Читать книгу бесплатно Черные Клены прямо сейчас на нашем сайте wow-guides.ru в различных форматах FB2, TXT, PDF, EPUB без регистрации.

Катастрофа уничтожила все растения на Земле. Мир превратился в серую пыльную пустыню. Для миллиардов людей катастрофа стала концом, но горстка уцелевших нашла в ней шанс изменить судьбу. Беженцы, торговцы, бандиты, анархисты, военные и бывшие чиновники с проворностью тараканов принялись перекраивать мир на свой манер. Посреди этого сумасшествия оказалась девочка Снежа. Ей удалось бежать из голодной Москвы, но сможет ли она выжить в мире, где лозунг «Еда – Долг – Работа – Власть» стал основным законом? Сможет ли сохранить в себе человечность, когда другие превратились в озлобленных жадных до власти существ? И как поступит, когда встретит тех, кто всё это устроил, кто решил построить утопию на костях человечества?

Юрий Изотов

Черные Клены

Том 1

Часть I. Еда – Долг – Работа – Власть

Глава 1. Кусково

– Вот же дебил! Додумался взять кредит и купить четыре видеокарты! Четыре! Света! Майнить он собрался! – глаза тёти Лены блестели. – И потом ещё заявляет, что у меня нет предпринимательской чуйки. Ты представляешь? Бизнесмен хренов.

Светлана Фомина вновь огляделась: посетители парка не спеша гуляли по засыпанным разноцветными листьями дорожкам, и до её нудной подруги им не было никакого дела.

– И знаешь, Света, мне это надоело…

Голос тёти Лены стал глуше, слова слились в неразборчивую массу звуков, Светлана же смотрела на свою десятилетнюю дочь. Девочка играла в листве. Она подбрасывала листья вверх и затем кружилась в разноцветном водопаде осени, представляя себя маленькой волшебницей. Вдруг девочка взглянула на взрослых, хитро улыбнулась и что-то спрятала за спиной. Маленькие ножки сами понесли её к маме.

– Мама, это тебе, – девочка протянула букет из кленовых листьев и застыла в улыбке, ожидая похвалы. – Сама насобирала.

– Снежа, какая ты молодец! – Светлана приняла подарок и стала его разглядывать.

– Здесь все листья и красные, и жёлтые, и зелёные, – нахваливала себя девочка.

– Ой, а это что? – Светлана притворно насупила брови и вытащила кленовый лист с небольшим чёрным пятном посередине. – Проглядела?

– Ну, я не чаяно, – Снежа покрутила ножкой.

Тётя Лена улыбнулась и, казалось, забыла о своих несчастьях. Но мгновение спустя бедной москвичке стало грустно:

– Вот бы у меня было такое чудо, а не этот…

Её лицо вновь прокисло, и женщина принялась излагать план борьбы со своим бестолковым мужем.

– Ладно, Лена, ладно, – уже почти не разбирая слов, ответила Светлана, – помогу я тебе оформить развод…

Взрослые о чём-то не переставая разговаривали. Снежа медленно переступала ножками по бесконечной асфальтовой дорожке. Разноцветные деревья слились в неразборчивую красно-бурую массу. Лебеди в пруду не спеша скользили по ровной глади воды. На глаза навалилась странная тяжесть, к ним тут же присоединился желудок и стал просить что-нибудь жирненькое и сладкое.

– Мама, пойдём домой! – пропищала девочка.

– Снежа, но мы же только вышли! Вон, давай в картинную галерею сходим, – мать указала на небольшое розовое здание в конце парка.

Приобщение к искусству не задалось: на стенах висели одинаковые портреты дворян в париках и мундирах. Художники либо поленились, либо уж совсем реалистично передали внешность благородных особ, потому девочка то и дело хихикала, когда видела косые глаза и кривые носы.

Портреты кончились, кончилась и галерея. Устав ещё больше, Снежа канючила не переставая. Наконец, раздираемая с обеих сторон гудением и причитанием, Светлана Фомина сдалась.

– Хорошо, мы идём домой, – сказала она и взяла девочку за руку.

Втроём они пошли вдоль узкого канала, тёплый ветер обдувал золотые кроны деревьев и осыпал прохожих мириадами листьев. Постепенно волшебство осеннего леса таяло, воздух наполнялся шумом приближающегося города. Показались многоэтажки, машины выли по широченному шоссе, то и дело проносились поезда, воздух наполнился пылью и вагонной гарью. Подруги и Снежа спустились в вонючий подземный тоннель под железной дорогой, прошли мимо серых хрущёвок и вышли к станции метро Рязанский проспект. Кругом рябили вывески «Цветы», «Кредиты до зарплаты», «Шаурма». Народ толкался мимо ларьков, старухи о чём-то брюзжали, мамочки пытались успокоить орущих детей. У вестибюля лежали несколько исторгавших пары спирта тел. Здесь Москва ещё не успела похорошеть.

В метро было лучше: чистые платформы, разноцветные тихие поезда. Наконец, тоннель кончился, и Снежа услышала знакомый женский голос:

– Станция Авиамоторная…

Тётя Лена вышла раньше, и мать с дочерью остались одни. Они поднялись по длинному эскалатору и вышли на шумную улицу. Лефортово был старым московским районом со смешанной архитектурой: хрущёвки и сталинки соседствовали с современными многоэтажками. Их же двор был окружён трамвайными рельсами. Высокие жилые здания стояли колодцем, дно которого почти всегда заполняла тень.

– Переоденься, помой руки и за стол, – сказала Светлана.

Снежа сняла куртку, положила букет на этажерку в прихожей и побежала в ванную. В это время раздался дверной звонок.

– Привет, вы уже пришли? – в прихожую вошёл Женя, обычный московский школьник. Он кинул на пол рюкзак и стал снимать кроссовки.

– Только что, заходи, сейчас обедать будем, – ответила Светлана.

Снежа вышла из ванной и наткнулась на брата. Он взглянул на неё, чуть заметно улыбнулся и пошагал к себе в комнату.

Несколько минут спустя по квартире растёкся запах куриной лапши. Светлана налила в тарелку суп и поставила перед Снежой. Затем вошёл Женя, упал на стул и пододвинул тарелку к себе.

– Это моя! – пропищала девочка.

– Да? – буркнул Женя и зачерпнул ложкой суп. – Ну ладно…

– Мама!

– Не кричи! – отрезала Светлана, наполнила вторую тарелку и дала дочери. Девочка тут же принялась черпать ложкой, с опаской поглядывая на брата. – А ты чего? – Светлана уставилась на сына.

– Ничего. Думал это мне.

Отхлебнув ещё пару раз, Женя спросил:

– Где были?

– В Кускове, гуляли, – ответила мать. – С тётей Леной.

– Опять про дядю Гену говорила?

– Про кого же ещё? У неё две темы: дядя Гена и работа… Вот будете лениться, такими же вырастите.

– А мы-то причём? – Женя уставился на мать.

– Потому, что тебе поступать, а ты в носу ковыряешь.

– Вон Сёма не париться вообще, – заметил Женя.

– Сёма твой… – Светлана сделала усилие, чтобы не сказать чего лишнего, – такой же раздолбай. Будет потом, как дядя Гена на диване валяться и ерундой страдать.

– Но…

– Всё, ешь, давай.

Женя недовольно посмотрел в тарелку, быстро дохлебал суп и ушёл к себе.

Глава 2. Один очень важный отдел

Экологический отдел ФСБ был создан недавно и в него согнали всех, кто, так или иначе, оказался лишним в других отделах. Защита экологии была связана с составлением многостраничных отчётов, подготовкой информационных материалов для руководства и изучением занудной писанины учёных.

– Синявский! – гавкнул с порога пожилой коренастый полковник. – Послезавтра отправляешься на боевое задание в Якутию. Будешь сопровождать биологов из Академии наук, пока они там будут в земле ковыряться.

– Товарищ полковник, какая Якутия?! – из-за стола вскочил молодой человек и уставился на начальника.

– Саха. Которая ещё? – проворчал полковник.

– Но.

– Никаких но, лейтенант, приказы не обсуждаются.

– Есть, товарищ полковник, – проговорил молодой офицер и опустился на стул.

Два дня спустя лейтенант Синявский прибыл на аэродром Жуковский. Около ангара уже возились людей заюбилейного возраста. Они открывали ящики, доставали приборы, проверяли и вновь укладывали их в контейнеры. Лейтенант вышел из служебного автомобиля, закинул рюкзак за спину и пошагал в сторону учёных. Его заметил один бородатый старичок в очках и, с несвойственной его возрасту скоростью, подбежал к молодому человеку.

– Значит, вы будете нас сопровождать? – глаза учёного бегали по лицу офицера.

– Так точно, – ответил Синявский.

– Ха-ха, сразу видно, что из силовой структуры, – на лице старика просияла улыбка. – Но вы можете быть свободны в общении со мной и моими коллегами. Официоз здесь не уместен. Как вас зовут? – старик продолжал таращиться молодому человеку в глаза.

– Лейтенант Синявский, – ответил офицер.

– А имя?

– Антон.

– Рад познакомиться, Антон. Я Михаил Фёдорович Чижов. Руководитель этого научного коллектива и экспедиции, – он оглянулся на мужчин и женщин, стоящих вокруг припасов.

– Взаимно, – натянул улыбку Синявский.

Ящики погрузили в самолёт, и пилот сказал, что всё готово, можно взлетать. Винты закрутились быстрее, и чёрная полоска аэродрома скрылась под серыми тучами. Лейтенант сидел у окна и смотрел вниз. К нему незаметно подошёл профессор и сел напротив.

– Полёт будет долгим, надо чем-то заняться, – вздохнул старик и опять вылупил глаза на офицера. – Расскажите о себе.

Синявский замешкался: как и всякий сотрудник органов безопасности, он не любил этот вопрос, поэтому Антон сухо и по-протокольному ответил:

– Я родился в Вологде, закончил школу и прошёл служебную подготовку. Теперь вот, сопровождаю вас, – Синявский посмотрел на профессора, но тот лишь выпятил нижнюю губу и почесал подбородок.

– Понятно, парень. Мой путь был несколько длиннее, – учёный развалился в кресле. – Я родился недалеко от столицы. Потом переехал в Москву и стал работать в МГУ. Я всегда интересовался биологией, наблюдением за тем, как появляются и развиваются живые организмы. Был женат, да. Но жена оставила меня лет пять назад. Видимо, не сошлись во взглядах. Она – историк, а я биолог, что у нас может быть общего? – усмехнулся профессор. – Теперь я живу один и полностью погружён в науку. Конечно, я не сторонюсь общества и общения с интересными людьми…

Профессор говорил ещё очень долго, изредка спрашивая у лейтенанта его мнения. Молодой человек кивал и смотрел на горы внизу. Пролетали над Уралом.

– Ладно, видимо я вас уже утомил, пойду к коллегам, – наконец, сказал профессор, хлопнул по ручке кресла и ушёл в конец самолёта.

Лейтенант вздохнул, достал наушники, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

Было уже темно, когда самолёт шаркнул шасси по бетону одного из полузаброшенных якутских аэродромов. Полная глухомань – ни людей, ни дорог, только болота и сосны, которые почему-то превратились в серые рассыпающиеся столбы.

Учёные еле втиснулись в крохотную избушку аэродрома и стали раскладывать спальники.

– Всем спать, – скомандовал Чижов. – Завтра выдвигаемся.

Учёные разошлись по углам, послышалось шуршание спальников, и вскоре всё затихло.

– Молодой человек, вон ваше место, рядом со мной, – сказал Чижов и указал на небольшой закуток, в котором раньше была кладовка. – Как раз на двоих.

Синявский вздохнул и поплёлся за стариком. Профессор зажёг керосинку и поставил её на небольшой ящик.

– Завтра поедем на северо-восток. Надо будет взять пробу грунта у озера, – сказал он вполголоса.

– Зачем? – спросил Синявский, усаживаясь на холодный спальник.

– Что значит зачем? – удивился Чижов. – Для проверки моей гипотезы о бактериях. Я же говорил о них в самолёте, помните? – профессор уставился на офицера.

«Какие ещё бактерии?» – судорожно пытался вспомнить лейтенант. Видимо, он ненадолго уснул, когда старик говорил об этом.

Чижов заметил, что молодой человек силится вспомнить его слова и решил поддержать.

– Конечно, Антон, я понимаю. Бактерии – это удивительный мир и для того, чтобы познать это царство потребуется очень много времени и усердия…

Но видя, что лейтенант уже с трудом держит глаза открытыми, профессор сказал:

– Ладно, завтра рано вставать, давайте спать. Вот, – Чижов протянул Синявскому грелку, – осень на дворе, холодно ночью.

– Спасибо, профессор, спокойной ночи, – ответил Антон, затем залез в холодный спальник и тут же уснул.

Утро наступило быстро. Лейтенант встал, потянулся и умылся холодной дождевой водой из ведра. Профессор предложил позавтракать вместе.

– Молодой человек, ну что вы ей богу? – Чижов покосился на контейнер Синявского. – Нам предстоит долгое путешествие, и бутерброды вам в этом мало чем помогут. Держите, – он протянул тарелку с овсянкой. Лейтенант недоверчиво взял тарелку и попытался незаметно понюхать еду.

– Ешьте, ешьте, – проговорил Чижов, не отрывая взгляда от собеседника.

Каша оказалась на удивление вкусной, и Антон съел её всю. Закончив завтрак, профессор и лейтенант вышли на улицу. Учёные уже были готовы к походу. Из самолёта выехали два внедорожника.

– В последние двадцать лет территория вечной мерзлоты значительно сократилась, – заметил профессор, показывая рукой на серые топи вокруг. – Видите сколько болот? Раньше их было меньше. Климат меняется. Всё тает, – Чижов с грустью смотрел на серые стволы деревьев. – Ну, хоть комаров сейчас нет, если бы приехали сюда месяц назад, то потеряли бы литра два крови не меньше, – усмехнулся профессор и взглянул на Антона.

– Да, уж. Дикая природа – дикие животные, – поддержал лейтенант.

– Это точно, – сказал профессор. – Но комары – это насекомые.

Прошло три часа. Внедорожники остановились на берегу небольшого озера, окружённого мёртвыми деревьями. В воздухе стояла серая пыль.

– Наконец-то приехали, – сказал профессор. – Коллеги! Мы на месте, достаём оборудование и приступаем к работе.

– Мне нужно что-то делать? – спросил Синявский.

– Вы могли бы помочь, – ответил Чижов. – Берите тот бур и несите сюда.

Лейтенант подошёл к багажнику, вытащил тяжеленное устройство и поволок его к профессору.

– Ставьте вот сюда, – Чижов указал пальцем на небольшое углубление в пяти метрах от него. – Так, поставили? Хорошо. Включаю.

Бур закряхтел и стал медленно вгрызаться в грунт, расплёвывая вокруг бурую землю.

– Хорош, хорош, – профессор выключил устройство и стал ссыпать землю в контейнеры для образцов. – За этим мы сюда и приехали, – сказал он. – Почва – это целый мир бактерий.

Другие учёные занимались примерно тем же. Одни, как профессор, ковыряли землю, другие набирали в пробирки воду из озера, кто-то собирал сухие ветки.

– Так, здесь мы закончили, собираемся и выезжаем на следующее место, – объявил Чижов.

– И сколько их всего? – поинтересовался лейтенант.

– Ещё три. Пробы надо брать в разных местах, чтобы получить достоверные данные.

День подходил к концу, учёные закончили собирать образцы и направились к аэродрому. В кромешной тьме, экспедиция добралась до взлётной полосы, где её уже ждал военный самолёт.

Полёт продолжался всю ночь, и ранним утром самолёт вернулся в Москву.

– Ну, что, – проговорил Чижов, разминая затёкшую спину. – Приятно было познакомиться, Антон. Сейчас мы доставим образцы в институт и примемся их изучать.

– Удачи вам, профессор, приятно было познакомиться, – сказал Синявский, натягивая на плечи рюкзак.

– До новых встреч.

Прошло полгода. Работа в экологическом отделе была всё такой же унылой. Антон сидел в кабинете и перекладывал бумажки. Вдруг кабинетную тишину нарушил вбежавший офицер.

– Тоха! Как звали того профессора, с которым ты в Якутию гонял?

Синявский вылупился на приятеля, немного помедлил и, видя, что случилось что-то серьёзное, начал вспоминать:

– Э… фамилия у него была такая птичья… Чайкин… нет… Чижов! Да, точно, Чижов!

– Смотри, – лицо офицера исказилось, и он протянул Антону телефон.

«Сегодня в московской гостинице «Дельта» прошёл первый день экологической конференции, посвящённой проблемам изменения климата. Мероприятие началось с минуты молчания по скончавшемуся днём ранее академику профессору Михаилу Фёдоровичу Чижову. Он должен был выступить с докладом, посвящённым влиянию бактерий на экосистему планеты. Причина смерти не называется, предположительно смерть наступила в результате сердечного приступа. К другим новостям…»

Синявский молча смотрел в экран телефона. Внутри всё сжалось.

– Хороший он был человек, – тихо протянул он.

– Ладно, я, наверное, пойду, – офицер положил телефон в карман и исчез в коридоре.

Остаток дня Антон невольно вспоминал профессора, его любовь к своему делу, доброту и внимание к другим людям. Пусть он и был временами занудным и часами говорил о бактериях, но делал это не из-под палки или за деньги, а потому, что хотел передать свои знания другим, поделиться открытиями, сделать мир лучше. Синявский слабо улыбнулся: «Вот же интересная у него была жизнь, осознанная и полезная».

Глава 3. Голодный город

Пока дети спали, Светлана Фомина осторожно закрыла дверь и отправилась на работу. Как и всегда, людей в метро было много. Пока поезд трясся в чёрной утробе тоннеля, Светлана планировала рабочий день: «Несколько встреч, пять исков и… Саша придёт». Она едва заметно улыбнулась.

Светлана вышла на Белорусской. Бизнес-центр «Белая площадь» был одним из немногих европейских уголков по-азиатски застроенной столице. Узкая улочка делового квартала пропахла жареной рыбой. По ней нёсся нескончаемый поток людей, которых по пути засасывали офисы международных компаний. Все они были одеты одинаково – в деловые костюмы, запонки и аккуратно выглаженные белые рубашки. И только по глазам можно было отличить совсем ещё зелёного работника, от закалённого тоннами прочитанной макулатуры и сотнями успешно решённых дел специалиста. Молодые смотрели на эти величественные здания воодушевлёнными горящими глазами, они верили в успех, хотели стать богатыми и известными. Старшие же коллеги вовсе не смотрели на эти стеклянные коробки. Внутри у них давно всё перегорело, и вся воодушевлённость осталась где-то там, в прошлом.

Светлана Фомина вошла внутрь офисного здания, прошла через турникет, поднялась на лифте и направилась к секретарю. Молодая девушка что-то разглядывала в компьютере и хихикала. Вдруг улыбка девушки улетучилась, и её заменила показная серьёзность.

– Доброе утро, Светлана Валентиновна, – в сотый раз за утро поздоровалась секретарь.

– Здравствуйте, София. Александр Николаевич ещё не пришёл?

– Нет, у него на половину десятого назначено.

Час до встречи с другом тянулся бесконечно долго. Светлана уже успела разложить бумаги, проверить почту, поговорить с коллегами и бегло просмотреть новости. Наконец, за прозрачной дверью показалась высокая фигура Саши.

– Здравствуйте, Светлана Валентиновна, – сдерживая улыбку, вошёл в кабинет мужчина лет тридцати пяти, в пиджаке, но без галстука. Секретарь проводила гостя и исчезла в коридоре, теперь мужчина мог улыбнуться полностью.

– Привет, Саша, садись, – Светлана вскочила и предложила другу кофе.

– Нет, спасибо, перехватил по дороге, – ответил Александр.

– Я всё подготовила по твоему делу, документы, иск…

– Ладно, ладно, – мужчина замахал руками, – дела подождут, ну если только я тебя не задерживаю.

– Что ты, – улыбнулась Светлана и вновь уселась в кресло.

– Как дела, как дети?

– Да как обычно. У старшего поступление в этом году, младшенькая ещё учится в школе, – ответила Светлана. – У тебя как?

– Всё замечательно, обещали гендиром сделать. Наш-то Пётр Леонидович всё. Говорит: жена, внуки, пора на покой.

– Ты сам-то готов к этому? Компания большая.

– Скажу честно, волнуюсь. Ну а с кем не бывает? Так всегда. Если чувствуешь страх перед чем-то новым, а разум говорит «давай делай», то всё будет хорошо. Что мы всё о моей работе? У тебя как в этой фирме дела? – Александр обвёл глазами кабинет.

– Всё также. Говорили, что сделают партнёром, но пока тихо, – вздохнула Светлана.

Мужчина понимающе кивнул и решил сменить тему:

– Как там дело по налогам?

– Всё готово, – Светлана потянулась к папкам на столе, но Александр на полпути остановил её руку и поднёс к губам.

– Ты чего? – смутилась Светлана и быстро взглянула на прозрачную стену кабинета. Снаружи никого не было.

– Я скучаю, Свет. Может, сходим куда-нибудь, посидим?

– Саш, у нас же ещё спор, – вздохнула Светлана.

– Не волнуйся, успеем надавать государству по рукам. Здесь дело куда важнее.

– Ну хорошо, в выходные сходим, выбирай место, – улыбнулась Светлана.

Они ещё минут десять болтали, затем довольный разговором Александр поднялся, взял портфель, попрощался и вышел из кабинета. Светлана счастливо вздохнула, посмотрела на сияющее солнце за окном и принялась разбирать дела.

Август выдался жарким, хотя на юге страны без остановки поливали дожди. Москва гудела, как огромный человеческий улей: звуки тысяч кондиционеров и миллионов машин слились в симфонию мегаполиса, известную каждому, кто хоть раз был в столице.

После долгого рабочего дня, Светлана Фомина отправилась домой. По пути она зашла в магазин купить чего-нибудь на ужин. В магазине между стеллажами с продуктами бубнили две старухи:

– Снова мука вздорожала, – ворчала бабка с барсеткой в руке.

– Яйца с макаронами тоже, – вторила ей соседка с чёрно-белым пакетом Marianna. – Снова народ обдирают торгаши поганые!

«Сто двадцать рублей за полкило макарон – действительно дорого, – подумала Светлана. – Ладно, деньги есть, ничего страшного». Набрав ещё килограмм картошки, она пошла к кассе.

– Итого, 198 рублей, – сказала кассир.

Дома Светлану встретила Снежа, она подбежала к маме и взяла пакеты с едой.

– Как прошёл день? – спросила Светлана, села на табурет, сняла туфли и в блаженстве закрыла глаза.

– Хорошо, – ответила девочка, – смотрела мультики, потом с Викой во дворе погуляли. К Жене приходил его друг Семён, они играли за компьютером, а я смотрела.

Девочка поглядела по сторонам, затем подошла ближе к маме и на ушко шепнула:

– А Женя сказал слово на букву «б».

– Женя! Сколько можно! Я говорила тебе не материться при сестре!

– Я случайно, – послышался натужный ответ из соседней комнаты.

– За случайно в следующий раз по шее получишь. Понял?

– Да, мам, – протянул Женя.

Снежа замерла, вдруг брат разозлится на неё? Но вроде всё обошлось. Светлана поставила вариться картошку, включила телевизор и откинулась на спинку дивана. Снежа села рядом и уставилась в картинку телевизора.

Показывали новости. Молодая строго одетая женщина вещала монотонным и твёрдым голосом:

«В Государственную Думу был внесён законопроект, ограничивающий цены на продукты первой необходимости. Предполагается установить фиксированные цены на молоко, яйца, муку, картофель и ряд других потребительских товаров».

