Ели мясо мужики. Смертельно опасная болезнь настигла москвичей из-за медвежатины
Трое москвичей подхватили редкую болезнь из-за употребления в пищу медвежатины. Медики диагностировали у них трихинеллез. В больнице их вылечили, но проблемы, по словам специалистов, останутся до конца жизни. Подробности этой истории выяснил «360».
Что произошло
В московскую инфекционную больницу № 2 поступили трое жителей столицы, которые жаловались на слабость, температуру, боли в суставах и отек лица. Тест на коронавирус показал отрицательный результат. За три недели до этого друзья-охотники угостили пациентов бастурмой из медвежьего мяса, сообщили в департаменте здравоохранения Москвы.
Охотники уверяли, что вяленая медвежатина была исследована на паразитов и инфекции. Однако в больнице у всех троих обнаружили экзотичный для Москвы трихинеллез. Для постановки диагноза привлекали специалистов Сеченовского университета и РУДН.
«Вскоре мужчины были выписаны в удовлетворительном состоянии с благоприятным прогнозом исхода заболевания», — говорится в сообщении пресс-службы.
В депздраве отметили, что без должного лечения трихинеллез грозит серьезными осложнениями — вплоть до летального исхода.
Подробнее о болезни
Врач-паразитолог Елена Чернышева рассказала «360», что трихинеллез протекает в несколько стадий, заболевание «почти неизлечимо». При массивном заражении оно переходит в хроническую форму. Люди продолжительно и тяжело болеют, этот период ограничен только временем жизни пациента.
«Кто сколько протянет», — пояснила специалист.
Трихинеллезом заражаются, съедая мясо больных животных, в мышцах которых есть личинки трихинелл. Эти паразиты весьма устойчивы к термической обработке и заморозке.
Заболевание, продолжила Чернышева, начинается как тяжелое пищевое отравление. Черви размножаются в желудочно-кишечном тракте. Их личинки проходят через стенки кишечника и разносятся током крови по всему организму, оседая в мышцах.
Дальнейшее течение болезни зависит от «массивности процесса» — того, как проходило первичное заражение, сколько трихинелл попало в организм, как проходит дальнейшая интоксикация, заявила Чернышева.
Когда заболевание переходит в хроническую стадию, у пациента «болят все мышцы». А если личинки попали в сердце, они вызывают миокардит.
В мышцах личинки замирают в своем развитии. Организм старается их обезвредить, формируя вокруг капсулу из солей кальция. При ослаблении иммунитета или травме паразиты активизируются.
Как не заразиться
В России, по словам Чернышевой, заболевание встречается довольно часто. Особенно там, где развита охота на диких животных, например в Сибири.
Чтобы не заболеть, врач советует не употреблять в пищу мясо дичи.
«Первым делом не есть неизвестно кем застреленное мясо диких животных. А во-вторых, если возникло желание — варить очень долго и резать маленькими кусками», — рассказала паразитолог.
Трихинеллез, добавила собеседница, встречается и у животных, которые находятся на свободном выпасе.
«Болезнь тяжелая, страшная в паразитологическом смысле», — отметила Чернышева.
В июне текущего года 9 человек в Турочакском районе обратились за медицинской помощью в связи с признаками трихинеллеза. Эпидемиологическое расследование установило, что заболевшие употребляли в пищу мясо медведя.
В Турочакском районе, а также на территории других муниципальных образований практические ежегодно регистрируются случаи заболевания трихинеллезом, связанные с употреблением мяса бурого медведя.
Заражение людей практически всегда связано с употреблением в пищу мяса не прошедшего санитарно-ветеринарную экспертизу, содержащего капсулированные личинки трихинелл.
Основными клиническими проявлениями трихинеллеза являются: подъем температуры тела, отеки, мышечные боли, тошнота, жидкий стул, изменения в крови (эозинофилия).
Диагноз ставится на основании клинических симптомов и эпидемиологическом анамнезе, т.е. указание на употребление в пищу мяса медведя, кабана, барсука, собаки, свинины (выращенную на вольном выпасе) важным косвенным доказательством является находка трихинелл в оставшемся мясе.
