Читать книгу бесплатно Спа-салон Шахерезады прямо сейчас на нашем сайте wow-guides.ru в различных форматах FB2, TXT, PDF, EPUB без регистрации.

Иронический детектив Дарьи КалининойСыщики Серафима и Арсений на тропе любви #9
Что-то странное творится в школе у Павлика, брата Фимы. Классной Анне Сергеевне подарили сертификат в спа-салон, но вместо нее на процедуры отправилась учительница истории Ольга Геракловна. Насладиться массажем «Ночь Шахерезады» она не успела: ей внезапно стало плохо и она умерла. Как выяснила Фима вместе с симпатичным следователем Арсением, историчку отравили в спа-салоне. Осталось только узнать, кто скрывается за этим преступлением…

Дарья Калинина

Спа-салон Шахерезады

© Калинина Д.А., 2024

© Оформление ООО «Издательство «Эксмо», 2024

* * *

Глава 1

Дискуссия в школьном чате разгоралась с каждой минутой все жарче. Тема для обсуждения была предложена нешуточная. Первая в этом учебном году экскурсия для детей их класса. Такое событие, по мнению родительниц, должно было им запомниться на всю жизнь. А значит, организация поездки требовала самого вдумчивого и серьезного подхода.

Кто-то во что бы то ни стало хотел ехать в Нижний Новгород, кто-то ратовал за Карелию, а кто-то настойчиво стремился отправить детей в Пушкинские горы, потому что там, дескать, до сих пор витает дух Александра Сергеевича, который один способен благотворно повлиять на подрастающее поколение. Наиболее рационально мыслящая часть мамочек чата вежливо сомневалась в том, что это вообще кому-либо под силу, пусть даже такому гению.

Постепенно класс разбился на три примерно равные партии, члены которых то и дело перебегали к своим противникам, которые их бурно приветствовали и не менее бурно сожалели, когда из их собственных рядов намечались перебежчики.

– Прекрасные виды, водопады и, самое главное, каньон Рускеала.

– Называйте вещи своими именами, в прошлом это рудник! К тому же в Карелии в это время уже холодно и обещают дожди. Нижний Новгород – вот жемчужина на Волге.

– Трястись туда на «Ласточке» двенадцать часов, а потом еще обратно столько же, так себе удовольствие. Чего-нибудь поближе бы посмотреть.

Постепенно у партии, которая ратовала за посещение мест, связанных с Пушкиным, набиралось все больше сторонников. Этому способствовал тот факт, что в этом учебном году детям предстояло освоить всего Евгения Онегина, а сделать это было далеко не всем под силу. Прочесть что-то, что больше ста печатных страниц и при этом не Гарри Поттер, было непосильной задачей для этих неокрепших умов.

– А так, глядишь, – утешали себя родители, – чего-нибудь из экскурсии по Пушкинским местам у них в головах и отложится. Может, в дороге гид почитает им отрывок-другой, так и запомнят.

В общем, Пушкин, он на то и Пушкин, чтобы перевесить своим авторитетом все остальные предложения. Дальше началось обсуждение деталей поездки. Их также было очень много, и каждая требовала обсуждения. Когда поедут, сколько человек поедет из детей, а также сколько взрослых захочет и сможет их сопровождать. Будут ли в пути делать остановку, чтобы взять обеденный тайм-аут, или закажут еду в ресторане уже на месте. И по каждому пункту снова мнения делились иной раз на прямо противоположные.

Сначала Серафима честно пыталась исполнять роль хорошей старшей сестры, на чье попечение родители свалили всю школьную жизнь младшего братика. Родители много работали, поэтому на родительские собрания ходила за них Фима. И так постепенно получилось, что во всех школьных группах и чатах тоже отписывалась она, а не родные папа с мамой Павлика.

Вот и сегодня девушка читала каждое прилетевшее сообщение, но их было так много! И сыпались они так часто, что она буквально не успевала делать ничего другого. Только начнет учить конспект, как телефон уже гудит. Прочитает, осмыслит, а чат снова полнится самыми противоречивыми мнениями и решениями того или иного вопроса.

В конце концов голова у девушки пошла кругом, и она заявила самой себе:

– Нет, с меня хватит! Пусть сами решают! Я согласна на все!

И отключила систему оповещений. Стало тише, но почему-то не стало спокойней. Теперь Фиму грызло чувство, что, пока она тут пренебрегает своими обязанностями в угоду собственным интересам, где-то там, в глубинах школьного чата, зреет заговор против интересов ее любимого братишки Павлика.

Она вытерпела минут сорок, а потом обнаружила, что не помнит ни единой строчки из вроде как выученного только что доклада. Увы, все мысли Фимы были заняты тем: а хватит ли мест в заказанном для экскурсии автобусе всем желающим? И не получится ли так, что про Павлика забудут, и он сестре никогда не простит такой плохой организации своих осенних каникул.

Фима плюнула на свои занятия, снова влезла в чат, и оказалось, что напрасно, потому что в чате уже никто не обсуждал поездку, а собирали деньги на подарок учительнице. Тут тоже были различные мнения, но всех быстро задавила одна инициативная мамаша, которая заявила, что уже точно знает, что они купят. Это будет поход на спа-процедуры под названием «Ночь Шахерезады».

– Волшебные ощущения! Вот ссылка! Все посмотрите! Если одобрите, то заказываем обязательно.

– Может, лучше уж по старинке, подарим ей подарочный купон на посещение ее любимого магазина?

– В магазин она и так может сходить! – парировала неугомонная мамаша. – А спа – это будет настоящий отдых для нее. А отдохнуть ей не помешает, наша дорогая Анна Сергеевна в последнее время выглядит какой-то печальной и задерганной.

Если бы спросили мнение самой Фимы, то она бы сказала, что дерганой учительница выглядит как раз из-за этой мамаши, которая отличалась особым умением выносить мозг людям. Но девушка благоразумно воздержалась от такой критики. Вполне возможно, что у учительницы есть и другие причины, чтобы быть несчастной. И Фиме даже казалось, что она знает эти причины, целых двадцать восемь причин, ровно по числу учеников в классе.

Вообще с классом Павлику повезло. Ребята подобрались исключительно дружные. Они дружно прогуливали, дружно лазали по крышам, дружно курили за гаражами и очень дружно распивали спиртные напитки, которые им по молодости лет даже нюхать было нельзя. С начала этого учебного года прошло чуть больше месяца, а у них в классе уже случилось две драки. В первом случае мальчишки дрались с «ашками» и победили их. И во втором случае дрались девчонки между собой, победителей там не было, все уехали в больницу с травмами различной степени тяжести и там уже помирились.

Кроме того, за классом числилось распитие спиртных напитков, которое зафиксировал участковый, и он же отметил в протоколе склонение к этому же действию младших товарищей, что все родители считали несправедливостью и грубейшей ошибкой в отношении их детей. А все дело в том, что на квартире, где проходило все веселье, в компанию, неведомо как и откуда, затесался какой-то младшеклассник, который в жизни не пил спиртного, но тут вдруг решил наверстать упущенное и от души приналег на имеющийся вермут. Стянул бутылку, выпил из нее стакан и вырубился.

Ребята очень испугались, они вызвали ему скорую, позвонили его маме и остались караулить пострадавшего. И то ли мама проявила себя не с лучшей стороны и стуканула в полицию, то ли врачи со скорой пригласили на вызов к несовершеннолетнему алкоголику полицию, но в результате все это, в принципе невинное, занятие обрело очень пугающие очертания. А против учеников было возбуждено уголовное дело.

– Это несправедливо. Ребята поступили благородно. Не оставили мальчишку одного, вызвали врачей, сидели, караулили. И вместо благодарности им такое!

И еще была очень мутная история с одной из девочек их класса и математиком, которые вели друг с другом переписку весьма откровенного содержания, и никто не мог понять, кто из этих двоих был инициатором. Девочка открыто заявляла, что ей были нужны хорошие оценки в конце года, поэтому она соблазняла, как ее научила ее коуч по личностному росту. А сам учитель твердил, что вообще не знал, с кем общается. Был уверен, что это взрослая женщина, весьма раскрепощенных взглядов к тому же.

Его пытались уличить во лжи:

– Девушка же вам присылала свои фотографии!

– Но на них не было видно ее лица! – отказывался математик. – А формы у нее были совсем не детские. Вы сами посмотрите!

Завуч и директриса смотреть на формы ученицы по понятным причинам не стали, хотя и сознавали, что все сказанное их коллегой вполне могло быть правдой. Но все равно учителя от греха подальше из школы уволили, а нового пока не нашли.

В итоге класс Павлика на какое-то время оказался без математика, и алгебру с геометрией предлагалось учить самостоятельно или с помощью онлайн курса, что далеко не всех устраивало. И коль скоро класс был выпускной, Серафима считала, что это куда более весомая проблема, чем та, куда и как поедут отдыхать дети на каникулах.

Фима так братишке и сказала:

– Моя бы воля, никуда бы вы не поехали. Вы и во время учебной четверти все очень неплохо отдохнули!

– Нет, – покачал головой Павлик, – ты не понимаешь. Мы обязательно должны развеяться. Атмосфера в классе становится с каждым днем все более накаленной.

– А в чем дело? Что у вас происходит?

Но на все вопросы Павлик лишь качал головой и просил, чтобы от него отстали. А если сестра принималась слишком на него давить, просто замыкался в себе.

Серафиме это не нравилось. Она чувствовала, что в классе и впрямь назревает что-то опасное, как зреет нарыв при внешней видимости чистоты кожи. И лишь легкое покраснение и болезненность указывают на место будущего гнойного фурункула.

– Это как-то связано с другими детьми? Тебя обижают? Травят?

– Нет, ничего такого.

– А что тогда?

– Нам не нравится, как дети общаются с Анной Сергеевной.

– Вам? – разволновалась Фима. – Кому это вам? И какие именно дети?

– Ее дети, – повторил Павлик, глядя на сестру с изумлением. – Дети нашей Анны Сергеевны. Ты не знала? У нее двое сыновей.

Разумеется, Фима знала, что у классной руководительницы Павлика имеются дети, двое мальчиков, которые также учились в их школе. Старший даже учился на одной параллели с Павликом. Но до сих пор Фиме не приходило в голову, что дети, помимо радости, могу доставлять своей матери совсем другие эмоции.

– Не знаю, зачем они ее гнобят, но это факт. Хамят, дерзят и открыто грубят. Мы с ребятами даже хотели с ними поговорить. Но Анна Сергеевна нам запретила это делать. По ее словам, так все в порядке. А мы с ребятами думаем иначе. Как считаешь, кто прав?

– Считаю, что вам не нужно лезть в их личную жизнь, тем более если сама Анна Сергеевна выступает против вашего вмешательства.

Сегодняшнее обсуждение в чате стихло так же внезапно, как и стартовало.

Фима с облегчением перевела дух и отправилась в институт. На душе у нее было легко и радостно. Наконец-то ей удалось разговорить братца и выведать, что тревожит его уже столько времени. Какое счастье, что это не имело никакого отношения к нему самому и всей их семье!

Если бы Фима знала, насколько сильно она ошибается, то не радовалась бы так сильно. Но она ничего не знала. И весело прыгала через лужи, жмурясь на небо, откуда светило на город теплое осеннее солнышко.