– Ну вот, скоро опять в совок вернёмся, – буркнула Светлана.

«Фермеры из Краснодарского края обратились к Правительству Российской Федерации с просьбой расширить меры поддержки производителей сельскохозяйственных культур. Свою просьбу они мотивировали масштабным неурожаем». В телевизоре показали усатого мужчину в полосатой засаленной футболке и серой кепке:

– Двадцать гектаров пшеницы пропало, – возмущался он. – Вот, посмотрите, вся серая, – мужичок сорвал несколько рассыпающихся в труху ростков пшеницы и поднёс к камере. – Сколько лет выращиваю, никогда такого не видел.

«Редакция канала обратилась в Ботанический институт им. В. Л. Комарова за комментарием относительно сложившейся ситуации», – сказала ведущая. По телевизору показали обитый красным деревом кабинет, где за большим чёрным столом сидел пожилой мужчина в белом халате и очках.

– Это нормальное явление, – заявил он. – Растения, как и люди, иногда болеют. Дожди в Черноземье стали благотворной средой для развития паразитов. Гражданам нечему беспокоиться, – заявил учёный.

«Министр сельского хозяйства Александр Печатников отметил, что просьбы фермеров находятся на рассмотрении, по итогам которого будет принято решение о внесении или невнесении в правительство предложения по расширению программы субсидирования сельскохозяйственных производителей. А теперь к другим новостям…».

– Опять шумиха какая-то началась, – сказала Светлана, поднялась с дивана, выключила телевизор и пошла на кухню.

В конце сентября полки магазинов опустели. Жители боялись и нервничали. Огромный город должен есть, в противном случае он сходит с ума и начинает пожирать своих жителей. На Болотной площади собрались люди. Они кричали и возмущались, требовали отставки правительства. Постепенно демонстрация переросла в драку с полицией. В других частях города тоже были столкновения. Мародёры врывались в оставленные квартиры, громили их и убегали с большими тюками. Некоторые жители объединялись в группы для защиты от них, но и сами зачастую вламывались в магазины и продовольственные склады. Мгновенно выросли баррикады. Кварталы отгораживались железными заборами, люди покупали оружие и заколачивали окна домов.

Постепенно бунты вспыхнули и в малых городах. В Липецке был разграблен и сожжён торговый центр «Европа». Огонь перекинулся на другие здания, и половина города превратилась в пепел. Некому было тушить. Пожарные бросили работу и оставались со своими семьями.

Толпа на Болотной площади прорвала полицейские заграждения и мощным потоком двинулась к зданию правительства, где в это время собирались министры на экстренное заседание.

– Граждане, сохраняйте спокойствие! Вход на территорию правительства запрещён! – надрывался омоновец.

– Правительство долой! Мы хотим есть! – гудела толпа.

Внутри здания было тихо. Чиновники носились по коридорам с кипами бумаг, министры в этих же коридорах перешёптывались друг с другом.

– Гена, как думаешь, будет эвакуация или остаёмся в Москве? – спросил мужчина средних лет, министр энергетики.

– Не знаю, Олег, мы готовы к переезду в Межгорье. На улицах горят покрышки, а это уже серьёзно, – ответил министр транспорта.

Через пять минут за овальным столом собрались министры. Они переглядывались, вертели золотые ручки и иногда покашливали. В зал вошёл президент Тропов – средних лет гладковыбритый беловолосый мужчина. Он окинул взглядом собравшихся министров, неловко сел в кресло и открыл заседание. Говорил он отрывисто, часто делал паузы и хватался за ручки кресла. После протокольного вступления он перешёл к вопросам.

– Александр Григорьевич, как выполняется план по налаживанию поставок зерна из иностранных государств? – спросил он министра сельского хозяйства.

– Господин президент, мы провели переговоры с правительствами Канады, Бразилии и Аргентины. Канадцы отказались продать нам пшеницу, у них такой же кризис в отрасли. Бразилия и Аргентина предложили максимум по две тысячи тонн каждая, – доложил министр Печатников.

– Две тысячи тонн это конечно мало, но, думаю, этого хватит для преодоления временного дефицита, – натянул улыбку президент Тропов. – Также мы задействуем стратегические запасы и потребуем умерить аппетиты торговых сетей. Мне доложили, что продавцы заламывают цены, дабы нажиться на простых людях. Это недопустимо. Если кризис усугубится, мы будем вынуждены самостоятельно регулировать цены на все продовольственные товары, – заключил Тропов. Все министры охотно закивали головами и проголосовали за его план действий.

В начале октября цены стали ниже. На полках вновь появились овощи и хлеб. Холодильники были забиты мясом. Бунты постепенно стали затихать.

Но в ноябре полки вновь опустели. Запасы торговых сетей, которые к тому времени были национализированы, подошли к концу. И вновь улицы запылали. Жители караулили правительственные грузовики и врывались в магазины.

Светлана Фомина уже месяц как не ходила на работу и сидела дома с детьми. Лишь изредка она ненадолго отлучалась, говорила по важным делам.

– Женя, одевайся, пойдём в магазин за тушёнкой, – сказала она. – Я от своего друга узнала, что в Москву сегодня доставят продукты из резервов. Надо спешить, а то разберут.

– Хорошо, мама, уже одеваюсь, – ответил Женя и поспешил к себе в комнату.

– Снежа, оставайся дома и никому не открывай. Ты меня поняла? – Светлана наклонилась и строго посмотрела в глаза дочери.

– Да, мама, – промямлила девочка.

– Умничка. Мы скоро вернёмся, не волнуйся.

Светлана взяла пакет и вышла с Женей из дома.

Они пересекли двор и быстрым шагом направились в магазин неподалёку.

– Мама, ты точно уверена, что сегодня привезут продукты? – спросил Женя.

– Да, это точно, – не переставая оглядываться по сторонам, ответила Светлана.

– Откуда ты знаешь?

– Мой друг сказал. Он был директором торговой сети, его знакомые организуют поставки по Москве. Вот и поделился сведениями.

Светлана с Женей прошли пару домов и остановились у вытянутой пристройки. Разбитая вывеска и красная плитка ещё напоминали о торговой компании, которой когда-то принадлежал этот магазин. Одно из окон было заклеено плёнкой, другое перегорожено какими-то ящиками, остальные стёкла были мутными от пыли. Магазин был закрыт. Рядом на лавке дежурили старухи, они то и дело вскакивали, чтобы заглянуть внутрь. Прошло около получаса, и с заднего двора подъехал ничем не примечательный грузовик. Он остановился у чёрного входа, и сотрудники стали быстро выгружать коробки.

– Сейчас главное, быстро схватить продукты и бежать, а то начнётся, – шепнула Светлана сыну.

У двери магазина появился силуэт человека. Это была продавец. Женщина выглянула через пыльное стекло и открыла дверь.

– Пора, – скомандовала Светлана, и они с Женей вбежали внутрь. За ними, пыхтя, в магазин пролезли две старухи. Они оттолкнули Светлану, когда та искала полку с консервами и двинулись к стеллажу с хлебом.

– Вот же старые… – не сдержалась Светлана, резко обернулась к сыну и сказала: – Женя, главное бери тушёнку и другие консервы. Хлеб пусть этим достанется.

– Ок, – ответил Женя и побежал с пакетом к полке с алюминиевыми банками.

В магазине начиналась суматоха. Люди прибывали. Каждый пытался урвать как можно больше. Старухи сметали с полок хлеб и небрежно запихивали его в авоськи.

– Набрал? – спросила Светлана и заглянула в пакет Жени.

– Да.

– Тогда на кассу быстро.

До кассы люди пока не добрались. За ней стояла продавец и нервно всматривалась в зал.

– Стоять! Мужчина, кто платить будет?! – заорала она приземистому мужичку в кепке, схватившему три буханки хлеба.

Мужчина бросился наутёк.

– Стой! Ворюга! – кричала вслед продавец, но гнаться за ним даже не собиралась. А зачем?

Ещё десять человек вбежало в магазин. На полках еды уже не было и они стали отбирать её у первых покупателей.

– Грабют! – закричала старуха. Взрослый мужчина, крепкого телосложения в кожанке оттолкнул её и отобрал пакет. Одна женщина пыталась заступиться за бабушку, но получила кулаком по лицу. Началась драка.

Светлана быстро сунула деньги кассиру, и они с Женей выбежали через запасной выход.

– Сейчас идём домой и собираем вещи, – пыталась отдышаться Светлана. – Завтра уезжаем из Москвы.

– Куда? – вылупил глаза Женя.

– Дома всё объясню, идём.

Через десять минут магазин был полностью разграблен. Витрины разбиты, полки сломаны. Завывания и уговоры не помогли старухам избежать звериного голода более сильных представителей рода человеческого. Они так и остались лежать там на полу. Продавец взглянула в их потускневшие глаза, сняла передник и молча ушла. Навсегда.

Пока Светлана и Женя ходили в магазин, Снежа сидела у окна и тряслась. Темнело, света не было. Через полчаса послышался стук в дверь, осторожный, но в то же время громкий. Девочка затаила дыхание и прислонилась ближе к окну. Потом наступила тишина. Снежа немного успокоилась, подумала, что, может, показалось, но потом послышался скрежет в замке. Кто-то вскрывал дверь. Девочка впилась пальцами в табуретку, на которой сидела. Сердце её колотило, дышать было всё сложнее, как будто с каждым вдохом лёгкие заполнял бетон.

– Иван Михайлович? – вдруг послышался за дверью знакомый женский голос.

– Ой, Светлана Валентиновна! Здравствуйте.

– Что вы это делайте у нашей двери?

– Да вот за … за солью, да, … решил зайти, – пытался отбрехаться сосед.

– Мам, походу он пытался дверь вскрыть, – протянул Женя.

– Молодой человек, вы ничего не знаете, я за солью …, я …

– Пошёл на хрен от моей квартиры! – заорала Светлана. – Ещё раз тебя увижу …

Сосед тут же ретировался.

Дверь открылась и Снежа побежала к маме.

– Мама! – заплакала она.

– Женя, отнеси продукты на кухню, – сказала Светлана.

– Мама! Я … я испугалась. Кто-то стучал за дверью, потом он хотел открыть дверь. Потом ты кричала, – не унималась девочка.

– Не волнуйся, Снежа, это был дядя Ваня, он хотел зайти за солью, но дверь была закрыта. А тут и мы с Женей подоспели. Но дядя передумал, – на покрасневшем лице матери натянулась улыбка.

– А почему ты на него кричала?

– Я просто громко говорила вот и всё. Всё в порядке, – она погладила дочь по голове и сказала, чтобы та шла на кухню. Женя открыл одну из банок тушёнки, а Светлана отрезала всем по куску хлеба.

– Значит так, после ужина собираем вещи. Берём только самое необходимое: еду, одежду и аптечку.

– Мама, а зачем нам собирать вещи? – спросила Снежа.

– Мы уезжаем из Москвы.

– Но зачем? Я не хочу, – закапризничала девочка.

– Снежа, в городе опасно и скоро зима. Еды не будет, – ответила мать.

– А куда мы поедем? – спросил Женя.

– К моему другу, у него под Курском есть дача. Он уже подготовился ко всему этому.

– До Курска ещё доехать надо. Поезда переполненные, билетов нигде нет, – допытывался Женя.

– Билеты на поезд уже у меня. Завтра в четыре часа отправляется.

Девочка слушала, руки её похолодели и дрожали. Светлана пыталась успокоить дочь и говорила, что всё это на время, и они скоро вернутся. Снежа поверила. Женя понял, что это навсегда.

Глава 4. Третий Рим

Лучи прохладного ноябрьского солнца осветили комнату. Снежа протёрла глаза и глубоко зевнула. С кухни доносились монотонный голос мамы и низкий иногда надрывистый голос Жени. Снежа, морщась, умылась холодной водой, и потом минуту грела лицо в махровом чуть прокисшем полотенце.

– Снежа, ты уже встала? – послышался мамин голос.

– Да, – отозвалась девочка и пошла на кухню.

Светлана взглянула на дочь воспалёнными глазами. На слегка опухшем от бессонной ночи лице не было привычной улыбки, лишь усталость и беспокойство. Она повернулась к столешнице и подала дочери тарелку, на которой лежал полупрозрачный сырный бутерброд.

– Транспорт не работает, поэтому до вокзала придётся идти пешком, – Светлана продолжила разговор с Женей. – Выходим заранее. Вы всё собрали?

– Да, – ответил Женя. – Всё, как ты просила.

– Мама, а можно взять Маришу? – спросила Снежа про куклу, которую ей подарила бабушка.

– Снежа, оставь её дома. Нам её некуда положить. Она нас встретит, когда мы вернёмся. Хорошо? – попыталась улыбнуться Светлана.

– Да и нечего тебе уже в куклы играть, десять лет уже, – пробубнил Женя.

– Ты не понимаешь, – Снежа начала жадно хватать прохладный воздух, – её бабушка подарила! Я… я не играю, это… – девочка махнула руками и убежала к себе в комнату.

– Ну чего ты опять начинаешь?

– Ничего, – проворчал Женя.

Впрочем, одной в комнате делать было нечего и Снежа вскоре вернулась назад, девочка села в уголке и недовольно надула губы.

Мама сказала, что они выходят в три часа дня. Времени было много и оно, как и бывает в таких случаях, тянулось очень долго. На улице не погулять, телевизор не работает, телефон разрядился. Снежа открыла учебник по истории, но читать не могла. Слова проскакивали мимо, все мысли занимала поездка куда-то далеко.

– Ну всё, выходим, – сказала Светлана. – Всё выключили?

Женя кивнул, потом ещё раз забежал в ванную и проверил краны.

– Посидим на дорожку, – тихо сказала мать.

Они присели на стулья и через полминуты встали. Неизвестно, откуда пошла эта традиция и каков был её первоначальный смысл: суеверие, время помолиться перед долгой дорогой или просто время для того, чтобы ещё раз вспомнить всё ли взяли, но в семье Фоминых всегда сидели «на дорожку», и происшествия всегда обходили их стороной.

Светлана повернула ключ в замке, надела рюкзак, звякнув консервными банками, и вышла на пропахшую сыростью лестницу. Снежа оглянулась и молча уставилась на пустую квартиру. Она хотела запомнить её, до малейших деталей, каждый поворот, каждую дверь…

– Идём! – буркнул Женя.

Втроём они вышли из подъезда на Красноказарменную улицу. Ещё летом здесь визжали автомобили, спешили на работу люди, и ползли по рельсам трамваи. Сейчас лишь изредка появлялись злые, утратившие человеческий облик лица. Каркасы разграбленных машин ржавели под холодными ноябрьскими дождями, разбитые фонари торчали из земли, обрывки проводов похлёстывали на ветру.

Небо заволокло серыми тучами, и с наступлением вечера оно становилось всё мрачнее и тяжелее.

– Держитесь вместе, – сказала Светлана. – Женя, возьми Снежу за руку.

Женя крепко сжал руку сестры и потянул за собой.

У Яузы подул холодный ветер. Вдали послышались человеческие крики и гул толпы. Светлана с детьми прошли мимо обветшалой усадьбы и остановились перед тоннелем под железной дорогой. Проход был забит людьми. Серые спины пытались продвинуться внутрь, но каждый раз что-то невидимое и могучее выталкивало их назад.

Из города бежали все. Первыми исчезли богатые. Они уехали на свои дачи сразу после заседания правительства и патриотической речи президента. Потом и сам президент с министрами под покровом ночи перебрался в убежище. Теперь пришла очередь людей средней руки. Они нагружали скарбом автомобили и стояли в многокилометровых пробках на выездах из города. Кому-то повезло достать билет на поезд, а кто-то и вовсе собирал узелок и пешком отправлялся, куда глаза глядят.

Поезда ходили редко. Машинисты бросали работу, иногда они останавливали составы прямо в поле и уходили. Диспетчеры покидали свои посты и бежали подальше от умирающих городов.

– Через тоннель не пройти, задавят, – сказала Светлана. – Пойдём в обход – через мост, а потом по Садовому. До отправления не так много времени, поэтому давайте быстрее.

Светлана Фомина двинулась назад по улице, Женя побежал за ней и почти поволок за собою сестру. Снежа не успевала, пыталась сопротивляться, но холодная рука Жени крепко сжимала её руку, и девочка бежала изо всех сил.

Семья вышла на Садовое кольцо и направились к вокзалу. Но и с другой стороны толпились горожане. Хмурые лица облепили все подходы к станции. Люди гудели. Иногда слышались крики или даже разумные предложения, но толпа их не слышала, тупые глаза неотрывно следили за входом в вокзал.

Чем ближе семья подходила, тем страшнее становилось. Все чувствовали, как некая страшная сила проникала внутрь, разум становился мутнее, сердце сжимала невидимая рука чего-то дикого и необузданного.

– Давайте потихоньку пройдём с краю, – сказала Светлана.

Со всех сторон кричали люди. Женя с каждым возгласом из толпы сжимал руку сестры ещё сильнее. Вдруг она дёрнулась, Женя резко обернулся и посмотрел испуганными глазами на сестру. Снежа указала на руку, и он слегка разжал её. В это время Светлана ушла немного вперёд. По толпе прокатилась волна. Людей отшатнуло назад. На Светлану навалился лысый мужчина в чёрной куртке. Она попыталась устоять на ногах, но упала на руку. Из рюкзака со звоном выкатились банки с консервами.

Как хищники, которые почуяли запах крови, соседние люди, а потом и все вокруг уставились на неё жадными, налитыми гневом глазами.

– У неё жратва! – закричал какой-то бородатый мужик.

– Она моя! – прокряхтел козлиным голосом старик.

Все бросились на Светлану. Мгновенно край толпы стал её центром. Мужчины и женщины, полумёртвые старики и крепкие подростки рвали в клочья рюкзак. Светлана пыталась встать, но наваливающаяся масса людей, каждый раз давила её к земле.

– Мама! – закричал Женя и побежал к ней.

Он пытался прорваться через живую стену, но не мог.

– Нет! – кричал он. – Идите на хрен уроды! – Мама, мама!

Рюкзак отбросило в сторону, и лавина людей двинулась вслед за ним. Она топтала всех, кто не смог подняться. Завязалась драка. Визги, крики, раскаты суровых мужских голосов. Всё смешалось тогда перед глазами Снежи. Она стояла и, не моргая, смотрела на это многорукое и многоголовое чудовище, пожирающее её маму. Время останавливалось. Крики становились тише. В ушах пульсировала кровь. Сердце окаменело и громко стучало. Снежа смотрела на толпу и не могла двинуться с места. Неожиданно её кто-то взял за руку и потянул в сторону. К брату сзади подбежал пожилой мужчина в кепке, взял его со спины и потащил назад. Женя вырывался, крутился, но мужчина оказался сильнее и вытащил его из бушующей массы озверевших людей. Он выволок Женю к стене торгового центра, там было посвободнее. Женя не мог больше стоять. Парень упал на колени и уставился на то место, где лежала мама. Из воспалённых глаз лились слёзы, пальцы вгрызались в стылый асфальт, но броситься в толпу не было сил, ноги окаменели.

Снежа очнулась и посмотрела на женщину, которая держала её руку. Седые густые волосы, скреплённые заколкой, неглубокие морщины на лице, карие глаза внимательно смотрели на девочку.

– Девочка, как тебя зовут? – спросила она.

Снежа тупо смотрела на неё.

– Меня зовут Любовь Анатольевна, но ты зови меня тётя Люба. А это, – она указала на мужчину, стоявшего рядом с Женей, – Роман Петрович, дядя Рома.

– Я… я Снежа, – дрожащим голосом проговорила девочка.

Мужчина взял Женю за плечо и сказал:

– Вставай, парень, нужно идти.

Женя качал головой:

– Нет, я не могу её здесь оставить, я должен …

– Ей уже не помочь, пойдёшь туда, и с тобой сделают то же самое, – строго сказал дядя Рома.

– Ну и что! Я должен …

Дядя Рома поднял Женю за воротник и посмотрел парню в лицо.

– Нет! У тебя есть сестра, сначала о ней подумай.

Женя оглянулся на Снежу, всхлипнул и судорожно закивал.

Дядя Рома поднял сумку, тётя Люба взяла Снежу за руку, и они зашли за угол подальше от бушующего моря голов. Снежа хотела оглянуться на то место, где лежала мама, но тётя Люба одёрнула её.

Дядя Рома остановился у неприметной железной двери, достал из кармана ключ и повернул в замке. Он оглянулся, открыл дверь и сказал, чтобы все проходили. Позднее он рассказывал, что работал инженером и занимался реконструкцией вокзала. И, к счастью, он не успел вернуть ключ, когда начались голодные бунты.

Беглецы прошли по тёмному холодному коридору, в котором пахло сырым бетоном, поднялись по лестнице и вышли на платформу. Позади шумели люди. Они пытались прорваться через полицейский кордон.

– Ваши билеты, – сказала проводник и бросила строгий взгляд на странных пассажиров.

– Вот, мой и жены, – протянул билеты дядя Рома.

– А на детей? – проводник посмотрела на Женю и Снежану.

Женя замер – билеты были у мамы.

– Нет, без билета не пропущу, у меня приказ, – отрезала женщина.

– Но это же дети, они едут с нами, – пролепетала тётя Люба.

– Нет, не могу. Я всё понимаю, но у меня приказ, – глаза проводника блестели, руки подрагивали, но лицо по-прежнему оставалось каменным.

В это время сзади подошёл молодой человек лет тридцати, одетый в зелёный пятнистый костюм, который обычно носят военные. Он увёл в сторону проводника. Они недолго о чём-то говорили. Затем молодой человек зашёл в вагон. Проводник взглянула на детей, вздохнула и сказала, что они могут пройти в вагон.

Пассажиры прошли по пропахшему лапшой узкому коридору.

– Вот наши места, Люба, – сказал дядя Рома, указывая на синие полки внизу. – Садитесь с нами, – сказал он детям. – Если у вас были места в этом вагоне, то мы попросим других пассажиров поменяться.

Молодой человек в пятнистом костюме уселся на соседнюю боковушку и уставился в окно.

– Спасибо, что помогли детям, – обратился к нему дядя Рома. Молодой человек резко обернулся, чуть подумал и кивнул.

– Как вас зовут? Я Роман Петрович.

– Я …, – замешкался военный, – Я Андрей.

Ноябрьским утром в экологическом отделе была суматоха. Сотрудники носились по коридорам, искали ключи от тяжеленых старых сейфов и в спешке уничтожали документы.

– Синявский! – пытался перекричать шум полковник.

– Товарищ полковник, – лейтенант отложил папку в сторону и уставился на покрасневшее лицо начальника.

– Бросай эти бумажки, есть дело посерьёзнее, – сказал он, пытаясь отдышаться. – Вот документы, – полковник протянул запечатанный конверт Антону. – Передашь их доктору Елене Андреевне Лаптевой, – делая ударение на каждом слове, проговорил офицер. – Она раньше работала с покойным профессором Чижовым, а сейчас занимается одним важным правительственным проектом в Тульской области, – он стал говорить значительно тише, Синявский подошёл ближе. – Дело секретное, материалы тоже. По пути к объекту соблюдай осторожность. Как выполнишь задание, останешься в её распоряжении. Всё понял?

– Так точно, – принимая конверт, сказал Антон.

– До объекта доберёшься на служебном автомобиле. Он уже готов, стоит внизу. Да… вот ещё что. Возьми с собой оружие, на улицах опасно.

Полковник похлопал Синявского по плечу, сообщил адрес и поспешил по своим делам.

Антон достал из сейфа пистолет, накинул рюкзак и поспешил вниз в служебный гараж.

В холодном заваленном деталями помещении в лучах лампочки сверкал зелёный джип. Рядом с ним крутился низкорослый старичок в просаленной кепке.

