Траст банк что с ним
«Траст» перестанет быть банком к 2024 году
Банк «Траст», который занимается возвратом активов санированных банков, откажется от банковской лицензии в 2023–2024 гг., рассказал в интервью «Ведомостям» предправления банка Александр Соколов: «В стратегической перспективе такие издержки институту непрофильных активов не нужны». Планируется добровольная ликвидация банка, которая должна будет завершиться до конца 2024 г., отметил представитель акционера «Траста» – Банка России.
«Банковская структура накладывает большой объем транзакционных издержек: отдельный надзор, дополнительный учет, ежедневная сдача отчетности», – говорит руководитель «Траста». Права и обязанности по активам и обязательствам передадут «наследнику». Как будет называться «наследник», пока не известно – слова «. непрофильных активов» в названии останутся, отметил Соколов. Активы банка сейчас, согласно МСФО за I квартал, – 316 млрд руб., все обязательства в размере 1,4 трлн руб. (балансовая стоимость) – это депозиты Банка России. Вернуть их «Траст» должен до конца 2023 г.
История пока еще банка «Траст» началась в 1995 г. – в эти годы учреждены Доверительный и инвестиционный банк (ДИБ) и банк «Менатеп Санкт-Петербург», оба входили в группу «Менатеп» Михаила Ходорковского и партнеров. В 2001 г. около 30% ДИБа выкуплены менеджментом во главе с Ильей Юровым, через два года ДИБ переименовали в Инвестиционный банк (ИБ) «Траст». В это же время Юров с партнерами выкупил у Ходорковского «Менатеп Санкт-Петербург» – в 2008 г. оба банка объединились в «Траст». До декабря 2014 г. «Траст» контролировали Илья Юров, Сергей Беляев и Николай Фетисов. 22 декабря 2014 г. ЦБ ввел в банк временную администрацию (действовала до июня 2015 г.), а в апреле 2015 г. основным владельцем банка и санатором стала группа «Открытие». В 2017 г. финансовое оздоровление понадобилось уже самому «Открытию» – ЦБ забрал на санацию ключевой актив группы. В 2018 г. ЦБ решил отделить от «ФК Открытие» «Траст» и собрать на его базе непрофильные и проблемные активы трех крупнейших санированных групп – «Открытия», Бинбанка и Промсвязьбанка – более чем на 2 трлн руб. по балансовой стоимости. Справедливая стоимость полученных активов составила 236 млрд руб.
Траст банк что с ним
Прекращение работы банка «Траст» ожидается в 2024 году
С учетом части чистой прибыли Азиатско-Тихоокеанского банка (АТБ), которая будет перечислена ЦБ, общая сумма сделки по продаже этой кредитной организации составит 15 млрд рублей. Об этом в интервью «Известиям» рассказал зампред Центробанка, председатель набсовета управляющей компании Фонда консолидации банковского сектора (УК ФКБС) Михаил Алексеев. Он впервые сообщил, когда будет прекращена деятельность банка «Траст», в котором были аккумулированы «плохие» активы санируемых кредитных организаций, а также продолжит ли существование УК ФКБС после продажи или передачи всех активов.
Интерес к «Открытию»
— Центробанк 11 октября начал прием предложений заинтересованных инвесторов на покупку банка «Открытие». До этого момента интересанты могли подать заявку на due diligence этого актива. Есть ли уже претенденты на приобретение «Открытия»? Ясно, будет ли банк продан стратегическому инвестору или через IPO?
— Мы считаем группу «Открытие» привлекательным активом, интерес к банку и бизнесам банковской группы у инвесторов имеется. Мы пока не раскрываем информацию о ходе переговоров, цене и других условиях потенциальных сделок.
Нужно посмотреть на итоги первого этапа процедуры, это позволит нам более определенно планировать сроки и предпочтительную форму продажи. Более подробную информацию Банк России раскроет позднее, когда получит от инвесторов сообщения о заинтересованности в покупке и примет соответствующие решения.
— Недавно в СМИ появилась информация, что интерес к покупке «Открытия» проявили Газпромбанк и группа «Регион» — «Россиум». Соответствует ли она действительности?
— Я не знаю, откуда появилась эта информация, и не буду комментировать слухи.
— Ранее сообщалось, что есть также интерес со стороны некоторых инвесторов на приобретение отдельно входящих в банковскую группу одноименного негосударственного пенсионного фонда и страховой компании «Росгосстрах». Насколько такой вариант выглядит реалистичным с учетом приближения продажи?
— Рассматриваются разные варианты. На покупку страхового бизнеса есть несколько интересантов. Взаимодействие с ними ведется менеджментом «Открытия».
Пока решение о том, насколько имеет смысл продавать отдельно страховой бизнес, не принято. Оно будет приниматься в те же сроки, что и общее решение по выходу из капитала банковской группы, то есть не ранее конца октября.
Судьба оздоровляемых и оздоровителей
— Какая судьба ждет «Траст», который стал банком токсичных активов санируемых кредитных организаций? Говорилось, что он сдаст лицензию. Когда это произойдет? И как скажется на работе «Траста» возможная продажа «Открытия»?
— Прекращение работы банка «Траст» ожидается в 2024 году. До этого времени банк отработает основную часть портфеля проблемных и непрофильных активов. По некоторым активам период работы может выйти за рамки 2024 года.
Продажа «Открытия» не скажется на работе «Траста», поскольку они взаимодействуют на рыночных условиях, как и с любыми другими контрагентами.
— В связи с продажей АТБ и перспективой продажи «Открытия» интересна судьба самой УК ФКБС. Минбанк, как ожидается, будет присоединен к Промсвязьбанку. То есть миссия по санации будет полностью выполнена. Чем потом будет заниматься УК ФКБС? Есть ли перспективы новых санаций?
— Трудно говорить о перспективах в таких вопросах. Мы точно не ожидаем повторения крупных санаций, как это было в первые годы после появления нового механизма финансового оздоровления.
После внесенных не так давно поправок в законодательство УК ФКБС также может принимать участие в санации страховых компаний и негосударственных пенсионных фондов, однако подход у Банка России всегда очень взвешенный: прибегать к механизму санации мы планируем только в особо сложных и значимых случаях.
