внезапно начал этот разговор. Он сказал, что в его семье есть древнее предание о великом короле, который правил далёкой страной и совершил множество невероятных подвигов. Король Артур.

Сначала я подумала, что это просто шутка, но увидев его серьёзность, решила не упускать возможность и погрузиться в мир легенд, передававшихся из поколения в поколение и дошедших до наших дней.

– Так вот откуда ты знала те волшебные сказки и легенды, которыми Уильям делился со мной?

– Да. А когда Арти стал юношей, и у него начали проявляться первые признаки пробуждения, эти знания стали для нас настоящим спасением. Мы направили его бурлящую энергию в нужное русло, чтобы облегчить его состояние.

– Занятие на мечах? Ты отправила его туда, потому что он уже знал это на генетическом уровне?

Я была слегка ошеломлена.

– Мам, а ты?

– Я человек, – мягко ответила она. – На сто процентов. Но мне повезло с родителями. Они, перечитав Артуриану, решили назвать меня Игрэйной, в честь матери короля Артура.

– Я что-то пропустил? – Арти материализовался на кухне, явно не в духе.

– Мама рассказывала, что знает, кто ты, – сказала я, прямо глядя ему в глаза. И с удовольствием отметила, что его зрачки расширились от удивления. Значит, не я одна находилась в неведении.

– Кто я на самом деле? – повторил он, оборачиваясь к маме. – Ты знала? – его вид был настолько нелепым, что я не удержалась и прыснула.

– Ну и то, что она – стопроцентный человек, а не король из древности, не дочь ведьмы и не рыцарь, которому стукнуло 627 лет, и который сидит сейчас на нашей кухне, – тут уже взгляды Арти и мамы обратились ко мне.

– Давайте лучше сядем ужинать, а за едой каждый расскажет, что ему известно, и, возможно, вместе мы сможем понять, почему всё так сложилось, – предложила я.

– То есть ты не всё вспомнила? – быстро спросил Арти.

– Нет, только моменты юности и замок Нимуэ, – тихо ответила она, словно пытаясь удержать ускользающие воспоминания.

Арти заметно расслабился, но взгляд Ланселота, полный неприкрытой ненависти, пронзал его насквозь, напоминая о том, что ситуация далека от разрешения.

– Накроем в столовой, – Грэйни выключила духовку и направилась в столовую, примыкающую к кухне, и начала доставать приборы из антикварного серванта. Лиярд выполз из-под стола и потрусил за ней.

Мы втроём оказались на кухне. Арти сел за стол, скрестил руки на груди и с вызовом посмотрел на Ланселота. Мой рыцарь не остался равнодушным к этому взгляду, и Ланселот ответил ему зеркально, приняв такую же позу. Казалось, между ними происходила безмолвная дуэль.

– Вив, выйди, нам нужно поговорить, – произнёс брат командным тоном.

– Можете говорить при мне, – ответила я, демонстративно устроившись на стуле.

Ярость в его глазах испугала меня.

– Прошу тебя, выйди, – медленно повторил он. Я взглянула на Ланселота, который молча кивнул, не отрывая глаз от моего брата. Как же это раздражало! Я решила присоединиться к маме и вышла в столовую.

Но спустя всего несколько минут из кухни донёсся их разговор. «Боишься, что ей станет известно?» – прозвучал холодный, как сталь, голос Ланселота.

Я мысленно обратилась к Лиярду: «Ты их слышишь?»

– Да, – отозвался фамильяр.

«Передай мне всё», – попросила я. Стыд боролся с любопытством и желанием предотвратить назревающий конфликт.

– Юная леди… Хорошо, – услышала я печальный голос.

И тут же в моей голове зазвучали голоса мужчин, словно я стояла рядом с ними. «Ты ей ещё не сказал?» – спросил Арти, стараясь придать своему голосу спокойствие.

– Не могу, она многого не знает, и, увы, она любит тебя, – ответил Ланселот.

– А ты бы предпочёл, чтобы это было иначе? – начал закипать Арти. – Ты бы хотел, чтобы она меня возненавидела и ушла?

– Ты первый отнял её у меня! – не смог сдержать свой гнев Ланселот. – Ты причина того, что произошло! Неужели тебе было мало прекрасной невесты? Твоей Гвеневры? Что ты сделал, когда тот человек рассказал тебе о красоте озерной девы? Ты пожелал увидеть её! И что? Тебе всегда было мало! А теперь она живёт с тобой, пока я, не помня о ней, слоняюсь по Эвилиону, и боль в моей душе не утихает.

– Ты даже не смог её защитить, да, тогда ты увёз её из замка, но что же, какой-то фанатик добрался до неё…

Лиярд прижал уши и жалобно заскулил. В этот момент я услышала звук отбрасываемых стульев и глухой удар. Мы с Грэйни обменялись тревожными взглядами и поспешили на кухню. В голове у меня прозвучал голос Ланселота: «Лиярд, не выпускай их из дома. Это приказ».

Мы попытались войти на кухню, но Лиярд встал у порога, преградив нам путь. «Маленькая леди, я вас не выпущу», – сказал он.

– Но они же поубивают друг друга! – воскликнула я, пытаясь прорваться сквозь волчью оборону.

«Не могу», – ответил он.