– Ну шо боец, хотов? – вытирая грязной тряпкой руки, спросил механик Семёныч.

– Да, – ответил Синявский и закинул рюкзак на переднее сиденье.

– Бензина должно хватить, ещё три канистры я положил в бахажник. Вот ключи. Удачи боец.

– Спасибо, – сказал Антон и сел в машину.

Лейтенант выехал на Кузнецкий мост и пересёк Лубянку. Ехать было сложно. Дороги были забиты брошенными автомобилями, то и дело выскакивали ошалелые люди, повсюду слышался звон битого стекла и протяжный вой полицейских сирен.

Синявский подъехал к Яузе. Мосты были перекрыты машинами. Трамвай раскорячился посреди дороги и перегородил путь. С другого берега шли люди. Как вода течёт сквозь камни, так и они, петляя мимо машин, направлялись в сторону Антона. Лейтенант пригляделся. В руках у них были факелы, бутылки с зажигательной смесью и куски арматуры. Пройдя мост, они слились в один поток и, стремительно, двинулись к нему, круша всё вокруг.

«Задавят, – подумал Синявский. – Надо отъехать назад».

Проехав пару метров задним ходом, лейтенант ударил по тормозам. Путь к отступлению перекрыла старая оранжевая девятка, крыша которой и весь салон были забиты тюками с вещами. За рулём сидел пожилой мужичок и без остановки давил на клаксон. Он высунул плешивую голову в окно и закричал:

– Дай проехать, чё встал?!

Его жена положила руку ему на плечо и что-то сказала, но мужик отмахнулся и продолжил орать на Синявского.

«Вперёд нельзя – разорвут. Сзади этот пентюх раскорячился» – пытался сообразить, Антон. Нервно покрутив головой из стороны в сторону, он схватил рюкзак и вышел из джипа.

– Стой, ты куда?! – орал мужик. – Я же не проеду здесь! Убери своё корыто!

Но Антон уже не слышал его. Он бежал по бульвару в горку. Через минуту внизу послышался звук разбитого стекла и скрежет металла. Лейтенант оглянулся. Толпа разгромила его джип и принялась за девятку. Женщина умоляла не трогать их, предлагала забрать все вещи. Какой-то парень в спортивном костюме вырвал у неё сумку. Мужик хотел было броситься на него, но получил фомкой по голове и распластался на холодном асфальте.

– Миша, нет! – закричала женщина. – Нет! Что вы сделали! Миша, Миша, ты слышишь меня? – она судорожно принялась трясти мужа. Но тот не двигался.

В этот момент Синявскому стало тошно, голова закружилась, и он отвернулся. Крепко сжимая конверт, Антон побежал в сторону Курского вокзала.

На привокзальной площади толпились люди. Они заполонили все выходы на платформу. Антон обогнул коробку торгового центра и стал думать, как ему пролезть сквозь человеческую массу. Вдруг в толпе началось движение. Он пытался рассмотреть, что произошло, там, на площади; но кроме двигающейся бесформенной массы людей ничего видно не было. Через минуту лейтенант заметил, как улицу уверенным быстрым шагом пересекают мужчина, женщина и двое детей. Они двигались странно – толпа стремилась ко входу, они же шли в обратном направлении. Семья остановились у неприметной металлической двери, мужчина огляделся по сторонам и открыл дверь. Секунду спустя их уже не было.

Синявский осторожно прошёл сквозь толпу к этой двери. Антон дёрнул за ручку, и железная дверь, издав усталый скрип, открылась. Тёмный коридор вёл к платформе. У вагона проводник спорила с женщиной. Она не хотела впускать детей в вагон.

«Наверное, у них нет билетов, – подумал лейтенант. – У меня тоже».

Антон похлопал себя по карманам и в правом нащупал служебное удостоверение. Он подошёл к проводнику и сказал:

– Можно вас на минуту. Это срочно.

Проводница забегала глазами. Синявский нахмурился, и она согласилась пройти с ним.

– Да, что такое молодой человек?

Антон достал своё удостоверение и тихо сказал:

– Я из органов безопасности. Мне нужно срочно выехать на этом поезде из Москвы.

Проводник судорожно закивала головой:

– Да, да, конечно.

Синявский оглянулся на детей и пожилую пару и не менее строго добавил:

– Им тоже.

Проводник хотела было возразить, мол, дети же пришли не с ним, но, видя суровый взгляд лейтенанта, согласилась впустить и их.

Антон забежал в вагон и сел на боковушку. Не разжимая конверта, он высунулся в окно, чтобы убедиться, что полицейское заграждение выдержит напор толпы.

– Как вас зовут? – вдруг послышался сбоку мужской голос.

Антон обернулся. Рядом на полке сидел тот самый усатый мужчина в кепке, которому он помог. Вопрос мужика застал его врасплох. Если в обычной ситуации можно было на него ответить просто, то на секретном задании любая информация могла навредить делу.

– Я… Андрей, – ответил лейтенант.

Проводник захлопнула дверь, и поезд медленно пополз по рельсам. За окном была разруха: разбитые окна, брошенные автомобили, улицы, утопающие в грязи и крови. Таганский холм пылал, клубы чёрного дыма сливались с мрачным ноябрьским небом. Третий Рим рушился в страшных судорогах голодного безумия.

Глава 5. Поезд дальше не идёт

Поезд скрежетал. Медленно проплывали платформы, жилые районы хмуро глядели серыми фасадами на бегущих из Москвы. По Варшавскому шоссе шли гружённые баулами люди. Ворча и качаясь из стороны в сторону, они шагали прочь от Москвы, города, который бился в конвульсиях и таял с каждым днём.

Все в купе сидели молча. Женя смотрел в окно. Его взгляд не цеплялся ни за что, а просто скользил по проползающим окраинам. Дядя Рома и тётя Люба время от времени поглядывали на детей. Тётя Люба негромко вздыхала и держала дядю Рому за руку. Она хотела заговорить, но не знала с чего начать. Антон посидел минут пять и ушёл к проводнику.

– Ребята, вы хотите есть? – осторожно спросила тётя Люба.

Женя не ответил, он смотрел в окно и будто не слышал. Снежа взглянула на брата и опустила голову. Дядя Рома открыл сумку, выглянул в коридор и быстро достал завёрнутые в салфетки бутерброды. Купе наполнил запах копчёной колбасы. Снежа тихонько подняла глаза и посмотрела на дядю Рому.

– Держи, – сказал он и протянул бутерброд.

Снежа, неуверенно протянула руку и осторожно, чтобы не уронить тонкие кусочки колбасы, взяла бутерброд.

– Женя, возьми, тебе надо поесть, – сказал дядя Рома.

– Я не хочу, – чуть слышно ответил парень.

– Я оставлю тебе. Если захочешь – возьмёшь.

Снежа долго жевала бутерброд и, когда закончила, спросила:

– Тётя Люба, а куда вы с дядей Ромой едете?

Тётя Люба взглянула на мужа.

– Не знаю, Снежа. Надо было уехать из Москвы. У меня сестра живёт в Краснодаре, может, у них ситуация получше, – она попыталась улыбнуться, но удалось ей это только на мгновение.

– А вы куда собирались ехать? – спросил дядя Рома.

– К маминому другу в Курск, – ответила Снежа.

– Он знает, что вы едите? Он вас встретит? – спросила тётя Люба.

Девочка растерялась:

– Мама говорила ему… наверное знает… я…

– Ни хрена он нас не встретит! – закричал Женя и уставился на всех красными глазами. – Ему нужна была только мама! А её убили!

Парень снова отвернулся к окну.

У Снежи вновь перед глазами невольно всплыла та ужасная давка у вокзала… мама, как на неё накинулись люди… В груди стало тяжело, вокруг глаз всё заболело, и она заплакала.

– Тише, тише, деточка, – пыталась успокоить её тётя Люба. Она села к Снеже и обняла ребёнка. Женя посмотрел на сестру и сказал:

– Не реви, найдём мы маминого друга.

– Да я из-за мамы! – всхлипнула Снежа.

Женя пододвинулся ближе, взял сестру за руку и тихо сказал:

– Всё будет в порядке. Не плачь.

Стемнело. Поезд медленно шаркал по рельсам. Тётя Люба и дядя Рома расстилали постели. Снежа легла на верхней полке. Женя продолжал сидеть. Его глаза закрывались, но каждый раз он резко открывал их. Парень не мог уснуть. В голове всё смешалось: и потеря мамы, в которую он не мог поверить, и мысли о будущем. Что с ними будет? Найдёт ли их мамин друг? Узнает ли? А если нет?

Снежа проснулась очень рано. Голова кружилась. Женя всё же уснул и тихонько посапывал, оперев голову на руку. Тётя Люба лежала на верхней полке, иногда приоткрывая глаза. Дядя Рома дежурил и из последних сил держал глаза открытыми. Вернулся Антон, он не выглядел сонным, хотя его глаза и были красными, а на лице отпечатались складки подушки. Он копался в рюкзаке, будто проверял, всё ли на месте.

Рельсов стало больше, показались небольшие домики. Вдруг убаюкивающий стук колёс прервался пронзительным скрипом тормозных колодок. Поезд остановился. От толчка тётя Люба и Женя проснулись.

– Что это? Ясногорск? Остановки здесь нет, – пробормотал Антон и уставился в окно.

Снаружи послышалась ругань и удары лома по двери вагона.

– Отворяй! – послышался противный мужской голос.

Пассажиры прилипли к окнам.

– Живо я тебе говорю!

Снаружи стояли вооружённые люди в чёрных куртках. У некоторых на поясах висели пистолеты.

Дверь вагона открылась. Послышались тяжёлые глухие шаги. В пролёте появился небритый мужчина в чёрной шапке и с автоматом.

– Поезд дальше не идёт, просьба открыть ваши сумки, – прохрипел он.

– Это что ещё такое? – пролепетала тётя Люба и пробежала глазами по сумкам.

Женя велел сестре сесть к окну, а сам сел на место у прохода. Антон быстро вынул конверт и удостоверение из рюкзака и сунул под сиденье. В вагон зашли ещё двое мужчин. Один из грабителей прошёл в конец коридора, другой остановился у соседнего купе.

– Так, показываем, что тут у вас, – сказал молодой бандит соседям сзади. – О, пакет с едой. Мы его реквизируем, – прошепелявил он и с довольным лицом направился к путникам.

– Берите, только не трогайте нас, – пролепетала тётя Люба и протянула сумку с едой.

– Молодец, тётка, сразу видно интеллигентная женщина, – бандит порылся в сумке, и его лицо сморщилось, он посмотрел на тётю Любу. Та задрожала.

– Чё, это всё?

Тётя Люба хватая воздух закивала. Грабитель окинул взглядом других пассажиров купе, приценился, и, поняв, что у детей ничего не было, повернулся к Антону.

– У тебя что? – сказал он, поднимая рюкзак с кресла.

– Только это, – спокойно ответил Синявский.

Грабитель прищурился, вынул полупустую бутылку из рюкзака и откинул её в сторону.

– Ты с одной бутылкой ехать собрался?

Антон не ответил. Окинув взглядом странного пассажира, бандит заметил, как тот держит руку под курткой.

– Что там? – кивнул он. – Куртку распахни живо.

Антон медленно развёл куртку. Глаза бандита округлились, и он радостно воскликнул:

– Опа, волына! – но тут же нахмурился. – Не дёргайся, – сказал он, вынимая пистолет из кобуры. – Эй, Сапог, у нас волына тут, – крикнул он первому бандиту.

– Давай тащи их на станцию, – крикнул тот. – Максу будет интересно.

– Так, встал и пошёл, – сказал бандит, затем обернулся и посмотрел на дядю Рому, тётю Любу и детей: – Вы тоже.

– Но мы-то здесь прич… – хотела было возразить тётя Люба.

– Не беси меня, – отрезал бандит.

Путники медленно встали и поплелись к выходу из вагона. Пассажиры проводили их глазами, затем послышался шёпот.

На улице ярко светило солнце, морозный воздух наполнялся запахом вагонных печек и старых деревянных шпал. Неподалёку от вагона стоял высокий крупный молодой человек, он наблюдал за ограблением поезда и отдавал несложные приказы, вроде: «иди туда», «положи сюда».

– Вольф, – обратился к нему бандит. Молодой человек повернулся и посмотрел на путников. – У этого, – он кивнул на Антона, – была волына, – бандит протянул пистолет. – А эти ехали с ним.

Вольф осмотрел пистолет, затем поднял глаза на путников:

– Пойдёте со мной, – сказал он спокойно. Затем он повернулся к бандиту и пробубнил: – Когда закончите, поезд на завод, как обычно.

– Всё поняли, бос, – ответил бандит и побежал назад в вагон.

К путникам подошли ещё два бандита, вооружённые автоматами. Вольф повёл путников к вокзалу – небольшому светло-жёлтому одноэтажному зданию с красной покатой крышей.

В холле было чисто и светло. У стены стоял бюст усатого мужчины в имперском мундире, на стене весело коричневое панно с женщиной, управляющей колесницей.

– Ждите здесь, – приказал Вольф и пошёл в сторону деревянной двери в задней части зала. Через минуту он вернулся и крикнул, чтобы зашёл «парень с пистолетом».

Антон Синявский вошёл в слабоосвещённую комнату. На окнах весели лёгкие красные занавески. Посередине стоял простой стол больше похожий на школьную парту, за ним чёрное тканевое кресло. В нём сидел молодой человек. Короткие песчаного цвета волосы и небольшая бородка сливались с плащом главаря бандитов. Он пробежал голубыми глазами по Синявскому и сказал:

– Садись, парень, нам надо с тобой поговорить.

Антон сел на приставленный к столу скрипучий деревянный стул.

Главарь бандитов взял со стола пистолет и покрутил им перед собой.

– Хорошее оружие, – произнёс он. – Сразу видно, что не простая пукалка. Боевой, – Он отложил оружие в сторону и посмотрел на Синявского. – Как тебя зовут?

Антон молчал. Главарь усмехнулся.

– Молчание – лучшая тактика, – сказал он и поднялся с кресла, которое ему явно не нравилось. – Её применяли крупные воротилы и погоревшие бизнесмены, ну те, кто смог нанять хорошего адвоката, или… – главарь сделал паузу и зашёл за спину Антона, – … или те, кто был по другую сторону стола для допросов. – Он сел на край стола и посмотрел в глаза Синявскому. Антон был удивлён поведением бандита. Обычно преступные воротилы надевали благородные маски и играли в джентельменов, а у этого всё было наоборот – он будто старался выглядеть злее.

– Что ж, – опустил глаза главарь, – думаю, я не вежливо поступил. Начну сначала. Я Максим Молчанов, комендант этого городка, – главарь вновь посмотрел на Синявского. Антону нужно было больше сведений о лагере бандитов и их главаре, потому он решил поддержать разговор.

– Анатолий… Иванов, – отрывисто проговорил лейтенант.

– Ну вот, началось знакомство, – улыбнулся Молчанов.

Он подошёл к окну и задумчиво выглянул на улицу.

– Через город проезжает много людей. Они везут в основном еду и всякий хлам. Иногда попадаются ножи, газовые баллончики ну и травматическое оружие. А вот с боевым… я никого прежде не видел. Откуда оно у тебя? – Молчанов вновь уставился на лейтенанта.

– У одного мужика взял, на улице. Ему теперь не нужно, – сообразил Синявский.

– На улицах теперь опасно. Даже полицейские оружие теряют, – с намёком сказал Молчанов и решил перевести тему.

– Куда ты ехал? – спросил он.

– На юг, в Курск, – ответил лейтенант.

– И что там в Курске?

– Небольшое убежище. Надеюсь переждать там всю эту заваруху.

– Интересно, – протянул, Молчанов. – Все едут на юг, думают, что там есть запасы еды с прошлого года. Как по мне, это лишь отсрочка смерти. Запасы кончатся, и что дальше? – он пожал плечами и вновь уставился на Синявского. – Мне в городе пригодились бы крепкие мужики, умеющие стрелять, – сказал он.

Антон не ожидал предложения и потому решил повернуть рассуждения главаря против него самого.

– И сколько этот городок протянет? Еды же у вас тоже нет, – заметил Синявский.

– На первое время вполне хватит реквизируемых товаров, налога на проезд, – Молчанов будто был готов к такому ответу. – И потом, у нас есть план по производству продуктов.

– И что это за план? – осторожно спросил Синявский.

– Ха, какой ты быстрый! – усмехнулся Молчанов. – Так и пытаешься у меня выведать всё. Ладно, не притворяйся, видно, что ты не из простых. Полицейский? – Молчанов уставился на Антона.

Синявский окаменел.

– Слушай парень, – главарь бандитов вновь уселся на неудобный стул, – если ты из полиции был, то мне всё равно, государства больше нет, остались только мы и голодная смерть. Работай на меня, – Молчанов ожидающе уставился на Антона.

Синявский думал, как ему поступить дальше: «Из города не уйти – конверт в поезде. Бежать? – не вариант – пристрелят». Он решил потянуть время, разведать местность и разработать план побега.

– Хорошо, – тихо произнёс Антон.

– Ну и отлично! – улыбнулся Молчанов. – Будешь помогать Вольфу. А сейчас можешь идти.

Синявский поднялся со стула и потянулся за пистолетом. Молчанов покачал головой, намекая, что пистолет останется здесь. Антон повернулся и вышел из комнаты. Он прошёл здание вокзала, не обращая внимания на путников, и поспешил к платформе, от которой уже отъезжал разграбленный поезд.

– Вольф! – прокричал Молчанов, – это твой новый помощник. Давай заводи следующего.

В комнату быстро вошёл Женя. Он сел на стул и уставился на главаря:

– Ну, и что дальше?

Напор парня сбил с толку Молчанова, но тот быстро совладал с собой и сказал:

– Мы с тобой познакомимся, парень. Я Максим Молчанов, управляю этим городком. Как твоё имя?

– Женя.

– Супер, – Молчанов поражался открытости парня, особенно после того как ему пришлось минут пятнадцать уламывать Синявского. – Ты выглядишь уставшим. Спал ночью?

– Нет.

– А что так?

– Не спится.

– Понимаю, времечко выдалось жарким. Ты откуда и куда?

– Из Москвы. Еду в Курск, – кратко ответил Женя.

– Вы все туда едете, что ли?

– Только с сестрой, дядя Рома с тётей Любой куда-то на юг, а куда Андрей, я не знаю.

– Какой Андрей? – смутился Молчанов.

– Только что вышел отсюда, – ответил Женя.

– А, да, точно, Андрей, – сомнения Молчанова усилились, и он решил выведать у разговорчивого посетителя побольше сведений о лейтенанте.

– Он кроме имени ничего не говорил? Ну, там где работал раньше, например?

– Нет, молчал всю дорогу.

Главарь помолчал немного, пристально вглядываясь в лицо уставшего подростка.

– Хочешь нам помочь? – спросил Молчанов. – Мы создали общину в городке и пытаемся выжить.

– А оружие нафига?

– Для защиты, естественно, – ответил Молчанов. – Времена сейчас опасные. Много людей разного сорта через город проходит, сам понимаешь.

– И шмон по сумкам тоже для защиты?

– Это налог на проезд через город, – ответил главарь. – Мне он тоже не нравится, но мы должны как-то выживать в этом мире. Как видишь, никого мы не убиваем. Часть продуктов забираем, но остальное оставляем людям, пускай идут, куда хотят.

– Налог? – Женя ехидно улыбнулся, – больше на ограбление похоже.

– Все налоги – это в каком-то смысле ограбление, – ответил Молчанов и решил сменить тему разговора. – Ты с сестрой один? Где твои родители?

– Отец ушёл, когда мне было пять, я его не помню. Мама … – Женя замер и уставился красными глазами в стол. – Маму убили вчера… из-за банок с тушёнкой.

– Да, парень, хреново, ничего не скажешь, – протянул Молчанов, уже соображая, как можно было использовать услышанные сведения. – Поэтому я и пытаюсь создать общину! В ней будет порядок, а люди не будут драться за еду. Каждый будет получать в соответствии с его полезностью для общества. Ты мне, я тебе. Понимаешь? – Молчанов уставился в опухшие глаза Жени.

– Да, – протянул Женя.

– К тому же, ты должен заботиться о сестре. Мы могли бы защищать вас, а вы нам помогать. Ну, что скажешь?

– Я подумаю, – ответил Женя.

– Хорошо, только думай быстрее. Нам лишние рты в городке не нужны. Через три часа жду ответ, – сказал Молчанов и открыл дверь. Женя медленно поднялся со стула и вышел в зал. За ним последовал главарь.

– Вольф, пускай остаются, – крикнул Молчанов, быстрым шагом пересекая зал и направляясь к выходу. – С другими я потом как-нибудь пообщаюсь.

Женя подошёл к путникам и сообщил предложение главаря.

– Ну дела… – протянул дядя Рома, качая головой.

– Нет, даже не думай, – замахала руками тётя Люба. – Помогать бандитам мы не станем. Надо идти дальше, может, найдём место получше.

– Мы с сестрой остаёмся, – твёрдо заявил Женя.

– Ты с ума сошёл? – воскликнула тётя Люба. – Женя, не хватало ещё девочку в бандитском лагере оставлять!

– Здесь безопасней, – продолжал Женя. – У них есть еда, а за городом мёртвая пустошь.

– Какая еда, награбленная? – не унималась тётя Люба. – Они забирают у людей всё.

– Это не ограбление, а налог, – процитировал Женя.

– Ой, что делается… что делается! – запричитала тётя Люба.

– Люба успокойся, – сказал дядя Рома и взял жену за руку. – Слушай, парень, давай мы немного осмотримся здесь и примем решение.

– Я не против, – ответил Женя. – Но у нас три часа для ответа.

– Ой, Рома, убьют, убьют они нас, – заплакала тётя Люба.

– Да хватит тебе, – одёрнул её дядя Рома. – Не тронут они нас, успокойся. Хотели бы убить, убили бы уже давно.

Дядя Рома серьёзно взглянул на Женю:

– Если что, сразу уходим, понял?

– Да, – кивнул парень.

Путники вышли из здания вокзала, чтобы сообщить о своём решении главарю. Но его нигде не было. Пассажиры тонкими ручейками расходились от станции и вступали в серую холодную пустошь. Мимо прошёл Вольф. Он бегал глазами по бандитам и уходящим из города пассажирам.

– Мы остаёмся, – крикнул ему Женя.

Вольф посмотрел на парня, пытаясь вспомнить, к чему он это сказал:

– А хорошо, – сказал бандит. – Тогда идите к Гвоздю… туда, – он вскинул руку и указал пальцем в сторону хозяйственных построек на краю городка.

Гвоздь был коренастым мужчиной средних лет. Он стоял в небольшой каморке и пристально смотрел, как в неё загружают сортированные пакеты с едой и вещами.

– Извините, – осторожно сказал дядя Рома.

Гвоздь обернулся и вытаращил глаза на вежливого посетителя.

– Вольф сказал, чтобы мы зашли к вам, – пояснил дядя Рома.

После недолгого молчания Гвоздь ответил:

– Раз Вольф сказал, значит вам ко мне. Вы новые рабочие? – спросил он.

– Да, нам разрешили остаться и направили к вам, – сказал Женя.

– Угу, – промычал Гвоздь. – Раз новые рабочие, тогда вот, – он спешно покидал в пакет какие-то продукты и вещи и протянул его путникам.

– Ещё вам нужно выбрать дом. За станцией. Помеченные красным крестом – заняты, – сказал он. – Ну всё. Можете идти.