На миллиард больше
— В сентябре ЦБ наконец продал 100% Азиатско-Тихоокеанского банка за 14 млрд рублей компании из Казахстана — ТОО Pioneer Capital Invest. Как Центробанк рассматривает итоги сделки? И почему победила заявка нерезидента, а не Промсвязьбанка или Совкомбанка, которые тоже принимали участие в торгах?
— Торги проводились в форме закрытого аукциона первой цены. Это означает, что все четыре участника, приглашенные Банком России, имели одинаковые шансы на победу. Непосредственно до торгов дошли три участника. Победил тот, кто предложил самую высокую цену, поскольку это и было основным условием торгов.
Безусловно, мы позитивно оцениваем результаты и считаем, что торги прошли успешно. Подготовка к ним шла по новой для всех участников процедуре, введенной законодательством о банкротстве в 2019 году.
С учетом части чистой прибыли банка, которая будет перечислена Банку России покупателем, можно уверенно говорить об успешной продаже.
— Изначально интерес к покупке проявляли четыре претендента, а в аукционе участвовали три. Куда пропал четвертый, почему не принял участие?
— В конце июля мы пригласили к участию в торгах четырех претендентов, ранее направивших Банку России сообщения о заинтересованности в приобретении акций АТБ, но один из них в итоге участия не принял. Имя этого претендента мы не раскрываем, как и причины, по которым он отказался от участия в торгах. Нам они неизвестны, но предположу, что претендент не был готов к покупке 100% акций по цене отсечения (11,63 млрд рублей) одним платежом или его планы изменились. Это нормально для бизнеса.
— Центробанк отмечал, что покупатель перечислит ЦБ часть от чистой прибыли АТБ за девять месяцев 2021 года. Какова эта часть, сколько получит ЦБ в дополнение к 14 млрд рублей?
— Точную величину можно будет оценить по итогам отчетности за девять месяцев. Тем не менее, по нашим прогнозам, Банк России получит дополнительно более 1 млрд рублей. Таким образом, суммарный размер сделки превысит 15 млрд рублей.
Мы действовали в рамках сложившейся рыночной практики, и возможность выплаты части прибыли, заработанной банком в этом году, нашла отражение в структуре сделки. Такой подход фактически является альтернативой распределению части прибыли текущего года в виде дивидендов, от выплаты которых Центробанк решил отказаться.
— В каком состоянии сейчас история с векселями сторонней и непонятной компании ФТК, которые продавались через офисы АТБ под видом вкладов? Компенсированы ли средства покупателям векселей — порядка 4 млрд рублей? И каковы дальнейшие действия в отношении векселей с учетом состоявшейся сделки?
— До начала санации АТБ в апреле 2018 года банк как агент продавал гражданам векселя компании ФТК, связанной с проектами бывшего собственника банка. В мае 2018 года ФТК прекратила выплаты по векселям, и гражданам пришлось инициировать судебные иски, чтобы вернуть вложенные средства. Всего было реализовано бумаг на 3,99 млрд рублей.
Судебная практика была разной: часть решений выносилась в пользу физлиц, часть — в пользу банка. Перед продажей банка инвестору ЦБ необходимо было разработать механизм, который позволил бы минимизировать риски инвестора по обязательствам, связанным с такими судебными решениями, и расходов по выплатам векселедержателям ФТК, компенсировать расходы банка по таким выплатам.
Поэтому было принято решение создать ЗПИФ (закрытый паевой инвестиционный фонд. — «Известия») комбинированный «Специальный» под управлением УК ФКБС. Банк перечислял денежные средства векселедержателям на основании судебных решений. В свою очередь, УК ФКБС, как доверительный управляющий ЗПИФ, выкупал возникающие у банка требования к ФТК по векселям, тем самым компенсируя понесенные банком расходы. В дальнейшем выкупленные права требования по векселям предъявляются к компании ФТК. И продажа АТБ новому собственнику не изменит порядок урегулирования ситуации с векселями. Также отмечу, что в настоящий момент ФТК находится в процедуре банкротства.
«Траст» вернул ЦБ свыше ₽200 млрд
Банк непрофильных активов «Траст» завершит год с перевыполнением плана по возврату активов примерно на 20%. Об этом в интервью РБК заявил председатель правления «Траста» Александр Соколов.
«Траст», который раньше был коммерческим банком, с 2017 года выполняет роль банка непрофильных активов. Тогда его вместе с «Открытием», которому «Траст» принадлежал, санировал ЦБ и создал на базе банка структуру, в которую передал проблемные активы трех санированных частных банковских групп — помимо «Открытия» это Бинбанк и Промсвязьбанк. Сейчас основным собственником «Траста» по-прежнему является Банк России. Задача банка — до 2023 года вернуть ЦБ 482 млрд руб. за счет продажи и управления полученными активами, а также взыскания средств с должников.
«К цифре 482 млрд руб. мы двигаемся со скоростью на 15% выше, чем планировали. До конца года мы соберем порядка 300 млрд руб., и еще у нас на балансе находятся активы, справедливая стоимость которых составляет порядка 180 млрд руб. Уже сегодня мы видим, каким образом можно обеспечить выполнение нашего стратегического KPI по сборам на 96%», — сказал Соколов.
Принадлежащие банку активы «оказались в разных ситуациях», и это повлияло на результат возврата, отметил собеседник РБК. Например, рост цен на жилье помог увеличить капитализацию «Интеко». С другой стороны, такие отрасли, как вагоностроение («Траст» — крупнейший акционер Объединенной вагонной компании), «из-за колоссального взлета цен на металл оказались в депрессивном состоянии, намного более худшем, чем мы ожидали», отметил Соколов.
Центробанку «Траст» вернул уже 226 млрд руб., включая проценты, за счет основных сборов и еще 50 млрд руб. — дополнительно от продажи акций ВТБ, уточнил Соколов. «Трасту» принадлежало 9% госбанка, они были проданы в мае.
