Читать книгу бесплатно Сделай и живи спокойно 2 прямо сейчас на нашем сайте wow-guides.ru в различных форматах FB2, TXT, PDF, EPUB без регистрации.

Продолжение приключений Вилора в 1949 году. Главный герой незаметно для окружающих продолжает готовиться к выполнению задания. Теперь, когда от успеха зависит жизнь красивой девушки, надо быть вдвойне аккуратным.

Вадим Демидов

Сделай и живи спокойно 2

Глава 1

Почти центр Москвы. Семь часов вечера. Начало июля. Несмотря на хмурую погоду и мою нелюбовь к большим городам, чувствую себя вполне ничего. С одной стороны – мне удалось опознать одного из нападавших, а с другой – меня бесит навязанное поручение от комсомольской группы. Вместо того, чтобы вернуться в Калугу и, как все нормальные люди, продолжить работать, я вынужден сжав зубы тащить «посылочку», какому-то там земляку. Тьфу! Сейчас я двигаюсь по знаменитому Бородинскому мосту(изображение в доп. материалах), через Москву реку. Нормальный мост – широкий и длинный. Зараза! С каждым шагом я понимаю, что большего идиота, чем я не найти. Так-то всё в порядке, но блин… этот ларь! Что б ему! Более неудобной фигни ещё никто не придумал. Это как эпопея с чемоданом без ручки, только с ручкой, но расположенной в неудобном месте. Единственное и самое лучшее применение этого девайса то, что можно на нём посидеть. В любом месте. Где угодно. Кроме, наверное, как на трамвайных путях не получится. А так пожалуйста: идёшь, устал, поставил на землю, сел и всё – наслаждайся. И виноват, во всей этой ситуации, только я сам. Предлагали мне ребята, из отдела линейной милиции, транспорт какой никакой найти. Но – мы же гордые! Нам на Москву захотелось посмотреть. Как она тут себя чувствует? Время великих строек и построек – как никак! Ага. Тьфу… блин! Уже устал плеваться и ругаться. Это для них, для милиционеров из линейного отдела, Москва конца сороковых повседневность, а для меня-то – это история! Теперь иду и смотрю, куда эту «посылку» поставить, чтобы посидеть и отдохнуть, вместо того чтобы наслаждаться видами послевоенной Москвы. Во! Возле того фонарного столба место есть – там и присяду. Мысли в порядок приведу. Заодно рюкзак освобожу от лишнего веса.

Погода ещё эта. Пасмурно и непонятно. Такое ощущение, что вот-вот пойдёт дождь. Настроение из-за этого тоже непонятное. Ладно. В рюкзаке, кроме денег и кое-каких вещей, два последних пирожка. Ребята из линейного отдела, мало того, что юмористы и хорошие профессионалы своего дела, так ещё и обладают хорошим аппетитом. Сначала ржали над поисками гражданина с надорванным ухом, а потом набросились на мои пирожки. На все те пирожки, что я приобрёл в Калуге. Употребляли они их с огромным удовольствием. Особенно отличился один капитан, как оказалось, впоследствии, следователь. Он прямо не мог оторваться от любимых пирожков буржуя Домогадцкого. Но это фиг с ними. Съели и съели. Я же тоже не остался в стороне. Перекусил маленько. Теперь доедаю то, что Осталось.

А Москва-то строится. И с правого берега Москва реки, и с левого – кругом стройки. Мне отсюда хорошо видно. Не знаю, что именно строят. Но то, что что-то монументальное – это точно. Вот бы поучаствовать. Это ж… аж дух захватывает! Но не судьба. Пока я ещё никто и звать меня никак. Ученик каменщика и вообще непонятный тип, который вечно попадает в неприятные ситуации. Кто меня сюда пустит? Пошлют нафиг и фамилии не спросят. Может быть потом… по комсомольской путёвке. А что? Мечты они такие, иногда сбываются. Ладно. Пирожки кончились. Чутка отдохну и пойду дальше. Водички бы где найти, а-то пить охота – не по детски. Прямо, как при опознании этого кренделя с рваным ухом. Ведь, там как получилось-то… После перекуса моими пирожками, всё ребята из линейного отдела стали действовать гораздо быстрее. Кто-то убежал искать похожих людей. Кто-то отошёл за понятыми. Я не специалист. И то, что у меня есть знакомые в линейном отделе милиции, никак, на знание определённых процессов в деле допроса преступника, не влияет. Повторяю то, что услышал и увидел. Моё дело маленькое – опознать, а как это всё будет устроено – не моя забота.

Капитан ещё раз, под запись, опросил меня о прошествии в поезде. Уточнил некоторые моменты. Правда постоянно отвлекался. Я не виноват. Это всё эта «посылка». Запах от рыбы шёл такой, что мешал сосредоточиться. Всё-таки комната – закрытое помещение. Взгляды следователя я игнорировал. Не фиг. Пирожки все сожрал – вот и всё! Надо дело делать, а не отбирать последнее у бедного ученика каменщика. Тем более, что это неприкосновенный запас. И вообще – комсомольское поручение. Так что отстаньте.

Сложив бумаги в ящик стола, капитан меня покинул. Не знаю то ли запах надоел, а может по делу куда отличился. Скучно. Сейчас-то я понимаю, что всё это было неспроста. Но это сейчас. А тогда сидел и ждал. Переживал, что нету меня в Калуге. Там-то работа, а здесь фигня какая-то. Ну не разбираюсь я в этих милицейских штучках. Так-то понимаю, что опознание должно проходить по специальным правилам, с соблюдением всяческих условий согласно закона. Но блин… как же долго!

Наконец за мной пришли. Отвели в соседний кабинет. А там картина маслом. Трое преступников, следователь и две непонятные личности. Скорее всего это те самые понятые. Следом за мной вошли двое милиционеров с шашками на боку. До сих пор не могу понять – нафига им эти железяки?

Присмотрелся к сидящим. Интересно, где они ещё двух балбесов с повреждёнными лицами нашли? Не Москва, а паноптикум какой-то. Где толпами ходят уроды с отбитыми ушами и не только.

– Вы узнаёте кого-нибудь? – задал вопрос следователь, между прочим тот самый фанат пирожков с рыбной начинкой. Человек неплохой, но очень уж нервный, какой-то. Только благодаря пирожкам удалось установить нормальный контакт.

Ага. Попробуй тут узнать. В тамбуре темно было и обстановка, как-то не располагала к вдумчивому изучению лица противника.

– А можно поближе подойти? – уточнил я, может удастся хоть что-то знакомое увидить.

– Конечно, – сказал, как отрезал капитан, – только без рук.

– Постараюсь, – хмыкнул я и добавил, – но, очень хочется.

Все в комнате, если не считать трёх предполагаемых преступников, вслед за мной понятливо покивали головой. А я что? Руки чесались дать в морду всем троим. Но нельзя… блин.

Внимательно осматриваю каждого. Двое конкретно получили по морде. В следствии чего, у одного опухла вся левая часть лица и ухо, а другому кто-то чем-то долбанул по правой стороне, с тем же результатом. Только один сидел с вполне нормальной физиономией. Лишь багрово-красное опухшее ухо, скорее всего из-за заражения, выделялось, ярким пятном. К тому же эта травма была на левом ухе. А я точно помню, что держался за преступника правой рукой. Он! Надо ещё что-нибудь. Этого мало. Вспоминай бл…!

«Меня выталкивают из тамбура наружу… я держу грабителя за ухо… рука соскальзывает… молчание, сопение… открытый рот – оскал» – всё это мелькает перед глазами. Точно! Вспомнил! Оскал! У него зуб сломанный должен быть!

– Товарищ капитан, а можно они улыбнутся? – спросил я у следователя.

– Зачем? – удивлённо спросил капитан.

– Я точно помню, что у него должен быть сломан передний зуб, – чётко произнёс я и, почти без паузы, добавил, – наполовину.

Капитан встрепенулся. Посмотрел на понятных и других, кто присутствовал на опознании. Спросил:

– Все всё слышали?

Народ покивал головами.

– Тогда приступим, – капитан встал и подошёл поближе к сидящим подранкам, потом громко рявкнул, – а ну-ка открыли хавальники! Чё сидим? Какого непонятного я сказал? Рот открыть, всем!

– Вот он! – крикнул я, показывая на мужика с надорванным ухом, – смотрите, у него зуб сломан!

Капитан с улыбкой осмотрел всех присутствующих. Потёр руки и вернулся за стол. Дальше было не интересно. Опять начались непонятные для меня телодвижения. Ну не силён я в процессуальных дисциплинах. Вот со строительной документацией поработать это моё. Так, что всё, что происходило дальше, прошло мимо меня. Меня, даже, не интересовала дальнейшая судьба кренделя с рваным ухом. Куда его отправят и что с ним будут делать? По фиг. Совершенно. Единственное, что узнал это судьбу моих вещей. По словам следователя, их мне отдадут после суда. Не раньше. И то, если найдут. Так-то пофиг, но справочник хотелось бы вернуть.

Надо идти. Надо, в конце концов, добраться до этого московского горкома и отдать эту долбаную «посылочку». Не дай бог дождь начнётся. Промокну и заболею, а мне этого не нужно. Меня в Калуге ждут. Эх, жизнь моя жестянка!

На удивление, но – записка с перечислением поворотов и улиц, которую мне составили милиционеры, позволила добраться до нужного здания всего-лишь за полтора часа. Это я ещё отдыхал, когда чувствовал усталость. Зато насмотрелся на Москву от души. Кстати, мой вид не вызывал, какого-то неприятия, у местных жителей. Москвичам, по моему, было полностью фиолетово, на то, кто и как выглядит. Особенно я. Так как шёл и никого ни о чём не спрашивал. А вот если бы спросил то, тогда бы и почувствовал весь этот московский снобизм, по отношению к приезжим. Но свезло. Не надо мне ни у кого спрашивать. Ребята из линейного отдела подробно описали весь путь до Колпачного переулка. А когда увидели номер дома, вообще расписали путь до Московского райкома комсомола пошагово.

Сам путь от моста до горкома, я лучше не буду описывать. Тем более что он, мне не запомнился, чем-то особенным. Не верилось, что иду по центру города. Казалось бы вечер – самое время на погулять. Так нет! Народ предпочитает отдыхать где-то в другом месте. Может быть всё дело в погоде, конечно? И это наверное было бы правдой если, вообще все попрятались. Так нет, гуляют. Только без огонька. Где гитары? Где компании? Тьфу, блин. Скучно! И мало их как-то. Ещё и этот плетёный сундук с лямкой задолбал совершенно. Отвлекает меня постоянно.

Единственная мысль была у меня в голове – до какого времени работает этот горком? Вдруг я приду, а там уже закрыто? Что тогда делать? Где этого казаха с калужской пропиской искать? И чего я раньше об этом не побеспокоился?

Но, всё страхи оказались ложными. Горком комсомола работал в полную силу. Люди влетали и вылетали из дверей, с периодичностью в несколько секунд. Для меня это не стало, чем-то там удивительным. Комсомол – серьёзная молодёжная организация, чтобы про неё в будущем не говорили. А молодёжи свойственно действовать быстро. Это дубы в Верховном Совете долго раскачиваются. А мы комсомольцы – ребята скоростные!

Ради собственного интереса присел отдохнуть, на ларь прямо возле входа. Имею право. Я заколебался тащить эту бандуру. А тут ещё неизвестно сколько времени придётся провести. Кстати, то ли я такой неудачник, то ли день сегодня какой-то не такой но, по дороге, мне ни разу не встретилось знаменитое московское мороженое. Вообще. Такое ощущение, что в центре Москвы им никто не торгует. А говорили… убеждали, спорили, доказывали, что тут только этим лакомством и торгуют. Фиг там! Надо было на Киевском вокзале купить. Вроде видел там женщину с лотком на колёсиках и надписью «Мороженое». Ладно. Назад поеду тогда и куплю.

– Ты чегой-то тут расселся? – неожиданный вопрос и лёгкий шлепок по моему плечу, возвратили меня на эту землю, в эту Москву, на эту улицу, к этому дому.

Пришлось полуповернуться, чтобы посмотреть на этого любопытного товарища. Вставать не хотелось совершенно. Вот и извернулся, как гуттаперчевый мальчик – была когда-то такая книга. А ничего себе, такой парень! Илюша Муромец московского разлива. Я, когда встал, чтобы как положено поздороваться, оказался почти одного с ним роста. Только в плечах уже в два раза. И даже телосложение ерунда вместе с его отличнейшим костюмом. Удивило и то, что на его груди был орден «Красной звезды», и, если не ошибаюсь, медаль «За взятие Будапешта». Блин! Это сколько же ему лет? На вид-то не более двадцати. Я знаю, что внешность бывает обманчива, но не до такой степени.

– Ты кто такой? – вновь спросил этот парень, – чего расселся посреди тротуара? Устал что ли? Так вон лавочка, под липой стоит. Там бы и посидел.

Только я хотел ответить, как опять мой взгляд упёрся в значки на груди этого человека: «ХI съезд ВЛКСМ», «ХХХ лет ВЛКСМ». Это кто же мне встретился?

– Вилор Тихий! – представился я, не отводя взгляд от значков, – по поручению от комсомольской ячейки калужской строительной организации «Калужстрой» к Кормертаеву Ерасыл Азику. Он где-то тут обитает.

– Крапивин Сергей Вадимович, – в ответ представился московский богатырь, – ответственный секретарь по организации строительных бригад взаимопомощи. А Азик мой непосредственный и самый лучший помощник.

Я ничего не понял из сказанного. Какие бригады? Какая помощь? Но, думаю что разберусь. Потом. Главное тут, что наш калужский казах рядом и наконец-то мои мучения с этим плетённым чудовищем закончатся. Уф! Аж полегчало. Но ненадолго. Потому что возникли сомнения. С чего бы – это мне так повезло? Опять проделки старого интригана? Прямо вот так: легко и непринуждённо, без какого-либо моего участия, я нашёл помощника. А чем это обыкновенно заканчивается?

Я с опаской осмотрелся вокруг. Вроде никто не бежит на меня, с намерением дать в лицо. И этот, который Крапивин, не выглядит как гопник. Наоборот, вполне себе нормальный комсомолец. А то, что какой-то там секретарь, так это ничего. Мало их что ли было и ещё будет в моей жизни. Отлегло. Ну, дед блин! Мне теперь что, по каждому поводу дёргаться – что ли? Чтобы разрядить обстановку и отвлечься, решил немного похулиганить. А что? Комсомольцы должны помогать друг другу. Или нет? Что там в уставе написано, по этому поводу? Вот и буду пользоваться моментом. Когда это мне такой случай представится?

– Сергей Вадимович, – начал я отстраненно, – не поможешь эту бомбу до Азика дотащить?

– Какую бомбу? – моментально изменившись в лице, спросил Крапивин и как-то весь напрягся.

Поняв, что тут мне не там. И вообще это совсем другое время и отношение к взрывчатым предметам тут другое. Я решил потихоньку увести разговор в другом направлении.

– Какую – какую? Вот эту! Ща принесём в кабинет и ка-ак все ахнут! Тут только одного чеснока полкило на сало ушло! Представляешь какой запах от этого деликатеса?! Бомба! Натуральная ароматная бомба! А ещё рыбка холодного копчения! Вообще динамит! А вы что подумали?

Что подумал ответственный секретарь, я не услышал. Но взгляд, которым он на меня глянул, пробрал до самой печени. Ну и ладно. Зато, это чудо плетения прекрасно расположилось на могучем плече Крапивина. Вот и пусть тащит. Между прочим эта посылка для них. Я, на сто процентов, уверен, что Ерасыл обязательно поделится со своим начальником.

Вахту пролетели без остановки. Никто даже не поинтересовался, что мы несём и за каким надом. Видать Сергей Вадимович очень большой начальник – раз ходит так свободно. И это с одной стороны хорошо. Быстрее отдам посылку адресату – быстрее буду свободен. А мне надо срочно разделаться с этим делом и найти место где переночевать. Что-то эта эпопея с передачей посылки поднадоела уже.

Что ещё сказать. Хороший замок себе комсомольцы отхватили. Или дворец будет правильнее? Как по мне, так и то, и то подходит. Век стройки не видать! Внутри очень даже неплохо. Барокко с примесью рококо. Не специалист – но, когда-то изучал. А кабинет Крапивина это вообще модернизм какой-то. Как это вообще возможно?! Но не суть. Главное дошли и вошли.

Дальше было весело. Мне был выделен участок стола, стул и десяток газет, для изучения. А товарищ ответственный секретарь начал усиленно названивать по, каким-то, только ему одному известным номерам, в поисках калужского казаха. Попутно, передо мной, стали появляться всякие съедобные вещи. Нарезанный хлеб, сыр типа брынза наломанный кусочками, открытая банка рыбных консерв и маленькие сушки. Всё это богатство украшал стакан чая в подстаканнике. А я и не отказывался. Организм молодой – жрать хочет постоянно.

Постепенно кабинет стал заполняться народом. Молодые парни и девушки – все они приходили со своими проблемами. Решали какие-то дела с Крапивиным, а заодно и друг с другом. Шум, гам, смех и словесные перепалки. В какой-то момент, Сергей Вадимович офигевший от шума, хлопнул ладонью по столу и навёл какой никакой порядок. Рассадил всех по свободным стульям. Порычал насчёт облика комсомольца, который, на данный момент, просто теряется в глазах гостя из Калуги и показал на меня. Дальше началось обыкновенное производственное совещание. Мне понравилось, что Крапивин предложил всем, перед выступлением, представляться. А что? Я хотя бы буду знать кого и как зовут.

Через десять минут я, уже, вкратце, представлял чем занимается этот коллектив энтузиастов. Которые, на самом деле, оказались секретарями райкомов комсомола Москвы. А ещё через пятнадцать, когда вник в суть проблемы, уже вместе со всеми, спорил над поставленной задачей. Это было интересно! Это было необычно! И я непременно хочу в этом участвовать.