Путники вновь перешли рельсы и спустились в частный сектор. Вся первая линия домов была помечена крестами. Они прошли дальше. На второй линии стояли старые покосившиеся хибары и почти новые, отделанные деревянными панелями, коттеджи. Многие из них уже были меченые. Путники прошли по линии немного в сторону и нашли небольшой двухэтажный дом. Он выглядел прилично и был свободен.

– Вроде жить можно, – сказал дядя Рома.

– Надеюсь, мы надолго не задержимся здесь, – ответила тётя Люба и зашла внутрь.

Воздух в доме застоялся, пахло тухлятиной. Тётя Люба распорядилась открыть окно. Пока проветривалось, путники осмотрели внутренние помещения. В доме было две комнаты и кухня, пыльная дачная мебель, стол, покрытый белой клеёнкой, деревянные стулья. Снежана пару раз чихнула пока лезла с Женей по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж. Наверху были ещё две кровати и небольшое окно.

– Ты на правую, я на левую, – сказал Женя.

Побросав вещи на кровати, они спустились вниз.

– Надо покушать, – сказал тётя Люба и достала из пакета хлеб и консервы.

– Для начала неплохо, – сказал дядя Рома, рассматривая почерствевшую, но ещё не позеленевшую буханку белого хлеба.

– Ой, а мы Андрюшу не подождём? – неожиданно спросила тётя Люба.

Путники переглянулись. Действительно, Синявского уже давно не было. Он вышел из здания вокзала и больше не попадался на глаза.

– А где он кстати? – спросил дядя Рома.

– Может у него дела, – ответил Женя.

– Ладно, – вздохнул дядя Рома, – сейчас поедим, потом можно его поискать.

В просторном кабинете директора завода, в удобном кожаном кресле сидел главарь бандитов Максим Молчанов. Он откинулся на спинку стула и смотрел в окно, где внизу копошились бандиты. Вдруг в кабинет ворвался запыхавшийся Вольф. Он стоял у двери и смотрел на Молчанова. Главарь бандитов уставился на посетителя, встал с кресла и подошёл ближе.

– Володя, что случилось?

– Этот, как его там, – Вольф пытался вспомнить имя Синявского, – ну тот с пистолетом который. Он удрал куда-то.

– Я же говорил следить за ним! – вспылил Молчанов, но сразу взял себя в руки.

– Макс, – протянул Вольф, – может фиг с ним?

– Володя, ты понимаешь, что говоришь вообще? – Молчанов уставился на Вольфа. – Приезжает сюда человек с пистолетом, который он якобы нашёл, назвался Анатолием, хотя соседям представился Андреем, молчит на допросе, как какой-то партизан, вынюхивает наши планы, – Молчанов остановился, чтобы набрать воздуха и продолжить, но Вольф его перебил.

– Так может мент обычный? Много всяких через город едет.

– Нет, братишка, – Молчанов пошёл к окну. – Этот явно покруче будет, – он повернулся к Вольфу. – Я думаю, что он как-то связан с нашим Комплексом.

– С Комплексом? – Вольф выпучил глаза.

– Да, – ответил Молчанов. – Найди его. Займи работой, пусть вон ящики таскает. Только не спускай с него глаз. Понял?

– Да, Макс, я понял, – прогундосил Вольф.

– Хорошо. Иди.

Вольф вышел из кабинета, окликнул пару бандитов и отправился с ними на поиски Синявского.

Глава 6. Кто ест, тот работает

Антон Синявский ходил вокруг завода и старался не шуметь. Он пытался найти способ проникнуть в заветный вагон, где под сиденьем лежали конверт и удостоверение. Неожиданно, он почувствовал, как на его плечо опустилась тяжёлая рука. Лейтенант резко обернулся и замер. Перед ним в широкой улыбке расплылось лицо Вольфа.

– Нашёл, – сказал он. – Мы тебя везде обыскались. Ты где был?

– Я… я осматривал город, – ответил Синявский.

– Да, городок у нас славный, но ты больше не уходи. Завтра придет поезд, поможешь его разгружать.

– Да, да, конечно, буду, – закивал Антон.

– Ступай спать, – сказал Вольф и несильно подтолкнул Антона к входу на завод. – Ложись на свободную койку.

Синявский ещё раз окинул взглядом огромную фигуру Вольфа и поплёлся внутрь.

У входа бандиты устроили небольшой бар. За маленькими деревянными столиками сидели обросшие щетиной рожи. Один за другим они опустошали гранёные стаканы с мутной жижей и горланили песни про яблочко и что-то из русского шансона. Справа от бара на мощных железных петлях висела закрытая дверь, сверху красной краской была намалёвана надпись «Склад». В проёме ворот напротив, Антон краем глаза заметил смутные очертания вагона. «Ремонтный цех» висела справа едва заметная табличка. Вопреки названию вагоны там не чинили, а разбирали на детали. Слева от бара оставалась приоткрытой небольшая деревянная дверь, из-за которой раздавались раскаты храпа. Антон недолго смотрел на поезд и отправился спать.

Бандитов в спальне оказалось мало. У стены храпел обросший щетиной мужичок в грязной куртке. Рядом с ним, укрывшись тонким рваным покрывалом, лежал парень со шрамом на всю щёку. Синявский, морщась, проскользил взглядом по кроватям и нашёл в углу незанятую постель. Он положил под неё рюкзак, несколько раз проверил на наличие клопов и осторожно лёг на мятый пропахший потом матрас.

Заснуть было невозможно: в баре начались похабные частушки. Затем оказалось, что раскаты храпа мужичка были только прелюдией к настоящему представлению, и он начал издавать такие звуки, что лейтенант засомневался, действительно ли бандит был человеком. Но, несмотря на все эти визги, хрюканья и завывания, мысли Антона были о другом – совсем рядом находился заветный конверт. Весь день лейтенант бродил по городу, изучал позиции бандитов, выходы из города и маршруты патрулей. План побега был готов. Осталось только проникнуть в вагон. Пока бандиты не принялись отрывать кресла.

В доме на второй линии все проснулись от громких стуков в дверь. Бам-бам-бам. Потом тишина. Затем снова тяжёлый кулак замолотил по двери.

– Эй там! – послышался громкий голос. – Харэ дрыхнуть!

Дядя Рома открыл дверь и, морщась от яркого света, попытался разглядеть столь раннего гостя.

– Здарова, дед, – бросил невысокий лысый мужичок и забегал маленькими глазками по дому, будто хотел что-то найти внутри.

Дядя Рома кивнул ему.

– Вот ты кто? – спросил он неожиданно.

– Чего? – не понял вопроса дядя Рома.

– Занятие у тебя какое? Ну, проссессия, – с трудом прошепелявил бандит.

– Инженер, – ответил дядя Рома.

– О! – выпучил глаза бандит. – Значит, пойдёшь вагоны разбирать. А у других?

– Жена была учительницей, дети не знаю.

– Учительница? – бандит задумался, куда её можно пристроить. – Не, училок нам не надо. Пойдёт вместе с девкой на склад вещи перебирать. А парень где?

Женя накинул куртку и подошёл к двери.

– А, вот и ты! – улыбнулся бандит. – Через пять минут жду тебя на платформе. Поможешь поезд оформить.

Тётя Люба и Снежа уже встали и с опаской наблюдали из комнат.

Лысый бандит ушёл. Дядя Рома спешно захлопнул дверь и посмотрел на испуганные женские лица.

– Ой, – вздохнула тётя Люба.

– Не волнуйтесь, – сказал Женя. – Посмотрим, что будет.

Через пять минут дом опустел.

На станции суетились бандиты. Вольф махал руками и отдавал приказы:

– Перевести стрелку! Врубить красный! Оружие наготове! Десять на другую сторону платформы, трое со мной!

Вдалеке показался слабый мерцающий огонёк. Он становился всё больше. Поезд подползал к станции. Увидев красный, машинист затормозил. Раздался скрежет колодок, и бандиты облупили вагоны. В окнах замелькали лица пассажиров.

– А ты что стоишь? – посмотрел на Женю Вольф. – Иди к Шнуру и помоги ему, – бугай указал пальцем на худощавого парня с бледноватым лицом и чёрными грязными волосами.

Проводник судорожно ковырялась в дверном замке.

– Пацан, ты чё со мной? – скрипучим голосом спросил Шнур.

– Угу, – кивнул Женя.

– А инструмент у тебя где? – бандит пробежал взглядом по невзрачной фигурке напарника. – Ладно, хрен с тобой, на, – он протянул Жене перочинный ножик. – Мой личный, смотри не посей.

Проводник, наконец, открыла дверь. Шнур ловко заскочил внутрь. Женя с трудом поднялся по железной лесенке.

– Граждане пассажиры, поезд дальше не идёт. Открывайте ваши сумочки для осмотра! – прокричал Шнур.

Шёпот и шуршание пакетов в вагоне прекратились. Наступила тишина, прерываемая лишь женскими вздохами.

– Так, мадмуазель дайте вашу сумочку, – обратился Шнур к пожилой женщине, от которой сильно пахло кислыми духами.

– Малой, – повернулся он к Жене, протягивая сумку, – на, посмотри, что в ней.

Женя протянул руку к сумочке. Он на мгновение взглянул женщине в глаза и замер. Дама не отрывала от него взгляда и чуть слышно прошептала:

– Такой молодой, а уже бандит.

Женя одёрнул глаза и стал копаться в сумочке. В ней лежал старый чёрный кошелёк с фотографией улыбающегося мальчика и небольшой пакетик с баранками.

– Пацан, что ты возишься? Давай живее, – командовал Шнур. – Дама на выход, я же сказал конечная.

Женщина, шатаясь, поднялась, ещё раз метнула взгляд на Женю и поковыляла по коридору к выходу.

Дальше была семья: двое молодых родителей и девочка. Они не сопротивлялись – молча протянули пакет и вышли из вагона. Потом последовала пожилая пара.

Люди отдавали вещи спокойно, понимая, что другого выхода не было. В конце вагона сидела молодая блондинка, одетая в светлую строгую юбку и блузку.

– Мадмуазель, прошу вашу сумочку, – во рту Шнура блеснули оставшиеся зубы.

– Отвалил, – спокойно ответила девушка и отодвинула сумочку подальше от грабителя.

– Опа, – зубы Шнура втянулись обратно, – да у нас тут кобылка! Давай сумку, сучка!

Женщина, не отрывая взгляда от бандита, полезла рукой в сумочку и вытащила пистолет.

– Ну, что мудак? Есть ещё вопросы? – спросила она. – Отошёл!

Дама поднялась с места.

Шнур поднял руки. Женщина взяла сумку и начала протискиваться между грабителем и стеной купе. Шнур вдруг улыбнулся, как пленник, который вот-вот поменяется ролью с пленителем. Теснота сыграла бандиту на руку. Резким движением руки, он выбил пистолет в сторону и ударил женщину в живот. Она упала на стол и стала жадно глотать воздух. Женя стоял в ступоре и смотрел.

– А теперь сучка, я тебе преподам урок, – сказал Шнур. – Малой бери сумки и вали из вагона, – бандит швырнул Жене сумочку.

Женя, тяжело передвигая ноги, поплёлся к выходу.

– А теперь вы, ваше благородие, – Шнур ударил девушку по спине, сдёрнул с неё юбку и попытался разорвать блузку. Из последних сил несчастная повернулась и оттолкнула бандита, попав пальцем в глаз. Шатаясь из стороны в сторону, девушка побежала к выходу. Женя оглянулся.

Вдруг раздался хлопок. На секунду лицо девушки замерло. Мокрые от слёз глаза уставились на парня в каком-то неестественном отстранённом взгляде. Мгновение спустя девушка рухнула на пол.

– Вот же стерва! – Шнур пошагал к Жене, убирая пистолет. – Пацан, все вещи на склад. Ну, чё встал?

Женя стоял и смотрел на расползающуюся лужу крови.

– Парень, алё!

Женя схватил вещи и попятился к выходу. Кое-как он спустился на платформу, перевалил ноги через пути, кинул сумки у здания вокзала и поплёлся домой.

Дядя Рома, тётя Люба и Снежа пришли на завод. За столами лежали пьяные бандиты. Едкий запах спирта ударил в нос.

– Простите, где здесь склад? – спросила тётя Люба у шатающегося бандита.

– У, – прогудел тот и махнул в сторону приоткрытой двери с надписью «Склад».

Дядя Рома увидел впереди вагоны, сказал, что ему, наверное, туда и ушёл. Тётя Люба взяла Снежу за руку, и они вошли в небольшое тёмное помещение без окон. Тусклый свет керосиновой лампы мелькал на пухлых лицах трёх женщин. Они ковырялись в большой куче хлама.

– Здравствуйте! – сказала тётя Люба. Клуши уставились на странных посетителей. – Нас направили на склад, работать, – ответила на незаданный вопрос тётя Люба.

– А, понятно, – пробубнила одна из кладовщиц. – Ну, берите табуретки и садитесь.

Тётя Люба и Снежа сели на шатающиеся табуретки и уставились на кучу барахла посреди комнаты.

– Ну, чего смотрите? Берёте вещи и складываете их стопками. Одна к другой. Еду на стол с краю, одежду – слева, – пробубнила кладовщица.

Дядя Рома вошёл в светлый пыльный цех. Он увидел, как работники в измазанных куртках сливали топливо из тепловоза, откручивали ящики, снимали аккумуляторы и другое оборудование.

– Здарова, я Семёныч, – подошёл высокий усатый мужик и протянул испачканную смазкой руку.

– Здравствуй, – тихо ответил дядя Рома. – Я Роман Петрович. – Что нужно делать?

– Хм… – протянул Семёныч. – На тепловозе поработать надо. Разобрать на запчасти. Смогёш?

– Да.

– Ну, тогда милости просим, – мужик ухмыльнулся и пошёл по своим делам.

Лейтенант Синявский при ограблении поезда стоял рядом с Вольфом и смотрел. Бандиты вытаскивали из вагонов вещи и бросали их на платформу у здания вокзала.

– Вот твоя первая работёнка, – сказал Вольф. – Бери тюки, складывай в тачку и вези на склад.

Синявский взглянул исподлобья на Вольфа и отправился к вокзалу. Побросав в тачку награбленные вещи, Антон поскрипел единственным колесом в сторону завода. Прибыв на склад, он увидел трёх незнакомых женщин, они над чем-то противно гоготали.

– О, какой кавалер к нам пожаловал! – засмеялась клуша. – Давай сваливай здесь, – подхватила рыжая толстуха. Тётя Люба увидела Антона, улыбнулась и помахала рукой. Снежа хотела было подбежать к нему, но тётя Люба вовремя остановила её. Антон заметил их и кивнул.

Вдруг со стороны станции послышался звук выстрела.

– О, девочки, снова пальнул кто-то, – пробубнила кладовщица.

– Да так, для страху стрельнули, – сказала другая.

Антон быстро вывалил вещи на пол и поспешил назад.

На платформе бандиты окружили тощего грабителя и смеялись. Вольф мрачно смотрел на них со стороны.

– Что случилось? – спросил Антон.

– Идиот этот кого-то пристрелил. И откуда у него оружие взялось? – пробубнил бугай. – Ты всё перевёз?

– Нет.

– Тогда работай.

Синявский бросил взгляд на Вольфа, затем на бандитов и пошёл к вокзалу.

«На заводе я видел вагоны, – думал Синявский, – но за мной следят. Если увидят, как я ползаю по поезду, сразу схватят» – Антон погрузил вещи в тачку и снова поехал на склад. Там он подъехал к тёте Любе и шёпотом спросил, где дядя Рома.

– Он там, вагонами занимается, – вполголоса ответила тётя Люба и указала в сторону ремонтного цеха.

«Вот оно! – воскликнул про себя Синявский. – Осталось только как-то связаться с ним». Снежа устало посмотрела на Антона, взяла мусорное ведро и вышла через вторую дверь на улицу. Лейтенант проводил взглядом девочку и поспешил удалиться. Он обогнул здание и остановился у той самой двери. Через десять минут Снежа вновь вышла с ведром. Она прошла два метра вдоль стены к канаве и вывалила туда мусор. Антон подошёл сзади.

– Эй, – тихо шепнул он.

Снежа обернулась и выронила ведро.

– Андрей? – девочка уставилась на лейтенанта.

– Да, – шепнул Синявский. – Мне нужна твоя помощь.

Снежа потупила глазами в землю, затем осторожно кивнула.

– Хорошо. Скажи дяде Роме, чтобы он вышел на улицу. Я его буду ждать вон там, – Синявский указал на угол здания.

– Дядя Рома в другом месте, – пролепетала Снежа.

– Да, я знаю. Скажи, что хочешь попить воды. Выйди со склада и пройди в цех. Если спросят, скажи, что заблудилась.

Снежа пыталась сообразить, что ей надо делать.

– Хорошо, ну, беги, – поторопил её Антон.

Снежа прибежала на склад и сразу сказала, что хочет пить. Рыжеволосая женщина усмехнулась и отослала её в бар. Там Снежа оглянулась, заметила вагоны и побежала в цех.

– Эй, девочка, ты чего здесь? – послышался мужской голос.

Снежа обернулась и увидела высокого усатого мужчину с грязными руками.

– Я… я дядю Рому ищу, – пролепетала она.

– Рому? – задумался мужчина. – А Петровича! Он на тепловозе.

Снежа хотела было побежать к локомотиву, но мужчина остановил её.

– Куда? Здесь опасно. Пошли, я провожу.

В это время дядя Рома ковырялся с колесом.

– Петрович, смотри, кого привёл.

Дядя Рома обернулся и невольно раскрыл рот.

– Снежа, ты, что здесь делаешь?

– К тебе прибежала, – сказал Семёныч и ушёл.

– Андрей сказал, чтобы вы вышли на улицу. Он будет на углу ждать, – пролепетала девочка.

– Андрей? – протянул дядя Рома. – Хорошо, спасибо, я выйду.

Снежа побежала назад. Дядя Рома поднялся и, оглядываясь по сторонам, направился к выходу. На углу перетаптывался Синявский. Он увидел дядю Рому и подбежал к нему.

– Что у тебя? – шепнул дядя Рома.

Синявский огляделся по сторонам и сказал:

– Мне нужно, чтобы вы забрали из поезда кое–что.

– И что это?

– Конверт с бумагами. Запечатанный. Под моим сиденьем.

Дядя Рома посмотрел на лейтенанта и задумался:

– Хорошо. Я принесу тебе. Жди здесь. Через пять минут.

Синявский кивнул. Дядя Рома залез в вагон и попытался вспомнить, где они ехали. Осматривая места, он вспомнил, что окно не открывалось, значит, аварийный выход, сидели в середине. Он быстро пошагал по коридору, увидел место Синявского, нагнулся и, кряхтя, поводил рукой под креслом. Дядя Рома нащупал конверт и ещё какую-то небольшую вещь. Он вытащил их и замер. Помимо конверта в его руке лежала маленькая красная картоночка с надписью «Удостоверение». Он открыл её и прочитал «Антон Николаевич Синявский. Федеральная служба безопасности». Дядя Рома дрожащими руками сунул удостоверение в карман штанов, а конверт заложил за куртку. На выходе из вагона он столкнулся с Семёнычем.

– Ты чего в вагоне-то? – спросил тот.

– Там это… тормозную магистраль надо было проверить, – пробубнил дядя Рома.

– Магистраль? Ну ладно, тебе виднее.

Семёныч снова ушёл куда-то, и дядя Рома выбежал на улицу.

– Ну что? – забегал глазами Антон.

– Вот, – дядя Рома протянул конверт. Синявский быстро проверил его сохранность и сунул в рюкзак. – И это тоже твоё, – дядя Рома протянул удостоверение.

Синявский взял удостоверение и опустил глаза.

– Я всё понимаю… Антон. Секретность и всё такое, – сказал дядя Рома.

Лейтенант поднял глаза и проговорил:

– Спасибо. Это очень важно.

Дядя Рома пошёл назад. Антон взялся за тачку и поехал к вокзалу.

Вечером дядя Рома, тётя Люба и Снежа отправились домой. Со стороны завода опять послышались затяжные куплеты. Городок погрузился во мрак. Кое–как, наощупь, путники смогли добраться до дома. Внизу ходил Женя и, сжимая кулаки, о чём-то думал.

– Что случилось? – тётя Люба почуяла неладное.

– Эти… бандиты… сегодня, убили девушку, – процедил Женя.

– Ой! – вскрикнула тётя Люба и упала на стул.

– Вот уроды, – проговорил чуть слышно дядя Рома.

Снежа стояла и слушала взрослых, она чувствовала, что случилось что-то плохое, но до конца не осознавала, что произошло. И причём тут был её брат.

– А я тебе сразу говорила, надо было уходить, – запричитала тётя Люба.

– Да не начинай опять, – махнул рукой дядя Рома, затем, немного подумав, добавил: – надо выбираться отсюда.

– Но куда? – взволновалась тётя Люба.

Все замолчали и задумались.

– Так я же сегодня Андрея видел, – неожиданно выдал дядя Рома. – Точнее, его зовут… Антон.

– Да, мы тоже его видели! – подхватила Снежа.

– Чего? Какой Антон? – не понял Женя.

– Приходит на завод ко мне… – дядя Рома выглянул в окно. – Так вот, приходит на завод и говорит, чтобы я помог ему кое–что вынести из вагона.

– Что? – не мог сдержаться Женя.

– Какой-то конверт. Пока я его искал, нашёл и его удостоверение. В общем, он из службы безопасности, – шёпотом закончил дядя Рома.

– Да ладно! – выпучил глаза Женя.

– Вот тебе и ладно. Можно его разыскать завтра и попросить помочь сбежать отсюда.

– А он-то откуда знает куда бежать? – не унималась тётя Люба.

– Думаю, знает, – сказал дядя Рома.

Тем временем лейтенант Синявский собирался скрыться из города. Когда одни бандиты захрапели, а другие прилично напились, он взял рюкзак и тихо выскользнул на улицу.

– Эй, Синявский! – послышался знакомый бас. Антон обернулся. В воротах завода стоял Вольф. – Ты куда это на ночь глядя намылился?

– Подышать воздухом, – спокойно ответил лейтенант.

– Подышать? Это хорошо, пойдём вместе, – Вольф пошагал к Антону. Пальцы Синявского невольно сжались в кулаки.

– Куда пойдём? – выдавил из себя лейтенант.

– Заглянем кое к кому.

Вольф шёл впереди, Синявский поспевал за ним. Они перешли рельсы и оказались в частном секторе. Вольф крутил головой по сторонам и, казалось, искал дом.

– А вот, – сказал он, укказывая на двухэтажный коттедж на второй линии. В окнах первого этажа мерцал слабый огонёк. Вольф постучал в дверь. На пороге показался пожилой мужчина, Антон замер и уставился на старика. Это был дядя Рома.

– Вот, – сказал Вольф, – мы с другом пришли к вам по одному делу.

Дядя Рома покосился на Вольфа, но когда за его спиной увидел Антона, чуть расслабился и пропустил поздних гостей в дом. Вольф не спеша преодолел короткий коридор и оказался на кухне. Бугай уставился на тётю Любу: женщина в спешке собирала вещи в пакеты. За Вольфом медленно вошёл Синявский и встал у стены.

– Вы что делаете? – спросил бандит, усаживаясь на свободный стул.

– Уезжаем, – бодро заявила тётя Люба. – Спасибо, но ваше гостеприимство нам не нужно.

– Но вы не можете уехать, – протянул Вольф.

– Это ещё почему? – спросила тётя Люба и принялась по второму разу складывать куртку.

– Вы не отработали долг.

– В смысле? Какой долг? – вытаращился дядя Рома.

– Ну, за еду, вещи и дом, – спокойно ответил Вольф. Бандит и вправду не понимал, почему жильцы спрашивают его о таких очевидных вещах. Синявский стоял у стены и молча наблюдал.

