Читать книгу бесплатно Видар прямо сейчас на нашем сайте wow-guides.ru в различных форматах FB2, TXT, PDF, EPUB без регистрации.

Новая Земля, новая эра, новый мир. Человечество давно вышло за пределы Солненой системы, где на галактических трассах повстречалось с другими разумными цивилизациями.

Созданный между людьми и древней цивилизацией Маар Союз существует уже больше сотни лет, когда они сталкиваются с неизвестной им силой в неисследованной части галактики. Что это за сила? Природное явление или враждебная цивилизация?

Посланной туда военной флотилии предстоит это выяснить

Анастасия Суховеркова

Видар

Пролог

Робин злилась. Рабочий день давно закончился, а она не преодолела и половины пути до дома. Всё из-за пробки, в которой она провисела целую вечность, и которой не видно было конца. И почему запрещается облетать её выше или ниже линии авиатрассы? Это бы значительно ускорило движение.

Во многих фантастических фильмах Старой Земли воздушное движение будущего выглядело как растревоженный улей – транспорт заполонял собой всё воздушное пространство и носился в полнейшем беспорядке, лишь чудом или титаническими усилиями искусственного интеллекта не превращая друг друга в фарш и груду металлолома с нанопластиком. Как предки ошибались, пророча своим потомкам такое привольное передвижение в пределах городов!

В новостях Сети передавали, что авария произошла из-за взбесившейся виверны, которая нырнула со своего яруса движения вглубь улицы и создала неразбериху и среди общественного транспорта, и среди аэроциклов. Только движение аэромобилей не нарушилось, и они с тихим гудением самодовольно проносились двадцатью метрами ниже Робин. Это раздражало ещё больше.

Давно пора было запретить полёты на этих крылатых ящерах в пределах города. Нормальные люди не использовали их в качестве транспорта, понимая, что у подобного средства передвижения есть свои мозги, и этих мозгов прискорбно мало, чтобы понять элементарные правила воздушного движения, но достаточно для того, чтобы действовать самостоятельно.

Однако всегда найдутся люди, стремящиеся выделиться из толпы и имеющие для этого достаточно средств.

На приборной панели аэроцикла зажегся красный свет – предупреждение, что необходимо остановиться и пропустить поток транспорта с соседней улицы. А они и так ползли как больные улитки.

Робин раздражённо поморщилась и задрала голову, осматривая массивный зеркальный гребень зданий в семьдесят этажей.

Издалека могло показаться, что каждая изящно выгнутая полукругом волна построек монолитна – только многоэтажные массивы, протянувшиеся на десятки километров. Но это было не так. Помимо основных широких улиц между лазурными гребнями, имелось бесчисленное множество узких улочек и переходов, густой сетью расходившихся от центра первого, самого низкого яруса, сверкающего города-гиганта.

Ундо. Робин и её старший брат Руперт родились и выросли здесь. Правда, раньше у них была квартира просторнее нынешней и находилась она выше, но, когда отец погиб, им с матерью пришлось перебраться в более скромное жилище ближе к земле.

Робин не помнила ни его, ни их прежней жизни – ей тогда не исполнилось и года, но Руперт много рассказывал ей об этом. В отличие от матери, для которой утерянное благополучие было запретной темой.

На приборной панели снова засветился зелёный свет, и Робин, припав к громоздкому чёрному аэроциклу, двинулась дальше.

Улица, вдоль которой она летела, была такой широкой, что на ней могло поместиться не меньше десяти полос общественного и грузового транспорта, однако их было всего три.

Робин считала это расточительством воздушного пространства. Какой смысл ограничивать движение, говорила она, если весь транспорт в современном 4 веке нового счисления уже давно перешёл на экологичные виды топлива и не засоряет окружающую среду, а двигатели не в пример тише автомобилей старой земли?

Когда Робин училась на втором курсе средней школы, их класс возили на Исторический Континент, где они прогуливались по виртуальному макету Санкт-Петербурга, которого, как и других городов Старой Земли, уже не существовало. Их остатки, от картин до целых архитектурных композиций и скульптур, были собраны на одном большом острове.

Виртуальная реальность воспроизводила старый город с детальной точностью: по улицам спешили пешеходы, дороги заполоняли рычащие двигателями машины, выбрасывая в воздух клубы удушающих выхлопов, по реке сновали маленькие шустрые катера и степенно тянулись длинные прогулочные яхты. Старые здания с чудесной лепниной и облупленными стенами, асфальтовые дороги и каменки заброшенных кварталов, прохожие в экстравагантных старомодных нарядах: всё это было лишь тенями ушедшей эпохи.

Из воспоминаний её вывел громкий сигнал – какой-то лихач решил обогнать колонну прямо над линией воздушного движения.

Изящный, похожий на гигантского шершня чёрно-жёлтый аэроцикл пронёсся у неё над головой, набирая скорость и штрафные баллы.

Робин завистливо вздохнула. Несомненно, так летать было гораздо интереснее, чем плестись в общей колонне. Но и дороже. А то и вовсе грозило лишением лицензии или головы. Первое она уже теряла не единожды.

Как же медленно тянется время, а ей так хочется поскорее попасть домой! Чтобы как-то занять себя, Робин запустила обзор сети.

Вещательначал передавать новости.

В ушах раздался низкий мужской бас:

«Если исследовательское судно «Зевс» действительно столкнулось с целенаправленной атакой в неизученном нами районе галактики, можно ли утверждать, что Союзу людей и маар объявили войну?»

«Мы не можем ничего утверждать, ? заговорил другой голос, высокий и нервный, ? пока не станет известно, от чего на самом деле погиб звездолёт и какие цели преследовал атакующий в том случае, если это была намеренная агрессия. Необходимо отправить разведгруппу…»

Робин отключила вещатель и в отчаянии застонала. Одну и ту же тему обсасывали по всем каналам сети уже третий день – гибель исследовательского звездолёта «Зевс». Как будто людям не о чем больше поговорить.

«Союзу объявлена война?» ? кричали на всех углах.

Никто и слышать не хотел о не исследованных до сих пор капризах космоса, на которые защитное поле корабля не было рассчитано. На этом сенсацию не состряпаешь.

В неизвестной области галактики уничтожено исследовательское судно! А сказал кто-нибудь хоть слово об её отце, погибшем при нападении пиратов на торговые звездолёты Союза? Нет! Пираты на галактических трассах были рядовым явлением.

А тут – загадка. Не о погибших они переживают, с отвращением подумала Робин, а о громких заголовках.

Вот кто действительно горевал о погибших на «Зевсе», так это Руперт.

При воспоминании о брате, Робин нахмурилась. Весь день она была завалена работой и не вспоминала о минувшем вечере, но теперь он снова всплыл у неё в памяти.

Накануне Руперт ввалился в квартиру пьяным как чёрт. Оставалось только гадать, как он вообще добрался до дома самостоятельно. Но Робин занимало другое: её сдержанный, серьёзный и дисциплинированный старший брат был пьян. Она ещё никогда не видела его в таком состоянии, и ей вдруг стало страшно. Почти так же страшно, как в день самоубийства матери четырнадцать лет назад.

