Разыскиваем маму. Срочно! Том 1–2 читать онлайн

Дитрих Эрнст Редривер, троюродный брат короля и самый успешный генерал в истории своего мира, разыскивает жену из другого мира. Требования просты: милая и добрая девушка не старше тридцати, имеющая опыт воспитания пяти детей.И кто бы знал, что я, Кира, простая девушка, на которую родители переложили воспитание младшеньких, идеально подойду под эти требования!Условия заманчивы, предложение этого Дитриха решает все мои, казалось бы, нерешаемые проблемы, но… почему я чувствую во всем этом подвох?

Лира Алая

Разыскиваем маму. Срочно! Том 1–2

Глава 1

– Вам нужна девушка не старше тридцати, разумная, симпатичная, получившая достойное образование, а также имеющая опыт в воспитании детей. Ах да, и обязательно хотя бы раз в жизни успешно присматривающая за девятью детьми. Почему, кстати, именно девятью?

– Чтобы справится с тремя моими дражайшими племянниками требуется тройная подготовка.

– Хорошо-хорошо. У девушки не должно быть вредных привычек, страсти к большим тратам и нескольких браков в прошлом. Все верно, ваше высокопревосходительство Дитрих?

– И обязательно из другого мира, увы, заключать фиктивный брак жительницами нашего мира… чревато, сами понимаете. И никаких магических сил. Это самое важное.

– Понимаю. Понимаю, что это невозможные требования! Где я найду тебе, всю ситуацию дракону под хвост, девушку, подходящую под все эти требования?!

– Скажи еще, что мои просьбы неразумные.

– Каждое по отдельности – вполне. Но все вместе…

– Отпуск. И тройная оплата. Отдохнешь от меня, никакой охоты на монстров, никаких дежурств…

– Понял, я попробую. Искать лучше в немагическом мире?

– И познакомить с детьми до подписания контракта. Нет, стой, в этот раз лучше после, возможно, сбежит не сразу и у нас будет дополнительное время для поиска другой жены, – закончил Дитрих Эрнст Редривер, троюродный брат короля и самый успешный генерал в истории своего мира.

***

– И поэтому вы сейчас здесь, – подытожила я краткий рассказ гостя.

– Именно, госпожа Кира, – улыбнулся этот удивительно красивый мужчина в дорогой одежде.

В нашей кухне, где если один ходил, а второй сидел, то третий мог исключительно пролететь, так как места не хватало, этот человек смотрелся совершенно иррационально. Легче было бы представить его в фешенебельном ресторане или в идеальном офисе какой-нибудь преуспевающей компании. Если бы не заверение моей лучшей подруги Татьяны, что это мой единственный шанс не только закрыть все семейные долги и кредиты, что все надежно настолько, насколько может быть, то я бы уже вызвала полицию для задержания мошенника.

– Так вашему Дитриху нужна невеста…

– Жена, – поправил меня мужчина. – Ему нужна жена. Фиктивная, но, поверьте, вы в обиде не останетесь. Мы решим все ваши финансовые проблемы. А если вы с Дитрихом понравитесь друг другу, он совершенно точно не будет против сделать брак самым настоящим. Он прекрасный мужчина, который ищет достойную спутницу жизни. Впрочем, кхм, извините за мои слова. Не в моей компетенции разговаривать про личные дела двух взрослых людей. Я здесь лишь для того, чтобы предложить вам контракт, заметьте, прозрачный и легальный, прояснить условия и, конечно же, активировать необходимую магию, чтобы ваше перемещение в другой мир не принесло вреда ни вам, ни вашим близким. Условия, по моему скромному мнению, чрезвычайно хороши.

Он прав. Условия были настолько хорошими, что сомнения меня захлестнули. Пришлось позвонить в специальную службу проверки договоров с людьми из других миров, где подтвердили, что все отлично – контракт зарегистрирован, мир надежен: в рабство или на магические эксперименты меня не продадут.

– Да, я прочитала договор, под требования для фиктивной жены подхожу. Только я одного немного не пойму. К чему вопрос о воспитании пятерых детей? – уточнила я.

– Потому что у Дитриха трое детей на попечении. Две племянницы и один племянник. Они осиротели не так давно, поэтому… – мужчина грустно вздохнул, явно пытаясь давить на жалость.

Нет уж, со мной такие хитрости не пройдут. Сама подобное делала, когда… Впрочем, не суть важно. На мой вопрос этот мужчина так и не ответил.

– Почему пятерых? У него же нет в планах сделать еще двоих детишек со мной без предупреждения? – настороженно спросила я.

– Ты будешь делать детишек? – на кухню заглянул Саша – мой самый младший брат, всего тринадцать лет. – Ох… охурметь! Тебе нас пятерых мало?

– Не мешай мне разговаривать с гостем, или… – я намеренно замолчала.

– Или? – наигранно дерзко спросил он.

– Ты действительно хочешь узнать, что я подразумевала под «или»? – усмехнулась я – и дверь тут же захлопнулась.

Ну, а что поделать? Детей надо учить вежливости, иногда для этого приходилось пользоваться не самыми вежливыми способами. Зато эффект отличный. Да и какой у меня был выбор? Наши родители умудрились наделать пятерых детишек, не считая меня, и всю жизнь проводили на работе, оставив все воспитание младшеньких мне. И не только. Даже повзрослев, выучившись в институте и устроившись на работу, я не смогла оставить семью и изо всех сил пыталась не только достойно воспитать своих братьев и сестричек, но и помочь им с дорогой в светлое будущее. Уроки фортепиано для сестренки Алисы, чтобы она смогла стать композитором, как и мечтала, оплата учебы старшего из братьев, потому что поступить на бюджет не удалось, ведь денег на репетиторов или курсы в нужный момент не оказалось. Бытовые мелочи, куча вещей, без которых детям и подросткам точно не обойтись, еще и родители умудрились набрать кредиты. Все это привело к весьма плачевному финансовому состоянию. Мама с папой пытались исправить это, но только подорвали здоровье от чрезмерной нагрузки. А еще мне грозило увольнение с работы из-за… Впрочем, не будем вспоминать о плохом и гадком.

И теперь передо мной сидел мужчина и предлагал разом решить практически неразрешимую для меня проблему. И не только – сумма, которую указали в контракте, превосходила все самый смелые ожидания самых корыстных людей. Хватило бы на безбедную жизнь всей семье. И еще предлагали гражданство другого мира, даже если меня с этим Дитрихом ждет развод. А это не так уж легко получить! Все магические миры славились высоким уровнем жизни, низкой безработицей, а потому были чрезвычайно привлекательны. Чтобы остановить массовую иммиграцию, власти установили ограничения – попасть в другой мир можно было исключительно по работе и на время работы. И еще строго контролировали, чтобы граждане их мира не попали в переделку по глупости и незнанию. Поэтому получение официального гражданства благодаря абсолютно чистому, прозрачному и заверенному нашим правительственным органом контракту – это настоящий подарок. Многие о таком и мечтать не могли.

К единоразовой выплате в деньгах нашего мира прилагалось еще и мое личное пособие в другом мире, которого, по заверению Брайона, а также наших служб, хватало, чтобы спокойно жить в другом мире. И если я волновалась, что буду тосковать без родни друзей, скачусь в депрессию и не выдержу разлуки со всем привычным, то не стоило: к моему контракту прилагалось специальное зелье, которое позволит мне с этой разлукой справиться. Я никого не забуду, но буду воспринимать сам факт расставания легко и без негативных эмоций, а воспоминания о времени, проведенном вместе, будут не отдаваться глухой тоской, а служить тихой радостью.

Всего-то требовалось прожить с Дитрихом до совершеннолетия его племянников. И, разумеется, взять на себя роль примерной жены и хорошей матери, но без каких-либо жестких ограничений. Слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Мужчина выразительно взглянул на поспешно закрытую мелким дверь и восхищенно присвистнул:

– А вы впечатляете, Кира. Я ведь не представился официально? Брайон Лено, главный помощник генерала Дитриха.

– Ничего такого, всего лишь надлежащее воспитание. – Я махнула рукой, скрывая гордость – добиться такого послушания от сорванцов было весьма непросто! – Так все же… Ответите на мой вопрос? Только честно.

Честности я не ждала. И ошиблась. Брайон Лено сказал совершенно искренне:

– Потому что малышку Амелию сразу же можно считать за двоих, а кота и ручную мантикору, которые сопровождают детей – еще за единицу. Самая большая проблема этого контракта – найти подход к детям.

– А если не найду, то просто получу крупную выплату. – И покрою все долги.

– Именно.

– А что насчет самого… Дитриха? – спросила я. – Мы взрослые люди, что случится, если я с ним не полажу?

– Это не имеет значения. Он не будет вам докучать, если не понравится. Разумеется, все условия мы скрепим магически, если вы согласитесь. Что ж, тогда я оставлю вас? Обдумать предложение. Только не затягивайте.

А что обдумывать? Даже если не потеряю работу и устроюсь еще на две, то такую сумму мне не заработать. И как бы пафосно в книгах и глупых романтических комедия не твердили, что счастье от денег не зависит, все это сплошные наивные бредни. Быть несчастным, конечно, можно и с деньгами, а вот счастливым совсем без них – очень и очень трудно.

– Не стоит, я уже готова дать ответ, – сказала я, с легкостью принимая решение. – Я согласна на предложение вашего высокопревосходительства Дитриха.

Уверена, кто-то скажет, что я приняла необдуманное и поспешное решение. Что греха таить, у меня и самой такая мысль появлялась. Но навряд ли за неделю, которую я бы взяла на раздумье, что-то изменилось. Деньги не появляются из воздуха, зарплату внезапно не повышают, мерзкий начальник не прекращает приставать, грозя увольнением, а родители не избавляются от всех кредитов и хронических болезней в одночасье. К тому же, весь процесс заключения контракта занял бы полтора месяца, и в этот период я могла отказаться в любой момент.

А еще я очень хорошо поняла одну вещь: этому Дитриху не нужна ни невеста, ни жена. Ему нужна мама для его племянников и, вероятно, хозяйка дома, которая возьмет на себя повседневные дела. Никого не интересовала ни моя внешность, ни мой характер, а основным критерием в контракте, выделенным большими буквами, было воспитание детей. Почему не няня – та еще загадка. Последнее ведь и дешевле, и проще. Вопросов хватало и без того: почему из другого мира, почему обязательно из немагического, зачем меня проверяли на отсутствие этой самой магии каким-то прибором? Лишь легальность контракта и безмерно уважительное и внимательное отношение Брайона Лено успокаивали.

Вот так через полтора месяца я оказалась в другом мире и ехала на встречу с будущим мужем и его племянниками. Не могу сказать, что сильно волновалась, в отличие от того же Брайона, который сидел как на иголках. Ну а вдруг я не полажу с детьми Дитриха, вдруг откажусь с ними обащться?

– Они, конечно, те еще шкоды, но точно не хотят сделать ничего плохого. Алекс – старший из племянников Дитриха, ему сейчас семь лет. Он обожает магию и мечи, особенно ему нравится тестировать ее на… кхм, в общем, любит тренироваться и не упускает возможности, – Брайон отвел взгляд, а я хорошо поняла – тренировки эти заканчивались плачевно и явно не для Алекса. – Эва – маленькая леди, которая искренне верит в настоящую любовь, а вот если посчитает ненастоящей… – Брайон запнулся, слегка побледнел, но постарался исправиться: – то будет очень грустить.

Судя по неловкой улыбке Брайона, сама маленькая леди грустила куда меньше, чем окружающие. Дети-то и в моем мире отличались невероятной фантазией и потрясающей способностью воплощать ее в жизнь, а что уж говорить о магах?

– А третий ребенок? – спросила я, когда пауза затянулась.

О-о-о, кажется, с третьим ребенком возникнут самые большие проблемы, раз уж Брайон (надо заметить, весьма красноречивый и с отлично подвешенным языком, в чем я убедилась за время подписания контракта) не мог подобрать слова.

– Амелия… как настоящая принцесса, – натянуто улыбнулся Брайон. – Но вы поймите, что они замечательные! Просто три года назад потеряли родителей и все еще не могут с этим смириться. Дитрих не может проводить с ними много времени из-за… работы.

– Поняла, – ласково улыбнулась я. – А еще?

– Еще?

– Что еще мне следует знать? – спросила я, намекая на продолжение рассказа о моих будущих домочадцах.

– А! Кот Соломон. Не пытайтесь его подкармливать – он считает это подкупом. Видите ли, это кот из подразделения под командованием Дитриха. Он подкидывал амулеты записи реальности продажным аристократам, да и сам нередко втирался им в доверие, чтобы красть подозрительные мелочи, которые после использовались в качестве доказательств преступлений.

– Это как? – не удержалась я.

– Да обыкновенно! Сами подумайте, кто может прямо через парадную дверь попасть в дом богатых нечистоплотных аристократов, вызвать исключительно умиление вместо подозрения, да еще и задержаться на столько, сколько пожелает? Исключительно кот! Вот Соломон и работал таким образом, а потом боевая травма, списание – и его отправили к детям, с которыми он отлично поладил. Но профессиональная деформация, понимаете, от нее никуда не деться, так что ни подкупить, не подлизаться к нему нельзя – очень чревато. Многие… допустили эту ошибку.

Я прищурилась: мне кажется, или перед словом «ошибка» должен находиться эпитет «фатально».

– А еще?

– Ах да, мантикора! Франсуа-Доминик Четвертая, подарок короля. Чтобы с ней не поссориться, не пытайтесь ей помешать в обустройстве дома. Если захочет прихватить золотую статую с центральной площади, потому что она понравилась кому-то из детишек, просто найдите мэра и отдайте ему пустой чек. Дитрих может позволить себе оплачивать незначительные прихоти любимицы племянников.

– А поладить с ней как? – спросила я.

– Это невозможно, она не любит людей. Но, как шутил Дитрих, если она не попытается вас покусать, а пройдет мимо, то можете считать это высшим комплиментом, – начал Брайон, а после увидел мои круглые глаза: – Это шутка, это шутка, она уже месяц никого не кусала, а до того все было заслуженно!

Такой черный юмор мне был по душе исключительно в те моменты, когда меня не касался. Но переживать было поздно, да и если я пострадаю по вине Дитриха, его слуг или домочадцев, то мне положена огромная компенсация. А магия этого мира, как успел похвастаться Брайон, могла и руку новую прирастить.

– Хорошо, поняла, а еще?

– Что еще? – не понял Брайон.

– Еще про кого вы мне расскажете?

– Так я про всех уже рассказал.

– Разве? А что насчет моего будущего мужа Дитриха?

– Я не могу обсуждать своего начальника! – тут же замахал руками Брайон. – Прошу меня извинить.

– Не буду, – улыбнулась я. – Не буду вас извинять, пока вы мне не скажете о нем хоть пару слов. Уверена, если вы смогли так подробно поговорить о его любимых племянниках, то ничего не случится, если вы расскажете немного о нем самом.

– Но я всего лишь подчиненный…

– Брайон, скажите мне честно, он урод, да? – сказала я, добавив в голос изрядную долю грусти. – Он такой страшный, что вы мне уже сочувствуете, но не можете предать работодателя и рассказать правду, да?

– О, драконы освети этот мир, нет! Он столь красив, что некоторые дамы вызывали друг друга на магические дуэли, лишь ради одного танца с ним на балу.

Что ж, мой муж не урод, уже неплохо. Но то, что он слишком красивый – ничуть не меньшая проблема. Сражаться с кем-то из его поклонниц в магических дуэлях я не намерена.

– Тогда… Он сердцеед, и все дамы, которым он разбил сердце, будут вызывать меня на эту вашу дуэль в попытках убить? – продолжила я, округляя глаза и изображая истинный ужас.

Ну, почти натурально. Все свои изначально средненькие актерские способности я натренировала по максимуму благодаря братцам и сестренкам. Что? Пропала булочка? Так это зайка съел, он явно оголодал, ты ведь не против поделиться с голодным зайкой? И попробуй только недостаточно достоверно нести эту околесицу, мигом поймут и догадаются, реву будет, ух! А так с голодным зайкой не так уж и обидно поделиться. Потом еще нужно вычислить, кто сожрал чужую булочку, и убедить, что так нельзя. Какие только аргументы в ход не шли!

Так что мои актерские способности сейчас были на более или менее приличной уровне. По крайней мере, Брайон мой испуг воспринял всерьез, тут же отрицательно замотал головой:

– Нет-нет, никто, абсолютно никто не посмеет тронуть будущую жену Дитриха. Он же не посмотрит, кто там был – мужчина или женщина – сразу отправит в казематы. И хорошо, если преступник отделается пожизненным сроком, а то и… – Брайон замолчал и закашлялся.

– Получается, он у вас тиран? И меня отправит в тюрьму, если я сделаю что-то не то? – тут же я нашла очередную лазейку, про себя радуясь абсолютной неискушенности этого помощника.

Это вообще нормально, что я так легко вытягиваю информацию?

– Нет, конечно же. То есть, Дитрих строг, но абсолютно справедлив. Если вы не совершите преступление, то никакого наказания.

– Но я ведь могу по незнанию куда-то вляпаться, – расстроенно сказала я, вздыхая и утыкаясь взглядом себе в колени.

Ну, надо же как-то изображать переживания.

– Что вы, законы наших миров немного схожи. Не убивайте, не воруйте и не причиняйте вреда другим людям – это основное. Все остальное не имеет абсолютно никакого значения, поверьте мне. Даже если вы что-то сделаете не так, то Дитриху не будет до этого никакого дела. Разумеется, его племянники – исключение, – Брайон пытался говорить как можно мягче, но я по голосу четко слышала – нервничает.

Кажется, начинает понимать, что разговор идет куда-то не туда.

– То есть, Дитрих абсолютно равнодушен?

– Нет, конечно, он хороший человек, но слишком занятой. Он тратит время лишь на тех, кто ему нравится, – сказал Брайон.

Я посмотрела на мужчину и заметила каплю пота на его лбу. Он точно помощник самого генерала? Где стальные нервы и абсолютное спокойствие?

– Я ему не нравлюсь? Но он же меня даже не знает? – нахмурилась я.

– Я уверен, что вы ему уже нравитесь, мисс Кира, – вздохнул Брайон. – И этому есть причины. Тот самый пункт, который вы просили добавить в контракт, наверняка вызовет искреннюю и неподдельную симпатию со стороны Дитриха.

– Это какой? – тут я уже удивилась без капли притворства.

– Тот, где вы потребовали, чтобы все эти вещи, которыми… кхм, супруги занимаются в спальне, – Брайон даже покраснел чуть-чуть, – оставались сугубо добровольными. И в первые месяцы брака не было ни физического, ни психологического склонения к этим вещам.

Я приподняла правую бровь, недоверчиво рассматривая мужчину, а после все же спросила:

– И это все?

– Ну, я уточнил, добровольными с обеих сторон, а вы так уверенно и без капли сомнений согласились.

– И благодаря этому пункту, правильно понимаю, я априори симпатична Дитриху?

– Именно! – восторженно ответил Брайон. – Как только вы выдвинули столь прекрасное и разумное условие, я сразу же передал это Дитриху. И, надо сказать, его это очень воодушевило, ведь он женится на по-настоящему разумной и гордой женщине.

Я похлопала глазками как последняя дурочка, но от изумленного возгласа удержалась. На самом деле, я много поправок просила внести в контракт, начиная с того, что меня обязаны хорошо кормить и заканчивая тем, что никто не сможет мне приказывать (пожалуй, за исключением самого Дитриха, но и тут с оговорками). Одна из таких оговорок как раз и оказалась про постель.

– А могло быть иначе? – настороженно спросила я.

– Разумеется, – кивнул Брайон. – Честно скажу вам, всегда было иначе, ведь практически каждая девушка была бы рада оказаться женой Дитриха или получить треть его состояния.

– И какая тут связь? – пробормотала я.

– Вы же знаете, что мужчина, который занимается с женщиной до тридцати пяти лет всеми неприличными делами, обязан нести за нее ответственность?

Понятия не имела, но послушно кивнула, чтобы не сбивать Брайона с мысли. И тот с удовольствием мне все рассказал.

Оказывается, тридцать пять лет – первое магическое совершеннолетие, только после него люди считаются достаточно взрослыми, чтобы устраиваться на работу, приобретать имущество или организовывать бизнес. И если кто-то такой взрослый и могущественный, как Дитрих, вдруг соблазнит кого-то не достигшего магического (не путать с обычным!) совершеннолетия, то обязан будет либо жениться, либо компенсировать нанесенный ущерб, отдав треть своего состояния.

С одной стороны, казалось бы, прекрасный закон, защищающий юных (и не очень) девушек, а с другой – настоящая ловушка для мужчин.

– Поэтому многие юные дамы всеми правдами и неправдами пытались склонить Дитриха к подобным отношениям. Потом никто разбираться не будет, что это девушка все начала – указ издадут, заставят выполнять. Мой начальник, разумеется, совсем не монах, не думайте, что вам есть о чем переживать, однако он не слишком жалует прекрасных юных особ, готовых на все ради материального благополучия. Да и их фантазия знатно потрепала ему нервы. Не может же он, в конце концов, ударить барышню, которая голой забралась в его постель? Или казнить за попытку подлить приворотное зелье. Поэтому ваше предложение так его обрадовало. Ему слишком редко в последнее время встречались прекрасные молодые женщины с головой на плечах, – чуть льстиво улыбнулся мне Брайон.

– О, вот как, – вздохнула я, понимая, что мой будущий муж будет весьма проблемным с таким-то опытом отношений. Хорошо хоть, что благодаря абсолютно случайно возникшему в моей голове условию, у Дитриха не будет ненужных предубеждений.

Пока мы болтали, пейзаж за окном не единожды менялся, но чего-то непривычного я не заметила. Обычные деревенские домики – симпатичные, приятные глазу. Радовало, что, когда мы проезжали по городу и деревенькам, я не заметила никаких признаков бедности. В таком мире не пропадешь. Наверное. Утверждать можно будет лишь в тот момент, когда я познакомлюсь с племянниками Дитриха.

Стоило об этом подумать, как карета качнулась, останавливаясь.

– Что ж, мы приехали в фамильную резиденцию Его Высокопревосходительства Дитриха, – слегка возвышенно произнес Брайон, а после ловко выбрался из кареты, придерживая для меня дверь и подавая руку.

Я встала, наконец, на твердую землю, подавив неуместное желание потянуться и размяться, и огляделась. Ого! Ничего себе. Я, конечно, догадывалась, что Дитрих весьма богат, но такой роскоши не ожидала: и фонтан, и идеально ухоженные деревья, и роскошные витые скамейки, которые сверкали так, словно кто-то включил подсветку. Магия, да?

– Мисс Кира, давайте пройдем в особняк, я всем вам расскажу уже на месте. Да и передохнуть не мешало бы.

Передохнуть после пары часов в дороге, где я болтала и ничего не делала? Кто откажется от бесплатного отдыха, тот точно не я!

Трехэтажный огромный особняк впечатлял не меньше всего остального. И даже двери – высокие, трехметровые, казались чересчур величественными. А как такие открывать? Впрочем, ответ на вопрос я получила сразу же: Брайон притронулся к выемке – и двери открылись самостоятельно.

– Проходите, мисс Кира, – Брайон галантно пропустил меня вперед.

Я сделала шаг, как тут же услышала звонкий детский голосок:

– Это наша новая мама?

Глава 2

Воодушевление, радость и восторг заметил бы любой. Я подняла взгляд: очаровательная малышка с золотистыми локонами в длинном розовом платье смотрела на меня с верхних ступенек лестницы. Казалось бы, доброжелательная улыбка и ласковый тон должны были убедить меня в том, что мне рады, но уж больно холодные и хитрые глаза у маленькой красавицы. Настоящая принцесса. Это Амелия?