– Вы убили человека! – вдруг сорвалась тётя Люба и заплакала. Дядя Рома сел рядом и взял жену за руку.

– А это… – Вольф задумался. – Ну, мне жаль. Но отпустить вас не могу. Правила есть правила.

В этот момент жильцы поняли, что приняв от бандитов еду и кров, они попали в крепостную зависимость. Чтобы выплатить долг, надо работать, а чтобы работать – надо есть, тем самым опять брать в долг у бандитов.

– Хорошо, – ломаным голосом проговорила тётя Люба, – мы… мы остаёмся.

– Вот и правильно, – ответил Вольф и встал со стула. – Так, а зачем мы пришли? – он посмотрел на Синявского, пытаясь вспомнить цель визита. – А, точно, – он посмотрел на Женю. – Парень, ты сегодня оставил работу. Больше так не делай.

Женя уставился на бандита воспалёнными глазами, но ничего не ответил. Вольф не понял, почему подросток озлобился, пожал плечами и вышел из дома.

– Синявский! – крикнул он с улицы, – ты идёшь?

– Можно мне недолго побыть у друзей, через полчаса приду, – спросил Антон.

– Ну ладно, только не долго, – протянул Вольф и ушёл.

Все уставились на Антона. Тот немного смутился и выпрямился.

– Полагаю, дядя Рома всё рассказал? – осторожно спросил лейтенант.

– Да, – ответил дядя Рома. – Но в секреты твои мы лесть не станем, – старик оглянул всех в надежде получить подтверждение своих слов. – Я тебе помог. Помоги и ты нам. Сбежать. Дальше мы сами как-нибудь, – сказал дядя Рома и замолчал. Все снова уставились на Синявского. Тот задумался: «Бежать самому – одно дело, но со стариками и детьми – совершенно другое».

– Для побега нужен план, – осторожно начал Антон. – Я знаю местность, но бандитов много.

– Может отвлечь их? – предложил Женя.

– Можно и отвлечь, – Синявский смотрел в пол и думал.

– Взорвать что-нибудь, – продолжал Женя.

– Да, – Антон вскинул глаза на парня. – Устроить поджог.

– Ой! – воскликнула тётя Люба. – Этого ещё не хватало!

– Другого выхода у нас всё равно нет, – спокойно заметил Синявский. – Бежать надо сегодня. Ночью. Большинство бандитов напились и спят. Караулят, как я заметил, плохо.

– Но, если бандитов почти нет, зачем их отвлекать? – спросил Женя.

– Это из-за меня, – ответил лейтенант. За мной следят с самого приезда. Этот Вольф, то и дело крутится рядом. Если что-то загорится, например, дом, то мне легче будет ускользнуть от него.

Синявский ещё немного подумал и решительно, но тихо сказал:

– Собирайте вещи и идите к магазину на другой стороне станции. Рядом с ним переход ещё начинается над железной дорогой. Спрячьтесь там и ждите меня. Я пойду с Вольфом к заводу. Когда начнётся пожар, мы с Вольфом и другими бандитами побежим его тушить. В суматохе я и сбегу. Остаётся только одно, – Синявский задумчиво замолчал. – Кто устроит поджог?

– Я могу, – вызвался Женя.

Тётя Люба уставилась на парня и что-то прошептала. Снежа не понимала опасности, поэтому ей было даже интересно – её брат поможет всем убежать от бандитов. Дядя Рома тусклыми глазами взглянул на подростка. Он хотел сам вызваться, но понимал, что его участие только повредит делу.

– Хорошо, тогда, Женя, – Синявский внимательно посмотрел на парня, – подожги один из домов на севере станции. Там почти никто не живёт. Недалеко расположены пруды. Бандиты будут брать воду для тушения оттуда. Они соберутся в одном месте и не будут бегать по всему городу, – Антон сунул руку в карман штанов и вытащил зажигалку. – На вот, держи.

Женя протянул руку.

– Только будь осторожен. Лучше разбить стекло, но тихо. Подожги какую-нибудь занавеску и сразу беги к магазину. Если попадутся бандиты, делай вид, что суетишься, махай руками в сторону пожара. Они пьяные – не поймут, куда ты собрался. Всё понял?

Женя уверенно кивнул.

– Когда выйду, подождите минут пять, не меньше. Затем идите по вашей улице до моста.

Антон вышел на улицу и направился к заводу.

У ворот стоял Вольф и смотрел на звёздное небо.

– Красиво всё же, – протянул он, увидев Синявского.

Антон сказал, что собирается спать. Вдруг вдалеке за станцией замелькал оранжевый огонёк. Он становился всё больше. Вольф смотрел на звёзды и не обращал внимания на пожар. Затем послышался гул вперемешку с матом.

– Что там? – спросил Синявский.

– Где? – Вольф оторвался от неба и посмотрел в темноту. – Ой, ё–моё! – спохватился бандит и побежал на завод. – Тревога, пожар, все за мной! – пробасил он. Пьяные бандиты выползли из-за столов и, шатаясь, побежали за Вольфом. – Синявский, за мной! – скомандовал бугай.

Пламя разгоралось всё сильнее. От одно дачного домика вспыхнули соседние. Несмотря на ночные заморозки, на месте пожара было невыносимо жарко. Вода в прудах замёрзла, и бандиты долго соображали, чем бы пробить лёд. Антон тем временем отошёл в сторону и побежал к мосту через железную дорогу. Его исчезновения никто не заметил. У небольшого магазина в конце моста он остановился и стал вглядываться в темноту.

– Эй, мы здесь, – послышался голос.

Синявский обернулся. На площадке перед магазином стоял Женя. За ним вышли тётя Люба, дядя Рома и Снежа. Старики тяжело дышали и с надеждой смотрели на Антона.

– Куда дальше? – спросил Женя.

– За мной, – ответил Антон и пошёл мимо панельных пятиэтажек. Немного пройдя в темноте, беглецы вышли к освещённой площадке рядом со стадионом.

– Здесь осторожнее, – тихо произнёс Синявский.

Это была граница города и застава бандитов. Справа тянулся высокий забор, сложенный из досок, металла и прочего окрестного хлама. Стена была не достроена и заканчивалась около стадиона. Вдоль неё ходили трое бандитов с фонариками. Один бандит стоял на вышке с прожектором и смотрел во тьму.

Синявский повёл беглецов в обход стены, налево.

За забором был мрак. Изредка в свете прожектора виднелись уродливые горбы мусорных куч. Из города вели две дороги на восток. Правая была перекрыта заставой бандитов, левая была узкой и ухабистой. Треснувший испещрённый ямами асфальт плавно перетекал в грунтовку. К счастью, ноябрьские холода сковали полуметровый слой грязи, и по дороге можно было пройти. Беглецы двинулись во мрак.

Через полчаса ходьбы лейтенант неожиданно остановился.

– Дальше мы должны расстаться, – сказал он.

– Как? Ты нас бросишь. Здесь? – пролепетала тётя Люба.

– Я не хочу, но дальше правительственный объект. Вас всё равно развернут, – ответил Синявский.

– И куда же мы пойдём? – тётя Люба оглянулась, будто хотела во тьме найти себе убежище.

– Может, мы попробуем дойти с тобой до этого объекта, а там будь, что будет, – предложил дядя Рома.

– Боюсь, у вас могут быть проблемы из-за этого, – Антон пытался отговорить спутников.

– Проблемы? Мы и так в них по уши, – вмешался Женя. Антон глубоко вздохнул и сказал:

– Ладно. Идём.

Беглецы поволочили усталые ноги дальше. Через десять минут слева во тьме проплыл небольшой дачный посёлок. Среди обугленных руин сохранилась лишь маленькая покосившаяся избушка, оставленная волею судьбы умирать от старости. Путники посмотрели на деревушку и двинулись дальше.

Вскоре Антон опять остановился и полез в рюкзак. Он достал два фонарика и один протянул Жене.

– Надо включить, – сказал Синявский. – Тогда в Комплексе поймут, что мы не шпионы.

Два ярких луча света вырвались из небольших пластиковых палочек, разрезая густую тьму ноябрьской ночи.

Впереди лежали разваливающиеся в труху стволы деревьев. Раньше здесь был лес, теперь, серая пустыня слизывает последние воспоминания о нём. Вдруг, послышался рёв мотора. Он становился всё громче. Две яркие точки света приближались к путникам.

Машина оказалась внедорожником военных. Она остановилась в двадцати метрах от беглецов. Из неё повыскакивали молодые солдаты с автоматами наперевес и подбежали к путникам.

– Стой, кто идёт? – послышался суровый голос. Молодой военный хотел выглядеть грозно, но в его голосе сквозили фальшивые нотки. – Вещи на землю, руки поднять, живо, – приказал он, направляя автомат на Синявского. Путники медленно поставили сумки на землю и подняли руки. Два других солдата подбежали к ним и стали прощупывать одежду.

– Всё чисто, – крикнули военные и отошли в сторону.

– Так кто вы? – спросил офицер.

– Я лейтенант Синявский, Федеральная служба безопасности, – сказал Антон и протянул удостоверение. Военный вытаращил глаза сначала на удостоверение, потом на его владельца. – У меня срочное послание для доктора Елены Андреевны Лаптевой. Эти люди со мной.

– Но… но в Комплекс запрещено пропускать посторонних лиц, – военный забегал глазами по путникам.

– Слушай, сержант, – сказал Антон, – эти люди пробыли два дня в бандитском лагере неподалёку, они владеют полезной информацией. Давай мы пройдём в Комплекс, а руководство решит: оставить их или нет, – предложил Синявский.

– Да… да, пусть генерал сам с этим разбирается, – согласился офицер. – Ладно, проходите.

Путники двинулись вслед за машиной военных. Через двести метров перед ними выросла сетка забора. На вид она была крепкой, но выдержать удар какого-нибудь автомобиля не смогла бы. По углам и у ворот высились сторожевые башни.

Небольшие ворота Комплекса, гремя сеткой, открылись, и путники прошли внутрь. Ночью мало что было видно. По центру располагались одинаковые прямоугольные корпуса. Слева, у небольшой речушки, теснились наскоро собранные дома. Недалеко от ворот стояло полукруглое двухэтажное бетонное здание без окон. Путников повели к нему.

– Стой, кто идёт? – спросил караульный у входа.

– Это к генералу, посетители, – ответил сопровождающий солдат.

– Генерала сейчас нет в штабе, – заявил часовой. – Пусть подождут в приёмной.

Путники вошли внутрь. В просторной приёмной было мало мебели: стол со стулом и старый потрескавшийся диван. Впереди была небольшая железная дверь. Путники поскорее уселись на диван и протянули уставшие ноги.

Глава 7. Комплекс

Ночь подходила к концу. Первые лучи солнца прогнали тьму и осветили безлюдные пустоши. Женя, Снежа и Тётя Люба спали. Дядя Рома дремал, лишь иногда открывая глаза. Антон ходил по приёмной, иногда садился и всё время нервно сжимал конверт. Рано утром снаружи послышалось чьё-то ворчание. Дверь с грохотом открылась, разбудив спящих посетителей, и в неё стремительно вошёл старый толстый человек в военной форме с дубовыми листьями на отворотах. Рядом с ним суетился молодой круглолицый офицерик; его чёрные глазки пробежали по посетителя. Солдат улыбнулся и доложил:

– Вот, товарищ генерал. Эти лица пришли ночью и просили аудиенции с вами.

– Понятно, Колобков, понятно, – пробубнил генерал. – За мной.

Генерал повернул ключ в замке и вошёл в кабинет. Окон в помещении не было, две лампы висели на бетонном потолке и испускали холодный яркий свет. Стены были окрашены белой краской, сквозь маски которой местами проглядывал бетон. Посередине кабинета простой деревянный стол, за ним стоял российский триколор. Генерал уселся на резной стул, взятый из какого-то частного дома, выдохнул и посмотрел на путников:

– Так, значит, вы хотели поговорить со мной? – сказал он и уставился на Синявского мутными серыми глазами.

– Прошу прощения, товарищ генерал, – осторожно ответил Антон, – но я хотел поговорить с доктором Лаптевой. У меня для неё срочное сообщение.

– Доктор Лаптева, доктор Лаптева, – протарабанил генерал, – да, хорошая женщина, хоть и недотрога, – он усмехнулся, но тут же сделал серьёзное лицо. – Комплексом командую я, говорите со мной. А это что? – генерал уставился на конверт. – Давайте сюда.

– Это секретно, только для Лаптевой, – промямлил Антон.

– Ну же! – рявкнул генерал, наклонился вперёд и выдернул у Антона конверт. Он оторвал край, достал лист бумаги и про себя прочитал, шевеля губами. – Понятно, – сказал он и отложил документ в сторону. Затем посмотрел на посетителей, они стояли и подрагивали: – Вы откуда все пришли?

– Из Ясногорска, – процедил Антон.

– Ясногорск? – глаза генерала округлились. – Значит, вы были у бандитов?

– Да, – ответил Синявский.

– Доложите об их лагере, что они там делают, их планы. Я хочу всё знать об этих мерзавцах.

– Бандиты останавливают поезда, грабят пассажиров, а вагоны и тепловозы разбирают на запчасти, – начал Антон. – Пассажирам предлагают присоединиться или уйти из города. За работу бандиты получают продукты и жильё…

– Давай дальше, – перебил генерал, махнув в сторону рукой, будто хотел перелистнуть не интересную страницу книги. – Их силы, оружие, укрепления, вот это.

– Их человек тридцать, ещё человек десять обычные работники. Вооружены, большинство пистолетами, видел двоих с автоматами, и так, чем под руку подвернётся: фомки, ножи.

– Понятно, мои разведчики доложили, что бандиты что-то строят на востоке, вы видели что это?

– Стену. Они разбирают дома и из них строят забор на востоке города.

– Понятно. Укрепляются сволочи, – проворчал генерал и поднялся со стула. – Дальше пойдёте с Колобковым. А этих, – генерал посмотрел на путников, – вон отсюда. Нечего лишние рты плодить.

Генерал спешно вышел из кабинета. Путники переглянулись и, опустив головы, вышли в приёмную. Надежда на новый дом разбилась о железнобокость генерала. Впереди была лишь смерть. Голодная и медленная. Серая пустыня забрала уже многих, кто пытался её пересечь. Тётя Люба упала на диван в прихожей достала платок и тихонько заплакала. Снежа посмотрела на неё и тоже начала рыдать. Дядя Рома стоял разбитым и смотрел в пол. Женя метался по приёмной. Он хотел было обматерить генерала, но увидел рядом караульного и сделал это про себя.

Антон и Колобков вышли на улицу. Офицер с интересом косился на спутника, будто хотел знать, что скрывает этот угрюмый человек.

– Вы из ФСБ? – неожиданно спросил он. – У нас ещё не было человека из вашего… ведомства.

Синявский ничего не ответил и шагал дальше.

– Думаю, вам стоит показать наш Комплекс, – продолжал Колобков.

– Мне нужно найти доктора Лаптеву, – отрезал Антон.

– Это по пути, – протараторил офицер и открыл дверь одного из корпусов. – Прошу.

Антон зашёл внутрь и внимательно оглядел помещение. Здесь размещалась одна из ферм. Огромные грядки с растениями были помещены в некое подобие стеклянного куба. В другой части здания наверх вела небольшая металлическая лестница.

– Эта наша ферма, – с гордостью заявил Колобков. – Внутрь можно пройти только в костюме, – он указал на пару человек в белых комбинезонах. – А вон там, – Колобков указал пальцем на окна второго этажа, – ваша Лаптева.

Синявский пошёл быстрее. Колобков не отставал. Лейтенант быстро поднялся по лестнице, остановился у двери, выдохнул и постучал.

– Войдите, – раздался звонкий женский голос.

Антон открыл дверь и медленно шагнул внутрь. За столом сидела одетая в белый халат девушка лет тридцати пяти. Волосы её были аккуратно собраны в хвостик. Она посмотрела на посетителей тёмно–зелёными глазами, улыбнулась и предложила сесть. Синявский отодвинул стул, посмотрел на него и сел. Колобков встал за ним.

– Спасибо, Артём, – обратилась она к Колобкову, – вы можете идти.

Капитан ещё постоял чуть–чуть, будто хотел остаться здесь и выяснить, о чём они будут разговаривать, но потом опомнился и вышел из кабинета. Доктор Лаптева посмотрела на Антона.

– Доктор, – прерывисто начал Синявский, – я лейтенант Антон Синявский, от полковника Георгия Колмакова, из ФСБ. Принёс документы.

– Приятно познакомиться, лейтенант Синявский, – нежно ответила доктор. – Я ждала вас и эти документы.

– Правда, возникло одно затруднение, генерал отобрал конверт, когда мы с ним беседовали.

Лицо доктора Лаптевой исказилось. Приятная улыбка изогнулась, глаза блеснули.

– Дорохов… – сквозь зубы процедила она, затем улыбка вновь показалась на её лице. – Не волнуйся об этом, я разберусь с генералом. Я так понимаю, ты теперь переходишь в моё распоряжение?

– Так точно! – ответил Синявский.

– Официоз здесь не нужен, – сказала она, – со мной можешь общаться свободно, без этой армейщины… и так ото всюду уже…

Антон понимающе кивнул.

– Расскажи мне, Антон, что ты знаешь о том, что происходит, – спросила она.

– Признаюсь, немного, – ответил Синявский и пошевелил плечами. – Все растения вымерли, люди покидают большие города, бандиты на дорогах грабят беженцев…

– Кстати о бандитах, – прервала Лаптева. – Недалеко отсюда есть один лагерь… – она увидела понимающие кивки Синявского и сразу перешла к вопросам. – Ты там был?

– Да, мы оттуда сбежали ночью.

– Мы?

– Со мной пришли двое пожилых людей и двое детей.

– Хм, – задумалась Лаптева. – Они знают о твоей работе?

– Да, я вынужден был сказать.

Лаптева глубоко вздохнула.

– Это плохо. Но не думаю, что слишком страшно. Кстати, а где они?

– Пока сидят в штабе, но генерал их выгнал.

– Нет, – отрезала Лаптева. – Если они знают, то лучше пусть поживут здесь…

На лице Синявского мелькнула едва заметная улыбка. Доктор Лаптева поднялась и сказала, что Антон теперь её помощник. Они вышли из кабинета, прошли мимо фермы и вышли на улицу. Рядом с дверью тёрся Колобков. Увидев Лаптеву и Синявского, он подбежал.

– Капитан, – обратилась к нему Лаптева, – Ант… Лейтенант Синявский теперь мой помощник, покажи ему, где он будет жить.

– Будет сделано, – с показной учтивостью, ответил Колобков.

Доктор Лаптева пошла в сторону посёлка. Синявский и Колобков направились к отдалённому корпусу, где размещалась казарма военных.

Рядом с насосной станцией, питающей фермы водой, стоял генерал и поливал матом какого-то бедолагу рабочего. Лаптева незаметно подошла к нему.

– Ой, голубушка! – охнул генерал. – Вы меня напугали.

– Ну, что вы товарищ генерал, – хихикнула Лаптева, – разве русского генерала может напугать простая девушка?

Генерал не ответил и улыбнулся.

– Ко мне пришёл лейтенант Синявский, – доктор изогнула рот и опустила глаза, – и сказал, что вы взяли у него письмо для меня.

– Ах, это, – генерал достал из кармана кителя конверт, – держите.

– Спасибо, – принимая конверт, ответила доктор Лаптева. – Знаете, у меня есть ещё просьба.

– Просите, чего хотите, голубушка, – лицо генерала растеклось от радости.

– Мне нужно, чтобы вы оставили тех, кто пришёл с лейтенантом. Пожилых и детей, – уточнила на всякий случай Лаптева.

– Их? Зачем?

– Они бы мне очень помогли.

Генерал на мгновение смутился, но нежное, почти ангельское личико Лаптевой пробило оборону офицера, и тот учтиво ответил:

– Хорошо, они могут остаться.

– Благодарю, товарищ генерал, – ответила доктор Лаптева и пошла назад в свой кабинет.

Дядя Рома, тётя Люба, Женя и Снежа уныло шли к воротам Комплекса. Солнце уже поднялось и осветило серую безжизненную пустыню за стеной. У ворот путников остановил постовой и спросил, куда они собрались.

– Нас выгнал генерал, – безжизненным голосом ответила тётя Люба, в глазах её наворачивались слёзы.

Постовой окинул их взглядом и стал открывать ворота. В это время сзади подбежал запыхавшийся солдат.

– Товарищ генерал приказал, чтобы они остались, – проговорил он.

– Кто, мы? – обернулась тётя Люба, не понимая, послышалось ли ей это.

– Да, – ответил солдат. – Идите в посёлок к кастеляну, он выдаст вам одежду, постельное бельё и скажет, где вы сможете жить, – солдат указал пальцем в сторону домиков на окраине Комплекса.

Постовой закрыл ворота и сказал, что теперь никого не выпустит без разрешения.

Радостная новость приободрила путников. До конца не осознавая, почему генерал передумал, они смело пошагали в посёлок рабочих. Посреди одноэтажных, сколоченных из разнородных досок построек, стоял двухэтажный дом с флагом над входом. Над входом висела намалёванная зелёными буквами вывеска «Кастелян».

– Это здесь, – сказал дядя Рома.

Они вошли в дом. На первом этаже была небольшая стойка, похожая на барную, но не такая гладкая и сияющая, а потускневшая и обшарпанная.

– Есть тут кто? – крикнул дядя Рома.

– Ой, иду, иду, – послышался глухой мужской голос откуда-то из-за стенки. Мгновение спустя показался коренастый мужичок в жилетке с выпуклыми глазами, недельной щетиной и проплешиной меж кудрявых седых волос.

– Доброе утро, – поздоровался он и принялся разглядывать путников. – Вы, наверное, новенькие? – спросил он. – Давно я не видел новых людей. Я Фёдор Аркадьевич, заведую хозяйственной частью посёлка, да и всего Комплекса.

– Я Роман Петрович, это моя супруга Любовь Анатольевна, а это Женя и Снежа.

– Ваши внуки? – поинтересовался кастелян, но заметив смущение на лицах посетителей, сразу перешёл к делу. – Я должен выдать вам хозяйственные принадлежности и найти жильё. Сейчас есть один свободный дом, но он не до конца построен. Можете занять его. Семнадцатый, – кастелян вынул ключ из ящичка под стойкой. – Сейчас принесу всё остальное.

Мужичок убежал в подсобку и вынес оттуда четыре больших перевязанных бечёвкой тюка.

– Это вам, держите. Вечером пусть кто-нибудь заглянет ко мне, подберём вам работу.

– Работу? – протянула тётя Люба, невольно вспоминая лагерь бандитов.

– Да, – не понял удивления Фёдор Аркадьевич. – Все, кто живёт здесь, работают. С бездельниками у товарища генерала разговор короткий.

– Хорошо, тогда я зайду вечером, – ответил дядя Рома и поднял два тюка.

– Ну что ж, буду ждать, – улыбнулся кастелян.

У семнадцатого дома были только стены и временная крыша, роль которой выполняли несколько листов металла. Внутри были две кровати без матрасов и деревянный ящик в качестве стола.

– Ну, дела, – протянул дядя Рома.

– Как же мы здесь жить будем? – пролепетала тётя Люба.

– Разложи вещи, – сказал ей дядя Рома. – Я схожу к Аркадьичу и спрошу его на счёт дома.

Кастелян не был удивлён скорому возвращению дяди Ромы.

– Я знаю, что там нет крыши, говорил же, он не достроен, но больше мест нет, – оправдывался мужичок. – Матрасы я выдам, за это не переживайте.

– Ну, хоть на этом спасибо, – проворчал дядя Рома.

– На счёт работы, – сказал Фёдор Аркадьевич, – вы кто по профессии?