Дело в том, что Москва строилась. Москва расширялась. Москва перестраивалась. Сносились старые дома и строились новые. Прокладывались новые дороги и ремонтировались старые. Разбивались скверы, парки, стадионы и детские площадки. Москва меняла облик. И везде требовались рабочие руки – не простые, таких много, а профессиональные. А где их взять в это время? Вся страна восстанавливается после войны. ФЗУ, несмотря на новые ускоренные курсы, просто не успевают подготавливать новые кадры. В столицу приглашаются строительные артели с подмосковья и ближайших городов, но и их не хватает. Вся надежда на комсомольцев и их готовность к выполнению любых задач. Тем более, когда об этом попросила партия. Помогать кому-то во внеурочное время комсомольцы согласились. Добровольцы выстраивались в очередь перед райкомами комсомола. Осталось только их правильно распределить по объектам, для достижения лучшего результата. В этом и была основная задача.

Я немного был не в курсе текущей ситуации – по понятным причинам. Поэтому попросил объяснить с чего, вообще, всё это началось и в чём суть глобального затыка. Я же, по идее, с Брянска и там занимался совсем другими делами. Мне и объяснили, популярно. Все вместе. Потом ещё и по отдельности. Оказывается, за основу, взяли опыт калужских комсомольских бригад. А придумал это товарищ Кормертаев Ерасыл Азик. По крайней мере все были в этом уверены. Вот и пригласили его, в преддверии XI съезда ВЛКСМ, на помощь в Москву. Чтобы поделился опытом и, на будущее, было что доложить делегатам съезда. Похвалиться так сказать, результатами. Только Калуга это не Москва. Там всего несколько бригад могут справиться с поставленной задачей. Здесь же масштаб будет побольше и один автобус с инструментами не является решением. Вот и сидят, секретари райкомов во главе с секретарём горкома, каждый вечер, решают кого и куда направить.

Как ни странно, но я знал как решить эту проблему и мог им помочь. Только надо ли? Мне же было сказано, чтобы не высовывался! Наконец, после недолгой внутренней борьбы, я плюнул на всё предупреждения и влез с головой в привычную, для прораба, работу. Вряд ли моя помощь окажет существенное влияние на историю. Всё равно к этому придут в середине пятидесятых, а когда Хрущёв пообещает построить коммунизм к восьмидесятому году и у каждого будет отдельная квартира этот метод уже будут преподавать в техникума и институтах. Совсем скоро, когда начнётся массовое панельное строительство и сварщиков с монтажниками будет не хватать. Их будут приглашать с ближайших заводов и предприятий и даже с Бауманского института студентов с кафедры сварки. Тогда и придёт, кому-то в голову, эта система. Даже брошюру выпустят, чтобы побыстрее народ научился. Так что, на данный момент, это не супер-пупер технология, а небольшой толчок к развитию в отдельной группе энтузиастов. Годом раньше, годом позже всё равно научатся – какая теперь разница? Кстати, первым понял, что я предлагаю, товарищ Крапивин. А уже потом и все остальные. И как только, как говорится, процесс пошёл нас прервали. На самом интересном месте, хочу заметить. Пришёл Кормертаев Ерасыл Азик, мой оппонент. Мне пришлось прерваться, чтобы вручить ему этот хоямов ларь со всем содержимым. Потом, минут десять рассказывать о новостях, что произошли в Калуге и каким боком я к ним имею отношения. Короче – перекур с разговорами.

Что я могу сказать? Казахи очень хлебосольный народ и любят устраивать застолья с большим количеством гостей. Ерасыл не был исключением. Тут же распотрошил посылочку. Выложил на стол и сало, и рыбу. Только портфель с документами прибрал в сторонку – в сейф к товарищу Крапивину. А потом понеслось… и тут же закончилось. Сергей Вадимович громко напомнил всем, зачем мы здесь собрались и призвал к порядку. То есть сначала закончить решать вопросы, а уже потом можно и попробовать, что там прислали товарищи из Калуги. Народ чуток по-возмущался, но быстро проникся важностью момента и приготовился слушать. Товарищ ответственный секретарь не разочаровал и начал с темы, которая ему показалась важным:

– Ерасыл! Твой товарищ предложил интересную схему. Надо опробовать её со всех сторон и завтра же попробовать применить на практике. Ты как справишься?

– А чё я-то? – удивился казах, – чуть что сразу Ерасыл. Я, между прочим, даже не в курсе, что вы тут понапридумывали.

– Мы то, что надо, придумали, а испробовать придётся тебе, – сказал, как гвоздь забил, товарищ Крапивин, – очень интересно может получиться.

– Да вы, хоть объясните! – натурально взвыл Азик, хватая себя за голову обеими руками, – что делать-то?

– Не переживай, – успокаивающе вытянул руку вперёд секретарь, – ща всё поймёшь. Ребята! Ну-ка, для вновь прибывших, повторим с самого начала… А товарищ Тихий нам поможет не ошибиться.

А мне и не трудно. Я, эту логистику, впитал с потом и кровью – распределяя, в своё время, рабочих по различным объектам. Ладно бы просто строить – это привычно и этому меня учили. А если – один объект строишь, второй отделываешь, на третьем проводишь реконструкцию, на четвёртом капремонт, а пятый объект вообще не моё потому что это замена уличной(ливнёвой) канализации. И все они находятся в разных концах города. А ещё зарплату задерживают, а когда выдают то, цены на продукты уже выросли в несколько раз. Отчего, у рабочего люда, настроения ударно поработать, на другом объекте, пропадает на фиг. Вот и крутился, как мог, пытаясь соблюдать сроки и СНиПы с ЕНиРами. Хорошо, что учителя были хорошие, научили что и как, не прибегая к штрафным санкциям. Отделался шашлыками и водкой. Но – это ерунда, по сравнению с полученным результатом. А самое главное – опыт! Вот и делюсь им, мне не жалко.

Через пять минут бурных споров, Ерасыл вместе с Крапивиным убрали всё лишнее со стола. Достали откуда-то карту Москвы, с вполне себе приличным масштабом и начали претворять в жизнь мою идею(или метод – кому что нравится). Остальные подключились тоже. А я уже просто наблюдал. Мне не было необходимости, что-то подсказывать. Зачем? Ребята, и девчата конечно, сами прекрасно справлялись.

За каких-то полчаса всё решилось! Все, с офигевшими лицами, смотрели друг на друга и не могли поверить собственным глазам. Задача, над которой бились последние полгода, решилась за несколько минут. А что? Эта метода работала до конца девяностых годов, пока не появились мобильные телефоны и все решения стало легко менять одним звонком. А тут и сейчас вполне нормально будет работать.

Настало время попробовать гостиницы. К тому же все, я просто в этом уверен, проголодались. Так что, на моё предложение перекусить, все ответили согласием. Что и сделали с большим удовольствием.

Девушки взяли на себя организацию стола. Парни тоже не сидели без дела и скинувшись побежали за напитками. Ну как без них-то? Пиво, вино или ещё чего. Какой стол без них? Я не участвовал и не собирался. Но пожрать – почему бы и нет? У меня организм молодой и ему надо постоянно питаться. Иначе так и останусь худым и некрасивым.

В процессе подготовки к застолью, я разговорился с Ерасылом. Меня интересовало что именно он придумал и почему оказался в Москве. Он и рассказал как, работая в «Калужстрое» с помощью Исиповой и Сергачёва, они, с несколькими парнями, отремонтировали трофейный автобус для организации воскресников. А потом, на этом трофее, организовали доставку всего необходимого, для работы. Ну, то есть люди приходили куда надо, а инструменты и рабочая одежда приезжали на автобусе. Вот, собственно, и всё. Если бы не одно но – это очень понравилось начальству. Про инициативу тут же написали в газете. А его сделали крайним. Хотя, он с этим был не согласен. Всё придумывали вместе. И искали автобус или что-то подходящее вместе. И в Мосальск ездили, на производственный комбинат, где на прилегающей территории стояла куча трофейной техники. И ремонтировали вместе. А он, не с того ни с сего, оказался главным инициатором?! Но, с партийным начальством не поспоришь. Поэтому всё получилось так как получилось.

Дальше был стол. Сидя за ним, я окончательно успокоился. Моё вмешательство ни грамма не повлияет на определённые события. Поэтому вместе со всей комсомольской компанией отметил небольшую победу над суровыми буднями. Сало и рыба прекрасно пошли под пиво. Через некоторое время откуда-то появился патефон с пластинками. Танцы под «Рио-Риту» и открытые окна для курильщиков. Пока не пришёл вахтёр и всех не разогнал по домам. Успокоился он только после дегустации калужского сала. Но и продолжить гулянку не позволил. Тут даже авторитет Крапивина не помог. Все разошлись, а мы, с Ерасылом, расположились в комнате коменданта. Там было место, для таких незапланированных гостей. А я что? Согласился конечно. Вон, товарищ Кормертаев уже полгода здесь живёт и в ус не дует. Чего мне-то возмущаться? А завтра у меня день закупок и путешествий по рынкам Москвы. Посмотрим.

Глава 2

Утро. Как ни странно но, первым проснулся Азик. Да, собственно, о чем это я? Он меня и разбудил. По простому. Взял и, со всей своей молодецкой удали, бахнул меня по спине. Хорошо, что не кулаком, а-то бы прибил на фиг! Но и ладонью ничего так получилось. Сразу расхотелось спать и почивать далее, на маленьком и не очень удобном, кожаном диванчике. Зато, откуда-то появилось желание начать этот день с хорошего спарринга. А в качестве боксёрского мешка или партнёра использовать этого неугомонного казаха. Хотя… нет. Я же обещал без драк – значит без драк и чего-то подобного.

Ерасыл удивил накрытым столом с горячим чайником. Когда только успел? А впрочем, чему я удивляюсь – он же тут полгода живёт. Знает: что, где, почём и во сколько. И кровать у него нормальная, в отличие от предоставленного мне дивана. Кстати, у меня, тоже есть чем его удивить и отомстить, за идиотскую побудку. Я его заставлю делать, вместе со мной… зарядку. За окном пасмурная погода без дождя, но я туда не собираюсь. Ну её нафиг эту Москву. Утреннюю зарядку прекрасно можно сделать в кабинете. А так, как вчера много ходил, то обойдусь без пробежки. Жалко, конечно, график подвергать изменениям, но один раз можно.

А Ерасыл-то нормальный пацан оказывается. Увидев, что я начал разминку, без слов и возражений, присоединился. Удивился, немного, когда я начал с бега на месте, да ещё и в разном темпе. Но старался повторять. А с напарником-то можно и чего-нибудь посерьёзнее сделать. А что? Подъёмы друг друга, из положения спина к спине или те же самые силовые на пресс это когда один сидит на ногах у другого. Да много чего можно. Мне сегодня не работать, так что можно и выложиться по полной программе.

Слабовато ещё это тело. Запыхался уже через двадцать минут. Но – ничего. Подышал, попрыгал, ручками потряс, ножками подрыгал и вроде как отпустило. Можно по второму кругу пройтись. Азик не возражает. Ему, по моему, всё равно чем и как заниматься. Немного удивился упражнению «планка», но потом, когда попробовал, согласился, что это «якши».

Душ, в этом здании, не предусмотрен. Пришлось, по старинке, в туалете, в раковине умывальника плескаться. Постарался поменьше воду разбрызгивать, чтобы разговоров лишних не было. Вроде удачно.

Комертаев, как я, не заморачивался. Просто растёрся влажным полотенцем и сидит довольный. Улыбается. Ждёт когда я наконец-то сяду за стол. А мне, что-то всё не так. Не могу понять. Автоматически роюсь в рюкзаке, перекладывая не богатый гардероб, что взял с собой. Деньги, в самом низу, завёрнуты в сменные портянки. А что? Незаметно и не привлекает. На ощупь – похоже на книгу. Кеды завёрнутые в газету. Сменная нательная рубаха и ещё, какая-то мелочёвка, больше ничего.

Неожиданно дверь в кабинет открылась. Ерасыл привстал из-за стола и улыбаясь, как это могут только казахи, открыто и лучась радостью поздоровался с вошедшим. Вахтёр, не чинясь, последовал к столу, попутно кивнув в мою сторону головой – типа поздоровался. А я что? Да тоже самое. Кивнул и продолжил перебирать вещи в рюкзаке, пытаясь понять, что меня не устраивает на данный момент. Что поделать, бывает и так. Ничего умного в голову не приходило.

Смотрю на вахтёра и Ерасыла, чтобы хоть как-то отвлечься и переключиться. Обычно это помогает, принять решение. А они уже приступили к еде. Кстати, на столе прибавилось снеди. Появилась зелень и варёные яйца, также отдельной кучкой лежала картошка. Немного – пяток штук всего. Сваренная в «мундире» и поломанная на половинки, она манила меня, одним своим видом вызывая бурное слюноотделение. Все! На фиг! Надо поесть, а там глядишь и пойму, что меня беспокоит.

Не успел встать с диванчика, как в кабинет зашла женщина. Точнее, она не зашла, а протиснулась. Уборщица. С положенными ей: ведром и шваброй. В дверь. Синий халат и белая косынка. Чёрные галоши одеты на шерстяные носки. Это в такую жару? Хотя, о чём я? За окном должен быть восход солнца, а на самом деле пасмурно и дождь начал накрапывать. Когда она повернулась лицом к нам то, я понял, что в этом мире, слишком много двойников. Перед столом, с накрытым завтраком, стояла копия Нины Усатовой. А когда она заговорила, я заодно узнал, как зовут нашего вахтёра.

– Доброго Вам здоровица, – глубоким, грудным голосом поздоровалась эта женщина, – и приятного аппетита товарищ Кормертаев и Вам тоже Владимир Ильич.

Шестеренка в моих мозгах скрипнула и сломалась. Я повнимательнее присмотрелся к нашему вахтёру. Не, не похож. Скорее всего тёзка. Хм… Ладно, пора к столу, а то всё съедят. Потому что, пришли ещё две женщины – тоже уборщицы. Все они принесли с собой, чего-то перекусить: бутерброды, сырники, пирожки и даже холодный омлет. А когда, вся весёлая компания уселась за стол, тут-то и началось основное действо. Сначала Ерасыл прочёл краткую выжимку из газет(когда только успел подготовиться?), потом слово взял вахтёр(этот наверное всю ночь читал прессу) и завершила та, что похожа на Усатову. На всё про всё ушло полчаса. За это время выпили весь чай и съели всё, что было на столе. Потом молча, стоя послушали гимн по радио и следом за ним новости. Ещё минут десять просто обсуждали различные сплетни, что ходили по Москве. Посмеялись и чуть-чуть покричали друг на друга, но это так – несерьёзно. А в самом конце, пока никто не ушёл, я достал из рюкзака кеды и спросил, где такие можно приобрести. Лучше бы я этого не делал. От обилия информации заложило уши и отключилось рациональное мышление. Спасибо Ерасылу. Он пообещал сводить на ближайший рынок и помочь найти искомое. Тут, некстати, влез Владимир Ильич с претензиями:

– А что это за преклонение перед иностранной продукцией? Чем Вам наша обувь не подходит? Может Вы ещё и джаз слушаете?

– Почему преклонение? – натурально удивился я, – просто, один знакомый тренер попросил, если представится случай, купить. И даже денег дал. У нас в Калуге, со спортивной обувью, знаете ли, как-то не очень. А парусиновые туфли не подходят по нагрузкам, если Вы в курсе, о чём это я.

– Тренер, если ему это надо, – поучительно и нудно, что-то там изображая пальцами, высказал своё мнение вахтёр, – может всё приобрести, через Спорткомитет, по заявке.

– Ну, а я тут при чём? – спросил я, с удивлением оглядывая всю компанию и переводя взгляд с одного на другого, – меня попросили и всё! Куплю – не куплю никто возмущаться не будет. И причём тут джаз? Я его слушал и буду слушать, назло всем фашистам.

Что тут началось! Это было пострашнее, чем схватка в поезде. Владимир Ильич пытался схватить меня за грудки или, хотя бы, отвесить отцовский подзатыльник. Ерасыл не знал за кого заступаться. А уборщицы, вообще, орали просто из солидарности с вахтёром. Мне, даже, пришлось прибегнуть к нестандартному методу и хлопнуть кедами, изо всех сил, по столу. Чтобы унять этих неуёмных. Вроде помогло. Успокоились. Далее я просто повторил, всё что уже говорил в Калуге на комсомольском собрании. С небольшими изменениями, конечно.

Вахтёр не понял, или не хотел понять, и начал ругать директора детдома:

– Сжечь надо было эти плакаты! Незачем детям такое видеть. А директора, раз он допустил такое осудить. Строго!

Тут мне невольно помогли женщины:

– Ты, что же старый? Совсем с глузду рухнул? Девкам поссать негде было! Им что на морозе все дела делать? Правильно ребята сделали, что этими плакатами сортир обклеили! – заорали они все вместе.

Открылась дверь и в кабинет зашёл ещё один персонаж. По внешнему виду и одежде это был, скорее всего, дворник. Что позже и подтвердилось. А сейчас, пока, все отвлеклись на него. Понеслись приветствия, сожаления что опоздал и не успел, вопросы о криках и громких звуках. Незаметно все опять начали обсуждать джаз. Как бы я не пытался доказать, что музыка не имеет отношения к политике, если она специально для этого не написана. Мне это не удавалось. В понимании старшего поколения это не укладывалось. Да и фиг с ними. Жизнь всё расставит по местам.

Вахтёр, видя мою упёртость, уверял всех, что такого плаката вообще не могло быть. Короче, разошёлся не на шутку. Женщины слабо сопротивлялись, но всё ещё поддерживали меня. Комертаев занял нейтральную позицию и уговаривал всех разойтись по рабочим местам. Именно в этот момент дворник сказал своё слово:

– Как это не было такого плаката? Был! Я сам видел!