– Амелия, что ты тут делаешь? – подтвердил мое предположение Брайон. – У тебя же сейчас должно быть занятие по истории магии с достопочтенной Флеммой Энифрог?

– Должно, но как можно пропустить встречу с нашей будущей мамой? – улыбнулась девочка. – Занятия у меня каждый день, а встречи с новой мамой не чаще двух раз в месяц!

– Амелия, как ты можешь? – резкий мальчишеский голос донесся… с потолка?!

Я запрокинула голову и едва удержалась от нецензурной брани: прямо над моей макушкой парил мальчишка с мечом в руке. Судя по блеску металла, меч не игрушечный, а вполне себе настоящий. Я сделал шаг в бок, чтобы встать рядом с Брайоном. Если вдруг что – спрячусь за него. Или даже под него – тут уж от обстоятельств зависит. Лучше позор, чем бессмысленная смерть.

Ну а что? Брайон же помощник Дитриха, генерала, значит, точно не такой беззащитный как я. Впрочем, основной причиной, по которой я посчитала, что из Брайона выйдет неплохой щит от детишек, было другое. Меня эти малыши сейчас точно не пожалеют, а вот мужчину – вполне возможно.

– Что я могу? – почти что пропела девочка.

Ну, по крайней мере, понятно, почему ее за полторы боевые единицы посчитали.

– Не врать так нагло! – фыркнул мальчишка. – Прошлая мама у нас была всего-то месяц назад, а не два.

– Я ведь не хотела смущать новую жену дяди и рассказывать всю правду, – пожала плечами девчонка.

Не хотела? Я едва сдержала усмешку. Очень даже хотела! Прям вот от души старалась. И про каких они «мам» мне тут рассказывают? Брайон скрыл несколько фактов или детишки исказили что-то?

– Амелия, Алекс, пожалуйста, не говорите ерунды! – вздохнул Брайон, устало потерев костяшками пальцев переносицу. – Вы пугаете будущую супругу вашего дяди.

– Она не выглядит напуганной, – сказали у меня прямо за спиной. Третий ребенок? – Уверенной, спокойной – очень даже. Почему так?

– Сложная задачка предстоит в этот раз, – цокнул мальчишка сверху, а потом, словив мой взгляд, неловко отговорился: – Сложно понять, почему вы так спокойны.

Ну-ну, а почему тогда я между строк читала что-то вроде «Как же сложно ее будет отсюда выпроводить?» К счастью, в отличие от Амелии, по выражению лица Алекса можно было понять если не все, то почти все. Хоть какое-то облегчение.

– Наверное, вы влюбились в дядю и теперь верите, что сила любви преодолеет все? – справа от меня показалась малышка с длинными каштановыми волосами.

Только же стояла где-то за спиной! Она телепортировалась или что?! Хорошо, что у меня нервы крепкие с тех самых пор, как младшие проверяли меня на прочность разными способами: и из-за угла выпрыгивали, и всякие странные штуки в постель подсовывали. Ведь, по их мнению, нет ничего более забавного, чем сестра, визжащая от ужаса. Увы, не разочаровала я их лишь в первые пару раз, потом привыкла.

– У вас с дядей будет любовь? – взволнованно спросила девчонка с каштановыми волосами.

Эва, кажется? На вид самая дружелюбная, даже притворства не чувствуется. Но выдыхать и думать, что справляюсь, было рановато: я еще не видела ни Соломона, ни Франсуа-Доминик. Моя интуиция подсказывала, что сии чудные виденья даруют мне немало впечатлений.

– Так, ребята, пожалуйста, вернитесь к вашему уроку, иначе мне придется доложить вашему дяде о том, что тут происходит, – скомандовал Брайон. – Обо всем вы спросите мисс Киру чуть позже, когда я официально представлю вас друг другу.

– А не страшно? Докладывать? – вкрадчиво осведомился Алекс, подлетая к Брайону поближе.

– Почему мне, личному помощнику Его Превосходительства, должно быть страшно? – обиделся Брайон.

– Карма, все дела, – развел руками Алекс, отлетая в сторону. – Ну, раз кармы не боишься, докладывай. Но не ври. Ты никакой не помощник.

– Ага, дядя назначил тебя временным помощником и отправил на поиски мамочки для нас, мы все знаем, – хихикнула Амелия. – Новая мама, хотите знать, зачем наш дядя Дитрих так сделал, почему не позволил настоящему помощнику заняться этим делом?

– Во-первых, уважаемая мисс Амелия, я назначен помощником хоть временно, но официально, а, во-вторых, где ваша воспитательница, которая должна следить за тем, чтобы вы посещали занятия? – Брайон возражал достаточно спокойно, я бы сказала, что даже вяло.

Словно эта ситуация повторялась множество раз, и мужчина ленился спорить.

– Сбежала.

– Снова сбежала, – вздохнула Эва. – Наверняка на поиски любви…

– И почему она сбежала? Она в преклонном возрасте, сомнительно, что ее так уж интересовала любовь, – тяжело вздохнул Брайон.

– Всех интересует любовь! И в пятьдесят, и в сто, и три тысячи лет. Просто некоторые запрещают себе об этом думать, потому и кажется, будто у них нет интереса, – возмутилась Эва, глядя на Брайона укоризненно.

– Да не в любви дела, глупая ты девчонка, – прошипел Алекс сверху. – Ей почему-то Франсуа-Доминик ей не понравилась.

– О, точно! – радостно хлопнула в ладоши Амелия и громко закричала: – Франсуа-Доминик, иди сюда! Познакомься с нашей новой мамочкой.

– Нет, не зовите сейчас! – рядом со мной заорал Брайон, хватаясь за голову.

Было от чего. Сверху донесся громкий рык, а пол подо мной задрожал. После чего из-за угла лестницы на всех парах вылетело огромное золотистое чудовище, похожее на льва, и понеслось в мою сторону. Я краем глаза заметила, как скорпионий хвост (по форме, размер-то соответствовал габаритам мантикоры!) «встретился» с перилами лестницы и те хрустнули, словно их сделали не из дерева, а из пенопласта.

Я не орала от ужаса по одной простой причине: понимала, что последние минуты жизни стоит потратить на добрые воспоминания о семье, а не на страх. Однако мантикора успела затормозить передо мной. Ее морда была так близко к моему лицу, что горячий «фырк» я почувствовала прямо на щеках.

– Франсуа-Доминик, отойди от нашей гостьи, пожалуйста, – очень тихо и очень вежливо сказал Брайон. – Будь хорошей мантикоровской леди и не пугай всех подряд.

Мантикора весьма укоризненно посмотрела на Брайона абсолютно человеческими голубыми глазами, но все же сделала четыре шага назад, села на пятую точку и с абсолютно невозмутимым видом принялась вылизывать правую лапу. Хотела бы я сказать, что мантикора очень миленькая, но два факта не позволяли это сделать: сидящее напротив меня чудовище было ростом с меня, и сзади раскачивался самый настоящий скорпионий хвост, с которого капала какая-то жидкость на пол. Там, где капля упала, пол чернел и дымился.

Что ж, я прекрасно понимала няню: я бы тоже сбежала. Останавливал лишь контракт, где четко был оговорен пробный период – три месяца. Именно столько я должна продержаться в этом поместье, чтобы получить компенсацию от Дитриха.

– Да где слуги, в конце концов?! – рявкнул Брайон. – Почему в поместье тишина и пустота?

– Уволились все, кроме садовника и поварихи, – фыркнул сверху Алекс. – А они не знают, как встречать таких благородных гостей, как наша новая матушка из другого мира.

О, оказывается мальчишка способен и на сарказм. Нехорошо, когда уже в таком возрасте… Впрочем, сейчас, положа руку на сердце, я честно призналась себе: я и мое выживание рядом с чудовищем, которое, если судить по размерам, с легкостью может схавать мою голову и не подавиться, беспокоили меня куда больше морального и психологического состояния незнакомых детишек.

– И дворецкий? Не рассказывайте сказки, он служил у четырех баронов, которые отличались максимально мерзким характером. И ни одного нарекания, – процедил Брайон.

– А! Дворецкий, да? – фыркнула Амелия. – А его Соломон поймал на краже. Очень заинтересовался драгоценной дядиной шкатулкой.

– Соломон его изгнал? – устало спросил Брайон.

– Нет, он его допросил. Вытрепал все нервы. Качественно и профессионально, – сказал Алекс, опускаясь прямо на спину мантикоре и вцепляясь в ее шею.

Разумеется, легкий мальчишка начал скатываться по спине вниз, однако Франсуа-Доминик тут же встала, чтобы он не упал на пол. Внимательная тварюшка.

– Он жив? В здравом уме? – со вздохом спросил Брайон, по которому видно было – новости повергли его в некую пучину отчаяния.

– Ну, как сказать…

– Говори как есть. – На лице Брайона не дрогнул ни один мускул.

– В священники подался, раздает все наворованное, то есть, накопленное богатство бедным, собирается приюты поддерживать. В газете писали, что он даже с аукциона продал коллекцию редчайших вин, чтобы денег на благотворительность хватило…

– Вы его заставили?

– Он сам. Соломон умеет убеждать, – сказал Алекс, надувшись, словно его лично оскорбили.

– Соломон умеет угрожать, – процедил сквозь зубы Брайон. – И я прекрасно знаю, как он это делает.

– Какая разница между угрожанием и убежданием, если человек в итоге выполняет все, что хочет Соломон? – спросила Эва, склонив голову набок. – К тому же, Соломон очень умный, бескорыстный и заботливый. Он избавил этого человека от тяги к плохому! Теперь бывшего дворецкого не интересует ни богатство, ни статус, ни алкоголь.

– Не угрожанием и убежданием, а угрозой и убеждением, – поправил Брайон.

– И как Соломон это делает? – поинтересовалась я.

– Из самого простого – обожает намекать, как любит точить когти о все небольшое, круглое и шарообразное, – вздохнул Брайон. – А когти у него… большие.

Ну, по крайней мере, мне бояться не стоит.

– Никогда не понимала, почему все взрослые мужчины после этих слов поджимают коленки и трясутся от страха, – невинно заметила Эва. – Какая же это угроза?

– Очень и очень суровая, – сказал Брайон, и, заметив любопытный взгляд троих детей, выдавил: – Подробности спрашивайте у дяди!

– Почему у дяди?

– Ты глупый и не знаешь? А мама знает? – ухмыльнулся Алекс, которой точно знал, что к чему. Мальчишка прищурился и вызывающе посмотрел на меня. – Или мама тоже глупая?

– Знаю, – ответила я и улыбнулась успокаивающе Брайону, у которого лицо выражало степень наивысшего ужаса. – Но о таких вещах вам должен рассказывать исключительно ваш папа или тот, кто выполняет его роль.

Что ж, Дитрих, за эту маленькую подставу я даже извиняться не планирую. Любишь детишек – люби и мозги ломать, отвечая на каверзные вопросы.

– Мне кажется, что ты врешь, – фыркнула Амелия. – Чем докажешь?

– Брайон, мы как-то можем связаться с Дитрихом? – спросила я. – Как раз спросим. И не только о том, почему все так бояться угроз Соломона.

– О, давайте свяжемся по магическому шару! – обрадовалась Эва.

– Не только? – спросила Амелия, спускаясь вниз по лестнице. – А о чем еще вы будете спрашивать?

Да-а-а, в здешней «банде» именно эта малышка, напоминающая даже не принцессу, а сказочную фею, главная. Она первая заметила маленькую угрозу в моей фразе. Точнее, я бы не назвала это угрозой, всего лишь легкая проверка – есть ли для этих детишек авторитет, что-то или кто-то, способный повлиять на них.

– Например, про ваше расписание и отлучки с уроков, – ласково сказала я, улыбаясь как можно ярче. – Как ваша мама я должна буду очень внимательно относиться к вашей учебе.

– Ой!

Вот тебе и «ой». Испуганное какое. Как минимум, самого Дитриха племянники слушаются. Уже легче.

– Может позвоним позже по более важному делу? – предложила Амелия, замирая на середине лестницы. – Мой дядя – очень занятой человек, он просил не отвлекать его по пустякам…

– Да и вам надо отдохнуть, – тут же сказал Алекс. – Вы наверняка устали после дороги.

Заботливые какие, а! Просто золото, а не дети.

– Да-да, госпоже Кире очень нужно отдохнуть, а вы… – начал Брайон.

– Мы уже возвращаемся на занятия, – синхронно закивали дети.

– Но, Франсуа-Доминик! К классу магии! – воинственно воскликнул Алекс, и мантикора понеслась по паркету, оставляя знатные вмятины.

– Хм, – фыркнула Амелия, а после что-то произнесла – и за ее спиной возникли крылья, позволив не отставать от химеры, которая на повороте, судя по грохоту, что-то снесла.

– Меня подождите! – закричала Эва и умчалась на поразительной для ребенка скорости следом за сестрой и братом.

Я нервно выдохнула. Магия, это всего лишь магия, к которой мне нужно привыкнуть. Просто привыкнуть. Но для начала – отдохнуть после дороги.

– Что ж, пойдемте в мою комнату, – сказала я остолбеневшему Брайону.

– Вы… вы восхитительны, госпожа Кира, – со слезами на глазах сказал мужчина. – Если бы не вы, мне бы точно пришлось или отвечать на вопрос, или убегать. Никогда не думал про такой способ!

Судя по тому, что я увидела, Брайон выбрал бы второй вариант. А мой способ хорош, вот только слишком часто использовать его не получится – потеряет эффективность. Оставим связь с Дитрихом для самых сложных случаев.

– Раз уж слуг нет, то я прихвачу ваши чемоданы, – улыбнулся Брайон, у которого в руках мигом материализовались два моих чемодана.

– А зачем вас назначили временным помощником и отправили за мной? – спросила я, добавив: – Удовлетворите мое неуемное женское любопытство, а я сделаю то же самое для вас.

Брайон, поднимавшийся по лестницы, неожиданно запнулся, но не упал.

– Вы… вы немного…

– Коварная? – с радостью подсказала я временному помощнику моего неведомого супруга.

– Нет, конечно же, нет! Я просто не знаю, как бы выразиться поточнее… – начал мужчина. – Вы кажетесь такой милой и дружелюбной, что от вас не ждешь подвоха.

Вежливый какой. Говорить, что его описание полностью подходит под предложенный мной эпитет, я не стала.

– Я всего лишь предложила взаимовыгодный вариант, – сказала я, следуя Брайоном.

– Тогда давайте поставим ваши чемоданы, вы чуть отдохнете, а потом я устрою вам экскурсию по поместью, покажу столовую, где мы поедим, а в процессе ответим на вопросы друг друга? – предложил мужчина.

Брайон шагал бодро, несмотря на два отнюдь не легких чемодана. Поднявшись по широкой лестнице вверх, он свернул направо в коридор с огромными двухметровыми окнами, благодаря которым свет беспрепятственно проникал в помещение, создавая прекрасную светлую картинку. Мы прошли буквально четыре двери, прежде чем остановились напротив пятой.

– Это ваши покои, госпожа Кира, – сказал Брайон, распахивая передо мной дверь. – «Лазурный берег, утопающий в солнечных лучах». Обитатели дома обычно зовут их «Лазурными покоями». Их делали для будущей супруги его высокопревосходительства Дитриха, но пока ими еще ни разу не пользовались.

Этот Брайон чертовски талантлив в разжигании любопытства! Если ими ни разу не пользовались, то что насчет всех тех «мам», о которых упоминали детишки? Да и сам Дитрих… Неужели не встретил за все это время достойную девушку, на которой хотел бы жениться?

Но все вопросы мигом испарились, когда я увидела свою комнату! Восхитительный лазурный цвет скомбинировали с кремовым, окна еще больше, чем в коридорах, а из них открывался вид на сад. Да уж, стоило согласиться на этот контракт лишь ради того, чтобы пожить в таком великолепии.

Впрочем, погружаться в фантазии я себе не позволила. Мне бы не пожить, а выжить с этими детишками и их чудищами в качестве домашних животных. И мое выживание начинается прямо сейчас.

Я прошла в глубь комнаты, пооткрывала все шкафы, посмотрела под кроватью. Недовольно поцокала, а после спросила у Брайона:

– Тут есть какие-нибудь сейфы или потайные места?

– Э?

– То, куда так легко не добраться, – спросила я.

– Зачем?! – испуганно воскликнул Брайон. – У вас же нет никаких запрещенных вещей?

–Разумеется, нет, – мотнула я головой, про себя делая заметку, что, судя по реакции Брайона, у этих детишек до сих пор не было «достойного» взрослого, который хотя бы пытался справиться с каверзами. – Спрятать от детей. Ответьте мне, пожалуйста. И покажите. Не может быть, чтобы ничего такого не сделали.

– Д-да, конечно! – наконец сообразил мужчина. – За картиной есть небольшое хранилище, в тумбе рядом с кроватью есть двойное дно под нижней полкой. И в шкафу с одеждой должна быть двойная стена. Обо всем остальном не знаю.

– Да-а-а? Тогда откуда знаете об этом? – спросила я, находя в шкафу ту самую «двойную» стену.

– Логотип мебели, – сказал Брайон. – Это стандартные «сюрпризы» для этих вещей, такие «тайники» есть практически во всех подобных экземплярах. Все остальное, если что-то и есть, то делалось индивидуально под руководством его превосходительства Дитриха, поэтому я не могу знать.

«Тайники», о которых известно всем? Это какие-то антитайники, честное слово. То, что детишки о них знают, можно не сомневаться. Ну, с другой стороны, это небесполезно.

– Что ж, Брайон, не оставите ли меня на часик, чтобы я могла разобрать вещи? А уж потом и поместье покажете, и поговорить сможем, – попросила я, добавив немного умоляющих ноток в голос.

Кто б сомневался, что чуть растерянный Брайон спокойно покинет комнаты. А я мигом взялась за дело. Кто знает, когда там у детишек заканчиваются уроки и каких сюрпризов мне ждать.

Глава 3

– Как вам чай?

– Превосходно, – искренне ответила я.

Впрочем, как и все в этом особняке, начиная с оформления, многовековой истории семейства Редривер и заканчивая едой, которую нам с Брайоном самолично принес повар в роскошную столовую. Подозреваю, по вкусовым качествам она могла посоперничать с лучшими ресторанами, получившими все три звезды «Мишлен». Разумеется, в таких местах я не бывала, однако и салат, и второе блюдо определенно самое вкусное, что я попробовала в своей жизни.

Единственное, что омрачало трапезу – это мысли о моей роли. Черт подери, да что тут происходит?! Почему при таком богатстве и влиянии этот Дитрих не нашел себе женушку раньше? Увы, Брайон, несмотря на некоторую недотепистость, держался стойко, когда я пыталась выведать про своего мужа. Так что если и узнаю о причинах, то нескоро. Зато на один вопрос я могла получить ответ прямо сейчас:

– Так почему вы временный помощник, Брайон?

Я потянулась за печеньем. Оно ни капли не походило на то простое, что я пекла для своих младшеньких. Изысканное, рассыпчатое и тающее во рту. И как тут остановиться? О фигуре не переживала: с такими детишками у меня не будет ни единого шанса набрать лишние килограммы.

– Я единственный человек из ныне работающих на Дитриха, который получил полное аристократическое воспитание, и точно не напугаю благородную даму солдатскими замашками, – вздохнул Брайон, а я аж поперхнулась. – Да и навыков общения хватает. Из-за превосходных способностей к телепортации ко мне многие люди обращаются, чтобы отправить письма и посылки, волей-неволей учишься хорошо общаться.

– А…

– В последнее время все окружение Дитриха – это воины, боевые маги и прочие… могущественные личности, – сказал Брайон, изучая чай в своей кружке с таким вниманием, словно там ему сообщение от возлюбленной пришло. – Они не только слегка специфические из-за своей исключительной силы, но и немного… грубые в обращении с другими людьми. Я же не обладаю этим недостатком, поэтому идеально подхожу для знакомства с леди.

– Дитрих меня по этой же причине не встретил? – подсказала я. – Боялся напугать своими военными замашками?

– Нет-нет, что вы, он просто очень занят делами страны! Сам Дитрих успел получить должное образование, его манеры безупречны! Встреть вы его, обязательно были бы очарованы.

А не приплачивают ли Брайону за то, чтобы он нахвалил моего будущего мужа? Спросить? Да нет, лучше потом, наверняка будет возможность.

– Успел? А мог не успеть? – тут же зацепилась я за фразу, а после очень-очень ласково улыбнулась: – Брайон, неужели вы не хотите мне рассказать чуть-чуть больше о жизни моего мужа? Или это тайна?

– Нет, не тайна, – ответил мужчина, на секунду запнулся, но продолжил: – Только рассказ долгий.

– Я вся во внимании. Как видите, мне сейчас нечем заняться. Или же… посетим занятие моих детей? – предложила я, с удовольствием отмечая, что мой собеседник занервничал.

К моему немалому везенью, Брайон не жаждал навещать племянничков своего дражайшего начальника, а потому меня ждала увлекательнейшая история.

Частично Брайон успел мне рассказать про историю рода Редривер. Один из четырех важнейших родов, отвечает за защиту страны от внешних угроз. Влияние этого семейства столь велико, что даже король не смог бы противостоять ему, вздумай род Редриверов взбунтоваться.

Впрочем, это невозможно. Эдд, отец Дитриха, безумно влюбился в его мать, принцессу этой страны, Ариадну, и женился на ней, породнившись с королевских родом. Это был не только брак по любви, благословленный самими небесами, но и чрезвычайно удачный политический ход, ведь именно родство королевской семьи с Редриверами отбило охоту у остальных зариться на королевский трон.

Дитрих, рожденный в любви и достатке, многим аристократом казался баловнем судьбы. Конечно! Влиятельные родители, сводный брат, который в Дитрихе души не чаял, двоюродный брат, с которым Дитрих прекрасно ладил с детства – будущий король, еще и колоссальный магический дар и воинский талант при нем. И какой – даже самые неподкупные и требовательные учителя признавали, что им впервые доводилось обучать такого гения.

И с характером повезло – даже такие блага ничуть не испортили. А потому, в отличие от многих других аристократов, когда пришло время обучения, Дитрих безропотно отправился в Академию Магии, где бросил все свои силы на получение всестороннего образования: как наследнику Редриверов ему предписывалось не только обучаться магии, военному делу, тактике, но и политике, экономике, придворному этикету и многим другим вещам.

Все разрушилось не сказать, что в один миг, но очень уж внезапно. Иномирное вторжение монстров. Отец Дитриха, как и полагалось, взял на себя командование защитой, а король, который не смог остаться в стороне, ведь его народу грозила опасность, присоединился к нему. И это обернулось трагедией. В одном из первых сражений, когда люди этого мира еще не знали, как сражаться с проникшими сюда монстрами, король получил серьезную рану, а Эдд Редривер, спасая его, погиб.

– Дитрих тогда как раз сдавал экстерном экзамены в академии, – сказал Брайон. – Хотел присоединиться к отцу, чтобы перенять его опыт.

Но, увы, не успел. А потому весь свой военный опыт Дитриху пришлось приобретать самостоятельно – из-за специфической силы рода Редривер никто другой не мог бы встать во главе воинов, защищающих свою страну и свой мир.

Понятно, о чем говорил Брайон – академию Дитрих закончил фактически впритык. Если бы он не решил сдать два курса заранее, то ему бы пришлось отправиться на поле боя, так и не закончив магическую академию. Он провел несколько лет на войне, одержал победу и получил огромнейшую известность и славу.