– Я – инженер, Люба – учитель.

– Инженер – это хорошо, – протянул кастелян. – Вот и постройте крышу, материалы предоставим.

– Хорошо, – ответил дядя Рома.

– На счёт жены вашей… – Фёдор Аркадьевич задумался. – Она готовит хорошо?

– Да.

– Тогда будет на кухне работать, да и так по мелочи дела найдутся, – ответил кастелян. – Теперь девочка…

– Она тоже? – возмутился дядя Рома.

– Да, все работают, – парировал Фёдор Аркадьевич. – Она маленькая ещё, пусть на ферме, растения проверяет.

– Я передам, – сказал дядя Рома.

– Тогда до скорого. Матрасы пришлю, – попрощался кастелян.

Глава 8. Дела собачьи

Постепенно жизнь в Комплексе стала привычной. Опасные и непредсказуемые дни за оградой сменились спокойными и скучными днями внутри неё. В доме, где остановились путники, дядя Рома и Женя построили крышу. Тётя Люба полдня готовила еду для солдат и рабочих, а вторую половину занималась разными делами: стирала, мыла полы и иногда помогала Снеже на грядках. Девочка целыми днями в душном белом комбинезоне плавала среди зелёного моря картофельных кустов и пристально вглядывалась в ботву.

– Там на кусте чёрные точки, – однажды подбежала она к помощнице Нине.

Работница судорожно осмотрела куст, а затем, выдохнула.

– Это фитофтора. Картошка часто ею болеет. Ничего страшного, – она выдернула куст, собрала пять небольших клубней и положила их на краю грядки. Сам куст она кинула в мусорный лоток.

Снежа с интересом наблюдала.

Тем временем Женя и Антон, которых отправили на поиск лекарств и топлива, уносили ноги от своры злющих голодных собак. Антон залез на крышу брошенного грузовика, и протянул Жене руку.

– Оппа, – поднатужился лейтенант и подтянул парня.

Они лежали на крыше и пытались отдышаться.

– Ты как, живой? – спросил Антон.

– Вроде да, – Женя жадно глотал воздух. – Откуда они только взялись?

– Сейчас полают и уйдут по своим собачим делам, – сказал Антон. – А мы продолжим поиски.

Собаки повыли какое-то время, порычали и убежали прочь, почуяв более аппетитную добычу.

Короткий ноябрьский день подходил к концу. Антон и Женя ещё немного полазали по разграбленным магазинам, поняли, что в них ничего не осталось, и решили заночевать.

Спать было тяжело: то и дело доносились шорохи. Каждый раз разведчики вскакивали и всматривались в непроглядную тьму. Усталость тянула тело вниз и наполняла голову туманом. Рано утром разведчики перекусили парой картофелин, подняли тяжеленные рюкзаки и побрели дальше.

Через полчаса Женя и Антон вышли к зданию аптеки – небольшому помещению в кирпичном полуразвалившемся доме. Внутри всё было разгромлено. Стекло витрин хрустело под ногами. Синявский быстрым шагом подошёл к помятой железной двери в служебное помещение.

Вдруг снаружи что-то шаркнуло.

Женя оглянулся – но никого не было.

– Нам повезло, – вполголоса сказал Антон. – Закрыта.

Синявский достал из рюкзака отмычки и подозвал Женю ближе.

– Смотри, этот замок можно открыть. Учись, может когда-нибудь пригодиться.

Лейтенант просунул тонкий штырь в верхнюю часть замка и слегка надавил на него. Потом взял отмычку и вертикальными движениями проталкивал её всё дальше и дальше в замок. После ряда монотонных щелчков раздался другой – более громкий. Лейтенант повернул штырь в сторону. Женя смотрел, не отрывая глаз. Дверь открылась, и из помещения наружу вырвались пары спирта.

– Сейчас посмотрим, что здесь есть, – сказал Антон и шагнул в помещение.

Вдоль стен стояли металлические полки с лекарствами, пакетами, всевозможными баночками и порошками. Разведчики взяли несколько коробок, сложили их в сумки и, хотели было отправиться к выходу, как увидели в дверях человека в грязной рваной куртке. Он держал пистолет. Лицо его было бледное, глаза воспалены, руки тряслись, и сам он с трудом стоял на ногах.

– К… киньте с…сумки, – просипел незнакомец.

– Спокойно, мужик, всё в порядке, – сказал Синявский.

– Быстро! – вырвалось из мужика.

Женя и Антон спешно сняли рюкзаки, поставили на пол и толкнули в сторону незнакомца. Мужик нервно открыл сумки и принялся в них шарить. Он доставал коробки с лекарствами, бегал ошалелыми глазами по названиям, некоторые препараты сразу отбрасывал в сторону, другие клал в карманы.

Вдруг он резко поднял глаза.

– Бери и уходи, – произнёс Синявский.

Трясучка у мужика усилилась. Он начал махать пистолетом и часто моргать. Незнакомец сделал несколько шагов назад.

– Спокойно, спокойно, – Антон сделал шаг к нему. – Всё в порядке.

Вдруг раздался звук выстрела, в ушах зазвенело.

Антон схватился за бок и повалился на пол. Мужик запаниковал ещё сильнее и, спотыкаясь, побежал прочь.

Лейтенант катался из стороны в сторону и сквозь стиснутые зубы стонал от боли.

– Бинты возьми, зажми рану, – прохрипел он Жене.

Парень непослушными руками стал рыться в рюкзаке, нашёл бинты, разорвал пачку и приложил к ране. Мгновение спустя Женя поднял Антона под правое плечо и понес на улицу. Парень огляделся и увидел на обочине старую машину. Он разбил окно, подёргал за ручку и открыл дверь. Антон уже терял сознание. Из груди у него доносился свистящий звук. Женя положил лейтенанта на переднее сиденье, а сам запрыгнул на водительское.

– Сними … сними под рулём … кожух, – просипел Антон, пытаясь держать глаза открытыми.

Женя снял панель и вытащил провода.

– Вот… соедини их, чтобы искра была.

Женя чиркнул. Ничего. Затем ещё раз. Опять тишина.

– Сссука…, не получается! – заорал парень.

– Спокойно… пытайся ещё, – Синявского почти не было слышно.

Женя ещё два раза чиркнул проводами. Двигатель не заводился.

– Да чтоб тебя! – кричал он, дёргая провода.

Вдруг послышался рёв мотора. Женя на мгновение просиял и, хотел было поделиться радостью с Антоном, но лейтенант лежал на боку и почти не дышал. Парень вдавил педаль газа в пол.

Машина мчалась по грунтовой дорогое. Её мотало из стороны в сторону. Женя успевал смотреть и на дорогу и на Антона. Пятнадцать минут пролетели как три. Уже показался забор Комплекса. Парень стал сигналить. Солдаты на вышках направили автоматы на незнакомый автомобиль и приготовились стрелять.

– Свои! Помогите! Человек ранен! – прокричал Женя.

Автомобиль вылетел к армейскому посту и остановился у ворот. К нему подбежали солдаты с автоматами наперевес.

– Стой, кто идёт?

– Это мы, Антон ранен, ему срочно нужна помощь, – прокричал Женя.

Военные переглянулись и быстро открыли ворота.

– Проезжай. Белое здание – медпункт. Вези его туда, – проговорил постовой.

У небольшого белого здания с красным крестом на стене уже ждала доктор Лаптева и нервно перетаптывалась на месте. Она смотрела на летящую к ней машину. Рядом стояла каталка и двое военных в белых халатах. Женя остановился, выскочил из машины и открыл дверь. На сиденье распластался побледневший Антон.

– Синицына, готовь операционную, срочно! – крикнула доктор Лаптева.

Двое военных положили Синявского на каталку и увезли вслед за доктором Лаптевой. Женя попытался последовать за ними, но ему дорогу преградил солдат.

– У меня там друг умирает! – закричал Женя.

– Успокойся, парень. Ты ему не поможешь, только мешать будешь. Иди домой. Тебе сообщат, – сказал солдат.

Женя махнул рукой, недолго постоял у входа, взглянул на небо и быстро пошагал в сторону посёлка.

Глава 9. Опять туда?

Свет в глазах стал красным, затем жёлтым и наконец, холодные лучи ноябрьского солнца прорвались через заспанные веки лейтенанта Синявского. Сильная боль сжимала голову, грудь горела.

Просторное светлое помещение. Напротив медицинская койка. Капельница слева. Справа два больших окна… за ними сетчатый забор. Антон с трудом полностью раскрыл глаза и, хотел было приподняться, но резкая боль в груди не дала ему этого сделать.

– Ай! – взвыл он и снова лёг.

Дверь в комнату приоткрылась, и в проёме показалась голова доктора Лаптевой. Увидев, что пациент очнулся, женщина улыбнулась и подбежала к нему.

– Как самочувствие, больной? – спросила она и принялась распутывать окровавленную повязку.

– Голова болит и грудь, – ответил Антон.

– Это нормально, после огнестрельного ранения и наркоза.

– Даже не знаю, что и хуже, – чуть усмехнулся Антон.

– Юмор, значит. Это хорошо. Идёшь на поправку, – доктор отрезала длинную полосу бинта и попыталась посадить Антона.

– Ай–ай, – крикнул он и уставился в ничего не выражающее лицо Лаптевой.

– Потерпи, сейчас всё будет готово, – проговорила доктор. – Ну, вот и всё, – она закончила бинтовать и довольно посмотрела на свою работу.

– Долго я был без сознания? – спросил Антон.

– Это зависит от того, когда ты его потерял.

Синявский смутно вспомнил аптеку, наркомана, выстрел, руль машины…

– Ну, в таком случае, – сказала она, – не больше часа. Остальное время просто спал. Парень этот, как его…

– Женя?

– Да. Он смышлёным оказался. Вовремя привёз тебя. И кричит, мол, открывайте ворота и так далее, – засмеялась Лаптева.

– Правда? – улыбнулся Синявский. – Молодец он.

– Ладно, мне пора. Поправляйся.

Лаптева вышла в коридор и тихо прикрыла за собой дверь.

Через три дня Антон мог сидеть, а на четвёртый ему разрешили прогуляться. Лейтенант вышел из корпуса, и свежий морозный воздух ударил ему в нос. Он огляделся и не спеша пошёл в сторону посёлка рабочих. Рядом с домом кастеляна что-то строили. Антон подошёл ближе и увидел, как дядя Рома и Женя пилили доски и собирали каркас новой пристройки.

– Эй! – крикнул Синявский.

Женя обернулся, дядя Рома видимо не услышал.

– Антон? – парень выпучил глаза. Женя быстро слез со стремянки, подбежал к Синявскому и обнял друга. Антон вскрикнул от боли и Женя мгновенно отскочил.

– Ой, извини.

– Да ничего, – улыбнулся Антон. – Я должен тебя поблагодарить. Ты мне жизнь спас. Ещё бы немного и…

– Ты бы сделал то же самое, – махнул рукой Женя.

Антон посмотрел на деревянный каркас. Дядя Рома, наконец, отвлёкся от капризной балки, что не хотела вставать на место, и заметил Синявского.

– Поправляешься боец? – спросил он и протянул руку.

– Да. Уже почти как новый, – ответил Антон. – Что вы строите?

– Склад расширяем. Генерал приказал, – ответил дядя Рома.

Антон, Женя и дядя Рома поговорили ещё минут десять. Неподалёку от них остановились генерал Дорохов и доктор Лаптева. Они о чём-то спорили. Генерал посмотрел на Антона, сморщился и, покачав головой, пошёл дальше. Доктор Лаптева почти сразу забыла о генерале и его плохом настроении, быстрым шагом приблизилась к лейтенанту и сказала, что им надо поговорить.

– Что опять с генералом? – спросил Синявский.

– Да разворчался, как всегда. Говорит, что я пложу лентяев, – она посмотрела с намёком на Антона.

– А… – протянул Синявский.

– Так вот, у меня есть для тебя одно задание, – доктор Лаптева взяла под руку лейтенанта и проводила его до угла своего корпуса. Она огляделась по сторонам и серьёзно посмотрела на Антона. – Мне нужно, чтобы ты съездил за кое–какими документами. В Москву.

– В Москву? – Антон вытаращил глаза.

– Да.

Синявский немного подумал и спросил:

– Какие документы?

– В Москве жил один профессор, Михаил Фёдорович Чижов. Так вот…

– Чижов? – перебил Антон.

– Да. Ты его знаешь? – в этот раз удивилась уже доктор Лаптева.

– В экспедицию вместе ездили, – ответил Синявский.

– Хм, интересно. Ну да ладно. Так вот Чижов исследовал бактерии, которые погубили все растения. И мне очень нужны результаты его исследований.

– Бактерии? – снова переспросил Антон, но заметив скрываемое Лаптевой раздражение, решил больше не задавать вопросов, и продолжил слушать.

– Бактерии плодятся в воде. У нас в Комплексе установлена система фильтрации, но, боюсь, она долго не протянет. Кое у кого руки кривые были… – Лаптева на мгновение задумалась. – Я полагаю, что Чижов мог найти способ уничтожать бактерии, не прибегая к фильтрам и кипячению воды. Поэтому езжай в Москву, покопайся в его бумагах, может и найдёшь что-нибудь полезное.

– Хорошо, – задумчиво произнёс Синявский. – А где мне их искать? Москва большая.

– Чижов работал в здании Академии наук на Воробьёвых горах, – Антон понимающе кивнул. – Ещё он подготовил доклад на конференцию, которая была в измайловской гостинице. В Дельте. Поэтому на всякий случай проверь оба адреса, если найдёшь что-то, вези ко мне.

– Я понял, – ответил Антон.

– И возьми с собой кого-нибудь. Того же Женю. Пусть поможет. Одному в мёртвый город нечего соваться.

– Хорошо, я ему передам.

– В таком случае, дня через три можете выдвигаться.

Лаптева ушла, Антон подбрёл назад в рабочий посёлок.

Прошло три дня. Ранним утром Антон и Женя грузили вещи во внедорожник. Тётя Люба принесла сумку с едой, а Дядя Рома канистру с бензином.

– Извините, ребятки, – сказал он, – только одна, да и эту еле выпросил у Аркадьича.

Откуда-то вынырнул Колобков и плывущей походкой подошёл к внедорожнику. В руках у него были два пистолета.

– Надеюсь, знаете, как пользоваться? – он протянул оружие.

– Очень смешно, – буркнул Женя.

– Смешно – не смешно, но они подотчётные. Если потеряете, то получите дисциплинарку, – Колобков строго посмотрел на путников и отошёл в сторону. Подошла доктор Лаптева. Она поговорила с Антоном и пожелала удачи.

Лейтенант завёл мотор, ворота Комплекса открылись, и они отправились в путь.

Глава 10. Секрет Видного

Автомобиль мчался в Москву. Первый день зимы был солнечным. Тонкий слой снега покрывал лёгкой вуалью серые поля. За окном проплывали заброшенные посёлки. Дорога была пуста.

– Никогда не думал, что платная дорога – это хорошо, – сказал Антон. – Ни раньше, ни сейчас машин нет.

– И не говори, – ответил Женя.

Через три часа сельская местность осталась позади, и на горизонте выросли многоэтажные дома, потянулись вереницы брошенных автомобилей.

– Бензин кончается, – заметил Синявский.

– Сольём у кого-нибудь?

Внедорожник остановился на обочине. Разведчики вышли, потянули затекшие спины и разошлись в поисках бензина. Ближайшие машины оказались пусты.

– Блин, и что теперь делать? – проворчал Женя. – До Москвы не доедем.

Антон огляделся.

– Может в городе есть, – сказал он и посмотрел в сторону многоэтажек.

– Поехали.

Видное был типичным замкадышем, где старые дома начала XX века соседствовали с огромными человейниками. Автомобиль свернул на городскую улицу. Слева тянулись трёхэтажные кирпичные дома с угловатыми крышами, справа – белые хрущёвки. Внедорожник остановился на небольшой заставленной машинами площади.

– Дальше ехать опасно, – сказал Антон.

Друзья вышли на улицу. Женя достал из багажника шланг и пошёл к первому брошенному автомобилю.

– Есть! – крикнул он и начал переливать бензин в канистру.

Антон остался в автомобиле, достал из бардачка карту и стал искать дорогу к измайловским гостиницам. Через минуту он услышал стук по стеклу машины. Думая, что это Женя он медленно повернулся, и вдруг его рука дёрнулась к пистолету. Снаружи стоял мужик с красным распухшим лицом, за ним был другой в шапке. Последний держал пистолет у головы Жени. Недалеко тёрлась низкорослая рыжая женщина, она наблюдала за дорогой и постоянно оглядывалась.

– Выходи, – приказал мужик.

Антон медленно открыл дверь. К нему подбежала женщина, быстро ощупала холодными руками и вытащила пистолет.

– Во! Смотри! – прохрипела она.

– Позже насмотришься, – буркнул мужчина. – Вяжи его.

Женщина достала из кармана моток бечёвки и крепко связала Антону руки.

– Теперь вперёд! – грабитель подтолкнул лейтенанта.

Пленников повели по улице вглубь города. Похитители остановились у большого сине–белого здания, на крыше возвышалась покосившаяся вывеска «Курс. Торговый центр». У входа стояла старая железная бочка, из которой пахло жжёным мясом, вокруг неё скамейка и два деревянных стула. В грязи у бочки валялись кости и прочие объедки.

Один из мужиков постучал в дверь. В окне мелькнула перекошенная женская рожа. Сторожиха размотала цепь и открыла дверь. Внутри были ещё трое мужчин. Пленников провели через просторный холл в другой конец здания, где раньше располагался продуктовый магазин. Похитители прошли мимо пустых покорёженных полок и оказались на кухне.

С потолка свисали три железных крюка для свиных туш. Грабители подвесили на них Синявского и Женю, а затем, довольные уловом, удалились. Пленники оглянулись: из раковин торчали куски мяса, на полу лужа крови, столешница была измазана в чём-то, на ней валялись окровавленные ножи. Воняло жутко.

Вдруг из-за стены послышался мужской дрожащий голос. Сначала это было непонятное лепетание, затем истошный крик. Женя и Антон морщились после каждого надрыва голоса. И вдруг стоны замолкли. Послышался тяжёлый стук. Через полчаса из дверей вышел полуголый толстяк в запятнанном кровью фартуке. Его обвисшая грязная кожа шлёпала по ногам. Перед собой он толкал железную тележку с надписью «Сырая продукция». Мясник проехал мимо, Антон краем глаза заглянул в тележку. Голова закружилась, начался приступ тошноты. Синявский закрыл глаза и стал дышать. Быстрый вдох и медленный выдох. Женя увидел, как лицо Антона исказилось и побледнело, парень понял, что было внутри, и почему замолчал тот бедолага за стенкой. От этой мысли стало дурно.

Мясник приказал одному из товарищей стеречь пленников, а сам накинул куртку, достал пачку сигарет и потолкал тележку к выходу.

Охранник недолго походил вокруг да около и приблизился к пленникам.

– А вы аппетитные, – сказал он, уставив своё уродливое худое лицо на Синявского. – Особенно вот этот молоденький, – он оглянулся на Женю. – Я раньше любил есть молочных поросят. Они только родились, хрюкают такие, а их сразу на сковородочку, – хихикнул людоед, затем улыбка с его лица исчезла, и оно стало грустным. – Сейчас мясца стало не хватать, хорошо хоть вы любопытные попадаетесь… А вы жирненькие, не то, что ходят тут скелеты на один укус.

Каннибал снова ухмыльнулся и подошёл ближе к Антону. – Знаете, а мы вас приготовим по-особому. Я попрошу мясника пощекотать вас перед разделкой, мясо должно получиться посочней, – он причмокнул губами. – Потом он достанет нож из холодильника… – людоед закатил глаза, представляя будущее гастрономическое блаженство. – Его обязательно надо остужать, а то тёплый… Синявский резко хлопнул ногами по вискам людоеда, послышался хруст, и тот упал.

– Круто ты его уделал, – вытаращил глаза Женя.

– Давай выбираться, – проворчал Антон.

Синявский подтянулся и резким движением вверх сорвался с крюка. Потом он подбежал к Жене, подсадил его, и парень смог освободиться. Пленники перерезали путы и осмотрелись. За кухней была дверь, через которую раньше принимали продукты. Синявский и Женя выбрались на улицу и, озираясь, побежали к машине. Каннибалы тем временем стояли у входа и топили бочку. Не успев как следует отдышаться, Женя схватил канистру и спешно стал заливать бензин в бак. Вдалеке послышались беспокойные крики. Людоеды обнаружили потерю и погнались за сбежавшей добычей.

– Заводи быстрее! – крикнул Женя.

Внедорожник зарычал, и путники на полном ходу вылетели из города.

Глава 11. 2745

Автомобиль медленно вилял по МКАДу, десять полос которого были заставлены машинами; Антон поэтому поводу то и дело не по-офицерски ругался. Женя смотрел в окно на Москву. Проезжали Совхоз им. Ленина.

– Да, клубнички в этом году не поели, – усмехнулся Синявский, глядя на простирающиеся вдалеке поля.

Женя не ответил.

– Ты чего?

– Да, так, вспомнил, – уныло ответил парень.

– Понимаю. Сам из Москвы не при лучших обстоятельствах уезжал, – Антон вспомнил разграбленные магазины, брошенные автомобили, разъярённую толпу, мужика с проломленной головой, его пожилую жену, рыдающую над телом мужа и призывающую к совести, которой у толпы никогда и не было.

Автомобиль выехал на северо–восточную хорду – широченную магистраль, наискось пересекающую город. Здесь было свободнее. У станции Выхино за внедорожником увязалась стая собак, но они вскоре отстали и ещё долго обиженно лаяли вслед. Справа и слева тянулись мрачные кварталы Выхина и Вишняков. Показалось огромное чёрное поле, посреди него были видны пруд и усадьба Кусково. Шпиль колокольни блестел в редких лучах солнца, которым удалось прорваться сквозь дыры в тяжёлых зимних тучах.

Впереди показались четыре высоченных белых здания, стоящих в форме креста. Измайловские гостиницы. Автомобиль остановился на просторной пустой стоянке у входа в гостиницу «Дельта».

– Так, приехали. Возьми фомку, кто знает, что там внутри, – сказал Антон и потянулся на заднее сиденье за рюкзаком. Женя вышел из машины, мрачно посмотрел вверх и двинулся к входу. Антон шёл следом и постоянно оборачивался по сторонам: вдруг опять какой-нибудь людоед выскочит.

В гостинице никого не было. На полу лежали осколки стёкол, мебель была опрокинута, в лобби залетал снег. Чем дальше от окна, тем было темнее. Слабый зимний свет солнца едва дотягивался до стойки регистрации. Антон пощёлкал выключателем света. Лампы не загорелись.

– Электричества нет, – сказал он. – Без него мы не сможем включить компьютер и найти номер профессора.

– Зачем он только сюда поселился, – проворчал Женя, – если жил в Москве?

– Может конференция была долгая? – предположил Синявский. – Он старый был, возвращаться домой для отдыха – не вариант.

– И как мы включим свет?

– В подвале должны быть аварийные генераторы, – сказал Антон, включил фонарик и путники стали искать дверь. В мрачных коридорах Дельты было тихо, только ветер завывал сквозь разбитые окна. Друзья обогнули давно неработающий фонтан у парадной лестницы и открыли дверь в подсобное помещение. За ней оказалась кладовка.

– Ищем дальше, – сказал Антон.

Прошло ещё минут десять, пока путники, наконец, не нашли служебную лестницу.

– Вроде здесь, – сказал Синявский и пошёл вниз.