До вчерашнего вечера она не осознавала, как сильно рассчитывала на него. Руперт был ужасным опекуном, но всё же это была единственная её опора. И эта опора ввалилась в квартиру, еле держась на ногах.

Она не понимала, что могло его так расстроить, а спрашивать не решалась. Да вряд ли Руперт смог бы связать больше двух слов, а утром она с ним не виделась – он отсыпался у себя в комнате.

Определённо, это был «Зевс». Но на борту звездолёта не было друзей Руперта. По крайней мере тех, о ком он постоянно болтал, возвращаясь из межзвёздных рейсов.

Она так глубоко погрузилась в свои раздумья, что не заметила, как колонна транспорта тронулась. За спиной раздался нетерпеливый сигнал. Массивный чёрный аэроцикл под ней резко дёрнулся и медленно поплыл по воздуху, минуя один за другим маячки трассы. Большинство людей предпочитало включать автопилот и заниматься своими делами, но Робин нравилось водить самостоятельно, хоть это и требовало концентрации на трассе, которой у неё временами не хватало.

Воспоминания о брате заставили её задуматься, а так ли сильно хочется ей возвращаться домой. Что, если она снова найдёт Руперта в таком же состоянии? Это было бы выше её сил.

Она едва успела заметить, как колонна перед ней опять встала, и резко затормозила, слишком близко от впереди идущего транспорта. Бортовой компьютер начал отвратительно пищать, чтобы она увеличила дистанцию. Робин оглянулась – за ней уже образовалась колонна. Оставалось только ждать, когда аэроциклы впереди тронутся.

Они находились на перекрёстке недалеко от дома. Но когда транспорт снова поплёлся вперёд, Робин, вместо того чтобы повернуть, как всегда, налево, свернула в противоположную сторону. Минув ещё два светофора, она приземлилась на причальной площадке тридцать второго этажа одного из административных зданий. Она понятия не имела, куда направиться дальше.

Тем временем начался дождь. Хорошо, что она вовремя добралась до навеса, ведь силовое поле на её стареньком «Суру» было неисправно, а у неё никак не хватало времени починить его.

Вот так работаешь в мастерской, чинишь чужой транспорт, а на своём уже как месяца два не можешь исправить неполадку. Она была тем более неприятна, поскольку Робин не могла разгоняться выше 80-ти километров в час – именно на такой скорости ИИ включал защитное поле. А пока что скорость выше допустимой просто блокировалась.

Она любила свой аэроцикл, хоть на фоне новых, изящных моделей он выглядел громоздко и неказисто. Но он был ей впору – такой же неказистой и расхлябанной, неаккуратной, грубоватой, курносой, конопатой, с большими светло-серыми глазами, длинной огненно-рыжей косой, которую она не расплетала, даже отходя ко сну. А утром не всегда переплетала.

В животе у неё заурчало. Робин выключила силовой шлем, сняла магнитное поле громоздких лётных сапог, спрыгнула на платформу и залезла в багажник в поисках оставшихся с обеда сэндвичей. Они были на месте и выглядели совсем свежими. Слава тому, кто создал вакуумные контейнеры!

Она снова бухнулась на жёсткое сидение, поставила ноги на широкую подножку и начала медленно жевать, прислушиваясь к звукам кипучей жизни города.

Мимо с мерным гудением проносился нескончаемый поток транспорта, откуда-то снизу слышалась динамичная музыка, на площадке этажом выше громко разговаривали и смеялись какие-то люди.

Высоко в небе над крышами зданий появился всадник на огромной виверне, схожей своим видом с мифическими драконами.

Сейчас, на фоне дождливого вечернего неба существо-хамелеон выглядело совсем блёклым. И всё же Робин невольно залюбовалась грациозным летуном.

Этих животных завезли с планеты Таи системы Мицара, адаптировали к здешним условиям и сделали верховыми животными для чудаков, у которых мозгов было гораздо меньше, чем денег.

В детстве Робин мечтала о таком питомце. А потом выросла и осознала все преимущества обычного аэроцикла. Безопасного и надёжного, если не нарушать правила. Тогда как виверны и их всадники гибли постоянно.

От межзвёздных путешествий один вред, думала Робин. И странные существа. Маар, например.

Она не доверяла им. Робин казалось, что они относятся к людям высокомерно и снисходительно, будучи более древней и технологически развитой цивилизацией.

Впрочем, внешне обе расы были удивительно схожи, что во времена создания Союза послужило темой множества философских, научных и псевдонаучных статей, а также лозунгов вроде «Сама Вселенная создала нас для сотрудничества».

А вот Руперт относился к ним иначе, чем его сестра – у него было много друзей среди маар. Робин называла это превратностями профессии, что ужасно раздражало его.

И что он нашёл в этих межзвёздных рейсах, в которых он постоянно пропадает? Саму её никто и ничто не заставит отправиться на одном из этих межзвёздных монстров. Не появилась ещё в мире сила, способная заставить её покинуть Землю.

Глава 1

За высокими панорамными окнами павильона выставки «Мифология древней земли» стоял солнечный воскресный день. Первое воскресенье весны! В парке таял снег. Он впитывался в землю и губчатую поверхность ровных пешеходных дорожек.

Несмотря на радостное волнение просыпающейся природы, на душе у Робин было тоскливо.

Вокруг неё шумел океан. Он плескался под ногами, вздыбливался огромными валами за спиной. Пахло йодом и водорослями, отовсюду слышались противные крики несуществующих чаек.

По залу наперегонки с волнами носились дети. Казалось, что две реальности поменялись местами, и теперь суетливая жизнь весеннего города – не более, чем декорация в огромных окнах-порталах.

Робин часто приходила сюда, чтобы отвлечься и привести мысли в порядок, но сегодня у неё это никак не получалось.

Из глубины океана раздался приглушённый рёв. Он нарастал, и наконец из бушующих волн выпрыгнул гигантский морской змей. Яркий свет потолочных панелей отразился на его лазурных боках и заиграл ослепительными бликами как старинные платья танцовщиц.

Робин не шевельнулась – она множество раз видела это острозубое чудище с бледным чешуйчатым брюхом и острыми алыми плавниками.

Дети восторженно завизжали и бросились врассыпную.

Робин наблюдала за их весёлой игрой и покачивалась на скамье, хоть это и было запрещено. Однажды в детстве она раскачалась до такой степени, что соединение сидения с базой нарушилось, и оно вместе с Робин упало на пол и разбилось. Дома её ждала хорошая трёпка, после чего ей было запрещено ходить сюда. Поэтому Руперт водил её тайком.

Робин печально улыбнулась – в детстве брат всегда был с ней заодно, но после смерти матери их отношения стали напряжёнными.

Она встала и направилась к следующему павильону. Над её головой пронеслась стайка летучих рыб.

Входом в соседнее помещение служили позолоченные ворота в форме арфы. Экспозиционный зал был освещён ярким белым светом, а по полу стелился туман.