– А ничего страшного, что вы рассказываете мне такие вещи? – с некоторым сомнением спросила я.

Ну, мало ли, вдруг военная тайна или еще что? Я бы не хотела знать лишнее, мне нужны всего лишь факты, которые позволят с максимальным комфортом обустроиться в этом мире, поладить с другими людьми и обзавестись полезными связями.

– Нет, конечно, – улыбнулся Брайон. – Я всего лишь кратко пересказал выдержку из учебника по истории. Вы сможете найти книгу по истории в любой библиотеке. А еще есть несколько книг, описывающих биографию Его Превосходительства Дитриха! Он поразительный человек!

Чем больше слушала, тем больше не понимала, как меня угораздило сюда попасть. Если здраво оценивать слова Брайона, то на моем месте должна была находиться если не королева, то минимум какая-нибудь высокородная дама!

Впрочем, чем меньше думаешь о неразрешимых вещах, тем меньше голова болит. А ее мне надо бы поберечь, иначе с больной и плохо соображающей головушкой с детишками не справиться.

– Я могу вам принести несколько учебников. И, если вдруг вас заинтересует история этой страны, то вы можете присоединиться к детям на уроках. Это нормальная практика, ничего необычного, а пока…

– А пока могу я отдохнуть? – улыбнулась я, из-за чего весь энтузиазм Брайона мигом сменился чувством вины – отдохнуть-то мне никто не дал.

– Да, конечно, я вас провожу в вашу спальню. Поместье огромное, в нем трудно сразу сориентироваться, не правда ли?

Не правда, конечно же. Я практически запомнила, что и где находится. Но, разумеется, в жизни не скажу Брайону об этом. По крайней мере, мне будет за кого прятаться при встрече с мантикорой и, вполне вероятно, не менее опасной живностью.

Сопроводив меня в выделенные покои (ну, разве можно такое великолепие называть спальней?), Брайон вежливо удалился, а я подошла к сейфу и, даже не открывая его, поняла, что маленькие негодники уже успели тут побывать. Доказательства налицо.

Знаете старый и добрый способ проверить, входил ли кто-то в комнату, открывал ли что-то? Бумажка. Перед уходом засовываете маленькую бумажку так, чтобы она застряла между дверью и косяком или же между створкой сейфа и стеной. А еще шкафы, полки, окна – куда фантазия позволит, в общем. Если кто-то побывал, то бумажка окажется на полу, если нет, то вы заметите ее падение, когда сами войдете.

Разумеется, я зашла чуть-чуть дальше, ведь детишки-то маги, в чем я сама недавно убедилась. Понятия не имею, чего от них ожидать.

Поэтому и бумажек было несколько: одна побольше на входе и две небольших, белая и коричневая, – в сейфе. Вот как раз самая неприметная коричневая и оказалась на полу, почти слившись с ним по цвету, в то время как остальные старательно засунули обратно. И даже ровно в том же месте, где я их поместила. Слишком сообразительные дети – дополнительные страдания родителям и воспитателям.

Хорошо, что прихватила все старые запасы, еще для младшеньких использовала эти бумажки. Я открыла сейф и с легкой усмешкой посмотрела на книгу по математическому анализу. Эх, жаль, что камер в этом мире не было, хотела бы я взглянуть на выражение лиц этих непосед, когда они открыли учебник. А у меня ведь не один такой в запасе! Я даже свой старый дневник прихватила: тот самый, на котором написано девичьи секреты, а внутри – вклейки из старых учебников, которые собирались отправить на макулатуру. Составляла для своих младшеньких, те несколько лет были уверены, что я ведьма, владею неизвестным языком и впрямь могу их заколдовать.

Закрыв сейф, я занялась тщательным осмотром всех остальных вещей. Шкаф точно открывали, полки, видимо, тоже. Ни до одного из моих чемоданов не добрались или же использовали что-то магическое, что я не могла заметить. Ни на секунду я не позволяла себе недооценивать тех, кто разъезжает верхом по шикарному особняку на ядовитом чудище.

Что ж, все ожидаемо. Или не все – в моей комнате нашлось кое-что лишнее. Вот это было неожиданно: прямо на подоконнике лежал какой-то журнал. Рука сама потянулась к нему, но я в последний момент себя одернула – мало ли что мне подложили!

Мне так один раз младшенькие подарили крем для рук, поставили прямо на стол, еще и записку приложили «Для любимой сестры». Но вот как-то забыли озвучить, что продукт у них авторский – с приличным количеством зеленки. А что? Она ведь изумрудная, сияет, а я сама говорила, что люблю зелененький. Две недели с руками Шрека навсегда отучили меня брать внезапно возникающие в моей комнате «подарки».

Но посмотреть надо было. Брайон вроде как говорил, что его спальня через три от моей. Долго думать не стала – не хотелось, чтобы меня добил или этот журнальчик, или собственное любопытство.

Если Брайон и удивился, что отправившаяся отдыхать девушка внезапно постучала в его комнату, то вида не показал. Правда, капли пота на лбу я заметила, хотя никакой жары не было и в помине. Нервничал? Почему?

– Что-то не так? – уточнила я после того, как рассказала про журнал в моей комнате.

– Все хорошо, все хорошо, – замахал руками Брайон, выходя следом за мной в коридор. – Но вам срочно нужен путеводитель по этому миру, чтобы вы не попали в неловкую ситуацию. Видите ли, вы сейчас официально помолвлены, поэтому заходить в комнату другого мужчины – моветон.

– Тогда как мне нужно было поступить? – удивилась я.

– Вам нужно было позвать горничную, и уже она бы меня позвала.

– Но разве тут есть горничные? – невинно спросила я, отмечая, что несчастный Брайон начал потеть.

– Нет. Точно, тут же нет горничных, – с ужасом прошептал Брайон. – Мне нужно сегодня же уехать.

– Чтобы найти горничных? – спросила я.

– Нет, чтобы не нарушать правила! Помолвленная женщина и свободный мужчина в одном поместье, – с ужасом прошептал Брайон.

– Вообще-то, вы меня сопровождали сюда. И мы все время были наедине, – заметила я, силясь понять странные правила этого мира.

– Это другое! Тогда я был в должности сопровождающего, а сейчас… Но и оставить вас одну, пока не покажу все, не могу. Что же делать, что делать? – продолжал тихую панику Брайон. – До гостиницы добираться пару дней, ночевать у местных – тоже не вариант, перепугаю до смерти.

– Кого вы перепугаете до смерти? – раздался детский голос позади нас, от чего Брайон совершенно не по-мужски взвизгнул.

– Эва! Разве можно так подкрадываться? – спросил мужчина.

– А почему нельзя?

– Потому что если у Брайона случится сердечный приступ, то он может испортить себе здоровье и никогда не найти свою любовь, – фыркнул Алекс.

Как-то быстро нас окружили.

– А что вы тут делаете? – настороженно спросил Брайон.

– Перерыв, – отчитался Алекс.

– Я знаю. Что вы делаете в этой части особняка? Вы же тут практически никогда не бываете.

– Мы тут кое-что забыли, теперь ищ… ай! Алекс, зачем ты дергаешь меня за волосы? Больно же! Ой. Ой-ей-ей!

– И что вы тут забыли? – спросила я.

– Вот-вот, – поддержал меня Брайон.

– Забыли вам кое-что посоветовать, – неловко рассмеялся Алекс, давя из себя улыбку. – По поводу вашей проблемы. Вы же не знаете, как не скомпрометировать маму? У меня есть отличная идея. Она всего лишь должна ночевать не одна, а со взрослым и разумным представителем женского пола! Тогда все вопросы отпадут, любая маг запись на определение правды сработает как надо, если у кого-то возникнут вопросы.

– И где же ты найдешь здесь хоть одного взрослого и разумного представителя женского пола? Эва и Амелия, позволю напомнить, еще не считают взрослыми, не говоря уж о… кхм, в общем, они не подходят, – откашлялся Брайон.

– Я об этом знаю! – возмутился Алекс. – Я ж не дурак какой-то. Я вообще-то Франсуа-Доминик имел ввиду. Если она переночует с нашей мамой, то все будет отлично!

Мантикора – одно из самых легендарных и загадочных существ. Тело и голова льва, хвост скорпиона с самым сильным ядом, от которого еще не придумали противоядие даже в этом мире, невидимые крылья и несколько – от трех до пяти в зависимости от возраста – рядов зубов в пасти. Обо всем меня милостиво просветил мой «сынок», хотя, будем откровенны, я прекрасно обошлась бы без этой информации.

А еще мантикоры чрезвычайно умны: они не только понимают человеческую речь, но даже шутить умеют.

– Шутить? Как? – спросила я.

– Вот заночуете с Франсуа-Доминик – обязательно узнаете! – с улыбкой сообщила мне Эва.

– Их способность подшучивать над людьми – одна из причин, по которой мантикор признали разумными, – добавил Алекс, улыбаясь так, что я удивлялась, как от радости-то у него личико не треснуло. – Или же можно отправить обратно Брайона, а мы тут вам уже сами все расскажем, что там надо.

– Что надо и не надо, – прошипел себе под нос Брайон, бросая весьма выразительные взгляды на детей.

Безрезультатно. Если бы он мог хоть как-то на них повлиять, то я бы заметила это еще в холле.

– Зато честно! – воскликнул Алекс. – А дальше уже наша мама решит, готова ли она остаться тут и стать нашей мамой навсегда. Или выберет более добрый и светлый путь.

Мелкие… засранцы! Даже сомневаться не стоило в том, к какому выбору пришли все предыдущие кандидатки в мамы.

– Понятно, – сказала я. – Что ж, тогда придется ночевать с Доминик-Франсуа. Искренне надеюсь, что ваша прекрасная мантикора поведет себя как разумное существо и поладит со мной.

– Э-э-э, ну и ладно, – буркнул разочарованный Алекс.

Несмотря на то, что меня пытались запугать мантикорой (и нельзя сказать, что совсем уж безуспешно), выбрала я правильный вариант – именно тот, который не желали эти детишки. И пусть спать в одной комнате с чудовищем, у которого несколько рядов зубов, не воодушевляет, но реальная опасность мне не грозит. Наверное.

– А вы почему вместе? – полюбопытничала Эва. – Брайон, ты рассказываешь нашей новой маме что-то важное о поместье? Или…

На этом Эва замерла, театрально округлила глаза и прижала обе ладошки ко рту.

Мы с Брайоном одновременно остановились, переглянулись – ну что еще случилось?

– Или что? – устало спросил мужчина.

– Вас свела сила любви? – спросила Эва с придыханием, от чего я едва не подавилась воздухом.

– Я бы никогда!.. Невеста самого Дитриха…

– Нас свела сила неопознанных вещей в моей комнате, – ответила я малышке, пожалев растерянного Брайона, который покраснел и, кажется, собирался заплакать.

– Неопознанных? – удивился Алекс.

– Да, кто-то ведь побывал в моей комнате, оставил что-то лишнее, вот я бы и хотела знать, что же это такое, – ласково заметила я.

– Мы ничего не… Ой!

– Вот именно, что «ой», – заметил Брайон, все-таки взявший себя в руки. – «Ой» – это ваше воспитание, позволившее вам в отсутствие леди ворваться в ее комнату без спроса. И раскидали там свои вещи. На этот раз я точно доложу обо всем вашему дяде.

– Но мы ничего не оставляли!

– Да? А как же журнал? – спросила я.

– Журнал? – удивился Алекс.

– Да, такой светло-зеленый, с золотистыми буквами на обложке, примерно с два моих пальца толщиной, – сказала я, открывая дверь в свою комнату и подходя к подоконнику: – Вот про этот говорю.

Алекс, едва не сбив спокойно вошедшего Брайона, влетел в комнату, мигом очутился у подоконника и посмотрел на несчастный журнальчик. Надо сказать – смотрел он с ужасом.

– Что… что он тут делает?! – в панике воскликнул мальчишка.

– Он? – переспросили мы с Брайон одновременно.

– Я возьму кни…

Договорить Алекс не успел, потому что я тут же сцапала журнальчик, буквально на пару секунд опередив шустрого мальчишку.

– Это наше, отдайте, – протянул руку Алекс, глядя исподлобья.

– Алекс, разве так надо просить? Где ваша вежливость, где воспитание? – вздохнул Брайон, подходя к нам.

– Отдайте, пожалуйста, – процедил Алекс сквозь зубы.

Я улыбнулась и притворилась глухой. Ну, а что? Не могу же я быть мамочкой совсем без недостатков. Открыла первую страницу и прочла вслух:

– Журнал заметок о поведении, а также успехах и неудачах в обучении Алекса, Эванжелины и Амелии Редривер.

– Заметок? А даты какие? – тут же встрепенулся Брайон. – О, за все первое полугодие! Это случайно не тот журнал, который вы потеряли? И который ваш дядя очень хотел изучить?

– Д-да, – выдавил Алекс, не смотря никому из нас в глазах.

– Ой-ей-ей, – прошептала Эва, которая мялась на пороге моей комнаты, не решаясь зайти.

Неужели это что-то наподобие дневника ученика? Я не удержалась и перелистнула заглавную страницу.

«Четвертый день года Солнечного дракона. Все трое опоздали на урок. Причиной опоздания назвали бессмысленный аргумент…»

Дочитать мне не позволил Алекс, взлетевший прямо передо и накрывший ладонями страницу, которую я начала читать.

– Нельзя!

– Что нельзя?

– Нельзя читать! – мальчишка яростно мотнул головой.

– Почему мне нельзя читать то, что положили в мою личную комнату? – задала я вполне логичный вопрос. – Здесь живу я, значит, это предназначено мне.

Странные дела творятся, однако. Нет, ну я прекрасно понимала, что у всех детей есть подсознательный страх, что их родители узнают о невоспитанном или даже отвратительном поведении на занятиях, но тут-то оно каким боком? Что-то сомневаюсь я, что в глазах этих детишек я тот человек, которого они будут стесняться. А об их совсем не идеальном поведении и так все прекрасно знают!

– Потому что нельзя! – упрямо воскликнул Алекс и попытался выхватить из моих рук несчастный журнал.

Хех, как будто я бы позволила. Надо сказать, что было сложнее, чем с обычным ребенком, ведь Алекс мог летать, однако в противостоянии ребенка с магией и опытного взрослого преимущество оказалось все-таки на стороне последнего. То есть, меня.

Я быстро выдернула журнал из загребущих ручек и юркнула за спину Брайона. И пусть словесно дети из него веревки вили, но физически навряд ли набросятся. Я оказалась права: Алекс надулся, но больше не пытался ничего сделать.

Что за внешний вид? Крепко сжатые кулаки, красные щеки и, кажется, слезы в глазах. Что за журнал-то такой?

– Алекс, что это такое?! Я сегодня же свяжусь с твоим дядей по маг кристаллу и передам, что ваше поведение ни в какие ворота не лезет!

– Пусть не читает журнал. Пусть дядя прочитает, но не она! – обиженно сказал Алекс, а потом буркнул: – И тебе тоже нельзя, вообще никак нельзя! Еще больше нельзя, чем этой… маме!

– Я и не могу, потому что не являюсь вашим опекуном. А вот леди Кира может Послушайте, как ваша будущая мама она имеет право просматривать…

– Но!.. – перебила Эва и осеклась.

Так-так, они не хотят говорить при Брайоне или при мне? Что же в том журнале такое, что дяде посмотреть можно, а всем остальным никак нельзя?

– Брайон, не оставите нас детьми буквально на пару минут? – попросила я, едва сдерживая довольную улыбку от возникшей идеи.

– Но…

– Пожалуйста, буквально пара слов, которые мне нужно сказать им наедине.

Эва, все же вошедшая в мою спальню, переглянулась с братом, а после настороженно уставилась на меня.

– Хорошо. Но только на пару минут. И, если вдруг что, обязательно кричите! То есть, зовите, – откашлялся Брайон, покидая мою спальню.

– Ну что ж, – я повернулась к детям. – Давайте поговорим.

– Поговорим?

– Договоримся, – уточнила я, крепче сжимая журнал – бдительность нельзя ослаблять ни на мгновение.

– О чем вы с нами хотите договориться? – настороженно спросил Алекс.

– Это шантаж? – спросила Эва, выглядя на удивление… восторженной. – Нас еще никто никогда не шантажировал!

– Чему ты радуешься, мелкая дура?! – огрызнулся Алекс. – Это же не мы шантажируем, а нас!

– Да мы уже столько раз всех шантажировали, что скучно стало, а сейчас новая ситуация, новые впечатления! – Эва мечтательно улыбнулась. – И не нужно никого называть дураками, братик, у которого вместо мозгов и любви одни тренировки и махание мечом не имеет права оценивать чужой ум.

– Т-ты, мелкая… Вспомни, что там может быть написано. И что будет, если о таком узнает кто-то помимо дяди, – огрызнулся Алекс, а Эва моментально умолкла. – Так чего вы хотите, дорогая «мамочка»?

Ого, а детишки и ссориться умеют. Ну, если у них настолько разные характеры, то нет ничего удивительного. Как и в том, что они легко объединяются для борьбы со взрослыми.

– Ничего особенного. Пожалуй, можно сказать, что ничего не хочу, – улыбнулась я. – Я могу пообещать вам, что о-о-очень сильно постараюсь не читать дневник до приезда вашего дяди. Сохраню у себя в неизменном виде, даже страничку не открою.

Я замолчала, с удовольствием наблюдая за растерянными мордашками. Да, именно такого эффекта и добивалась.

– Врете! – насупился Алекс.

– Магией проверьте, вру я или нет, – предложила я. – Магия ведь на такое способна?

– Н-ну да, можно, – нахмурился Алекс, а Эва стояла под боком, переминаясь с ноги на ногу. – Тогда зачем вы попросили Брайона выйти, если могли решить все одной фразой? Сказали бы, что читать не будете – и все.

– Немного не так, – покачала я головой. – Разве я говорила, что не прочту? Я постараюсь не читать, а но гарантировать не смогу. Ох, мне неловко об этом сообщать, но… я не отличаюсь особым терпением. И слишком любопытна. Страшнейшие мои недостатки, увы, увы. Поэтому могу сорваться и прочесть буквально через несколько дней, только если…

– Только если что? – хором спросили дети.

– Только если ваш дядя не приедет побыстрее и не заберет ваш дневник. Дня на три моего терпения точно хватит, а что там дальше будет… Если хотите, то могу поклясться с помощью вашей магии или еще как-то.

В этом контракте изначально было слишком много загадочного. И, боюсь, Брайон при всей своей болтливости и неумении избегать словесных ловушек, не расскажет мне все что нужно. Но я ведь и не с ним договаривалась, Брайон – только посредник. А вот Дитрих – истинный хозяин контракта, мой будущий (возможно) муж и, как бы странно не прозвучало, работодатель. И расспрашивать обо всех нюансах нужно именно его. Если ответы мне не понравятся, если я их вообще не получу, то попросту разорву контракт, получив компенсацию, и вернусь в свой мир. Не самый плохой исход. А если придутся по душе, то можно и постараться. Ведь в контракте самое главное не только компромиссы, но и взаимная выгода обеих сторон. А еще, если я полажу с Его Высокопревосходительством, то и влияния на непоседливых детишек будет значительно больше. Пока я с ними справляюсь, но лишь чудом, ведь пока они еще не привыкли к моим способам воспитания и манере общения.

– Но… мы не знаем, когда приедет наш дядя, – начала Эва. – То есть, знаем, но совсем примерно. Он закончит с работой через пару месяцев, время на дорогу – это два или три дня…

Так и знала, что никто со мной не торопится познакомиться.

– Но месяц я не продержусь, – вздохнула я. – Что же делать? О, есть идея. Вы же с дядей как-то общаетесь? Не раз в месяц?

– Ну да, по маг кристаллу обычно болтаем каждый вечер, – тут же ответила Эва.

– Вы ведь можете попросить его приехать пораньше, – улыбнулась я. – Неужели он откажется любимым племянникам?

Я тыкала пальцем в небо. Сейчас я понятия не имела, какие отношения у Дитриха с этими детьми, только знала, что его слушаются и уважают. Ну, и не будет же Дитрих каждый вечер звонить племянникам, если не волнуется о них? Так что был шанс, что предприимчивые детишки

–Это… сложно.

– Но не невозможно, верно? Особенно для таких умных и предприимчивых детишек, как вы? – ухмыльнулась я. – Иначе не думаю, что у вас получилось бы избавить это поместье от стольких мамочек?

Ай-яй, мне кажется, или Алекс с Эвой от этой похвалы аж приосанились?

– Мы попробуем. И сообщим вам о своем решении, – возвестил Алекс. – А вечером я принесу вам магический контракт, чтобы вы нас точно не обманули. Чтобы дважды не ходить.

– Дважды? – не поняла я.

– Ага. Кто-то же должен привести в вашу спальню прекрасную Франсуа-Доминик Четвертую в ваши покои?

Глава 4

После нашего разговора вечером никто ко мне так и не пришел. Ни детишки с магическим договором, ни мантикора, защищающая мою честь с достоинством и губящая мою уверенность, самооценку и надежду на спокойное будущее. Даже Брайон, который вроде как обещал снабдить меня основной литературой для иномирянок, куда-то запропастился.

Я успела вздремнуть, посмотреть пару странных книжек по боевой магии, из которых абсолютно закономерно ничего не поняла, съесть ужин, который магическим (в прямом значении этого слова) образом оказался у меня на столе, несколько раз осмотреть все в своих покоях и даже заскучать. Ну, не привыкла я лежать и бездельничать, слишком странные ощущения: постоянно тревожишься и нервничаешь, словно совершаешь преступление. Брайона беспокоить после слов о репутации я не решалась, бродить по поместью в одиночестве – тем более. На самом деле, немного жутко жить в огромном и малознакомом поместье, где практически ни души. Зато есть возможность уединиться и собраться с мыслями. Дома такого не было: утром и днем меня ждала работа, вечером – младшенькие. Даже если кто-то уходил из дома, то не могу и припомнить случая, чтобы я была одна. Так что грех жаловаться, надо бы ловить момент, но… скучно.

У меня даже возникла вполне себе подленькая мыслишка забыть про договоренность и все-таки почитать сей интересный журнал, а который так тревожились детишки, но я задавила этот бессмысленный порыв. Это все от ничегонеделанья.

Я только собиралась ложиться спать, как в дверь постучали, тихо-тихо, словно не хотели, чтобы кто-то услышал. Не похоже на детишек, вообще никак не похоже! С них бы сталось вломиться без стука или вообще открыть дверь ногой.

Я порадовалась, что не успела переодеться, и подошла к двери, открыла и поняла, что едва могу дышать.

Это… просто…

Буря. Искра. Безумие.

Мы стояли друг напротив друга, смотрели глаза в глаза, я отчетливо ощущала чужое дыхание, один шаг – и мы бы соприкоснулись… Столкнулись лбами. И, если судить по достаточно широкому и мощному, пусть и пушистому, лбу Франсуа-Доминик Четвертой, то для меня бы все закончилось плачевно.

Бывает иногда такое чудесное чувство, когда видишь кого-то – и бабочки в животе порхают? Так вот. Я смотрела на издевательски (мне даже ухмылка чудилась!) зевающую мантикору, то осознавала, что бабочки в животе у меня порхают исключительно плотоядные и желающие выгрызть последние нервы.

– Франсуа-Доминик Четвертая прибыла, – торжественно объявила Эва, гладившая правый бок мантикоры. – Все, чтобы сохранить ваше душевное спокойствие…

… в состоянии, близком к смерти. Иначе объяснить, почему мантикора зевнула и уже три минуты не закрывала пасть, я не могла.