Сегодня пары в университете у Фимы начинались в три часа дня. Расписание у них было сделано весьма странное, но сейчас это волновало девушку меньше обычного. По дороге она даже сделала нечто такое, отчего предостерегала Павлика. Набрала номер классной руководительницы и, представившись, попыталась выведать, что творится в жизни у этой милой и отзывчивой женщины.

– Павлик жалуется, что ребята в классе стали какими-то нервными.

– Разве? Нет, не замечала. У нас все хорошо.

Между тем, голос самой Анны Сергеевны звучал на редкость уныло.

– А как вы сами? Наверное, придумываете, как получше отпраздновать свой день рождения.

– Что? Ах, день рождения… Ну да. Разумеется.

Определенно, с учительницей творилось что-то неладное. Хотя… Фима теперь понимала, что это могло быть. Наблюдала она месяц назад на праздничной школьной линейке, как оба сына Анны Сергеевны пренебрежительно отбрыкивались и гнали от себя мать. И ладно бы только старший гнал от себя мать, у подростков зачастую бывает повышенная стеснительность, им кажется, что они уже совершенно взрослые, а тут мамочка со своей опекой, словно он еще маленький дошколенок.

Это бы Фима еще могла понять. Но и младший мальчик, который еще вчера был тем самым дошколенком, в точности копировал поведение своего старшего брата. И он тоже грубо, словом и жестом, указывал матери, куда ей следует идти. Куда угодно, но только подальше от них.

И самое возмутительное, что рядом с сыновьями стоял муж, который должен был все слышать, но с безразличным видом уткнулся в смартфон, ему не было никакого дела до того, что творилось рядом. Он не обращал внимания ни на поведение своих сыновей, ни на умоляющие взгляды жены, в глазах которой уже стояли слезы после того, как старший посоветовал ей проваливать, а младший заявил, что она их всех просто достала. И худшей матери трудно себе вообразить, почему им двоим так не повезло.

Да уж, причины, чтобы быть невеселой, у Анны Сергеевны определенно имелись. И Фиме захотелось ее подбодрить.

– Я знаю, что наши мамочки скинулись вам на отличный подарок. Нет-нет, не просите меня сказать, это сюрприз.

Анна Сергеевна молчала. И пауза затягивалась. А когда учительница заговорила вновь, голос у нее звучал совсем иначе.

– Мне кажется, я и так смогу угадать. Это спа-салон, не так ли?

– О да!

– Комплекс услуг «Ночь Шахерезады»?

– Именно так! А откуда вы знаете? Кто вам сказал?

– Никто! Сама догадалась!

И бросила трубку. Не простившись! Неслыханно! Фима замерла прямо посредине улицы, не в силах понять, что только что такое было.

– Она врет! – пробормотала девушка. – Не могла она вот так взять и сама догадаться. Допустим, про спа-салон еще по каким-то намекам она могла понять. Но назвать конкретную услугу, это уж фигушки. Кто-то из родителей ей еще до меня проговорился о подарке!

Серафима и сама из праздного любопытства прошлась по сайту и изучила различные программы, предлагающиеся для расслабления души и тела. И там был длиннющий перечень более чем из полусотни позиций, в которых в разных вариантах были скомбинированы все те услуги, которые предоставлял этот центр. И хамам, и восточный, тайский, медовый и ореховый массаж. Огненное обертывание особенно заинтересовало Серафиму, она даже послала запрос, не опасна ли данная процедура. И ей пришел ответ, что полностью безопасна. Но угадать, именно угадать, на чем остановила свой выбор инициативная мамочка, Анна Сергеевна не смогла бы при всей своей развитой интуиции. Если только она не знала чего-то, что было недоступно Фиме.

– Почему я вообще об этом думаю? – с досадой спросила девушка у самой себя. – Какое мое дело? Знает и знает. Ей же хуже, сюрприза не получится!

Она отсидела лекцию, сходила на практические занятия, потом вернулась домой. Столько времени прошло, а перешагивая порог квартиры, Фима поймала себя на мысли о том, что по-прежнему не может выбросить из головы классную Павлика и готовящийся ей подарок.

И тут же забыла обо всем на свете. Навстречу ей кинулся белый суетливый комочек счастья.

– Аф! Аф! – раздавался звонкий лай на всю квартиру, на всю лестницу, да что там, на весь дом.

Это был Пятница, ее любимый песик, который громко радовался, приветствуя любимую хозяйку. Фима спасла собачку с необитаемого острова, где тот едва не погиб от голода. И с тех пор песик был предан девушек телом и душой. Это не значит, что он не любил прочих ее домочадцев, но все-таки именно Фиме принадлежало его маленькое собачье сердце.

– Как у нас дела? – крикнула Фима, снимая обувь. – Кто-нибудь есть дома?

На ее вопрос Павлик, которому как раз полагалось быть дома, не отозвался. Зато неожиданно выглянула из дверей комнаты тетушка Римма, которая возбужденно замахала руками, мол, иди ко мне побыстрее!

– Тетя! Ты тут? А что случилось-то?

– Тихо! Умоляю, тише!

Фима растерялась. После шумного приветствия, которым одарил ее Пятница, соблюдать конспирацию было по меньшей мере глупо. Все обитатели квартиры были уже оповещены о том, что их количество увеличилось как минимум на одну единицу. Но тетушка Римма, кажется, так вовсе не считала. Она продолжала размахивать руками, словно делая какие-то загадочные пассы и подманивая к себе Фиму.

Присутствие тетушки Риммы у них дома было само по себе делом непонятным. Дело в том, что тетушка все-таки получила предложение руки и сердца от своего воздыхателя Арона Наумовича – пожилого адвоката и опытнейшего юриста. И сейчас тетушке полагалось находиться у него, заниматься приготовлениями к свадьбе или хотя бы следить за тем, чтобы ценный приз, который подарила ей судьба, не уплыл в последнюю минуту куда-нибудь в чужие руки. Но вместо этого тетушка была у них дома и выглядела так, словно собиралась сообщить Фиме невероятную тайну.

– Ну? Что?

– У Павлика кое-кто есть!

– Кто у него есть? – не поняла Фима.

– Девушка! Девушка у него есть!

– Где?

– Они пришли два часа назад, сразу же заперлись у него в комнате и до сих пор не выходили оттуда. Понимаешь, что это может значить?

– Что за девушка?

– Он сказал, они вместе учатся.

– Наверное, уроки делают, – неуверенно предположила Фима.

– Ага! Как бы не так! Они не уроки делают, а кое-что другое.

– Что?

– Мебель двигают.

– Какую мебель?

– Кровать, например! Туда-сюда ее толкают.

– Тетя!

– А что тетя? Ты уже сама не маленькая. Должна понимать, в какое время мы живем. Это мы ничего не знали и не понимали, да вы еще немножко, а нынешняя молодежь с этим интернетом все знает! И еще нас, стариков, поучить может!

То, что ее причислили к старикам, Фиме совсем не понравилось. Хотя тетушка Римма явно не хотела ее обидеть, но было все равно обидно.

– Тетя, вы бы лучше ехали к Арону Наумовичу. И там бы с ним мебель двигали! Нечего на мальчика наговаривать.

Но тут Фима замерла с открытым от изумления ртом, потому что из комнаты Павлика донеслись такие характерные звуки, спутать которые было решительно невозможно.

Женщины с ужасом уставились друг на друга.

– Не может быть, – прошептала Фима. – Действительно, двигают!

Тетушка Римма кивнула:

– А я тебе о чем говорю? – Павлик не может.

– Почему? Он уже достаточно большой. Ромео был немногим старше него, когда влюбился в свою Джульетту. Мальчик влюблен. Он поддался соблазну. Да не в нем дело.

– А в ком?

– В его подружке. Ей лет двадцать.

– Неужели?!

– Или даже больше!

Фима почувствовала, что ее бросило в пот. Взрослая похотливая девка заставляет ее братика делать всякие непотребные вещи. Прямо у них в квартире. У нее под боком. В такое невозможно было поверить.

– Тетя, я ее сейчас придушу!

– Не торопись, моя дорогая. Этим ты только все испортишь. Мы должны придумать, как нам избавить Павлика от этой напасти, не нанеся ему непоправимой психологической травмы.

Для консультации был подключен Арон Наумович, которые неожиданно утратил всю присущую ему от природы рассудительность и взорвался, словно горячий кавказский парень.

– Гнать эту потаскуху в шею! Вывалять в смоле и перьях, а потом гнать через весь город. И чтобы каждый кидал в нее камни!

С огромным трудом удалось отговорить жениха тетушки, чтобы он не приезжал, волоча за собой первый камень. Договорились, что с девушкой для начала просто поговорят. И тетушка Римма с Фимой принялись ждать, когда представится удобный случай, чтобы это сделать.

Летели минуты, складываясь в часы. Пришли с работы мама с папой, их тоже посветили в суть проблемы.

И ждать они стали уже вчетвером. Потом приехал Арон Наумович, и их стало уже пятеро, не считая собаки.

Надо сказать, что Пятница принимал самое деятельное участие в происходящем. Он быстро уловил суть проблемы и стал бегать по маршруту до комнаты Павлика и обратно на кухню, где заседала вся семейная ячейка. Всякий раз Пятница возвращался, словно говоря: «Нет, пока еще ничего, все по-прежнему. Но я побегу снова! Авось на сей раз повезет!»

Но повезло только на двадцатый или даже тридцатый раз. Собака уже все лапы себе сбила, а звуки из комнаты Павлика все не прекращались. Родители сидели красные, словно вареные раки. Тетушка с Фимой не знали, куда девать глаза от стыда. Один лишь Арон Наумович пил чай с персиковым вареньем и уверял, что в этом нет ничего такого, а они слишком заскорузли в своем замшелом отношении к сексу.

– И вообще, я, пока до вас ехал, о многом передумал и многое понял. Павлик у нас с вами не красная барышня на выданье, честь которой нужно сберечь. Пусть гуляет! Я бы на вашем месте гордился парнем. Я пью чай уже без малого полчаса, дважды успел сходить в туалет, а он все знай себе скрипит! И даже по-маленькому не хочется ему сходить! Вот что значит молодость и хорошая порода. Ваша порода, молодые люди!

Папа с мамой совершенно не радовались своей породе. А мама даже прошептала, что просто не понимает, в кого это у них такой Павлик. Казалось бы, невинное замечание зажгло в глазах у папы пожар недоверия.

– И кто бы мог подумать, что Павлик не в меня уродится, – пробормотал он.

И посмотрел на тетушку Фиму, которая всегда была в курсе всех дел. Мол, знали, что Павлик не от меня? Признавайтесь!

Тетушка в ответ посмотрела на своего жениха и неожиданно сказала, что у некоторых старых маразматиков мозгов не больше, чем у младенца. Но она, конечно, не станет в них тыкать пальцем, чего доброго, они еще чай с вареньем разольют. От таких старых дураков еще и не такой подлянки можно ожидать. Пусть они пьют свой чай и помалкивают.

Так что остаток ужина прошел у них в атмосфере всеобщей неприязни. А появление Павлика с его подругой, как это ни странно, даже разрядило эту обстановку.