Грязные лётные сапоги погрузились в густые облачные завихрения.

Этот павильон нравился Робин куда больше предыдущего, хоть и был менее впечатляющим. Но здесь всё было настоящим, а не какой-то иллюзией. Облака, источающие запах лаванды и ванили, живые скульптуры ангелов – всё это можно было ощутить, потрогать руками. Вот что, по мнению Робин, было настоящим искусством.

Ангелов было девять: существа небесной красоты с перламутровой кожей и могучими белоснежными крыльями танцевали среди облаков, кувыркались под высоким стеклянным куполом, разговаривали с детьми и их родителями.

Почему люди так помешались на виртуальной реальности, спрашивала себя Робин, наблюдая, как девочка лет четырёх прогуливается по залу под руку с одним из ангелов и постоянно наступает на его невесомую белую тогу.

Виртуальный дайвинг, виртуальные оранжереи, виртуальные путешествия. И это в современном 4 веке, когда перед людьми открыт весь мир!

Человечество слишком обленилось. Они создали настолько правдоподобный сон на яву, что незаметно для самих себя потерялись в нём. Они забыли многовековые традиции и сгрузили свою историю на отдалённый остров в океане, как в кладовку. Человечество и не думает просыпаться. Необходимо какое-то значимое событие, чтобы их разбудить. Удар тяжёлой кувалдой монолитной реальности.

Робин зашагала дальше.

После райского павильона на душе у неё стало спокойнее. Порой ей казалось, что искусственный интеллект тоже умеет веселиться – достаточно было взглянуть на резвившихся под потолком ангелов. А в следующем зале обитало ещё несколько мелких пакостников.

Этот полукруглый павильон без окон и потолка имитировал туманный лес. От деревьев, мхов и прочей лесной поросли пахло сыростью, хвоей и прелой листвой.

Зал «карманом» выступал за пределы стен здания музея подобно древнему саду. Деревья были старыми и уходили ввысь на добрых восемь-девять этажей, затеняя часть верхних помещений с другими экспозициями.

Среди стволов была проложена петляющая песчаная дорожка, по которой медленно прогуливались посетители.

Несмотря на яркий солнечный день в лесу царил вечный полумрак.

В глубине зала мелькали призрачные огоньки. Некоторые посетители слушали лекцию по вещателю, но Робин уже слышала её не единожды, поэтому прогуливалась в тишине.

Мимо неё прошествовала чопорная высокая женщина. Её худобу подчёркивал белоснежный лётный костюм с неоновыми вставками. Робин видела такой в сети – он стоил немногим дешевле её любимого «Суру». У женщины было ровное, как под линейку, каре. Густая чёлка нависала над большими тёмными глазами и закрывала брови. Какого цвета волосы – синие, фиолетовые, бордовые или цвета хамелеон – в сумерках определить было трудно.

Неустаревающая классика. Но представить себя с такой причёской Робин не могла.

Она гордилась тем, что ни разу не имплантировала себе волосы другого цвета или типа, в то время как подавляющее большинство девушек и женщин постоянно были недовольны собственной внешностью и меняли свой образ, начиная со школьной скамьи. Робин тоже постоянно была недовольна своей внешностью, но делать с этим ничего не собиралась. Она завидовала высоким грациозным женщинам и досадовала на то, что ей не повезло родиться одной из них.

Её рост составлял всего сто шестьдесят три сантиметра. Для современного человека это было непозволительно мало. Руперт, в котором было без малого два метра, постоянно подшучивал над ней по этому поводу.

Женщина с каре остановилась, чтобы разглядеть пляшущий в зарослях кустарника огонёк, и одарила Робин мимолётным брезгливым взглядом. Казалось, всего за пару секунд она смогла отсканировать своими огромными тёмными глазами каждую мелочь, включая разношенный короткий топ со съехавшей бретелькой, массивные лётные сапоги старой модели и татуировки в виде бело-голубых перьев, покрывавшие руки Робин от плеч до запястий.

«Вульгарная и беспринципная особа», ? читалось в надменном взгляде женщины.

«Архаична до мозга костей, ? не осталась в долгу Робин, ? к тому же интолерантна. И это в наш век терпимости ко всяким космическим уродцам вроде кхилки».

В густой листве кустарника раздалось стрекотание, похожее на коварное хихиканье. Из другого куста ему вторил такой же звук. Спустя пару мгновений оттуда выскочили несколько мелких существ с тёмной кожей, огромными заострёнными ушами, длинным хвостом и прозрачными стрекозиными крылышками, издававшими на лету пронзительное жужжание. Существа были в игривом настроении и с весёлыми воплями набросились на аккуратную причёску женщины, за несколько секунд превратив её в воронье гнездо.

Напуская чопорность слетела с неё, и теперь она визжала и скакала на месте, пытаясь избавиться от назойливых тварей. На её крик тотчас отреагировали два андроида-охранника и направились к ней, неотличимые друг от друга.

Они имели человеческие пропорции, но их лица были заменены чёрными матовыми экранами.

Когда эти технологии только разрабатывались, создатели намеренно решили не делать андроидов с человеческой внешностью, опасаясь, что люди будут относиться к ним как к живым людям, а не к бездушным машинам. Или в свои права вступит эффект зловещей долины, и андроидов попросту будут бояться.

Глядя на воцарившуюся суматоху, Робин покатывалась со смеху.

Конечно, эти мелкие вредители были пикси. Она обожала бегать за ними в детстве и знала, как они любят таскать посетителей за волосы. Разумеется, при их создании никто не вкладывал в них такой функции – этому они научились сами.

«Современное искусство не для всех», ? весело подумала она и направилась к выходу из павильона.

После густого полумрака яркий свет фойе слепил глаза, и Робин прищурилась.

Настроение у неё улучшилось, но влюблённая пара за окном услужливо напомнила ей, что именно его испортило.

Придя накануне к своему ухажёру Сэму Спауну, Робин застала в его душевой свою приятельницу Кристину, и оба в тот же миг превратились в бывших.

Воспоминание заставило её раздражённо поморщиться. Захотелось курить. Она привычным жестом потянулась к правому уху, куда имела обыкновение закладывать свою «дымную зубочистку», как называл Руперт дамские сигареты, но вспомнила, что решила бросить, поэтому сигареты на привычном месте не оказалось.

Робин не любила Спауна. Любовь казалась ей ещё одной вредной привычкой, которую она бросила так же, как курение и наркотики.

Кристину, глуповатую и заторможенную кокетку с идиотскими ужимками, Робин также не могла назвать своей подругой. Она не обманывалась на этот счёт – друзей у неё не было, а целой толпе самовлюблённых приятелей не было дела ни до кого, кроме самих себя. Такое положение дел устраивало всех.

Робин познакомилась со Спауном на сборище любителей авиагонок.

Она хищно осклабилась, вспомнив, как обставила его на своём стареньком «Суру». Какой толк от дорогой, мощной посудины, если водитель идиот?

Но теперь обставил её он, и самолюбие Робин было задето.