Грэйни стояла, прижав руки к груди, не понимая, что происходит. «Мам, это Ланселот», – прошептала я, и её глаза мгновенно наполнились тревогой. Она сразу осознала всю серьезность ситуации.

– Нам нужно их остановить! Они не понимают, что творят, – воскликнула она.

– Лиярд, ты мой фамильяр, ты должен пропустить нас, – продолжала я увещевать волка, который и сам разрывался между двумя хозяинами.

«Маленькая леди…» – голос фамильяра прозвучал жалобно и умоляюще. – «Не могу…»

Поняв, что я не смогу пройти, я решила хитростью обмануть фамильяра и бросилась в прихожую, намереваясь выскочить через главный вход и остановить начавшуюся драку. Но была вновь остановлена фамильяром, что сковал меня на полпути.

– Отпусти меня! – Я в отчаянии пыталась разорвать невидимые цепи, которые всё сильнее опутывали меня. Рядом с не меньшим рвением вырывалась Грэйни.

Чувствуя свою полную беспомощность перед могуществом фамильяра, я была охвачена волной отчаяния. Не осознавая своих действий, я начала призывать нити, ощущая, как они, усиленные моими эмоциями, тянутся ко мне из всех близлежащих источников воды. Энергия мгновенно наполнила меня, но тут же пришла мучительная боль от переизбытка магии. Тело разрывалось на части, а нити всё летели и летели,крепко связывая меня с водной стихией. Мне казалось, что я горю заживо, тысячи игл впиваются в мою плоть, и каждый миг был наполнен невыносимой агонией.

– Прекратите! – Мой крик разнёсся по всему дому, и яркая вспышка озарила прихожую, сопровождаемая звоном разбитого стекла. В следующее мгновение из быстро материализовавшегося портала появились две руки, которые схватили меня. Знакомый по озеру голос приказал:

– Спи.

Уханье филина.

Боль была столь невыносимой, что я едва могла ее терпеть. Казалось, прошла вечность с того момента, как я погрузилась в сон под звон стекла. Иногда, собравшись с силами, я открывала глаза и видела смутный силуэт, который подносил мне воду. Но сознание возвращалось лишь на короткие мгновения, и большую часть времени меня сопровождал лишь бред. Часы тянулись в полной тишине, наедине с этой адской пыткой.

Вскоре кошмары уступили место пугающей пустоте, и я перестала звать на помощь. Силы постепенно возвращались, и я начала различать ярко-голубые глаза человека, который ухаживал за мной. К лекарствам, которые он давал, добавились новые сборы трав. Боль отступала, и я погружалась в спокойный сон.

Спустя некоторое время, энергия вновь наполнила мое измученное тело, и я открыла глаза. Осторожно проведя рукой по голове и не ощутив боли, я приподнялась с подушки и огляделась. Яркий солнечный свет, заливающий комнату, ослепил меня, и я невольно зажмурилась.

– Где я? – мой вопрос был скорее риторическим, обращенным к самой себе. Я медленно села на кровати, пытаясь унять головокружение.

– Ты дома, – раздался мягкий, обволакивающий голос из противоположного угла комнаты.

Медленно, стараясь не тревожить больную голову, я повернулась в сторону источника звука. В тени огромного резного окна сидел темноволосый юноша с пронзительными голубыми глазами. Я вспомнила, что именно он все это время помогал мне справиться с болезнью. Я внимательно рассматривала его, удобно устроившегося в деревянном кресле с книгой в руках. Его длинные, черные, как вороново крыло, волосы были подвязаны синей лентой, подчеркивая высокие скулы и слегка желтоватую кожу. Одет он был просто, но элегантно: свободная рубашка синего цвета и черные брюки. Воротник рубашки был расстегнут, открывая взгляду широкую грудь, на которой, словно выгравированная из голубых линий, красовалась татуировка – узор перевернутого месяца и звезд. Он поймал мой взгляд, и на его лице появилась озорная ухмылка, придавая ему мальчишеский задор, словно он задумал какую-то шутку. Но его аура не была юной – она была мощной и властной, и в ней чувствовалась скрытая угроза.

– Ты помнишь, кто ты? – его голос был тих, но в глазах вспыхнула голубая искра, заставившая меня вздрогнуть. Мои губы уже готовы были произнести утвердительное «да», когда я осознала, что не помню ничего.

В голове царила абсолютная пустота, я не знала, кто я и есть ли у меня семья. Всё было словно вырезано и склеено, как кадры старого фильма. Заметив моё замешательство, уголок его губ приподнялся в лёгкой усмешке:

– Так я и думал, ты потратила слишком много энергии, моя любовь.

Он глубоко вздохнул и продолжил, щёлкнув пальцами:

– Не стоило оставлять тебя одну. Ты сразу же направилась в библиотеку, где я нашёл тебя без сознания.

В голове начали складываться фрагменты воспоминаний: он выходит из комнаты, я, дождавшись, когда его шаги стихнут в коридоре, проскальзываю в кабинет-библиотеку за томом по чародейству. Там, работая над заклинанием трансформации, я призываю слишком много энергии, теряю контроль и…

– Ты очень напугала меня, юная Нимуэй. Я места себе не находил, а ты ещё умудрилась сделать это накануне нашей свадьбы.

– Свадьбы? – Я изумленно взглянула на свой безымянный палец. На нем блестело изящное золотое кольцо в виде ажурных листьев, украшенных крошечными сапфирами. Это было несомненно обручальное кольцо.