Глава 2

Выглядела девушка и впрямь старше Павлика. Но не это было главное. У нее были длинные ярко-синие волосы, которые воинственно топорщились, подобно иглам дикобраза. Образ получался тем более зрелищным, что на концах эти иглы были умело выкрашены в сияющий розовый цвет, переходящий в сирень, а челка была зеленой. В общем и целом гамма получилась живописная и девушке подходила. В этой же гамме был оформлен и маникюр. Когда девушка размахивала руками, то ее длинные ногти разрезали воздух и напоминали собой крохотные боевые стяги.

Прежде всего Фима успела подумать, что окрашивание сделано в хорошем салоне, на высоком уровне, а значит, и стоить должно было немало. Маникюр был из того же разряда. На карманные деньги Павлика особо не разбежишься. Значит, у девушки есть либо другой партнер, либо богатые родственники. В то, что она работает и сама зарабатывает себе на жизнь с такими ногтями, как-то не особо верилось.

В ушах у необычной девушки красовалось с десяток сережек, также имелся пирсинг в носу, и в ямочке на подбородке уютно устроилась переливчато-серая жемчужинка. Ясное дело, что не сама она там очутилась, кто-то ее умело там поместил.

– Ой, батюшки, – простонала тетушка Римма. – А одета-то она как!

На девушке был размашистый платок, который оказался кофтой. Слишком свободные брюки клеш с бахромой по бокам разве что чудом держались на бедрах, удерживаемые от падения лишь широким кожаным ремнем с большой блестящей пряжкой с головой ковбоя. Вид у девчонки был лихой и немного авантюрный.

– Познакомьтесь, – сказал Павлик. – Это моя одноклассница Марианна.

– Одноклассница!

Все почувствовали, как им немедленно стало лучше. Подумать только, всего одно слово, а сколько радости доставило оно всем. Лишь Фима с недоумением таращилась на Марианну. Она думала, что знает всех детей в классе своего брата. Но эту девушку она раньше не видела.

– Марианна моя наставница.

– Это как же понимать?

– У нас в школе теперь есть новая фишка – наставничество. К каждому успевающему по тому или иному предмету человеку прикрепляют одного или двух, кто не успевает или хочет подтянуть этот предмет.

Умно! Так и учителю работы меньше. Да и где учителю за всеми своими учениками уследить, а тут услуги репетитора и на безвозмездной основе.

Тетя Римма отреагировала первой:

– В моей школе, когда я училась, тоже было принято закреплять за сильными учениками кого-нибудь из двоечников. А было это много лет назад. За мной закрепили сразу двух мальчишек, ох и намучилась я с ними! Тянула их изо всех сил. Потом плюнула. Ничего не хотели делать. Даже списывать приходилось их заставлять. Только в футбол во дворе и гоняли. Один на воротах, второй нападающим. Семен и Леша. Один в рабочую школу ушел сразу после седьмого класса, с пятью двойками его просто больше не соглашались держать, а Леша учился чуть лучше, у него только одна двойка в году выходила, он ее как-то исправил и до восьмого дотянул, потом все равно в училище ушел. Только тогда я и вздохнула с облегчением.

И она внимательно взглянула на Марианну.

– А у тебя по каким предметам двойки?

– До двоек дело пока не дошло. А так мы с Марианной занимались физикой. Сейчас как раз кровать двигали, силу трения на наглядном примере изучали. Потом стул на колесиках по комнате катали, силу инерции запоминали. Марианна хочет поступить в ИТМО, а у нее…

– Это не я хочу! – перебила его девушка. – Это родители мои хотят. А я мечтаю быть стилистом! Вот это моя мечта!

Она присела к столу и без спроса взяла печенье из вазочки.

– Угощайся на здоровье, – запоздало брякнула мама, только что выложившая печенья в вазочку. – Свеженькие печеньки, сегодня купила.

– Не понимаю я этих ваших церемоний, – с аппетитом жуя, произнесла Марианна.

– В смысле?

– Вот к чему спрашивать, можно или нельзя что-то взять? Лежит, значит, я беру и ем это.

– И часто ты так… берешь без спроса?

– Если что-то в моей жизни присутствует, например та же еда на столе, надо ее съесть, если мне этого в данный момент хочется, конечно.

– Но ведь у еды может быть хозяин. И у него на эту еду могут быть свои планы.

– У всех и у каждого человека в этом мире равные права на всю еду, которую дает нам Вселенная, – наставительно произнесла в ответ Марианна. – Только ее и надо спрашивать, можно или нельзя.

– И ты как? – не без ехидства поинтересовался папа. – Спросила?

– Спросила. И Вселенная ответила. Вселенная всегда знает, что мне нужно. И ответила на мой вопрос раньше, чем я успела ей его задать.

– Это как же?

– Раз печенье тут, а мне его в этот момент захотелось, значит, оно тут лежит для меня. И благодарить мне за это надо одну лишь Вселенную.

– Слышишь, – толкнул отец маму в бок. – Твое новое имя, оказывается, Вселенная.

Но мама лишь отмахнулась. В данный момент ее куда больше интересовало, насколько долго продлится наставничество ее сына над этой странной девушкой, и, самое главное, что из него может получиться. Уж не вздумает ли Марианна счесть и Павлика такой же своей неоспоримой собственностью, посланной ей в данный момент Вселенной? Потому что мама пока что была не готова делиться своим сыном, даже если Вселенная того будет требовать.

К счастью, у Марианны было другое на уме. Подъедая печенье, девушка объяснила, что сама она отлично успевает по иностранным языкам, немецкому и английскому, а потому будет полезна Павлику в этих дисциплинах. И значит, если все сложится хорошо и Вселенная будет к ним благосклонна, учиться им бок о бок еще целый год.

– Целый год, – многозначительно вздохнула мама. – Понятно.

Марианна вскоре ушла. А мама с грустью констатировала, что чай им этим вечером придется пить пустой.

– Вселенная, видимо, решила, что печенье нам с вами вредно и послала на нас эту крашеную саранчу с цветными когтями.

– Не утрируй. У нас еще есть варенье. Ты же летом варила из персиков, помнишь?

Но варенье из персиков мама берегла как добавку к сливочному мороженому. Поэтому к столу было подан джем из абрикосов. Он тоже был очень недурен, потому что мама не ленилась, лущила косточки и ядрышки добавляла в джем за пару минут до окончания его варки. Джем получался густым и золотистым, словно цветочный мед. А если оставить его на денек в вазочке, то быстро застывал, превращаясь во вкуснейший домашний мармелад. Тетушка Римма привезла с собой крендельки собственного изготовления. А крендельки в обсыпке плюс абрикосовый джем было таким лакомством, что все быстро перестали жалеть о покупном печенье, которое никому из них не довелось сегодня попробовать.

Следующее утро началось для Серафимы с пиканья ее телефона. Это снова была та самая активная мамочка из родительского чата, которая вчера так упорно доставала всех. Сегодня у нее была новая проблема: покупка букета обошлась несколько дороже, чем ожидалось. Дело в том, что букет показался Нике, так звали неугомонную мамашу, слишком простецкой вещью, душа требовала размаха, и была заказана корзина сухофруктов стоимостью семь тысяч рублей. Бюджет такой траты не учитывал, поэтому на корзину предстояло скидываться снова.

Кто-то из родителей осторожно выразил опасение, что так может не хватить на сухофрукты для них самих, на что Ника очень обиделась и заявила, что день рождения их всеми обожаемой Анны Сергеевны бывает лишь один раз в году и грешно жмотиться на таких мелочах.

– Добавить придется какие-нибудь триста рублей, неужели кто-то захочет остаться в стороне? Нет, если хотите, то я от корзины откажусь. Правда, внесенную предоплату нам уже в этом случае не вернут. Да и за новым букетом я бегать не буду, нет времени, пусть тогда кто-нибудь займется этим сам. Да и что такое триста рублей в наши дни? Стыдно даже мелочиться!

Так, шантажом и взыванием к совести, Ника добилась своего. И все стали покорно скидываться. Серафима тоже перевела злосчастные триста рублей и в который уже раз дала себе зарок, что больше не станет читать переписку в чате. Но все же ей пришлось время от времени одним глазом посматривать, потому что то и дело появлялся обновленный список учеников, которые уже сдали на букет, и Фиме приходилось отслеживать, не исчезла ли куда-нибудь фамилия Павлика. В прошлом году уже был печальный инцидент, когда такое произошло, и в результате на них ополчились все другие родители. А потом выяснилось, что они все-таки деньги сдали и даже сдали одними из первых, но перед ними никто не подумал извиниться.

Вообще в этом классе Серафиме нравилось почти все, за исключением родительского комитета. И особенное раздражение вызывала эта Ника. Вроде бы все она делала хорошо и правильно, но так любила командовать и настаивать на своей исключительной правоте, что всем остальным делалось не по себе.

Корзина сухофруктов была собрана и благополучно доставлена к концу учебного дня. Ника с гордостью продемонстрировала ее фотографию в чате. Родители вежливо пролайкали, а вот Серафиме подарок не понравился. Ну какое такое особое эстетическое наслаждение может быть в насаженной на палочку сушеной груше? Данный сухофрукт вообще ни на что не похож, а верней похож, но не на то. И даже мозаичное панно из разноцветных сортов изюма, собранное в портрет самой учительницы, кстати говоря довольно похожий на оригинал, не слишком спасало дело.

Но никому не хотелось обижать Нику, поэтому все пришли к единому мнению, что у корзины есть одно неоспоримое преимущество перед букетом живых цветов. В отличие от цветов, финики, инжир, курага и чернослив могли храниться в неизменном состоянии хоть день, хоть неделю, хоть месяц. И вовсе не было необходимости в тот же день забирать их с собой домой или как-то иначе с ними носиться. Сухофрукты были помещены в шкаф, где могли оставаться хоть до конца учебного года без особенного вреда для себя.

– Анне Сергеевне подарок понравился, – отчиталась Ника. – От сухофруктов она в полном восторге.

Серафима вздохнула с облегчением и занялась своими делами. Но к вечеру чат вновь взорвался сообщениями. Девушка вышла из института и обнаружила, что у нее больше двухсот непрочитанных сообщений.

– Что у них там еще случилось?

Она стала читать и поняла, что произошло настоящее несчастье.

– По непроверенной пока что информации, занятий по русскому и литературе завтра не будет. Наша с вами любимая Анна Сергеевна попала в больницу.

Это сообщение было сделано где-то около четырех часов дня. Потом до шести был перерыв, а дальше сообщения посыпались одно за другим.

– У нас в классе ЧП.

– Все уже слышали, что случилось?

– Это просто ужасно!

– Нет, я не могу в такое поверить.

– В голове не укладывается. Неужели это правда?

Фима читала и чувствовала, как начинает потихоньку закипать. Почему все эти клуши не могут выражаться яснее? И еще девушку переполняло раздражение, густо замешанное на недоумении. Если в классе случилось что-то ужасное, откуда они все об этом уже знают и почему Фима ничего не знает?

Она продолжила читать и спустя несколько десятков эмоциональных высказываний, которые несли в себе ноль информативности, дошла до сути проблемы. А она и впрямь оказалась нешуточной.

– Бедная наша Анна Сергеевна! Кто бы только мог подумать!

Ага! Ясно! Случившееся снова напрямую касается их классной. Уже легче.

– Такая молодая, такая активная. Подумать только, что сегодня ее день рождения.

– Мы с утра ее видели, поздравляли с праздником.