Очередные гонки назначили на сегодняшнюю ночь, и Робин не могла их пропустить.

Участвовать она не собиралась – во время предыдущего задержания ей ясно дали понять, что следующий заезд грозит не только лишением лицензии на неопределённый срок, но и длительным тюремным заключением.

Руперт в свою очередь пророчил ей более мрачное будущее – многие на этих гонках погибали.

Но чем ещё было заняться в этом красочном, но бестолковом мире? Робин было скучно, а риск придавал её жизни хоть какой-то смысл. В конце концов, что ещё в ней было? Работа в дешёвой мастерской? Брат, постоянно пропадавший в межзвёздных рейсах?

Он всего пару месяцев назад вернулся домой, и вот опять собирается её бросить. На этот раз надолго – Союз посылал военную флотилию в район Туманности Пламенеющей звезды (а это около полутора тысяч световых лет от Солнца), чтобы разведать обстоятельства гибели «Зевса» и надрать пару задниц, если возникнет необходимость.

Не то чтобы Робин сильно тосковала по брату в его отсутствие – она с детства привыкла к его отлучкам. Во время его рейсов Робин жила в интернате, пока ей не исполнилось восемнадцать. Она ненавидела это заведение, но там хотя бы не было так пусто и одиноко, как в квартире.

Её взгляд упал на виртуальную панель с информацией об экспозициях. Огромный прозрачный экран с «плавающими» окошками и объёмными проекционными картами был увенчан строгими цифрами часов. Начало четвёртого.

Ей было необходимо хоть немного поспать, прежде чем отправиться на ночное сборище.

Многих из тех, кто заполнял своим бесполезным присутствием сонные ночные улицы, Робин презирала, а на остальных ей было наплевать. И всё же она упрямо оставалась одной из них.

Робин с сожалением посмотрела в сторону экспозиционных залов, до которых так и не добралась, и включила термо-поле, окутавшее её тело переливчатыми разводами. Она резко развернулась, и, отвратительно скрипя подошвами сапог по начищенному белому полу, решительно направилась к выходу.

Глава 3

Робин приземлилась на небольшой причальной площадке своей квартиры и резко сдёрнула с затылка изящную дугу силового шлема.

? Чёртова колымага! ? в сердцах выкрикнула она и с силой хлопнула ладонью по баку с электрической батареей.

Руку пронзила острая боль от удара.

По пути двигатель забарахлил, и она еле доползла до дома. Надо же было этому случиться именно сегодня!

Робин взглянула на запястье – на тонкой бледной коже высвечивалось «4:36». Она добиралась до дома больше часа!

Ничего страшного. Если пожертвовать дневным сном, то останется время, чтобы починить двигатель.

Робин ввалилась в дом, даже не потрудившись закрыть за собой стеклянную секцию.

Привычная ей обстановка: просторное помещение-студия с двумя рядами «плавающих» полок-ячеек справа, компактная кухня в левом дальнем углу, небольшой обеденный стол с прозрачной силовой доской и двумя видавшими виды, но по-прежнему комфортными аэро-стульями, и четыре белых двери: в две спальни, в душевую и на площадку с платформой лифта.

Между дверьми в спальные комнаты разместился модный диван со встроенным искусственным интеллектом. Как показал опрос, многие использовали его для вечерних бесед, гаданий или жалоб на ненавистную работу.

Руперт купил его по настоянию Робин, но изливать мебели душу оба стеснялись.

Белый новенький диван, формой своей напоминавший яйцо, сильно выбивался из общего интерьера зажившейся на свете мебели.

Ещё меньше вписывался в окружающее пространство худой долговязый мужчина с короткими огненно-рыжими волосами, который кое-как развалился на этом диване.

Всё говорило о том, что задерживаться в этот раз на Земле Руперт не собирался – даже не предпринимал попыток перенастроить цвет стенных панелей с бежевого и кофейного цветов на его любимые синие и ультрамариновые оттенки.

Робин всегда раздражало это противостояние, но теперь ей как будто не хватало его.

Руперт отложил в сторону МЭП с какими-то списками и насмешливо поднял бровь.

? На улице потеплело?

? Что?

? Закрой секцию.

Робин шумно втянула в себя воздух, подошла к панели управления на стене и хлопнула по ней рукой. Четыре сегмента стеклянной стены сложились подобно вееру и ушли в стену, отворив квартиру всем вольным ветрам.

? Тебе нужно больше дышать свежим земным воздухом, а то зачахнешь, ? проворчала она и направилась в кухню, чтобы заказать ужин.

? Когда ты в последний раз готовила? ? окликнул её Руперт, нехотя поднимаясь с дивана, чтобы закрыть квартиру.

? А ты? ? парировала Робин. ? Ты собираешься настраивать голосовое управление, или так и будешь хвататься за пульт, чтобы включить свет в квартире?

? Я уже вызвал мастера. Закажи мне два картофельных сэндвича с куриным муссом.

? Я тебе заказала рыбные.

? Терпеть не могу рыбу. Как ты её ешь?

? Ешь то, что дают. Подумай о голодающих слоях населения на Титане.

? Кто-то сегодня не в духе?

? «Суру» опять барахлит.

? Ты знаешь моё мнение, ? спокойно отозвался Руперт и снова бухнулся на диван. ? Лучше бы этому орудию преступления сломаться окончательно. Я получал бы меньше оповещений о штрафах, ты получала бы меньше синяков, а полиция получала бы меньше работы.

Робин в бешенстве воззрилась на него.

Наверное, люди, утверждавшие, что они с братом похожи как две капли воды, нуждались в незамедлительной коррекции зрения, потому что Робин была убеждена – на цвете волос их с Рупертом сходство заканчивалось.

У него было строгое, немного вытянутое лицо, голубые глаза, тонкий прямой нос, волевой подбородок. К тому же у Руперта почти не было веснушек, чему Робин отчаянно завидовала – она-то была усыпана ими как перепелиное яйцо. Но сколько бы она их ни выводила, они появлялись снова.

? У меня есть несколько часов, чтобы починить эту колымагу, ? наконец сказала она. ? Сегодня вечером меня не будет дома.

Руперт насторожился.

? Куда это ты собралась?

? Не твоё дело, ? огрызнулась Робин и решительно направилась в свою комнату.

? Если это грозит штрафом, арестом или моргом, это моё дело! ? крикнул ей вслед Руперт, собираясь снова подняться с дивана, но вместо этого неуклюже повалился на пол.

«Когда-нибудь я выкину этот шедевр умалишённого дизайнера в окно и куплю простой и удобный ортопедический трансформер», ? с горечью подумал он, потирая ушибленный копчик.

? Какой заботливый! ? послышалось из-за двери. ? Где же была эта забота, когда ты отдавал меня во вшивый приют?

За дверью что-то грузно упало, послышалась отборная брань.

? А я тебе говорил – задвигай кровать, раз уж решила обзавестись ложем на пол комнаты! Вот купила бы себе обычную капсулу сна, как у меня, и никаких проблем.

? Я что, упырь, чтобы в гробах спать?