– Где ты его мог видеть? – заорал вахтёр, – чёрт безрукий! Месяц на войне всего был и туда же! Видел!

– Я, если помнишь?! – начал говорить дворник, обращаясь к вахтёру, – в сапёрах служил и тогда руку свою потерял. А этими плакатиками мы печки топили. Там много всяких разных было. Такие тоже встречались. Что там написано я не знаю, потому что немецкого языка не знаю, но по описанию похоже.

– А пошли вы все! – рявкнул вахтёр и, хлопнув дверью, вышел из кабинета.

Женщины, недолго, о чём-то пообщались и не прощаясь покинули кабинет. Ерасыл, посмотрел на стол, схватил чайник и выбежал куда-то. Дворник, достал из-за пазухи свёрток и сев за стол, начал его разворачивать. Я вроде как сытый, но от стаканчика чая не откажусь. Мне на работу не идти. Спешить не надо.

Молча сидеть за столом это неправильно. Поэтому я начал разговор со знакомства. А дальше, как-то само получилось, что мы разговорились. Кирилл Сергеевич, а именно так он представился, пошёл в дворники по банальной, в это время, причине. У него отсутствовала кисть левой руки. Сапёр ошибается два раза и ему повезло – лишился только кисти. Был комиссован. Вернулся к жене и детям в Москву. Добрые люди помогли устроиться на работу, аж в горком, но правда дворником. На мой вопрос: «А как же он управляется с метлой летом или лопатой зимой?» Он ответил, что: «Это легко». И показал несколько ремней, которыми крепится любой, из перечисленных, инструментов к искалеченной руке. Зимой, по его словам, похуже приходится. Так как культя мёрзнет нещадно. Но это лучше, чем ничего не делать. Вот ведь…

Вернулся Ерасыл и тут же разлил кипяток по стаканам, предварительно бросив в каждый по щепотке заварки. Пока чай настаивался, разговор вернулся к кедам. Сергеич и Азик перечислили кучу названий рынков, где точно можно найти эту обувь. А на мои слабые возражения, что я вообще-то с Брянска и где, всё это, названное находится не знаю. Ерасыл пообещал меня самолично проводить. Ещё и помочь сторговаться. Чтобы не ободрали меня московские торговцы, как липку. Хорошо посидели.

Дворник ушёл, а мы с казахом чутка прибрались в кабинете. Делать-то пока нечего. Рынки начинают работать в восемь часов утра. Это не Калужские торговые ряды. Там чуть ли не с рассвета можно найти как продавцов, так и покупателей. А возле вокзала вообще торгуют круглосуточно. В Москве всё серьёзнее. Столица как никак.

Не дали нам побездельничать. Женщины нас выгнали, чтобы убраться так, как надо. А не то, что мы изобразили своими кривыми руками. Мы и не сопротивлялись. Вышли во внутренний двор. Это Кирилл Сергеевич предложил, чтобы мимо вахты не идти. А тут, рядом с выходом, стояла небольшая беседка. Хотя, я бы этого не утверждал. Сооружение больше напоминало детскую песочницу с грибком от дождя. Только песка не было. Ну и размер чутка поболее, а так похоже. Очень. Зато внутри можно было курить. Чем мои спутники сразу и воспользовались. Мне этого не надо, но поприсутствовать пришлось.

Сергеич скрутил из обрывка газеты, что-то напоминающее «козью ногу», только огромного размера. И загиб сделал, почему-то в сторону, а не вверх. Ну это его проблемы. Я не курю и скорее всего не буду начинать даже. На фиг – на фиг, мне такое счастье. За беседкой накрапывает дождь и температура совсем не летняя. Циклон, что ли с севера пришёл? Иного объяснения нету.

– В Хамовники тебе надо идти, – прервал молчание дворник, – на рынок. Там точно найдётся такая обувка. Можно, конечно, до Бабушкинского пройтись, но это далеко. Ещё, хорошие вещи, на Дорогомиловском рынке или Сетуньском. Но это надо извозчика брать.

– Сергеич, какой на фиг извозчик? – перебил дворника казах, – метро на что сделали? Ты только название скажи, а я Вилора сам провожу куда надо.

Спор, о способе доставки моей тушки, на лучший рынок Москвы, продолжился до того момента, как грянул гром. Мы удивлённо переглянулись – как это? Обычно, если вот такая фигня вместо нормального дождя сыпется, то грозы не случается? Нонсенс. Поэтому мы, сообща, приняли это за знак свыше и ретировались в здание горкома. Там уже в кабинете, отмытом и убранном, приступили к составлению плана.

Опять чай на столе. Изюм в блюдечке. Споры коренного москвича и казаха-калужанина, на тему перемещения по московским улицам. Мне-то что? Как решат – так и пойдём, или поедем. Я в Москве 1949 года не был ни разу. Не считая вчерашнего дня, конечно. Но это ерунда, по сравнению с тем же Ерасылом, который тут уже полгода находится. Всяко находился больше меня.

Наконец всё решили и теперь ждём Крапивина. От него нужны машина и шофёр на пару часов. Такую-то мелочь он сможет организовать, в счёт моих придумок. Мне же не только, на рынок надо, а ещё и на Киевском вокзале, каким-то образом оказаться. Подумав решили, что на машине это будет сделать легко. Но это мы так думаем, а что скажет Сергей Вадимович скоро узнаем.

Азик подошёл к окну. Посмотрел на улицу. Оценил мелкий дождь, который никак не хотел прекращать я. Мне интересно было за ним наблюдать. Очень открытый человек. Все эмоции прекрасно видно на его лице. Не надо быть, каким-то там физиономистом, чтобы понять о чем он думает. Фраза, произнесённая по казахски, показалась знакомой и напомнила про один случай из моей той жизни. Уйдя на пенсию по инвалидности, я иногда выполнял несложные для меня задания, для хороших знакомых. Когда позвали поработать в филиал московской строительной компании, я не стал отказываться. А что? Нормальная компания и платит нормальную зарплату – почему бы не попробовать. Бумажная работа. Сиди и подчищай хвосты за геодезистами. Дали отдельный стол с компьютером и недели три никто меня не трогал. Пока однажды, посреди рабочего дня, не прискакала девушка. Красивая и молодая. Она прихлопнула ладонью передо мной лист бумаги и сказала тоном не терпящим возражения:

– Потрудитесь к пятнице выучить наизусть.

Я всё понимаю, но тут маленько растерялся. Сижу, никого не трогаю, а тут нате вам! Посмотрел на лист бумаги. Попробовал прочитать. Чуть язык не сломал. А девушка уже у двери – собирается покинуть кабинет ничего толком не объяснив. Я возопил:

– Это что такое?! Я это, даже, прочитать не могу! Какое нафиг выучить?!

Девушка (ну не знаю как её зовут, она не представилась) обернулась и объяснила, как смогла:

– В пятницу тематический корпоратив, посвящённый республикам Советского Союза. Будет проходить в нашем конференц-зале. Закуски, холодные напитки и песни на языках бывших республик. Все должны исполнить по одной песне. От качества исполнения будет зависеть размер месячной премии.

– А я тут при чём? – удивился я.

– Вам, что, премия не нужна? – строго спросила красавица.

– От премии грех отказываться, – согласился я с ней и добавил, – только я петь не умею. От слова совсем. Медведь на ухо наступил в детстве.

– Здесь никто не умеет петь, – улыбнулась красавица и показав на меня гламурным пальчиком, сказала, – особенно вы строители. Так это даже лучше, потому что смешнее получается.

– А можно другую песню? – без надежды на успех, потому что понял, что всё уже давно решено, тихо спросил я, – на немецком языке, например?

– А у нас, что была немецкая социалистическая республика? – вопросом на вопрос ответила, спросив, девушка.

– В Казахстане много немцев, – ответил я, – в Поволжье тоже.

– Нет! – твёрдый ответ красотки прозвучал как приговор.

Что-то ещё сказать, я не успел. Девушка, каким-то непонятным зигзагом бёдер, вывернулась из кабинета. Только каблучки зацокали по ламинату в коридоре. А я тупо уставился на текст песни. Хит сезона «Шудын бойында»! Твою же маму…

Так-то я на память не жалуюсь. Запомнить сотню слов, даже, на иностранном языке не проблема. Тем более за три дня. Но спеть – это не для меня. Не умею! Прочитать, ещё куда ни шло. А вот петь – это увольте. Как вариант, надо дождаться и выйти на сцену одним из последних. Надеюсь, что к тому времени, всё уже хорошо примут «горячительных» холодных напитков. Тогда, есть возможность не опозориться.

В итоге премию мне дали – за самое комичное исполнение! Но эту песню, на казахском языке, я запомнил надолго. Вот и сейчас слова песни, благодаря некоторым фразам Ерасыла, всплыли в памяти. Крапивина пока не видно. Время есть и надо чем-то заняться. А что если попробовать спеть?

Лучше всего, и это отметили на том корпоративе, у меня получается первый куплет и припев. Во втором, по мнению окружающих, я нёс какую-то пургу, отдалённо напоминающую оригинальный текст. Про третий вообще молчу, там от оригинала остались только гласные буквы это я и сам знал. Но когда все в подпитии и царит весёлая и непринуждённая обстановка, на слова никто уже не обращает внимание. Главное музыка и балбес на сцене.

Сейчас, сидя в кабинете, решил вспомнить. Я, конечно же, не стал орать в полный голос. Сначала попробовал пальцами изобразить, какое-то подобие ритма на столешнице. Только потом стал, тихонечко, почти шёпотом, вставлять слова. Вроде нормально и никто в меня стаканами не бросает. Ерасыл, повернулся в мою сторону и внимательно прислушивается к словам…

Чтобы я ещё раз! Да никогда! Не певец я! А Ерасыл мне больше не товарищ. И Крапивин тоже. Про дворника, даже, упоминать не буду – тот ещё козёл. Я им песню хотел подарить, а они…

Ржали! В полный голос и до слёз. Минут двадцать не останавливаясь. Женщины, которые уборщицы, со своих рабочих мест сорвались, чтобы посмотреть на это представление. Все комсомольцы, которые уже успели прийти на работу в горком, тоже, выстроились в толпу, прямо в коридоре, и смеялись. На фиг эту Москву! В Калугу и строить, строить, строить! Забыть про песни. Там Катерина. Там Рита в конце концов. Буду им Есенина читать или Лермонтова по вечерам – это я могу. Не как актёр, конечно, но кое-что умею. Да лучше бы в морду мне дали, честное слово. Чём вот так! И ведь не пойму до сих пор, почему такая реакция. А совсем выпадает из моего понимания это смех Ерасыла. Это ведь его язык! Как можно над этим смеяться? Или я, чего-то опять не понимаю? Он же начал меня изображать, то есть то, как я исполняю песню. Как я произношу слова, как отбиваю подобие ритма по столу и всё это с самым дебильным выражением лица. На пародию это было совсем не похоже. Скорее на издевательство. А в конце, когда все уже почти умерли от смеха. Этот мнимый «калужанин» взял и спел песню. Представляете?! Вот так! Взял и исполнил, без музыки, без всего. Просто спел а капелла первый куплет и припев. И ему все хлопали! Блин…

Стою в туалете и постепенно прихожу в себя. Да, я убежал из этого кабинета. Точнее, быстро ушёл, что я истеричка какая-то – убегать в слезах? Даже дверью не хлопнул напоследок. Теперь пытаюсь понять, что это со мной было. Откуда эта дурацкая реакция организма? Успокаивало одно – сдержался и никому не набил лицо. Исправляюсь однако! И всё равно, какая-то ерунда с этим телом происходит. Блин… Как Вилор жил всё это время? С такой позицией? Я, например, никогда не обижусь на такое, скорее всего посмеюсь, вместе со всеми и всё. Это, в той жизни, в подкорку было вбито. Тем более служба в стройбате многому научила. А уж потом и на стройке, чего только не бывало и обижаться на идиотов – значит сорвать работу или, что ещё хуже, внести разлад в сработанный коллектив. В итоге или увольнение кого-нибудь, или вместо зарплаты – хрен в бумажном кулёчке.

– Ты чего здесь стоишь? – вопрос отвлёк меня, от созерцания погоды за наполовину закрашенным окном в туалете, – там ребята требуют продолжение песни и стол накрыли, чтобы тебя достойно домой проводить.

– Этим и занимаюсь, – огрызнулся я, сбрасывая накопившийся негатив одним ответом, – пытаюсь вспомнить слова…

– Пошли, – хватая меня за руку и потянув к выходу, сказал Сергей Крапивин, – там, за столом, всё все вместе вспомним.

Вот ведь прицепились… На фига я про эту песню вспомнил? Сейчас бы, давно уже по рынку ходил и кеды себе выбирал. Нет блин… Нашёл себе приключений, на одно место. Что же за жизнь у меня такая? То дерусь с кем не попадя, а то влезаю в совсем незнакомое дело… Может действительно те женщины, на стройке, были правы? И мне не хватает спутницы? Гормоны-то они же никуда не делись. Тело шестнадцатилетнего парня это бомба замедленного действия и никакая утренняя зарядка не поможет снизить гормональный уровень. Такой вот коктейль из гормонов и активной коммунистической морали, в голове. Блин… пришли.

– Представляете, – радостно возопил Крапивин, подталкивая меня в спину, – захожу в туалет, а он там слова песни вспоминает! Говорит, что шумно у вас там! А! Каков скромняга?!

Народ шумно заголосил. Тут же нашлись доброжелатели, которые проводили меня к столу. Усадили. Поставили чашку с чаем(достижение! раньше всё в стаканах подавали), рядышком лист бумаги и карандаш. Намекают гады… Ничего, я вам ещё припомню, ваш дурацкий смех. Хлебнул чайку и принялся записывать.

Комертаева пришлось послать подальше. Этот индивид стал сзади и принялся комментировать написанное. И опять-таки молодёжь смеялась над каждым словом. Вот ведь неугомонный. Как сдержался – не знаю. Переборол себя. Отделался словами, чтобы не стоял над душой. Мешает типа. И ведь гад такой, когда я закончил, переписал по своему. Да и ладно. Главное что от меня отстали. Иначе не выдержал бы, обязательно чего-нибудь натворил.

Песня всем понравилась. Пели несколько раз подряд, а я под шумок почти всё, что было на столе, съел. Им-то некогда есть, вот и воспользовался. Зато, более менее, успокоился и уже воспринимал смех не так негативно, хотя по-прежнему не поддерживал.

Раз уж у всех хорошее настроение то, мне и карты в руки. Напомнил про обещание проводить на вещевой рынок. Крапивин стукнул себя по лбу и принялся за свои прямые обязанности. Через десять минут я уже прощался со всеми. Со мной отправлялся Ерасыл. На фига? Не знаю. По моему, так достаточно просто шофёру адрес сказать, а дальше я сам справлюсь. Но Сергею Вадимовичу виднее.

Я, где-то глубоко в душе, надеялся, что мы поедем на легковой машине. Но реальность, по своему обыкновению, повернулась другой стороной. Нам выделили грузовую машину, неизвестной мне модели. Одно из достоинств которой то, что в кабине можно ехать втроём. А за рулём девушка. Светлана. Без отчества. Сама так представилась:

– Светлана! – и поправила кепку.

Ерасыл уселся посередине. Между водителем и мной. Объяснив, что так ему будет удобнее показывать дорогу. Ага, блин. Москвич доморощенный. Полгода в горкоме прожил и уже всю Москву знает. Да и ладно. Мне на это всё равно. Лишь бы побыстрее всё закончилось. Хочу в Калугу.

Глава 3

– Вилор, ну это же смешно! – толкнув меня кулаком в плечо, сказал Ерасыл, – обыкновенно бывает всё наоборот, над нами казахами смеются, что мы произносим русские слова неправильно. А тут такая возможность… Как не воспользоваться?

Меня это объяснение ни грамма не успокоило. Поэтому я продолжал толкать велосипед вперёд. Комертаев тащил мешок с вещами и пытался высказать свою точку зрения, на утреннее веселье. С одной стороны, я уже понял все мотивы Ерасыла к такому поведению. Но всё равно, что-то внутри не давало смириться с этим.

Прямо возле выхода с рынка стоял пивной ларёк. Возле него и остановились. Вилору, как и прорабу, не хотелось пива, но здесь можно было посидеть и немного перевести дух. А-то эта беготня стала надоедать. Народ вокруг не ограничивал себя в удовольствии насладиться пенным напитком. Несколько компаний сидели на деревянных ящиках и смаковали пиво, одновременно с этим успевая обсуждать, какие-то свои новости. Одиночки предпочитали стоять за высокими столиками. Эти не задерживались надолго, просто выпивали побыстрому и шли дальше по своим делам.

Ерасыл плюхнулся на свободный ящик. Я примостился рядом. Вообще-то, поход на рынок был удачным. Удалось наконец-то купить нормальный инструмент и, даже, с помощью казаха, сторговаться на нормальную цену. Сначала, конечно, было просто хождение по торговым рядам в поисках кед. Расспросы привели к парню, что звонче других расхваливал свой товар. У него и купили первые вещи. Пару тёплых тельняшек и конечно же, так давно разыскиваемые кеды. Было несколько размеров. Выбрал и купил именно тот, что нужен. Тут реально помог Ерасыл. Когда он услышал цену, что назвал продавец то, тут же, принялся торговаться. Я не лез в это дело, хоть и умею. Но тут, пусть действует профессионал. А мне досталось место наблюдателя и зрителя, ну и спонсора. Для меня же покупаем, в конце концов. Эпический торг закончился к обоюдному удовольствию. Я расплатился и убрал все вещи в рюкзак. Пока упаковывал всё, внимательно смотрел по сторонам. Не хватало ещё, на воришек нарваться. Тут-то и заметил, наискосок от нас, среди разложенного хлама и каких-то непонятных железок, её. Настоящую кельму каменщика. Или как называл её мой наставник «besondere spezielle Kelle». Любой немного знающий немецкий язык, конечно же раскритиковал его за такое название, но… Почему-то именно то, как он это произносил, вызывало желание обладать этим инструментом. И пофиг на корявый немецкий язык. У него именно такая кельма и была. Ручная работа. Маленькое произведение искусств. А то, что масло масляное это можно и опустить.