В профилактике трихинеллёза большую роль играет правильное содержание свиней, кроме того в неблагополучном населенном пункте необходима дератизация (уничтожение грызунов), уничтожение бродячих животных, санитарная очистка. Категорически запрещается убой на дому без ветеринарной экспертизы и трихинеллоскопии. Согласно действующим у нас правилам, каждая зараженная туша, вне зависимости от интенсивности инвазии, подлежит уничтожению. Пораженное мясо к реализации не допускается даже после обеззараживания.
Трихинеллёз излечивается, если вовремя приняты меры. Больные подлежат госпитализации и специфическому лечению. За лицами, употреблявшими зараженное мясо устанавливается медицинское наблюдение на 6 недель от момента предполагаемого заражения с еженедельным клиническим обследованием и термометрией. Проводят и серологические исследования на трихинеллёз.
Мясо, добытое разными путями должно обязательно подвергаться ветеринарной экспертизе и трихинеллоскопии.
Людей часто вводит в заблуждение то, что мясо выглядит здоровым (ведь личинки трихинелл видны только под микроскопом). Но охотники и их семьи должны знать это и также помнить, что трихинеллы очень устойчивы к факторам внешней среды: их не уничтожить заморозкой, СВЧ-излучением, они прекрасно сохраняются при приготовлении котлет, пельменей, копченого мяса. Кстати все крупные вспышки трихинеллеза (а их за 30 последних лет было 5!) были связаны с употреблением именно копченой медвежатины.
Есть только один способ обезвредить мясо – длительно варить, желательно в скороварке. Следовательно, если по какой-то причине мясо диких животных исследовать в ветлаборатории невозможно, его надо варить 3-4 часа, предварительно разрезав на небольшие кусочки.
Для того, чтобы обезопасить себя от заболевания трихинеллезом, не употребляйте в пищу мясо, приобретенное в местах не установленной уличной торговли, а также сомнительное вяленое и копчёное мясо, шашлыки.
(c) Управление Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека по Республике Алтай, 2006—2015 г.
Все права на материалы, размещенные на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ, в том числе об авторском праве и смежных правах. При использовании материалов сайта необходима ссылка на источник
Сейчас 750 гостей онлайн
Адрес: 649002, Республика Алтай, г. Горно-Алтайск, проспект Коммунистический, 173
Восстанавливаются ли легкие после COVID-19? Да. Но нужно не пропустить сроки реабилитации и серьёзно отнестись к рекомендациям врача.
Новая коронавирусная инфекция, вызванная SARS-CoV-2, недостаточно изучена, однако ясно, что она наносит вред всем органам и тканям человека. Вирус проникает в организм через слизистые оболочки носа, глаз, глотки. Первые симптомы появляются на 2-14 день. Обычно это повышение температуры выше 37.5 градусов Цельсия, насморк, потеря обоняния, сухой кашель, послабление стула, слабость и головная боль. На 6–10 сутки от момента появления первых симптомов могут начать беспокоить одышка, боль в груди, усиление кашля. Это тревожные симптомы, говорящие о поражении легких и требующие проведения дополнительного обследования: компьютерной томографии легких, измерения насыщения крови кислородом (сатурации).
Легкие после COVID-19
Попадая в организм человека через слизистые оболочки дыхательных путей SARS-CoV-2 вызывает мощнейшую воспалительную реакцию. Активируются иммунные клетки, вырабатывается колоссальное количество воспалительных веществ (воспалительных цитокинов). Интенсивность этой реакции скорее всего обусловлена генетически. Именно интенсивностью воспалительной реакции и определяется тяжесть поражения легочной ткани по данным исследований. В легочной ткани поражение при COVID-19 обусловлено как поражением самих альвеол (в которых происходит газообмен и кровь насыщается кислородом из воздуха) нашими собственными иммунными клетками так и поражением легочных сосудов, оплетающих альвеолы. Степень поражения легких можно определить при помощи КТ (компьютерной томографии).
Таблица 1. Поражение лёгких при COVID-19
Процент поражения легочной ткани
Поражена часть лёгкого. Небольшое затруднение дыхания.
Почему полярники никогда не едят печень белого медведя?
Ни один современный полярник или просто охотник не станет есть печень белого медведя. Несмотря на то, что никаких ядов этот орган животного не содержит, не исключены и летальные исходы. Но чаще всего у исследователей прошлого, которые еще не знали об опасных свойствах печени белого медведя, наблюдались признаки, похожие на умопомешательство.