– О да, свадьбы, моя леди.

Он стремительно приблизился ко мне, его дыхание обожгло мою кожу.

– Я так долго ждал этого момента, – произнес он с легкой дрожью в голосе. – Моя леди, моя Ниньен…

Последнее слово он прошептал, касаясь моего уха, и по моей коже побежали мурашки. Ниньен… Я повторила это имя про себя, чувствуя, как тепло разливается по моему телу. Мне определенно нравилось, как оно звучит.

– Эмрис? – имя внезапно всплыло из глубин моей памяти.

Мужчина замер на мгновение.

– Назови меня так еще раз, – произнес он хрипло. – Пожалуйста, еще раз. – Он взял мое лицо в ладони и заглянул в глаза.

– Эмрис… – я выполнила его просьбу, тихо повторив его имя.

Он со стоном прильнул к моим губам, заставляя меня подчиниться и следовать за движениями его губ. Что-то было не так, не так… На мгновение я испугалась, но сиреневая дымка окутала нас, и страхи отступили, вызвав чувство спокойствия и желание быть ближе к этому мужчине. Я обвила его шею руками и притянула к себе. На секунду он отстранился, голубые глаза сверкнули алым, и в следующую секунду он быстрым движением скинул с меня одеяло и притянул к себе. Объятия становились всё крепче, а поцелуй – глубже, пока разряды его энергии не начали искриться в воздухе.

– Чёрт! – Он отпрянул от меня, и в его глазах на мгновение мелькнула ярость, но он мгновенно взял себя в руки.

– Моя леди, вам следует отдохнуть, я пошлю к вам служанку. А мне нужно идти, – произнёс он, вставая и направляясь к двери.

– Эмрис, а где моя семья? – спросила я, и он остановился, медленно оборачиваясь. В воздухе вместо страсти повисло напряжение.

– Я – твоя семья, – медленно произнёс он и вышел из комнаты, оставив меня в одиночестве и смятении.

***

Звук шагов Мерлина, подобно эху в мрачном подземелье, разносился по каменному коридору, отражаясь от низких сводов. Он спускался всё ниже, пытаясь унять бурю эмоций, бушевавшую внутри. Его не устраивала сильная магическая защита девушки – он жаждал обладать ею немедленно. Сделать своей. Уничтожить её память. Уничтожить свои воспоминания о той, чьей почти копией она была.

Остановившись перед массивной деревянной дверью, он резко ударил кулаком по стене, и языки пламени от факелов взметнулись вверх, лизнув потолок. Огненный коридор отражался в его глазах, и демоническая сущность ликовала: «Завладей, отбери и никому не отдавай», – шептал холодный голос. «Она твоя, всегда была твоей, её отобрали. Не позволяй никому забрать то, что ты желаешь».

«ЗАТКНИСЬ!» – прорычал Мерлин, его кулаки сжались так, что побелели костяшки пальцев. Он чувствовал, как тьма внутри него поднимается, словно волна, грозящая поглотить его целиком. Он знал, что не может позволить этому голосу управлять его разумом. Не сейчас, когда так много было поставлено на карту. Ему нужно было найти способ справиться с этим, иначе он потеряет контроль над собой и всем, что ему дорого.

До момента призыва маг был заточен в мрачном замке, где посвятил свою жизнь изучению всех доступных ему наук. Он жил историей этого мира, и каждое новое открытие запечатлевалось в его сознании.

Он почти обрел счастье, окруженный лишь Архимедом и маленькой зайчихой, которую не мог оставить со времен Эвилиона.

Но всё изменилось, когда её маленькая ладонь коснулась коры древнего дуба. В тот же миг замок великого чародея пробудился, и Мерлин поспешил наверх, чтобы узнать, что произошло. Согласно древнему заклятию, это могло случиться лишь при величайшей угрозе для его ученика или по призыву хозяина леса.

Он возник на ветке рядом с ней, и его взору предстало лицо, искаженное ужасом. Он хотел было ускользнуть, но крепкие объятия удержали его. Она приняла его за дерево и прильнула к нему всем телом. В этот миг древнее чудовище, дремавшее в глубинах Мерлина, пробудилось. Оно ощутило, как близка сила этой девушки к той, что оно так долго искало.

Разум Мерлина погрузился в туман, и древнее наследие пробудилось. Он не отпустит её, кем бы она ни была. Окончательное решение пришло, когда нити Ниньен потянулись к ней, словно соскучившиеся дети. Она была той, о ком он всегда грезил. Монстр внутри него холодно смеялся, разрушая последние искры сознания мага.

Появление фамильяра развеяло мучительное наваждение, и когда чародей пришел в себя, след девушки уже растворился в воздухе. Словно одержимый, он поспешил в свой кабинет, достал платиновый волос и сотворил заклинание слежения. Нить магии привела его к дому потомков Артура. Чародей молча любовался ею, не в силах поверить, что эта хрупкая девушка пережила все ужасы, которые ей выпали. Но вот она прошептала имя, которое вызвало в его душе самую жгучую ревность. Чудовище, дремавшее в его сердце, вновь выпустило когти. В гневе он применил свои дьявольские силки и достиг цели. Но лишь на мгновение. Защита ее матери, словно непроницаемая стена, отразила его атаку, пронзила его разум ледяными иглами и заставила отступить.