«У нас есть оптимистичный сценарий, который предполагает вероятность перевыполнения стратегического плана. На сколько — мы пока не озвучиваем, чтобы не формировать лишних ожиданий», — сказал Соколов. При этом пересматривать стратегию и устанавливать в ней новые KPI пока не планируется.
Соколов также напомнил, что после выполнения стратегии, в 2024 году, юрлицо «Траста» планируется ликвидировать. «Пока нет решения, как это будет выглядеть, мы только начали движение в эту сторону. Но рано или поздно, безусловно, банк лицензию сдаст. С большой вероятностью будет какой-то преемник, который «наследует» команду, активы и пассивы и продолжит работать с активами, которые к тому времени останутся», — сказал он.
«Что делать после исполнения стратегии — вопрос открытый. Это будет зависеть от позиции акционера, захочет ли он оставить организацию под своим крылом. Возможно, будет создана какая-то другая конструкция или произойдет передача внутри государства другому ведомству, а может, приватизация», — добавил глава «Траста». На вопрос о том, обсуждается ли объединение банка с Агентством по страхованию вкладов (АСВ), Соколов ответил, что ничего не знает об этом.
«Я лично не участвую ни в каких обсуждениях с АСВ. Теорий на рынке много, в том числе теорий заговора», — заключил он.
Банк «Траст» подал заявление о банкротстве «Открытие Холдинга»
Банк непрофильных активов «Траст» обратился в Арбитражный суд Москвы с заявлением о банкротстве «Открытие Холдинга», говорится в сообщении банка, поступившем в РБК.
С таким же заявлением ранее обратился сам холдинг. В его пресс-службе РБК пояснили, что после утраты основного актива — банка «Открытие» — передали кредиторам практически все свои активы, но этого оказалось недостаточно для полного исполнения обязательств. «В связи с этим холдинг принял решение подать заявление о собственном банкротстве, что полностью соответствует требованиям законодательства», — говорилось в сообщении пресс-службы.
19 февраля холдинг опубликовал намерение обратиться с заявлением о собственном банкротстве, указав, что его кредиторами являются банк «Траст», компания РКТ, банк ВТБ, «Пауэр ресорсес», компании «Открытые инвестиции», «Пенсионный капиталъ» и завод «Кама Картон». В отчетности холдинга за девять месяцев 2019 года сказано, что его оборотные активы составляют 124 млрд руб., долгосрочные обязательства — 484 млрд руб., а краткосрочные — 99 млрд руб.
Аудитор отчетности холдинга за 2018 год обращал внимание на наличие существенной неопределенности в непрерывности деятельности холдинга. Его чистые активы на конец года были отрицательными и составляли минус 450 млрд руб.
Крупнейшим кредитором холдинга является банк непрофильных активов «Траст». Он занимается возвратом средств с проблемных активов трех частных финансовых групп — «Открытия», Бинбанка и Промсвязьбанка, которые были санированы Центробанком в 2017 году. «Траст» принадлежит ЦБ и получил на свой баланс более 2 трлн руб. непрофильных активов, справедливая стоимость которых в десять раз меньше. Регулятору он должен вернуть 485 млрд руб. до 2024 года.
Почему «Траст» решил банкротить «Открытие Холдинг»
В сообщении «Траста» отмечается, что холдинг должен банку 450 млрд руб. Сумма сформирована из невозвращенных кредитов, выданных «Трастом», банком «ФК Открытие», Рост-банком, и облигаций «Открытие Холдинга» на балансе банка, уточняют там. «Банк является основным кредитором «Открытие Холдинга». Обращение в суд продиктовано необходимостью защитить свои права и законные интересы. В рамках процедуры банкротства будет дана оценка всем сделкам, совершенным в течение трех лет, предшествующих дате подачи заявления», — передала пресс-служба слова главы «Траста» Александра Соколова.
«Траст» не подавал заявление о банкротстве ранее, так как «занимался урегулированием долга» холдинга, передал РБК через пресс-службу CEO «Траста» Михаил Хабаров. «Суммарная стоимость поступивших в счет погашения долга активов составила более 100 млрд руб.», — сказал он. «Одновременно мы готовились к процедуре банкротства компании. После того как «Открытие Холдинг» обратился с заявлением о собственном банкротстве, мы, как крупнейший кредитор, включились в процесс», — заключил Хабаров.
Крупнейшие активы — «Росгосстрах», брокерскую компанию «Открытие Брокер» — холдинг передал сразу после санации банка «Открытие». Затем последовали УК «Открытие», «Балтийский лизинг», акции Объединенной вагонной компании. Крупнейшим акционером холдинга является Вадим Беляев с 28,6%, еще 13% ему принадлежит через кипрские Atesolia и Metrliliano. ВТБ принадлежит 9,99% «Открытие Холдинга». Беляев уехал из России, к нему и другим топ-менеджерам «Открытия» Центробанк подал иск о возмещении убытка за санацию банка на 289,5 млрд руб.
Конкуренция за банкротство
«Конкуренция заявлений всегда есть, если их подано несколько. Если первое вдруг по какой-то причине не удовлетворяется, то удовлетворяется второе. Если второе заявление уже принято к производству, то дело всяко не прекращается», — говорит РБК управляющий партнер коллегии адвокатов «Ковалев, Тугуши и партнеры» Сергей Ковалев.
«Суд будет рассматривать то заявление, которое подано первым. Второе заявление сможет сыграть роль, только если суд отвергнет заявление самого холдинга», — замечает партнер адвокатского бюро А2 Михаил Александров. Отказ возможен, если заявление подано с дефектом, продолжает Ковалев: «Дефекты могут быть процессуальными, если, например, не истек срок после публикации намерения (по закону о несостоятельности заявление о намерении должно быть подано не менее чем за 15 дней до заявления о банкротстве. — РБК)». Но ведутся споры, обязан ли должник всегда публиковать такое намерение, оговаривается эксперт.