– Приятно познакомиться, – икнула я.

– Вы же уже знакомы, – укоризненно заметила Эва. – Или вы забыли?

– Надеюсь, что наша мамочка забыла только об этом, зато помнит о других важных делах, – заметил Алекс, стоящий с другого бока Франсуа. – Потому что мы составили магический договор, о котором говорили сегодня. И уже приступили к выполнению своей части.

– Выполнению своей части? – моргнула я, силясь оторвать взгляд от пасти Франсуа-Доминик.

Там и впрямь не один ряд зубов!

– Да, мы уговорили дядю приехать как можно быстрее! Он уже выезжает и горит желанием с вами познакомиться, – сказала Амелия, входя в мою комнату без приглашения. – Заходите, что вы стоите на пороге, нам с мамой надо многое обсудить, это приватный разговор. А такие в коридоре не ведутся.

Что ж, после получасового общения с детишками, я знала две вещи: в договоре есть подвох, и я понятия не имею, где он конкретно. Иначе зачем приносить мне семь листов, где количество незнакомых мне слов, так или иначе связанных с магией, зашкаливает? Явно же для того, чтобы запутать меня и заставить угодить в какую-то детскую шалость.

Я вздохнула. Ну и что делать? Понятия не имею, где ловушка. Вернее, немного не так. Я догадывалась, что что-то есть на второй и четвертой странице. Почему? Потому что уж больно выразительно мантикора зевала и скребла когтями по полу, когда я изучала именно эти страницы.

Дети – не глупцы, они прекрасно видели, как я реагирую на это огромнейшее чудовище. Я еще раз нахмурилась, вернулась ко второй странице договора. Ага, так и есть, мантикора даже хвост (скорпионий, черт подери!) ко мне приблизила. Я сглотнула, глядя на совсем не безопасную штуку рядом с моей шеей. Мне ведь не угрожают?

– Вы погладьте, мамочка, не обижайте нашу Франсуа-Доминик, – почти что пропела Амелия.

– Да-да, не обижайте Франсуа-Доминик, она хорошая и ласковая, – заметила Эва. – Погладьте хвостик, она очень просит.

Хвостик (напоминаю, вполне себе скорпионий и с каплей подозрительной черно-зеленой жидкости на кончике, так напоминающей яд), снова приблизился ко мне. Не обижать мантикору, да? Я бы вообще посмотрела на того, кто может обидеть эту «ласковую и хорошую» девочку, вознамерившуюся капнуть на меня ядом.

– Маме так не нравится Франсуа-Доминик? – ехидно спросил Алекс.

– Очень нравится, – процедила я, оставаясь сидеть на стуле за столом.

А хотелось, очень хотелось дать деру! Например, в спальню Брайона. Вариантов-то у меня… один, ноль и все.

– Тогда наслаждайтесь! Франсуа-Доминик будет ночевать с вами все дни, пока не придет дядя! – ухмыльнулся Алекс. – Больше у вас такого шанса не будет, это же настоящее часть.

Радость неописуемая, прям не знаю, как выразить восторг.

– Но если вы будете скучать слишком сильно по ночному общению с очаровательной Франсуа-Доминик, то мы принесем ее портрет, – улыбнулась Амелия, сощуривая глаза.

Ага, в них так и читался намек, мол, оставим у вас портрет мантикоры, чтобы вы забыли, что есть спокойный сон. Ну или хотя бы пугались, когда просыпались и видели ее. Нет, на самом деле эта Франсуа не то что сильно страшненькой была, скорее, наоборот. Пушистое тело, красивая и гладкая грива, мордашка как у добродушного льва из мультика делали ее милой. Но вот все остальное…огромный рост, скорпионий хвост и несколько рядов зубов. Очарование меркло перед такими аргументами.

Я вздохнула и поняла, что с договором надо что-то делать. Что конкретно я не знала, поэтому оставалось одно.

– Портрет Доминик-Франсуа будет кстати, – заметила я, мысленно решив, что потом просто закрою его каким-нибудь пледиком. Не показывать же детишкам свою слабость так уж откровенно? – И хвост ее чудесный я тоже поглажу. Ровно в тот момент, когда вы приведете в порядок вторую и четвертую страницу нашего с вами договора.

– А что с ними не так? – невинно спросила Амелия. – Что вам не понравилось?

– Как будто вы сами не знаете, – фыркнула я, а потом презрительно добавила: – Ваша новая мама не дурочка. Подписывать не буду. Или могу сохранить, чтобы показать Брайону. Или вашему дяде?

Амелия переглянулась с Алексом, потом быстро сцапала документ и слегка нервно добавила:

– Наверное, учитель перестарался, когда подстраховывал нас, ха-ха. Мы… завтра все принесем.

Амелия заторопилась к выходу, а я услышала пробормотавшую себе под нос Эву:

– Как он вообще поняла? Раньше никто не догадывался…

– Тс-с, – шикнул Алекс, подталкивая Эву в спину. – Спокойной вам ночи, мамочка.

Мы переглянулись с мантикорой, она зевнула.

Я была уверена, что заметила ухмылку на ее мордашке. Так, остался всего один вопрос – хвост гладить или она об этом забыла?

Не забыла. Прекрасная Франсуа-Доминик нагло размахивала своим хвостом у меня перед носом. Еще и яд с кончика стряхивала. Оставалось радоваться, что у моего будущего муженька, если судить по поместью, денег завались, а потому всю продырявленную благодаря мантикоре мебель можно будет заменить без проблем.

– Гладить? – с легким сомнением спросила я больше себя саму, но неожиданно получила самый настоящий человеческий кивок от Франсуа-Доминик.

Так, спокойно, тебе просто кивает мантикора, она же не заговорила? О чем тут волноваться? Просто разумное чудище, которое прекрасно понимает речь и, кажется, не намного хуже человека соображает. По крайней мере, прекрасно знает о производимом впечатлении: ухмылку на львиной мордахе не рассмотрит разве что слепой или совсем не соображающий от страха. А я хоть и боялась, но не до такого состояния. Что ж, пока моя храбрость и здоровое сердечко при мне, стоило кое-что попробовать.

Я аккуратно приблизила руку к хвосту мантикоры, но не к середине, а к кончику, где был яд. Если что, то всегда успею одернуть.

Опаньки!

Как я и предполагала: Франсуа-Доминик моментально изогнула хвост так, чтобы рядом с моей рукой оказалась безопасная серединка. Чего и следовало ожидать: пугают, но не убивают. Еще бы точно удостовериться, что и вреда никакого, кроме морального…

Я опустила руку на скорпионий хвост и выдохнула – никаких странностей, ощущения очень даже ничего: словно трогаешь качественную мышку для компьютера из довольно приятного на ощупь пластика. Свои заметки я оставила при себе – навряд ли такое сравнение Франсуа-Доминик, снисходительного поглядывающая на меня, посчитает комплиментом.

– Я погладила, – отчиталась я перед мантикорой, убирая с хвоста немного онемевшую руку – все надеялась, что Франсуа уберет свой хвост первой.

И получила весьма громкий и недовольный рык в ответ.

– С-с-спасибо, – добавила я, радуясь, что сижу: стояла бы – упала, а потом добавила: – Извините, пожалуйста.

Я, конечно, сколько угодно могу говорить самой себе, что я храбрая, умная, взрослая и адекватная женщина, но не в такой ситуации! Перед вами когда-нибудь рычал лев так близко, что вы чувствовали его дыхание, а волосы после рыка развевались сильнее, чем от сильного ветра в непогоду? Да я бы предпочла десять раз поблагодарить и двадцать извиниться, лишь бы от меня отошли подальше!

А еще она ухмылялась, а этот странный недорык… неужели смех? Влипла!

– Мне пора спать, – сказала я. – Не могли вы дать мне выйти из-за стола?

Мантикора послушно сделала несколько шагов в сторону, а я с опаской встала со стула и подошла к кровати. Спать, я лягу спать, встану – и больше никаких рычащих мантикор в моей спальне в течение всего дня. Наверное.

Но разумность Франсуа-Доминик меня немного пугала. Во-первых, обмануть ее будет, скорее всего, труднее, чем детишек, потому что никаких проблесков наивности в шикарных глазах мантикоры я не заметила. А, во-вторых, ни один план при ней нельзя будет претворить в жизнь. Я ведь хотела сегодня заглянуть в ту самую тетрадочку, раз уж детки так опростоволосились и не принесли правильный контракт. Но, судя по поведению моей соседки а-ля дуэньи, лучше мне и впрямь лечь спать.

Поэтому, быстро переодевшись, я юркнула под одеяло и попыталась заснуть. Пыталась я, если судить по ощущениям, несколько часов, но все безрезультатно. И мантикора тут абсолютно ни при чем: она легла на диван в другой стороне и даже не шевелилась. Покрутившись, я поняла, что для счастья мне не хватает стаканчика воды. Лучше, конечно, чего-то другого, но навряд ли я найду в этом мире привычную газировку. И если бы в комнате была хоть капля, то вопросов не возникло бы! А так, кажется, придется топать в столовую, благо, это единственное место, расположение которого я отлично запомнила.

Повздыхав, я все же решилась выползать. Минуту я размышляла, что же накинуть поверх ночнушки, чтобы точно никого не смутить (и особенно – себя), а после вытащила спортивную ветровку. Пусть и странно, но местную одежду мне не выдали, значит, буду носить то, к чему душа лежит.

Я глянула на Франсуа-Доминик и поняла, что мантикора наблюдает за мной одним глазом.

– Выйдешь со мной за водичкой? – спросила я, на что получила непонятный странный звук.

Подозреваю, что это было снисходительное разрешение. Что ж, ладно, без мантикоры мне будет лучше. Я открыла дверь и вышла в коридор.

Упс, кажется, погорячилась. Особняк, который так уютно выглядел днем, вечером казался мне жутковатым. Какой придурок додумался использовать факелы с синим огнем? Еще и луна из окна светила жутковато.

Так, я взрослая адекватная женщина, которая при просмотре ужастиков ела попкорн и смеялась над трясущими младшими, что мне какой-то замок? Тем более, не упаду. Пусть все освещено жутковатым синевато-голубоватым светом, но освещено же!

Я уверенно спустилась на первый этаж, повернулась направо, как холодный воздух прошелся прямо над моей головой. Сквозняк! Обычный сквозняк. Да, окна все на вид закрыты, но это ж магия, мало ли…

Холодный, почти ледяной ветер коснулся плеча и шеи.

– Это просто сквозняк, – тихо сказала я, чтобы услышать свой голос и развеять страх.

– А вот сквозняком меня никто еще не называл.

Это точно не голос Брайона. Неужели… муженек приехал? Хоть дети и говорили, что ему нужно два-три дня на дорогу, но мало ли…

Мало ли какие аргументы дети для срочного возвращения дядюшки использовали, что он летел, не разбирая дороги. Я могла бы много что поставить на то, что природа детей не только магическим талантом не обделила, но и богатой фантазией. А детский вымысел много чего может сотворить со взрослым окрепшим и не слишком гибким в большинстве случаев умом.

– Тогда познакомимся? – улыбнулась от души и повернулась.

Надо же будущего мужа приветствовать со всем радушием после его тяжелой работы. Так работал, так работал! Даже на жену посмотреть сил не нашлось. Оставалось надеяться, что это все было во имя и благо той суммы, которая прописана как неустойка за разрыв контракта.

Повернулась – и застыла.

Потому что передо мной точно был не Дитрих Эрнст Редривер. Почему? Да потому что Дитрих, по крайней мере, живой и взрослый! А передо мной в воздухе висел подросток во фраке, от которого исходил потусторонний голубовато-зеленоватый свет.

– Ох, как приятно, как приятно, впервые меня встречают с улыбкой! – захлопала в ладоши тот.

Ага, я ж улыбнулась перед тем, как призрака увидеть. И убрать улыбку сейчас никак – кажется, все мои лицевые мышцы попросту атрофировались. Дыши, Кира, дыши. Сейчас расслабишься, сможешь прекратить улыбаться. Это всего лишь призрак, призрак явно безопаснее мантикоры. Он выглядит как человек, у него один ряд зубов, да и вообще… призраки же ни к чему прикасаться не могу, они бестелесные.

Самоубеждение почти сработало, вот только это самый бестелесный призрак, который, как я предполагала, ни к чему не сможет прикоснуться, резко подлетел ко мне, схватил за талию и поднял в воздух, покружив.

– Как красивая и храбрая будущая госпожа этого дома! – улыбнулся мне подросток, ставя обратно. – И такая дружелюбная. Вы первая и единственная, кто за все время захотел со мной познакомиться.

– П-правда? – спросила я, прилагая нечеловеческие усилия, чтобы не стучать зубами.

Впрочем, на ногах стояла твердо – и то молодец.

– Ага, абсолютная, – вздохнул призрак. – Скажите, вот в чем проблема-то? Неужели я страшный и некрасивый? В свое время меня считали первым красавцем королевства. Вкусы так изменились.

– Нет-нет, вы очень даже красивый, – заверила я призрака, ничуть не лукавя.

Если не обращать внимание на синий свет, то подросток и впрямь был очень симпатичный. Если бы он был старше лет на пять-десять, то точно разбил бы все девичьи сердца.

– Вот именно. А большинство барышень при виде меня кричат, плачут, падают в обморок. Один раз одна дамочка бросалась в меня предметами своего гардероба! Две родовые картины испортила, люстру разбила, тумбочку сломала. А на полу, кстати, до сих пор выбоина от ее ожерелья осталась. Как можно на себе столько килограмм носить… Небезопасно же. Госпожа, а почему вы молчите?

– Жду, когда мы начнем знакомиться, – ляпнула я. – Меня вы, как понимаю, знаете.

Назвал же будущей госпожой? Так что явно в курсе. А вот меня оставил в неведении.

– Ох, точно! Я Каллисто, хранитель поместья и рода Редривер, приятно познакомиться! – сказал подросток, протягивая мне руку.

– Очень приятно, – соврала я, но руку – абсолютно ледяную, от холода которой покалывало кожу – пожала. Кира.

– Да, я знаю, уже прочитал ваш контракт. Я бы предложил вам выпить, но, увы, уже тысячу лет не могу глотнуть ни капли. Но, как и всякий приличный хранитель, предлагаю вам посильную помощь в решении любых проблем, связанных с поместьем и родом Редривер!

Не могу сказать, что мое сердце больше не колотилось как бешенное при виде призрака, но все-таки я поуспокоилась. Магический мир, в конце концов! Разве не следовало ожидать каких-то сюрпризов? Дружелюбно настроенный призрак, уверена, не худший из них.

– Спасибо. Правда, я не очень понимаю, как и чем вы можете помочь, Каллисто, – улыбнулась я.

– О, всем! Я ведь вам уже один раз помог.

Помог? Когда… А! Неужели именно Каллисто подложил мне ту тетрадь, где хранились секреты?!

– Спасибо за зеленый журнальчик, правда, я его пока не открывала, но обязательно…

– Какой журнальчик? – удивился призрак. – Я не клал никакой журнал.

– Тогда о какой помощи вы говорили? – не поняла я.

– Как о какой? Я обезвредил убийц, который целились в вашу карету, когда вы подъезжали к поместью.

Я скептически взглянула на Каллисто. Нет, никаких сомнений в том, что он способен справиться с людьми, не было. Иначе не поднимал бы меня как пушинку. Но убийцы? Серьезно? Я же не в фильме или в книге, чтобы такое происходило! Да, мир другой, но все же должно быть безопасно, если не считать детей и их ярого нежелания иметь маму.

– Какие убийцы? – осторожно спросила я.

– Обычные, – пожал плечами призрак и подлетел ко мне поближе. – В черной униформе, в капюшонах, со знаком гильдии убийц на спине, клинками, сумкой с ядами и парой-тройкой магических свитков, в которых содержатся заклинания для массового усыпления, отравления и прочего убиения. В общем, самые обычные и ничем непримечательные убийцы.

– И… и зачем им меня убивать? – икнула я.

– Понятия не имею, – пожал плечами Каллисто. – Возможно, и не вас хотели убить. Может, Брайон чем-то насолил, но навряд ли.

– Брайон? Чем?

– Вот мне тоже интересно – чем? Слушайте, Брайон – это же ангел во плоти, не иначе! Терпелив, немного робок, зато галантен, абсолютно вежлив, предусмотрителен. Он за всю свою жизнь умудрился никого не обидеть, а это, знаете, находясь подле хозяина, очень и очень трудно сделать. А еще он прекрасно готовит, обладает идеальным почерком, цитируют наизусть все книги основам магии и истории королевства. А как стихи декламирует! И никогда ни на кого не обижается. Иде-а-лен! – воскликнул Каллисто, вскидывай вверх указательный палец.

Ну, я бы не сказала, что описание подходило под безупречного человека. Мне по душе пришелся бы кто-то более мужественный и решительный, а уж чтение стихов – совсем сомнительный плюс. Но чего спорить? Я вкусы людей этого мира не знаю, а уж призраков – тем более.

– И поэтому вы сделали вывод, что убийц прислали для меня? – спросила я, с трудом удерживаясь от ноток сарказма.

– Конечно! Выбирая между вами и Брайон, я склоняюсь к тому, что его убивать не за что.

– А меня есть за что? – вздохнула я, ежась от сквозняка. Неужели призрак создает их без движения? Жуть какая.

– Не знаю, – сказал Каллисто. – Вы же будущая госпожа…

Я открыла рот, но тут же его захлопнула: какого черта я вообще спорю с призраком об этом?! Спрашивать другое нужно!

– А других будущих жен Дитриха тоже пытались убить? – спросила я, с замиранием сердца ожидая ответ.

– Не-а, вы первая, – сказал Каллисто.

– Тогда странная причина. Я из другого мира, о том, как выгляжу, подозреваю, даже сам Дитрих не в курсе, так что… – я развела руками и посмотрела на призрака, который тут же стукнул кулаком по своей открытой ладони.

– Вы правы. Значит, убийцы были не за вами, а за Брайоном. Вот же… я еще так мягко с ними обошелся! – посетовал призрак.

– А вы с Брайоном?..

– Хорошие друзья! – радостно заявил Каллисто. – Когда я ему впервые показался на кухне, то он предложил мне чашечку чая. Такая ностальгия, такая теплота, такое дружелюбие к хранителю рода! Поэтому я тоже проявляю к нему доброту и уважение.

Наивность призрака немного удивляла. Неужели ему достаточно такой мелочи, чтобы проникнуться к человеку теплыми чувствами? Это как-то… по-детски! Он же хранитель дома, неужели не должен быть грозным?

И Брайон… Засранец! Мог бы и предупредить, что у них тут призраки по поместью шастают. А если бы у меня сердечко послабее было? Неудивительно, что с таким отношением тут все «мамы» сбегали. Не дети спугнут, так призрак поможет.

– Убирая убийц? – спросила я.

– И это тоже. Но обычно помогаю найти потерянные вещи – помощник моего хозяина чрезвычайно рассеянный. А я днем часто наблюдаю за другими, поэтому помню, где лежат вещи.

Наблюдает? Что ж, надеюсь, в рамках приличий. Но это я уточню уже у кого-то другого – не уверена, что Каллисто не обидится.

– Тогда вы не знаете, кто положил зеленый журнал в мою комнату? Раз вы наблюдаете?

– Зеленый журнал? – растерянно сказал Каллисто. – Зеленый… кх-кх… зеленый…

Призрак странно побледнел, а его светящийся голубовато-зеленый облик неожиданно стал фиолетовым.

– Каллисто? – позвала я, на всякий случай делая шаг назад – все во мне буквально напряглось от застывшего призрака.

– Вы… мне пора идти, – неожиданно заявил Каллисто. – Да-да, мне надо идти. Если хотите меня встретить, то погуляйте в лунную ночь и завтра, госпожа.

Почему-то эти слова звучали совсем не так дружелюбно, как раньше. Словно предупреждали о чем-то. Да что тут происходит?!

Глава 5

С утра я еле разлепила глаза: не помогли ни распахнутые шторы, впустившие яркий солнечный свет, ни тихий рык Франсуа-Доминик, ни громкий, ни очень громкий ее же. Закономерно: если вместо обычной прогулки на кухню за стаканчиком воды получить занимательный разговор с призраком, то трудно будет сразу же заснуть. Вот я и не спала практически всю ночь. Посвятила я ее вовсе не раздумьям, а ожиданию, когда Франсуа-Доминик вырубится. Потому что желание открыть этот загадочный зеленый журнал было практически непреодолимым!

Вот только мантикора, словно что-то чувствовала, и всю ночь бодрствовала. Ну и я с ней. Только под самое утро не выдержала и вырубилась. И теперь пожинала плоды недосыпа. Впрочем, от этого была и польза: в таком сонном состоянии я напрочь забыла о страхе перед мантикорой. Даже не так! Я обрела невиданную доселе храбрость, иначе и не выразиться! Когда Франсуа не смогла меня нормально разбудить, потому что я ее игнорировала, то попыталась стащить с меня одеяло, а я… очень смелая я попробовала забрать его обратно.

Конечно, ничего не вышло, потому как я вместе с одеялом слетела на пол, еще и коленками ударилась. Не больно: на полу лежал чудесный мягкий ковер, на который я и легла, прикрывшись одеялом. Не для сна, а чтобы понаблюдать за реакцией мантикоры.

О да! Оно того стоило. На львиной морде появилось такое выражение, которое я – человек, написавший все школьные сочинения за братьев и сестричек, чем по праву гордилась, – не смогла бы описать словами.

– Ур-р-р-р-р, – выдала мантикора, а после положила лапу на мою ногу.

Осторожно, даже робко как-то. Я и не подумала пошевелиться.

– Ур-рав-рав, – выдавила та, а после, подойдя вплотную, так, что я видела огромную лапу прямо перед собой, лизнула мою голову.

Черт подери! Вас когда-нибудь лизал лев? А тот, кто в пару раз больше льва? И весьма слюняв. Бе-е-е. Но пришлось прекратить притворяться сонной. Да и… я внимательно посмотрела на самодовольную мордаху Франсуа-Доминик. Кажется, она из тех, кто лает, а не кусает. Да и этот лизь… Я с отвращением попыталась вытереть волосы одеялом, но помогало слабо. Можно считать, что мы немного поладили?

– Ванна, теперь мне срочно нужна ванна, – пробормотала я, а мантикора рядом… рассмеялась.

Да-да, разумное существо, я помню! Я открыла шкаф, прихватила с собой одежду и отправилась в ванную комнату. Хотя стоило бы назвать ее купальней: выложенное из камня пространство, заполненное водой. Красиво, но не это было главным! Больше всего мне понравилось, что магия тут работала в ответ на запрос. Сказал набрать водички побольше – сразу же наполняет ванну, еще и погорячее или похолоднее можно покомандовать. «Умный дом» отдыхает!

После того, как я привела себя в относительный порядок, то у меня возникли три вопроса: почему за мной никто не зашел, хотя сейчас полдень, чем мне заняться и работает ли слюна мантикоры как универсальная маска для волос или же все дело в местной магической водице? Волосы у меня были восхитительно мягкими и гладкими после мытья. А мантикора, кстати, куда делась? Я быстренько подошла к столу, открыла полку и с облегчением увидела, что зеленый журнал на месте. Пока никого нет…

Я даже потянуться к журналу не успела, как раздался стук в дверь. Вздохнув, я закрыла полку обратно – не судьба так не судьба.

– Войдите.

– Доброе утро, госпожа Кира, – улыбнулся Брайон.

– Уже день, так что доброго дня, – ответила я.