В конце лестницы была железная дверь. Наудачу она была не заперта. Два бледных луча блуждали в непроглядном мраке, пока не остановились в углу – за решёткой стояли три жёлтых генератора. Антон пролез внутрь и дёрнул за рычаг. Внутри машины что-то заурчало и загудело. В подвале замигали лампочки.

– Есть, – сказал Синявский. – Теперь надо быстро найти номер, пока все в округе на свет не слетелись.

Разведчики поспешили наверх. Антон перелез через стойку регистрации, включил компьютер и забегал глазами по небольшим значкам на экране.

– Так, – думал он вслух, – вроде здесь.

На экране высветился список номеров и зарегистрированных постояльцев.

«Когда была конференция?» – пытался вспомнить лейтенант. «Так, это была весна, май… ко мне тогда прибежал Гуськов, потом… парад» – Точно! – вырвалось вслух, – Девятого мая был парад, он умер седьмого, значит заехал шестого, – Антон ввёл дату в компьютер и перед ним высветился список. – Теперь сортируем по фамилии, а вот и он, – на экране всплыло окошко «Чижов Михаил Фёдорович, ком. 2745». Синявский улыбнулся.

– Он? – пресно спросил Женя.

– Да.

Разведчики погасили свет и пошли вверх по лестнице.

– Фух, я сейчас сдохну, – задыхался Женя.

– Давай, ещё немного осталось, – подбадривал Антон.

Наконец добрались до 27 этажа. Перед ними предстал длиннющий коридор. Слева и справа тянулись двери номеров.

– Так, и куда дальше? – спросил Женя.

– Надо оглядеться, – Синявский растерянно уставился на ряд одинаковых дверей. – Пойдём налево или направо? – спросил он.

– Давай налево, – ответил Женя.

– Налево говоришь? – Антон слегка усмехнулся.

– Да иди ты, – Женя понял шутку и на мгновение улыбнулся, но потом опять прокис лицом.

Друзья немного прошли по коридору, и Антон остановился у двери, разделяющей его на две части.

– Что? – спросил Женя.

– Здесь цвет у ковра другой, – задумчиво сказал Антон.

– И что?

– Да то, блин, – с досадой ответил Синявский, – это уже «Гамма», два корпуса в одном здании. Понастроили блин. Давай в другую сторону.

Разведчики снова вышли к лестнице. Через одну дверь они увидели заветные цифры «2745».

– Наконец, – сказал Женя.

На двери был электронный замок.

– Нужна карточка, – сказал Антон. – Придётся идти вниз к стойке регистрации.

– Ага, сейчас, – Женя прислонил фомку к двери, поднавалился, и дверь с треском распахнулась.

– Хм, можно и так, – заметил лейтенант.

В номере дышать было нечем: кислый запах резал нос.

– Фу, открой форточку, – поморщился Синявский.

Женя подёргал ручку:

– Заперто.

Он снова хотел было использовать фомку, чтобы разбить окно, но лейтенант его остановил.

– Ладно, ладно, – сказал он, – вижу, что понравился инструмент. Давай по-быстрому найдём документы и уйдём отсюда.

Женя смотрел под кроватями и в тумбочках. Антон рылся в ящиках письменного стола.

– Вот, смотри, – Антон указал на небольшой сейф, приделанный к крышке стола. Лейтенант попытался его открыть, но тот был заперт.

– Кодовый? – спросил Женя. – Тогда мы до утра с ним проковыряемся.

– Да не драматизируй, наверняка, наш профессор просто хотел посмотреть, как он работает. Старик был полностью погружён в науку и, вероятно, не мог запомнить мудрёный код, – заметил Антон и принялся перебирать заводские комбинации: 1111, 2222… 9999.

Сейф не открывался.

– Ё-моё, – вздохнул Антон. – Или всё–таки придумал код?

– А может это, – Женя присел у сейфа. – 2745? – парень ввёл цифры и дверка открылась.

Синявский посмотрел на Женю:

– Ты просто мастер–медвежатник.

В сейфе лежала папка с аккуратно сложенными и прошитыми бумагами. Сверху была надпись «М. Ф. Чижов. Доклад «Происхождение и влияние бактерии GT385 на растительный и животный мир». Антон сел на кровать, рядом с ним сел Женя. Они начали читать.

«Коллеги, сегодня я хотел представить вам результаты моего исследования, посвящённого изучению новой бактерии GT385. Как известно, климат планеты меняется, а вместе с ним развиваются новые формы жизни. Но открытые нами бактерии оказались куда древнее, чем мы думали.

Они появились на Земле задолго до человека. Я полагаю, что именно они стали причиной Великого пермского вымирания. Около 250 миллионов лет назад, когда 96 % всех видов живых существ погибли по неизвестным до сегодняшнего дня причинам. Бактерия GT385 имеет интересные свойства. Она поражает исключительно растения, и представители разных сортов погибают с разной скоростью. Например, в ходе экспериментов было установлено, что самым слабым сортом оказался клён остролистый обыкновенный, а наиболее устойчивым сосна обыкновенная. Полагаю, что Великое вымирание живых существ произошло вследствие массового исчезновения растений, а вовсе не из-за вулканической активности, как считалось ранее.

Массовая гибель растений и животных ускорила климатические изменения на планете. Резкое повышение средней температуры способствовало таянию ледников и повышению уровня мирового океана. Планета Земля превратилась в планету Океан. Но изменение направления течений и резкое снижение уровня углекислого газа в атмосфере привели к ледниковому периоду. Бактерии оказались вмороженными в толщу льда и только так вымирание прекратилось.

Как показали исследования наших китайских коллег, бактерия GT385 погибает при температуре + 100° C и ниже – 20° C. Но некоторые экземпляры оказались устойчивыми к экстремальным температурам. Они не погибли во льдах и просуществовали там в спящем состоянии миллионы лет. Наша команда учёных организовала экспедицию в районы таяния вечной мерзлоты. Мы взяли пробы грунта, воды и погибших растений. В лабораторных условиях мы установили, что все изъятые образцы содержат бактерии GT385.

Коллеги, я многое сказал об опасности этих бактерий, но для их выхода из стазиса должны быть соблюдены несколько условий, в том числе поддержание температуры на оптимальном уровне достаточно длительное время. В современных условиях эти бактерии в естественной своей форме нам не угрожают, но ряд лабораторий уже сейчас проводит связанные с бактериями эксперименты. К сожалению, вынужден сказать, что не на всех этих объектах соблюдаются требования биологической безопасности. Потому призываю правительства всех стран, в том числе и России, обратить особое внимание на эти эксперименты и не допустить попадания бактерий в окружающую среду. Последствия могут быть поистине ужасающими».

Путники закончили читать доклад и посмотрели друг на друга.

– Значит вся эта заваруха из-за каких-то бактерий? – проговорил Женя.

– Да, – протянул Синявский, обдумывая доклад профессора. Потом он встал с кровати, положил папку в рюкзак и сказал: – скоро стемнеет, надо найти место для ночлега. Здесь оставаться опасно.

Женя немного помолчал и сказал:

– Можно поехать ко мне. Это не далеко. Лефортово.

На улице стемнело. Шёл снег. Автомобиль петлял по шоссе Энтузиастов. Женя с тускло смотрел в окно на родные места. Внедорожник повернул во двор. По пути к подъезду, парень остановился и посмотрел на небольшую лавочку. Этим летом он и Сёма сидели на ней и болтали о жизни, теперь на ней лежало чьё-то окоченевшее тело. «Он понял, что дальше была только голодная смерть. Мужичок выпил водки, лёг на скамейку, поджал ноги и уснул. Навечно. Замёрз и не заметил» – подумал Женя.

Дверь в подъезд была приоткрыта, внутри тишина. Ключа от квартиры у Жени не оказалась, и лейтенант предложил проверить его навыки вскрытия замков. Женя взял у Антона отмычку и вороток. Сразу замок открыть не получилось, но Женя настойчиво продолжил попытки, пока замок не щёлкнул. Парень открыл дверь. Внутри всё осталось на своих местах, как в тот день, когда они с мамой и Снежей бежали из города.

– Бросай рюкзак, где хочешь, – сказал Женя.

Антон аккуратно положил рюкзак на диван на кухне и сел за стол. Женя уселся рядом.

– Здесь мы и жили, – сказал парень и замолчал.

Антон посмотрел на друга и решил отвлечь его от неприятных воспоминаний разговором о насущных делах.

– Пробудем до утра, – начал он, – затем двинемся к зданию Академии наук.

– На Воробьёвых которое?

– Да.

– Заедем по пути к Курскому вокзалу, – Женя посмотрел на Антона воспалёнными глазами.

– Зачем? – не понял Антон.

– В тот день… – отрывисто начал Женя, – у вокзала… – его горло сжалось, и он с трудом выговаривал слова. – Её убили там… маму… А я её оставил, – парень уткнулся головой в руки и замолчал.

– Конечно, заедем, – тихо сказал Антон.

Друзья ещё немного посидели на кухне, и пошли спать.

Глава 12. Девушка с собакой

Утром тучи рассеялись. Вечерний снегопад и утреннее солнце превратили дороги в кашу. Внедорожник пробирался к Курскому вокзалу. На улицах то и дело попадались окоченевшие трупы. Одни сидели, прижавшись к стенам домов, другие лежали в грязи. Всюду стоял сладковатый запах разлагающейся плоти, и даже порывистому зимнему ветру не удавалось развеять испарения распухших тел.

Разведчики остановились у задней стороны вокзала. Женя и Антон вышли из машины, достали фомки и шагнули в тёмный тоннель. На перепачканном кровью и грязью полу валялись тела.

– Что здесь произошло? – закрывая нос рукавом рубашки, спросил Синявский.

Женя сделал несколько шагов, пытаясь не наступить на трупы, и ответил:

– Давка. Все разом ломанулись, вот и передавили друг друга.

Тоннель закончился, и путники оказались в здании вокзала. Переступая с ноги на ногу, они пересекли просторный холл и вышли к привокзальной площади. Женя забегал глазами. Сначала он шёл быстро, затем всё медленнее и медленнее, приближаясь к тому месту, где озверевшая толпа набросилась на его маму. Он нагнулся к земле, отодвинул стылый труп и посмотрел. «Не она», – подумал он. Антон шёл следом и скользил взглядом по телам: кто-то прикрывал голову руками, у кого-то виднелись колотые раны, другие посинели от удушья. Вдруг Женя замер. Он прикоснулся рукой ко рту и тихо засопел. Под трупом толстого мужика выглядывало бледно–синее лицо его матери. Антон быстро подошёл к парню и оттащил в сторону тело мужчины.

– Это она? – спросил Синявский.

Женя кивнул.

– Так, давай её поднимем и унесём отсюда, – сказал Антон и взялся за тело. Парень подскочил и помог Антону. Они отнесли тело в ближайший двор. Женя остался, а лейтенант побежал к внедорожнику за лопатой. Час спустя во дворе появились небольшой холмик и аккуратно поставленный крест из металлических прутов, перетянутых проволокой. Женя и Антон молча постояли какое-то время и пошли назад к машине. Внедорожник поехал дальше.

– Ты как? – спросил Антон.

Женя вздохнул:

– Фигово.

– Понимаю…

По дороге к зданию Академии наук, Женя думал о матери.

Светлана Фомина была сильной женщиной. В одиночку растила двоих детей. Она приехала поступать в Москву из захолустного городка во Владимирской области. Днём она усердно училась, а по ночам работала. Тонны бумаг прошли через её руки, пока её не заметило руководство и не предложило должность младшего партнёра в фирме. Клиенты попадались разные: одни хотели, чтобы она выиграла безнадёжный спор, другие ругались, что она ничего не понимает в праве, третьи вообще были козлами. Она терпела, терпела и понимала, что надо кормить детей, содержать семью, дать Жене и Снеже образование, дать им надежду на счастливую жизнь. Но среди клиентов встречались и приличные люди. Александр был молодым и амбициозным человеком. Он завоевал сердце Светланы своим умом и чувством юмора. Она радовалась, когда он заходил к ней на работу. Они ходили в кафе на набережной, где долгими часами болтали о будущем, но дела постоянно вставали между ними. «Ещё немного и мы будем свободными. Будем путешествовать, поженимся и заживём счастливой жизнью», – думали они. Но получилось по-другому. Когда начались беспорядки, Светлана Фомина не отходила от детей ни на шаг. Она делала всё, чтобы защитить их. В тот вечер у Курского вокзала, когда в глазах её темнело, она понимала, что сделала всё, что могла для них… для Снежи и Жени. Последние силы покидали её, она отпускала своих детей в этот мрачный, наполненный безумием мир.

Автомобиль ехал по Садовому кольцу. Шпиль высотки на Котельнической набережной провалился внутрь, и она чернеющей короной венчала обгоревший таганский холм. Замоскворечье практически не изменилось: тесная малоэтажная застройка, кривые улочки забитые машинами, вот только не было неспешно гуляющих прохожих и культурных снобов. Снег шлёпался на землю с высоких крыш новоделов Якиманки. Парк культуры превратился в огромное чёрное пятно, обнажились крутые овраги Нескучного сада. Впереди показалось величественное здание Академии наук: стройные белые стены, замысловатые фонари, и на самом верху – сверкающие в лучах солнца «золотые мозги». Внедорожник свернул к смотровой площадке. Путники вышли из машины и задрали головы на двадцатиэтажное здание.

– Как мы будем искать кабинет Чижова? Стойки регистрации здесь нет, – проворчал Женя.

– Разберёмся, – ответил Синявский.

Скрипучие ворота были открыты. Путники прошли через внутренний двор и вошли в просторный зал. Они осмотрелись. На стене висела табличка. Биологический институт занимал с 15 по 20 этажи здания.

– Опять наверх корячиться, – пробубнил Женя.

У основания вьющейся вверх мраморной лестницы, прозванной в народе «лестницей самоубийц», на путников молча взирал деревянный истукан – идол из Вануату. Разведчики преодолели несколько пролётов и прижались к стене. Вниз смотреть было страшно. Невысокие перила едва могли защитить от падения в шахту.

Женя и Антон поднялись на 15 этаж и принялись искать кабинет профессора Чижова. На этом этаже его не было. Не было и на следующем. Так этаж за этажом, друзья поднимались по злополучной лестнице. Кабинет оказался на самом верху. Большая деревянная дверь, обитая красным дермантином, была заперта. Женя достал фомку, поднапрягся и открыл дверь. Внутри стоял затхлый запах советских учебников и деревянной мебели. На удивление в кабинете был порядок. Бумаги ровными стопочками стояли на полках, стулья аккуратно приставлены к столу, и только тонкий слой пыли выдавал долгое отсутствие хозяина.

– Что конкретно мы ищем? – спросил Женя.

– Всё, что относится к бактериям, – ответил Антон.

Женя открывал шкафы и бросал папки на стол. Антон рылся в ящиках. Постепенно на столе выросла целая гора макулатуры.

– У нас ещё сейф, – усмехнулся Антон.

– Какой на этот раз? – пресно спросил Женя.

– Обычный – чиновничий – железный с механическим замком, – ответил Синявский. – Сейчас попробую открыть.

Женя начал разбирать бумаги, Антон ковырял замок. Через десять минут скрипучий сейф, наконец, поддался. В нём лежала папка «Дело № _» скреплённая тесёмкой. Антон вынул папку, уселся на стул и стал читать.

«Извещение. Комитет сообщает участникам, что Проект выполнен на 56 %. На территории России, США, Канады, Китая, Австралии и других стран построено 423 комплекса по поддержанию биосферы. Планируется сохранить около 44 % сортов растений и 32% видов животных.

Относительно вопроса доктора Чен Вэя, Комитет сообщает следующую информацию. В целях недопущения паники и защиты критических объектов, Комитет рекомендует участникам воздержаться от публичных заявлений, связанных с предстоящим Мероприятием. Информирование населения и правительств возможно только в строго ограниченных объёмах. По возможности следует ссылаться на ординарный характер данной ситуации.

Относительно вопроса доктора Эдварда Скотта, Комитет сообщает, что агенты уже работают с представителями правительств. Помощь в организации Проекта будет оказана в требуемом объёме. Участникам также следует ограничить свои контакты с третьими лицами».

В конце паки было письмо, адресованное лично Чижову.

«Уважаемый Михаил Фёдорович, Комитет одобрил кандидатуры обоих ваших помощников. Напоминаем, что у помощников отсутствует доступ к информации для участников Проекта».

Синявский закончил читать. Он посмотрел на Женю. Парень копался в бумагах и не замечал задумчивого взгляда лейтенанта.

– Нашёл что-нибудь? – спросил Антон.

– Нет, амёбы всякие, ничего интересного, – проворчал Женя. – А у тебя?

– На, можешь почитать. Похоже, мы сюда за этим пришли, – Антон толкнул папку к Жене. Парень прищурился и забегал глазами по страницам.

– Дичь какая-то, – заключил Женя.

– Может доктор Лаптева поймёт, что это за Проект?

Женя встал. Антон положил папку в рюкзак и пошёл к выходу. Они спустились в просторный холл и вдруг резко остановились. В дверях стояла хаски, собака присела на задние лапы и рычала. Белые острые зубы торчали из пасти, глаза неотрывно смотрели на путников. Женя медленно потянулся за фомкой, но Антон остановил его руку.

– Дымка, Дымка, где ты? – послышался звонкий женский голос. – Смылась куда-то?

К входу подошла девушка в чёрном изодранном пальто. В руке она держала старую двустволку. – Ах вот ты где, – она посмотрела на собаку. – Что ты рычишь? – Она подняла свои голубые глаза, вздрогнула и быстро наставила ружьё на незваных гостей.

Женя и Антон подняли руки.

– Кто вы? – спросила она. Её дыхание участилось, руки дрожали под тяжестью оружия.

– Мы тебе ничего не сделаем, – проговорил Антон. – Мы просто уйдём.

– Я спросила кто вы! – прокричала девушка.

– Аээ… мы путники, приехали в Москву. Я Антон, а это Женя.

– Странно… – незнакомка посмотрела вниз, – все из Москвы, а вы в Москву. Зачем вы здесь? – она вновь подняла глаза.

– Слушай, давай мы просто уйдём, без этих расспросов? – проворчал Женя и, хотел было сделать шаг, но хаски рыкнула на него.

– О, какой торопыга, – усмехнулась девушка.

– Хорошо, я тебе скажу, зачем мы здесь, – парень впился взглядом в незнакомку. – Сегодня мы похоронили мою маму. Сейчас были в институте, искали сведения о бактериях, которые уничтожили все растения, а теперь какая-то девка тычет в нас оружием, которое впервые направила на человека!

Девушка не ожидала такого откровения, медленно опустила ружьё и тихо позвала собаку:

– Дымка, ко мне.

Хаски ещё немного порычала для приличия и вернулась к хозяйке. Антон посмотрел на Женю и внутри всё сковало.

– Можете идти, – тихо сказала девушка.

Женя прошел быстрым шагом мимо незнакомки. Антон проводил его взглядом и подошёл к девушке.

– Извини, он сейчас на нервах. Я Антон, а тебя как звать?

– Алёна.

– Ты здесь одна?

– С Дымкой, – она посмотрела на собаку.

– И где ты живёшь?

– Здесь недалеко, в подсобке на Площади Гагарина.

Антон выпучил глаза:

– И ты прожила там все эти месяцы? У тебя еда то хоть есть?

– Да, всё в порядке. Кое–что есть, а когда закончится – найду что-нибудь.

– Понятно… – протянул Синявский.

На улице темнело.

– Вы уезжаете? – спросила она.

– Темно становится, надо ехать, – ответил Антон.

– Ночью опасно. Вы могли бы переночевать у меня.

– У тебя?

– Да, это здесь недалеко. На станции.

– И ты не боишься нас? – спросил Синявский.

– Нет, вы добрые люди, – сказал она. – По глазам вижу. Ну всё, пойдём.

Женя сидел в машине и пялился в окно на Антона и Алёну.

– Ну, где ты там?! – прокричал парень.

– Мы переночуем у Алёны. Выходи, – ответил Синявский.

– В смысле у Алёны?! – Женя уставился на спокойное лицо Антона. – А если она нас пристрелит, или вон её собака горло перегрызёт. Что тогда?

– Ты и сам можешь свою палку достать, – заметила Алёна.

– Чего?

– Я про фомку у тебя в рюкзаке.

Женя забегал глазами.

– Ладно, не драматизируй, – сказал Антон. – Вылезай.

Женя проворчал что-то, вылез из машины, громко хлопнул дверью и пошёл за Антоном и Алёной.

Втроём они пошли к станции кольцевой железной дороги. Подсобка Алёны – тесное бетонное помещение с деревянным столиком у стены, кроватью из курток и небольшой кучкой консервов в углу. Алёна забежала первая и включила керосиновую лампу.

– Комната небольшая, – сказала девушка, – зато здесь тепло.

Женя и Антон протиснулись внутрь и сели на жёсткую кровать.

– Так как тебя зовут? – спросила Алёна, посмотрев на кислое лицо Жени.

– Женя, – ответил парень.

– А я Алёна.

Женя для приличия кивнул, мол, будем знакомы. Антон решил поддержать разговор:

– Долго ты живёшь здесь?

– Месяца два. Раньше жила на Воробьёвых горах, но стало холодать и в огромном аквариуме над рекой долго не протянешь.

– Собака твоя или приблудилась? – Антон посмотрел на лежащую у входа хаски.

– Я нашла её, точнее она меня… – Алёна запнулась и какое-то время молчала. – Тоже на станции встретила, на Воробьёвых, – добавила она.

Стеснение постепенно прошло, и разговор зашёл в личные темы. Алёна сказала, что жила в Москве, училась в МГУ и что давно не видела людей. Антон рассказал об их приключениях с Женей. Женя постоянно молчал и изредка поднимал глаза на собеседников.

Наступила ночь. Алёна легла спать. Дымка устроилась в ногах у хозяйки. Друзья поняли, что в комнатушке нет места ещё для двоих, и пошли спать в машину. Ночь была долгой, уснуть не получалось. Пугающую тишину города то и дело прерывали звуки падающего снега и надрывистый вой собак.

Утром Алёна подошла к внедорожнику. Антон спал, Женя с трудом держал глаза открытыми, он дежурил ночью.

– Ну, как спалось? – спросила девушка.

– Не очень, – проворчал Женя. – Постоянно кто-то выл.

– А, это Дымка, – проговорила Алёна.

– Я так и понял, – буркнул парень.

Антон проснулся, протёр глаза и выглянул в окно.

– О, Алёна!

– Привет. Вы уже собираетесь уезжать? – осторожно спросила она.

– Да, надо выдвигаться, путь не близкий, – ответил Синявский.

– Понятно, – протянула Алёна.

– Может, с нами поедешь? – спросил Антон.

Женя уставился на напарника.

– Ты чего? – еле слышно шепнул парень. – Её же не пустят.

– Куда не пустят? – не поняла Алёна.

Антон глубоко вздохнул:

– Мы живём… как бы тебе сказать, на объекте с ограниченным доступом, – лейтенант вовремя вспомнил казённый язык, – и Женя переживает, что тебя могут не пропустить внутрь.

Женя посмотрел на Антона, его взгляд говорил: «Я не на это намекал».

– Я могу поехать с вами. Да, точно. В Москве уже не прожить, я думаю… – отрывисто проговорила Алёна. – Не пустят и не пустят, найду ещё где-нибудь место.

Антон посмотрел на девушку, вздохнул и сказал:

– Давай, запрыгивай.

– Сейчас, только вещи соберу! – бросила Алёна и побежала к станции.

Женя продолжал пялиться на Антона.

– Ты совсем что ли? – наконец, произнёс парень.

– Женя, – Антон внимательно посмотрел другу в глаза, – она одна, в мёртвом городе. Ты хочешь, чтобы её убили, или, чтобы она умерла от голода?