Для самой компании подача заявления о банкротстве — это обязанность менеджмента, напоминает Александров. «Одно из оснований для возникновения субсидиарной ответственности — это когда менеджмент знал, что состояние предбанкротное, то есть понимал, что не хватит активов для расчетов с кредиторами, но не подал заявление. За это можно привлекать генеральных директоров и других лиц к субсидиарной ответственности. Сейчас менеджмент относится к этому очень аккуратно», — рассказывает юрист.
Подача второго заявления может быть обусловлена борьбой за контроль над банкротством. «Контроль над банкротством на этом этапе идет через назначение арбитражного управляющего. Кредитор, как правило, всегда может рассчитывать на назначение своего арбитражного управляющего. Должнику несколько сложнее, но механизм, полностью исключающий влияние должника на назначение управляющего, к сожалению, не работает», — объясняет Ковалев. Должник может предложить только саморегулируемую организацию (СРО), а не самого управляющего. Но если он заранее готовится к этому, согласует с СРО кандидатуру, то все равно может получить понятного для себя управляющего, рассуждает эксперт.
Глава «Траста» — РБК: «Слабые требования могут обернуться против тебя»
«Мы говорим о перевыполнении, но не в два раза»
— Каковы результаты работы «Траста» на сегодняшний день, сколько денег вам удалось вернуть Центробанку от управления проблемными и непрофильными активами санированных банков?
— Мы выполнили бизнес-план еще в начале четвертого квартала. Завершим год с перевыполнением плана примерно на 20%. К цифре 482 млрд руб. (цель по возврату для «Траста». — РБК) мы двигаемся со скоростью на 15% выше, чем планировали. До конца года соберем порядка 300 млрд руб., и еще у нас на балансе находятся активы, справедливая стоимость которых составляет порядка 180 млрд руб. Уже сегодня мы видим, каким образом можно обеспечить выполнение нашего стратегического KPI по сборам на 96%.
«Траст», который раньше был коммерческим банком, теперь выполняет роль банка непрофильных активов. В 2017 году его санировал ЦБ вместе с «Открытием», которому «Траст» принадлежал. А в 2018 году на базе банка была создана структура, куда перешли проблемные активы трех санированных частных банковских групп — помимо «Открытия» это Бинбанк и Промсвязьбанк.
Сейчас основным собственником «Траста» по-прежнему является Банк России. Задача банка — до 2023 года вернуть ЦБ 482 млрд руб. за счет продажи и управления полученными активами, а также взыскания средств с должников. Затем он планирует сдать лицензию.
— Заемщики оказались более сговорчивыми или изначально вы недооценили качество тех активов, которые вам передаются?
— Нет. Это просто эффективная работа банка. Да, мы говорим о перевыполнении плана, но не в два раза, а всего на 15%. Нам бы, конечно, хотелось, чтобы этот показатель был больше, но факт тем не менее таков. Наши активы оказались в разных ситуациях. Например, девелопмент: мы ожидали, что капитализация «Интеко» достигнет плюс-минус 30–35 млрд руб. к концу 2023 года, но, по сути, мы достигли сопоставимой капитализации в 2021 году. Здесь рынок помог более быстрому достижению цели. А есть отрасли, вагоностроение например, которые из-за колоссального взлета цен на металл оказались в депрессивном состоянии, намного более худшем, чем мы ожидали.
— Сколько денег уже вернули ЦБ?
— ЦБ вернули 226 млрд руб., включая проценты, за счет основных сборов, и еще 50 млрд руб. — дополнительно от продажи акций ВТБ.
— Можно ли в таком случае говорить, что к 2024 году вернете больше, чем 482 млрд руб.? И насколько?
— У нас есть оптимистичный сценарий, который предполагает вероятность перевыполнения стратегического плана. На сколько — мы пока не озвучиваем, чтобы не формировать лишних ожиданий.
— С учетом опережения стратегии не планируется ли ее пересматривать?
— Нет, не планируется.
— То есть там нет никаких новых KPI?
— Нет. У нас есть основной портфель, а есть второй — он сформирован из активов, которые по решению Банка России в прошлом году были выкуплены у банка «Открытие». По работе с ними перед нами стоят отдельные цели. Но по базовому портфелю, в который входят активы на 482 млрд руб., мы точно не будем пересматривать ни стратегий, ни целей.
«Центробанку непросто иметь во владении бизнес-единицу»
— У «Траста» была идея брать в работу сторонние долги. На каком этапе она сейчас и насколько это вообще технически возможно при нынешнем статусе «Траста»?
— Технически в том, чтобы брать в работу сторонние долги, нет никакой сложности: это может быть цессия долга, как сейчас, когда мы продаем долги или даже покупаем. Сегодня мы работаем только с теми долгами, которые пересекаются с нашими действующими проектами. Выполним стратегию — тогда и будем думать. В любом случае финальное решение — за акционером, это же во многом еще зависит от его аппетита. Центробанку, конечно, очень непросто в принципе иметь в своем владении бизнес-единицу, в силу того что он регулятор. Поэтому это крайне нетривиальный вопрос.
— Пока эти переговоры не ведутся?
— Рано пока еще, рано.
— В 2023–2024 годах вы должны будете отказаться от банковской лицензии. Почему не сделали этого раньше, ведь она ограничивает вашу работу? Было конкретное дело о споре с компаниями Александра Мамута, где статус госбанка сыграл против вас.
— Здесь наличие банковской лицензии не играет никакой роли. Был бы статус фонда — какая разница? Юристы оппонента использовали это как один из аргументов, но это ни на что не влияет.
Банковская лицензия нам точно нужна была вначале, потому что, во-первых, статус банка дает целый ряд преимуществ в рамках банкротного законодательства, например, можно истребовать задолженность, ее не просуживая. Но главное, на этапе создания «Траста» банки было проще консолидировать на банковской платформе.
Сейчас нам банковская лицензия уже, наверное, практически не нужна, потому что банкротные процессы в абсолютном большинстве уже запущены. Поэтому мы спокойно ждем ликвидации юридического лица «Траста» в 2024 году.
Пока нет решения, как это будет выглядеть, мы только начали движение в эту сторону. Но рано или поздно, безусловно, банк лицензию сдаст. С большой вероятностью будет какой-то преемник, который наследует команду, активы и пассивы и продолжит работать с активами, которые к тому времени останутся. Ориентировочно это будет в 2024 году.