– Для аристократов, к коим вы теперь принадлежите, такое время считается утром. Не могу сказать, что ранним, но точно утром, – заметил мужчина. – Я хотел бы пригласить вас на завтрак. У нас очень плотное расписание, однако правильное питание прежде всего.

– Плотное расписание? – удивилась я, направляясь к выходу из комнаты.

– Конечно, вам ведь нужно многому научиться, чтобы жить в этом мире. Да и как потенциальной хозяйке поместья Редривер вам много необходимо узнать, – серьезно ответил мужчина, пропуская меня вперед и закрывая дверь.

– Отлично, – сказала я. – Получается, во время учебы я могу вас расспрашивать обо всем?

– Почти. Все, что касается общих сведений этого мира, а также поместья Редривер, – кивнул Брайон. – Впрочем, основное я рассказал вам вчера, дальше мы всего лишь чуть-чуть расширим ваши знания.

– Да? – хмыкнула я. – А призрак Каллисто к основному, получается, не относится?

– Вы… видели Каллисто? – охнул Брайон.

– Вы не поверите, но я даже с ним разговаривала, – улыбнулась я. – Очень интересная и продуктивная беседа у нас получилась. Скажите, пожалуйста, уважаемый Брайон, а ваш семейный призрак всех присутствующих здесь «мамочек» называет будущими госпожами и мимоходом сообщает, что их тут убить пытались?

– Кого убить?

– Меня или вас. Он и сам не знает.

– Когда?

– Когда мы на карете подъезжали к дому, – невозмутимо ответила, хотя внутри все клокотало: значит, призрак не шутил!

– О…

– О? И это все, что вы хотите мне сказать? – спросила я. – Если не ошибаюсь, то у нас в контракте четко было прописано, что угроз моей жизни и здоровью не будет. Как вы это объясните?

– Я… я должен поговорить об этом с Его Превосходительством Дитрихом, – сказал Брайон, а его взгляд метался из стороны в сторону.

– Он скоро приедет, поговорите, но мне-то можете что-то объяснить? – спросила я, однако Брайон…

Убежал. В самом прямом смысле. Рассыпался в извинениях, прокричал что-то вроде того, что в доме я в безопасности. И убежал.

А я осталась стоять в коридоре и смотреть вслед. Ну, не бежать же мне за ним? Я бы, конечно, могла, но, во-первых, навряд ли догнала бы, а, во-вторых, даже если бы догнала, то что мне дальше-то делать с ним?

Сзади я услышала тихий вздох. Каллисто? Я повернулась и увидела троих остолбеневших детишек и не менее растерянную мантикору.

– У нас разные мамочки были, но такая как вы – в первый раз, – икнул Алекс.

– Брайон еще ни от кого так не убегал, – тихо заметила Амелия.

– И это, с какой стороны не пытайся посмотреть, на любовь не похоже, – с легким ужасом заметила Эва. – Новая мама, а что вы сделали с ним?

Я? Я всего лишь попыталась узнать, грозило ли мне что-то, но нужно ли детишкам об этом знать?

– Некоторые вещи не стоит знать, – сказала я, выдавливая улыбку.

– Детям? – уточнил Алекс.

– Ни детям, ни взрослым. Никому, – закончила я, а после, стряхнув с себя неприятное оцепенение, поинтересовалась: – Контракт-то новый принесли? Я сейчас позавтракаю, заодно и почитаю.

–Держите, – послушно протянула мне два листика Эва.

И все вместе мы чинно спустились в столовую. Притихшие детишки немного настораживали, но не больше потенциальных убийц, да и… Опасливые взгляды, которые они на меня бросали, прекрасно грели самолюбие.

Стол накрыли роскошно – и не скажешь, что обычный завтрак на несколько человек, скорее уж, какой-то банкет. Мы же это все не съедим! И куда потом? Выкидывать?

Как оказалось, вовсе нет: всю еду погружали в состояние стазиса, а потом доставали. Так что, если какие-то блюда останутся нетронутыми, то не пропадут. Все это, хрумкая салатом, рассказал мне Алекс, не преминув заметить, сколько долго мне придется учиться, ведь я не знаю основного.

Я отнеслась к этому спокойно – против правды не пойдешь А вот что меня действительно вывело из себя, так это та вакханалия (иначе не назвать), которая началась сразу же после завтрака!

Потому что иначе, чем вакханалией, поведение Брайона я назвать не могла! Взрослый же мужчина, так почему тот же мелкий Алекс и то смелее?

В общем, Брайон меня избегал. Если прям конкретно говорить, то он убегал, прятался, использовал магию, чтобы я не успела с ним заговорить. Один раз, когда я выбежала на крыльцо дома за ним, то он сбежал от меня прямо по крыше особняка!

Зато не забывал подсовывать мне записочки всякие учебники. «Правила поведения приличной леди в приличном обществе», «Правила поведения приличной леди в неприличном обществе», «Основы магии», «Основы истории мира», «Управление герцогством. Лучшее пособие для идеальной герцогини». Гора книг и записок на моем столе росла, а их названия вызывали множество вопросов. Попадись мне Брайон, я бы его привязала к стулу и допросила. Я приехала сюда быть «мамой» для детишек, а не герцогиней! Зачем мне аж пять книг по управлению?! Повар и садовник, которых я с огромным трудом обнаружила в дальней пристройке, когда осматривала поместье, лишь улыбались и искренне говорили, что ничего не знают.

Впрочем, один плюс от поведения Брайона все-таки был: дети стали меня опасаться. И вежливости прибавилось, ну, кроме Амелии разве что. Зато в подписанном контракте, судя по всему, сюрпризов не было. А еще Франсуа-Доминик своим ядовитым хвостом больше не махала. Настораживало, что кота Соломона, которого Брайон прозвал боевой единицей, обнаружить так и не удалось, а у детей начались занятия по магии, так что даже и не спросить.

Кажется, я осталась в абсолютном одиночестве. И даже Франсуа-Доминик, разумная мантикора, необходимая для защиты моей чести, вечером не появилась в моей спальне. Хорошо хоть, что кормили исправно.

А мантикору я сама пошла разыскивать. Лучше уж живое и мохнатое разумное существо, чем странно ведущий себя призрак.

Франсуа нашлась в библиотеке вместе с детишками, которые что-то бурно обсуждали. Даже двери не прикрыли – ну как можно так ошибаться? Мои мелкие всего очень хорошо знали, что дверь, где обсуждаются тайны и готовятся заговоры, нужно плотно прикрывать и еще одеялом заделывать, чтобы звук не шел.

– Она странная! – прошипел Алекс. – Она очень странная, иначе бы Брайон ее так не боялся.

– Не преувеличивай, Брайон всех наших потенциальных мамочек боится после того, как одна к нему приставала, вторая бросалась в него туфлями, а третья грозилась упечь в тюрьму за издевательство.

– Какое издевательство? Когда было? – О, кажется голос Эвы. – Брайон же хороший, даже когда мы его обижаем, он почему-то вздыхает и не пытается обидеть в ответ. Хороший, очень хороший!

– Это когда Брайон оставил нас с ней наедине. Ну, помнишь ту высоченную брюнетку в длинном платье? – мальчишеский голос просто искрил раздражением и неприятием.

– Которой Франсуа подол платье ядом испортила, а Соломон изодрал в клочки низ юбки после того, как она нас мелким магическим скотом назвала? – уточнила Эва, а вот я невольно нахмурилась.

Это что за «мамочка» такая-то? Да, дети не из простых, общение с ними местами весьма сомнительное удовольствие. Но границу, которая отделяет детское бахвальство от настоящей жестокости, они не перешли ни разу. А вот описанная ими брюнетка – очень даже. Аж руки зачесались схватить ее за волосы и засунуть под холодный душ, чтобы дурь из своей головы вымылась! Лучше бы, конечно, выбилась, но насилие – это плохо. Разумеется, я не воспылала любовью к этим наглым детишкам, но от некоторого сочувствия никуда не деться. Если это не первый случай, то, боюсь, их недоверие к потенциальным мамочкам вполне оправданно.

– Ага, она самая, – ответил Алекс. – Но даже если те дамочки творили абы что, то Брайон никогда так не убегал, максимум, запирался у себя и звонил дяде жаловаться. А тут что? Она ему ничего не сделала, а он убегает.

– Слушай, а может она…

Что там сказала Амелия, я не разобрала: слишком уж тихо прошептала. Обидненько. Я сделала шажок к двери и, кто бы сомневался! Пол скрипнул. Услышали?

Я с минуту не дышала, надеясь, что пронесло, но нет: три любопытные мордашки тут же высунулись из дверного проема, а Амелия спросила:

– Вы что тут делаете? Подслушиваете?

– Нет, – неловко улыбнулась я. – Ищу Франсуа-Доминик. Мне же с ней положено ночевать?

– А… уже не положено, – ответил Алекс. – Браойн уехал, так что спокойно можете спать одни. Или…

– Или хотите с Франсуа-Доминик? – понятливо уточнила Амелия. – Грустно без нее?

Страшно мне без нее спать в доме со странным бродячим призраком. Ядовитая мантикора, как ни странно, давала ощущение защищенности.

– Грустно, хочу с Франсуа-Доминик, – без зазрения совести соврала я.

– Ну-у-у… – протянула Амелия.

– Мы знаем, чем вам помочь!

Радоваться или плакать? Теперь я в своей комнате не одна, а вместе с портретом неподражаемой Франсуа-Доминик Четвертой. Чудесные и заботливые детишки специально для меня, своей дражайшей мамочки, повесили огромную картину прямо над моей кроватью.

Ровно над моей подушкой. Если вдруг я окажусь под ней, сомнительно, что выживу.

– А она не упадет? – с опаской спросила я.

Алекс крепил ее к стене при помощи магии, шептал какие-то слова, делал пасы руками, отчаянно потел. Больше последнего факта меня волновали лишь ужас в глазах Эвы и Амелия, которая старалась в сторону брата даже не смотреть.

– Нет, конечно, это же я крепил! – возмутился Алекс. – А мои крепления…

Что-то на стене подозрительно заскрежетало.

– Дают сбой, – огрызнулась Амелия, а после зашипела брату на ухо: – Перевесь, а то убьется, а виноваты мы останемся.

Вот так прекрасный портрет не менее прекрасной Франсуа-Доминик (с красным бантом, готова поставить не один кусок торта на то, что дети прицепили) висел рядом с моей кроватью. Потянусь на кровати, повернусь и…

Честно, я рассчитывала хотя бы с Соломоном познакомиться. Во-первых, угрозы бубенцам меня не волновали, а, во-вторых, присутствие обычной милой котейки внушало исключительно радость и спокойствие. Но Соломон за все время даже не показался на глаза, а у детишек спрашивать не хотелось. Тем более, их из моей комнаты после того, как картину повесили, буквально ветром сдуло. Я же, прихватив один из томиков, заботливо оставленных Брайоном, улеглась в постель.

И сама и не заметила, как уснула в уютной постели под ужасно нудную книгу, которая дотошно рассказывала о жизни какой-то леди из какого-то поместья. И как такую скукоту можно написать? Вот бы повеселее…

Желания имеют свойства сбываться: мое пробуждение было отнюдь не из скучных. Картина с Франсуа-Доминик все-таки рухнула, создавая ужасный грохот, от чего я открыла глаза, повернулась и заорала так, как никогда в своей жизни. Даже когда мне подкинули с десяток пластмассовых тараканов в сумку, я так не вопила!

Чертов призрак, чертов Каллисто!

Если бы он еще стоял как нормальный приличный мужчина где-то сбоку, то я бы сдержалась! Но когда ты поворачиваешься на грохот, а из постели торчит чья-то голубоватая голова, то как-то не до спокойствия и дружелюбия.

– О! Какие бурные приветствия, вы так эмоциональны! Меня еще никто с такой радостью не приветствовал, – заметил призрак.

Это не радость, черт тебя подери, совсем не радость!

– Д-д-доброй ночи, – икнула я.

– Возможно.

– Что возможно? – не поняла я.

– Возможно, что ночь добрая. А возможно, что и нет, – улыбнулся призрак, а в его голубых глазах, кажется, мелькнул красный огонек.

Та-а-ак, это уже не смешно. Вообще ни разу! С учетом того, что на мой вопль никто не прибежал, то это означало, что даже если меня тут убивать начнут, то помощи ждать неоткуда. Я резво вскочила с постели и сделала пару шагов к выходу из комнаты.

– Вы куда, госпожа? – обиженно спросил призрак. – Вам нельзя выходить, вам бы лучше спрятаться.

– И…з-з-зачем мне прятаться? – шепотом спросила я, чувствуя, как волосы на затылке встают дыбом.

Дура, полная дура! Зачем я вообще на этот контракт согласилась?! Даже если меня сейчас на тот свет не отправят, то я от страха точно с десяток лет своей драгоценной жизни потеряла!

– Потому что там господин, – невинно сказал призрак. – И он очень, очень зол.

– Почему он зол?

– Надо спрашивать не почему, а на кого, – наставительно сказал призрак. – Предполагаю, что на вас.

Глава 6

В итоге я теперь сидела в какой-то нише под потолком. Верила ли я странному призраку, что мой будущий муженек на меня зол? Вполне. Дети могли про меня сказать не только все что думали, но и все что додумали и навоображали, а это, поверьте, немало – нельзя недооценивать детскую фантазию.

Считала ли я, что мне нужно прятаться? Поначалу, сознаюсь, я отнеслась к этому весьма скептически. Брайон адекватные, дети пакостливые, но не переходят грань, да даже мантикора вполне себе приличная и дружелюбная – ядовитым хвостом ведь в меня не потыкала. Но слушать призрака – это одно, а слышать грохот, звон чего-то бьющегося и, кажется, даже громкую ругань – это совершенно иное!

Поэтому в момент, когда эти громкие звуки стали приближаться в сторону моей спальни, я поняла, что призрак посоветовал спрятаться не зря, ой не зря. Взяла короткую куртку, нацепила на себя, схватила призрака и скомандовала:

– Показывай, где прятаться. А дети?..

Нет разницы, какие они там по характеру, владеют ли магией и мантикорой, но дети есть дети. И оставлять их на произвол судьбы, то есть, на злого-презлого дядюшку, я немного опасалась.

– А что с ними? Прекрасно спят, радуются жизни. Дитрих очень заботиться о своих племянниках, уже давно наложил звуконепроницаемый барьер на их комнату, чтобы не проснулись.

А вот о будущей жене и матери племеянников, видимо, не очень. Совсем недалеко от моей комнаты что-то рухнуло с громким треском (картина с Франсуа-Доминик, кстати, падала куда тише и изящнее), и я решила не тянуть. Есть весьма неплохой шанс, что я выставлю себя полнейшей идиоткой перед будущим мужем (или все-таки работодателем). Но лучше быть целой и здоровой паникующей дурой, чем умной и спокойной пострадавшей.

Так что теперь я, по рекомендации Каллисто, поднялась на третий этаж, прошлась через какой-то лабиринт, прежде чем попала в нишу. Призрак просто отодвинул одну из картин и жестом предложил мне пройти:

– Тут давным-давно стояла статуя, – шепотом сказал призрак. – Очень неприметное место, на самом деле. Снизу большой выступ, поэтому вас не видно, зато вы можете увидеть все, что происходит этажом ниже.

Ага, считайте, что не ниша, а сквозная дыра в стенке, из которой прекрасно просматривается часть второго этажа, в том числе и лестница на третий. Отличный стратегический объект. Жаль, что пыльный, словно тут несколько веков не убирали. И небольшой – вдвоем не влезть. Признаюсь, я бы предпочла временно переждать в одной из комнат – их тут столько, что пока Дитрих каждую бы обыскал, то успел бы успокоиться, снова попсиховать и снова успокоиться. Но Каллисто почему-то настойчиво подталкивал меня сюда, так что я решила, что ему виднее.

Я осторожно присела прямо на пол ниши, поджав ноги – вытянуть их было некуда. И стала прислушиваться: кажется, Дитрих прекратил что-то ломать и крушить. От этого стало чуть легче: хоть Каллисто и убедил меня, что с детьми ничего не случится, но от разозленного мужчины, кажется, бьющего огромные вазы в холле, многого в плане адекватности ждать не стоило.

И тут я услышала чужие шаги. И нет бы мне тихо посидеть и подождать, я ж решила хоть краем глаза глянуть на этого Дитриха. Максимально тихо я приподнялась, на коленках приблизилась к краю ниши и посмотрела вниз: лунный свет, льющийся из окон на втором этаже, позволил заметить высокий рост, мощную фигуру и серебристые длинные волосы. Чтобы увидеть лицо, мужчине нужно было приподнять голову или же мне изменить угол обзора. Я еще немного подползла к краю, почти и…

И поняла, что бетонный выступ, кажется, пошел трещинами под моими руками. Вниз с грохотом рухнул камень, от чего Дитрих тут вскинул голову, а я… я, кажется, падала!

За пару секунд падения я успела приготовиться ко всему! Ну, не к смерти – трудно убиться, падая с третьего на второй этаж, но к страданиям и боли уж точно.

Но никакой боли не было, потому что рухнула я на что-то… нельзя сказать, что совсем уж мягкое, но и не на твердый каменный пол. Я вскинула голову, чтобы рассмотреть своего нежданного (и как только успел преодолеть все расстояние за секунды?) спасителя и замерла. Да-а-а, Брайон не соврал: Дитрих без капли преувеличения был великолепен и хорош собой. Неудивительно, что он весьма популярен у дам. Хотя стоит уточнить, что у местных дам, которые привыкли к горящим глазам!

Лично меня ни светящиеся глубоким синим цветом глаза, ни крылья за спиной мужчины никоим образом не привлекали. У меня стандартные вкусы, если бы можно было выбирать, то я бы однозначно проголосовала за все человеческое и немагическое.

– Демон, – с ужасом сказала я, рассмотрев огромные кожистые крылья за спиной будущего мужа.

– Вообще-то, дракон, – поправил меня мужчина. – У демонов крылья меньше и тоньше, потому что они исключительно для усиления магии, а не полета.

Последнее мой спаситель заявил с таким видом, словно для меня действительно огромная разница, кто передо мной – демон или дракон, черт подери! Не человек – и этим все сказано. Никакой дискриминации, разумеется, исключительно естественный и разумный страх перед неизведанным.

– Дитрих?.. – начала я и поняла, что от всего случившегося напрочь забыла полное имя, хотя Брайон повторял его не единожды.

– Верно, – спокойно ответил мужчина и улыбнулся. – А вы…

– Ваша будущая жена, – представилась я, а после сочла разумным добавить: – Наверное.

– Почему наверное? – удивился Дитрих, даже не подумав отпустить меня.

Ну, грани дозволенного он не переходил, так что пусть держит на руках, если ему так хочется. Еще минут десять – и меня даже его глаза перестанут пугать. А через пару часов, возможно, и крылья. В конце концов, привыкла же я как-то к мантикоре? А она поопаснее выглядит. С моего потенциального мужа хотя бы яд не капает – и на том спасибо.

– М-м-м, не уверена, что с моей стороны будет вежливым указать вам на один незначительный факт, – улыбнулась я. – Не хочу выглядеть в ваших глазах плохо.

– Поздно, – фыркнул Дитрих. – Уже слишком поздно.

– О чем вы? – тихо спросила я, борясь с дурным предчувствием.

– Я? Разумеется, о моих прекрасных племянниках, которые рассказали мне о вас столько, что сейчас я до глубины души удивлен, почему у вас не четыре глаза, десять рук и зубы… – Дитрих замолчал, глядя на меня лукаво, а после спросил: – А покажите зубы, действительно обычные или острые, как у виверны?

Надо мной немного посмеивались, частично издевались, но никакого неприятия не было, скорее, стало смешно. Я почему-то была уверена, что Дитрих из тех родителей (или дядюшек?), которые смотрят на поведение племянников сквозь огромные розовые очки. Но, кажется, Дитрих лучше других знал своих племянников, иначе бы реагировал совершенно иначе. Так почему же сам вплотную не занимался их воспитанием?

Я послушно улыбнулась, демонстрируя свои вполне человеческие зубы.

– Что, так просто? И даже уговаривать не придется?

– Предпочитаю все вопросы и недоразумения решать по мере их возникновения, Дитрих, – ответила я, окончательно расслабляясь.

Не знаю, с чего призрак решил, что Дитрих зол, ведь так быстро успокоиться и подавить гнев попросту невозможно. И не просто спокоен, но и на удивление общителен и обходителен.

– Да? Тогда не расскажете, к чему было ваше «наверное»?

– К тому, что имя вашей будущей жены вы бы точно знали, а вот мое, боюсь, нет, – ответила я.

Ага, растерялся! Разумеется, я это не с бухты барахты это ляпнула. Вчера от скуки читала книгу по этикету, не могу сказать, что развлекла себя, но зато узнала что-то новенькое. Полезным не сочла, а зря – вон как пригодилось. В этом королевстве было одно простое правило: если вы к кому-то обращались по имени, то он должен был тоже назвать ваше имя, когда отвечал. Не скажешь – тебя сочтут ужаснейшим грубияном! Это крепко вбивали не только в аристократов, но даже в простолюдинов.

Вот только Дитрих почему-то не называл, хотя я дважды обратилась к нему по имени. А так как Брайон говорил, что мой будущий муженек прошел полное обучение по этикету, то вывод напрашивался один – мое имя не помнили.

И, судя по выражению лица Дитриха, я попала в точку.

– Из-за внезапного прибытия я немного не успел подготовиться и перечитать контракт, – сказал Дитрих. – Как-то не рассчитывал, что буду ловить свою будущую жену, падающую с ниши третьего этажа прямо вниз. Кстати, а что вы там делали?

Стрелки переводит? Я тоже так умею. Вот только спорить с Дитрихом, находясь в его руках в самом прямом смысле слова, было весьма неудобно.

– Долгий рассказ. Хотела бы узнать, как же вы так… даже имя невесты не запомнили, – хмыкнула я, а после добавила: – Может отпустите?

– Долгий рассказ, – не остался в долгу Дитрих. – Может отпущу. А может и нет. Потерпите пару минут, я заканчиваю изучать поместье. Тут, конечно, потрясающая защита, но я точно почувствовал небольшое магическое колебание перед тем, как ниша разрушилась. Сейчас проверяю.

– А поставить меня и проверить?..

– Означает рисковать. Безопаснее, чем на моих руках, нигде не будет, – заверил меня Дитрих, а я едва не рассмеялась – как можно с таким равнодушным лицом бросать подобные романтические фразы?

Не прошло и минуты, как светящиеся глаза Дитриха стали совершенно обычными человеческими, а меня осторожно поставили на пол, и я наконец смогла полностью осмотреть своего будущего мужа.

Хорош, чертовски хорош! А как глаза нормальными стали, крылья убрал, так я вообще порадовалась. Правда, немного смущали странные доспехи – не такие как у рыцарей в Средневековье, а легкие даже на вид, с гравировкой и камнями. Хотелось даже потрогать – действительно ли такая красота может от чего-то защитить? Или это какая-то бутафория? Впрочем, я же в магическом мире, а не обычном.

– Не ушиблись нигде? – вежливо поинтересовался Дитрих, на что я тут же мотнула отрицательно головой.

Не считая легкого испуга то ли от падения, то ли от знакомства с драконьими крыльями Дитриха, я никоим образом не пострадала.

– Все в порядке, – заверила я.

– Тогда предлагаю пройти на кухню, я перекушу, а вы зададите мне вопросы, вижу, вас многое интересует. А я так торопился, что даже не успел сменить боевой доспех на костюм аристократа.

– И прочитать мое имя в контракте, – добавила я, едва заметно усмехнувшись.