Табу для аборигенов
Из шкуры белых медведей шили одежду, сухожилия же использовали в качестве ниток. Медвежий жир жители Севера применяли для отопления и освещения жилищ. Мясо же белого медведя эскимосы и чукчи активно употребляли в пищу сами и использовали как корм для собак. Однако, если верить Савве Успенскому, автору книги «Белый медведь», ненцы, чукчи и эскимосы никогда не употребляли в пищу печень белого медведя: они бросали этот орган в море или зарывали в землю для того, чтобы его случайно не обнаружили и не съели собаки.
Симптомы загадочной болезни
Вот только полярные исследователи долгое время считали подобные обычаи аборигенов обычными суевериями. По словам автора издания «Человек в экстремальных условиях природной среды», Виталия Воловича, о загадочном заболевании, вызываемом употреблением в пищу печени белого медведя, упоминали Е. Кэн (1866 год) и Ю. Пайер (1935 год), Д. Де-Лонг ( 1936 год), А. Норденшельд (1936 год) и другие полярные исследователи. Штурман В. И. Альбанов в 1926 году написал в своем дневнике: «… печень белого медведя вредна. У всех так сильно болит голова, что можно подумать, что мы угорели. у меня во всем теле сильная ломота, и у многих расстройство желудка».
Британский исследователь Реджинальд Кеттлиц, который попробовал печень белого медведя в 1900 году, также в качестве одного из симптомов отравления называл расстройство желудка и рвоту. Кроме того Кеттлиц говорил о повышенном внутричерепном давлении, головокружении и бессоннице. Причем больным, принявшим горизонтальное положение, становилось значительно хуже. А доктор Йенс Линдгард, накормивший 19 человек печенью белого медведя в качестве эксперимента, отмечал у своих испытуемых даже признаки умопомешательства.
Впоследствии полярники тоже перестали употреблять в пищу печень белого медведя. Однако тайна этого животного была раскрыта учеными только в середине ХХ века. Как пишет Александр Потапов в своей «Энциклопедии выживания на море», в 1951 году советский биолог П. Перфильев установил, что все дело в гипервитаминозе, который вызывает печень белого медведя у человека. Всего в одном грамме печени зверя содержится 10 400 условных единиц витамина А. Для примера: у акулы этот показатель равен 400, а у кошки – 18. Суточная потребность человека в витамине А составляет 800-900 мкг, а в 100 граммах печени белого медведя содержится 400 000 мкг этого витамина.
Организм белого медведя к такому количеству витамина А приспособлен, а вот человеческий – нет. В норме в нашем теле витамин А успешно перерабатывается. Но с большим количеством витамина ферменты попросту не справляются. Поэтому в крови начинает циркулировать чистый ретинол, разрушая липидные мембраны клеток. В результате содержимое клеток вытекает наружу, что приводит к накоплению жидкости внутри черепа. Этим обстоятельством объясняются головокружение, тошнота, головные боли, беспокойство, раздражительность и другие симптомы. Ретинол также разрушает и другие ткани. Проникнув в структуру волос, ретинол способен сделать их курчавыми. А ожог витамином А уничтожает верхние слои кожи. Источник
Бутерброд из печени старого медведя: деликатес для москвича
Развалился у меня на левой ноге ШРУС. Все похрустывал, поскрипывал, иногда клинил ненадолго, а тут так зацепило — хоть плачь. Позвонил друзьям-охотникам: «Выручайте! Отдаюсь в ваши золотые чуткие руки, делайте что хотите, но поднимите меня дня за два. А то в Карелию собрался Михалыча навестить, медведей посмотреть».
Если не считать дикого кабана, то бурый медведь по-настоящему самый опасный зверь в России. ФОТО ВИКТОРА ЛАБУСОВА
Понаехали. Молодые да ранние. Охотники матерые, с ружьями давно ходят. И хирурги с опытом. Свезли на рентген, повертели еше мокрые снимки, почесали затылки, посовещались.
— И как ты только ходишь? — спросили. — У тебя там и смазки-то нет.
Но обещали дня за два поставить меня на ноги. Накололи уколами и, проткнув пыльник, закачали какую-то дрянь. На утро процедуру повторили. И надо же — полегчало! Нога как новая: бегай — не хочу!