Что делать после исполнения стратегии — вопрос открытый. Это будет зависеть от позиции акционера, захочет ли он оставить организацию под своим крылом. Возможно, будет создана какая-то другая конструкция или произойдет передача внутри государства другому ведомству, а может, приватизация.
— Есть теория на рынке, что вас могут объединить с Агентством по страхованию вкладов (АСВ). Обсуждается ли сейчас такой вариант?
— Про АСВ ничего не знаю. Я лично не участвую ни в каких обсуждениях с АСВ. Теорий на рынке много, в том числе теорий заговора.
«Этот кейс за рамками нашей деятельности»
— Сейчас деловая часть спора вокруг перевозчика «Деловые линии» с участием топ-менеджера «Траста» Михаила Хабарова практически завершена. Как вы считаете, каковы в связи с этим перспективы уголовного дела против него? Есть ли шанс, что оно завершится в какой-то обозримой перспективе? Или это никак не связано?
— Мы не задействованы в этом процессе, этот кейс за рамками нашей деятельности. Единственное, к чему мы апеллировали всегда как организация, сотрудник которой попал в тяжелую ситуацию, — это к справедливости, открытом и беспристрастном расследовании. Ситуация нисколько не поменялась. Мы верим в то, что обвинения с Михаила Хабарова будут сняты и он вернется к нормальной жизни. Но компетентно комментировать перспективы процесса и его сроки мы не можем, потому что этот спор никак не связан с банком.
— Позиция, на которой Михаил Хабаров работал, не заполнена?
— Не заполнена. Михаил возглавлял бизнес-блок. Я этот бизнес-блок переподчинил полностью себе напрямую.
— В случае выхода на свободу он сможет вернуться?
— Давайте дождемся этого. Времени прошло немало. Многие процессы поменялись, и пока рано это обсуждать.
— Одна из обсуждаемых тем на финансовом рынке в последнее время — технический дефолт «дочки» Объединенной вагонной компании. Контролируют ОВК два госбанка — вы и «Открытие», вам принадлежит свыше 50% акций ОВК. Что случилось, почему допустили этот дефолт?
— Технический дефолт допустила компания «ОВК Финанс» — финансовая «дочка» ОВК. Это не та часть предприятия, где работают тысячи людей, а остатки финансового контура той группы, которая была сформирована еще до нас. Этот долг не обеспечен госгарантиями. Актив перешел к нам со всеми своими огрехами, и это не значит, что такому активу на 100% гарантирована поддержка. Нет, это не так.
Большая часть этого облигационного выпуска находится в «Трасте», меньшая часть — в НПФ «Будущее». Мы с НПФ не смогли договориться на тех условиях, которые бы устроили стороны: компания не смогла и мы, как мажоритарный кредитор и один из акционеров.
У «Траста» не контрольный пакет акций, мы владеем 27,8%. С «Открытием» у нас абсолютно коммерческие отношения — такие же, как и с любым другим банком.
Мы в диалоге, продолжаем поиск и рано или поздно рассчитываем найти решение, которое устроит и НПФ, и нас.
— Вы просите о реструктуризации этого выпуска?
— Я пока не буду углубляться в детали того, что мы просим. ОВК находится под очень сильным давлением цен на металл. Она должна исполнять свои обязательства, исходя из своего денежного потока. Если говорить про акционерную поддержку, наверное, правильно говорить о том, что все акционеры должны ее оказывать, а не кто-то отдельно, потому что это госбанки. Деньги государственные еще более «ответственные», нежели частные, при распоряжении ими. При принятии решений о поддержке нужно четко понимать, как эти государственные деньги будут возвращаться. В противном случае это неправильное управление.
Мы предлагали целый ряд вариантов, но пока не договорились. На самом деле это более-менее обычная практика. Будем продолжать переговоры, до чего-то договоримся.
— «Траст» и «Открытие» говорили, что разрабатывается антикризисный план в связи с этой историей. Раскроете, что он подразумевает? Какую-то выдачу кредитов?
— Детали антикризисного плана раскрою после того, как урегулируем ситуацию с техническим дефолтом. Более того, у ОВК есть кредитная поддержка и от нас, и от «Открытия», есть определенные кредитные плечи, фининструменты, которыми пользуется компания. Я не могу сказать, что компанию мы не поддерживаем. Мы провели очень льготную реструктуризацию для компании на своем балансе. Кроме того, мы, по сути, все платежи по своим кредитам перенесли с этого года, видя, что компания оказалась зажатой в ножницах: с одной стороны, цены на вагоны, с другой — цены на металл. Все, что мы могли сделать как активный кредитор, мы сделали. Все платежи с этого года передвинуты в будущее. Договориться об этом же с прочими кредиторами пока не удалось. Мы ищем компромисс.
Надо понимать — мы не волшебники. Если цены на металлы и на вагоны останутся на тех же уровнях, на которых они есть, придется двигать и дальше эти платежи. Чудес не бывает: компания из воздуха деньги не печатает, она производит вагоны, ничего другого не делает.
— Вы готовы дополнительно двигать платежи в таком случае?
— Все будут готовы двигаться, это будет неизбежно. Либо дефолт, либо придется двигаться, третьего не дано.
Я рассчитываю на то, что мы с миноритарным кредитором договоримся на условиях, которые устроят и его, и нас. У нас идет нормальный переговорный процесс, без конфликта. Коллеги борются за максимизацию своего результата, а мы — за то, чтобы те условия, о которых мы договоримся, и те обязательства, которые возьмем, были исполнимы. Самое плохое, что может быть в этой ситуации, — о чем-то договориться, а потом это не исполнить.
— Задам вопрос не как кредитору, а как владельцу. Есть ли у вас сейчас план вместе с «Открытием» по выходу из ОВК и в какие сроки?
— Есть стратегия. Она предусматривает, что мы с активом работаем до 2026 года, потому что объективно нужно время для восстановления рынка вагоностроения. Это не значит, что, если сложится конъюнктура более благоприятно, мы не выйдем из актива раньше. Это тоже возможно.