Я схватил за рукав Ерасыла и потянул его к прилавку. Тут идти-то всего два шага, но я всё-таки успел незаметно сказать Ерасылу, что мне очень нужна эта штука и надо попытаться, каким-то образом, купить её подешевле. Парень почесал затылок и быстро озвучил свой сценарий. А я что? Согласился конечно. Для начала, пришлось поковыряться в хламе, что лежал на виду. Продавец, невысокий, на вид непохмелёный с большого бодуна мужик в кепке, с подозрением смотрел за нашими действиями. Тут я случайно обнаружил полутораметровый трубчатый отвес – крайне редкая штука. Единственный недостаток этого узкоспециального прибора – ограничение по высоте. Ну и вес напрягает, а так вполне себе нормальный прибор. Мне бы пригодился. Ладно это попозже, а сейчас кельму надо купить.

Всё прошло как по нотам. Я выдавал себя за специалиста, а Ерасыл был самым недовольным скептиком. Я нахваливал инструмент, а он наоборот утверждал, что им нельзя работать. Мужик мучился с похмелья и постепенно снижал цену. Чтобы его добить окончательно, мы вдвоём отказались покупать пресловутую кельму. Кивая друг на друга и говоря: «Я думал ему нужна». И, только хотели уйти, как мужик взревев, как мартовский кот у которого отобрали валерианку, выдал:

– Ребята! Купите истрУмент. Трубы горят – так выпить охота.

Ясен пень, мы не стали отказываться. Купили всё, что я посчитал нужным. Как бы теперь это до Калуги доставить. Я же не Поддубный, такую тяжесть таскать. Это он с тростью весом в пуд, каждый день гулял. Мне бы с этими железками разобраться. Хотя, Ерасыл обещал помочь донести до вагона. А там, я так думаю, товарищ Собкин поможет. Он вроде как обещал встретить.

Идём с казахом, никого не трогаем. Молчим. Всё-таки не подушки с лебяжьим пухом несём. Я уже подумываю, где бы мороженое купить, чтобы девушку-шофёра угостить. Она же нас ждёт. Волнуется. Нехорошо будет, если с пустыми руками придём. А мне прямо в ухо, счастливый крик Ерасыла:

– Гляди Вилор! Велосипед немецкий! Ух ты!

Пришлось останавливаться. Смотреть, что это за пепелац такой. А мой спутник не переставал восхищённо цокать языком и болтать на итало-казахском, обходя вокруг велосипеда. Не, я сначала подумал, что он откуда-то узнал песню Адриано Челентано «Пай-пай», а как оказалось это он так радовался на своём – казахском. Там ещё были слова разные, но в свете возникшего недопонимания, я не прислушивался и тем более повторять не буду.

Нормальный велосипед. Новый на вид. С фонариком. То есть с маленькой фарой. И ещё, целой кучей всякого разного: ключи, запасные спицы, моток ниппеля, маслёнка, насос и так далее. Даже ящик для гранат был, правда без них. Но это даже хорошо. Зачем мне гранаты? Но, как место, куда можно чего-нибудь положить – вполне сойдёт. Теперь уже я ходил вокруг этого чуда. И хочется, и колется, и мамка не велит – это про меня. Вот честное слово, если бы не бойкая на язык женщина, которая продавала этот велосипед, я бы наверное не купил его. А так… Рассказ о том, что муж инвалид и дома жрать уже нечего, и эта железка стоит в сарае, и никакого с неё толку, потому что у этого пропойцы одна нога короче другой, а он только раз в неделю моет и чистит велосипед, и никуда не ездит – меня воодушевил к необдуманному поступку. Я купил. Причём, без торговли. Как Ерасыл не старался отговорить, я опять упёрся как осёл. Бывает со мной такое. Вот и сижу сейчас, на ящике думаю, как получше добраться до Светланы. И согласится ли она помочь или мне придётся ехать на велосипеде за машиной.

Вдвоём с помощником стали свидетелями пьяной драки. Кто и что там не поделил непонятно, но крик поднялся знатный. Когда в ход пошли пустые ящики, потому что кулаками никто не мог попасть, мы с Ерасылом решили уйти. Обещал же не драться больше, вот и выполняю обещание. Но, как всегда, помешала дурацкая случайность. Один из активных драчунов, вывалился из толпы и налетел на Ерасыла. Тот как раз одевал рюкзак и не мог видеть напавшего. Не скажу, что я прямо сразу влез в эту кучу малу. Обещал же. Но, видя, что мой спутник запутался в лямках рюкзака, и огребает по полной программе от пьяного кренделя, не сдержался. Бросил велосипед на фиг и подлетел, чтобы разнять дерущихся.

Говорил мне дед, что бить надо первым. В этот раз я не последовал этому совету. За что чуть не поплатился. Парочка неадекватных любителей пива, вывалилась из общей драки и бросилась на помощь своему коллеге. Дурдом полный. Эти черти налетели на меня и сбили с ног. Хорошо что не ударили, а просто сильно толкнули. А-то мало мне синяков прежних. Упал я нормально, как учили, с перекатом. Хорошо, что тут не асфальт, а плотно утоптанный грунт, иначе без ссадин бы не обошлось. Брейк-дансом не занимался никогда, но тут, что-то в этом роде изобразил. Иначе досталось бы моей тушке. Ревя, как бешеные носороги, эти двое пытались запинать меня ногами. Вскочил, как зайчик-попрыгайчик и, уже на ногах, стал отступать к Ерасылу. Приблизившись увидел, что моя помощь уже не нужна. Казах прижал пьяницу к земле и удерживал его, завернув руку на болевой. Мне тут делать нечего. Толпа фанатов пенного напитка, сама начала наводить порядок в своих рядах. Окончательную точку в схватке поставил свисток милиционера. Все быстренько рассосались по округе. Только мы с Ерасылом и троица совсем пьяных, остались на поле боя.

Прибежала Светлана. Вот она-то откуда узнала? И, как в сказке, тут же обвинила в прошествии нас двоих. Я, честно, не знал что сказать. Ерасыл, по моему, тоже. Но ему было сложнее. Один глаз у него заплыл и он взирал на девушку, как Кутузов на Надежду Дурову в мужской форме. То есть с пониманием и одновременно с сочувствием. Тут ещё милиционер подошёл. Пришлось ему объяснять, что произошло. Он нас хотел забрать в участок, чтобы записать показания. Казах был не против, но Светлана имела своё мнение. Крик поднялся до небес. Виноватыми оказались все… Вообще все. Даже милиционер. Её же попросили потратить часок, чтобы с калужский гостем посетить рынок и отвезти его на Киевский вокзал с покупками. А тут что? Все дерутся и никто не входит в её положение. Она на работе. А дома муж некормленый и ребёнок в загуле! То есть наоборот – муж запил(гад такой) и ребёнка кормить надо! А как и чем? Если вместо спокойной прогулки по рынку, надо идти в милицию! А вечером ещё с бригадой неизвестно куда ехать работать. Пусть ненадолго, но – всё равно обед сам себя не приготовит.

Короче, нас отпустили. Милиционер, офигев от этого бедлама, что устроила комсомолка Светлана, чуть ли не пинками выгнал нас с территории рынка. Даже не попрощался. Ну и ладно. Нам же лучше.

Стоило мне заикнуться о времени, как тут же начался новый скандал. И чего это вдруг? Ведь только время спросил. А получил обвинение в уходе с настоящей Ленинской позиции и скатывании в нэпманский уклад. Ничего не понял и попросил объяснить Ерасыла. Тот сам был не в курсе. А обвинения продолжали сыпаться. В конце концов, я стал понимать суть недовольства этой женщины. Особенно помогло то, что она постоянно кивала на плакаты, что встречались нам по пути. Там, на одном из плакатов, было изображение кучи детских игрушек и лакомств, которые можно купить вместо литра водки. Теперь-то мне стало всё понятно. Чём я не преминул воспользоваться.

– А с чего ты, – спросил я девушку, останавливаясь и при этом, опираясь на велосипед, – товарищ Светлана, взяла, что мы с Ерасылом пьяные?

– А кто подрался с местными алкашами? – вопросом на вопрос ответила девушка, – вон, у твоего собутыльника, всё на лице написано. А тебе? Как можно, в таком возрасте и пить эту гадость? Стыдно должно быть товарищ комсомолец! Если бы не поручение товарища Крапивина, взяла бы и уехала, прямо сейчас. Вот!

Такое время… блин. Что тут поделать? Ещё и муж, походу, пьяница. Но, мы-то здесь причём? Даже не нюхали ничего спиртного! Про что и сказал Светлане. А запах от казаха, так это – на него кружку с пивом опрокинули. Трезвенники мы и всё тут!

Уважаю я наших женщин. Признать, что она неправа и, в тоже время, сделать всё равно виноватыми нас! Это дорогого стоит. Ерасыл только хмыкал, смотря на нашу перепалку. Ему-то что? Он сейчас меня проводит и скроется под крыло товарища Крапивина, хотя бы пешком, а там и не вспомнит об этом. Мне же ещё, до вокзала надо добраться и желательно с помощью этой женщины и её машины. В противном случае, всё что приобрели на рынке, придётся тащить на своих плечах.

Решение нашлось само собой. Ерасыл, ещё когда покупали, достал меня просьбой объяснить как пользоваться трубчатым отвесом. Светлана, увидев эту трубу немаленького диаметра, что торчала из мешка, тоже поинтересовалась её предназначением. Пришлось показывать. Помогла кирпичная ограда вокруг какого-то здания. Для начала я показал, как легко можно проверить вертикальность любой поверхности. Потом зашли во двор и испробовали на вертикальность внутренний угол кладки. Что можно сказать? Всем понравилось. Единственный недостаток это вес приспособления. Сортамент металлических труб остался в той жизни, поэтому вес я определил, на глаз – около семи килограмм. Но это не точно. Плюс минус полкило. К тому же это самоделка, хоть и качественная, но и без, каких-то конкретных и стандартных данных. То есть вес изделия нигде не указан. Зато, дальше мы пошли уже безо всяких приключений и обид друг на друга. Вот так вот! Иногда и тяжёлый кусок трубы может помочь в налаживании отношений. Чтобы закрепить успех и немного отвлечь от конфликта, пришлось спросить у девушки:

– Светлана, а где машина? Что-то идём-идём, а её всё нету?

– Так я думала, что вы с той стороны выйдете, – ни секунды не сомневаясь ответила девушка, – вот возле того входа она и стоит.

Упрекать её у меня не было никакого желания. Если подумать то, в чём-то она права. Сами виноваты. Надо было сразу спрашивать. Теперь-то что?

Дошли. Светлана сразу стала бегать вокруг машины. Вздыхала, пинала колёса, подпрыгивала, пытаясь посмотреть в кузов. Потом успокоилась и села за руль. Мы с казахом, тоже, не теряли время даром. Погрузили все покупки вместе с велосипедом. Места в кузове было много. Пять минут передохнули. Помянули Карла Маркса с его «Капиталом» и товарища Ленина с «Апрельскими тезисами». Помолчали на дорожку и тронулись.

Добрались за полчаса. Могли бы быстрее, но я не мог проехать мимо мороженого. Купил всем по одному. А что? Я же обещал отблагодарить Светлану, вот и выполнил обещание. Вкусно. Интересно было наблюдать, как мороженое собирает продавец. Специальный аппарат для этого есть. Туда кладут круглую бумажку, потом такую же вафлю, намазывают мороженое, сверху опять вафлю и бумажку. Выдавливают готовый брикет. Операция занимает пару минут. Пока три штуки сделали да сдачу сдали время и пролетело. Ну и пусть. Зато все довольны.

На Киевском вокзале попрощались с девушкой-шофёром. Обменялись адресами – на всякий случай. Вдруг она в Калугу приедет, будет где остановиться. Или я опять в Москве окажусь. Не всё же мне в горкоме ночевать, а тут квартира какая никакая. Короче, расстались если не друзьями то, хорошими знакомыми точно.

Где линейный отдел я знаю. Так что дошли, со всем грузом, минут за десять. Ерасыл не возмущался. Я ему пообещал поговорить с Исиповой, чтобы вернули его назад, в нашу организацию. Сколько можно человека держать в командировке? Калуга сама не построится – каждый человек важен. Пускай отзывают нужного специалиста. Мне такой ответственный человек нужен. Вот кого надо прорабом ставить, а не этого Иванова Сергея Петровича. Глаза гореть должны участвуя в процессе строительства, а не в кабинете сидеть и бумажки переворачивать. Для этого вместе пойдём учиться в техникум. А со всякими там, курсовыми и рефератами, я помогу. Мне это только в радость будет.

В отделе меня пожурили за то, что не позвонил. Теперь придётся ждать подходящий поезд, чтобы вернуться в Калугу. Ну и отлично. Можно сходить в ресторан и по-нормальному пообедать, о чём я и сказал дежурному. Оставив все вещи под присмотром, в его кабинете, мы с Ерасылом пошли осматривать вокзал. Ну и покушаем заодно. Рюкзак только взял. Но это никого не удивило. Я вообще с ним старался не расставаться. Там деньги, а теперь ещё и кельма. Если деньги, даже, каким-то образом потеряются, то я сильно не расстроюсь. А вот мастерский инструмент потерять – будет печально.

Ресторан на Киевском вокзале был почти полон. И это в разгар рабочего дня?! Что же тут творится вечером? Но, нам всё-таки удалось найти местечко в каком-то закутке. Ерасыл, после заказа блюд, откинулся на спинку стула и затянул вполголоса песню. Не, ну действительно скучновато здесь. Я бы и сам, чего-нибудь спел, если бы обладал нормальным голосом и слухом. Но, чего не дано, того не дано. Увы.

Минут несколько я слушал хит будущего. А что? Неплохо у него получается. Музыки, конечно, не хватает, а так очень хорошо. Это он ещё не в полный голос пел, было бы совсем замечательно. Слава всем, кто там присматривает сверху, на нас никто, из посетителей ресторана, не обратил внимания. Да и песня на казахском языке – непонятна для окружающих. Ну и ладно.

Понаблюдав за обстановкой в зале, я понял почему так много людей. Народ кушал перед дорогой или наоборот после долгой поездки. И конечно же тут присутствовали провожающие и встречающие. Ресторан наполнялся и освобождался волнами – в зависимости от того, что происходило на вокзале. Или поезд пришёл или наоборот отправляется. Со стороны смотреть на это было интересно.

Ерасыл убежал в туалет, а я продолжил скучать и ждать еду. Кстати, я ошибся говоря, что в зале не было музыки. Просто время ещё не пришло. В углу, прямо напротив нас, была миниатюрная сцена. На которой стоял рояль и несколько стульев. Музыканты, наверное, позже придут – ближе к вечеру. Тут меня отвлёк официант. Спросил разрешение подсадить к нам двух человек. Мест в зале опять не было. Да, мне-то что? Пусть подсаживаются. В компании веселее. Как раз принесли закуски и морс в графине. Только казаха не видно, а одному начинать есть, как-то не с руки. Решил немного подождать.

Соседи достались спокойные. Тихо разговаривали между собой и ко мне не лезли. Гул разговоров в зале, звон посуды и посторонние шумы не давали расслышать их разговор. Но кое-что я всё-таки разобрал. Хотя, честно говоря, не хотел этого. Речь шла о том самом, пресловутом джазе. Вот не понимаю я предков, какого черта они докопались до этого направления в музыке. Нет в ней ничего плохого. Вон фашисты тоже с джазом боролись и чем это всё закончилось? Впрочем, сейчас эти двое обсуждали джаз в трофейных фильмах, что достались Советскому Союзу после войны. Что с ним делать, если фильмы идут по всей стране? Вроде и запрета конкретного нет, а с другой стороны, по голове не погладят, если будет звоночек от доброжелателей. Я в дискуссию не встревал, незачем. И так уже засветился с этой музыкой – дальше некуда. Просто жевал бутерброд, который собрал из принесённых нарезок. Ерасыла всё ещё не было, а жрать, извините, охота. Я знаю, что есть руками не принято, но мне простительно. Дярёвня я! К тому же бутерброд выпадает из этого правила, вроде бы. Политесам не обучен.

Когда принесли горячее, а казаха всё ещё не было. Я начал волноваться. Этот парень, с подбитым глазом, не мог так просто пропасть. Надо идти искать. Как я буду в глаза товарищу Исиповой глядеть, если с ним что-то случится? Выручил официант. Он как раз принёс закуски моим соседям.

– Ваш друг, – сказал он, наклоняясь к моему уху, – немного задержится. Он просил начинать без него.

– А где…? – только и успел вымолвить я.

А официант, поняв суть вопроса, продолжил прервав меня:

– Будет чуть позже. Он с нашими музыкантами, о чём-то в курилке беседует.

Решив, что всё сказано, мужик с подносом испарился из поля зрения. А у меня возникло ощущение надвигающихся неприятностей. Вот ведь чёрт казахский! Где он только нашёл этих музыкантов? Никак решил поделиться новой песней с ресторанными исполнителями? Ничего другого мне в голову не приходило. Или всё-таки случай? Тогда откуда у меня эти сомнения? Вопросы-вопросы, а ответов нет. Ладно, пусть идёт так как идёт. Посмотрим что будет дальше.