Нет, меня такое не обижало: с самого начала было понятно, что Дитрих ищет не жену и любовницу, а воспитательницу для племянников. Да и мы друг другу чужие люди, было бы странно только лишь из-за контракта нафантазировать что-то глупое и романтичное, а потом обидеться. Будет как в том анекдоте: сама придумала – сама обиделась. Просто видеть, как тень смущения и, пожалуй, легкой вины пробегает по мужественному лицу, было приятно. Что-то мне подсказывало, что такие эмоции у мужчины проявляются редко.

– Верно, но я не ожидал встретить вас… – Дитрих замолчал, вокруг его руки появились голубовато-фиолетовые разводы, а после появился свиток, который сам в воздухе развернулся. – Госпожа Кира, да? Не ожидал вас встретить ночью, так что простите мне мое грубейшее поведение. Повторюсь. После того, что мне сообщили дети, я не мог терять ни минуты. Еще раз приглашаю вас в столовую, где мы сможем задать друг другу вопросы и узнать все необходимое. Разговаривать в таком бардаке немного… неудобно.

Я удивленно огляделась и поняла: и впрямь бардак. Падал одна небольшая ниша, а по всему коридору разбросана столько камней, будто пара стен рухнула! Так что предложение Дитриха пришлось к месту. Да и любопытство меня сжигало.

Если Дитрих знал, какие у него племянники, если понимал, что слова про несколько глаз и острые зубы – не более, чем детские фантазии, то как же эти мелкие негодники смогли убедить его так быстро приехать? Чего такого они сказали, что Дитрих не успел ни доспехи сменить, ни даже мое имя прочитать?!

Вместо того, чтобы объяснить, как я оказалась в нише на этаже, на котором не только никто не живет, но и, подозреваю, не бродит, сдать с потрохами паникера Каллисто, уточнить, действительно ли злился Дитрих, разузнать, что спросили дети, да и вообще понять суть нашего контракта, я готовила еду в зоне для поваров, а Дитрих сидел за обычным столом и внимательно наблюдал. Нет, никакого желания впечатлять своей готовкой или демонстрировать умения из трех ингредиентов сделать не только съедобное, но и вкусное, у меня не было.

Только… только не могла я равнодушно смотреть на то, как Дитрих всухомятку ест хлеб с куском вяленого мяса. При этом вид у него был такой… Словно его резину жевать заставили. Повара ночью не работали, а хранилище с едой закрывали на три замка, ведь Франсуа-Доминик Четвертая, как рассказал мне Дитрих, обожала лакомиться всем, что найдет. Мантикора (не без участия сердобольного Соломона) взламывала кладовую, где хранилась еда под заклинанием стазиса, и бессовестно переедала. Мало того, что так Франсуа за четыре месяца отсутствия Дитриха (и, следовательно, какого-либо серьезного присмотра) заработала ожирение, так еще и аллергия стала мучить! Сейчас она вылечилась, но от привычки воровать еду ее это не отучило. Поэтому повара закрывали на ночь хранилище с готовой едой и другими продуктами, которыми можно быстро перекусить.

– Ключи от хранилища обычно находятся у поваров и кого-то из взрослых, потому что всегда есть шанс, что Франсуа-Доминик состроит глазки детям, а те поведутся и… Вот сейчас ключ у Брайона, который неизвестно где бродит, а потому ничего передать мне не успел.

Пока Дитрих рассказывал мне грустную историю похудения Франсуа-Доминик Четвертой и вытаскивал вяленое мясо и ржаной хлеб, которые та терпеть не могла, я пыталась представить мантикору с ожирением. Никогда не жаловалась на фантазию, но тут она прям спасовала…

В итоге я не выдержала, заглянула следом за Дитрихом в шкаф, где хранились ингредиенты для готовки, и обнаружила там все, что душа пожелает: от яиц до сырого мяса (которое мантикора тоже не ела, она же не какая-то там дикая!).

Посмотрела на полный шкаф, на посуду и инструменты для готовки (интуитивно понятные в освоении, в любом случае), посмотрела на Дитриха, который стоя ел кусок вяленого мяса, и сдалась. Ну не могла я не проявить хоть капельку сочувствия к голодному человеку, не могла! Убедив себя, что это я не такая уж и добрая, а вполне себе меркантильная (ну, вдруг завтрак для богатого работодателя станет существенным аргументом для выплат сверх контракта?), я продолжила делать омлет.

– Вы всегда такой голодный? – спросила я, когда Дитрих третий раз спросил, не готово ли.

– Нет, конечно, обычно только по праздникам.

– И что за праздник сегодня? Возвращение к племянникам? – поинтересовалась я, перекладывая омлет в с мясом и овощами со сковороды в чистую тарелку.

– Нет, что вы. Встреча с племянниками – это всегда безбрежная радость и несравненное счастье! А праздник – это невеста, которую не нужно от них спасать, – хмыкнул Дитрих, принимаясь за еду.

Я подхватила простой табурет и уселась напротив. Да, комната для слуг сильно отличалась от роскошной столовой. Нет, все было чисто и даже не бедно, только слишком уж просто. Меня это ничуть не смущало: кухня в доме моих родителей была раз в пять меньше. Дитриха тоже: ел он спокойно и размеренно, не обращая на обстановку никакого внимания. И меня, кстати, совершенно не раздражало, как он ест, хотя обычно было наоборот. Мама как-то говорила, что это признак симпатии, возникающий на подсознании.

– А как же падение с ниши? Все-таки спасли, – заметила я.

– Но не от детей, – возразил Дитрих. – Вы с ними уже больше суток, до сих пор не бросаетесь мне в ноги с просьбой разорвать контракт, и даже не начали наш с разговор с жалоб. Воистину праздник. Не зря я так торопился.

– А торопились-то чего? Ну, не считая желания взглянуть на острозубую и многоглазую будущую жену…

– Которая напугала мантикору.

– Что?!

– По словам Амелии, Франсуа-Доминик испугалась вас настолько, что детям пришлось лечить ее от заикания.

– Какая я… поразительная женщина, однако, – выдохнула я, не сдержав смешка. – Потрясающий талант.

– Ну что вы! – воскликнул Дитрих. – Это лишь сотая часть таланта, о котором меня уведомили дети. Не хотите услышать, что рассказали Эва с Алексом?

Разумеется, я хотела. Даже не так. Жаждала! И не зря. Если то, что я напугала мантикору, которая в несколько раз меня больше и с хвоста которой капает яд, прожигая пол, является лишь сотой частью, то что представляют собой девяносто девять моих оставшихся талантов?!

– Очень хочу, – сказала я.

– Вам перечислять все, что дети мне рассказали про вас за пару часов, или остановимся на самом интересном и запоминающемся?

Я хотела выбрать первый вариант, но поняла, что стоит немного пожалеть Дитриха, который только-только с работы явился.

– Можно сейчас второе, а потом первое? – я нашла идеальный баланс.

– Совершенно не вопрос! – ухмыльнулся Дитрих. – По словам Алекса, вы так напугали бедолагу Брайона одной лишь своей магической аурой так, что тот окончательно потерял разум от страха.

– Но у меня нет никакой магической ауры, – фыркнула я.

– Вот-вот, я тоже об этом сказал Алексу, но он округлил глаза и заявил, что вы страшнее магов и чудищ, раз способный напугать Брайона до такой степени даже без магии. Брайон, хоть и выглядит мягким и уступчивым, отнюдь не трепетная лань. Он же постоянно с моими воинами и магами общается, да и опыт взаимодействия с… бывшими потенциальными женами нельзя списывать со счетов. Ведьма, не меньше.

– Та, которая из сказок?

– Нет, та, которая в учебниках магии признана чудовищем высшего ранга. Она способна маскироваться под человека, плести интриги, разрушая целые государства. Для ее уничтожения обычно собирают рейд из магов и воинов высшего класса, – сказал Дитрих, ласково улыбнувшись. – Но я точно могу сказать, что вы не ведьма.

– Потому что я приятный и хороший человек? – улыбнулась я.

– Потому что я проверил вас специальным амулетом, когда вы упали в мои руки, – невозмутимо заявил Дитрих, но я-то видела, как он щурил глаза и сжимал губы, чтобы не рассмеяться. Шутник! – На всякий случай. Алекс так слезно рассказывал, как Брайон сошел с ума, трепеща перед вашим могуществом. Даже бессовестно отправил в жертву Франсуа-Доминик, которую любит до глубины души. Последнее, кстати, не совсем правда – Франсуа когда-то украла подарок девушки Брайона, из-за чего его пассия смертельно обиделась на него, а Брайон от безысходности – на мантикору. И с тех пор они не то что враждуют, но отношения не самые дружеские.

– Как можно обижаться на Франсуа-Доминик? – пробормотала я.

– Да, тоже не понимаю. Она очаровательна и неподражаема.

У нее с хвоста капает яд, в пасти прекрасно поместится голова Брайона, а лапа способна отправить в полет и более крупного человека! Хотя бы по этим причинам я на мантикору точно никогда не обиделась бы.

– А что было дальше? Кого я еще напугала? Со слугами почти не виделась, детишки… сами кого угодно напугают.

– Кстати, вы не замечали, что кое-кого не хватает? Брайон же рассказывал вам про Соломона?

– Того самого, который ненавидит коррупционеров?

– По большей части. Но, в принципе, Соломон не любит всех преступников и не самых порядочных людей без исключения. И свое «не любит» он демонстрирует очень явно. Разумеется, будь он обычным умным котом, все бы закончилось плачевно, но Соломон – маг.

– Кот-маг? – я округлила глаза – это что-то новенькое. Не то что я многое знала о магии или этом мире, но такая вещь для меня была чрезмерно странной.

– Исключение даже для нашего мира. Так вот, он в одиночку способен справиться не с самым слабым преступником. И Эва…

– Дайте угадаю! – радостно воскликнула я. – Я напугала Соломона – могущественного кота-мага, который ловит преступников самостоятельно, верно?

– Неа, – лукаво улыбнулся Дитрих. – Точнее, не вы. Ваш внешний вид. И не напугал, а поверг в ужас. Эва сказала, что как только Соломон вас увидел, то едва не упал в обморок. А потом ходил по дому, вздрагивая – опасался увидеть вас. А еще ему всю следующую ночь снились кошмары, потому Соломон от горя попробовал заедать их эрским мясом. Тем, которое обменивается на чистое золото эквивалентно весу. Но оно, увы, не помогло. Или запасы маленькие были? Тут никто не уточнял… И в итоге Соломон решил уйти поправить ментальное здоровье. Окрепнуть морально после увиденного. На самом дорогом курорте в этом мире.

Дитрих рассказывал все это, немного посмеиваясь. Прекрасно понимал, что кто-то врал и преувеличивал, но с истинно мужской терпимостью относился к происходящему. Это… импонировала. Каллисто и впрямь паникер – как такой человек мог злиться? Но об этом я спрошу у призрака попозже, сейчас меня интересовала другое.

– Вы же понимаете, что все это если не вранье, то невероятное преувеличение? – осторожно уточнила я.

– Разумеется, – кивнул Дитрих.

– Тогда почему вы так торопились обратно?

Глава 7

– Я наберу минимум с десяток причин, – улыбнулся Дитрих. – Например, ужасно соскучился по добрым, милым, талантливым и покладистым племяшкам, которые всегда безмерно счастливы меня видеть.

– Добрым, милым, талантливым и покладистым? – переспросила я, а мой глаз, кажется, несколько раз дернулся сам по себе.

– Не верите?

– Почему же, верю. Очень сильно верю, что с вами они именно такие. И даже не отказалась бы полюбоваться на это. Со значительного расстояния.

Дитрих выразительно поднял брови, требуя пояснений. Что ж, на мои вопросы отвечали, так почему бы и мне не уважить этого шикарного мужчину с чувством юмора.

– Так безопаснее.

– Боитесь, что мои племяшки при мне вам что-то сделают? – хмыкнул Дитрих.

– Боюсь, что открыв то самое истинное лицо, предназначенное исключительно для дорого дяди, племяннички потом меня закопают ради сохранения сей великой тайны, – развела я руками, а Дитрих расхохотался. Подождав, пока он отсмеется, я все же спросила: – А другие причины какие?

– Какие именно?

– Оптимально те, что связаны со мной, но можно и менее абстрактные.

– С вами? Ну, тогда точно могу сказать, что меня очень интересовал ваш внешний вид и количество органов в наличии. Оказалось два глаза, нос, рот, да и зубы стандартные.

– Вы разочарованы?

– Почти! Я хотел бы увидеть кого-то необычного. Впрочем, ваша красота, очарование и способность… удивлять возможное разочарование полностью уничтожили.

– Благодарю, – с легким сарказмом ответила я. – Но все-таки настоящую причину вы мне не скажете?

– Подскажу. Хм, что ж, давайте подумаем о менее абстрактном. Мои дети – выдумщики и балагуры, однако отнюдь не глупы. И они хорошо знают, где разница между правдоподобным… преувеличением и откровенной фантазией. И сейчас было именно второе. Они переборщили, а это значит, что дома случилось что-то, из-за чего у них не было ни времени, ни возможности детально обговорить план перед связью со мной. Вы или не вы в этом виноваты – уже другой вопрос. Но когда речь заходит о спокойствии и благополучии моих племянников поторопиться – это самый минимум, который я должен для них сделать.

Ха-а-а, да уж, вот влипла! Этот Дитрих только на поверхности спокойный и дружелюбный, а по сути, головы оторвет за своих племянников. У меня прям руки похолодели, когда я услышала последнюю фразу. Дело не в словах, а в тоне – вымораживающем и откровенно угрожающем. Не могу сказать, что угроза была именно в мою сторону, пожалуй, тут больше предупреждение. Обидишь детей – умрешь. И навряд ли легкой смертью. Про себя я порадовалась, что не успела ни разу поругаться с детьми.

– Что ж, у меня есть одна идея, что могло случиться, – спокойно сказала я. – Кто-то положил в мою комнату зеленый журнал, из-за чего дети переполошились. Как я поняла, там заметки одного из учителей об их учебе.

– Вы… открывали? – спросил Дитрих, напрягаясь еще больше.

– Только титульную страницу. Мы с детьми договорились, что я не буду смотреть, поэтому я не смотрела. Привыкла держать свое слово, – сказала я, благоразумно умолчав, что мне просто не дали шанса удовлетворить свое любопытство.

– Где этот журнал? – спросил Дитрих таким тоном, что стало понятно: не отвечу – точно долго и счастливо не проживу.

Журнал я отдала Дитриху сразу же, как только мы добрались до моей комнаты. Не ёрничала, не подкалывала, хотя очень хотелось, несмотря на чувство опасности. И правильно сделала: Дитрих, в руках которого оказался журнал, моментально изменился: превратился из сурового генерала в обаятельного аристократа.

– Благодарю, – кивнул он, внимательно осматривая журнал, который буквально через пару секунд растворился в воздухе!

Я даже не вздрогнула, за что мысленно себя похвалила.

– Я могу поинтересоваться, что с этим журналом не так? – все же спросила я. – Что дети всполошились, что вы…

– Кто же вам запретит? – улыбнулся Дитрих. – Интересоваться, конечно, можете, но… не гарантирую, что смогу удовлетворить ваш интерес. Да и к чему он?

– Хотя бы к той роли, которую я по контракту буду исполнять, – пожала я плечами, впрочем, ни на что не рассчитывая. – Разве вашей жене и матери этих детишек не следует знать о таких вещах?

– Моей жене, пожалуй, следует, но пока вы всего лишь моя потенциальная жена, – улыбнулся Дитрих.

Вот же… засранец! Он точно дядя троих детишек? По характеру так вообще отец родной!

– Вы жестоки, Дитрих, чрезвычайно жестоки, – вздохнула я, бросая на мужчину обиженные взгляды. – В особняк заманили, на растерзание бросили, еще и в спальню пришли, компрометируя меня. Мужу, конечно, положено, но потенциальному нельзя, верно? Еще и в такой атмосфере, ночью…

В спальне было светлее, чем днем, благодаря магическому освещению, я стояла в кроссовках и спортивной куртке, с портрета на нас взирала Франсуа-Доминик, так что атмосферка была не то что не компрометирующей, но и ни капли не романтичной.

– Вы… очень хорошо изучили правила этикета, – сказал Дитрих, тяжело вздыхая. – И чем я могу загладить вину?

– Ответьте на парочку моих вопросов – и мы все забудем как страшный сон. Причем я бы хотела получить полный ответ, а не тот, который вызовет еще больше вопросов, – сказала я, сама удивляясь своей смелости.

– Страшным сном меня называют впервые, – пробормотал себе под нос мужчина. – Что ж, если это не касается журнала и некоторых тайн, то, прошу, спрашивайте.

– Почему я?

– Что? –

– Почему именно меня выбрали в качестве вашей потенциальной жены и матери детей? И почему матери, а не, допустим, няни или воспитательницы? – в лоб спросила я. – Последнее было бы куда логичнее. И почему именно простой человек, а не, допустим, маг? Разве тому, кто владеет магией, не было бы проще справляться с детьми-магами?

Дитрих посмотрел на меня, а после подошел к небольшому столику в углу комнаты, отодвинул одно кресло, жестом предлагая мне сесть, а сам бесцеремонно опустился во второе.

– Долго объяснять, неудобно заставлять леди стоять. Я сегодня столько всего нарушил, стоит хотя бы где-то вести себя соответствующе, – начал Дитрих и, дождавшись, пока я сяду, заговорил: – Мне нельзя жениться на женщине-маге, потому что юным магам противопоказан длительный контакт исключительно с магами. У Эвы, Амелии и Алекса только-только начала формироваться аура. Чтобы она развивалась правильно, им нужно как можно меньше контактировать с другими магами, которые влияют на их магическую силу. Иначе возможно все: от легкого недомогания до хронической магической болезни, укорачивающей жизнь. Поэтому рядом с ними постоянно могут находиться лишь магические существа, которые способствуют правильному развитию магии, и обычные люди.

Я едва не охнула. Это звучало ужасно. Когда Брайон рассказывал, что племянники живут отдельно от Дитриха, то я не думала, что причина в чем-то таком!

– Получается, вы именно по этой причине не можете быть с ними рядом? – спросила я, а после едва себя не пнула – ну кто же наступает на больные мозоли?!

– Не совсем верно. Благодаря тому, что с нами будет проживать человек вообще без магической силы, я смогу больше общаться с детьми, потому что вы своим присутствием… как бы правильно выразиться. Представьте каплю концентрированной краски. Если на кого-то попадет – останется пятно, которое не отмыть. Примерно так взрослый маг может повлиять на несформированную магическую ауру ребенка. Но если эту каплю краски сильно разбавить водой – то есть, вами – то никто не только не испачкается, но и, с высокой вероятностью, даже не заметит.

– Поэтому в качестве жены может быть исключительно обычный человек без магии, – кивнула я, чувствуя, что один паззл головоломки становится на месте. – Но почему из другого мира, а не из вашего? Разве тут найти не проще?

Дитрих грустно улыбнулся, открыл рот, а после…

Дверь моей комнаты с громким звуком рухнула прямо на пол, заставив меня вздрогнуть, а Дитриха – встать передом мной.

Я выглянула из-за плеча Дитриха, решив, раз он не говорит мне ложиться на пол или ползти под кровать, то все более или менее безопасно.

Дети!

Алекс с таким огромным мечом в руках, от веса которого его, кажется, пару раз качнуло из стороны в сторону, Эва с огромной вазой и Амелия с палкой, на конце которой светился шар.

– Дядя! – радостно заорал Алекс так, что если бы в доме кто-то был не в курсе, что Дитрих вернулся, то сразу бы узнал.

Меч с жутким грохотом рухнул на пол, а за ним полетел посох Амелии и, судя по звуку, металлическая ваза Эвы. Все трое разом бросились к дяде с радостными визгами и писками. А я мигом выскочила из-за спины будущего муженька и сделала пару шагов в сторону: вдруг снесут дядюшку и тот свалится прямо на меня.

– Вернулся!

– Наконец-то!

– Да-да, силач, умница и красавица пришли меня встречать? – ласково произнес Дитрих, а я едва не рухнула на пятую точку: этот галатно-ехидный и временами суровый и беспощадный человек может говорить с таким трепетом?

– Да-а-а! – хором ответили дети.

– А почему так недружелюбно? – спросил Дитрих, а потом шутливо надулся: – Мне показалось, что вы хотите меня побить.

– Хотим! – воскликнул Алекс.

– Но не тебя, – тут же добавила Эва.

– А ту ведьму, которая заставила тебя сначала зайти к ней, а не к нам – твоим самым дорогим племянникам, – насупился Алекс.

– И, заметь, дядя, о том, что мы самые дорогие и ценные говорили не мы, а ты сам, – наставительно заявила Амелия, первая выбираясь из объятий дядюшки. – А теперь ты по приезду не идешь к нам, а к кому-то другому.

– Мы бы поняли, будь у вас любовь и другие радости. Такой леди мы бы уступили тебя, дядя, ведь ты заслуживаешь всего самого лучшего в этом мире, а что может быть лучше истинной любви? – сказал Эва. – Но ты же в первый раз с ней видишься! Или это любовь с первого взгляда?

– Не мели чепуху! – огрызнулся Алекс. – Она ведьма, вот и пошел к ней…

– Она не ведьма, – качнул головой Дитрих, а после выпустил из объятий Алекса и Эву. – Я уже проверил с помощью амулета. Но, милые и дорогие ценные мои, скажите-ка…

Что сказать Дитрих не уточнил. Он очень выразительно посмотрел на выбитую дверь, валяющееся оружие, а после – на своих племянников.

– Мы… тебя думали спасать, – начала Амелия, но тут же запнулась, потому что Дитрих приподнял бровь и укоризненно покачал головой.

– Предполагаете, что сможете справиться с чем-то, с чем не могу я? К тому же, будь тут самая настоящая ведьма, то первой бы отреагировала мантикора, попытавшись утащить вас всех куда подальше, чтобы защитить, – сказал Дитрих. – Скажите-ка, вы так плохо учили монстроведение или же пытались так пошутить над госпожой Кирой?

Дети молчали, переглядываясь.

– Думаете, что если я вас очень люблю, то закрою глаза на ваши шалости и позволю вытворять все, что хотите? – ласково спросил Дитрих.

– Нет, дядя, мы так не думали, – ответил за всех Алекс, и тут же спешно добавил: – Извини.

– Извинения вы должны приносить не мне, – спокойно сказал Дитрих, а после кивнул в мою сторону.

И, что удивительно, дети его послушались! Подошли ко мне по очереди и извинились. Совершенно нормально, я бы сказала, что даже искренне – ни недовольства, ни скрежета зубов, никаких признаков того, что их буквально заставили.

Это уж слишком! Меня так ни мантикора, ни призрак не шокировали, как этот маленький эпизод.

– Вот и отлично. А теперь идите спать, вас завтра ждет длинный-длинный день. Вы в подробно мне расскажете, почему не стоит ломать дверь в комнате леди ночью, врываться с мечом, посохом и артефактом. Особенно если этот артефакт – ваза абсолютного невезения.

А-а-а, так это была не просто ваза для атаки. Милые, милые дети! Амелия застонала и бросила на сестричку укоризненный взгляд. Да уж, Эва преподнесла сюрприз, а я-то считала, что она самая дружелюбная.

– Вместо основных занятий повторим с вами основы монстроведения, чтобы вы точно не забыли обо всех основных признаках ведьмы. И, конечно же, чтобы такого поведения по отношению к обычному человеку с вашей стороны не было, я лично проведу пятичасовую лекцию о том, почему для магов так важны люди, особенно – из другого мира. И вас, госпожа Кира, я тоже приглашаю на эту лекцию, думаю, вы узнаете оттуда много полезного.