Неожиданно поступила просьба:
— Агафоныч, возьми с собой! Медведя хочется стрельнуть.
Телефон под рукой. Набрал Михалыча и услышал далекий ответ:
— Бери всех. Трех штук еще не отстреляли. Может быть, помогут.
Молодежь заулыбалась, засобиралась, и уже на следующее утро, караван из двух машин с шестью пассажирами отбыл из Талдома в Карелию. По дороге позвонил Михалыч, справился о нашем местонахождении и объявил, что ждет нас на бывшем Шуйском погранпосту, у дороги к базе охотобщества, расположенной на реке Шуе.
Часов в семь вечера встретились. Доехали до поворота на избушку и бросили свои машины прямо на обочине. Михалыч пересадил всех в бортовой уазик, на котором была оборудована легкая, обшитая цинком будка.
— Ну, кто самый отважный да стреляет надежно? — поинтересовался Михалыч. — Посажу на дальнее поле. Вчера только ходить начал. Небольшой, но точно будет.
— Выбирай, доктор, что твоей душе угодно. Плачу́!
Ну Алексей, не стесняясь, и выбрал за 160 тысяч деревянных…
Быстро объехали поля, рассадили охотников. Леху, как и решили, свезли в самую глушь. Здесь на толстенной сучкастой березе была сооружена площадка из толстых слежек. К ней вела прочная лестница с перильцем. Ветки березы в сторону поля были обрублены, и территория просматривалась превосходно. Бледного, с растерянными глазами, но готового на подвиги доктора оставили наедине с вечереющей природой.
Вечер постепенно переходил в сумерки. Среди стволов деревьев заегозила полная луна и выскочила на небесный простор, освещая своим холодным светом грешную землю. Погода стояла изумительная. Небольшой ветерок шевелил ночной воздух. Птицы смолкли, угомонившись. Засырело. Далекие звуки приблизились.
Длинные тени завели сказочный хоровод. Засуетилась лесная и болотная нечисть: вурдалаки и кикиморы собирались на шабаш. Что-то попискивало, иногда вскрикивала ночная птица, пару раз тявкнула лиса. Ночные жители вышли на охоту. На свое польцо мы с Михалычем не успевали.
— Давай постоим на дороге, послушаем, — предложил я.
Было тихо, ночные нотки позанимали свои строчки, творя сладостный мотив. И вот он, выстрел! Прокатился в отдалении, негромко, но уверенно ставя точку под чем-то свершившимся.
— По моему, Леха, — определил я. — Этот не промажет.
Михалыч предложил собрать других охотников и всем вместе ехать к Алексею. Так и сделали. Объехали народ, послушали сбивчивые, захлебывавшиеся легенды о ломящихся по лесу медведях, о треске валежника под их ногами, о том, как целились, но было слишком темно, что можно было бы еще посидеть.
— Я попал! — заорал с дерева наш снайпер и стал спускаться вниз, что-то бессвязно лопоча, выкрикивая, приговаривая. Спустился ошалелый, взъерошенный и, заикаясь от переполняющих эмоций, стал бессвязно рассказывать.
— Просидел я около часа, а он как выскочит неожиданно. А я сидел неудобно. Стал поворачиваться и стукнул стволом по перекладине. Он и смылся. Подумал: ну все. Стемнело совсем. Я собрался и стал спускаться, чтобы идти вам навстречу. Опустился на две ступеньки, а он возьми и снова появись. Стою на лестнице, смотрю на него и не могу ничего сделать. А он валяется на боку, жрет овес, причмокивает. Я чуть не заплакал от обиды.
— Кто он-то? — спросил Михалыч.
Леха удивленно посмотрел на него и тихо вымолвил:
Леха, чуть остыв, продолжил:
— Вдруг со стороны леса донесся страшный рев. Кто-то приближался к полю. Медведь пустился наутек, а из темноты на посевы вывалился другой, огромный, и бросился за первым. Пока они играли в догонялки, я от страха залез снова на площадку и изготовился к стрельбе. Здоровый прогнал молодого и, не смущаясь, уселся уплетать овес, загребая его лапами. — Леха перевел дыхание и заключил: — Я и выстрелил.