— Переговоры с потенциальными покупателями по ОВК ведутся или еще рано?
— С кем, расскажете?
«Порядок требований — 700 млрд руб., а активы покрывают меньше 1%»
— В прошлом году вы заключили с группой «Сафмар» соглашение об урегулировании задолженности. Какая доля этого соглашения уже исполнена, сколько уже выплачено сейчас?
— Соглашение исполнено на 90%.
— Что еще не выкуплено?
— Остался «Славкалий». По графику продажа должна пройти в 2023 году, но это будет зависеть от конъюнктуры рынка. Может быть, сделка произойдет раньше.
— В этом году доля в А101 перешла к семье Михаила Гуцериева. За сколько ее в итоге выкупили? В 2019 году называлась цифра в 40 млрд, сейчас нам источники говорят про 50.
— Мы не можем раскрывать условия сделки.
— Как оцениваете темпы продажи активов Микаила Шишханова? Какую долю ваших претензий они покрывают?
— Продажа активов еще не началась, пока идут судебные процессы. Порядок наших и Банка России судебных требований к Микаилу Османовичу — около 700 млрд руб., его активы покрывают меньше 1%. Конечно, эти обязательства неисполнимы.
— Какое-то соглашение с ним еще в теории возможно?
— Если пассив превышает актив в 10 тыс. раз, какое здесь возможно соглашение? Только банкротство. Соглашение — это когда есть претензия и ни ты, ни ответчик не хотите уходить в долгий судебный процесс. Вы договариваетесь на взаимоприемлемых условиях, как это, кстати, было с группой «Сафмар». Там не было никаких дисконтов, я напомню, вторая сторона согласилась в стопроцентном объеме посчитанных требований рассчитаться по определенному графику.
«За 40 млрд руб. мы не продадим «Ривьеру»
— Другое соглашение вы заключили с совладельцем группы ПИК Сергеем Гордеевым. Насколько оно уже исполнено?
— Все идет по графику. Его полное исполнение выйдет за 2023 год. Сейчас по нему выплачена примерно треть.
— Соглашение не касалось кредита, который был выдан на строительство торгового центра «Ривьера» в Москве в размере более 42 млрд руб. Не рассматривали ли вы истребование этого кредита у Гордеева?
— Мы все проверили, и претензий, которые было бы правильно и целесообразно предъявлять к господину Гордееву в рамках кредитов, выданных на строительство «Ривьеры», нет.
— В итоге эти 42 млрд руб. не с кого взыскать.
— Нет, почему. Сейчас идет процедура обращения взыскания. Сам торговый центр мы изъяли в рамках процедуры банкротства. Контролирующим лицам KLS Investment (выкупила у структур Гордеева в 2018 году ТРЦ с долгом. — РБК) выставлено требование. Идет судебный процесс.
— Но даже если вы в будущем продадите «Ривьеру», вы вряд ли за счет этого сможете такую сумму вернуть.
— Конечно, за 40 млрд руб. мы не продадим «Ривьеру». Начнем с того, что строительство торгового центра обошлось очень дорого. Его стройку практически невозможно окупить теми деньгами, которые были инвестированы. Это просто ошибочный бизнес-проект. Ошибочная инвестиция. Такое на рынке периодически случается.
— Как долго планируете им владеть и какова стратегия по его развитию?
— Думаю, мы будем с ним долго работать, возможно, до 2026 года. Чтобы получить от этого актива максимум, нужно нарастить клиентский поток. Для этого нужно, чтобы количество жителей в этой агломерации (рядом с торговым центром идет застройка бывшей территории завода ЗиЛ. — РБК) существенно выросло, — это произойдет, когда девелоперы закончат возводить там многоэтажки. Если не придет кто-то, кто хочет купить его прямо сейчас на приемлемых для нас условиях, то в наших планах — эксплуатировать «Ривьеру», собирать арендный доход и развивать актив. Будем ждать, пока в новостройки вокруг заедут люди и пойдут в торговый центр. Если, конечно, к тому времени у нас еще сохранятся торговые центры, так как остается риск новых ограничений в офлайн-торговле из-за пандемии. Но если этого не произойдет и люди смогут свободно посещать торговые центры, то наша экономика сложится. Но, конечно, не на 40 млрд руб. Это просто невозможно. Ориентир по продаже «Ривьеры» я сейчас вам раскрыть не могу.
— Кроме выжидательной позиции планируете ли инвестировать в реконцепцию, привлечь какого-то профессионального управляющего?
— У нас есть своя управляющая компания «Траст Недвижимость». Достаточно компетентная, управляет большей частью нашего фонда недвижимости. Следующий год мы пока планируем управлять сами. Посмотрим на результаты, сравним, какие будут предложения с рынка от профессиональных управляющих команд. Нанять кого-то — это не самоцель. Если появится контрагент, который сможет нас убедить, что повысит показатели торгового центра на 30–40%, мы его рассмотрим, может, даже наймем. Если нас убедят.
— Иногда выгоднее на месте торгового центра построить жилье. «Ривьера» может к такому варианту относиться?
— Пока в этом направлении мы не думали, хотя этот вопрос однозначно будет рассмотрен, потому что «Ривьера» не отличается от любого другого актива. У нас все активы проходят через анализ Best Use.
— В последние годы у вас были крупные соглашения с группой «Сафмар», с Гордеевым. Почему этот год обошелся без столь крупных договоренностей? Заемщики стали жестче общаться?
— Мы далеко не все соглашения раскрываем публично. Иногда заемщики готовы к публичному раскрытию этой информации, иногда нет. Соглашения в этом году были, просто они не носят публичный характер.
Ну и давайте объективно: порядка 300 млрд руб. мы собрали. Невозможно бесконечно двигаться в том темпе, в котором стартуешь. Мы уже, условно, не венчурный стартап, а стабильный, операционный, понятный, предсказуемый бизнес.
«Мы предлагали столько всего группе Мамута, что не сосчитать»
— Еще один ваш заемщик — Александр Мамут. Была оценка, что его долги составляли 23 млрд руб. Сколько они составляют сейчас?