Покинув её дом, он шагал по современному Эвилиону, когда внезапно ощутил энергию того, кого никак не ожидал здесь встретить. Если это так, то его пробуждение связано вовсе не с этой юной особой. Он поспешил на зов и вскоре оказался на окраине, где обнаружил дом, в котором обитал Луг, кельтский бог, застрявший в его ловушке. Чародей надеялся, что его учитель поможет ему обуздать демона, терзавшего его разум. Но он не увидел изменения в нем.

Битва с чудовищем была беспощадной. Оно обнажало все тайные желания мага, вытаскивая их одно за другим. Порой Мерлину начинало казаться, что оно право. Его мысли были окутаны туманом, а разум терзала постоянная борьба с самим собой и фальшивыми воспоминаниями. Он уже не мог различить, где его собственные мысли, а где – тёмной стороны. В его сердце царил мучительный хаос.

Когда он ощутил всплеск маны, его решение было мгновенным: забрать её из того дома. Ни Артур, ни Ланселот не заслуживали её. Оба они были виновны в произошедшем.

З этими мыслями Мерлин толкнул тяжелую дверь и ступил на каменную лестницу, ведущую вниз. Мерцание искр озаряло его путь. Он не знал наверняка, удалось ли ему призвать на помощь существо, столь же древнее, как сам мир. Время поджимало. Ему нужно было предупредить его о грозящей опасности. Шепча заклинание, он спускался все ниже, пока не очутился под сводами пещеры. Ржавые факелы вспыхнули с глухим треском, наполняя воздух едким запахом старого масла.

Пещера встретила его безмолвием. Мгновенная мысль пронзила сознание: «Не успел».

– Юный маг, это ты? – раздался глухой голос из темноты.

Мерлин резко обернулся, тяжело дыша. Жёлтые глаза с вертикальными зрачками впились в него, проникая в самую глубину души.

– Приветствую тебя, И Драйг Гох! – произнёс он, чувствуя, как заклинание первородного пронизывает тело.

– И я тебя, – камни под ногами задрожали, и из мрака медленно вышел древний красный дракон. – Я был крайне удивлён, услышав твой зов. Думал, ты мёртв.

Дракон, кряхтя, улегся на пол пещеры и продолжил:

– Эсули и Вильдан хотели пойти со мной, но я не пустил их, пока не убедился, что это не ловушка.

Мерлин приблизился к древнему дракону и осторожно коснулся его серебристых чешуек на морде.

– Ты так стар, мой друг. Не думал, что мы когда-нибудь встретимся снова, – произнёс он с лёгкой грустью.

С этими словами он опустился рядом с драконом, прислонившись к его горячей шее.

– Мне осталось немного времени, но сегодня, услышав зов, я не смог его проигнорировать, и это было верное решение. Перед тем как уйти, я хотел увидеть тебя ещё раз. – Драг склонил голову, глядя в голубые глаза юноши. – Но, насколько я понимаю, ты призвал меня из-за какой-то тревоги?

Дракон, рожденный из первого пламени, обладал мудростью, которая простиралась за пределы человеческого понимания. Мерлин нуждался в его знаниях и силе.

– Покажи мне, что произошло с миром Эвилиона и что случилось с моей возлюбленной Нимуэй.

Дракон долго молчал, его взгляд был устремлён на юношу, словно он пытался проникнуть в самую глубину его души.

– Ты не отпустил своё прошлое, – наконец произнёс он, и его голос звучал грустно, но в нём чувствовалась теплота и нежность. – И всё так же стремишься к тому, что судьбой тебе не предназначено.

Юноша замер, не отрывая глаз от дракона. Он знал, что Драг владеет магией времени и может показывать прошлое.

– Но отказать тебе я не могу, – продолжил дракон. – Смотри.

Мерлин закрыл глаза, и перед его мысленным взором предстала ночь, когда незаконный сын Артура вторгся в замок. Его челюсти сжались, когда он увидел, как Нимуэ взмывает в небо, раскрыв гримуар и торопливо произнося заклинание. Её тело, объятое вспышкой, отдавало всю свою энергию. Магия перемещения. Магия защиты. Он бросил взгляд в сторону, и увидел, как те, кто успел прорваться к замку, растворились в воздухе, скрывшись от адских псов. Это заняло лишь мгновение, но, обернувшись обратно, он увидел лишь пустые, безжизненные глаза.

Маг, погруженный в воспоминания и забывший о наложенной иллюзии, мгновенно оказался у тела женщины. Его губы шептали древнее, запретное заклинание воскрешения, наложенное древом, что творит миры. Адреналин бурлил в его жилах, и, не осознавая своих действий, он продолжал бормотать эти запретные слова, за которые магам грозило жестокое наказание. Реакции не последовало, но краем глаза он заметил, что Тёмный приблизился к телу. Его взгляд был пустым и безжизненным. Мордред опустился на одно колено перед телом женщины и долго смотрел на нее, будто в нерешительности. Но вдруг аромат благовоний, исходящий из кулона, достиг носа падшего рыцаря. Его меч сверкнул в ночи, и одним быстрым движением отсек голову леди Озера. Первобытный гнев охватил мага, и он почувствовал, как его разум затуманивается.

– Эмрис… – сквозь пелену тумана пробивался голос дракона.