Минуточку! Но ведь дурацкую корзину с сухофруктами доставили лишь к концу учебного дня. Зачем же они еще и утром приходили? Хотя с этим родительским комитетом Фима уже ни в чем не могла быть уверена. Могли и еще букет притаранить или какой-нибудь лично от себя подарочек. Каждая из мамочек стремилась выслужиться, чтобы именно ее запомнили, отметили и при случае добавили бы лишний балл именно ее ребенку.

Серафима стала читать дальше.

– И она была совершенно здорова. Улыбалась. Обрадовалась набору пирожных. Ее любимых, кстати говоря. Ника специально ездила в «Север».

Ах вот оно что! Были еще и пирожные, так сказать избранной от избранных. Остальной черни доверили поучаствовать лишь в общих мероприятиях, а сокровенный сладкий дар – набор пирожных – был сделан учительнице исключительно от самых приближенных.

Переписка продолжалась, сообщения сыпались одно за другим, и постепенно перед Фимой вырисовывалась картина произошедшего несчастья. Картина была неполной, многие сообщения противоречили друг другу, но в целом Фима кое-что уразумела.

После окончания учебного процесса Анна Сергеевна решила посетить спа-центр. Почему она не отложила это до выходного дня, оставалось загадкой. Но, так или иначе, она туда пошла. Видимо, делать этого не стоило, утомление от работы сказалось, и в спа-центре женщина почувствовала себя плохо, была вызвана скорая помощь, которая доставила учительницу в больницу.

Еще в дороге Анна Сергеевна перестала выходить на связь. Это давало возможность предполагать, что до больницы ее не довезли. Но другая часть родительского сообщества утверждала, что умерла учительница уже в реанимации, дескать им об этом сообщил муж погибшей, который был все время с ней.

Во всей этой чехарде опытный сыщицкий глаз Фимы сразу же выловил несколько нестыковок. Их было много, но одна прямо-таки бросалась в глаза.

– Сертификат был на одного человека. Соответственно, «Ночь Шахерезады» в спа женщина должна была провести одна. Откуда там муж-то взялся?

Возможно, Анна Сергеевна позвонила ему, когда почувствовала себя плохо. Успела сообщить, в какую больницу ее везут, и муж примчался туда к ней. Хотя тоже не совсем понятно, зачем он поехал. Но допустим, он хотел поддержать супругу, был уверен, что его к ней пропустят, была также вероятность, что он и сам врач, а потому мог оказать профессиональную помощь. Но все-таки это упоминание о муже, который был в курсе всего и первым сообщил о несчастье дамам из родительского комитета, почему-то неприятно царапнуло Фиму.

Муж сообщал, что предварительный диагноз – отек мозга, который вызвала, по предположениям врачей, какая-либо из проведенных с его женой процедур. Ответом ему был дружный хор возмущенных голосов дам из родительского комитета, которые, оказывается, и сами побывали в этом волшебном месте, да не по одному разу, и подруг всех отправили, и всем всегда все очень нравилось, все было легко, приятно и радостно. И точно никто не умирал.

И они все дружно возмущались, что такое произошло, и даже намекали на некоторую неблагодарность со стороны Анны Сергеевны. А Ника так и вовсе объяснила, что это муж целиком и полностью виноват в случившемся. Мол, он плохо относился к своей жене, недостаточно о ней заботился, мало баловал, вот поэтому бедной Анне Сергеевне с непривычки в спа и поплохело. Недостаток тренировки в ублажении себя любимой отрицательно на ней сказался. Алкоголику со стажем можно и большой графин выкушать, он этого и не заметит, а человек непьющий наклюкается и от самой маленькой рюмки.

– Ладно, – пробормотала Серафима. – Разберемся, что там у них произошло.

После секундного колебания она подняла руку и позвонила в спа-салон, ссылка на который до сих пор болталась прикрепленной в чате.

К ее удивлению, ответивший голос дежурного администратора был приветлив, любезен и без малейшего намека на нервозность.

– Записаться? Какую-нибудь особую программу?

– Моя подруга посещала у вас «Ночь Шахерезады».

– Прекрасно! Могу предложить вам завтрашний день.

– У-у-у… Завтра. А сегодня никак?

– Боюсь, что сегодня у нас очень плотный график.

– Все хотят именно эту программу?

– Она одна из самых востребованных.

Надо же, сколько у нас в городе, оказывается, любящих и заботящихся о себе женщин. И всем «ночи Шахерезады» подавай. Тянутся наши женщины к красивому, и никто из них особо не задумывается о том, чем этой восточной принцессе грозила каждая ночь с ее падишахом. Ведь утро она запросто могла встретить на плахе, как сделали до этого многие и многие ее предшественницы. И не окажись девушка такой искусной сказочницей, то и ей было бы не миновать этой участи.

– Тогда что-нибудь другое посоветуйте, – попросила Фима. – Но обязательно сегодня. У меня день рождения, хочу себя порадовать.

– Очень правильное решение. Могу предложить массаж стоп с эфирными маслами. Есть окошко на восемь вечера, устраивает?

Это было через сорок минут, еле-еле успеть домчаться.

И все же Фима согласилась:

– Прекрасно!

В салоне Фима оказалась с небольшим опозданием, на которое ей вежливо, но убедительно указали еще у стойки администратора.

– У нас не принято опаздывать. Клиенты приходят к определенному времени, иначе следующую процедуру придется сократить.

– Ничего! Пусть сократят мою!

– Именно так нам и придется поступить. Именно!

Администратор продолжала осуждающе покачивать головой, но все же провела девушку вглубь салона, в ее комнату, в которой ей предстояло раздеться, накинуть предлагаемый салоном халатик и надеть белые тапочки. Халатик и тапочки были одноразовыми, их можно было забрать с собой, а можно было просто выкинуть. Дальше ей предстояло ждать, когда к ней явится мастерица.

Такой поворот дел Фиму не устраивал совершенно. Она сюда не для этого пришла, верней прибежала. Ванночки для ног она могла спокойно принять и у себя дома, не пришлось бы мчаться сломя голову, а потом еще выслушивать замечания от этих зазнаек.

Так что Фима вышла в коридор и проскользнула в соседнюю дверь, за которой располагался хамам. Там она скинула с себя халат, накинула полотенце и прилегла на белый теплый мрамор. Никто не обратил на нее никакого внимания. Фима лежала, наслаждалась ровным мягким теплом, которое охватывало ее тело. И признавалась самой себе, что, в принципе, тут неплохо.

В центре комнаты располагался небольшой бассейн, от которого поднимался душистый пар. Сбоку бил фонтанчик. А вокруг бассейна расположились несколько женщин. Все они сидели молча, наслаждались.

Фима выждала, но видя, что время идет, а ничего полезного для расследования не происходит, решила забросить удочку.

– Говорят, сегодня одной женщине тут стало плохо, – сказала она. – Вы ничего про это не слышали?

Остальные женщины переглянулись между собой. И убедившись, что новость свежая, тут же очень оживились и буквально засыпали девушку вопросами. Увы, из их вопросов Фиме как раз и стало ясно, что знают эти женщины еще меньше, чем она сама. Фима уже пожалела, что завела этот разговор, потому что приходилось отбиваться от кучи любопытных тетенек, а они уже начинали на нее давить.

Но тут в хамам проскользнули несколько сотрудниц, каждая из которых устремилась к своей клиентке. А одна из женщин взяла Фиму за руку и поманила за собой. Была она маленького росточка, миниатюрная и изящная. Казалось, что вся отпущенная ей природой сила роста ушла в волосы. Вот они у нее были роскошные, густые, тяжелые и огненно-рыжие, впрочем последнее могло случиться благодаря грамотно произведенному окрашиванию.

– Массаж стоп? – лучезарно улыбаясь, спросила она у Фимы. – Я не ошибаюсь? Пойдемте!

Вот только стоило им вернуться в кабинет, из которого совсем недавно выскользнула Фима, как улыбка моментально сползла с лица этой женщины.

– Кто вам позволил пугать наших гостий? – сердито набросилась она на нее. – Зачем эти надуманные утверждения, что наши процедуры могут быть опасны? Что вы тут выдумываете?

Но Фиме уже надоело, что ее отчитывают словно несмышленую девчонку.

– А что? Разве нет? Сегодня днем от вас в больницу увезли женщину. И она скончалась!

– Ой!

Массажистка прикрыла рукой рот, словно опасаясь, что громкий крик вырвется наружу.

– Скажете, что не было такого?

Женщина помотала головой, что можно было понять и как «да», и как «нет».

– Было! Увозили! Но неужели она и впрямь умерла?

– Ну конечно! Как можно умереть понарошку?

Фима была очень сердита.

– Так это ее муж виноват! – заявила рыженькая, придя в себя от первоначального шока. – Это он ей дал какое-то лекарство, после которого ей и поплохело! А мы тут ни при чем! Ну кому может стать плохо от массажа воротниковой зоны? А опасней этого мы тут ничего не делаем!

– А ваша ароматерапия? – предположила Фима. – Может, у пострадавшей была аллергия на какие-нибудь из видов масел?

– Нет, что вы! Мы всегда в первую очередь спрашиваем у клиентов, не аллергик ли он или она.

– А она могла не знать.

– Нет-нет, тут дело в другом. Я расскажу, так и быть. В общем, клиентка эта досталась первой мне. Нужно было сделать ей массаж стоп, а потом передать ее дальше уже на тайский расслабляющий массаж и так далее, что ей полагалось по программе. Но до этого дело не дошло. Не успели мы с клиенткой расслабиться, я поставила ее ноги на горячие камни, и тут входит ее муж и говорит, что она забыла принять свою витаминку. Дескать, он сидел в машине, про свою любимую женушку думал, потом вспомнил, что она забыла принять витаминный комплекс, и явился сюда сам. Я подвоха не почуяла, да и клиентка явно обрадовалась. Поблагодарила мужика, назвала его своим дорогим Янеком и выпила таблетку с водой, которую я же ей и принесла. Мужик ушел, а мы продолжили. Только совсем скоро я стала замечать, что с клиенткой что-то не то. Она начала учащенно дышать, побагровела, словно ей воздуха не хватало, а потом и вовсе захрипела. Конечно, мы тут же вызвали врачей. Думали, откачают. А оно вон что! Надо же, жалко мне ее. Вообще-то она не похожа на наших клиенток. К нам преимущественно состоятельные женщины ходят, у которых денег полно, а заняться им особо нечем. Вот и массируют себе все подряд, расслабляются. Ну, иногда и кто-нибудь со стороны зайдет. Вот как эта женщина. Сказала, что работает учительницей. А сертификат ей подарила подруга.

– Все так и было.

– Ой, как жалко! – снова вздохнула массажистка. – Такая молоденькая и умерла!

Эта фраза заставила Фиму насторожиться. Анна Сергеевна была женщиной моложавой, подтянутой и ухоженной, но ей стукнуло сорок. И назвать ее молоденькой вряд ли было можно. И уж точно ее не стала бы называть молоденькой массажистка, которая и сама выглядела лет на двадцать с небольшим. Для нее Анна Сергеевна должна была казаться почти бабушкой.

– А как ваша клиентка выглядела? – спросила Фима. – Опишите мне ее приметы.

– Очень высокая, крупная, прямо не женщина, а богатырь. Руки – как лопаты. Насчет красоты… я так скажу, чего нет, того нет. Вот волосы у нее были хорошие. Длинные и светлые, но и тут она их красоту не подчеркивала, носит она их просто, убрав в хвост. На лице очки.