? Гробов уже лет триста не производят, откуда у тебя такие ассоциации?

? Не уходит от ответа, Руп! Ты знаешь, каково мне было в этом чёртовом интернате, пока ты болтался среди звёзд, влекомый романтикой дальних странствий?

Она наконец показалась из комнаты, переодетая в облегающий рабочий костюм из плотной адаптивной ткани тёмно-серого цвета. Чуть ниже локтя мерцали два неоновых огонька – чипы, связанные с механическими перчатками, в которых был весь необходимый для работы арсенал.

Робин нажала безымянными пальцами на основания ладоней. Правая перчатка чуть слышно засвистела и покрылась тонкой паутинкой из светящихся белых линий. Вторая не подавала признаков жизни.

? Опять?! ? рявкнула Робин, сжала кулаки и ударила ими друг о друга.

Перчатка моргнула и снова погасла. Робин ударила ещё несколько раз – никакого результата. Тогда она размахнулась и врезала кулаком в стену. В наступившей тишине послышался тихий, неуверенный свист, перчатка снова засветилась, а сама Робин завыла от боли.

? Перелом? ? подал голос Руперт, который всё это время завороженно наблюдал за происходящим.

? Вещатель бы оповестил меня об этом.

Брат кивнул и продолжил прерванный диалог:

? Какова трагедия! Несколько месяцев провести в благоустроенном интернате, пока я зарабатывал деньги для нас обоих! Вот Джейсони вообще не знал своих родителей и пол жизни провёл в приюте, но я ни разу не слышал, чтобы он жаловался.

? Джеисони то, Джеисони это, ? передразнила Робин, ? ты постоянно о нём болтаешь. Может, вы с ним наконец распишетесь?

Не дожидаясь ответа, она резко развернулась и вышла на причальную площадку.

Руперт задумчиво наблюдал за её работой.

Он устало провёл рукой по лицу. Сейчас идея исповедоваться дивану выглядела как никогда привлекательно.

Он оглядел квартиру. Только недавно вернулся, а эти стены уже начинали давить на него. Весь чёртов город казался ему слишком тесным после бескрайнего звёздного простора.

Руперт прикоснулся к проекционной панели управления на стене и включил кофе-машину.

Громоздкий овальный аппарат зашумел, и вскоре по комнате распространился приятный и успокаивающий запах кофе.

Что-то в этом мире испокон веков остаётся неизменным, думал Руперт, прикрыв глаза и пытаясь расслабиться. Даже маар понравился этот напиток, и многие пристрастились к нему.

Но мысли его вновь вернулись к сестре. Руперт хотел показать ей необъятный звёздный мир, который сам так страстно любил. Он верил, что это изменит её, покажет, в каком болоте она застряла. А однажды выбравшись из него, она не захочет туда возвращаться.

Поэтому он в своё время настоял на повышении её квалификации, и два с половиной года Робин училась на механика шаттлов и истребителей Солнечной системы.

Однажды Руперт показал её результаты экзаменов Маркусу Стоуну, близкому другу своего покойного отца и капитану, под началом которого сам он не единожды ходил в рейсы. Маркус был приятно удивлён и сказал, что с такими высокими баллами несложно будет пристроить её на звездолёт.

Но сама Робин не хотела покидать свой тесный земной мирок.

Пока Руперт размышлял, лёжа на диване, Робин самозабвенно копалась в своём аэроцикле.

Она просто обязана появиться на гонках сегодня вечером, либо Сэм и его новая подружка подумают, что она струсила, осталась дома и убивается из-за измены этого ничтожества.

Ни за что! Она объявится сегодня как ни в чём не бывало, со своей неизменной улыбочкой.

«Обиды? Кристина, дорогая, какие могут быть обиды, когда речь идёт о таком второсортном выродке?»

? Робин?

? Чего тебе?

Руперт неловко опустился на термогелевый настил причальной площадки и поставил чашку рядом с сестрой. К Робин потянулся тёплый, приятный аромат.

? Кофе тебе принёс. Со сливками и карамелью, как ты любишь.

Робин, чумазая и взъерошенная, вынырнула из-под аэроцикла.

? Что ты туда подлил? ? она с подозрением принюхалась. ? Снотворное? Алкоголь? Яд?

Руперт громко захохотал.

? Не провоцируй меня.

Робин села в позу лотоса, взяла обеими руками большую пузатую кружку в форме пингвина – её любимую, – и шумно отхлебнула горячий напиток.

Им столько всего нужно было сказать друг другу, но они просто сидели и молчали. А на улице тем временем совсем стемнело.

? Спасибо за кофе, ? буркнула Робин.

? Не за что.

Порой неумение выражать свои чувства мучило Робин.

Когда погиб корабль «Зевс», Руперт впервые в жизни запил. Это продолжалось несколько месяцев, пока капитан Стоун не дал ему понять, что, если это не прекратится, Руперта отчислят из звёздного флота. Это подействовало на него отрезвляюще во всех смыслах слова – он бросил пить, но его хандра ещё долго не проходила.

Робин понимала, что брат тяжело переживает утрату кого-то, и порой ей хотелось поддержать его, но она не знала как. Возможно, если бы мать вела себя с ней иначе…

Руперт рассказывал, что до смерти отца она была совсем другой, но Робин слабо в это верилось. Она не могла себе представить эту равнодушную ко всему женщину беззаботно смеющейся, играющей с детьми или танцующей танго. Мари Шерман похоронила себя вместе с мужем.

Не удивительно, что её дочь не знала, как выражать любовь, заботу и поддержку.

? Мне нужно починить аэроцикл, ? сказала Робин и отдала брату пустую кружку. ? А ты не мёрзни. На улице холодно. И где это андроид с нашим заказом?

Руперт внимательно посмотрел на неё, но ничего не сказал. Он молча поднялся, тяжело вздохнул и ушёл в дом.

Робин знала, как расстраивают его эти ночные отлучки. Как он устал забирать её из участка. Но что у неё останется, если она откажется от единственного увлечения, хоть как-то заполняющего пустоту её жизни, создающего в ней иллюзию смысла?

«Я бестолковая, ? в отчаянии думала Робин, ? возможно, мне действительно самое место среди таких как Спаун и Кристина?»

Она шмыгнула носом и вытерла глаза. Нельзя было раскисать. Она раздражённо убрала с лица выбившиеся из косы пряди волос и с удвоенным рвением вернулась к работе.

???

Ей удалось только подлатать двигатель – одну из деталей требовалось менять. Аэроцикл снова был на ходу, но надолго ли? Зато она настроила защитное поле. В прошлый раз она чуть не поужинала уткой, пролетающей мимо, поэтому силовое поле было очень важно.

Впрочем, она не собиралась участвовать в гонках. А долететь туда и обратно ей наверняка хватит.

Если бы ещё Руперт не смотрел на неё так подозрительно. Она и без того чувствовала себя виноватой.

? Ты можешь пообещать мне, что не влипнешь в неприятности? ? окликнул её брат, когда она обулась и направилась к выходу.

? Ага.

? Робин?