— Примерно столько же, даже подросли — до 25,5 млрд руб. Ставки по кредитам начисляются, кредиты при этом его компании сейчас не обслуживают.
— Переговоры с ним по-прежнему только в судах идут?
— Да, сейчас переговорный процесс прекратился. Только судебная работа.
— В прошлом году кинопрокатчики сообщали, что у киносети Мамута «Синема Парк» проблемы с выплатой денег за прокат фильмов. Продолжается ли эта ситуация сейчас?
— Мы знаем про эту ситуацию. Сейчас кинотеатры эксплуатируются, формируют выручку и в принципе могут по части обязательств рассчитываться. Если они этого не делают, большой вопрос к ним, на что они тратят деньги? В 2021-м ситуация для кинотеатров, безусловно, улучшилась с точки зрения пандемийных ограничений, они работают, приносят деньги. Мы неоднократно говорили, что проблемы с бизнесом Мамута начались задолго до пандемии.
— Предлагал ли «Траст» искать покупателя на кинотеатры?
— Мы предлагали столько всего группе Мамута, что не сосчитать. Но ни один из возможных вариантов, которые мы считали адекватными, он не принял. Нет так нет. Есть суды Российской Федерации, пройдем по судебному процессу.
«Можно все схемы выложить, и стола не хватит»
— «Траст» сообщил, что Лондонский суд принял в вашу пользу решение по спору с тремя компаниями из периметра группы O1 Бориса Минца. Речь там идет о сделке с «Открытием», когда банк получил взамен выплат кредитов облигации низкого, как вы заявляли, качества. Размер убытков еще не определен. Что вам даст признание этого решения в таком случае? И на какую компенсацию вы рассчитываете?
— Мы делаем все возможное для возмещения убытков, понесенных им в результате так называемой замещающей сделки. Насколько мы видим, компании группы O1 вели бизнес как минимум с использованием таких юрисдикций, как Россия, Британские Виргинские острова и Кипр. Поэтому мы отдаем предпочтение этим юрисдикциям для признания приведения в исполнение решения LCIA. Сейчас размер убытков пока еще не определен.
— Как идет погашение долгов владельца холдинга Roust Рустама Тарико, контролирующего в том числе банк «Русский стандарт»? Сколько он уже выплатил, сколько осталось?
— Все идет по графику, просрочек нет. В 2020 году мы провели реструктуризацию его долгов, которая исполняется.
— Суд повторно может рассмотреть иск кредиторов «Русского cтандарта» о взыскании 49% банка — это в теории может как-то отразиться на выплатах Тарико «Трасту»?
— Нет, потому что нам должен все-таки не банк. Понятно, что если значимая единица в группе страдает, то она в целом более устойчивой не становится. Поэтому косвенное негативное влияние возможно, но только косвенное. Это вопрос денежного потока.
— Эта ситуация не вызывает у вас опасений?
— Мы уверены, что Рустам Тарико свои обязательства в рамках договора реструктуризации исполнит в полном объеме.
— Вы сообщали о новых претензиях к экс-совладельцам Промсвязьбанка Дмитрию и Алексею Ананьевым более чем на €300 млн. Как рассчитываете их взыскать? Находили какие-то новые активы?
— По братьям Ананьевым идет целый ряд судебных процессов — и на Кипре, и в России. Мы считаем, что из Промсвязьбанка и Автовазбанка мошеннически были выведены активы. Поэтому мы пройдем все судебные процессы до конца и взыщем арестованные активы, которых у ответчиков не так мало. Часть в России, часть за рубежом. Это долгие процессы. Ананьевы использовали очень сложные финансовые схемы — вот стол большой (показывает на стол. — РБК), можно их здесь все выложить, и стола не хватит, чтобы графы отчетностей, с которыми у нас финразведка работает, описать.
— Еще один ваш заемщик — Алексей Хотин, бывший бенефициар лишившегося лицензии банка «Югра». На какую сумму удалось уже добиться решений в судах с ним?
— С Хотиным у нас был подписан договор о реструктуризации, который в 2020 году был нарушен. Сейчас в рамках процедуры банкротства идет взыскание его залогов, которые после мы сможем продать. 4,3 млрд из 10 млрд руб. требований уже признаны судами. По остальным требованиям идут процессуальные процедуры. Мы их также пройдем. Долг будет, я думаю, с высокой вероятностью, весь признан, потому что юридически существенных оснований его не признавать нет. А реальная стоимость залогов будет понятна тогда, когда завершится процедура признания требований. Тогда будет финализирован вопрос, какие залоги признаны за банком, и в рамках уже конкурсного производства станет ясно, в каком они состоянии.
— Вы какие себе сроки ставите по выходу из этих активов?
— Я думаю, пару-тройку лет этот процесс может занять.
«Мы допускаем урегулирование, но с выплатой в наш адрес»
— В ноябре были отменены торги по продаже девелоперской компании «Интеко», которая досталась банку от структур Шишханова. При каком условии вы вновь планируете выставить компанию на торги?
— У нас есть запрет на проведение торгов от кипрского суда. Если этот запрет будет снят, то мы можем вернуться к вопросу возобновления торгов. Это абсолютно реальный сценарий.
— Ведете ли вы напрямую переговоры с собственниками компании Morden, из-за которой введен этот запрет? Этой компании косвенно принадлежали 5% акций «Интеко». Была ли им выплачена компенсация за эту долю при переходе акций к «Трасту»?
— Вопрос про компенсацию — не к нам. Юридическая позиция истца крайне слабая. У нас нет никаких сомнений, что, если нам придется пойти в суд, мы выиграем на Кипре полностью. Мы, честно говоря, эти требования как какую-то угрозу даже не рассматриваем. Истцы сорвали аукцион в этот раз — это факт. Но судебные перспективы их претензий крайне низкие, близкие к ничтожным. Такое бывает, когда, пользуясь юридическими тонкостями, кто-то инициирует подобные процессы.
Как вы знаете, российский суд отказал им в подобном требовании, справедливо сочтя, что оснований для запрета проведения аукциона нет.
