Читать книгу бесплатно Совсем другое прямо сейчас на нашем сайте wow-guides.ru в различных форматах FB2, TXT, PDF, EPUB без регистрации.

Совсем другое
Екатерина Сабирзянова

Друзья! Спасибо, что заинтересовались данным произведением. По поводу изложенного мной повествования хочу отметить, что эта незатейливая история была написана мной в 2012 году, и все эти годы пылилась на полке в старом чемодане, до тех пор, пока я не повстречалась с одним человеком. Через его романы. Этот человек и строки его произведений словно реинкарнировали в моей памяти то прочно забытое наследие моих прошлых творческих потуг. Я не прикасалась к бумаге и перу около 14 лет, и сейчас решила явить свету кое-что, когда-то накарябанное мной. В моем пыльном чемоданчике на антресолях есть еще несколько, с позволения сказать, произведений, и я сейчас набралась смелости, что бы вывести своих детищ на суд людской. Надеюсь, что вам понравится. Ведь это была наша жизнь, наше прошлое. Отголоски далекого эха.

История о трех друзьях, которые пытались уйти от серой рутины в мир блек-метала смерть одного из них словно способствовала возвращению остальных в реальность. Более жестокую, чем БМ.

Екатерина Сабирзянова

Совсем другое

Если вслушиваться в тишину, можно услышать ее шепот, ее мелодию, перкуссией к которой будет воплощаться стук твоего сердца. Я был за оградой кладбища мартовской ночью и курил сигарету, рассматривая божественные недра Млечного пути. Я давно подметил, что прекрасное порой можно встретить в самых неожиданных и отвратительных местах, как например, тогда, когда я подрабатывал в морге и случайно влюбился в прекрасное мертвое эмо с разорванными на запястьях венами. Я помню ее лицо. Она была словно кукла, живая, вот-вот откроет свои накрашенные тьмой глаза, печально улыбнется, поигрывая исколотым языком со своими «подковами» в нижней губе. А я буду ее любить, любить долго и страстно, делая порой очень больно… Да… Некрофилия показалась мне очень заманчивой в шестнадцать лет, ошеломляющие поллюционные сны пачкали одеяло, я тогда уже не «передергивал», поклоняясь новому божеству – готике. Я был охренительный романтик, меня вдохновляло высокое искусство, красивая музыка, я начал рисовать монохромные печальные лица, пейзажи, цветы, птицы, панорамы ночных кладбищ… и, конечно, ЕЕ, труп эмо. Она вдохновляла меня почище живых резвых ведьмочек, змеями вьющихся возле меня. Я гот, и общался я с готами, хотя, по сути своей, многие из моих бывших друзей, а особенно – подруг, были отчаянными позерами, позорными пятнами, порочащими субкультуру. Смешно, но и они сами думали (или думают) обо мне точно так же. Позже, сладковото-притарный фетишистский душок декаданской германской и английской музыки мне надоел, меня потянуло на более тяжелые и мрачные звуки. Так я стал слушать блэк. Ко мне присоединились мои друзья. Нас было всего лишь трое, трое мрачных угрюмых длинноволосых парней в черных кожаных плащах и «камелотах», мы слушали IMMORTAL, BEHEMOTH, DIMMU BORGIR, EMPEROR, BAL-SAGOTH, CARPATHIAN FOREST, DISSECTION, русскую ASHEN LIGHT и периодически представляли по ночам, как нас седлает обнаженная бестия Кадаверия из OPERA IX.

Наш маленький городок считал нас придурками, и обывательски продолжал именовать «готами». Но почитателями готики мы бы больше не являлись, мы переросли ее, прекрасную, и отправились прямо в преисподнюю, услаждаясь сырым свежим блэк-металлом. Это была музыка, сводящая с ума. Музыка, вводящая в транс и стирающая в сознании современность, словно адская машина времени, перемещающая нас, накуренных и пьяных, куда-то за темный горизонт минувших столетий, прямиком в раннее средневековье на варварский Праздник Крови, будь то смертельный бой, жертвоприношение или какой-либо иной ритуальный мрачный солнцеворот. Это было восхитительно, то, что мы испытывали тогда, было воистину достойно богов, в нас словно оживали те силы, которые звучали из-под земли, так мы ощущали свою перворожденную сверхъестественность. Эта музыка заставляла быть сильнее, внушала быть сильнее, заставляла не бояться смерти, и внушала бессмертие. Я верил только этой музыке, ибо она была напрочь лишена лицемерия. Я верю ей до сих пор, она не разу меня не подставила и не предала. И, клянусь, буду верить всегда….Зубодробильное «мясо» BURZUMа, LIMBONIC ART, HIPOCRISI и прочих тяжких блэкушных команд, включая пэгэн в форме FALKENBACH, AJJATTARA и FINNTROL надрывало нам извилины порядка трех лет, перевернутые кресты и пентаграммы заполонили наши комнаты, Сатанинская библия Энтони ЛаВея стала настольной книгой, панические истерики соседей по подъезду, крестящиеся при виде нас бабульки – все это стало обыденной жизнью. Мы упивались этим хаосом, в которой повергали все, окружающее нас…весенние ночи, проведенные на кладбищах под зловещий саунд BОRKNAGAR в наркотических медитациях и спиритических ритуалах. Марихуана, алкоголь, какие-то бомжи, жарившие на огне собачье мясо и мы, оголодавшие после «приходов», в охотку сжирающие «песий» шашлык… От абсента и «травы» по дьявольской ли воле, или по воле прогрессирующей шизофрении я начал разговаривать во все гроулом…