Иллюзия медленно рассеивалась, обнажая перед драконом юношу, лежащего с закрытыми глазами. Дрожь пробивала его тело, а тьма сгущалась вокруг.

– Не сдавайся! – дракон с тревогой наблюдал, как из его головы начали пробиваться два смоляных черных рога. Знакомое чувство пронзило старого дракона – эта энергия… Времени почти не осталось.

Дракон очертил огненным кругом юношу, уже терзаясь сожалением о том, что исполнил его просьбу. Но не выполнить её он тоже не мог – драконы всегда оставались в долгу перед ним. Однако, если так будет продолжаться, маг рискует превратиться в демона. Дракон бросил взгляд на его руки и с тревогой заметил, что ногти уже обратились в острые когти, а тень добралась до локтя. Он может не успеть.

Под сводами пещеры зазвучала погребальная песнь, полная скорби и горя. Драконы исполняли её, чтобы очистить разум и тело от боли утраты, которая затмевала сердце и вела к разрушению. Голос дракона воззвал к древу, и на последней строке две капли упали на землю, превратившись в искры.

Дракон заметил как тело юноши постепенно обретает человеческие черты. Слезы струились по его лицу, и он нежно коснулся лба мага своим когтем, погружая его в целительное забытье.

«Бедное дитя,» – с тоской размышлял дракон, наблюдая, как человеческие чувства поглощают мага.

«Ты всегда был особенным. Но если бы ты поверил тогда, что дева Нимуэй не твоя судьба, многое бы могло не случиться.»

Дракон пристально вглядывался в юношу, и в его сердце нарастала тревога. Та дева наверху, о которой маг не проронил ни слова, определённо была потомком его возлюбленной, но её аура источала нечто зловещее. Во-первых, юный друг стёр её память, и Драг не мог проникнуть в её мысли. Во-вторых, её аура отличалась от человеческой и ведьминской, что вызывало у первого дракона напряжение, ее судьба была тесно переплетена с судьбами тех, кого когда-то разделила. И, наконец, он ощущал слабый отголосок энергии, показавшейся ему смутно знакомой, словно эхо из далёкого прошлого.

– Драг? Ты здесь? – юноша медленно приоткрыл веки, и алый блеск сменился голубым цветом глаз.

Дракон встрепенулся, очнувшись от раздумий. Он не знал, как долго длился его сон, но пробуждение мага дарило ему надежду. Пока маг боролся, его взор был прикован к внутреннему конфликту, разгорающемуся в человеческой душе. Он молился, чтобы разум одержал верх над тьмой, стремящейся поглотить юношу.

– Юный Мерлин, отпусти свою ненависть и продолжай жить. Верни девушку, что заперта в твоем замке её семье. Ты не сможешь завладеть ею силой, как бы ни желала этого тёмная часть твоего сердца, – произнес дракон.

Дракон начал подниматься ввысь, оставляя за собой шлейф искр. Он замер на мгновение, словно размышляя о чём-то важном.

– Ты дал мне пищу для размышлений. Дай время, и мы снова увидимся. Мне нужно обдумать всё, что я здесь увидел и услышал, – произнёс он, его голос эхом разнёсся по залу.

Уже уходя, он обернулся и добавил:

– Если ты возьмешь её силой – погубишь навсегда. Заклинание Нимуэ – это могущественная родительская защита, и за ней стоит кто-то ещё, гораздо более сильный. Без её желания ты никогда не сможешь овладеть её телом. Оставь эту затею, ибо те, кого ты стёр из памяти, пожертвуют всем, чтобы вернуть её.

Дракон начал медленно исчезать в мрачной бездне портала.

«Я сделаю так, что она сама захочет меня», – эти слова стали последним что он услышал, прежде чем окончательно раствориться в окружающей тьме. Первородный не заметил холодного и торжествующего оскала, внезапно появившегося на лице Мерлина.

***

После того как Эмрис покинул комнату, я несколько минут сидела, задумчиво глядя на закрытую дверь. Его слова эхом звучали в моей голове:

«Твоя семья – это я…»

Его тон был непреклонен. Неужели это означало, что у меня нет семьи, кроме него? Но это казалось немыслимым.

Я откинулась на подушки, закрыла глаза и попыталась вспомнить хоть что-то о близких и дорогих мне людях. Но в ответ перед моим внутренним взором возникали лишь разрозненные образы: зал замка, кафе, комната с огромным белоснежным псом. Люди без лиц открывали рты, но я не слышала ни слова. Чем больше я вслушивалась, пытаясь разобрать речь, тем больше слова распадались, звеня словно осколки стекла. Устав от бесплодных попыток, я снова открыла глаза. Чётко я помнила только последнее воспоминание с Эмрисом, когда я украдкой пробиралась в библиотеку.

Как он меня назвал? Ниньен… Значит, это моё имя. Ну что же… Оно отозвалось тёплым чувством в моей груди.

Стук в дверь внезапно прервал мои размышления.

– Входите! – произнесла я, садясь в кровати и поворачивая голову к двери. Сначала в комнату медленно въехал столик на колёсиках, а затем…

Мой рот раскрылся сам собой, когда следом за столиком возникла белая зайчиха в скромном переднике. Она вошла с грацией, достойной человека, склонив голову и устремляя на меня свои чёрные, как бусины, глаза. Эти глаза, казалось, изучали меня.