Шницель с обжаренной картошечкой, что может быть лучше, для молодого тела? Только «Суп-лапша куриная по-деревенски» за вполне умеренную цену. Раз уж Ерасыл задерживается то, зачем мне ждать когда блюда остынут? Вот и съел всё. А этот опоздун пусть ест холодное. Понравилось всё. Ничего не мешало, никто не отвлекал так что наелся основательно. Соседи по столу оказались, какими-то там инспекторами из «Суда чести». Что это такое, я не в курсе. Даже не слышал и не представляю, где используется. Тем более где джаз и где честь? Так, случайно промелькнуло название, а я запомнил. Надо будет поинтересоваться у кого-нибудь. Потом. Хотя, мне это не интересно. Если только в качестве дополнительной информации. Итак много лишних вопросов задаю, как бы не вышло мне это боком.

Вокруг рояля началось какое-то движение. Сейчас, я наконец-то увижу, что там такого придумал мой казахский товарищ. О, мужик с гармошкой появился и с ним женщина с габаритами Монтсеррат Кабалье. Ща начнётся. Но тут, как-то мне не повезло. Не сбылись надежды и чаяния. Скучная песня о баргузине, только приблизила мой скорый отъезд. Нет, так-то песня неплохая. Просто, когда ждёшь чего-нибудь в исполнении Ерасыла, а выходит гармонист с массивной женщиной и исполняют давно известный шлягер – удовольствием это не назвать. Но ничего, я подожду. Тем более, я сыт и спешить мне некуда. Следующие две песни народной направленности настроение, тоже, сильно не испортили.

На сцене замена игрока. Вместо гармониста вышел пианист и, как бонус, девушка-скрипач. Вокалистка осталась прежняя. Может хоть они исполнят то, что я надеюсь услышать? А именно песню которую я напел и продиктовал Ерасылу. Ведь, что-то он втолковывал этим музыкантам, по словам официанта? Или я опять всё перепутал?

Все участники трио, как-то уж очень не спеша, занимались своими делами. Что-то там настраивали. О чём-то переговаривались, между собой, громким шёпотом. Тянули время, как мне показалось. Блин… Я, между прочим, почти допил графин морса и теперь он просился наружу. И, как всегда некстати, подошёл мужик с подносом и попросил рассчитаться. На мои слова, что не всё ещё съедено. Он ответил, что это роли не играет и, вообще, меня ждут на выходе. Пришлось рассчитаться. Заодно попросил, оставить порцию Ерасыла на столе, до тех пор, пока он не придёт и поест. И ещё, чтобы моё место пока не занимали. Я узнаю, что нужно, тому кто ждёт и вернусь.

Кто меня может ждать? В голове никаких вариантов. Потом увижу. Потому что сначала кабинет для мальчиков.

Вот же блин… ситуация. Как оказалось меня ждал сотрудник линейного отдела. Появилась возможность, переправить мою тушку в Калугу на литерном поезде. А что? Почему бы и не воспользоваться этим шансом, побыстрее оказаться в Калуге. Москва всё-таки не для меня. Приехать сюда ненадолго, поработать с каким-нибудь специалистом, в качестве обмена опытом, в музей может быть сходить – это да! А вот жить, любить, растить детей и работать – я предпочитаю в Калуге. Впрочем, о вкусах не спорят. Некоторые готовы на всё, лишь бы остаться в Москве на всю жизнь. Ладно. Вопрос в другом – как мне быть с Ерасылом? Не очень хочется уезжать не попрощавшись. Как-то не по-товарищески получается. Песню в горкоме пели вместе и дрались на рынке, тоже вдвоём. А теперь меня дёргают за рукав и просят поспешить, иначе поезд уйдёт – он литерный, со своим, строгим графиком движения. Сложив руки возле груди, я кое-как смог выторговать пять минут на прощание.

В зале, за столиком казаха не было. Пришлось мчаться к сцене и трясти музыкантов, на предмет нахождения моего товарища. Чуть ли не рыча от злости, так как чувствовал убегающее время, прорвался вместе с официантом в подсобные помещения. Там, в одной из комнат, сидел Ерасыл и подшивал какой-то костюм. Времени не оставалось совершенно. Поэтому, я ничего не стал спрашивать. И требовать каких-либо объяснений. А коротко, буквально в трёх словах, сообщил ему, что я срочно уезжаю.

– Жаль, – виновато улыбнувшись сказал Ерасыл, – а я хотел, чтобы ты послушал, как мы споём твою песню.

– Мне тоже жаль, – ответил я, – но, обещаю, что в следующий раз, когда я приеду, мы споём её вдвоём.

– Ты же не умеешь петь? – с улыбкой возразил Ерасыл.

– Чего-нибудь придумаем, – сказал я протягивая руку, чтобы попрощаться, – если что, то куда звонить знаешь.

Дальше, почти бегом, я бросился к выходу. Ну хоть так-то, а то действительно неудобно было. А песню, я ещё услышу. Это не так важно.

В линейном отделе меня уже ждали. Хорошо, что люди адекватные и помогли донести все мои вещи к перрону. Там, потратив минут десять на улаживание мелких проблем, мне помогли загрузить велосипед и мешок с вещами. Рюкзак так и был на моих плечах. Всё сложили в тамбуре, так как до остановки Тихонова пустынь, пассажиров не ожидается. Да и там ещё неизвестно что будет.

Как я успел заметить, состав был смешанный. Пара вагонов были пассажирскими а ещё несколько были грузовыми. Так же, посередине, была грузовая платформа, с чем-то непонятным и накрытым брезентом. Меня предупредили, чтобы я воздержался от вопросов. Только спрашивать было не у кого. Меня сразу посадили в купе к проводнику. Который, с очень серьёзной миной на лице, посоветовал не выходить оттуда до конечной остановки. Ну и фиг с вами. Не очень-то и хотелось.

Я возвращаюсь в Калугу и это всё, что меня, на данный момент, заботит. А там, имея хороший инструмент и велосипед, можно потихонечку начинать готовиться к выполнению заданию. С этой мыслью я и задремал, притулившись в уголке.

Глава 4

Товарищ Собкин ругался. Уже как минут пятнадцать. И делал это очень изобретательно и избирательно одновременно. Прошёлся по всем известным адресам и знакомым людям с пожеланиями. Ну никак он не ожидал, что я приеду не один, а вместе с велосипедом и мешком, с непонятными железками. «Легковая машина “Победа» не предназначена для перевозки негабаритных грузов. А кто на это рассчитывал, тот может сам, на своих двоих, тащить это всё до Калуги. А его дело маленькое – доставить свидетеля до общежития. Всё остальное его не волнует», – примерно так он и высказывался, это если перевести на более менее литературный русский.

Сначала его радостно поддержал вечно недовольный Фёдор. Но потом, как только шофёр понял, что это и его проблемы, тоже, уменьшил градус недовольства и начал шевелить извилинами. В результате велосипед лишился, на время поездки, своих колёс, цепи, руля и сидения. Колёса и всё остальное легко поместились в багажник «Победы». Туда же был убран мешок с моими вещами, а рама с педалями всю дорогу стояла между передними и задними сидениями в машине.

Всю дорогу до линейного отдела, мы дружно молчали. Это и понятно. Результат опознания, я уверен, Собкин узнал сразу же после его проведения. А всё остальное его не интересовало. Ничего нового я не скажу. Феде, всё было просто ровно. Он исправно тащил свою службу. Так что говорить мне с ним было не о чём.

Тёплый летний вечер. Наконец-то дождевые тучи покинули небо. Дороги, конечно же, ещё не просохли, но это единственное, что портило пейзаж за окном машины. В очередной раз нас обогнал, какой-то состав влекомый паровозом. Но Фёдор, даже, не сделал попытки прибавить скорости. Скорее всего, он просто наслаждался неспешной поездкой. Мне же, почему-то, вспомнился литерный состав на котором я прибыл. Может из-за того что, в отличие от других, у него было два локомотива? Один спереди и один сзади. Как-то непривычно это было видеть. Я бы, конечно, поинтересовался у кого-нибудь про это. Но мне запретили задавать вопросы. Поэтому еду и вспоминаю молча.

Я думал, что мы сразу поедем в общежитие, но как всегда не угадал. В первую очередь, неожиданно для меня, мы посетили столовую. Собкин, зная про мой постоянный голод, приказал водителю доставить нас именно туда. Да я собственно и не против. Московский обед давно переварился, так что всё вовремя. Калужская столовая приятно удивила. То ли время такое, что народу почти не было, то ли я так проголодался, что никого не заметил, но наелся от души. Вот теперь-то меня, с довольной улыбкой на лице, доставили в общагу.

Из рюкзака приятно пахло булочками с изюмом. Я купил на вынос одиннадцать штук, то есть всё, что у них в столовой осталось. Это мне на ужин и маленький перекус перед завтраком. Там, у меня, что-то ещё оставалось в комнате, когда приду посмотрю. Но запас, как говорится, карман не тянет. Вдруг соседи ничего не оставили, а у меня всё с собой.

Фёдор, по своей дурацкой привычке, не стал заезжать во двор общежития. Поэтому сборку велосипеда я произвёл на улице, вместе с шофёром. Лейтенант Собкин помогал нам морально – не пытаясь лезть под руку. Просто стоял и молчал. Зато потом помог дотащить вещи до входа. А Фёдор сразу же, после того как попрощался со мной, куда-то рванул. Ну, это дела не мои. Может у него задание какое никакое. Или он где-то там должен быть. Всякое бывает. Надо будет сами расскажут. Кстати, лейтенант тоже ушёл сразу, как только сгрузил вещи, на землю возле крыльца. Только и буркнул напоследок:

– Бывай! Из города не уезжай. В субботу вместе пойдём к Екатерине. Раньше не получится. Она всё ещё под наркозом – спит. По словам врачей – это лучший вариант, на данный момент.

Я молча пожал лейтенанту руку и кивнул головой, соглашаясь с его предложением. Собкин тут же развернулся и быстрым шагом, чего-то там вполголоса говоря, пошёл по своим делам. Пора и мне.

Касьян, не сказать чтобы был удивлён, но физиономию скорчил недовольную и попустительскую одновременно, типа – пришёл… ну и ладно. Только, что и сделал, так это махнул рукой в сторону комнаты коменданта. Фиг с тобой – зайду. Хорошо, что все ещё на работе, а-то бы началось: откуда, куда, зачем, почём и на-кой это надо? Сейчас с комендантшей поговорю и надо воплощать всё то, что я придумал пока ехал в поезде. Время было подумать. Попробую изобразить.

– Товарищ Эрлис, вызывали? – я заглянул в приоткрытую дверь.

– Заходите Вилор, – отозвался женский голос, – заходите.

Светлана Егоровна сидела за столом, с большой алюминиевой кружкой в руках и мелкими глотками смаковала горячий чай. Посмотрела на меня и спросила:

– Ну и как там Москва? Я уже года три там не была. Интересно.

Пришлось рассказывать, без подробностей, про поездку в Москву. Иначе это могло затянуться надолго. В процессе меня напоили чаем, а я поделился булочкой. Душевно поговорили. Как оказалось, пока меня не было, девушки проявили инициативу и вся моя посуда теперь подписана специальной красной краской: на кастрюле сбоку и, на ручке сковороды «Вилор». Это конечно хорошо, но… я как бы и не просил. Ладно, потом гляну, чего там наши красавицы наваяли. Комендант добавила, что идея общего ужина это не ново. Только люди, живущие в общежитии, уже несколько раз пробовали так делать и запала хватало на неделю… не больше. Устают сильно на работе – легче в столовой перекусить, чем каждый день готовить. На это у меня есть свой рецепт-ответ, но я его пока озвучивать не буду. Всё решится после моего выхода в город.

Велосипед оставил под присмотром вахтёра, договорился когда брал ключ, и сразу метнулся до комнаты. Надо прибрать мешок с инструментами до поры до времени. Ну и сковородкой имени меня полюбоваться. Интересно ведь.

Мешок очень удобно устроился под кроватью. Из рюкзака выложил всё кроме денег. Надо их, всё что осталось, назад вернуть. Боязно мне в общаге их держать. А вот подписи, на посуде, мне понравились. Не хохлома, конечно, но вполне прилично и, даже можно сказать, каллиграфично. Как сказали бы в том времени, в будущем то есть – креативненько.

Эх! Давно я на велосипеде не катался. А если честно то, вроде бы, Вилор вообще не умел это делать. Как бы шок или стресс не заработать. А что? И такое бывает. Куда далеко ходить, прямо на моих глазах всё случилось. У одного плотника-бетонщика было три сына. Все они женились в своё время, но вот затык… у них, почему-то, рождались только девочки. Так вот, этот плотник, когда стал дедушкой в шестой раз. И опять родилась внучка, сказал, что уйдёт в монастырь, если седьмая опять будет девочка. Все думали, что он шутит. А вот он, наоборот, каждый день Библию во время обеда читал и ещё кучу каких-то книг. Короче, кукушка, у него, начала куковать не в той тональности. Год он потихоньку себя готовил к чему-то. И ещё! В то время не было сотовых телефонов. Новости можно было узнать только вернувшись домой или, если кто-то придёт сообщить прямо на работу. Вот и обрадовала его жена, когда одна из невесток родила внука. Прибежала на работу и крикнула, вызывая мужа. Мы как раз полы собирались заливать. Опалубку ставили. Он подбежал к оконному проёму, поговорил, повернулся к нам, улыбнулся и… умер. Прямо вот так, с улыбкой. Упал и всё. В голове сосуд лопнул – это потом, на вскрытии определили. Да-с… Так что – надо аккуратно к таким вещам относиться.

Касьян вышел со мной, на площадку перед общагой. Всё не мог успокоиться. Как же аппарат-то германский. А он патриот и партократ, который бил эту фашистскую сволочь, что делала эти велосипеды. Пытался меня жизни учить – вроде, как негоже комсомольцу на нацистской технике разъезжать. Спорить мне было лень, поэтому я отделался общими фразами: – Велосипед это бывший военный трофей. Захвачен в бою. Куплен у инвалида и ветерана войны. Вся символика, нацистского и фашистского содержания, безжалостно уничтожена напильником. Какие вопросы?

Но Касьян, не был бы Касьяном, если отпустил бы меня просто так. Пару раз он всё-таки пнул ненавистный механизм. Несильно и без последствий. Я не в обиде. Но, как-то всё это наиграно было. Больше на показ все эти эмоции выставлялись. Но это-то ладно – время такое. Чего уж там. С другой стороны, по городу свободно разъезжает трофейная техника и не у кого раздражение не вызывает. Нестыковочка выходит, какая-то? Или это лично ко мне относится? Разберусь со временем. Чтобы не продолжать эту комедию, я, не обращая внимание на Касьяна, стартанул со двора на максимальной скорости.

К Рите решил не ехать. Надо сначала поговорить, что у неё дома творится. Как-то мне не понравилось наше с ней расставание. Да и, к тому же, на данный момент, есть вопросы первоочередные. Вот ими и займусь.

Немецкая техника себя оправдала. Я не в курсе, какое здесь отношение звёздочек, но велосипед исправно и довольно легко преодолевал подъёмы. Да и по прямой катился как надо. А с горки гнал вообще замечательно. Хороший аппарат – ничего не скажешь.

К Монетному двору добрался за полчаса. Учитывая, что пришлось заехать на рынок, чтобы купить десяток пирожков. Мог бы и быстрее, но зачем рисковать? Для первого раза, по брусчатке, не зная всех нюансов дороги – хороший результат. И не устал совсем.

Даже удивительно. Ничего не изменилось с тех пор, как я здесь схлестнулся с местными пацанами. А это значит, что не будем изменять традиции. Присел на ту же лавочку. Жаль подножки у велосипеда нету. Так бы поставил его, прямо напротив себя, на дорожку возле лавочки. Пришлось облокотить моё имущество на ствол тополя. Сижу и делаю вид, что отдыхаю. Место ребята выбрали отличное. Тихо и спокойно. Тенёк опять же. Все условия для скрытой и не совсем законной деятельности. Ха! Смешно.

Комитет по встрече, сегодня, состоял из трёх пареньков условно школьно-дошкольного возраста. Самый старший держал в зубах дымящийся окурок от папиросы. Остальные таким нужным девайсом не обладали. Зато, плевали сквозь зубы цыкая в разные стороны. Такие – три Гаврика Черноиваненко из книги Валентина Катаева «Белеет парус одинокий». Насчёт внешности не скажу, но по поведению очень схожи. Тот тоже был любитель плевать направо и налево. Молодёжь, соблюдая местный этикет, подошла с независимым видом и не высовывая руки из карманов. Секунд десять осматривали меня молча. Потом, старший пацан вынимая папироску из зубов спросил:

– Чё надо?

Удивительно, но меня это обращение порадовало. А что? Денег и закурить не просят. Да и настроены, на первый взгляд, мирно. Значит и я не буду лезть нахрапом.

– Угощайтесь парни, – сказал я, доставая из рюкзака пирожки, – о делах потом.

Ребята расхватали угощение в ускоренном режиме. Присели на лавочку и начали кушать. Слов благодарности я не ждал. Но и сидеть, так просто, было неохота. Поэтому, я начал разговор прямо во время перекуса. Жевать и слушать можно одновременно.

– Феликс уже пришёл?

– Ага! – ответил самый мелкий, не отрываясь от поедания пирожка.

– Как бы с ним поговорить? – продолжил спрашивать я, наблюдая за ребятами, – и как это устроить?

– Мелкий, сходи позови, – тщательно пережёвывая угощение, произнёс любитель курить, – он в очереди на «житан» был.

Главный, в этой компании, наконец-то перестал жевать. Посмотрел на меня и спросил:

– Велик твой?

– Мой, – просто ответил я.

– Дай прокатиться, – попросил он, вытирая руки об штаны.