— Ну и? — подтолкнул его Михалыч. — Ну и он упал. Потом вскочил, поломился в чащу и затих. — Пошли. Показывай, куда «поломился», — Михалыч устремился в направлении, указанном Алексеем, подсвечивая дорогу фонариком. — Давай я пойду первым, — предложил я. — Я хоть с карабином. — Да ладно! Наверное, остыл уже.
Нашли место, где медведь упал после выстрела. На бледно-желтых стеблях виднелись брызги черной в свете фонаря крови, на один стебель прилипла медвежья шерсть с кусочком кожи. Михалыч растер шерсть пальцами и уверенно сказал:
Пошли по следу. Метров через двадцать обнаружили в сломанном сухом ельнике огромную тушу зверя, неопрятно раскинувшуюся на земле, с оскалом сломанных, гнилых зубов в раззявленной пасти.
— Ну и монстра ты завалил, Алексей! Медведица. Очень старая. Неужели с одного выстрела?
Пуля прошла навылет, под левой лопаткой, обнаруживая с правой стороны развороченную окровавленную плоть. Подошли остальные, поудивлялись, по-мальчишечьи позавидовали удачнику. Поздравили товарища. Затем подогнали машину поближе, срубили лаги и по ним еле затащили медведя в кузов.
Уже под утро подъехали к базе, выгрузили добычу. Ребята стали обустраиваться, разжигать костер, а мы с Михалычем занялись разделкой. Вскоре в котле забулькало. Запахло мясным варевом. Плеснули в кружки по две капли водки — для начала, принялись собирать на стол. Управились и расселись.
В ход пошли бутерброды. От костра наносило вареной медвежатиной. Кто-то спросил про трихинеллез, мол, проверить бы надо сначала. Какое там! Разве утерпишь? Да и присутствующие доктора заверили, что если долго варить, то нестрашно. Да под спиртное! Ну а ежели что — вырежут или вылечат.
Вытащили кусок парящей медвежатины, потыкали ножами и решили, что готово. Вывалили котел прямо на стол и принялись за мясо. Хвалили, разговаривали, перелопачивали удачный день, подливали. Насытились, отвалились от стола и опять мирно беседовали.
— А ну-ка, Валентин, сделай им бутерброды, — попросил Михалыч.
Я встал из-за стола, покопался в медвежьей требухе, достал теплую печень, кинул ее на стол, отвалил от нее кусок с ладошку. Отрезал крупный ломоть черного хлеба, присолил его. Друзья завороженно глядели. Водрузив печень на хлеб, порезал ее по диагонали и тоже посолил. Кровь пропитала хлеб и стекала по пальцам.
Надо сказать, что печень этой древней медведицы пахла препохабно. Давно отслужив свое, она была мягкой консистенции, едва сохраняя структуру. Не задумываясь над ее вкусовыми качествами, сохраняя спокойствие и напрягая все лицевые мышцы, чтобы не скривиться в гримасе отвращения, я с видимым удовольствием откусил приличный край.
Затем заставил себя сожрать весь бутерброт, мило восхищаясь деликатесом. Ребята смотрели, раскрыв рты, сглатывая набежавшую слюну.
— Агафоныч, сделай мне! — И мне! И мне!
Я готовил и передавал. Всем, кроме Михалыча. Первым погрузил зубы в бутерброд Леха. Серая тень промелькнула птицей по его лицу. Видно было, что он почувствовал подвох, но, сомневаясь в этом, сдержаваясь, кусал следующие куски и даже похвалил:
— Такого никогда не пробовал! Вкусно!
Остальные, давясь, сдерживая судороги, нахваливая (не могли же они признаться, что это отвратно и несъедобно, они же настоящие охотники, питающиеся сырой медвежьей печенью!), доели свои порции. На мое предложение о добавке энергично замотали головами: объелись.
Шкуру прибили гвоздями к стене домика. Действительно, она была большая по местным меркам — под два с половиной метра. Трофей принадлежал Лехе. Он был несказанно горд и рад.
Утром приехал на базу Серега Симонов, егерь общества, и сообщил, что ночью отстреляли еще двух медведей.
Лицензии кончились, и мы, поблагодарив Михалыча, порыбачив пару дней, отбыли в Москву. Через день позвонил Михалыч и сообщил, что пробы мяса показали положительный результат на трихинеллез. Но это был один из медведей Симонова. Наш оказался чистым, хоть и старым.