— А почему компенсация — это вопрос не к вам? Сейчас «Трасту» принадлежит 100%, а еще в 2019-м у компании было три акционера — «Траст», Сбербанк и эти миноритарии, в «Интеко» предполагали, что это бывший топ-менеджмент. Но в публичном поле не звучало, как и на каких условиях эти миноритарии перестали быть владельцами «Интеко».
— Все юридические и корпоративные процедуры при переходе «Интеко» из офшоров на «Траст» были соблюдены корректно. На детальные вопросы я пока не буду отвечать по простой причине: часть аргументов ляжет в аффидевит, который мы не хотим раскрывать до суда. Это часть нашей стратегии, которую мы не стремимся раскрыть оппонентам раньше времени.
Важно понимать, что мы вынуждены были отменить аукцион, поскольку уважаем судебные решения любых юрисдикций. И считаем неправильным переносить этот риск, хотя мы его и считаем ничтожным, на покупателей, продолжая аукцион.
Но, по сути, на бизнес «Интеко» это никак не влияет. Здесь очень простая развилка. Если меры в устраивающий нас и потенциальных покупателей срок будут сняты, мы вернемся к вопросу возобновления аукциона. Я не буду называть конкретный срок, потому что это внутренние коммерческие взаимоотношения между нами и потенциальными покупателями.
Если эти меры не будут сняты в срок, который все стороны считают разумным для возобновления аукциона, значит, компания «Интеко» просто продолжит свое развитие. У нее достаточно свободного денежного потока, чтобы и рассчитываться с кредиторами, и платить дивиденды нам как акционеру. И даже для того, чтобы обеспечить выполнение стратегического плана по recovery, который на нее установлен.
— Внесудебное мировое вы рассматриваете или уже настроились судиться с ними?
— Когда к кому-то предъявляешь требования, ты должен быть готов, что, если требования слабые, они могут обернуться против тебя. У нас будет что предъявить истцам, и требования могут оказаться очень существенными. Но, возможно, истцы завтра придут, скажут: «Извините, мы ошиблись. Мы готовы выплатить «Трасту» компенсацию, отзываем иск».
Мы допускаем разумное поведение контрагента и какое-то предложение в нашу сторону об урегулировании, правда, скорее с выплатой в наш адрес, чем от нас. Но мы готовы к судебному процессу.
— Пару лет назад звучало, что одна из стратегий выхода «Траста» из «Интеко» — это проведение IPO компании. Почему в итоге был выбран путь торгов? Возможно ли возвращение к IPO?
— IPO — достаточно трудозатратная процедура, ее целесообразнее проводить, когда ты планируешь дальше развивать компанию. Использовать IPO как одномоментный стопроцентный выход из актива нецелесообразно. Только постепенными шагами, с помощью нескольких размещений, компания в принципе может стать полностью публичной без контролирующего акционера. Мы и без IPO видим спрос на «Интеко» среди инвесторов, поэтому затевать публичное размещение в нынешней рыночной ситуации не очень эффективно. Тем более жизнь публичной компании, как и банка, намного сложнее.
Вывод компании на биржу вряд ли нам позволит выйти из ее капитала в горизонте нескольких лет. А мы должны ее продать, как и остальные наши активы. Поэтому этот инструмент для нас просто неактуален.
— Он неактуален ни для каких ваших активов?
— Пожалуй. Если бы мы планировали каким-то активом владеть десять лет, тогда, наверное, был бы смысл выходить на IPO, последовательно наращивая долю free-float.
— После отмены торгов один из претендентов на «Интеко», группа «Самолет», заявил, что больше не будет рассматривать покупку компании. Плюс в следующем году, видимо, пойдет на спад продажа жилья, и, может быть, уже будет не такой удачный момент для аукциона. Не опасаетесь, что и другие претенденты откажутся от участия?
— Нет, не опасаемся. «Интеко» находится в том клиентском сегменте, и это был абсолютно осознанный стратегический выбор, который крайне слабо чувствителен к падению цен, к снижению доходов населения, инфляции и прочим негативным факторам. «Интеко» строит достаточно премиальные дома, и у тех, кто покупает в них квартиры, деньги есть всегда. Рынок недвижимости в целом свой рост может притормозить, но по поводу нашего сегмента у нас абсолютная уверенность.
На рынке российском, и московском в том числе, колоссальный дефицит хорошего продукта. Вроде строится много, но реально хорошего мало. Мы не то что не чувствуем охлаждения спроса на свой продукт, к нам реально сейчас стоит очередь. И она будет стоять.
«Передадим туда, куда нужно»
— Недавно вы существенно поменяли руководство в «Геотек Сейсморазведке». Почему приняли такое решение?
— Мы провели достаточно детальную ревизию и выявили целый ряд нарушений, допущенных президентом компании и частью менеджмента, поэтому мы расстались. Оснований было более чем достаточно.
— Какова была сумма ущерба и в чем суть проблемы, можете раскрыть?
— Эта ревизия приведет только к увольнениям или вы обращались в правоохранительные органы?
— Мы, конечно, будем предъявлять претензии к нарушителям. Как и всегда, здесь нет ничего особенного, подход везде одинаковый.
— Вы имеете в виду, что будете передавать информацию в МВД?
— Передадим туда, куда нужно. В зависимости от типа нарушений. Либо в суд, либо в правоохранительные органы. Либо этот ущерб нам будет возмещен.
От того, что мы акционер, наш принцип работы с активами не меняется. Это все равно всегда детальный аудит, полная ревизия, идентификация сделок и предъявление претензий. «Геотек» был пропущен через нашу стандартную процедуру по работе с активами и обязательствами, которые в наш контур попадают. Процедура для всех одинакова. Это детальное исследование хозяйственной деятельности за последние три года. Так мы понимаем, были или не были какие-то сделки, невыгодные организации, были или не были допущены нарушения. В данном случае были выявлены нарушения, несовместимые с жизнью корпоративной. Потому что прежде всего к членам команды на подобных должностях должно быть абсолютное доверие. Если доверия нет, то о какой совместной работе вообще может идти речь?