– Привет, – мой голос дрогнул, выдавая волнение.

Зайчиха грациозно присела в подобии реверанса и подкатила столик к моей кровати. На нём стоял поднос с аппетитно пахнущим завтраком. Услышав аромат яичницы, мой желудок, давно не знавший еды, громко заурчал. Зайчиха отвернулась, и я услышала тихое фырканье, которое можно было принять за смешок.

– Рада, что повеселила тебя, – сказала я беззлобно, придвигая поднос ближе.

Я посмотрела на посуду. Она была выполнена из керамики, но орнамент изображал лесные мотивы: листья, ветви, птицы и звери.

– Красиво, – произнесла я восхищённо.

На тарелке шкворчала яичница с кусочками ветчины, рядом стояла тёплая булочка и тарелочка с сыром.

– С твоего позволения, – обратилась я к Зайчихе и, стараясь вести себя прилично, жадно набросилась на еду.

Она едва заметно повела ушами и скрылась в тени дальней части комнаты. За одной из штор притаилась еще одна, совсем крошечная каморка. Услышав журчание воды, я невольно вздохнула с облегчением. Ванна! Здесь была ванна! Пушистая служанка с деловитой поспешностью наполняла ванну водой и извлекала из шкафов разнообразные принадлежности для купания. Я наблюдала за ней, радуясь скорой возможности смыть с себя неприятный запах, который теперь ощущался особенно остро.

– Ты не можешь говорить со мной? – мой вопрос прервал её тихие хлопоты.

Зайчиха медленно покачала головой, её большие глаза выражали удивление.

– Но ты меня понимаешь. Как же нам быть? Я бы хотела называть тебя по имени. Оно у тебя есть?

Снова отрицательное покачивание головой.

– Тогда не против, если я дам тебе имя?

Она обернулась, и в её чёрных, бездонных глазах мелькнуло удивление. Но через мгновение она кивнула.

– Может быть, Лола? – в моей голове возник один из ярких, мультипликационных персонажей.

Её носик сморщился, выражая несогласие.

– Флаф? Тоф? Джуди?

Её вид ясно показывал, что все не то.

– Тогда, может быть, ты сама покажешь или намекнёшь?

Она задумалась, а затем подошла ко мне и протянула лапку, указывая на узор из диких лесных лилий на тарелке.

– А, теперь понятно. Лили?

Лёгкий утвердительный топот её задних лапок и лёгкое фырканье подтвердили мой выбор.

– Что ж, Лили, благодарю тебя за завтрак. Теперь я бы с превеликим удовольствием воспользовалась бы ванной.

Она кивнула и грациозно покинула комнату, унося с собой столик и пустой поднос.

Моё тело казалось слабым, невероятно слабым. Должно быть, я проспала несколько дней. Опустившись на край кровати, я свесила ноги, которые не касались пола, и только тогда поняла, что на мне была ночная рубашка из такого тонкого хлопка, что даже самый лучший египетский показался бы наждачной бумагой. Она была настолько прозрачна, что моё тело можно было видеть насквозь. А света было так много…

Ну что ж, попробуем. Взгляд мой упал на мягкие шерстяные тапочки, и я, надев их, осторожно поднялась. Голова кружилась. Держась за край кровати, я начала медленно продвигаться в сторону стены, за которой скрывалась ванная комната. Но вот кровать закончилась, и передо мной возникла задача сделать несколько шагов до стены без опоры. Глубоко вздохнув, я сделала первый шаг. Внезапно пол стремительно приблизился ко мне, и тело напряглось в ожидании неизбежного удара. Но ни через миг, ни через два, удара не последовало. Открыв один глаз, я обнаружила, что зависла всего в паре сантиметров от пола. Повернув голову, я увидела в дверях Эмриса.

– Эмрис, – прошептала я, – прошу тебя, отпусти меня.

– Возможно, чуть позже, когда я вдоволь налюбуюсь видом, – медленно произнес он, стоя в дверях.

Я замерла, ощущая себя обнаженной под его пристальным взглядом. Тонкий хлопок едва прикрывал мое тело.

Я взглянула на Эмриса с мольбой, но его голубые глаза внезапно потемнели, как штормовое море.

– Пожалуйста, – прошептала я, чувствуя, как к щекам приливает краска.

Он моргнул и удивленно посмотрел на меня:

– Ты что, стесняешься?

– А ты как думаешь? – прошептала я, стараясь скрыть своё волнение.

С лёгким щелчком он оказался рядом и поднял меня на руки. Я уткнулась лицом в его рубашку, не желая показывать ему свои чувства. Мне хотелось закричать на него, но я не могла найти в себе сил.

– Прости, – его голос был тихим. – Иногда я забываю, что ты не… – он замолчал и нежно поцеловал меня в макушку. – Тем не менее, так лучше, так безопаснее.

Он медленно подошел к эркеру, где стояла ванна, и опустил меня на пол. Щелкнув пальцами, он пробормотал заклинание, и вода в ванной из прозрачной стала молочной. Эмрис отвернулся.

– Раздевайся и входи.

– Ты что здесь будешь? – пискнула я, быстро стянула рубашку и скользнула в ванну.

– Да, а то вдруг утонешь.

Он повернулся и сел рядом с ванной.

– Тяжело, наверное, с такой копной волос, – он нежно перебирал мои золотистые локоны.