Пришлось вспомнить своё детство. Какие там были условия, чтобы не потерять своё имущество. Тут же нравы простые. Дал покататься без всяческих уточнений и можно ждать, до следующего года, пока народ не накатается. А-то и вообще потеряют. С кого спрашивать-то, никого не зная?

– Значит так, – я начал ставить условия, – пока мы с Феликсом говорим, вы катаетесь. Только далеко не заезжаем! Мне разговору, на десять минут – вам хватит по-разочку проехаться. Ну и поаккуратнее. Ремонт, в случае чего, за ваш счёт.

– Замётано! – со счастливой улыбкой ответил парень.

Феликс появился минут через десять. Мелочь сразу оккупировала велосипед, а мы со старым знакомцем расположились на лавочке. Тут-то оставшиеся пирожки и пригодились. Парень походу не ел после работы. Сжевал угощение с большим удовольствием. Теперь можно и поговорить.

– Дело у меня к тебе, – начал разговор я, – мне нужен дом.

– А я тут с какого бока? – удивлённо ответил Феликс.

– Есть, у тебя знакомые, – продолжил я, – которые могут мне помочь в приобретении жилья?

– Откуда? – ещё больше удивился парень.

– От верблюда! – с раздражением рыкнул я, и пояснил, – ты же говорил, что знаешь людей которые помогут в любой ситуации! Или что?

– Да не, Вилор, – выставив руки перед собой, как бы защищаясь, быстро затараторил Феликс, – многих знаю. Но не уверен, что среди них есть те, кто домами занимается. До завтра подождёшь? Я узнаю у старших.

– Вот это правильно, – согласился я, – так и надо. Но, желательно прямо сейчас. Сможешь?

– Посиди, отдохни, – встал парень и махнув рукой пацанам на велосипеде, пошёл по аллее, бросив мне на ходу, – я быстро.

Вот и всё! Первое дело, можно сказать, я сделал. Осталось дождаться результата. Обрадовало то, что ребята, которые катались на велосипеде, как только мой собеседник ушёл, сразу подошли, чтобы вернуть технику. Но я их успокоил и разрешил ещё немного покататься.

Эта мысль, насчёт собственного дома, у меня была давно. Но только во время поездки из Москвы в Калугу, я смог её хорошенько обдумать. Светить деньгами не хотелось совершенно. У меня на них другие планы. Но моя короткая жизнь в общежитии, просто заставила искать отдельное жильё. Ничего хорошего не выйдет, если я буду находиться под постоянным присмотром и в большом коллективе. Для выполнения поставленных задач, а особенно моего задания, просто необходима независимая территория. Где можно заняться своими, сугубо личными делами. Все эти печальные мысли и послужили животворящим пинком приведшим к такому решению.

Дома продаются и это я знаю точно. Мой дед в пятидесятом купил для старшей дочери, сразу после её свадьбы, дом в Калуге. Даже кредит какой-то брал на ремонт и отделку. А так дом был отличный. Она там и прожила до середины шестидесятых, пока не переехала с мужем и детьми в Орёл (мужа, как специалиста перевели на другой завод с выделением жилья), где и живёт поныне. А дом переписала на сестру. Вот только механизм этой сделки я не знаю. Куда пойти? Как это вообще делается? Что для этого нужно? Краем уха слышал, что продаётся дом, а не участок. Он, вроде как, остаётся в собственности государства. Короче, ни фига я не знаю! Поэтому нужен специалист. Может Феликс найдёт кого надо, а может и нет. Тогда буду действовать по запасному варианту. Есть и такой у меня.

Пацанята раскричались не на шутку. Всё не могут правильно поделить время. Постоянно оглядываются на меня. Ждут, что я могу, в любой момент, отобрать у них это металлическое чудо. Но я же не изверг – пусть веселятся. Это поколение, которое росло во время войны и ему не хватает именно вот таких, маленьких и весёлых минуток. Ну и ещё – вдруг они мне когда-то понадобятся? Пока не знаю для чего, но пусть лучше они мне будут должны какую-либо услугу, чем наоборот.

Стоило только образоваться свободному времени, как тут же в голове начали появляться мысли. Все они сводились к одной, самой назойливой – ЗАДАНИЕ! Теперь, когда есть велосипед, можно начинать готовиться. Но опять же – аккуратно и неспеша. Сначала разведка и только потом активные действия. А когда будет свой дом, тогда и буду приобретать всё необходимое. Уж там-то найду куда спрятать. Или я не строитель?

Эх! Мне бы просто участок с какой-нибудь халупой, на первое время. А там я сам дом построю. Тот который мне нужен. Умею ведь. Деньги есть – поэтому материалы достать, мне труда не составит. Главное это всё официально оформлять. Тогда и вопросов не будет. И ещё одно условие, чтобы рядом была река. Вода нужна. Много воды.

– Это он дом собрался покупать? – неожиданно прозвучавший вопрос отвлёк меня.

– Он самый, – включаясь в разговор ответил я, – а что?

– Сразу хочу предупредить, я не занимаюсь этими делами, – сказал незнакомый мне парнишка, – но могу свести с человеком который всё устроит.

Парень лет пятнадцати, в чистой и аккуратной одежде, с начищенной обувью стоял и смотрел на меня. Даже странно видеть его в таком месте. Такие обитают в каких-нибудь консерваториях и учатся играть на скрипке, а не проигрывают обеденные деньги среди кучи малолетних хулиганов. Вылитый Слава Эльдаров из фильма «Кортик», прямо один-в-один. Хотя, какая мне разница. Его дело маленькое – познакомит с нужным человеком и адью.

– Это и так понятно, – с улыбкой сказал я, – осталось только договориться о встрече и твоём вознаграждении.

– Мне ничего не нужно, – быстро ответил парень, но его взгляд говорил об обратном, – дядя не любит работать с незнакомцами. Но, я всё же попытаюсь помочь.

– За это тоже спасибо, – поблагодарил я, и не удержавшись спросил, – когда ждать результата?

– Не надо ждать, – махнул рукой паренёк, – идём прямо сейчас. Дядя каждый вечер отдыхает в «Голубом Дунае». Там я вас и познакомлю.

Название мне незнакомо. Всю жизнь прожил в Калуге и ни разу не слышал про такой ресторан. Или кафе? Надо спросить, тем более что, по легенде, я не местный. Да и самому интересно.

– Это далеко?

– В городском парке, – ответил парень, – если поспешим то, минут за десять дойдём и точно его застанем.

В парке я знал только одно заведение общепита. Это всем известная «Кукушка». Популярное место встреч с царских времён. По слухам Коля с номером два туда заходил в своё время. Там рядом, даже, беседка была с названием «Царская», которая появилась аккурат после его посещения. А вот, про «Голубой Дунай», ничего не помню. Ладно. На месте разберёмся.

– Погнали? – спросил я, – или ещё что-то надо?

– Я в очереди стою, – замялся парень, виновато смотря на меня, – надо бы предупредить.

– Феликс, – пришлось обратиться к знакомому, – утрясёшь это дело? А то нам некогда.

– Да! – радостно ответил племянник Исиповой, – всё сделаю как надо – не беспокойтесь.

Я свистнул пацанам, что эксплуатировали мой велик. Эти черти успели попробовать все способы катания на двухколёсном механизме. Даже втроём, по моему, катались. Так что отдавали они, мой транспорт, в хорошем настроении. Успели покататься вволю. Ну и здорово! Мне не жалко, а ребятам хоть какая-то радость.

Расстались уже как хорошие знакомые. Как и положено пожали на прощание друг другу руки. Я пообещал заходить, как только появится свободное время. Ребята, в ответ, обрадовали тем, что я могу обратиться к ним по любому поводу. В общем нормально всё. Заодно перезнакомились раз уж такой момент случился. Саня – любитель папирос и два его помощника Лёха и Лёха-рыжий. А парень с деловым родственником – это Евгений. Теперь, главное не забыть как и кого зовут, а-то неудобно будет.

На велосипеде был багажник, но я побоялся ехать вдвоём. Всё-таки булыжная мостовая не место для экспериментов. Попозже, когда более менее освоюсь с управлением, тогда можно пробовать. А так, то лучше пешочком пройдёмся, тем более недалеко. Чтобы не было скучно, я наводящими вопросами разговорил Женьку. Теперь, я был в курсе всей его жизни. И ещё, я почти угадал, когда говорил о музыкальном образовании. Ошибся только с инструментом, на котором он играет. Как оказалось, он музицировал на фаготе. Ну это такая труба с ручкой и клапанами и ещё одной трубой поменьше в которую надо дуть. Короче – редкий зверь. Но… не мне об этом судить. Я вообще ни на чем играть не умею, потому что уши большие. Слон и медведь постарались – гады.

Парень оказался прав. Дорога не заняла много времени. Через двадцать минут мы уже шли по аллеям парка. Я вёл рядом с собой велосипед, а Евгений, найдя во мне понимающего собеседника, болтал без умолку. На нас, даже, некоторые прохожие оборачивались. Только не могу понять, что конкретно привлекало их внимание. Версий было две – это велосипед и Женька. Велик – потому что немецкий и почти новый, а Евгений – потому что очень шумный. Слава богу, что никто пальцем не показывал. И то ладно.

Всё-таки я оказался прав. «Голубой Дунай» оказался бывшей «Кукушкой». Во время войны старое здание сильно пострадало. В течении нескольких лет его восстанавливали. Проводили воскресники и приходили вечерами после работы. И только в том году, ближе к первомаю, снова открыли. Правда под новым названием. Но это не помешало калужанам посещать любимое место отдыха, к тому же со своей историей.

Я сел на лавочку возле фонтана. Подожду – мне не привыкать. Велосипед привлёк внимание мелких посетителей парка. Они окружили дерево, на которое опирался мой велик. Дети есть дети, что с них взять? Я бы в их возрасте, точно так же поступил бы. Скучно им здесь. Аттракционов ещё нету. Чуть позже появятся качели и карусели, а пока только площадки и аллеи для прогулок. Можно, конечно, для разнообразия в фонтан залезть. Он тут с незапамятных времён находится. Сначала стоял на рынке, примерно там, где я пирожки покупаю. Но, в начале двадцатого века его перенесли сюда. Сейчас он без украшения. Просто красивая чаша. Фигура, которая украшала фонтан раньше, пропала во время войны. Кстати, название у неё – «Кокетка с зонтиком или история одной купальщицы». Один из богатых промышленников Калуги привёз её из Италии и передал в дар городу. Что интересно, оригинал так и не найдут.

Евгений выглянул из-за дверей ресторана и помахал рукой, приглашая меня зайти внутрь. Блин… А как же велосипед? Что, прямо тут его бросить? Как назло возле входа не было мужика в ливрее. Можно было бы попросить присмотреть за моим средством передвижения. Ну и ладно, была не была, поставлю прямо у входа. Двери стеклянные – увижу если что. Но тут, неожиданно, мне помог Женька. Увидел, что я задумался и нашёл нормальный, по моему, выход. Он придержал двери и жестами показал, чтобы я завёз велосипед внутрь. Как оказалось двери были двойные. Вот в этот промежуток, между ними, мы и впихнули двухколёсного друга. Нормально. Трезвый пройдёт и не заденет, а пьяный не обратит внимание.

Зал был полон. Народ отрывался по полной. Шум и неумолкающий гул голосов. Смех и какие-то радостные вскрики. Звон посуды и позвякивание столовых приборов. В общем всё как всегда. Атмосферы добавляла мелодия, что наигрывал на пианино какой-то музыкант.

Столик, к которому мы подошли, был рассчитан на четырёх человек. Он был полностью сервирован, но сидел за ним только один человек. Он держал в руке фужер с минеральной водой, которую пил маленькими глотками. Смотрел он вглубь зала и отвлёкся, только, когда мы подошли поближе.

– Вот дядя, – сказал Евгений показывая на меня, – это Вилор, мой друг. У него к тебе дело.

– Валерий Иванович, – представился мужчина и показав, на свободные стулья, произнёс, – присаживайтесь молодые люди.

Пока мы рассаживались поудобнее, дядя Женьки сделал знак официанту. Тот моментально переместился к нашему столу. Посмотрел на Валерия Ивановича и одним движением, очень красиво и профессионально, открыл бутылочку «Ситро», разлил по фужерам и отошёл в сторонку.

Я попробовал напиток. Кисло-сладкий, прохладный и очень вкусный. Долго наслаждаться дегустацией мне не дали. Вопрос, заданный дядей, отвлёк меня от этого приятного дела:

– Ну и какое дело у вас ко мне, молодой человек?

Глава 5

Велосипед прекрасно вошёл в комнатку дровяного сарая. По крайней мере эта дверь закрывается на замок и до утра, я так думаю, с ним ничего не случится. Но прежде чем получить ключ, мне пришлось выслушать много чего нехорошего. Сначала Касьян наотрез отказался, чтобы велосипед находился в сарае. По его словам: ответственность будет на нём, а замок легко можно открыть гнутым гвоздём. Он, даже, согласился на то, что велик будет стоять напротив вахты. Потому что ему так проще. Меня это не устраивало. Будут тут всякие ходить мимо моего транспорта. Пришлось звонить коменданту, чтобы она подтвердила своё же разрешение. Вроде всё утрясли. Я присел на полешко. Устал как пёс. Вечер выдался неоднозначный. Много всякого произошло. Теперь-то уже всё закончилось, можно идти в комнату и ложиться спать. Но так неохота шевелиться… Я облокотился на стенку и стал вспоминать.

Дядя Женьки внимательно выслушал мои пожелания и требования к предполагаемому жилью. Уточнив, какую сумму я хочу потратить, Валерий Иванович задумался. Впрочем, думал он недолго. Зато потом, мне, был показан мастер-класс по продаже недвижимости. Уже через двадцать минут я имел на руках список адресов с домами, которые отвечали всем моим условиям. Как мне пояснили, в основном, дома на продажу находятся в непосредственной близости к Оке. Люди всё ещё побаиваются слухов о строительстве Калужской гидроэлектростанции. И поэтому стараются переехать поближе к центру города. Но все эти опасения беспочвенны. Проект заморожен окончательно. Мне бы, он, мог этого не говорить. Я это и так знаю. Есть несколько вариантов в пригородах, но они мне не подходят, так как отсутствует вода. В центре дом купить нереально. Там всё забито до упора. В некоторых домах живут по пять семей. Программа подселения и уплотнения действует до сих пор. Можно, как вариант, получить участок и построить своё жилище, а это – уже время! Которого катастрофически не хватает. Мне осенью в техникум учиться. Когда всё успеть?

Дальше, мы договорились о встрече на завтра. Надеюсь, что успею посмотреть все дома и выбрать самый подходящий. Всего-то семь штук. Да я прямо сейчас поеду и все посмотрю. Нафиг на завтра откладывать?

Простились. На дорожку выпили по полфужерчика «Ситро». Возле велосипеда стоял какой-то крендель в последней стадии усталости. На его дурацкий вопрос:

– А чё..?

Пришлось, в стиле девяностых, ответить:

– Потому что!

Чел вытаращил на меня свои глаза, пытаясь осознать ответ. Разговор с вусмерть пьяным не входил в мои планы. Поэтому, мы с Женькой не стали ждать развития сюжета и быстренько покинули заведение.

Поблагодарив парня за содействие, я сел на велик и поехал смотреть, что там за дома мне предложили. За работу, я отдал Евгению три рубля. Как он не сопротивлялся, мне удалось его уговорить. Пообещав никому об этом не говорить.

До одиннадцати вечера, то есть, до закрытия общежития, время было. Повезло, что население дружно возвращалось с работы. Было у кого спросить, как проехать к нужному адресу. Первый дом я сразу же отверг. Семья мечтала переехать хоть куда-нибудь, лишь бы подальше от этого ужаса. Бывший двухэтажный, как и большинство в Калуге, после попадания немецкого снаряда, лишился второго этажа и крыши напрочь. Из остатков, кое-как удалось соорудить, что-то напоминающее навес и покрыть щепой. В планах, опять переделка под нормальную стропильную конструкцию. Первый этаж, на первый взгляд, меня устраивал, но обнаруженная трещина на фасаде, всё решила. Здесь поможет только снос и строительство здания заново.

Остальные дома я осматривал менее тщательно и поэтому гораздо быстрее. На вид, вроде бы нормальные, но всегда находился какой-либо изъян. Наконец, я остановился на одном варианте. Он, конечно, тоже был не супер-пупер и, чтобы привести его в нормальный вид, потребуется какое-то время, но два положительных момента всё же были. Во-первых – участок, который составляет почти десятину (десятина это вместе с домом). Во-вторых – близость к дому где живёт Рита. Мне же надо за ней приглядывать? Или как?

Я очень надеялся, что мне понравится дом на улице Подвойского. Я знал эту улицу. Участвовал в устройстве набережной там, в том времени. Это идеальный вариант для меня. Улица шла параллельно реке. Здесь раньше была длиннющая пристань, а вдоль неё шла улица. Но… как оказалось, я ошибся. Дом нормальный, а вот участок сплоховал. В записке значилось 125 квадратных саженей, а на деле пять-шесть соток не больше. Где мне картошку сажать? Где свинарник ставить? Куда сено для козы складировать? Но вообще-то, я немного офигел, когда мне стали перечислять эти участки в десятинах и квадратных саженях с аршинами. Мне казалось, что после революции вся страна перешла на метрическую систему. А на деле все, до сих пор, предпочитают считать по старому. Динозавры блин! Нет, так-то, на стройке все чертежи, как я успел заметить, представлены в метрической системе. А все документы, на дома старой постройки, насколько я понял, остались в тех, дореволюционных единицах измерения. Дядя Женьки свободно оперировал этими величинами, перечисляя площади комнат в квадратных аршинах и земельного участка в десятинах(хорошо что про копны не вспомнил) и только иногда что-то в квадратных метрах. А мне пришлось делать вид, что я всё понимаю. Дурдом! Как тут коммунизм строить? Если у них, до сих пор, Красная площадь это семь десятин брусчатки, а в Кремле паркет измеряют квадратными аршинами. При этом, все учебники в школах, давно печатают задания с применением метрических единиц.