Ни одна из этих примет никак не подходила Анне Сергеевне, которая была миловидной, худощавой и небольшого росточка.

– А ее мужчина?

– Янек этот? – усмехнулась массажистка. – Эффектный мужчина. Сложен шикарно, видно, что регулярно занимается в качалке. Ухаживает за собой, опять же. Маникюр, дизайн бровей, видно, что человек хочет хорошо выглядеть и знает, как этого добиться.

Что-то не похож был этот мужик на того мужчину, с которым видела Фима учительницу на линейке. Но, возможно, тот как раз был и не муж! Тогда понятно то безразличие, с которым он наблюдал семейную сцену сыновей с их матерью.

– Цвет глаз какой был у вашего посетителя?

И снова массажистка отрапортовала без запинки:

– Голубой! Роскошный блондин. И мне даже кажется, что натуральный. А уж машина! Белоснежная! Откидной верх! Сиденья синей кожей обтянуты. Блеск, а не машина!

– Номер запомнили?

Но массажистка так на нее вытаращила глаза, что стало ясно: чем-чем, а регистрационными номерами чужих машин голову она засорять не собирается.

Этим Фиме и пришлось удовольствоваться. Больше в спа-салоне ей делать было нечего. Да и время, отпущенное ей на визит, уже закончилось. К массажистке рвались другие гости, жаждущие услады для своих стоп.

Глава 3

Выйдя из спа-салона, Фима немного постояла, глубоко вдыхая воздух. После густой, напоенной ароматами атмосферы салона уличный воздух казался необычайно свежим и вкусным. Его хотелось пить огромными глотками, как чистую воду после бутылки сладкой газировки.

Отдышавшись, Фима позвонила маме Алеши, с которым дружил Павлик. А раз дружили дети, то и родители мальчиков общались между собой.

Таня не удивилась звонку.

– Ты уже слышала? – крикнула она. – Жесть какая! Чем они ее там обкололи, хотела бы я знать?

– Кто?

– Ты что, телевизор совсем не смотришь? Только и разговоров про этих мясников!

– Каких мясников?

– Хирургов-косметологов! Каких же еще?!

– А при чем тут пластические хирурги?

– Ты совсем не в теме? Анна-то наша с тобой Сергеевна сегодня крышкой накрылась. Она же себе подтяжку пошла делать!

– Она в спа-салон должна была идти.

– Ха-ха! Эта версия была озвучена для дурочек вроде тебя! У Сергеевны муж молодой и эффектный, вот она ради него под нож и решилась лечь! Так-то она и без того в мужика кучу бабла вбухивала, даже машину ему купила, кредит на себя повесила. Кучу учеников набрала, чтобы запросы своего любимого удовлетворить, и все равно она переживала, что он погуливать от нее начнет. Вот и решилась! А хирург оказался еще тем мясником, что-то не то ей вколол, Сергеевна тапки и откинула! Читала, что в нашем чате делается? Ужас! Мамашки уже в голос воют! Боятся, что наших детей Степаниде отдадут, ходил такой слух. Директриса нашей Сергеевной недовольна еще с прошлого года была, мол та наш класс совсем распустила. Дисциплины никакой. А Степанида – вдова полковника, детей наших в чувство сумеет привести. Еще бы! Лучшая подружка! Кому, как не ей!

Фима поняла, что полет фантазии Тани уносит их куда-то не туда, и спросила:

– Как зовут мужа Анны Сергеевны? Ты знаешь?

– Петя. А чего?

– А выглядит он как?

– Прекрасно!

– Блондин?

– Ты чего? Совсем? Жгучий брюнет!

– И перекраситься в блондина без шансов?

– Перекрасить хоть кота в леопарда можно. Но я не знаю, как ты из восточного мужика природного блондина сделаешь.

– А этот Петя… Он иностранец?

– Родился он тут, но у него арабские корни. Его дед то ли из Ирана к нам в СССР по студенческому обмену приехал, то ли из Ирака. В общем, откуда-то оттуда.

– Иран – это персы.

– И что? Они не брюнеты?

– В подавляющем большинстве.

– Вот и не умничай! Если говорю, что Петя брюнет, значит, так оно и есть. Кстати, а мальчишки у Анны Сергеевны оба беленькие уродились. Совсем на своего отца не похожи, но его это, судя по всему, не сильно напрягает.

– Намекаешь, что дети не от него?

– Говорю, что ему и на жену, и на детей начхать. Отвратный тип!

– Ты так хорошо его знаешь?

– Конечно! Работаем в одной организации. Только я на пятом этаже, а он на втором!

Вот это удача! Честно говоря, Фима на такое и не рассчитывала.

– А сегодня он был на работе?

– Был, конечно. Час назад разговаривали. Ни единой слезы, чтобы ты понимала! Я ему еще говорю, соболезную вам, Петр Михайлович, такая утрата! А он от меня отмахнулся, да ну, говорит, чего там переживать. Она все равно уже старая была. Представляешь? Жена только что скоропостижно умерла, а ему и горя мало! Старая была! Сам-то он молоденький, конечно!

– Так он, что же, на работе сегодня был?

– Ну да!

– А говорят, что в больнице. Возле жены своей квохтал.

– Кто? Петька? Чтобы он в больницу поехал, когда у нас в организации сегодня корпоратив? Тут он! Говорю же, час назад его видела и соболезновать пыталась. А ему ничего, пляшет!

Только теперь Фима стала понимать причину такой повышенной разговорчивости и откровенности ее приятельницы. Похоже, они там уже все порядком напраздновались. Выходит, что и в спа-салон пришла не Анна Сергеевна. И в больнице плакал не ее муж.

– Ну и хорошо. Кто пришел, тот пришел. Меня это не касается.

Но один вопрос все равно оставался. Если спа-программу посетила не Анна Сергеевна, а совсем другая женщина, то где сейчас классная Павлика? На подтяжке лица? Лежит себе и радуется своему новому отражению в зеркале? Или все-таки погибла от рук неумелых хирургов в погоне за ускользающей молодостью и красотой?

И почувствовав, что самостоятельно ей во всех этих вопросах будет не разобраться, Фима подняла руку и набрала номер Арсения – своего верного друга и по совместительству сыщика.

Арсений ее звонку обрадовался. И радовался он ровно до того момента, пока Фима не призналась, что звонит ему по делу. Тут настроение у него резко поменялось.

– Должен был бы сам догадаться, – кисло произнес тон. – Просто так ты же никогда не позвонишь.

– Ты сейчас где? На службе?

– Я тебе еще вчера говорил, что сегодня я дежурю.

– Вот я тебе как дежурному и звоню! У нас несчастье! Верней, не у нас, а у Павлика в классе. Или даже не в классе, а в школе. Или не в школе.

– Что-то я совсем ничего не понимаю.

– Я сама не до конца понимаю. Поэтому-то ты мне и нужен!

И Фима рассказала о неразберихе, которая произошла в родительском чате. Одни уверяли, что Анна Сергеевна мертва и умерла от рук пластических хирургов. А другие винили во всем спа-мероприятия. Супруг предполагаемой покойницы вел себя так, словно бы ничего не случилось. Праздновал. Плясал. И веселился.

– Может, это муж Анну Сергеевну и убил?

К ее изумлению, Арсений лишь посмеялся над ее страхами.

– Это все испорченный телефон.

– Что?

– Эти кумушки слышали звон, да не знают, где он. Кто-то слышал, что ваша Анна Сергеевна мечтает лечь в клинику, а когда она всего лишь поехала в спа-салон, то кумушки придумали себе невесть что. Будто бы делает себе подтяжку. Небось еще и любовника ей припишут.

– А как же та девушка, которой стало плохо в спа-салоне?

– С ней вообще все просто. Ей оказали медицинскую помощь, и она вернулась к себе домой. Никто не умирал. Будь спокойна.

Фима вздохнула.

– Это было бы чудесно.

Но на душе у нее все же оставалась тревога.

Арсений хорошо ее знал, поэтому все мигом понял и спросил:

– Тебя что волнует? Как поживает классная Павлика?

– Ну, в общем-то, да.

– Хочешь я проверю по своим каналам, что там с ней? Вдруг и впрямь что-то случилось.

– Это замечательно! Для этого я тебе и позвонила.

– Кто бы сомневался.

Арсений перезвонил спустя несколько минут.

– Передай Павлику, что может готовиться к очередной контрольной. С его классной руководительницей ничего плохого не произошло. Ее имя в сводках за сутки по городу не значится.

– Но почему тогда в нашем чате пишут, что она умерла?

– Я тебе уже объяснял, глупая сплетня обросла нездоровыми подробностями. Скажи этим дамочкам, чтобы поменьше сидели в интернете, а побольше времени уделяли собственным семьям. Так будет лучше для всех.

Серафима пообещала, что так и сделает. И когда дома вечером обнаружила, что Павлик уже выложил из рюкзака свои учебники русского и литературы, заставила его снова положить в рюкзак.

– Зачем? Пишут, что уроков не будет.

– Будут! Это я тебя торжественно обещаю!

Павлик пожал плечами и вернул книжки на место.

Фима наблюдала за братом молча.

– Скажи, а эта Марианна, она тебе как? – спросила она у него.

– Что «как»?

– Нравится?

– В смысле «нравится»?

Фима вздохнула. До чего же тяжело с этими подростками. Каждое слово им надо объяснять да разжевывать.

– Не притворяйся, будто бы ты ничего не понимаешь. Как девочка она тебе нравится?

Павлик не стал дальше дразнить свою сестру, знал, что это может быть чревато последствиями. С тех пор, как тетушка Римма вплотную занялась устройством своей личной жизни, готовить на кухне приходилось по большей части Фиме. И если обычно она отделывалась полуфабрикатами, то при случае могла братцу и отомстить. Приготовить, например, на обед уху, которую Павлик терпеть не мог. Или еще котлет рыбных наделать, да не с фаршем из щуки или трески, а из выловленных папой собственноручно уклейки и плотвы. А Павлик эти котлеты люто ненавидел.

Рыбки были такими мелкими, что прокручивали их вместе с костями. И хоть мололи по два раза на электрической мясорубке, но кости потом в фарше все равно чувствовались. Павлик эти котлеты есть не мог, но и не есть тоже не мог, потому что рыба была уловом папы, и тот страшно бы огорчился, догадайся, что кому-то из его домочадцев она совсем не по вкусу. Павлик своего папу любил, поэтому был вынужден давиться котлетами. И он знал, что фарша в морозильной камере еще надолго хватит. Так что с Фимой лучше было не шутить.

– Так что Марианна?

– Не знаю. Странная она какая-то. Все время возле Гераклы – нашей новой исторички – трется. Говорит, что терпеть эту дуру не может, а сама ей за пирожными на переменах в буфет бегает. Я сам много раз это видел. Да я ведь ничего против не имею, другие ребята к учителям тоже подлизываются, если хотят особого отношения к себе. Только никто из них своих учителей «толстой свиньей» потом не называет.

– Действительно, как-то странно.

– О чем и речь. Если бы Анна Сергеевна меня лично не попросила, чтобы я с Марианной математикой-физикой занялся, нипочем бы не стал.

Фима уже хотела уходить, так как узнала главное. Но Павлик неожиданно ее остановил.

– И знаешь еще что?

– Что?