– Нет, мне они нравятся. Иногда помогают, знаешь ли, скрыть свое тело от похотливых магов. Хоть и частично.

С этими словами я опустилась в ванну по самый нос.

Юноша лишь усмехнулся моей шутке. Я не видела его, но отражение в воде едва заметно угадывало его силуэт. Внезапно раздался щелчок, и с полки к нам направилась корзина, наполненная разнообразными флакончиками и расчёской.

Эмрис взял расчёску и, тихо напевая под нос, начал бережно распутывать мои волосы, спутанные от долгого сна.

– Слушай, – обратилась я к нему, – а как мы с тобой познакомились?

Щётка на мгновение замерла, перестав скользить по моим волосам.

– Очень давно, – ответил он с лёгкой грустью в голосе. – Когда я был совсем одинок…

Его слова были пропитаны тоской. Я повернулась, чтобы заглянуть ему в глаза.

– Я расскажу тебе после, это долгая история, – пообещал он.

Но он так и не рассказал…

Прошли дни с того момента, как я пробудилась в замке Эмриса. Постепенно я начала чувствовать себя здесь как дома, но сегодня, не обнаружив его за завтраком в столовой, я направилась прямиком в сад. Там, за небольшим столиком, в тени уютной беседки из переплетенных крон деревьев, зайчиха Лили заботливо накрывала для меня чай.

Мы с ней стали чем-то вроде подруг, несмотря на то, что она не могла общаться со мной человеческим языком. Но её выразительная мордочка и глаза говорили сами за себя, и я постепенно начала понимать её без слов. Помимо Лили, в замке был лишь огромный филин Архимед. Он почти всегда находился при Эмрисе и относился ко мне с глубоким уважением, но никогда не оставался со мной наедине. Ну и ладно, если честно, он немного пугал меня, особенно когда резко поворачивал голову. Я передернула плечами, вспоминая нашу первую встречу.

В тот день я искала Эмриса и, ведомая любопытством, направилась в библиотеку. Он сидел за простым деревянным столом, на котором в беспорядке громоздились колбы и ступки, модель какого-то загадочного устройства и множество книг. Эмрис был поглощён изучением древнего трактата, но едва я переступила порог, как тот мгновенно исчез под грудой бумаг.

– Хотела предложить тебе выпить со мной чаю, – произнесла я, стоя в дверях и наблюдая за ним.

Сегодня он казался ещё более экстравагантным, чем обычно. Его длинные волосы превратились в дерзкую короткую стрижку, а пронзительные голубые глаза прятались за круглыми очками в золотой оправе. В ушах у него сверкало столько серёг, что даже мастера пирсинга аплодировали бы ему стоя.

Я всё ещё не могла привыкнуть к этому причудливому смешению эпох в этом месте. Здесь, словно в сказочном лабиринте, мирно соседствовали средневековые мотивы и современные чудеса техники, словно выхваченные из моих воспоминаний.

Маг, словно художник, создающий причудливые образы, часто смешивал элементы одежды разных столетий, порой приводя меня в замешательство. Сегодня, например, он облачился в синюю мантию, расшитую звёздами, чёрную блузку с воланами, кожаные штаны и… синие кеды с персонажами диснеевского мультфильма.

– С радостью, дорогая, но сегодня у меня слишком много дел, – ответил он, и в его голосе слышалось напряжение.

Я подошла к нему и, преодолевая внутреннее смятение, нерешительно положила руки на его плечи. Эти простые движения давались мне с трудом, несмотря на то, что он был моим женихом.

– О, какое чудесное чучело совы! – воскликнула я, восхищаясь его изящной спинкой, чьи перья переливались на солнце.

– Это Архимед, – произнес Эмрис, указывая на сову.

Я не удержалась и потянулась к чучелу, чтобы потрогать его, как вдруг сова повернула голову, и ее огромные круглые глаза уставились на меня.

Мое сердце замерло, и я резко отдернула руку, прячась за спиной Эмриса.

– Оно живое!

– Конечно, живое, – с улыбкой ответил он. – Это мой фамильяр, проводник в мире магии, если говорить проще.

При этих словах мое сердце сжалось от тоски по кому-то очень близкому. По руке пробежал легкий ветерок, словно я коснулась мягкой шерсти.

– Фамильяр, – повторила я вслед за ним.

Эмрис взглянул на меня, и в мгновение ока я оказалась у него на коленях. Послышался щелчок.

– Не переживай, он не кусается, – произнес он, наклоняясь ближе к моему лицу.

Его озорная улыбка выдавала его намерения, и через мгновение его губы соприкоснулись с моими. Но не прошло и пары секунд, как воздух вокруг него начал искриться.

– Как же это раздражает, – процедил он сквозь зубы и отстранился. – Чем больше я хочу тебя, тем больше моя магия меня не слушается.

Он выпустил меня из своих объятий.

– Иди, выпей чаю, – произнес он, не отрываясь от стола. – Мне нужно работать.

С этими словами он снова склонился над бумагами, полностью игнорируя мое присутствие. Кипы документов были сдвинуты в сторону, и я краем глаза заметила пергамент с названием «Разрушение оберегающих заклятий». Это показалось мне странным.