Дитрих все еще оставался для меня загадкой, но одно стало понятным: свое слово держит безукоризненно. Пятичасовая лекция и впрямь была пятичасовой и чертовски полезной. Но, признаюсь честно, мой мозг практически вскипел и умер к концу. А ведь я всегда считала, что у меня уникальные способности к обучению! Иначе как бы я получала отличные оценки, умудряясь подрабатывать, заниматься бытовыми проблемами и делать уроки со всеми младшенькими? Свои домашние задания исключительно чудом я всегда успевала делать на переменах. Нынешняя лекция снесла нехилый кусок горы моей уверенности в своих способностях к обучению.

А на детей так вообще было грустно смотреть, но еще жальче на стулья: поразительно, что не способные сидеть спокойно детишки не проделали в них дыру, постоянно елозя.

– Как вам моя лекция? – вежливо поинтересовался Дитрих, когда дети, почуяв запах свободы, рванули из кабинета, оставляя нас наедине.

Ай, ну и как с такими тягаться обычным взрослым? Я устала так, что хотела только лечь, а они, секунду назад напоминавшие зомби, моментально ожили. А ведь поначалу я еле сдерживалась от ехидной улыбки, видя, с каким трудом Алекс слушает дядю, пытаясь не отвлекаться на посторонние предметы, а Эва безуспешно борется с сонливостью. Амелия вела себя на уроке лучше остальных, но и ей под самый конец приходилось нелегко. Хотя, возможно, трещина на парте, которую она ковыряла сначала ручкой, а потом, если я правильно заметила, магией, и впрямь представляла нешуточный интерес.

И нельзя сказать, что Дитрих рассказывал плохо, скорее уж, наоборот! Подробно и по существу, как настоящий профессор. Еще и выглядел соответствующе: сменил странные доспехи на костюм. Скорее всего, по последней моде этого мира, что казалось мне немного странным, но, впрочем, нельзя отрицать, что ему очень шло.

– Информативно, – вежливо ответила, вставая с кресла около окна почти в самом углу комнаты – за детской партой я бы смотрелась странно, если бы, конечно, влезла. – Очень.

Правда, из этой информации хорошо, если я запомнила половину. Но хоть ответы на вопросы нашла. В частности, мне очень подробно объяснили о том, как развивается аура у детишек. Наиболее благоприятное развитие происходит рядом с родителями, даже если те – маги. Если ауры схожи, что очень часто случается у родственников, то никаких проблем не возникает. Кроме родителей существует еще особый тип людей, у которых много магической энергии, но сама аура не сформировалась. Почему так получается – до сих пор неясно, потому и найти такого человека невозможно: в последний раз в хрониках появление фиксировалось около ста лет назад.

Как понятно из ситуации Алекса, Эвы и Амелии, никого подобного рядом нет. Есть дядя, чья магическая сила настолько велика, что пара месяцев совместного проживания – и дети могут забыть о карьере магов. Чтобы дядя мог как можно больше времени проводить рядом с племянниками, нужен человек с самым минимумом магических сил, который «разбавит» ауру.

Но найти его нелегко. Во-первых, люди этого мира, даже не маги, все-таки крупицей магии обладают. Во-вторых, дети-маги – это всегда ценность и предмет зависти многих, ведь есть несколько способов, позволяющих простым людям, у которых есть самые крупицы силы, их едва ли не поработить. В-третьих, некоторые люди этого мира до сих пор обижены на магов из-за исторических событий вековой давности, потому детей им доверять нельзя.

Из всего этого выходит один факт – искать человека ээээ… «разбавителя» надо было в максимально безмагическом мире. Таком, например, как Земля, потому что среди землян наиболее часто встречались люди без силы. И проверялись легко – нужно было просто держать недалеко от проверяемого человека кулон для впитывания магии. Если бы хоть чуть-чуть было магии, сразу бы засветился как фонарик.

А еще, оказывается, в этом мире распространена подобная практика. Некоторые рода нанимают целые семьи в качестве слуг, работников, нянек, чтобы не позволять большому количеству магов влиять на ауру детей.

И вот как раз после этой информации мой мозг подвис, отказываясь складывать целую картинку из выданных мне паззлов. Дитрих сказал, что не может жениться на женщине-маге, потому что она негативно повлияет на развитие детей. Но почему бы тогда не нанять слуг, чтобы убрать негативное влияние? Зачем жениться на девушке без магии, средств и вообще каких-либо преимуществ?

– Рад, что вам понравилось, – улыбнулся мужчина, подходя ко мне поближе и кладя на стол кучу книг: – Для самостоятельного изучения.

– Чтобы я тоже могла проводить пятичасовые лекции, после которых дети бежали от меня как от чумы? – уточнила я, глядя на почти метровую по высоте стопку книг. – Обязательно воспользуюсь вашим предложением, если поможете занести их мне в мою комнату. Боюсь, мои хрупкие женские руки не выдержат всей тяжести этих знаний.

Уточнять, что эти хрупкие руки таскали провинившихся десятилетних детишек, которые отказывались самостоятельно идти домой, я не стала.

Дитрих провел над книгами рукой – и те исчезли. Я сглотнула. Неужели нельзя предупреждать?!

– Книги у вас в комнате, приятного ознакомления. А я пойду…

– Куда? – спросила я, совершенно бесцеремонно хватая моего потенциального мужа за рукав. – У меня еще осталось несколько вопросов, на которые в книгах ответов точно нет.

Блин, грубовато вышло. Чтобы смягчить слова, я улыбнулась, глядя на Дитриха, но и не подумала отпустить рукав.

– Вы не устали после лекции? – спросил Дитрих, не скрывая надежды.

– До смерти, – ответила я.

– Разве мертвые должны отдыхать, чтобы стать полными сил и бодрости?

– О, не волнуйтесь обо мне. Когда речь заходит об ответах на мои вопросы, то можете считать, что у меня несколько жизней, – улыбнулась я и отпустила рукав пиджака – кажется, Дитрих, в отличие от своего помощника, не планировал никуда сбегать.

– Если вы хотите поговорить о Каллисто, то нет, он еще не появлялся. Зачем он сделал то, что сделал, сказать не могу. Брайон не возвращается не потому, что испугался вас, я дал ему следующее поручение. Соломон тоже не находит ваш вид преотвратным, он всего-то давно хотел в отпуск, потому умчался еще до вашего приезда. Или вы о чем-то другом хотите узнать?

Быстро Дитрих все выяснил, хватило всего одного дня. И это все пока дети занимались с учителем, а я слонялась без дела по поместью и читала очередные книги, которые, как показала практика, бывают чрезвычайно полезны, в ожидании лекции.

– Жена, – отчеканила я.

– Что?

– Почему вы сделали меня своей женой? А не наняли в качестве слуги, как обычно у вас принято? – спросила я, с трудом остановив себя от дальнейших расспросов, которые, скорее всего, будут больше напоминать претензии. – Для того, чтобы разбавить вашу магию, я могла бы поработать няней.

– Вас до такой степени раздражает перспектива стать моей женой?

– Меня раздражает исключительно мое неведение, – вздохнула я. – Дитрих, вы же прекрасно понимаете, о чем я вас спрашиваю. Если мне нельзя об этом знать, то так и скажите. Зачем вы постоянно увиливаете от ответа?

– Затем, что мне очень хочется вас подразнить, – сказал Дитрих, разводя руками. – Простите, как только приезжаю к племянникам, то сразу сбрасываю свои взрослые года до ребяческих, так веселее общаться.

– Кажется, вы снова заставляете меня страдать от вашего неподобающего поведения, – не удержалась от шпильки.

– Да, я совершенно ужасен. Воин, забывший о танцах, вежливости и наслаждениях. Что ж, в качестве извинений я все-таки отвечу на вопрос. Я искал потенциальную жену, потому что мне нужна жена. А еще нужен был человек без магии, который смог бы претендовать на роль мамы для моих детей. Но зачем искать сразу двоих, когда можно найти одного человека? Собственно, поэтому вы здесь. Это если кратко. А если вдаваться в подробности, то это займет еще пять часов. И мне придется очень много рассказать о семейных взаимоотношениях, о старшем сводном брате и многом другом. Буду откровенен. Мне еще нужно будет перед сном прочитать для Алекса «Приключения юного мага в пустыне-убийце среди скорпионов-тюремщиков», Эве – «Месть обиженной принцессы, чьего возлюбленного отобрали приворотом», а Амелии – «Как захватить власть и не отпускать ее, оставаясь всеми любимой». Вам придется очень долго ждать, когда я освобожусь. И вы абсолютно точно не выспитесь. Я-то переживу, а вот вы – нет.

– Посплю днем, – пожала я плечами. – Все равно каких-то особых дел нет.

– Увы, кажется, есть, – улыбнулся мне мой будущий муж. – Каждый раз, когда я приезжаю сюда, мы с детьми обязательно выбираемся в город в одно милое кафе. И, боюсь, в городе пойдет молва, что мои племянники вас то ли отравили, то ли утопили, то ли просто запугали до смерти, если вы не пойдете с нами. Да и вам самим стоит выбраться из поместья, не правда ли?

В целом, я была абсолютно согласна с Дитрихом, вот только хитрая улыбка не давала мне покоя.

***

Город, в который мы на следующее утро выбрались всей компанией, оказался очень даже миленьким. Каменные мостовые, аккуратные дома, бодрый гомон на оживленных улицах. Все чем-то напоминала средневековые городки с той лишь разницей, что везде присутствовала магия, а достаток можно было заметить невооруженным взглядом.

А еще, что очень и очень странно, ни на Дитриха, ни на его племянников никто не обращал внимания. Да даже на карету, между прочим, очень богато украшенную, никто не смотрел. А Франсуа-Доминик, которая по дороге в город благополучно пролежала на моих ногах, шествовала так свободно, словно была обычной собакой на прогулке!

– Разве вы не хозяин этих земель? – шепнула я Дитриху, когда тот помог мне выйти из кареты. – Или вас в окне кареты разглядеть не успели?

– Мы под маскировкой, – бодро ответил за дядю Алекс, потягиваясь: для активного ребенка высидеть в карете столько времени – подвиг.

Но, как оказалось, ради своего любимого дядюшки, дети готовы были совершать их постоянно.

– А вы нет, – сказал Эва. – Потому что вас никто не знает. Повезло! У меня от маскировки вечно ладошки чешутся.

– Может, они заранее чувствуют, сколько пирожных ты планируешь съесть в кондитерской? – поддел Алекс. – Такая маленькая, а такая прожорливая. Как свинка в платье.

– Алекс, – тихо позвал Дитрих.

– Я ничего плохого не имел ввиду, – тут же среагировал парень. – И в свинках нет ничего плохого! Раз она моя сестра и свинка, значит, я и сам свин. И ты тоже, Амелия, да? Я ж ничего плохого не сказал, ну скажи…

– Отстань от меня со своей поросячье логикой, – презрительно фыркнула Амелия, отвернувшись от брата. – И вы совсем ничего не видите? На «мамочке» есть маскировка, иначе ее одежда вызвала бы слишком много вопросов.

Так вот почему, когда я сегодня за завтраком в поместье спросила, что мне лучше одеть, Дитрих посоветовал максимально удобный наряд, а после дал амулет!

– Что ж, теперь прогуляемся до нашего кафе, – сказал Дитрих. – И, пожалуйста, больше никаких сравнений со свиньями, Алекс, хорошо?

– Почему? Свиньи же неплохие, – пробурчал Алекс.

– Верно. Но только если вы, мои племянники, будете считаться свинюшками, то я, получается, дядя-свин? Пожалуйста, избавьте меня от этого мерзкого титула. От меня не отставайте, особенно вы, леди Кира. Тут очень оживленно, можете потеряться. Мы вас потом найдем, разумеется, но…

Да, в городе и впрямь кипела жизнь. Стоило нам отойти от… не знаю, как называется… От места парковки карет? Так вот, как только мы прошли чуть вперед и вышли на центральную улицу, то сразу увидели снующих туда-сюда люди.

– Но что? – спросила я. – Тут опасно?

– Но будет некомфортно. Нет, в этом городе нет никакой опасности, иначе я бы не привел сюда ни детей, ни вас, – ответил мне Дитрих с абсолютной уверенностью в своих словах, чем сразу же меня успокоил.

Вот только кто знал, что он заблуждался! Что меня похитят, стоит мне лишь на секунду замешкаться, а Дитриху – упустить из вида? Просто схватят за руку, втащив в закоулок между домами и зажав мне рот рукой, чтобы я даже не смогла позвать на помощь?!

Глава 8

– Не пугайтесь, не пугайтесь, благородная леди, – зашептал мой похититель.

Да, разумеется, когда тебя затаскивают в переулок, прижимают к стене, закрывают рот, а после говорят не пугаться, то весь страх уходит. Именно так, ага. Я подняла взгляд: на полголовы выше меня грузный мужчина лет пятидесяти с немытыми сальными волосами, завязанными в куцый хвостик.

– Вы меня слышите, благородная? Только не кричите… – мужик на секунду замолчал, видимо, присмотрелся ко мне и понял, что как только отпустит – орать я буду громко. – Не кричите, иначе мне придется вас вырубить. Я ничего плохого не хочу, вы только должны меня послушать. Это все ради вашего блага.

Ага, поэтому у меня от вашего «блага», сжимающего мое плечо, останется пара синяков. Я стояла, не пытаясь даже пошевелиться, и прикидывала свои варианты. Если сейчас двинуть мужику кое-куда, а самой рвануть к людям, то все должно получится. Главное – не поддаваться страху. Получалось с трудом.

– Фред, говорила же, что надо тащить домой, а не прямо на улице, ну кто так с благородной госпожой обращается? Она же будет думать, что мы какие-то преступники, – раздался спокойный женский голос, а вскоре я боковым зрением увидела и его обладательницу.

Вот если бы она меня похитила, то я так не волновалась: простое, но симпатичное платье, открытое и дружелюбное лицо, чистые распущенные волосы. Впрочем, радоваться было нечему: раз похитителей двое, то даже застигнув мужчину врасплох, шансы сбежать у меня катастрофически снизились.

– Но мы не преступники! – прогундел мужик. – Мы хотим ее спасти. Сколько до нее таких бедняжек было – все сгинули куда-то. Молоденькая. Жалко!

– Фред, помолчи, а? Госпожа, послушайте… Вы же из другого мира, да? Не из нашего? – ласково спросила девушка, а я едва не вздрогнула – как она поняла?! – Меня зовут Вита, я жительница этого города. Простолюдинка, не маг, но у меня есть некоторые способности. К сожалению или к радости – уж не могу сказать, зато помогает противостоять произволу аристократов. Так вот, госпожа… Вы в очень опасной ситуации. Тот маг, что с вами сегодня шел – очень опасный человек. Вы можете об этом не знать, потому что вы не из нашего мира, но… Да что тут говорить! Не все горожане, прожившие тут всю свою жизнь, знают истинную сущность этого человека. Считают вежливым и воспитанным, потому что он в обществе ведет себя идеально. Но это только маска! Можно понять, просто учуяв, как от него разит кровью, будьте уверены, он убил множество человек.

А, ну логично. Он же генерал, сражался постоянно, было бы странно если бы он ни разу никого не отправил в лучший мир. Жаль, сказать, что Дитрих таков по роду службы, а не потому что какой-то там убийца, как видимо нафантазировала сия особа, я не могла: рот до сих пор закрывал мужик своей лапищей. И не надоело? Разве не устал? В любом случае, пока девушка тут разглагольствовала об опасности, я могла не бояться: если бы планировали украсть, чтобы шантажировать Дитриха, или даже убить, то время на разговоры никто бы не тратил.

– Госпожа, я вижу, что мои слова не доходят до вашего сердца. Но вы не первая девушка, которая сначала появляется рядом с этим мужчиной, а после исчезает навсегда! Фред, отпусти госпожу и постой на выходе, я сама с ней поговорю. Действительно, что мы как какие-то мошенники себя ведем, неудивительно, что нам никто не верит, – горько усмехнулась девушка.

Мужчина действительно меня отпустил, бросив такой взгляд, что стало ясно: сделаю что-то не то – мигом вырубят. А после загородил собой единственный выход из закоулка. Да-да, очень безопасный город – черте что творится буквально в десяти метрах от оживленной улицы, а никто даже не посмотрит!

– Тогда может вам не стоит вести себя так? – тихо спросила я, улыбнувшись.

– Но если вы не узнаете правду, то можете погибнуть! – воскликнула девушка. – Тут было очень много девушек до вас, которые пропали. Даже из этого мира. Если связываетесь с семейством магов, будучи обычным человеком, то вас не ждет ничего хорошего. Все маги относятся к простым людям как к мусору, ни во что не ставят, наша жизнь для них – всего лишь шутка!

Чем больше девушка говорила, тем больший ужас охватывал меня. Даже похитители лучше, чем ярые фанатики.

– Послушайте, если они, как и я, были из другого мира, то, скорее всего, попросту отправились домой, – сказала я, подавляя раздражение и некоторый страх.

– Они не могли! Портал в другие миры работает не постоянно, лишь в один из пяти сезонов, но девушки пропадали круглый год!

Если эта сумасшедшая считала, что напугает меня этим, то она глубоко заблуждалась. Во-первых, будь проблема с Дитрихом, меня бы сюда никто не отправил. Во-вторых, ни один нормальный мужчина в здравом уме, коим, по моему скромному мнению, являлся мой потенциальный муж, не станет знакомить жертву с детьми. Да и последние, с учетом их болтливости, не преминули бы намекнуть, что я могу закончить жизнь не от старости, а как-то иначе.

– Послушайте, уважаемая… – начала я, хотя ни малейшего уважения к дамочке не испытывала. – У вас комфортный мир с магией, многие наверняка решили остаться тут. В любом случае, у вас же есть те, кто занимается преступниками? За тем мужчиной, с которым я шла, ничего нет: ни преступлений, ни даже подозрений в них.

Иначе бы меня действительно никто не отпустил в этот мир. Болтала я с этой дамочкой не для того, чтобы переубедить. Вы мне покажите человека, который за полчаса способен изменить мнение фанатика, лично выражу ему восхищение и отвешу поклон. Возможно, где-то такие и есть, но я к таковым не относилась. Я тянула время. Дитрих же генерал? Ладно, умудрился проморгать мое похищение, скажем, отвлекли дети, но мое исчезновение он же должен заметить?! Я понимаю, что не слишком значительная особа, да и замену, судя по всему, мне легко дадут, но не бросит же он меня на произвол судьбы?

В любом случае, все, что мне оставалось – это тянуть время.

– Потому что он слишком умен, чтобы попасться!

– А доказательства? – спросила я. – Какие будут доказательства его преступлений?

– Мы нашли несколько скелетов на болоте совсем недавно. И это прямо с той стороны, откуда приехала его карета!

У меня задергалась бровь. Это какой-то абсурдный разговор, я так долго не выдержу. Если бы каждого обвиняли в убийстве на основании того, что он прошел или проехал мимо трупа, то трудно представить, какой хаос был бы во всем мире.

– Что-то еще? – спросила я.

– А что вам еще нужно? Они же маги! Ма-ги! – отчеканила девушка, словно это слово должно было сообщить мне больше, чем все остальное.

– Она тебе не верит, Вита. Так мы ее не спасем, – пробасил мужчина.

Вита посмотрела мне прямо в глаза, на ее лице читалась жалость: так обычно смотрят на каких-то юродивых, вид которых вызывает и отвращение, и печаль. Вита развернулась так, что ее юбки взметнулись, подошла к глухой стене дома, нажала на что-то, и я увидела, как открывает дверь.

– Ты прав, Фред, ни капли не верит. Эти мерзкие маги уже промыли ей голову. Бесовские отродья! Забирай ее, хоть так спасем эту невинную запутавшуюся душу.

Я побледнела от ужаса, сглотнула, понимая, что влипла не по-детски. Впрочем, тут же взяла себя в руки, ведь Вита допустила одну большую ошибку – отошла от меня на слишком дальнее расстояние. Не то что я планировала одолеть Фреда, который был в пару раз шире меня и, судя по силе, с которой ранее затащил меня в этот переулок, не только из-за жира, мышц там тоже хватало.

– Пойдемте смирно, госпожа, – мужчина подошел ко мне поближе.

Он силен, но, судя по всему, не слишком сообразителен: за двоих думала именно Вита. Я тут же повернулась к Фреду лицом и в обезоруживающем жесте подняла руки:

– Разумеется, только не применяйте силу, у меня синяки останутся.

– Все будет хорошо, если вы не станете сопротивляться, – пропела девица, все еще держа руку на стене – видимо, в противном случае проход бы закрылся.

Я выдохнула, улыбнулась, а после без зазрения совести засадила ногой мужику по самому ценному.

– Ого, какой восхитительный удар! – донеслось откуда-то сверху.

Умом я понимала, что сейчас совсем не время смотреть наверх, надо давать деру. Но есть ум, а есть инстинкты. И я автоматически вскинула голову, чтобы увидеть комментатора. Сверху, откуда доносился голос, никого не было, кроме черного кота.

Почудилось? Дообщалась с этими ненормальными? Рассуждать, собственно, было некогда: скрючившийся Фред вот-вот очухается и тогда…Что сделает со мной разозленный фанатик, чей род с я определенной вероятностью могла прервать, думать не хотелось. Я рванула вдоль стены к выходу, чудом не споткнулась о валявшиеся камни, мысленно воздав благодарность удаче. Но не тут-то было: меня за лодыжку схватил Фред. Ничуть не сомневаясь в своих действиях и внутренне молясь, чтобы в этом мире никого не судили за «превышение самообороны», я оперлась о стену, чтобы не рухнуть, и пнула второй ногой.

– Какая акробатика! Обалдеть! – снова донеслось сверху.

Черт, еще и Вита рядом, сейчас за волосы схватит, ну как так! Я понимала, что не успею вырваться, что Вита, скорее всего, сейчас меня схватит, как вдруг ей прямо на голову упал черный от кот и начал царапать… уши?

– Леди, вы курсы самообороны для дам преподавать не желаете? – вдруг спросил кот, глядя на меня шикарными желтыми глазищами и продолжая свое черное дело с ушами верещавшей Виты.

Делал это кот профессионально, деловито и, кажется, совершенно не перетруждаясь вел светские беседы. Я так удивилась, что совершенно не заметила, как Фред встал и морщась двинулся на меня. Четно, некогда было размышлять.

– Теперь-то ты… – начал он.

Что теперь по его мнению, я не знала, но снова врезала по неприкрытой ничем, кроме жалкой ткани, мужской ценности. Фред захлебнулся своими же словами и рухнул на землю, теряя сознание. Ну наконец-то.

Я на всякий случай подобрала немаленьких размеров камень, валявшийся неподалеку. Мало ли что, мало ли как…

– Вот! Отлично, какая меткость, какой подход, какая реакция! – продолжил восхищаться мною… кот. – Эффект для одного раза слабоват? Получи второй. Огонь, просто огонь огненный! Слушайте, ну надо, обязательно надо преподать пару уроков для леди этого мира. А то этих дурачин много, хрупких леди много, а рыцари и воины какие-то… нерасторопные.

Вот с этим полностью согласна. Вита тут орала как резаная, но никто – вообще никто! – не заглянул и не позвал хоть какую охрану. Так и украдут средь бела дня у самого генерала – и ничего необычного, подумаешь.

Вита заорала:

– Я не двигаюсь, стою, стою, хватит!

– Ну так бы сразу, – выдохнул котяра спрыгивая с головы Виты. – Сейчас, я уже вызвал стражников по амулету.