– Мне кажется, что Марианна нас всех здорово дурит. Она лучше меня в математике и физике разбирается.

– Зачем же притворяется, будто бы отстает?

– Вот и я тоже хотел бы знать, – кивнул Павлик. – Зачем?

Утром мальчик ушел в школу, а Фиме позвонил Арсений.

Но не успела девушка обрадоваться внезапному звонку, как Арсений спросил:

– Что ты там вчера говорила про женщину, которую увезли на скорой из спа?

– Мне удалось выяснить, что ее сопровождал мужчина по имени Ян, она его называла Янек. В салоне считают, что он дал ей какую-то таблетку, после которой женщине и стало нехорошо.

– Угу! А приметы Янека ты знаешь?

– Высокий ухоженный блондин. Голубые глаза. У него машина белого цвета с откидным верхом. Ждал клиентку возле салона, но девчонки не удосужились запомнить номер машины.

– Этого и не нужно. Пробьем по дорожным камерам.

– А что произошло? Почему ты спрашиваешь?

Арсений ничего не ответил и попрощался. Это было обидно. Получалось, что он позвонил ей исключительно по делу. И его даже не интересовало, как Фима спала, что ей снилось, какое у нее утром настроение. Почему-то после этого замечательное настроение у Фимы сделалось препротивным. Да еще пришло сообщение от Павлика, в котором он упрекал сестру за то, что напрасно заставила тащить два тяжеленных учебника и увесистый томик Лермонтова. А уроков русского и литературы не было, Анна Сергеевна на работу не вышла.

– И алгебры с геометрией не будет, потому что математичку нам до сих пор не нашли. И историчка тоже заболела. В общем, я иду домой. Нас всех отпустили.

Слова Павлика заставили Фиму вновь вернуться мыслями ко вчерашнему дню. И улегшаяся за ночь тревога вновь подняла голову. Она оделась и поспешила в спа, в котором была вчера.

Чутье ее не подвело. Арсений был там. Он разговаривал с той самой администраторшей, которая так строго отчитывала вчера Фиму за небольшое опоздание.

Сегодня отчитываться пришлось уже ей самой. И не сказать, чтобы это ей нравилось.

– Я полностью отвечаю за безопасность услуг, оказываемых нашим спа. Никаких жалоб никогда не поступало. Все клиенты уходили от нас не только на своих ногах, но и в приподнятом настроении. Вот электронная книга отзывов, полистайте ее, ни единой жалобы, только похвалы!

– Повторяю, пока что я ни в чем вас не обвиняю. Но посетившая ваш центр вчера Ольга Геракловна скончалась от отека мозга в городской больнице, куда ее доставили прямиком из вашего спа. Я обязан провести проверку по этому факту. Кто сопровождал женщину?

Арсений умело взялся за дело. Фиме оставалось лишь с завистью наблюдать за его действиями. Теперь она понимала, насколько неумело она вчера вела расследование. Жалкая самодеятельность! Пародия на детектив! То ли дело, когда работает профессионал. Установив точное время, когда пострадавшая посещала спа-салон, Арсений с необычайной сноровкой раздобыл видео с нескольких камер. Тут были записи как с наружных камер, так и с тех, которые были установлены в самом спа.

– Ага! Вот и наш блондин! А с кем это он тут любезничает?

– Приблизь, – попросила Фима. – Я тоже посмотрю.

Арсений ей подмигнул, но экран подвинул таким образом, чтобы девушка тоже могла наблюдать.

Оказалось, что шикарный блондин, видимо это и был Янек, дружески болтал с той самой рыженькой массажисткой, которая специализировалась на ступнях.

– Это Зоя, – пояснила администраторша. – Наша новенькая.

Арсений кивнул и сказал, обращаясь к Фиме:

– Блондин прибыл на белой машине с откидным верхом, как ты и описывала. А между тем до визита нашей Геракловны еще добрых десять минут.

– Что же получается, они приехали в разное время? И что за знакомое отчество? Геракловна?

– Знакомое? – удивился Арсений. – У меня, например, ни одного человека с таким отчеством в памяти нету. Вспоминай, с чего вдруг оно тебе знакомым кажется.

– Угу. Как вспомню, так сразу скажу.

На видео Янек отделился от массажистки, и они разошлись в разные стороны. При этом вид у обоих был загадочный и заговорщицкий одновременно.

– Можно пригласить эту девушку?

– Нельзя. Зоенька сегодня не вышла на работу.

– А какова причина?

– Плохое самочувствие. Взяла больничный.

– Дайте мне ее координаты.

Пока Арсений просматривал следующие видео, Фима старательно морщила лоб. Ей не давало покоя отчество Геракловна. Где же она могла его слышать? Если дочь Геракловна, то отца звали Гераклом. И ведь совсем недавно они с Павликом как-то обсуждали Древнюю Грецию, и братик сказал…

– Вспомнила! – воскликнула Фима. – Геракловна – это учительница Павлика!

– Ты же говорила про Анну Сергеевну.

– Это другая. У них же в старших классах много учителей. Геракла, так дети ее зовут, ведет историю. И ее как раз сегодня в школе не было. Все сходится! Покажи мне запись, где видна та клиентка спа, которой поплохело!

Арсений выполнил просьбу девушки, и Фима кивнула:

– Да, это она. Я ее узнаю. Ольга Геракловна, учительница истории в школе у Павлика.

– Так, – нахмурился Арсений. – Странно, что у меня такой информации нет. Погибшая числилась безработной. Даже пособие получала. И закончила она не педагогический.

– Она появилась в школе совсем недавно. Возможно, ее оформление даже еще не закончено, поэтому ты и не сумел получить эту информацию.

– Возможно, – проворчал Арсений, которому очень не нравилось, когда он чего-то не успевал. – И что тебе о ней известно?

– Дети от нее были в полном восторге. Павлик говорил, что никто так интересно им еще не рассказывал этот предмет.

– Больше ничего? Этот Янек – он ей кто?

– Понятия не имею. Можно спросить у ее родных. У нее есть кто-нибудь?

– Не знаю. Коллеги могут знать.

– Ну, они никуда не денутся. А вот массажистка Зоенька… Мне не нравится, что никак не удается с ней связаться.

– Попробуй через социальные сети.

Тут дела пошли веселей. Свежие фотографии Зоенька выкладывала одну за другой. Только за последние два часа было выложено с десяток, на всех девушка была в купальнике и позировала на фоне белого песка, моря и пальм.

Администраторша с неодобрением покачала головой:

– Такое впечатление, что она сказалась больной, а сама свалила куда-то на отдых. Ни стыда, ни совести, ни бюста!

Но хуже всего, что рядом с Зоенькой позировал тот самый Янек.

– Все ясно, они были не просто знакомы, они любовники!

– Согласен.

– Убили Геракловну и свалили отдыхать!

– А вот тут не согласен. Если бы они были виноваты в убийстве, то не стали бы так светиться своими фотками. Постарались бы запрятаться подальше и поглубже.

– И чем они рискуют? Ну выложили фотографии. Судя по пейзажу, это не Сочи и не Крым. Такие пальмы и белоснежный песок могут быть только в тропиках. Не помчимся же мы туда за ними!

– На снимках они оба выглядят совершенно естественно. Не похоже, чтобы их тяготили муки нечистой совести. Думаю, что они могут и не знать о том, что случилось с Ольгой Геракловной. Судя по первым опубликованным ими снимкам в тропиках, они улетели из страны еще до ее кончины. Думаю, что сразу после того, как ее увезли в больницу, они сели в самолет и полетели отдыхать.

– А я что говорю! Сделали свое грязное дело, получили денежки и свалили!

– Получили денежки? А с кого они их получили?

– С заказчика, наверное.

– И кому могла помешать школьная учительница?

На этот вопрос у Фимы пока ответа не было.

– Я вообще не понимаю, каким образом Ольга Геракловна оказалась в спа-салоне, если сертификат был подарен Анне Сергеевне? Она предъявила фальшивые документы?

Но оказалось, что сертификаты продаются на предъявителя. То есть любой человек, который бы его предоставил, мог наслаждаться «Ночью Шахерезады».

– То есть Анна Сергеевна передарила свой подарок Геракловне?

– Или та его у нее украла.

– Скажешь тоже, украла! Это же не кошелек и не брильянты!

– Ну не скажи. Ольга Геракловна имеет в прошлом судимость за мошенничество.

Фима ужаснулась:

– И ее взяли работать в школу? К детям?

– Во-первых, судимость давно погашена.

– Все равно!

– А во-вторых, когда ее судили, у нее была другая фамилия. Потом она успела дважды сходить замуж, оба раза меняла фамилию. Полагаю, что этого оказалось достаточно для того, чтобы скрыть свой грех. Ее не столь строго проверяли.

– Конечно, ее же не в банк на работу принимали, – сердито проворчала Фима. – Это всего лишь дети! Можно особенно и не проверять, кто там их будет учить! Воровка так воровка! Чего уж там!

– Меня другое интересует. Судя по официальной трудовой книжке, наша Ольга Геракловна до недавнего времени работала в крупном издательстве, возглавляла отдел исторической литературы, очень прилично там зарабатывала. Была востребована в своей профессии, много путешествовала, проводила семинары, участвовала в конференциях. Заработок у нее был в разы больше, чем у простой школьной учительницы.

– И что случилось? Почему она ушла? Уволили, узнав о ее прошлом?

– Я звонил в издательство, по их словам, Ольга Геракловна попросила отпуск за свой счет сроком на один месяц.

– И что же тут странного? Устала. Решила отдохнуть.

– Странно то, что она попросила отпуск на весьма оригинальных условиях. Ее должны были уволить с занимаемой должности по собственному желанию, а через месяц принять обратно.

– То есть ей требовалось числиться безработной ровно месяц?

– И ей это удалось. Она встала на учет в центр занятости, оформилась там и в тот же день получила направление в среднюю школу, где и оказалась, по твоим словам, учителем истории.

– К чему такие странные махинации с трудоустройством? И зачем уходить с работы, которая тебя всем устраивает, ради места простого учителя? Да еще часов ей поставили немного. Она потеряла в деньгах больше чем в три раза.

– Значит, у нее должна была быть очень веская причина, чтобы так поступить.

– И нам необходимо ее отыскать.

– Непременно. Я уверен, что в ней ключ к разгадке убийства женщины.

– Убийства! – ахнула Фима.

И тут же ее осенило. Ну конечно, убийство! Не стал бы сыщик из следственного комитета расследовать обычный несчастный случай, который приключился в спа-салоне. Даже для того, чтобы порадовать свою любимую девушку, практически невесту, все равно бы не стал.

– Ольгу Геракловну убили! – прошептала Фима. – А как? Каким образом?

– Яд. Он попал в организм в то время, когда она была в спа-центре. Но тут один момент, сотрудники утверждают, что они ничем не угощали клиентку. И камеры это подтверждают. К тому же, согласно условиям программы, чашка отвара на травах полагается посетителю лишь после окончания всех процедур, чтобы помочь ему восстановить силы.

– А как же та витаминка, которую принес женщине Янек?! – воскликнула Фима. – В ней и был яд! Это Янек отравил несчастную учительницу.

И тут же Фиму охватили жесточайшие сомнения.