В общагу возвращался на последнем издыхании. Слишком много крутил педали по улицам города. Последний из осмотренных домов находился на улице Парижской Коммуны. И опять, та же самая история с участком – слишком маленький, для моих планов. Возвращался через рынок, где купил любимых пирожков. Теперь жалею об этом. Не о пирожках, а о лишних метрах, что пришлось преодолеть. Завтра, с утра ноги будут болеть до самых ушей. Как я буду работать? До выходного, ещё два дня. А-а-а!

Попробовал встать и понял, что никуда я больше не пойду. Умру прямо тут. А и фиг с ним. Время позволяет. Посижу ещё немного. Сейчас молодёжь будет возвращаться с вечерней прогулки, вот и я с ними пройду. А пока отдыхать!

– О-ой… как же хорошо! – потянувшись всеми своими конечностями произнёс я. Поёрзав, на неудобном полене, удалось более менее найти приемлемое положение. Заложил руки под голову, облокотился на стену, закрыл глаза и вытянул ноги. Расслабон! Всё! Отстаньте, я тут буду лежать…

– Вставай, – сердитый голос заставил меня выпасть из дрёмы, – чего разлёгся?

Блин… Отрубился всё-таки. Попытка встать отозвалась болью всех мышц. Особенно ломало ноги, ну это-то понятно. Таких нагрузок, организм Вилора не испытывал, наверное, никогда. Взглянул на парня, который, что-то продолжал тихонько бубнить себе под нос. Сосед по комнате. То ли Валера, то ли Вадим – не помню. Встал и опёрся на стену сарая.

– Вилор, ты чё? – с подозрением, смотря на меня, произнёс сосед, – пьяный что ли?

– Сам ты… это самое, – пытаясь внутренне встряхнуться, ответил я, – устал просто. Велик обкатывал. Не учёл, что Калуга, как и Москва, стоит на семи холмах. Замонался: то вверх, то вниз, то булыжник, то вообще нет дороги.

– Ве-елик? – удивился парень, – у кого взял? А мне дашь покататься?

Десять минут пришлось объяснять, что я купил этот велосипед в Москве и кататься, если кто захочет, на нём можно будет завтра. Потому что поздно, он устал и уже спит в сарае. Лучше бы я, ещё кружок вокруг кинотеатра «Центральный» оббежал, чем с таким товарищем спорить. Вроде бы взрослый, а ведёт себя как ребёнок. Повезло, что не возникло вопросов, на какие деньги я купил эту технику. У меня, конечно, готова версия для любопытных, но лучше бы до этого не доходило.

Касьян проводил нас взглядом, но ничего не сказал. Я сначала не понял, с чего это он? Дошло только возле двери в нашу комнату – я забыл отдать ключ! Пля… Штирлиц фигов! Не мог сказать что ли? Придётся возвращаться, иначе мне удачи не видать. Вахтёр может, в следующий раз, тормознуть с выдачей ключа. Вот ведь…

Пока бегал туда-сюда мой сосед успел всем разболтать новость про велосипед. Вот… не живётся человеку спокойно. До завтра не мог потерпеть? Пришлось доставать пирожки делиться со всеми и долго(полчаса где-то) рассказывать о моих приключениях в Москве. Опять же-таки никто и ничего не спросил по поводу денег. Такое ощущение, что, по мнению окружающих, велосипеды растут на деревьях в Москве и каждый приезжий может их сорвать с ветки, чтобы забрать домой. С другой стороны мне же лучше.

Как всегда в общаге, новость, о моём возвращении, моментально разлетелась по всем комнатам. Первыми прибежали девчонки, потом подтянулись и остальные. Блин… четверг, завтра на работу, а они фигнёй страдают. Спать надо, а они мало того, что мне не дают, так и сами не особо этого хотят. И главное – все вопросы пошли по третьему кругу, а энтузиазм не утихает. Ещё и пирожки с булочками сожрали. Все до одного. Что я буду с утра кушать? Опять на рынке обратом давиться? Окончательно вывело из себя – просьба пойти посмотреть на велосипед. Тут уж я не выдержал. Хамить не стал, а просто лёг на кровать и отказался поддерживать разговор. Народ немного пробурчал и через несколько минут начал расходиться по своим комнатам. Ну и хорошо. Лежал и представлял, а чтобы было, если они увидели мой мешок с инструментами? Это вообще бы сегодня никто спать не лёг! Да-с…

Проснулся и… Наверное, самым первым это сказал Адам, когда в очередной раз поссорился с Лилит. Ведь всем известно, с древнейших времен, что утро добрым не бывает! У меня болело всё тело. Даже моргать было больно. Какая тут нафиг утренняя зарядка? Живым бы до работы добраться. А мне же ещё и работать надо…

Минут десять я мысленно пинал себя, заставляя хотя бы сходить умыться. Сел на кровати скрипя зубами. До умывальника шёл, как телок на заклание или зомби в поиске свежего мяса. Справился.

После водных процедур немного полегчало и, даже, проснулся какой никакой аппетит. Только удовлетворить его было нечем. Да и ладно. Потерплю. Не маленький.

Всё что приобрёл в Москве, кроме инструмента, сложил в плетёную сумку и задвинул под кровать. Потом что-нибудь придумаю, куда это можно сложить по-нормальному. Хотя, если удастся фортель с домом, то и беспокоиться не о чём. На вечер у меня слишком много планов. Надо, с комендантом поговорить, с дядей Евгения встретиться и, моя головная боль, купить чего-нибудь пожрать.

Ребята пускай спят, а мне уже надо выходить. Велосипед – хорошая штука, но надо его подстроить под себя. Вчера этим некогда было заниматься. А сейчас почему бы и нет. Это только так кажется, что сел на велик и поехал. На самом деле сначала придётся потратить некоторое время. Ничего особенного, но высота руля и сидения, если их правильно отрегулировать, позволит снимать лишнюю нагрузку. Точнее правильно их распределить. Тем более, что я умею и знаю как это сделать.

Касьян молча выдал ключ, записал в журнале и заставил меня расписаться. Бюрократ, педант и зануда. Но, с другой стороны, полезный, в некоторых случаях, человек который выполняет свою работу так, как положено по его мнению. Фиг с ним – мне не трудно расписаться. Это же карандаш, а не перьевая ручка.

Набор ключей для велосипеда был. Подгонка заняла десять минут не более. Так же я немного пошаманил с давлением в камерах. Очень уж дороги в этом времени непредсказуемые. Кататься на сильно накаченных по булыжникам это капа боксёрская нужна, чтобы зубы остались целыми, а у меня её нет. Лучше уж так.

До рынка более-менее ровный участок пути. Казалось бы наслаждайся поездкой и ни о чём не думай. Ан нет! В голове, от предстоящих дел, был полный сумбур. Мне бы сосредоточиться, на чём-то одном, но тогда зачем я всё это затеял? Кучу всего надо сделать, а я один. Разорваться не получится, значит будем выкручиваться – как и всегда в последнее время.

Торговки учли наше общее пожелания. Некоторые принесли на продажу блины с начинкой. Меня никто не гонит и не подгоняет, так что время есть, чтобы всё попробовать. В прошлой жизни, я не помню, чтобы пробовал что-то подобное. Или, эти начинки, мне просто не встречались. Мне очень понравились, например, блины с солёным творогом и укропом, там ещё, вроде бы, присутствовал чеснок, но я могу ошибаться. А ещё начинка из печёной рыбы с морковкой. Покупал по паре штук и тут же съедал, пока не остыли. Одними блинами наелся. Но, на всякий случай, взял парочку пирожков с ливером. Неизвестно как и что сегодня будет.

На строительной площадке было пусто. Да собственно мне никто, кроме моего одного знакомого баталера, был не нужен. Хочу с ним договориться о месте для велосипеда или, чтобы он за ним приглядывал. Иначе буду весь рабочий день дёргаться от нехороших мыслей. А мне надо трудиться и не отвлекаться, на всякое разное.

Николай Петрович пришёл когда я уже потерял всё терпение. Причём сделал это незаметно для меня. Я сидел на подобранном ящике и разглядывал закрытую дверь склада. Неожиданно, правое плечо оказалось в крепком захвате, не давая мне подняться и повернуться. А совершенно незнакомый голос тихо, с хрипотцой поинтересовался:

– И что мы здесь высматриваем?

Как камень с души упал, когда заметил на кисти руки, что держала меня, татуировку якоря. Поэтому не стал отвечать сразу. Сначала попытался встать. Не тут-то было. Всё равно что фундаментный блок пробовать приподнять. Пришлось ответить:

– Привет Николай Петрович, а я уже заждался ожидаючи! В голове не укладывается, как это возможно: склад работает с десяти до восемнадцати, а выдаёт материалы с восьми тридцати и до семнадцати. Какой-то парадокс временной получается.

– Здоров Вилор, – нормальным голосом и не скрывая радости ответил баталер, – я тебе потом всё объясню. Ты по делу или как? Мне бы открыться сначала, а потом можно и поговорить.

Пришлось пропустить кладовщика. Раз уж спешит человек, почему бы не уважить? Но, для начала, конечно же поздоровались, как положено, по морскому обычаю – крабами за запястья. Петрович улыбнулся ещё раз и исчез за дверью склада.

Народ стал подтягиваться на планёрку. Я уже с небольшим беспокойством поглядывал на дверь склада. Минут пять и надо идти к месту сбора строителей. Наконец дверь открылась. Кладовщик вышел со стаканом воды в руках и сразу же поинтересовался:

– Что за дело?

– Я велосипед купил. В Москве. Можно у тебя в кладовке ставить буду? На пока буду работать.

– Это вот этот аппарат? – спросил Петрович, показывая на мой велосипед.

– Ага, – тут же отозвался я.

– Завози, – открывая дверь пошире и показывая рукой вглубь склада коротко произнёс баталер.

– Вилор! – раздался громкий крик, – зайди в прорабскую! Срочно!

Я оглянулся, в поисках крикнувшего или крикнувшей, но никого не увидел. Посмотрел на Петровича.

– Иди, – пожимая плечами сказал он, – чего уж там. Сам поставлю куда надо.

Спешно пробираюсь сквозь тихо гудящую толпу народа. Обсуждают чего-то, наверное то, что не успели в раздевалке. Мне тоже интересно, но остановиться не могу. Все слышали крик и поэтому не мешают, а даже наоборот, подталкивают в нужном направлении. Вот ведь незадача. Кому я там мог понадобиться? Вроде ничего никому плохого не делал. Дрался последний раз в Москве. Да и то, какая это драка? Так, потолкались немного, без критических последствий.

В коридоре пусто. Ага! Значит мне сразу в кабинет. Стучаться не стал. Переживут как-нибудь, сами же просили побыстрее. Вхожу, а там… Короче, там все: Исипова, Сергачёв, Иванов и Шкато. Плюс ещё двое мне незнакомых людей – мужчина и женщина. Не, ну первых-то я знаю, они вроде свои. А вот чем эти недовольны, даже боюсь представить. Причём, всё без исключения сильно напряжены и прямо жаждут со мной разобраться. Стоило только зайти, как сразу же вся эта группа уставилась на меня. И так-то настроения с утра нету, так ещё и эти чего-то ждут. Решил прикинуться ребёнком и сразу снять с себя все обвинения. А что? Мне шестнадцать лет, а паспорт в кармане – не приговор!

– Они сами начали, – я быстро говорю, с самым честным выражением лица и добавляю, – здрасте!

Ну и, как и следовало ожидать, понеслось. Не буря. Нет. Так себе, что-то вроде обсуждения вопросов в эфире телепередачи «Что? Где? Когда?» или «Брейн-Ринг». Все кричат и спорят, а я в качестве зрителей – знаю ответ, а говорить нельзя. Что порадовало – это уход прораба. Его счастливое лицо и брошеная фраза перед уходом: «Вы тут сами теперь разберётесь, а меня люди ждут», мне всё объяснило. А спор, между тем, не утихал и грозил перейти в что-то большее, но уже с матерными выражениями. На меня, кстати, никто не обращал внимание. Все просто орали друг на друга. Вторым ушёл Шкато, наш бригадир. Правда он не ушёл, а убежал и не просто убежал, а с криком: «Пля! Там пилястру под уровень выводить надо», выскочил в дверь. Но и это тоже напряжение в комнате не снизило. Мои робкие попытки вставить слово ни к чему не привели.

Саму суть проблемы я понял. Не понимаю одного – чего они спорят? Вот он я! Спросите меня! Вас там не было, а повторять чужие слова можно бесконечно. Толку только не будет. Но кто меня спросит? Им важнее отстоять свою точку зрения. Делать нечего. Поэтому пошёл и сел на место прораба. А что? Устал я стоять и ждать. Может хоть так привлеку внимание. А если нет то, просто посижу и подумаю о том, что мне удалось услышать. Картина вырисовывалась печальная. Всё началось со звонка Ерасыла. Вкратце и очень сжато он, по телефону, выдал свою версию произошедшего.

Это опять про джаз и моё, к нему, отношение. Точнее, про наш спор с вахтёром и уборщицами по поводу моего отношения к музыке и джазу в частности. В общем эта тема нашла продолжение. Да ещё и какое?! Уборщицы поделились своим мнением с кем-то там. Вахтёр тоже сказал пару слов кому-то. Дворник в курилке поделился своим взглядом с кем-то. А люди в горкоме комсомола работали политически грамотные. Поэтому каждый имел своё мнение о музыке. Сначала началось обсуждение внутри горкома. Может быть этим всё и закончилось – поговорили и ладно. Но кто-то решил выяснить как относится, к этому делу, товарищ Крапивин. После этого всё и завертелось…

Сергей Вадимович хоть и был занят, но подошёл к этой проблеме со всей своей ответственностью. Я подробностей не знаю. Мне эти подробности не докладывали. Всё что я знаю это кусочки информации, которые мне удалось вычленить из общего разговора. Но возвращаясь к Крапивину, то первое, что он сделал это позвонил куда-то по поводу плаката, с которого всё, по идее, и началось. Вахтёр, как потом оказалось, отказался верить в существование этой бумажки и требовал подтверждения. В общем существование плаката подтвердили, но самого его не нашли. Зато где-то раздобыли фотокопию, которую и привезли ближе к обеду. Только этим всё не закончилось. Люди, что приехали вместе с фотокопией, тоже имели своё мнение. Спорили они с вахтёром недолго, зато продуктивно. А когда уезжали к себе, во всю обсуждали это происшествие. Дальше больше. У всех же есть знакомые и друзья? А уж про комсомольцев вообще говорить нечего. Все они друзья и товарищи. Волна обсуждения между ними пошла во все стороны. Тем более, что телефон стоял почти в каждом кабинете. Из горкома в обком. Из обкома в райком. От комсомольцев к пионерам, от тех к коммунистам. Короче – полная информационная эта самая. А когда вернулся Ерасыл с фингалом в пол-лица и ему всё это рассказали, то он, тут же начал звонить в Калугу. Я в это время, ещё ехал в поезде. Поэтому мне повезло. Первые разборки прошли мимо меня. А потом было поздно – ночь на дворе и все спят. Блин! Я всегда говорил, что москвичи те ещё… Не умеют держать язык за зубами, короче. Аж бесит!

– А что не так-то? – не выдержал я, понимая кто меня подставил, – где я не прав?

Надоело мне сидеть и слушать одно и тоже. Решил, что пора уже и мне сказать своё слово. Ответ меня убил:

– Иди работай, – переходя с политического, на нормальный язык сказала Исипова, – когда надо мы тебя позовём.

Пля! Это что сейчас было? Но подумать мне не дали. Все, кто оставался в прорабской, посмотрели на меня и рявкнули:

– Бегом!

«Хорошо, что так» – думал я, выбегая из комнаты. Мысль, о том, что по моему я не закрыл дверь, испарилась сразу же, как только появилась. Срочно переодеться и к Маше. Там хоть отдохну от всего этого.

Сначала в раздевалку. Там, ясен пень, никого. Переодеваюсь. Потом, бегом к Петровичу. Быстро забираю трубчатый отвес и кельму из мешка(наконец-то буду работать нормальным инструментом). Всё остальное пусть лежит до обеда.

Гремя инструментами приближаюсь к подъезду. Вхожу аккуратно. Не хватало опять в кого-нибудь врезаться. На площадке второго этажа стоит бригадир Шкато. Командует чего-то. Пытаюсь проскочить мимо, но не судьба. Человек с фигурой борца легко меня останавливает.

– Вилор, – говорит бригадир, – ты сегодня с Машей наверху. Бегом! Она всё покажет.

Рукой толкает меня наверх. Тут пока нету лестничного марша и лежат трапы. Ну, мне не привыкать. Не по такому перемещался. Бывало и по деревянным лестницам поднимались. И ничего.

Наверху быстро оглядываюсь. Теперь мне всё понятно… и этот аврал, и эту суету, и присутствие всех каменщиков. Сегодня день открытия окон. И походу, мне придётся в этом поучаствовать. С одной стороны – прав Шкато, надо быстрее прогнать простенки и дальше опять класть сплошную кладку. С другой стороны – мы с Машей сильно не поможем. Это потом, в семидесятых, докажут, что резкий переход с одного вида кладки на другой плохо влияет на скорость работы каменщика. Сейчас об этом не задумываются – надо значит надо. Ну, не мне об этом спорить. Не буду же я объяснять, тому же прорабу например, что перегородка это два контрольных провеса, а простенок это восемь углов и каждый надо проверять. Кто меня будет слушать? К тому же, время сейчас не то и задачи стоят совсем другие. Поэтому, пошло оно всё нафиг и работаем там куда послали.