В этот миг за дверью раздался столь знакомый топот, сопровождаемый нетерпеливым фырканьем. Лили, нервно подергивая ушками, осторожно заглянула в кабинет. Я улыбнулась и поспешила ей навстречу. С тех пор её присутствие за завтраком стало для меня привычным. Иногда по вечерам она присоединялась ко мне в гостиной, где я с упоением погружалась в чтение книг по управлению маной и основам магии. Порой я переходила к истории магии, но многие книги были надежно заперты от меня Эмрисом. Он объяснял это тем, что случилось со мной в прошлый раз.

Отгоняя воспоминания, я отправилась в сад. Благодаря Лили, замок больше не казался мне запутанным лабиринтом. В один из первых дней она провела меня по всем его уголкам. Я пыталась найти что-то, что напомнило бы мне о прошлом, но для меня это был словно чистый лист. Удивительно, думала я, прогуливаясь по комнатам и залам.

Замок был невелик, но уютен. Всё в нём дышало любовью к природе: много дерева, зелени, камня и аромат трав. Сводчатые окна, пропускающие много солнечного света, служили не только для украшения, но и как обмолвился Эмрис, для приготовления зелий. Повсюду стояли книги – множество книг, самых разных: от ярких томиков саг о юных волшебниках до рассказов о средневековье, легенд о Тристане и Изольде и шекспировских «Ромео и Джульетты». На каждой книге на маленьком листке было что-то написано, и я разобрала несколько фраз: от вполне осмысленных до откровенной чуши. Последняя относилась к саге о вампирах.

Но самое удивительное было то, что я помнила эти книги, и они пробуждали во мне давно забытые чувства. «Сам ты чушь!» – прошипела я, проходя мимо, папа-доктор всегда был для меня незыблемым идеалом.

Все книги хранились с особой заботой, и все записи велись не на страницах, а на небольших листках, прикреплённых к обложкам. Эмрис относился к ним с благоговением. Да и вообще, я всегда видела его с книгой в руках, кроме тех редких моментов, когда он обнимал меня.

Миновав несколько комнат, я очутилась на кухне, где царила волшебная атмосфера. Я уже успела привыкнуть к тому, как миски, ножи и прочая утварь сами собой передвигаются по столу, но сегодня это зрелище казалось особенно завораживающим. Осторожно обойдя скалку, которая усердно трудилась над тестом, я вышла в небольшой сад, раскинувшийся вокруг замка. Там, за столиком, меня уже поджидала Лили, её уши нетерпеливо подрагивали. Рядом с ней исходил паром чайник с ароматным чаем, а на тарелочке красовались аппетитные пирожные. Её взгляд метался между входом и книгой, лежавшей на столе, словно она не могла решить, что для неё важнее: встретить меня или начать рассматривать картинки.

Она очень любила, когда я читала ей. Помню один день, когда я сидела в саду и погрузилась в мир «Маленьких женщин», сопереживая героям.

И когда Джо отказала Лори, я не смогла сдержать эмоций и, отложив книгу, разразилась тирадой о том, как силен был эгоизм Джо, несмотря на её юный возраст. Видимо, мои эмоции привлекли внимание Лили, и она подошла ко мне, глядя своими большими глазами.

– Ох, Лили, прости, я слишком увлеклась, – сказала я.

Она посмотрела на меня и положила лапку на книгу, вопросительно глядя.

– Ты хочешь узнать, что там? – спросила я.

Она кивнула. С тех пор каждый день за чашкой чая я погружалась в свои любимые книги, читая их вслух для неё.

С улыбкой, уловив её нетерпение, я подбежала к столику и ласково потрепала её между ушами:

– Вот и я!

Она бросила на меня пронзительный взгляд и пододвинула книгу. Я перевела глаза на обложку. Название было мне неведомо, но по яркому и привлекательному оформлению я поняла, что это исторический любовный роман.

– Ты сама выбрала эту книгу? – с улыбкой спросила я.

Лили кивнула и, устроившись поудобнее на траве, приготовилась слушать.

– Ну что ж, тогда приступим, – произнесла я и открыла книгу.

Роман был о рыцаре без страха и упрёка, чья преданность королю была безгранична. Во время одного из своих странствий он встретил девушку, чьи красота и душа покорили его сердце. Но её отец, суровый и властный, не желал отдавать дочь за простого рыцаря.

Рыцарь начал чахнуть, его весёлость и жизнерадостность угасали, уступая место печали и отчаянию. Король, желая помочь своему верному слуге, отправился просить руки девушки. Однако, увидев её, он позабыл о своей миссии и сам посватался к ней.

Узнав об этом, рыцарь не мог идти против воли короля, но и жить без своей возлюбленной он тоже не мог. Отчаявшись, он отправился к лесной ведьме и попросил её лишить его жизни, превратив в цветок. Проклятье гласило, что этот цветок должен появляться рядом с подушкой предателя – короля.

Завершив повествование, я почти закрыла книгу, но там оставалось еще несколько страниц. Перелистнув их, я увидела изображение рыцаря. Платиновые волосы, сине-зеленые глаза, устремленные в пустоту прямо на меня со страниц книги. Слезы хлынули из моих глаз, а сердце сжалось от боли, словно пронзенное острыми шипами, которые с каждой секундой впивались все глубже. Я захлопнула книгу и, уронив голову в ладони, разрыдалась от печали по тому, кого не помнила, но кто был высечен в моем сердце много лет назад.