– Но если Янек убийца, зачем тогда Зоя – его сообщница – мне рассказала, кто дал Геракловне отраву? Зачем выдала его с потрохами? Промолчала бы, и никто бы ничего не узнал. В кабинетах запись не ведется. Вряд ли Янек передвигался по спа-центру с «витаминкой» на открытой ладони. Кроме Зои никто и знать не знал, что «витаминку» принес жертве именно Янек. Раз они с ним сообщники, могла бы промолчать. А она нет, взяла и выболтала мне все. Я ее даже не спрашивала, она сама фактически сдала сообщника. Зачем?

– Вероятно, сама не знала, что там, в этой «витаминке», содержится яд. Или знала, но хотела отвести от себя подозрения. Опять же, только с ее слов мы знаем, что «витаминку» дал жертве именно Янек. Вполне вероятно, что Янек ничего ей и не давал, а в роли отравительницы выступила сама Зоя. И тогда вполне понятна ее болтливость.

– Но зачем Зое было травить свою клиентку?

– Не знаю. Мы пока вообще очень мало что знаем про жертву. Знаем фактически только то, что Ольге Геракловне было крайне важно оказаться там, где она оказалась. В средней школе, в которой учится твой брат Павлик и другие дети. От этого и будем отталкиваться.

– Хорошо, – кивнула Фима. – А что Янек? Он кто?

– Все выясним. Физиономия этого типчика у нас есть.

– Машина тоже.

– Машина не его, она взята в каршеринге. Водительское удостоверение фальшивое. Так что кроме внешности этого типчика у нас ничего нет.

Но, к счастью, в современном мире этого было вполне достаточно, чтобы выяснить про человека все, что он из себя представляет, и еще немножко.

Глава 4

Личность Янека была установлена совсем скоро. Им оказался нигде не работающий тридцатипятилетний житель города Ян Алексеевич Казимиров.

– Судя по фотографиям на страницах соцсетей, этот типчик специализируется по богатеньким дамочкам. Танцует стриптиз. И не брезгует оказывать услуги интимного характера скучающим состоятельным женщинам.

– Жиголо!

– Именно так. И наш Янек, судя по купленному им билету, улетел из страны в теплые края уже через пару часов после того, как Ольге стало плохо в спа-салоне.

– То есть этот Янек просто по уши замешан в убийстве Гераклы. Но если он альфонс, то чем его могла привлечь к себе учительница, которая еще даже свою первую зарплату не получила?

– Ну, в издательстве-то она как раз зарабатывала очень прилично. Но ты права, никогда прежде Ольга не была замечена в пристрастии к подобным персонажам. Я навел справки у ее друзей, все они в один голос утверждают, что в жизни Оли была одна-единственная великая любовь – Игорь, ее муж.

– И … – Который погиб в прошлом году при невыясненных обстоятельствах. Отправился кататься на лыжах, а назад не вернулся.

– Ну, свалился с обрыва, в горах такое часто случается.

– Дело в том, что там, где он катался, никаких гор нет. Он поехал в пригородный поселок, на свою облюбованную за много лет трассу, которую знал назубок. Никто не подозревал, что могло случиться несчастье. Однако когда к вечеру он не вернулся домой, жена забила тревогу. Она примерно знала, где муж катается. Позвала с собой пару друзей мужа, и они всю ночь искали его. Нашли утром в сугробе. Замерзшим.

– И что показало вскрытие?

– Сердечный приступ.

– И сколько ему было лет?

– Двадцать девять.

Фима пожала плечами.

– Конечно, странно, что такой молодой человек умер от инфаркта, но некритично. Если смерть не криминальная, почему ты ею заинтересовался?

– А вот почему. Вот тебе фотография Янека, добытая мной с его странички. А вот фотография Игоря – мужа нашей Геракловны. Ничего особенного не находишь?

Фима взглянула и воскликнула:

– Я не слепая! Они же похожи друг на друга как две капли воды!

– Вот-вот. И скажу тебе больше, так было далеко не всегда. Нет, определенная схожесть между ними, конечно, присутствовала, но не слишком чувствительная. Зато примерно где-то около года назад Янек начал менять свою внешность. Он сделал себе пару пластических операций, которые помогли ему еще больше походить на убитого мужа Геракловны. Стал посещать спортивный зал, где накачал мышцы и зрительно увеличил ширину плеч, потому что Игорь был мужчиной крупным и постоянно сидел на диетах, стремясь добиться хотя бы некоторой стройности фигуры. И финальный штрих, который он осуществил буквально на днях, – перекрасился в блондина. Прежде у него были волосы более темного оттенка.

– Игорь был блондином. И все эти метаморфозы стали происходить с внешностью Янека вскоре после гибели Игоря. То есть Янек специально готовил себя к тому, чтобы предстать перед Геракловной в образе ее погибшего мужа?

– Или его кто-то готовил, – многозначительно произнес Арсений. – Кто-то, затеявший свою игру и использовавший некоторое сходство Янека с Игорем в своих целях.

– Но зачем было это делать? Зачем выдавать Янека за Игоря? Или манипулятор надеялся, что Ольга Геракловна примет Янека за своего мужа? Это же чушь! Она прекрасно знала, что Игорь погиб. Видела его труп. Сама нашла его в сугробе.

– Не такая уж и чушь, как ты можешь себе представить. Дело в том, что у Ольги развился устойчивый психоз, она утверждала, что Игорь жив.

– Она сошла с ума?

– Не так категорично. У нее произошло легкое затмение.

– Ничего себе легкое, считать мертвого человека живым – это, по-твоему, легкое расстройство психики?

– Ольга утверждала, что погибший в сугробе человек на самом деле не является ее мужем Игорем. Говорила, что это кто-то другой. Даже настаивала на генетической экспертизе, которую не смогли провести лишь по причине отсутствия у Игоря какой-либо родни.

– Как это возможно?

– Он был сиротой, подкидышем. И про его родителей, братьев-сестер, бабушек и дедушек никому ничего не было известно. Сравнивать его ДНК было просто не с чем.

– Мутная какая-то история. Если Игорь не погиб, то куда же он делся, по версии его жены? Сбежал от нее к любовнице, чтобы жить с той в любви и согласии в теплых странах?

– Сбежал, но только не от жены, а от проблем. Дело в том, что за месяц, который предшествовал гибели Игоря, на него было совершено по меньшей мере пять покушений.

– Целых пять?

– Возможно, что и больше. Пять – это только те, которые были зафиксированы должным образом.

– То есть ему угрожали. Но в такой ситуации, когда жизнь находится под угрозой неизвестных злодеев, очень опрометчиво отправляться в безлюдный лес в одиночестве и кататься там, наматывая круги и провоцируя злодеев всех мастей и рангов. Такое впечатление, что Игорь именно что давал этим людям возможность прикончить себя. Он хотел умереть? Или все-таки хотел выжить? Одно с другим как-то не складывается.

– Я тоже обратил внимание на эту нестыковку. Игорь был человеком рассудительным, трудно предположить, что он не понимал всей опасности, которая таит для него эта лыжная прогулка за городом. Но, по словам его жены, Игорь каждый год ездил в свое излюбленное место. Это было его традицией, которой он следовал неукоснительно.

– Тем более нельзя было туда ехать! Если все вокруг знали, что он туда зимой мотается, то и его враги должны были это знать.

– Не просто зимой, а в один определенный зимний день. В последнее воскресенье января.

– Враги обязательно подстерегали бы его там! Очень глупо! А известно, кто на него до этого покушался?

– Нет. Одно время думали на жену, как на ближайшую родственницу и наследницу. Но у нее на время убийства было неоспоримое алиби. Муж купил ей сертификат в салон красоты, где она должна была провести почти целый день. А затем забронировал ей и ее подругам столик в ресторане.

– То есть сплавил жену из дома, а сам, пользуясь тем, что она не сможет помешать его планам, помчался кататься на своих лыжах?

– Жена утверждала, что она была даже не в курсе дел. Мол, ни за что не отпустила бы мужа в эту поездку. Корила, что не почувствовала, что не пресекла это безумие.

– Но жена могла и не своими руками расправиться с муженьком. Имелся у нее брат? Любовник? Наемный киллер, на худой конец?

– Следователь тщательно опросил всех тех, кто хорошо знал эту пару. И все они в один голос подтвердили, что отношения между супругами были очень теплыми.

– А кроме жены подозреваемые были?

– В бизнесе у Игоря было все стабильно. Конкурентами у него были вполне адекватные люди. Да и не такие уж великие деньги крутились в делах, чтобы из-за них кого-то убивать. Заинтересовало меня лишь то, что Ольга спустя некоторое время после похорон мужа кое-кому из своих близких друзей сообщила версию, что муж ее не умер, что он просто сбежал, оставив покушавшихся на его жизнь с носом. Дескать, он сам ей сказал, что затеял некую каверзу, которая оставит всех его врагов в дураках. И Ольга решила, что так оно и случилось.

– Ей просто хотелось верить в то, что ее муж жив.

– Все ее друзья тоже так и сказали. Но согласись, что история со смертью этих двоих довольно мутная. И если смерть Игоря еще можно было бы считать естественной, плотно закрыв глаза на все сопутствующие ей обстоятельства, то уж смерть Ольги нельзя назвать естественной. Ее совершенно точно отравили. И теперь нам придется отыскать ее убийцу.

– Я могу помочь?

Казалось, Арсений заколебался, но потом он все же ответил:

– Конечно! Буду рад любой помощи.

И первое, что он поручил своей любимой, – отправиться в школу, на место работы потерпевшей, и разнюхать там хорошенько все, что носится в воздухе.

– Если у погибшей были враги, то она могла об этом кому-нибудь проговориться. И обязательно нужно выяснить причину, по которой по сертификату Анны Сергеевны в спа оказалась совсем другая женщина.

Сам Арсений обещал подъехать чуть позже, когда главная часть работы будет уже сделана. Главным, по его мысли, было то, что их двоих с Фимой не должны были видеть вместе. Никто в школе не должен был знать о том, что Фима – добровольный помощник полиции. Только так можно было достигнуть нужной степени откровенности с теми, кто что-то мог знать о подоплеке случившегося убийства учительницы.

На первый взгляд в школе все шло своим чередом. Фима прошла через пост охраны, продемонстрировав паспорт сотруднику ЧОПа, который ограничился тем, что небрежно переписал ее данные и после потерял всякий интерес к девушке. По маленькому телевизору как раз передавали боксерский поединок, и все внимание охранника было приковано к экрану.

Серафима отправилась к учительнице физики, с которой была знакома немного лучше, чем с остальными учителями. Именно физикой мечтал заниматься ее брат, делал успехи в этом предмете, поэтому ходить к этой учительнице было сродни удовольствию. Ясное дело, когда вашего ребенка хвалят, перечисляя по очереди все его успехи и достижения, то такие речи хочется слушать и слушать. Поэтому у Фимы в отношении Маргариты Юрьевны сложилось ощущение, что человек она приятный во всех отношениях и к тому же приветливый и доброжелательный.

Была перемена. Учительница находилась в классе. Фиму она сразу узнала и привычно похвалила Павлика за усердие и способности. Но девушке показалось, что сегодня Маргарита Юрьевна выглядит рассеянной и как-то не в своей тарелке. Павлика она хвалила без должного энтузиазма, а скорее по привычке.

И Фима приступила к выполнению намеченного ею плана.