Она нетерпеливо обернулась.

? Будь осторожна.

? Когда я не была осторожна?

? Ты всегда нарываешься на проблемы.

? Не волнуйся, ? Робин ободряюще похлопала его по плечу, ? я знаю, что делаю.

? Этого-то я и боюсь, ? пробормотал Руперт, глядя, как громоздкий чёрный аэроцикл медленно отрывается от площадки и улетает прочь. ? Этого я и боюсь.

???

Собрание авиагонщиков в этот раз проходило в западной части города. Для этого выбрали широкую причальную площадку на тридцать втором этаже одного из офисных зданий.

Весь транспорт не умещался, и многие просто висели в воздухе, плавно покачиваясь и перекрикиваясь между собой.

Город уже прикрыл один глаз, но не уснул окончательно. Полная тишина наступала только на короткий миг между ночью и рассветом. Пару часов покоя, когда город мог перевести дух, чтобы снова вернуться к своей кипучей жизни.

Робин осмотрела присутствующих. Сборище бунтарей, отказывавшихся соблюдать правила. Бракованные винтики, не желавшие становиться на свои места. Исключения из правил, подтверждавшие один простой факт: идеального общества не будет никогда, пока это общество состоит из свободомыслящих живых существ.

Она подлетела чуть ближе и повисла у края площадки. Здесь были и молодые ребята, и зрелые мужчины за сорок. Вторые были в меньшинстве. Мало кому удавалось сохранить к этому возрасту бунтарский дух в полном комплекте со свободой, лицензией, родными конечностями и жизнью.

У того седого мужчины в эффектном лётном костюме матового серого цвета правая рука и левая нога были искусственно выращенными, хоть определить это было почти невозможно.

«Только голову протезом не заменишь, ? подумала Робин, продолжая осматриваться, ? а жаль. Не исключено, что протез работал бы лучше».

Отовсюду громыхала разномастная музыка, сливаясь в неудобоваримое психоделическое месиво.

Слышался смех, весёлые возгласы, грубые выкрики. Кто-то собирался в группы, кто-то стоял в одиночестве, облокотившись на свой транспорт, и с чувством превосходства взирал на окружающих.

Робин бросилась в глаза одна компания: местная знаменитость в окружении четырёх девушек-суккубов. До отвращения банально, но мужчинам с отсутствием фантазии нравилось. Имени этой знаменитости Робин не помнила – они для неё все были одинаковы. Да и четвёрка длинноволосых платиновых блондинок с фиолетовой кожей, усыпанной серебристыми веснушками, с рожками-имплантами и вживлённым подвижным хвостом были совершенно идентичны друг другу. Из одежды на них было только по два широких глянцевых ремня чёрного цвета: на объёмной груди и на бёдрах чуть ниже хвоста. Достаточно, чтобы оставаться голыми при наличии одежды.

А транспорт! Какой это был транспорт! Робин и подобные ей нарочно ставили свои старые посудины у самого края площадки, чтобы не портить этого яркого, разномастного великолепия.

Часть аэромобилей была переделана – четыре сидения молодым ребятам были ни к чему, и на место двух задних кресел они запихивали столько навороченной аппаратуры и различных примочек, сколько могли вынести.

На свободное место приземлился массивный аэромобиль из прозрачного нанопластика. Заострённый капот, широкий багажник, два мощных двигателя и четыре новеньких воздушных диска, расположенных вертикально. Транспорт светился неоновыми огнями снизу, изнутри и снаружи.

«Интересно, светится ли водитель?» ? хмыкнула про себя Робин.

Это был зрелищный аэро и явно очень мощный. Мощнее, чем позволяли правила воздушного движения.

Водительская дверь плавно поднялась, и наружу вывалился толстый, нахального вида парень. Чёрный облегающий костюм последней модели не столько корректировал, сколько подчёркивал все несовершенства его фигуры, делая его похожим на двухметрового пингвина. Странно, что он просто не убрал лишний жир – подобные процедуры проводились вот уже несколько веков и были доведены до совершенства. Любой на его месте сделал бы это. Разве что ему было так же плевать на свою внешность, как и Робин.

Однако она сразу же забыла о нём, когда среди собравшихся заметила высокого, коротко стриженного бугая в алом лётном костюме, а рядом с ним – красивую миниатюрную испанку с густыми смольно-чёрными волосами до пояса и явным перебором косметического пигмента на лице. Спаун и Кристина.

Внутри с новой силой заклокотала ярость, но Робин пришлось смирить её до поры и причалить, потому что Кристина тоже заметила её. Она шепнула что-то на ухо своему спутнику. Тот кивнул, даже не удостоив её взгляда, и продолжил что-то обсуждать с приятелями.

Кристина начала улыбаться ещё издалека – красивая картонная улыбка стюардессы, которая должна держаться на лице, даже если межпланетник падает. Робин улыбнулась в ответ и подумала, что улыбнись так хоть одна стюардесса, её тут же уволят и выкинут с корабля без рекомендательных писем и капсулы.

? Робин! Как мило, что ты сегодня пришла! ? процедила Кристина сквозь ровный белоснежный оскал и потянулась к ней, чтобы поцеловать в щёку.

На мгновение Робин показалось, что ей хотят оттяпать пол лица.

? Мы с Сэмом боялись, что ты не придёшь. Я надеюсь, ты не в обиде, что так вышло? Просто любовь не выбирает.

«Они с Сэмом боялись, ? хмыкнула про себя Робин. ? И при чём здесь любовь, когда речь идёт о Спауне?»

? Какие могут быть обиды, ? сказала она вслух, ? у нас по Солнечной системе столько мужчин бесхозных болтается.

Кристина в ответ засмеялась громким, глуповатым смехом, и Робин передёрнуло.

К счастью, это осталось незамеченным, потому что внимание обеих отвлекла шестёрка поднявшихся в воздух аэромобилей. По прикидкам Робин, каждый из них стоил как её зарплата за пару десятков лет работы. Огни вечернего города скользили по отполированным до зеркального блеска бокам транспорта, на одном из авиа была установлена виртуальная аэрография – уменьшенная копия чёрного истребителя модели «Каб-2386» или «Рамфоринх». Он летел рядом с транспортом, время от времени совершая зрелищные манёвры.

Движение шестёрки сопровождал приятный гул двигателей, из приоткрытых окон доносилась громкая подзадоривающая музыка.

Менялись времена, менялся транспорт, но уже сотни лет традиции нелегальных гонок оставались неизменными. Люди были прежними.

На мгновение Робин вдруг стало неуютно – здесь, на этой выставке человеческого тщеславия, всего было чересчур: блеска, цвета, света, звука. Эти люди походили на гордо вышагивавших павлинов, похвалявшихся друг перед другом красотой и яркостью своего оперения.

Первая шестёрка готовилась к гонке. Надо было вылетать.

Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, остальные неспешно, один за другим, двинулись к загородной трассе. Подобные вечерние сборища были не запрещены, ведь далеко не все они заканчивались гонками. На них не обращали внимания.