Есть ли смысл теперь бежать? Мои неудавшиеся похитители корчились на земле, а кот с абсолютно невозмутимой мордашкой точил свои когти о неизвестно откуда взявшийся кинжал. Может я чем-то надышалось – и вижу, что не следует? Или детишки артефакт какой-то применили?

– Пушистая мраз-з-з-зь, прислуживающая магам, – зашипела Вита, держась за уши. – Облезлое маговское отродье.

А после девушка схватила палку и кинулась на кота.

Как можно бить пушистеньких?! Особенно, если они не пыталось тебя, как минимум, сожрать?! Да в аду гореть этой девке! Моя рука действовала быстрее меня – камень влетел ей прямо в плечо. Но это ничуть не остановило сумасшедшую: камушек разлетелся на кусочки, словно столкнулся с железной стеной. Зато помогла вспышка ярко-голубого света, отбросившая Виту на добрые пару метров от кота.

– Ну что за бесстыдство такое? – мурлыкнул Соломон, облизывая лапу. – Мало того, что рот надо вымыть с мылом за такие слова, так еще и бросается посреди разговора. Ну кто так делает? Ужасные хамские людишки. И логики нет никакой: если так ненавидит магов, то зачем использует амулеты, которые ими созданы? Ужасная женщина, чтоб она облезла. А потом удивляются, почему я не люблю людей, но симпатизирую магам.

– Я не маг, – на всякий случай сказала я.

– Думаешь, я не знаю? Конечно, ты не маг. Невозможно быть им, если в тебе ни капельки силы. Попаданочка, переселеночка из другого мира, – замурлыкал кошара. – К вам я тоже временами симпатию испытываю – среди вас много адекватных и нестандартных людей. Да и приемы у вас…

Я проследила за выразительным взглядом кота и вздрогнула от глухого стона Фреда. А-а-а, вот эти приемы.

– … очень впечатляют, – завершил свою фразу Соломон. – И, что самое главное, в отличие от людей этого мира, вы никакой ненависти к магам не испытываете.

– А почему я должна ненавидеть магов? – осторожно уточнила я.

– Вот и я не понимаю почему! – яростно воскликнул кот. – Маги всегда умные, вежливые, к тому же, они держат себя в руках лучше, чем кто бы то ни было. У них отличное образование, они много делают для процветания своей страны, заботятся о простых людях. Но почему никакой всеобщей любви и обожания?

– Так вы расскажете почему? Или я пойду? – спросила я.

Честно сказать, я бы давно уже убралась, но моя интуиция и некоторые факты подсказывали, что я смогу покинуть этот переулок лишь в том случае, если кот (говорящий, черт подери, кот!) разрешит мне. Совсем не хотелось, чтобы меня швыряли магией, как Виту.

– Нет-нет, подожди немного стражников! Тебе придется дать кое-какие показания, чтобы вот этих двух запихнули туда, где им и следует быть, – воскликнул он, а после добавил: – И я тебя еще не уговорил на себя работать, в школе для леди. Уважь своего спасителя, выслушай рабочее предложение.

– Прошу извинить, но у меня уже есть работа, – улыбнулась я. – Точнее, не работа, а контракт. К сожалению, навряд ли я смогу куда-то устроиться в ближайший год.

– Да? – разочарованно сказал кошара. – Вот мне не везет. Только найду хорошего человека, так сразу занят! А что за контракт хоть?

Рассказывать или нет? Я искоса взглянула на свободный проход.

– Что? Так все плохо? Обманули, принудили? Ты скажи, я разберусь. Я не последний кот в этой стране, уж поверь, – гордо заявил кошара, махнув шикарным черным хвостом.

– Нет-нет, все хорошо. Контракт на замужество и воспитание детей. Плата достойная, бонусов хватает, семья вроде… хорошая, – сказала я, анализируя нынешнюю ситуацию: Дитрих спокоен и разумен, детишки шкодливые, но не катастрофично, к тому же, поддаются на мои уловки. – Не вроде, а хорошая. Я знаю их немного, но…

– Но они хорошие, – кивнул Соломон, а потом сильно почесал ухо задней лапой. – Безнадега. У тебя, похоже, контракт не на год, а на всю жизнь. С магом хоть?

– С магом.

– И дети маги?

– И дети. Трое.

– Так, стой, трое? – насторожился кот. – Две девочки, один мальчик? А мужа не Дитрих, случайно зовут?

– Будущего мужа, – раздался мужской голос. – Соломон, какого магического рожна тут происходит?!

– Простолюдского рожна, – невозмутимо ответил кот. – Эти… больные снова активизировались, видимо, решили с магами прободаться. Вон, твою будущую женушку чуть средь бела дня не похитили.

– Кира, ранена, пострадала? – Дитрих оказался прямо передо мной так резко, что не отшатнулась я исключительно чудом.

– Все хорошо благодаря… Соломону, – сказала я, даже не удивившись совпадению. В конце концов, шанс встретить одного говорящего косвенно знакомого кота, способного магичить, должен быть выше, чем возможность встретить двух таких котов.

Дитрих, кажется, не обратил на мой ответ никакого внимания. Его глаза зажглись потусторонним светом, но вскоре потухли, а сам он облегченно выдохнул. Беспокойство было приятным.

– Проверил ненаглядную свою? – фыркнул кошара. – Если так волновался, то как же проморгал?

– Что они от тебя хотели? – спросил меня Дитрих, кажется, полностью забыл о формальном обращении. Перенервничал или?..

– Убедить, как ты опасен и ужасен, а после тебя целая гора костей, – пожала я плечами, отодвигаясь от мужчины.

Ему самому не неловко так близко стоять? Или он специально?

– И кто тут лежит? – Дитрих задал риторический вопрос, опускаясь на корточки сначала перед женщиной, а после – перед Фредом.

– Узнаешь? – спросил кот, на что мужчина мотнул головой:

– Впервые вижу.

С его рук сорвалась серебряная вспышка, а на похитителях появились огромные кандалы. Дитрих оглядел переулок, а после резко ударил кулаком в стену. Разозлился?.. Нет! В пространство моментально ворвался уличный гам, раза в три или четыре более громкий, чем секунду назад. Неужели это какое-то заклинание, скрывающее звуки? Тогда понятно, почему никто не обратил на меня внимание.

– Хорошо сработали. Грамотно, – отчеканил Дитрих. – И откуда только взялись, кто учил подобному? Ну, узнаем рано или поздно. Кстати, Кира, о каких костях речь?

– О человеческих, – невозмутимо ответила я, когда Дитрих соизволил обратить на меня внимание.

– Что?! – хором спросили уже и Дитрих, и Соломон.

– Ты же не некромант, зачем тебе кости? – спросил Соломон, запрыгивая на плечо Дитриха, который смотрел на меня с недоумением.

– Ну, вот эта дева намекнула, что все твои потенциальные женушки померли не своей смертью, а все, что от них осталось – кости. Которые, если я правильно поняла, валяются по дороге от твоего поместья до этого города, – сказала я, решив, что раз ко мне обращаются неформально, то и я тоже так поступлю.

– О, совсем двинулась, бедненькая, – вздохнул Соломон. – Дитрих, чего молчишь? Смутился что ли?

– Кого угодно смутит высказывание по кости, – ответил Дитрих, пожимая плечами, от чего Соломон обиженно зашипел.

– А то, что ты ужасен и опасен, тебя не смутило? – не выдержала я.

– Ничуть, для своих врагов я именно такой, зачем отрицать истину? – ответил Дитрих. – Как я понимаю, ты им не поверила?

– Господин внушает уважение и доверие? – поддакнул Соломон.

– Не знаю, что он внушает, но одно могу сказать – эта пара была ужасно убедительна, – отрезала я. – Как-то не верилось мне, что люди, затаскивающие меня в переулок и насильно удерживающие тут, являются хорошими спасителями.

– Так они тебя спасти так пытались? – присвистнул Дитрих. – От ужасного и опасного меня, да?

– В точку.

– Ну тогда понятно, каким образом я упустил твое похищение.

Глава 9

Маги в этом мире – не только очень сильные люди, но еще и лакомый кусочек для всяких гадов. Связи с аристократами, магические способности, которые превращали любого мага в ходячий инструмент заработка денег, а еще даже у начинающих собирался приличный капитал. Грабить выгодно, а сделать фактически рабом – так вообще можно себе безбедную жизнь обеспечить. Ведь существовали артефакты и всякие контракты, способные подчинить доверчивого, необразованного или слишком юного, а оттого и слабого, мага, что буквально притягивало всякий сброд. Все это противозаконно, вот только из-за подчиняющего устройства или заклинания сам маг вынужден был скрывать себя вместе с похитителем.

Разумеется, справиться со взрослым магом, который не только знал об опасности, но и был к ней полностью готов, почти невозможно. Раньше еще хоть как-то можно было рассчитывать на внезапность, но пару сотен лет назад один из магов создал заклятие и, явно не слишком долго думая, назвал его «Предосторожность». Читается оно один раз, а работает всю жизнь. Суть его проста: если кто-то планирует против тебя что-то нехорошее, то магия сразу же предупреждает.

Сейчас, кстати, это заклинание усовершенствовали: оно и на недоброжелателя укажет, и «приложить» может за попытку сделать что-то нехорошее. А еще это заклинание маг накладывал на близких и дорогих ему людей, чтобы вовремя оградить от опасности. Ну или не только на близких и дорогих. По крайней мере, Дитрих, зная о том, что я довольно беззащитна, тайно наложил на меня эту штуку при нашей первой встрече.

И именно из-за того, что господа-фанатики на полном серьезе желали мне благополучия, это заклинание не сработало. Для Дитриха это стало абсолютной неожиданностью, ведь до самого последнего момента он верил, что я потерялась.

Об этом всем я узнала, пока ждала городских стражников, а после Дитрих вместе с Соломоном сопровождал меня в магистрат, чтобы я передала управляющему этого города жалобу. Агрессия против магов или их друзей и семьи – серьезное преступление, если кто-то утаит, то запросто нарвется на штраф, так что сообщить все в письменном виде стало обязательством.

Плюс ко всему, надо понять, откуда взялись мои неудавшиеся похитители, как себя вести и нужна ли мне охрана, а для этого нужно инициировать расследование. Иначе, боюсь, Дитрих так и продолжит водить меня за ручку по городу, чтобы я снова не потерялась благодаря чьему-то активному желанию помочь бедной-несчастной мне. Неужели ничуть не смущался? Ага, ни капельки. Невозмутимо болтал с Соломоном и ловко помогал мне уклоняться от торопящихся людей. Джентльмен. И когда мы уже до магистрата дойдем!

– Они не так уж и просты: и амулеты, и магическая защита, и тот артефакт, который блокировал звуки, – сказал Соломон. – И еще желание спасти, а не причинить вред. Понять бы, совпадение это или специально организованно. Если последнее, то у магов появился нешуточный противник.

– Соломон, ты сам-то веришь в такое количество совпадений? – хмыкнул Дитрих, даже не пытаясь говорить тише.

Снова какое-то заклинание?

– Если это не случайность, то как ты мог отпустить тех ребят только вместе со стражниками?! – возмутился кошак и принялся с энтузиазмом драть одежду на Дитрихе.

– Астерра и Двен уже в городе, Астерра умчалась за стражниками, так что прекрати портить мои вещи.

– А то что? – хмыкнул Соломон.

– Постригу, – пригрозил Дитрих. – Пожалуй, налысо.

– Злопамятный, да? Не можешь забыть свой подправленный мундир? Но я ж только красивее тебя в нем сделал, – заметил Соломон.

– Ты разорвал его так, что мне пришлось покрыть себя магией, иначе меня бы приняли за сумасшедшего голого извращенца, – заметил Дитрих.

– Почему голого? Штаны-то были, – фыркнул Соломон. – Так что все схвачено. И вообще, без мундира тебе лучше, чем с ним. Знаешь, сколько дамочек восхищались, пока ты магией не окутался? Да моя карма до небес бы взлетела, если бы они знали, кому воздававать благодарность за твой внешний вид.

– Думаю, что кошечки некоторых пород придут в такой же восторг от бесшерстого тебя, поправлю свою ужасную карму, – ласково заметил Дитрих. – Надо бы детям намекнуть…

– Не надо! Я зашью твой костюм!

– Лапками?

– Хочешь жить хорошо – и лапками шить научишься, – философски заметил Соломон. – Кстати, ты оставил детей на Двена, да? Разве нам не стоит поторопиться?

– Этот Двен ненадежен? Разве не опасно оставлять детей в городе, где бродят фанатики? – нахмурилась я, чувствуя, что как-то уж слишком Дитрих легкомыслен.

Но в ответ на мои слова Дитрих с Соломоном переглянулись и громко рассмеялись.

Я промолчала, лишь чуть сощурила глаза. И что такого смешного я сказала? Как оказалось, абсолютно ничего.

– Мы кое-что вспомнили, – откашлялся Дитрих. – Одна история…

Я выжидающе посмотрела на мужчину. Он же не думает, что после всего этого он сможет промолчать или перескочить на другую тему?

– Что за история? – спросила я, крепче сжимая руку Дитриха, готовая мысленно покусать, если от меня отделаются парой фразой.

– Видите ли, кроме того, что на детях есть мое заклинание, предупреждающее о том, что им грозит опасность, они прочитали еще и свое собственное, а потому узнают, если кто-то им попытается навредить. Однажды нам нужно было выехать в другое поместье, и заклинание предупредило об опасности. Вот только мне не детей пришлось спасать, а защищать убийц от их магии, чтобы была возможность допросить…

– Только ничего не вышло, – хихикнул кот. – Потому что Франсуа-Доминик разозлилась и… Пришлось вызывать некроманта, воскрешать и потом уже допрашивать.

– Шутки шутками, конечно, но дети никогда не остаются без присмотра, ведь… – буквально секундная заминка, – в мире очень много случайностей.

Почему мой будущий муж запнулся на такой простой фразе? Или дело не в случайностях?

– Да, Двен, который присматривает за детьми, надежен не меньше, чем сам Дитрих, – заметил Соломон. – Он же единственный, с кем ты можешь сражаться, практически не сдерживаясь, да? Более того, у Двена колоссальный опыт работы телохранителем. До того, как Дитрих его приметил и забрал к себе, он охранял кое-кого.

Соломон так хвалил этого неизвестного Двена, что мое любопытство разгорелось: это же кем должен быть человек, который получает столько комплиментов от магически одаренного кот? Впрочем, и я тоже успела получить их, а ведь всего-то пару раз ударила похитителя по причинному месту.

– Какая разница, что было в прошлом? – заметил Дитрих. – Настоящее важнее.

– Вот-вот. Особенно для таких людей с экстраординарным талантом, как Двен. А он ведь весьма юный. Представляешь, что будет, когда он накопит опыт?

– Представляю. Уйду на заслуженную пенсию, – хмыкнул Дитрих, а после повернулся ко мне: – Двен – один из моих заместителей. Он неразговорчив и выглядит иногда… немного недружелюбно, но он хороший малый. Если вам покажется, что он злится, то не волнуйтесь. Обычно он так стесняется. Так, а вот и магистрат. Через час освободимся и я вас познакомлю.

Когда мы закончили с делами в магистрате, Дитрих отвел меня в отдельную комнату в кафе, где отдыхали дети, и впрямь познакомил меня с Двеном. Ну, что я могу сказать… Дитрих умеет облекать суровую истину в вежливые слова. Двухметровый мужчина в маске, скрывавшей нижнюю часть лица, смотрел на меня так, словно я утопила его любимую собачку в луже. Черные длинные волосы и почти черные глаза дополняли жутковатое первое впечатление. Я сглотнула, пару раз напомнила себе, что на меня так смотрят из-за стеснения, а не потому что планируют убить, как только свидетелей не будет.

– Двен, это госпожа Кира. Будущая хозяйка поместья Редривер.

– Понял, – кивнул Двен.

А его голос оказался выше, чем я подумала. Точно, Дитрих ведь говорил, что он значительно моложе его самого. Интересно, сколько ему лет?

– Двен, тебе стоило поздороваться, а не отвечать на слова командира. Ты сейчас не на работе. Впрочем, не об этом речь, – сказал Соломон, спрыгивая с плеча Дитриха прямо на обеденный стол. – Тут магией фонит, что-то произошло?

Эва, хихикнув, живо заграбастала Соломона в свои объятия:

– Соломонушка! Мы скучали!

– Ага, на нас тут какие-то глупцы напали, пока дядя искал нашу мамочку, – ответил вместо Двена Алекс.

– Они… – начал Соломон.

– Живы, – фыркнула Амелия.

– Двен так быстр и исполнителен? – пробормотал Соломон на руках у Эвы.

– Нет, это мы сообразительны и эмпатичны, – сказала Амелия, накручивая локон своих длинных светлых волос.

– Не хотели беспокоить дядю по мелочам. Он расстроится, если ему снова придется вызывать некромантов, а так мы бы их… – улыбнулся Алекс, проведя рукой по горлу символичным жестом.

На минуту воцарилась тишина. Судя по ощущениям – та самая, которая воцаряется за секунду до взрыва.

– Э-э-э, вы почему ничего не говорите? – начал Алекс…

– Шуткам должен быть предел, Алекс, – тихо сказал Дитрих. – На сегодня все. Мы возвращаемся. Двен, возьми карету. Ты поедешь с госпожой Кирой, Соломоном и Франсуа-Доминик, а мне нужно сказать пару слов своим племянникам. Кого охранять, думаю, уточнять не нужно?

Я растерянно переводила взгляд со злого Дитриха на притихших детишек, но никто мне ничего не пытался объяснить. Алекс сделал какой-то неприличный жест? Нет, в целом, слова достаточно жестокие, но я не думала, что мальчишка говорит всерьез. Или?..

– Дядя, я не подумал, я случайно!

– Об этом мы поговорим дома, – отрезал Дитрих, разворачиваясь к выходу.

Дети понуро поплелись следом, и даже мантикора, которая до этого сидела в уголке и ела чье-то пирожное, бесшумно отставила лапой тарелку и тихонько пошла следом. Мы вышли из кафе, а я все недоумевала, что же только что случилось.

– Госпожа Кира, прекратите сверлить меня взглядом, я и так знаю, какой вопрос вы хотите задать, – вздохнул Дитрих, когда мы свернули с оживленной улочки на более тихую.

– Что, правда? – удивилась я – и когда меня так хорошо успели изучить-то, а?

– Правда. Могу начать на него отвечать, пока мы идем к нашим каретам, но с одним условием… – Дитрих замолчал, ожидая моего согласия, и я послушно кивнула. – Вы не будете надумывать лишнего, а выслушаете меня.

– Да, хорошо, – еще раз подтвердила я. – А вопрос у меня такой. Почему вас вызов некромантов расстраивает? Некроманты какие-то проблемные маги? С ними трудно поладить.

О! Как приятно смотреть на вытянувшееся лицо Дитриха. Да и всех остальных я неплохо удивила. Пф-ф-ф, знатоки моих мыслей нашлись тут.

– Я ждал… немного другого, – сказал Дитрих, останавливаясь и глядя на меня как-то иначе.

У меня создалось впечатление, что я в первый раз за все время показалась ему личностью, кем-то с характером, чувствами и мыслями, а не чем-то вроде важной функции. Странное ощущение. Меня не то чтобы зауважали, скорее, приняли во внимание. А еще я краем глаза заметила, что на напряженных лицах детей появилось облегчение. Впрочем, большего отметить не успела, потому что заговорил Соломон:

– Некроманты? Конечно, проблемные! Шуточки у них те еще, черный юмор через два предложения, а высокомерия не занимать. Конечно, если пообщаться парочку дней, то привыкаешь, а некоторым даже нравится. Например, маги-бытовики и маги-благословители прекрасно сходятся с некромантами. Последние вносят в их жизнь… эм… разнообразие?

– Именно, разнообразие, – скрипнул зубами Дитрих. – Но, увы, я не настолько хорошо лажу с некромантами, потому что мне в моей жизни разнообразие не очень нужно. Так, мы почти пришли. Вторая карета тоже на месте.

Э? А когда вторую карету заказать успели. Магия, это же все магия, да?

– Двен? – позвал Дитрих, когда мы вышли на площадку с каретами.

Двен бесшумно возник за моим плечом. Мамочка! Да я вообще про него забыла, пока шла!

– Понял. Пройдемте, госпожа, – тихо сказал Двен, а после открыл дверцу кареты и подал мне руку.

Ого, джентльмен. Следом тут же залезла Франсуа-Доминик, на голове которой устроился Соломон. Кот точно нигде не пропадает. А после и Двен присел на противоположное сидение, захлопнув дверцу. Карета тут же тронулась. Немного… непривычно. Когда я ехала в город, то дети ни минуты не молчали, а сейчас. С Франсуа-Доминик все понятно, как заговорить с Двеном – даже идей не было… Я с надеждой взглянула на Соломона. Соломон с такой же надеждой посмотрел на меня. Так, кажется, поездка пройдет отлично.

– Кхм, Соломон, а вы не расскажете мне побольше некромантах?

– Только о них? – спросил кот, отрываясь от вылизывания лапы. – Дорога длинная…

– Тогда я бы хотела узнать о том, что сейчас произошло, и почему Дитрих так резко отреагировал на фразу Алекса, – я улыбнулась как можно искренне, мысленно потирая руки – кажется, у меня появился собеседник, который расскажет если не все, то очень многое!

– Потому что Алекс не имел права такое говорить, – фыркнул Соломон. – Он не может угрожать обычным людям даже словесно.

– Даже если эти люди угрожали ему? – удивилась я.

– А они ему не угрожали, – сказал Соломон, но продолжить не успела, мантикора недовольно заворчала, мотнув головой.

Кажется, кто-то был абсолютно не согласен с Соломоном, что последнего ничуть не волновало: он невозмутимо перебрался на коленки Двена.

– Так, стой, а можно подробнее? С учетом того, что я ничего не знаю о ситуации.

– И о самом мире, – поддакнул мне Соломон. – Хорошо, сейчас будет небольшая лекция от меня. Очень рассчитываю на взаимность.

Кот оказался очень разговорчивым и, надо отметить, весьма коварным. Я за разговор узнала столько всего об этом мире, о магах, правилах и законах, но почти ничего о самом Дитрихе и моих потенциальных детишках!

Отношения между магами и обычными людьми очень строго регулировались. Маги не только обладали особыми силами, но и всегда могли оценить потенциальную опасность, а также правильно с ней справиться. Скорость реакции магов всегда значительно выше, чем у людей. Самооборона допускалась, но только в том случае, если человек действительно мог нанести магу какие-то повреждения.

– Допустим, человек решил сбросить на мага с пятого этажа дома горшок. Любой маг, даже самый неопытный, почувствует и намерения человека, и сам горшок быстрее, чем этот несчастный предмет пролетит пять сантиметров. И, конечно же, магией обезвредит. В этом случае маг не имеет права нападать на простого человека, а может только уничтожить горшок, магией записать произошедшее и отправить преступника под суд. Наказание у последнего, кстати, будет соответствующее, никаких послаблений только потому, что не владеет магией. Но самосуд пострадавший маг вершить не может, – деловито закончил Соломон. – А вот если человек возьмет палку, прицепит на нее и на себя артефакт, тем самым скрывшись от мага, то последний имеет право атаковать его по своему усмотрению, ведь может пострадать. Если магу ничего не грозит, то никакой магии против человека, но если есть хотя бы один шанс оставить царапинку, то маг имеет право даже убить. А вот если мага уже поцарапали, побили, а он сдержался и не атаковал обидчика, то напасть снова нельзя.