Мама записала меня к психиатру, а на следующий день мой друг Аббат покончил с собой, повешавшись на своем шипованном ремне. Мы сожалели? Нет… мы были шокированы. Родители моего друга прокляли меня и грозились застрелить, обвиняя меня в дурном влиянии, якобы, вследствие которого их сын ушел в небытие. На похоронах я едва не отправился в могилу следом за покойным Аббатом с твердой подачи его разгневанного скорбящего отца. Из моего разбитого носа закапали струйки крови. Я молча утер кровь рукавом своего черного кожаного плаща и не двинулся с места. Мне было плевать. И огребать люлей тоже было не редкость, поэтому лет с пятнадцати я активно занимался в спортзале и наработал на своем тощем теле неслабый рельеф, однако, качком не стал.

Таким образом, в этом грешном смердящем мире мы остались вдвоем с Копполлой, словно два случайно выживших диверсанта. Наш маленький городок, захлестнутый волной безумия на фоне страшной смерти Аббата, хотел нас сжечь, мракобесие заполонило умы обывателей и нас подвергали самым настоящим гонениям, которые мы выносили со стойкостью и нерушимостью, как и подобало настоящим металлистам. Мы стали воистину отверженными, изгнанниками, и в этом нам виделась тотальная, бесконечная, кровавая романтика одиночества, страдания и боли. Наш поп объявил нас анафеме, гопники открыто забрасывали нас камнями и многие, порицавшие их раньше за беспредел, тоже тянулись к булыжникам, что в последствии летели в наши спины.

Двоякая слава держала меня на слуху в школе: одни боялись меня, настороженно и презрительно поглядывая, другие сходили с ума, пытаясь подружиться, хотя любое общение со мной строжайше воспрещалось дрожащими за своих чад родителями. Я был кумиром отдельных элементов, тем вожделенным героем, недосягаемой звездой с неба, мрачным хранителем непостижимых тайн, при виде которого челюсти отпадали автоматически до уровня колен. И это при всем притом, что в школе я особо не выделялся, ну, разве что длинными собранными в хвост волосами, темной одеждой и серебряной пентаграммой, болтающейся у меня на шее, на цепочке. Весь мой пугающий облик открывался ближе в ночи, когда я, придя домой, распускал волосы и доставал всю свою сатанюжную атрибутику, словно доспехи, для облачения и защиты, прежде чем выйти в ночной город к друзьям, подобным мне. Мои поклонницы переоделись в черное, объявили себя готессами и старались мне понравиться, напуская на себя загадочный вид, от которого мне делалось необычайно весело. Так образом, я отведал женской сущности одной из них аккурат под Рождество. Искушенная блудница обучила меня, несмышленыша, даровала мне сакральные знания тайны плотского совокупления, я вошел во вкус, отчетливо осознавая, зачем стоит жить. Я явственно ощутил внутри себя зверя, Самца, я стал покорять женские плоти, я научился наслаждаться ими, играть, оттягивая сладостный момент погружения в рай. Они все, почему-то, были на одно лицо, они одинаково пахли…пахли глиной…пустые глиняные кувшины, полные лишь ледяного эха… неимоверно глупые, бессмысленные. Я брал от них то, чего хотел, а потом просто уходил. Они жалели обо мне, а я – нет. Я и Коппола были крещены смертью, побратимы одной потерей, и это было серьезно, намного серьезней малолетнего фетишизма и неконтролируемых подростковых сексуальных прихотей. Стоило мне первый раз переспать с девушкой, как на утро я проснулся совершенно волосатым, темная жесткая щетина поборола весь юношеский пух в одночасье.