А вот колонна гоночного транспорта ночью могла вызвать нежелательные вопросы, поэтому все разлетелись по разным улицам, чтобы встретиться в двух местах: на старте и на финише.

Кристина заторопилась было к своему кавалеру, но Спаун подошёл к ним сам.

? Не ожидал, что ты явишься.

? Как и вчера.

Лицо Спауна скривилось в неприятной ухмылке, и Робин захотелось врезать по этой не обезображенной интеллектом физиономии.

? Будешь участвовать?

Робин отрицательно покачала головой.

? Не хочу снова потерять лицензию.

? Понимаю. Теперь-то тебе прицепиться не к кому – придётся прилетать сюда на такси.

Он громко засмеялся собственной шутке. Стоявшая рядом с ним Кристина неуверенно улыбнулась.

Немыслимо! Он не только не испытывал вины за случившееся, а ещё и издевался над ней! Робин в бешенстве стиснула зубы, но промолчала.

? Не припомню за тобой такой трусости, ? отсмеявшись, заметил Спаун.

Робин не хотелось признаваться, что её аэроцикл неисправен, но ещё больше ей не хотелось выставлять себя проигравшей.

«Никаких гонок, ? напомнила она себе, ? ты обещала».

? Я не буду больше соревноваться с твоим «Бинхо», пока он не заведёт себе нормального водителя.

Лицо Спауна напряглось.

Она уже собиралась включить шлем, чтобы отправиться за город, но слова Спауна остановили её:

? Не думала, почему от тебя сваливает даже собственный брат?

Рука Робин замерла на полпути.

? Потому что ты стерва, Робин. Никчёмная и упёртая стерва!

? Сколько стоит твой «Бинхо», Сэм? ? спросила она, опустив руки, чтобы никто не заметил, как они дрожат.

? Для тебя слишком дорого.

? Так сколько? ? повторила Робин свой вопрос. ? Шестьсот единиц? Семьсот?

? Девятьсот пятьдесят без учёта модификаций, ? самодовольно хмыкнул Спаун и расправил широкие мускулистые плечи.

? Девятьсот пятьдесят. Каково это, когда никчёмная и упёртая стерва на рухляди стоимостью семьдесят пять тысяч единиц обставляет как щенка крутого парня на таком дорогущем аппарате?

Теперь их счёт сравнялся – Спаун покраснел от бешенства, а Кристина сжалась, словно боялась, что он выместит на ней злость.

? Это была случайность, ? процедил он. ? И я могу это доказать. Или у тебя кишка тонка?

Робин на секунду прикрыла глаза. Она понимала, что благоразумнее было бы не вестись на эту провокацию и просто улететь. Но выставить себя трусихой она не могла.

«Прости, Руп».

? Доставь мне такое удовольствие, ? презрительно скривилась она и какое-то время наблюдала за тем, как Спаун с подружкой садятся на громоздкий, обтекаемой формы аэроцикл вишнёвого цвета и улетают к западной окраине города.

Площадка к тому времени почти опустела. Робин нацепила шлем и, подняв транспорт в воздух, направила его в том же направлении.

Она знала, что двигатель скорее всего не выдержит такой нагрузки, и «Суру» заглохнет посреди трассы, но лучше так, чем показать трусость.

???

Вдали сверкала белыми бурунами во тьме поверхность океана, а чистое небо над головой усыпали звёзды.

Робин любила время от времени вылетать за город. Она покупала по пути что-нибудь вкусное в одной из круглосуточных закусочных, останавливала транспорт на достаточном расстоянии от города, снимала шлем, отключала магнитное поле лётных сапог, хоть в воздухе это было запрещено, садилась лицом к океану и задумчиво принималась уплетать свой ужин.

Она глядела на далёкую линию горизонта, вслушивалась в ночь, и тогда ей казалось, что внутри у неё просыпается что-то дикое и свободное, но стоило ей вернуться под давящие со всех сторон громады города, как это что-то боязливо пряталось в отведённый ему уголок, и Робин забывала о его существовании.

Она глянула через плечо. Ундо был прекрасен и величествен. Он подавлял своим великолепием, уменьшал до размеров песчинки, растаптывал самую её суть. Он служил неопровержимым доказательством величия человеческой цивилизации и низводил это самое человечество до уровня муравьёв. Великие и грандиозные творения человека затмили самого человека.

Вдали показался крошечный мерцающий островок, похожий на разноцветное звёздное скопление – почти все уже собрались, и первые участники гонки выходили на трассу.

Робин подлетела к учредителю – тот сидел в длинном аэромобиле цвета хамелеон с поднятой вверх широкой задней дверью и заносил что-то на прозрачный, светившийся голубоватым светом МЭП.

Сэм Спаун с Кристиной уже были там.

? Не передумала? ? буркнул тот, как только Робин выключила шлем.

В ответ она показала ему неприличный жест.

? Третья группа, аэроциклы, ? объявил учредитель, не отрывая взгляда от экрана. ? Три места свободных. Взнос двести пятьдесят единиц. Записываю?

? Да, ? хором ответили оба, после чего Робин перевела учредителю нужную сумму и направилась к остальным.

Недёшево, но деньги её сейчас волновали меньше всего. Реакция Спауна на её появление сначала обескуражила Робин, ведь она ожидала увидеть на его лице хоть тень вины за случившееся. Надеялась, что ему хватит совести избегать её взгляда. Но он просто подошёл и начал оскорблять её. Без видимых причин, ведь они даже не поссорились – застав его с Кристиной, Робин молча развернулась и ушла. Он даже не пытался её остановить, словно она совсем ничего для него не значила. Конечно, так и было. И бедная глупышка Кристина ничего не значит – она просто очередная красивая игрушка.

И тут Робин захлестнуло жгучее отвращение к самой себе – пусть Кристина и была пустышкой, но в ней хотя бы присутствовал внешний лоск, она была богата. А Робин – всего лишь механик из какой-то захудалой мастерской.

«Неужели я не способна на что-то большее, чем вертеться под ногами моральных уродов?»

И ей вдруг захотелось бежать отсюда, бежать без оглядки и никогда больше не возвращаться.

? Вторая шестёрка, аэроциклы, приготовиться! ? услышала она гнусавый голос учредителя.

Живот подвело.

Нет, она не может пойти на попятный.

Но кому она пытается что-то доказать? Здесь никому нет дела до неё. Даже если она улетит прямо сейчас, никто этого не заметит. Кроме Спауна с его чёртовой туповатой подружкой, да и те позлорадствуют и забудут.

От этих мыслей опускались руки.

«Не сейчас, ? одёрнула себя Робин, тщетно пытаясь разозлиться, чтобы заглушить чувство бессилия. ? Ввязалась, так уж иди до конца».

? Третья группа, аэроциклы, приготовиться!

«Соберись!»

Робин развернула аэроцикл и медленно, почти бесшумно, направилась к линии старта.

Шестеро участников встали в две линии. Они со Спауном – во втором ряду, в полутора метрах друг от друга.