Машу поставили в середину захватки, где я её и нашёл. Это понятно. Всё-таки на несколько движений меньше надо делать. А это и скорость, и качество соответственно.

Сказать, что Бартолье обрадовалась, когда я появился, не могу. Она полностью сосредоточилась на рубке кирпича. И только буркнула, что за мной забутовка и раствор. А и ладно. Моё время ещё придёт, тогда и поговорим.

Работа попёрла, когда прибежал бригадир Шкато. Все вроде бы и так не стояли, но тут, как-то сразу все заголосили, принялись чистить инструмент, стали растопыриваться поудобнее. Короче, показали, что они готовы к труду. Семён Семёнович, как и положено, дал отмашку угловым и… понеслось!

Я старался не лезть под руку Маше. Но она, сама, делала всё так, что уже через один ряд стала тормозить бригаду. Видя это, мне ничего не оставалось делать, как только достать свой главный козырь – трубчатый отвес. Бартолье умная женщина и, скорее всего, когда-то встречалась с этим приспособлением. Поэтому она быстренько промерила внутренние углы и постепенно догнала остальных. Да, этот прибор тяжёлый. Да, его неудобно таскать с собой. Но именно тут, он в тему. Когда не нужен можно положить в оконный проём и всё. Не мешает и не спотыкаешься.

Время до обеда пролетело незаметно. Только вроде начали, а уже пора перекусить. Ребята каменщики, проходя мимо нас с Машей, останавливались и с удивлением крутили в руках мой отвес. Уже через пять минут, я устал отвечать одно и тоже. Поэтому, собрав все инструменты в сумку, я тоже направился вниз.

На лестнице, почти перед самым выходом, Маша меня притормозила и сказала:

– Тебя Рита искала.

Это конечно хорошо, что так, но и на обед идти нужно. Я-то рассчитывал, что мы увидимся после работы. Хотел предложить прокатиться на велосипеде. Там бы и поговорили. До её дома, надеюсь, все вопросы решили бы. Теперь, фиг его знает, что делать? Бежать искать Риту или оставить это, на после обеда?

Вот так, весь в размышлениях, я и попался на глаза Исиповой. А когда, посмотрел в сторону прорабской то, сразу понял, что обеда у меня не будет. Там стояли три машины. Одна из них была знакомая «Победа».

Глава 6

Сидим вдвоём с Ритой на мостках у реки. Вечер. Никого нет. Бельё никто не полощет. Даже детей, которые постоянно тут ловят рыбу, тоже нету. Ноги у нас в воде – отдыхают. Минут сорок мы добирались сюда. То она за рулём, то я – весело. Один раз только остановились, потому что не смогли пройти мимо. Запах свежей выпечки сшибал с ног. Остановились, посоветовались и я купил девять пирожков с земляникой. Больше просто не было, а другая начинка нас не интересовала. Мы сладенького хотели. Вот и сидим, болтаем ногами в воде и понемножку уничтожаем пирожковый запас. Счастье? Не знаю. Но, на данный момент, мне больше ничего не нужно. В душе, какое-то спокойствие и умиротворённость. Даже то, что вместо обеда, у меня, был серьёзный разговор с комсомольскими лидерами Калуги, теперь отошло на задний план. Хоть и ругали меня там. Сильно ругали. Дело-то политическое! А вы как думали? Один только вопрос и всё станет ясно:

– В Союзе Советских композиторов есть комсомольцы?

Вот! А эти самые комсомольцы из Союза Советских композиторов, тоже, откуда-то, по своим для меня непонятным каналам узнали про этот чёртов плакат (москвичи – я это уже говорил). И пинпец всем! Они же, кипя праведным гневом, сразу попёрлись к секретарю союза композиторов за объяснениями. Почему, этот самый секретарь, буквально вчера агитировал молодёжь критически относиться к заграничной музыке, в частности к джазу. Как-то это подозрительно выглядит и попахивает оголтелым нацизмом. Чуть до драки дело не дошло. Ребята молодые, горячие, некоторые даже в войне поучаствовали. Фашистов люто ненавидят. А тут такой повод нарисовался выяснить – кто есть ху и объяснить в чём он неправ. Чем это грозит, в общем, объяснять не надо.

Зато мне это объяснили хорошо – с подробностями. Час целый объясняли. С криком и матом. Обидно, что товарищ лейтенант, Собкин который, тоже ругался. Он оказывается взял меня на поруки, как коммунист, и поэтому отвечал за мои действия. Катерина, кстати, тоже в этом участвовала, но уже со стороны комсомольской организации. И это ещё не всё. Там столько всего было наговорено, что просто в голове не укладывается. Суток не прошло, с момента нашего спора в Московском горкоме комсомола, а уже такие последствия. Комсомольская Москва гудит, бурлит, достаёт все залежалые камни из-за пазухи и требует крови! Их обвинили в нацизме и кто-то, за это, должен ответить. Надо газет завтра купить, что ли? Почитать что, в конце концов, получилось и какие выводы из всего этого последуют. Хотя, наверное, не будет ничего в газетах. Время не то. Реакция если и будет, то не сразу. С другой стороны, а чего это я так возбудился? Моё-то задание никто не отменял! А с джазом это вообще не моя проблема. Пусть у других голова болит, меня это не касается. Есть стройка вот и буду там показывать результаты. Правда, пока, что-то не очень получается. Но я что-нибудь придумаю. Для меня же всё закончилось более-менее нормально. Исипова, чуть ли не за шиворот, отвела меня в столовую. Я очень плотно пообедал. Потом, меня пинками загнали на работу и предупредили, чтобы я не высовывался в ближайшее время из общежития. А на работе работал и не вздумал, даже, вспоминать про джаз и фашистские плакаты! И вообще держать язык за зубами – информация не секретная, но… и не для общего пользования. За мной теперь будут присматривать. Да и ладно – мне же спокойнее. А сейчас я просто отдыхаю.

– Вилор, – голос Риты отвлёк меня от раздумий, – мне надо домой.

– Уже идём, – ответил я.

Хоть и не охота, но раз девушке надо, то кто я такой, чтобы быть против? Собрались быстро. Что там собирать-то? Только мой рюкзак и всё. Да портянки намотать. Делов на пять минут. Остаток пирожков, к инструменту, в общаге потом доем. Риту на багажник и вперёд.

Не раскрылась девушка передо мной. Не рассказала, что у неё за проблемы. А я и не настаиваю. Придёт время расскажет. Хотелось бы чтобы между нами не было тайн и всяких там разных скелетов в шкафу. Но и торопить события нельзя. В итоге можно получить или обиду на всю жизнь, или вообще от ворот поворот. Мне этого не нужно.

До её дома не доехали. Остановились, метрах в пятидесяти, за небольшим изгибом улицы. По идее, если немного постараться, то отсюда можно увидеть мой будущий дом. Но, как говорится, не будем форсировать события. Пока, место моего жительства, пусть останется тайной. Потом, как-нибудь при случае расскажу и покажу. А может и внутрь приглашу. Только ремонт сделаю, чтобы стыдно не было. Дом, конечно, хороший и крепкий, а то, что брёвна второго этажа придётся полностью перебирать это ерунда. Что мы не строители что ли? Разберём, переберём и заново положим. Будет ещё лучше, чем прежде. Главное, что первый этаж в порядке. Кирпичная кладка не нарушена. Видимых трещин и следов ремонта не наблюдается. Окна и двери на месте. Даже сени небольшие есть. Хороший дом.

Постояли немного. Я хоть отдышался. Это по набережной нормально ехать, а вот после поворота, на Зелёный Крупец, пришлось идти пешком. Горка не слабая. Дурацкий велосипед стоит между нами. Хотел обнять девушку и может быть поцеловать. Но этот пепелац мешается. Рита тоже стоит, как будто бы чего-то ждёт. Протягиваю руку. Пытаюсь привлечь девушку поближе. Но, стоило только коснуться плеча Риты, как она, каким-то резким движением, отодвинулась от меня и побежала в сторону своего дома. Даже не попрощалась…

Вот что я опять сделал не так? Вроде, в той жизни, проблем с женщинами не было. Да и Вилор не в монастыре рос. Уж что-что, а откуда берутся дети, он знал не понаслышке. Эх Рита! Что же ты от меня скрываешь? Почему так реагируешь, на простые прикосновения? Фиг поймёшь, что им надо этим девушкам. Ладно, потом выясню. Сейчас мне нужно добраться до парка. Надо закрыть вопрос по дому. Пусть дядя Женьки начинает процедуру оформления. Хочу уже жить отдельно. Будет у меня дом – будет одной проблемой меньше.

Хорошо я размялся на работе. Сейчас, сидя на сидении велосипеда и крутя педали, мне это понятно. Мышцы хоть и побаливали но, если сильно их не напрягать, то никаких неприятных ощущений нет. А я и не спешу – время до закрытия бывшей «Кукушки», а теперь «Голубого Дуная» много. Кручу педали потихоньку. Дядя Женьки всегда сидит до закрытия заведения – успею. По крайней мере, он сам мне про это говорил.

Не знаю но, по моим ощущениям, в парке что-то изменилось. То ли потому что пятница, то ли ещё почему? Как-то тесно стало. Мне пришлось слезть с велосипеда и идти пешком. Народ дружно оккупировал лавочки и скамейки. На смотровой площадке играл духовой оркестр. Детей, как ни странно, почти не было. А вот милицию я в прошлый раз, не видел. Сейчас же, присутствуют два представителя этих ведомственных сил. С чего бы это? Надеюсь, что я не имею к этому никакого отношения.

Валерий Иванович занимал тоже самое место. Поздоровались. Я сел напротив калужского риэлтора. От запахов блюд, что стояли на столе, чуть слюной не подавился. Дядя Женьки видя это, предложил не стесняться и перекусить, чем бог послал. Возражать я не стал. Соорудил бутер из мясной нарезки и хлеба и попутно объяснил, какой именно дом мне понравился. Валерий Иванович если и удивился, то виду не подал. Я же, активно пережёвывая бутер, стал уточнять финансовую и юридическую сторону вопроса.

Как же всё в Советском Союзе запутано. Даже простой дом купить это большая проблема. Столько лишних телодвижений надо сделать, что вся охота вкупе с желанием пропадает. Слава кому-то там, что хоть от большей половины дел, меня избавит Валерий Иванович. Моё – это выдать аванс и паспорт, а его всё остальное. Вся эта беготня, с пропиской и выпиской, ляжет на его плечи. Остальные деньги, я должен буду отдать, в обмен на паспорт, когда там появится отметка о прописке и домовая книга с записью. Потом можно заезжать и жить. Ещё, конечно, предстоит знакомство с участковым, но – это меня меньше всего беспокоит.

Не удержался. Очень уж всё, находящееся на столе, аппетитно пахло. Да и выглядело не чуть не хуже. Оторвался по полной программе. Если бы не официант, который постоянно выражал недовольство присутствием в зале велосипеда, то я бы съел всё. А так пришлось уходить. Но главное – дело сделано! Аванс уплачен и Валерий Иванович начал претворять мою мечту в жизнь. Через три дня, нам предстоит ещё одна встреча. Там, я точно узнаю, когда и в какой день стану обладателем жилплощади. Ну и ещё, может, какие-либо вопросы возникнут. Ну и отлично! Понедельник не самый плохой день, для хороших новостей.

Уже подходя к транспортному средству, хлопнул себя по кумполу. Вечный вопрос-то, на сегодняшний день, остался нерешённым. Делать нечего. Пойду по проторенной дорожке. Раз уж, официант товарищ озабоченный перфекционизмом, то грех этим не воспользоваться. Вообще-то, я прекрасно понимаю таких людей, которые стремятся избавиться от всего лишнего и выравнить всё кривое. Сам немного такой. А это значит, что мы найдём общий язык.

Пять минут разговора и пара купюр, а в итоге – имею два бумажных пакета с нормальной едой. Но самое главное это то, что все остались довольны – официант гонораром, а я решённой проблемой.

Как ни странно, но путь к общаге занял гораздо больше времени, чем можно было представить. Меня постоянно окликали знакомые по работе и общежитию, приходилось останавливаться и разговаривать. Такое ощущение, что рабочие нашей организации специально толкутся в районе общежития. А прямо перед входом меня вообще остановили, на час не менее. Народ потребовал выполнения обещания. И пока все не покатались на велике, меня не отпустили. Вроде взрослые, а ведут себя как дети. И даже Касьян им не указ.

Велосипед в сарае, а я в комнате. Сижу, кормлю соседей. Я же не жлоб. Так получилось, что когда вытащил из рюкзака пакеты с едой, запах пошёл на всю комнату. Пришлось поделиться. Даже не знаю, что они про меня думают. Я бы, например, давно поинтересовался откуда у пацана деньги. Но, как я и говорил, люди тут нормальные и не любопытные. За что я им благодарен. Вот и устроил им перекус перед сном. Небольшой.

Утро было не очень хорошим. Мышцы всё ещё побаливали, но уже не так сильно. Небольшая разминка и водные процедуры помогли, но не совсем. Мне бы сутки активного релакса с усиленным питанием и витаминами. Быстро бы в норму пришёл. Только где ж их взять-то? Тут походу таких слов-то не знают. Эх! Буду справляться тем, что есть. Хотя… есть одна мысль.

Касьян слова не сказал. Только кивнул. Ну вроде как поздоровался. А и ладно. Бубликов с маком вечером притащу, тогда и разберусь под чай – что и как. Непонятное такое, его отношение ко мне, немного напрягает. Вот и решим все проблемы разом.

Надо что-то делать с рулём. Неудобный до жути. Как фашисты ездили, на этом аппарате, не могу понять. Или это не родной руль? Ну, не специалист я по велосипедам. Кататься умею, а вот в моделях не разбираюсь. Взять, например, мой путь до вокзала. Половину дороги проехал нормально. Не напрягаясь сильно. А уже во второй половине руки стали уставать. Прямой руль это анахронизм. Хорошо, что я придерживаюсь правила – часть пути на велосипеде, а часть пешком. Иначе, на работе, не смогу кирпич в руке удержать. Что уж говорить о помощи Маше. Вчера-то еле выдержал. Неохота сегодня опозориться.

Вокзал уже как родной стал. Всё знакомо. Мне кажется, что даже бабульки, которые торгуют на привокзальной площади, узнают меня. По крайней мере отношение ко мне хорошее. Или дело ещё в чём-то? Купил стакан земляники и пирожков с ливером. Употребил всё, запивая свежим молоком. Обошлось не дороже чем на рынке. Зато сытно и витаминчики присутствуют. То что надо, для организма Вилора. Хорошо бы, конечно, земляничку помять с сахарным песочком и залить молочком или сливками, а уже потом употреблять. Но и так, вприкуску, тоже нормально. А есть ещё рецепт, для мужчин, по крайней мере так утверждал мой тренер по боксу, это земляника со сметаной. Очень он это самое повышает. Мне это кушанье без надобности. И так всё работает отлично и, я бы сказал, даже слишком… Слава всем пророкам, думать об этом пока некогда. Тут пожрать-то иногда забываешь, что уж про отношения говорить. Появится дом – тогда буду на эту тему думать.

В линейный отдел заезжать не стал. Вечером с Собкиным пойдём к Катерине, чего раньше времени людей беспокоить?

Удивительно, но до работы добрался намного раньше времени. Теперь сорок минут надо чем-то заниматься. Так просто сидеть на лавочке это прямо пытка какая-то. Смотаться на речку что ли? Искупаться в утреннем тумане. Или попытаться перехватить Риту по дороге. Объяснить ей, что сегодня не получится вместе с работы уйти. Или предложить вместе сходить к Кате? Чёрт знает что в голову приходит. Собкин меня грохнет и, наверное, будет прав.

Ничего не решил. А раз уж делать нечего – решил заняться великом. А что? Время есть и никто не мешает. С советами никто не лезет под руку, почему бы и нет. Заодно отвлекусь. А велосипед это дело тонкое. Перевернул, поставил кверху колёсами. Обалдеть! Прав был тот товарищ, который не советовал рисовать картины на городской площади – тут же появились советчики. Вот откуда они взялись? Только что же никого не было?! За углом, что ли стояли, ждали? И ведь ещё подходят! Скорее всего, сегодня планёрка будет здесь.

Когда народа много, то – работа идёт веселее. Я в этом убедился. Столько советов, как привести велосипед в порядок, не ожидал услышать. Да и какие там советы? Меня отодвинули в сторону и, сами начали, что-то делать, с моим средством передвижения. Такое ощущение, что тут собрались велослесари или, как там они называются, которые готовят велики к гонкам. Мне натянули цепь как надо. Подкачали колёса. Сиденье – долго мучали, но всё-таки установили его на уровне моего пупка. Короче… помогли, и за это спасибо! Но…. нашёлся товарищ. Я честно, даже, не думал, что такие есть в это время. Пришёл и… всё испортил. Сказал, кажется, всего-лишь одну фразу, а получилось, что чуть ли не общая драка случилась.

– Вечно эти детдомовцы на нашей шее сидят, – раздалось откуда-то из толпы, – теперь, вон, все велосипед помогают настроить.

Блин… Я не знаю как это объяснить и что началось. Это неописуемое. Кого-то ругали, кто-то кого-то держал. Девчонки визжали. Я метнулся на голос. Ребята кругом матерились. Кто-то кричал. И опять, во всём виноват я! Я только попытался дёрнулся вперёд. Как пелена тёмная накрыла. А очнулся в руках, того самого электрика, который вечно пьяный. Рыжиков – вроде. Он держал меня за плечи, тряс и говорил:

– Вилор, ты не смотри что я выпивши. Я этого фраера заставлю, нас, детдомовцев уважать…

Взгляд вбок, а там Рита. И слёзы, у неё по щеке. Руки сжатые в кулаки. Как же меня всё это достало. За что девушка должна страдать?