– А я перед вами заскочила к Анне Сергеевне, она же классная у Павлика, но кабинет закрыт, и мне сказали, что ее нет. Не знаете, что случилось? Заболела?

В ответ учительница физики встрепенулась, огляделась по сторонам и, схватив Фиму за руку, затащила ее в лаборантскую.

– Фимочка, я тебе сейчас все расскажу! Только тебе и никому другому! Павлик говорил, что ты с милиционером встречаешься, так ли это?

– Ну, не так чтобы встречаюсь. И не с милиционером, а с полицейским.

Фима была растеряна. Арсений считал, что их связь нужно скрывать для успешности расследования. А выходит, что все совсем наоборот, свидетели тянутся к Фиме, потому что она может вывести их на следователя.

– Но ты с ним дружишь! – настаивала учительница. – А без полиции тут не разобраться. Только он и может выяснить, что у нас происходит!

– А что происходит?

– В школе творится что-то непонятное! Пропадают вещи! Исчезают ученики и учителя! А теперь и люди гибнуть начали!

– Кого вы имеете в виду?

– Вашу Анну Сергеевну! Она же погибла! Вы что, в классе еще ничего не знаете?

– Я слышала, что она в клинике пластической хирургии лежит.

– Такова официальная версия, озвученная нам. Но я в нее не верю. И никто не верит! Зачем Анечке ложиться под нож? Для чего? У нее прекрасный муж. Двое сыновей. Мальчики ходят в нашу школу, они и рассказали, что мама лежит в больнице. Но это вранье!

– А муж что говорит?

– Он все отрицает! Не понимаю, зачем ему это!

– Отрицает, что жена в больнице?

– Нет, что она умерла!

– Тогда, может, и не умерла?

– Хотелось бы верить. Но родители, которые отправили Анечку в спа, сказали, что ей там стало плохо. И она скончалась в больнице!

Было ясно, что дезинформация из родительского чата докатилась и до администрации школы и захлестнула ее своей мощной волной. Эти слухи Фиму не интересовали, потому что она была твердо убеждена: случись и впрямь с Анной Сергеевной несчастье, Арсений бы уже был в курсе дела.

– А из учителей кто исчез?

– Наша новенькая историчка.

– Ольга Геракловна?

– Она самая! Должна была выйти сегодня и не вышла.

– А вы про нее что-нибудь знаете?

– Я старалась с ней не общаться слишком тесно. Навязчивая она, прилипчивая. А уж врунья какая! Свет не видывал такой врали! А я не люблю тех, кто много врет. Пусть даже у человека фантазия богатая, поэтому он и фантазирует, но надо же и меру знать. В общем, я с ней не зналась. А вот Анечка – добрая душа – уделяла ей свое время. Так в итоге эта особа прилипла к ней как репей просто! Не отодрать! Узнала, что у Анечки вчера праздник был, с утра с огромным букетом лилий прибежала. Букет красивый и сразу видно, что дорогой. Я бы даже сказала, неприлично дорогой. И отказывается назад брать, а у Анечки на лилии аллергия.

– А кроме Анны Сергеевны с новенькой кто-нибудь дружил?

– Да никто с ней не дружил! – с досадой отозвалась физичка. – Анечка тоже с ней не дружила. Общалась, поскольку Ольга сама к ней липла изо всех сил.

– Может, кто-нибудь из технического персонала? Или из столовой?

– Биолог наш новый, – неожиданно припомнила Маргарита Юрьевна. – Они с ним частенько вместе болтали. Но это и понятно, они оба в коллективе новенькие. Сережа в этом году к нам только пришел.

– И Ольга Геракловна тоже.

– Тоже, да не тоже. Сережа, как полагается, оформился и с первого сентября приступил к занятиям. А Ольга Геракловна у нас появилась уже в середине четверти, когда неприятность со Светланочкой Степановной случилась. У нас с историками и так напряженная ситуация, не держатся они почему-то у нас в школе. У Светланы нагрузка была огромная. А тут еще она ногу сломала. Конечно, больничный. Работать не может, по квартире и то с трудом ковыляет. Пришлось нового учителя искать. Вот эта Ольга Геракловна и появилась. А она и не учитель вовсе! Ни опыта, ни знаний!

– Она МГУ окончила.

– Не педагог она! Я на одном ее уроке побыла, у меня волосы дыбом встали. Она же детям какую-то отсебятину порет, ничего общего с учебной программой не имеющую, а они рты раскрыли и слушают, как эта дура им альтернативную версию истории преподает.

– Это как?

– А так! Развивает идею о том, что было бы в России, добейся в свое время декабристы на Сенатской площади успеха. Ну, вроде бы избавились бы они от монархии, как было бы хорошо или плохо для России? И как дела бы пошли во всем мире, если бы в Великой Отечественной войне фашисты победили. Да разве можно такие вещи вслух озвучивать? О таком и подумать-то страшно! И главное, размусоливает-то она без всякой конкретики. Ни имен, ни дат, ни фактов. Все у нее не по программе. Она вот эти свои идеи озвучивает, а детям потом экзамены сдавать. Что они в тестах напишут? Что светлые идеалы либерализма в декабрьском восстании были жестоко попраны грубой пятой реакционного царского правительства? В тесте будут не рассуждения на отвлеченные темы, а непосредственно даты, а этих дат дети и не узнают с такой учительницей! Я уже говорила на педсовете, что такой педагог нам не подходит. Занятия ведет через пень колоду, вся документация зависла. А сегодня она и вовсе не явилась! Мне пришлось ее урок заменять. Я хоть и не историк, а с темой справилась лучше, чем она. Хоть бы и не приходила вовсе, другую бы нашли!

Фима уж поняла, что ничего дельного она от учительницы не услышит, и поторопилась слинять.

– Ой, а с новым биологом-то я и не познакомилась еще!

Маргарита Юрьевна ее уловку не раскусила и неподдельно удивилась:

– Так он же у Павлика не ведет.

– Ну и что! А вдруг что-нибудь поменяется? Никогда заранее ничего нельзя знать.

– Это точно. Мы лишь предполагаем, а как оно все сложится, не знаем.

И Маргарита Юрьевна принялась штудировать методички по практической работе, которую планировала провести с учениками на следующем уроке.

Фима уже хотела уходить, но внезапно кое-что вспомнила и остановилась.

– А что за вещи, вы говорите, пропадают в школе?

– Что? Ах да! Верно, пропадают.

– Что-нибудь ценное?

– Это как кому посмотреть. Глобус географа, например! Ценный он или нет? Кому-то и даром не нужен, а наш географ переживает. Он к нему привык, теперь без него как без рук.

– Глобус… Но он же огромный.

– Да уж, немаленький.

– И как его умудрились вынести из школы?

– Никак! Никто не видел. Но я и не утверждаю, что его вынесли из школы. Могли выкинуть через окно. Один вор кидает, а второй на улице ловит.

– Наверное, мальчишки схулиганили.

– Если бы только один глобус, то мы бы так и подумали, но кроме него из кабинета химии пропала таблица Менделеева. Огромная! Во всю доску! Висела на стене, сколько я себя помню, никому никогда не мешала, а тут вдруг исчезла! И третий случай самый вопиющий, из кабинета музыки пропало…

– Пианино?

– Да нет, оно как раз на месте. Пропало алоэ!

– Что это?

– Ты не знаешь, что такое алоэ? Это цветок.

– Я знаю, что такое алоэ. Но прежде вы говорили про учебные пособия. А разве алое можно отнести к этому разряду?

– Но оно стояло в керамическом кашпо в виде нотного стана. Вся октава целиком. И алое вместе с кашпо тоже пропало!

Фима пожала плечами.

– Чьи-нибудь дурацкие шутки. А алоэ могли забрать домой.

– Как знать, как знать, – пробормотала Маргарита Юрьевна. – Но раньше на моей памяти ничего подобного не случалось. Почти двадцать лет алоэ спокойно себе росло, а вот именно теперь куда-то пропало!

И она снова склонилась над учебниками.

Глава 5

До конца перемены оставались считаные минуты. И Фима очень рассчитывала, что ей удастся застать биолога в его кабинете. Он там был, но вместе с ним там находилось еще несколько человек. Разговаривать при посторонних было очень неудобно. Фима вышла из кабинета и стала прохаживаься по холлу, с трудом уклоняясь от резво скачущих мимо нее учеников. Далеко не все они сидели в своих смартфонах, многие разговаривали, кто-то мчался, размахивая школьным рюкзаком словно пращой.

Внезапно Фима увидела друзей Павлика и поспешно отвернулась от них. Лишнее внимание было ей ни к чему. Повернувшись лицом к стене, она побрела вдоль нее, делая вид, будто бы ее безмерно увлекают развешанные на ней стенды. Также она с умным видом изучила надписи на дверях всех четырех кабинетов и поняла, что видит перед собой четыре вполне конкретные таблички.

– Кабинет химии. Кабинет географии. Кабинет музыки. Хм… Надо же как интересно.

Все три кабинета, из которых случились исчезновения учебных пособий, – плаката, глобуса и кашпо с алоэ, – находились рядом с кабинетом биологии, в котором обосновался приятель Ольги Геракловны биолог Сережа. А из его кабинета тоже случались какие-нибудь пропажи? Может, это и не имело отношения к расследованию, но Фима дала себе слово, что выяснит это, как только доберется до биолога.

Внезапно прозвенел звонок, все ученики рассыпались по классам. Но в кабинет биологии никто из детей не зашел, и оттуда тоже никто не вышел.

– Что они там делают? До чего хочется знать!

Фима опасливо огляделась по сторонам. Нет, никого не видно. Ни единой души не было вокруг нее, чтобы остановить или как-то иначе воспрепятствовать намерению девушки подслушать, о чем идет речь у биолога с его посетителями.

– Я должна это выяснить! Это нужно не мне, это нужно следствию!

И Фима сделала несколько крохотных шажков, приблизилась к дверям класса и почти прижалась к ним, чтобы слышать, о чем идет разговор у биолога и его гостей.

Разговор был такой увлекательный, что Фима ни одного раза не пожалела, что взялась подслушивать. Она приникла к двери всем телом, стараясь не упустить ни звука.

Там звучал низкий грудной женский голос.

– Сережа, родной мой, ты же понимаешь, что эта молодая женщина тебе никак не подходит! Нам она не подходит. Мы все заявляем тебе полное несогласие с твоим выбором.

– Опомнись, пока не поздно, сын!

Это уже произнес мужской голос. Фиме показалось, что с биологом разговаривают его родители – отец и мать. А что за женщина, о которой они так тревожатся?

– Отец навел о твоей невесте справки. И не смотри на нас с таким диким видом. Мы должны знать, кого ты намерен ввести в нашу семью. В конце концов, мы – семья, у нас есть на это право! Ты хотя бы знаешь, что она уже была замужем? Вот ты киваешь, улыбаешься, а ты знаешь, что замужем она побывала не один, а целых два раза! И оба ее мужа погибли. Причем произошло это оба раза при одинаковых и весьма подозрительных обстоятельствах! Первый ее муж отправился купаться и якобы утонул в реке. Изуродованное тело было найдено спустя месяц, опознание было произведено исключительно по обручальному кольцу и плавкам. И второй ее муж погиб, когда он катался на лыжах. Упал в сугроб, замерз, и бездомные собаки растерзали его останки, так что опознание снова происходило исключительно по лыжному костюму и шапочке несчастного.