Он с презрением взглянул на Робин, на её транспорт, и жестом показал, что прикончит её. Она ничего не ответила. На краткий миг ей стало горько. Подумать только, ведь несколько месяцев она позволяла этому человеку обнимать себя, она теряла голову, ей хотелось подчиняться этой грубой силе, исходившей от него, растворяться в его поцелуях, а теперь это наваждение рассеялось. В полутора метрах от неё сидел чужой ей человек, словно они вообще никогда не были близки.

Вперёд вылетел дрон с небольшим проекционным экраном. На красном фоне начался обратный отсчёт: «3…2…1…»

Красный свет сменился зелёным, и все шесть гонщиков рванули с места.

Несмотря на то, что впереди маячили дорогие и мощные аэроциклы, а уши забивал гул спортивных двигателей, Робин без труда обошла их, однако оторваться от них у неё никак не получалось.

На экране заднего вида она заметила, как красный «Бинхо» начинает обходить её справа, и поднажала – двести восемьдесят километров плавно перетекли в триста, но этого было недостаточно.

Сэм Спаун уверенно пошёл на обгон, слева показались ещё два аэроцикла. Робин понимала, что по прямой у неё нет против них никаких шансов, но впереди белые звёздочки маячков очерчивали плавный поворот, и тут она могла воспользоваться преимуществом – она была уверена, что никто лучше неё не сможет войти в вираж на высокой скорости. Расчёт был верный – гонщики начали притормаживать, и Спаун резко отстал.

Отклонение от маячков больше, чем на пять метров фиксировалось компьютером, и данные тотчас отправлялись в диспетчерскую. А это могло привлечь ненужное внимание.

Робин чуть наклонила транспорт и начала входить в вираж, почти не сбавляя скорости, и отклонилась от маячков не больше чем на два-три метра.

«Попробуй повторить», ? злорадно обратилась она к Спауну. Теперь у неё была фора, а значит, появился шанс утереть нос этому недоумку – на остальных ей было наплевать, пусть она даже не придёт к финишу первой.

Триста двадцать…Триста тридцать…

Ещё немного! Впереди замаячили огоньки финиша, и сердце Робин забилось чаще в сладком предвкушении победы.

Триста сорок…

Двигатель захрипел, скорость начала падать.

? Только не сейчас!

Последовал боковой удар по силовому полю. Аэроцикл развернуло и бросило прямо на путь четырём идущим следом гонщикам.

Один из них резко ушёл вправо. Второй нырнул вниз, сделал крутую петлю и остановился в нескольких метрах от трассы.

Третий взмыл вверх прямо над ней, и, если бы не силовое поле, Робин, скорее всего, оторвало бы голову.

Четвёртый попытался вырулить вбок, задел защитное поле первого, и его закрутило. Система безопасности спасла ему жизнь, иначе он просто вылетел бы из седла.

В аварии не участвовал только её виновник – красный «Бинхо» уже миновал финишные буйки.

? Ублюдок! ? заорала Робин, срывая с себя дугу шлема.

Её трясло от бешенства и адреналина. Спаун готов был убить их, лишь бы не проиграть ей эту гонку.

Однако сейчас её беспокоило другое – данные об аварии уже поступили в диспетчерскую, и скоро на место прибудет полиция. А двигатель на её аэроцикле заглох окончательно.

Впрочем, это было уже не важно. Координаты всех участников аварии появились в компьютере диспетчерской. Причина аварии яснее ясного: шесть аэроциклов на пустынной загородной трассе ночью чуть не превратили друг друга в фарш.

Собравшиеся спешно разлетались в разные стороны, словно вспугнутые взрывом стервятники.

Робин овладела апатия. Пусть арестовывают. Никто не помог ей, и неудивительно – здесь каждый сам за себя.

Она медленно стянула с рук водительские перчатки, бросила дугу шлема в бардачок, отключила магнитные подошвы, села лицом к океану и стала ждать.

На душе было противно.

Робин опустила взгляд и вспомнила мать. Однажды она просто шагнула вниз.

На её похоронах двенадцатилетняя Робин плакала и злилась на то, что мама сдалась. Потому что самоубийство – это всегда слабость, считала девочка, неспособность или нежелание что-то изменить, бороться до конца. Это окончание игры и уход на покой. И тогда она пообещала себе, что никогда не будет слабой как мама. Она не сдастся.

Но сейчас Робин как никогда понимала, что толкнуло мать с причальной площадки их квартиры. Пустота. Всепоглощающая пустота внутри, словно из тела вдруг вынули душу.

Всего один шаг – и всё закончится.

«Нет, мама, я сильнее тебя».

Вдалеке замерцали огни полицейских маячков и скорой помощи.

? Вы опоздали! ? крикнула Робин, хотя знала, что её не услышат. ? Вечеринка закончилась!

Она откинула голову и зашлась в приступе громкого, истерического хохота.

???

Руперта разбудил звонок.

Он даже не заметил, как уснул.

Тихий, мелодичный сигнал, настроенный на его слуховое восприятие, пробился сквозь сон и вернул Руперта в просторную тёмную студию, освещённую огнями ночного города.

«Вам звонит Колин Трап» ? предупредил вещатель приятным женским голосом.

Начальник полицейского участка.

? Твою мать.

Руперт сдавил пальцами мочку уха, чтобы принять вызов.

? Ну давай, Колин, удиви меня.

? Не сегодня. Твоя сестра опять у нас. Нелегальные гонки. Она попала в аварию из нескольких аэроциклов.

? Она цела? ? подскочил Руперт, почувствовав, как внутри у него всё сжалось от страха.

? Она же у нас, а не в больнице или морге. Но у неё есть другие проблемы. Ей светит срок, и на этот раз больше двух-трёх недель.

Руперт болезненно поморщился. Как не вовремя!

? Скоро буду. Скажи, чтобы далеко не уходила.

? Ха. Ха.

Руперт сбросил вызов и задумчиво уставился в окно.

Тело ломило – он уснул в неудобной позе. Странно, что после этого дивана он вообще смог разогнуться.

Дисциплинарное заключение. Разумеется, дисциплинарное. Уголовного наказания за подобные проступки не предусмотрено. Или снова отработка? А потом всё по новой?

? Что же мне с ней делать? Хоть с собой её забирай и держи на привязи.

Руперт нахмурился. А если так и сделать? Ведь по закону она имеет право проходить отработку на звездолёте, раз у неё есть соответствующая специализация.

Руперт хотел было дать команду на вызов, но замешкался. Уже глубокая ночь. Впрочем, Маркус поймёт.

? Позвонить Капитану Стоуну.

Прошло несколько пустых монотонных гудков.

? Слушаю, ? наконец раздался глухой, низкий бас.

? Доброй ночи, сэр!

? Сколько раз повторять – за пределами корабля я просто Маркус.

? Как скажете, сэр.

Собеседник на другом конце усмехнулся.

? Третий час ночи. У тебя что-то стряслось?

? Я бы с удовольствием ответил, что звоню просто поболтать, но не в этот раз.

? Выкладывай.

? Капитан… Маркус. Есть у нас во флотилии место для механика?