Женя откинулся на спинку кресла и тихо произнёс:

– Ладно, пускай едет.

Глава 13. Детские слёзы

Путь назад был долгим, но в этот раз всё было спокойно, ни людоедов, ни стай голодных собак. Женя ехал молча, Алёна тоже. Антон старался начать разговор, но все его попытки не увенчались успехом. Проехав по зыбкой грязи грунтовой дороги, они остановились у ворот Комплекса.

– Какого хрена?! – Женя вылупился на один из корпусов.

Некогда белые стены почернели, крыша обвалилась. Здание сгорело. У ворот стояла Снежа и рыдала. Парень мгновенно вылетел из машины и подбежал к сестре.

– Что случилось, Снежа? – спросил Женя.

– Тётю Любу… и дядю Рому… выгнали, – разревелась девочка.

Глава 14. Снабженцы

В Комплексе произошла беда. На следующий день после отъезда Жени и Антона второй корпус загорелся. Причину пожара установить так и не удалось. Система тушения не сработала. Рабочие бегали к пруду с вёдрами, им помогали солдаты. Здание горело быстро, и огонь уже был готов перекинуться на другие корпуса. Доктор Лаптева приказала поливать соседние здания. Разъярённый генерал провёл показной суд над каким-то бедолагой, которому не повезло в тот день караулить корпус. Суд прошёл быстро – формальный допрос, приговор, расстрел.

В корпусе трудились пять человек, которые стали лишними. Генерал провёл ревизию кадров и выявил пятерых самых слабых рабочих. Затем он их выгнал.

К несчастью, тётя Люба в то время простудилась и не могла работать. Из-за этого она стояла чуть ли не первой в списке генерала. Дядю Рому уговаривали остаться, но он не мог бросить жену. Генерал намеревался выгнать ещё и Снежу, но за неё вступилась доктор Лаптева, она долго уговаривала упёртого вояку и, наконец, смогла уломать. Девочку на время приютил Фёдор Аркадьевич, пока её брат не вернётся из Москвы.

От этой новости у Жени закипела кровь. Он хотел прорваться к генералу, но Антон успел остановить его.

– Пойдём сначала к Лаптевой, – твёрдо сказал Синявский. – Узнаем подробности.

Женя ещё немного постоял у ворот, разыскивая среди жителей генерала, затем взглянул на заплаканную сестру, снял со спины рюкзак, вытащил оттуда куклу и протянул девочке.

– Мариша! – взвизгнула Снежа. Она нежно обняла игрушку и посмотрела на брата: – Спасибо, Женя.

Парень немного поостыл, Антон подошёл к воротам и сказал Алёне, что спросит у доктора Лаптевой на счёт них с Дымкой.

– Исключено! – воскликнула Лаптева. – Да ещё в такое время! Ты вообще знаешь, что здесь творилось, пока вас не было?

Антон молча кивнул головой, постовые рассказали ему.

– Тогда ты понимаешь, что девушку со стороны, да ещё и с собакой никто не пустит внутрь.

– Может, есть какой-нибудь вариант, она умная, пригодится.

– Да и что с того? – пыхтела доктор Лаптева. – Генералу всё равно умный ты – не умный, упёрся рогом и кряхтит: «Дармоедов развели, дармоедов!»

Синявский глубоко вздохнул.

– Твоим друзьям я сказала, чтобы шли в ближайшую деревню. Думаю, они уже там.

– Это та, которая сгорела? – Синявский вылупился на Лаптеву.

– Да. Там сохранился один дом. Не бог весть какой, но всё же лучше чем у бандитов или в пустоши.

– И на этом спасибо, – промычал Синявский.

– Ты нашёл что-нибудь в Москве? – доктор Лаптева стала говорить спокойнее.

– Да, вот, – Антон протянул две папки. – Немного, но, вдруг пригодится?

Лаптева быстро пробежалась глазами по тексту, пошуршала страницами и покачала головой.

– Не то? – спросил Антон.

Доктор поджала губы, посмотрела в сторону и тихо произнесла:

– Это всё я знаю. Ничего нового.

Лейтенант потупил глаза в пол.

– Но вы молодцы. Отсутствие новостей, как говорится, тоже новость, – сказала она и тут же спросила: – До вас никого не было в его кабинете?

– Нет.

– Это хорошо, – сказала доктор и чуть заметно улыбнулась.

– Тогда я пойду, – сказал Синявский.

– Да, да, Антон, ты можешь идти, – проговорила доктор Лаптева.

У ворот стоял Женя и разговаривал с Алёной. Снежа чесала Дымку за ухом.

– Ну что? – Женя горящими глазами уставился на Антона. Лейтенант молча покачал головой.

– Блин! – выкрикнул парень.

Алёна глубоко вздохнула, улыбнулась и спокойно сказала:

– Тогда мы с Дымкой найдём другой дом.

– Подожди, – сказал Женя, у парня созрела интересная идея. – Это, конечно, безумно, но что если шлёпнуть генерала?

– В смысле шлёпнуть? – переспросил Антон и тут же обернулся в сторону часовых. Солдаты о чём-то болтали и ничего не слышали.

– Убить, – шепнул Женя.

– Да понял я. Но что потом? – проговорил Антон. – У военных иерархия. Если убьёшь генерала, его место займёт капитан Колобков, выше него, как я понял, офицеров нет.

– И с Колобковым как-нибудь разберёмся, если мешать станет, – добавил парень.

– Подожди разбираться, надо всё обдумать, – процедил Антон, затем он посмотрел на Алёну и сказал: – Доктор Лаптева сказала мне, что дядя Рома и тётя Люба поселились в заброшенном доме, в деревне не далеко отсюда. Ты можешь пожить с ними, пока мы здесь не придумаем, как помочь вам.

– Тоже не плохо, – улыбнулась Алёна.

– Подожди, так они недалеко отсюда? – воодушевился Женя. – Мы можем к ним заехать, привести, может, продуктов на первое время.

– Хорошая идея, – ответил Синявский и направился к Фёдору Аркадьевичу просить продукты.

Кастелян как всегда был дома. Он радушно встретил Антона.

– Вы вернулись? Очень хорошо, как поездка? – спросил он.

– И не хорошо и не плохо, – ответил Синявский. – Аркадьевич, – сказал тихо Антон, – я бы хотел тебя попросить выдать мне три продуктовых набора.

– Зачем? – не понял кастелян.

– Генерал выгнал из Комплекса наших друзей. Им бы еды немного. На первое время.

Фёдор Аркадьевич покачал головой:

– Извини, Антон, не могу. Товарищ генерал обязал вести учёт всех припасов. А тут ещё эта история с корпусом, так он думает сократить пайки. Тебе и Жене я продукты выдам, но им не могу, не обессудь.

– Понятно, – ответил Синявский.

Кастелян достал два контейнера с овощами и поставил перед Антоном.

– Спасибо, – сказал лейтенант и вышел на улицу.

Женя стоял снаружи и угрюмо смотрел на пристройку к складу.

– Ну что там? – очнулся парень.

– Только два обеда. Для нас. Больше он не выдаст, – сказал Антон.

– Блин, – процедил Женя. – Ничего, отвезём их старикам. Сами протянем как-нибудь, – парень вопросительно посмотрел на Синявского. Тот кивнул.

Они захватили Алёну и поехали в деревню.

За красивым словом «дом» скрывалась старая покосившаяся пропитанная сыростью избушка. Прогнившие стены еле держали крышу халупы. При порывах ветра избушка качалась и скрипела, угрожая обрушиться в любую минуту. Внутри горел слабый огонёк керосинки. Женя попытался открыть дверь, но у него не получилось – она разбухла.

– Подождите, я сейчас, – изнутри послышался глухой голос. Кто-то быстро зашаркал, приподнял покосившуюся дверь и со скрипом открыл её. На пороге стоял дядя Рома. Лицо его было бледное, глаза впалые и потускневшие, он был одет в тёплую куртку. С непониманием и в то же время с радостью старик посмотрел на друзей. – А это вы, ребята, проходите, – махнул он рукой и пошаркал вглубь избушки.

Антон, Женя и Алёна прошли по небольшому, пропахшему затхлостью коридору в крохотную комнату. Дядя Рома сел на стул, провёл рукой по лысине и предложил присесть. На высокой кровати на тряпье спала тётя Люба. Вид у неё был болезненный: лицо бледное, синие подглазины, на лбу едва заметные капельки пота.

Дядя Рома глубоко вздохнул и посмотрел на гостей. Женя спешно достал из рюкзака два набора еды и поставил перед ним на стол. Дядя Рома окинул взглядом контейнеры, прослезился и предложил гостям сесть.

– Ну как вы? – спросил Антон.

– Вот так вот, – вздохнул дядя Рома. – Домик оцырел, но керосинка постепенно прогревает. Люба вот, – он посмотрел на жену, – заболела.

– Может вам лекарств каких-нибудь привезти? – спросил Женя.

Дядя Рома махнул рукой, мол, всё равно не найдёте.

В доме установилось молчание.

– Дядя Рома, – осторожно продолжил Антон. – Это Алёна. Она приехала с нами из Москвы. Вы не против, если она поживёт с вами?

Дядя Рома поднял усталые красные глаза на Алёну, посмотрел пустым взглядом и кивнул:

– Надо найти для неё постель.

– Мы поможем вам, чем сможем, – сказал Женя. – Будем привозить еду во время вылазок.

– Спасибо, – тихо ответил дядя Рома.

В это время тётя Люба тяжело закашляла и повернулась к стенке. Гости решили идти домой и не тревожить больную.

– Спасибо, что зашли, – сказал на прощание дядя Рома. Алёна помахала рукой, Дымка недолго покрутилась вокруг машины и убежала что-то вынюхивать.

Антон и Женя уехали.

– Что будем делать? – спросил парень.

– Не знаю. Лаптева просила не влезать, – ответил Антон.

– Они же умрут, ты это понимаешь?! – воскликнул Женя и не мигающим взглядом уставился на Антона.

– Я понимаю, Женя, но надо быть острожными. Генерал сейчас с ума сходит, того и гляди пристрелит за малейший проступок.

– Мы могли бы приносить еду им, по пути на вылазки или как-то ещё, – предложил парень.

– Идея хорошая, только где брать еду? Если свою отдавать, то сами помрём, если делить – всё равно не хватит.

Женя принялся считал в уме на сколько можно разделить свой паёк так, чтобы и себе хватило и старикам досталось.

– А если взять… – протянул парень… с фермы или склада? Как думаешь, заметят?

Антон замотал головой:

– Воровать предлагаешь?

– А что ещё делать? – настаивал Женя. – По-другому они умрут. Если взять немного со склада, своего добавить, то может и хватить, – парень вновь уставился на Антона.

– Аркадьич сказал, что ведёт учёт всего на складе. У него умыкнуть будет очень сложно, заметит сразу, – возразил Синявский.

– Тогда с фермы?

– Как ты туда зайдёшь?

– Снежа может, она там работает.

– Ты хочешь втянуть в это ребёнка? – лейтенант остановил автомобиль и посмотрел на Женю.

– Я не хочу. Но надо выбирать.

– Ладно, – вздохнул Синявский. – Сделаем так. Пусть, Снежа берёт понемногу, якобы испорченную картошку и выносит с фермы, передаёт нам, а мы во время вылазки передаём старикам.

Антон покачал головой:

– Ну, если её обнаружат…

На следующий день, Снежа как обычно пошла на работу. Она надела белый комбинезон, прошла через коридор дезинфекции и подошла к грядкам. Девочка принялась осматривать картофель: первый куст, второй, третий. Когда помощница Нина отвернулась, Снежа выдернула один из кустов картошки и стала прятать клубни в мусорный контейнер. Нина неожиданно повернулась и хотела что-то сказать, как замерла и уставилась на Снежу.

– Ты зачем выдрала куст? – прошипела работница.

– Доктор Лаптева… попросила собрать картошку… у испорченных кустов и отнести ей, – пролепетала девочка и уткнулась глазами в пол.

– А зачем ты тогда клубни в мусорный ящик кидаешь?

– Это… это… не углядела. На кусте остались, наверное, – лепетала Снежа.

– Хорошо, – почуяв неладное, сказала Нина, – пойдём к доктору Лаптевой и спросим у неё.

Снежа медленно поплелась за работницей. Лестница на второй этаж показалась ей необычайно высокой. Сердце колотило, дышать было тяжело, жар овладел всем телом.

– Елена Андреевна, добрый день, можно? – спросила Нина.

Лаптева оторвалась от своих бумаг, взглянула на помощницу и спросила:

– Да. Что случилось?

Посетители вошли в кабинет.

– Вот, – Нина показала мусорный ящик с торчащим из него кустом картофеля. – Снежа говорит, что вы её попросили собирать клубни с испорченных кустов для каких-то анализов.

Лаптева сначала не поняла, о чём бормочет её помощница, она посмотрела на здоровый куст картошки в мусорном ведре, на помощницу, а затем на девочку, которая не отрывала глаз от пола.

– А… да, точно, совсем уже заработалась, – сказала Лаптева. – Да просила. Спасибо, Нина, вы можете идти.

Помощница покосилась на Лаптеву, затем кивнула и вышла из кабинета. Снежа замерла. Что это было? Почему она решила подыграть ей, и что сейчас будет? Доктор Лаптева встала со стула и подошла к девочке:

– Снежа, – сказала она мягким голосом, – кто тебя попросил это сделать?

Девочка молчала, один раз подняла глаза на улыбающееся лицо Лаптевой и снова опустила.

– Это Женя?

Снежа кивнула.

– Хорошо, ступай назад и больше так не делай, поняла? – в ласковом голосе доктора проскальзывали нотки суровости.

Снежа глубоко кивнула и поплелась назад.

На стоянке Комплекса стоял Антон и готовил автомобиль к очередной вылазке. К нему подошёл Женя, кинул рюкзак на заднее сиденье и как-то странно уставился на склад.

– Ты чего оглядываешься? – спросил Синявский.

– Взял пару банок у Аркадьича, пока ходил за припасами в дорогу, – спокойно ответил Женя.

Антон вылупил глаза на парня:

– Мы же договаривались! – шёпотом пытался прокричать лейтенант. – Так какого ты на складе взял?

– Там такое дело, – тяжело начал Женя, – в общем, Снежа попалась.

Синявский закрыл глаза и попытался успокоиться.

– Но там вроде всё разрешилось, – заметил Женя. – Поэтому со склада и взял.

Антон сделал глубокий выдох, неестественно моргнул и сказал Жене, чтобы садился в машину. Внедорожник выехал из Комплекса.

– Я заметил, – продолжил разговор Женя, – что мы едим только овощи с грядок, а консервы никто не трогает. Я как бы невзначай спросил о них Аркадьича, он сказал, что это стратегический запас, на будущее. Ну, я и смекнул, что считают только овощи, а их нет. Если и обнаружат потерю, то только в будущем. К тому времени мы придумаем, что делать с генералом.

– Ладно, – недовольно ответил Синявский, затем посмотрел на Женю, прищурился и сказал: – а ты молодец, сориентировался.

– Ну, так, мы Фомины такие.

Ближайшие деревни были обчищены уже давно, и ехать надо было дальше. Друзья решили, что лучше сначала заехать к старикам, а потом уже на дело. Дядя Рома открыл дверь, под его заспанными глазами висели синяки. Он посмотрел на гостей тусклым взглядом и слабо улыбнулся.

– Проходите, ребята, чуть слышно сказал он.

На кровати всё также спала тётя Люба, ей стало хуже. Кашель становился тяжелее и чаще. Она не вставала с постели. Дядя Рома поменял влажный компресс на её голове и подошёл к гостям.

– Вот, держите, – Женя протянул пару банок консервов и контейнер с картошкой.

Дядя Рома молча принял еду и сел на стул.

– Как здоровье тёти Любы? – осведомился Антон.

Дядя Рома покачал головой:

– Становится хуже. Я думаю, у неё пневмония. Застудилась где-то.

– Какие лекарства от пневмонии? – спросил Женя у Антона.

– Потом скажу, – ответил Синявский, понимая, к чему клонит парень.

– А Алёна где? – спросил Женя.

– Ушла с собакой. Сказала, что поищет чего-нибудь полезного. Не волнуйтесь, я сказал ей про бандитов. Пообещала быть осторожной.

Друзья ещё немного посидели в сырой избушке и отправились в путь.

Вечером у ворот разведчиков встретила доктор Лаптева, она строго посмотрела на них и сказала:

– За мной.

Лаптева плотно закрыла дверь кабинета, опустила жалюзи и начала свою лекцию:

– Это же надо было додуматься втянуть ребёнка в преступление! – она старалась не кричать, но иногда крик всё же проскакивал. – Антон, ты о чём вообще думал? Я же говорила, чтобы вы ничего не делали!

– Мы не могли, – ответил Женя. Доктор Лаптева на мгновение прервала свою нравоучительную речь и удивлённо посмотрела на парня. – Наши друзья умирают, помочь им наш долг! – твёрдо сказал он.

Лаптева подошла к подростку ближе и посмотрела в горящие справедливостью глаза:

– Долг? Да? А то, что генерал бы вас за это расстрелял, ты подумал? Что было бы со Снежаной а? Осталась бы круглой сиротой вот что, – она отошла к столу и вновь впилась взглядом в Антона и Женю. – Как человек я вас понимаю. Но надо думать наперёд.

– Мы думали избавиться от генерала, но на это требуется время, – сказал Женя.

Антон замер и старался не смотреть в это мгновение на Лаптеву.

– Чего вы там думали? – Лаптева опешила от наглости подростка. – А почему бы и нет? Давайте, шлёпните его, и что дальше? Колобкова захотели? Так этот придурок здесь вообще всё разнесёт!

– Почему вы все его боитесь? – буркнул Женя.

– Да потому, что… – сорвалась Лаптева и поняла, что лучше говорить потише. – Потому, что на генерала я хоть как-то могу влиять, а Колобков этот ведёт какую-то свою игру. После пожара он стал майором и очень сдружился с генералом. Теперь ни на шаг от него не отходит. Вот, что, – сказала она уже обычным голосом, – заканчивайте эти свои дела. Если попадётесь, я вас отмазать не стану. Ясно?

Антон и Женя кивнули.

– Хорошо, на этом и закончим, – сказала Лаптева и жестом попросила друзей выйти.

Трое суток Антон и Женя не навещали стариков и Алёну. В избушке ещё оставалась еда, и можно было взять короткую паузу, чтобы всё обдумать. Но время неминуемо шло вперёд. Запасы кончались, тёте Любе без лекарств становилось всё хуже.

– Давай хоть лекарства ей отвезём, – упрашивал Женя. – Еду? Фиг с ней, разыщем в каком-нибудь посёлке, своей поделимся. Ты же видишь, она умирает.

Антон закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Внутри него всё колебалось. Образ больной тёти Любы и строгое лицо доктора Лаптевой. «Помоги» – кричали глаза первой, «не смей» – говорил взгляд второй. Пойти на риск, смертельный риск, или позволить старушке умереть? В обычной ситуации ответ для Синявского был очевиден, но рисковать детьми, их жизнью и будущим?

– Ладно, – выдохнул Антон. – Только в этот раз лекарства возьму я, а ты отвлечёшь Аркадьича.

– Да, конечно! – закивал Женя.

Утром перед вылазкой друзья зашли в дом кастеляна. Фёдор Аркадьевич стоял за стойкой и пересчитывал банки с консервами.

– Второй раз уже пересчитываю, двух не хватает, – бубнил он себе под нос. – Странно.

– Здарова, Аркадьич, – сказали друзья.

Кастелян, не поднимая глаз, тихо пробубнил:

– Да, да, привет.

– Мы за вещами для вылазки, – сказал Антон.

Кастелян, не отрываясь от банок, покачал головой. Антон прошёл на склад, Женя стоял у стойки.

– Что делаете? – поинтересовался парень.

– Да, вот, ничего не понимаю, – прогудел Аркадьич. – Сто раз пересчитал, а двух нету. По бумагам должны быть, – кастелян сунул нос в список продуктов.

– Э… – протянул Женя, – может, завалились куда?

– Да куда они могут завалиться? Всё на своих местах всегда. Вот и как мне теперь товарищу генералу о недостаче сообщить? – кастелян, наконец, оторвал глаза от бумаги и банок и посмотрел на Женю.

– Товарищу генералу? – повторил парень.

– Да. Потребовал сегодня провести инвентаризацию: что есть на складе и чего нет.

Женя закусил нижнюю губу и судорожно думал, не связано ли всё это с ними? Да и почему генерал вдруг решил проверить содержимое склада? Неужели Лаптева рассказала ему? «Да нет, она не могла. Тогда кто?» – размышлял парень.

В это время в дом вошёл Колобков в сопровождении двух солдат. Он окинул взглядом помещение, нагло улыбнулся и посмотрел на Женю и Фёдора Аркадьевича. В это же время с рюкзаком на плече со склада вышел Антон, лейтенант уставился на солдат.

– А и вы здесь, лейтенант. Очень хорошо. Фёдор Аркадьич, как инвентаризация, всего хватает?

– Да нет, – проворчал кастелян. – Две банки консервов пропали. Никак найти не могу. Может в документах ошибка? – пожал плечами кастелян и снова уткнулся в список.

– С документами всё в порядке, – заметил Колобков. – Значит, у нас завёлся воришка, – майор повернулся к Жене и Антону и сказал: – Вы не могли бы показать ваши рюкзаки и вывернуть карманы.

– В смысле? – возмутился Женя. – Вы думаете, что мы воры?

– Я ничего не думаю, – спокойно парировал Колобков. – Так что?

– Вот смотрите, – Женя открыл рюкзак и сунул Колобкову в нос. Майор быстро пошарил рукой в рюкзаке и, огорчённо вынул её. Антон тем временем попытался выкинуть взятую со склада пачку антибиотиков, но майор это заметил и стремительно подлетел к нему.

– Что это? – вырывая из руки пачку, спросил Колобков.

– Таблетки, – невозмутимо ответил Синявский. – Всегда берём в дорогу, вдруг что.

– Неужели? – подозрительно прищурился Колобков, пытаясь сделать момент разоблачения как можно драматичней. – Амо… Амоксиклав? – еле выговорил он. – Антибиотики в дорогу?.. Ничего тупее я не слышал.

Майор повернулся к солдатам и приказал им арестовать Синявского.

– Вы чё творите?! – закричал Женя и попытался преградить им дорогу. Но военные оттолкнули парня в сторону, взяли под руки лейтенанта и повели на гауптвахту – небольшое помещение, выделенное в задней части казармы. Там его кинули в тёмную камеру и захлопнули железную дверь.

Глава 15. Генеральское пальто

– Товарищ генерал, это какое-то недоразумение, – лепетала доктор Лаптева.

– Это то, что я послушал вас и взял этих оборванцев – недоразумение, – проворчал генерал.

– Тем не менее, Синявского застали с поличным, – сказал Колобков и довольно улыбнулся.

– Кто застал, ты? – Лаптева хотела впиться ногтями в это сияющее круглое личико.

– Так, всё хватит истерик, – замахал руками генерал. – Доказательств достаточно. Он виновен и точка. Завтра его казнят на рассвете.

– К–как казнят? – не поняла Лаптева.

– По закону военного времени, – добавил Колобков.

– Вы свободны, доктор, – вежливо сказал генерал.

Доктор Лаптева, спотыкаясь, вышла из штаба на улицу. Всё было как в тумане. Мимо проходили люди, но ей они казались размытыми пятнами, проплывающими где-то там, вдалеке.

– Что там? – спросил Женя, его брови приподнялись, глаза округлились, и приоткрытый рот замер в ожидании вердикта.

– Казнят, – спокойно, как бы не осознавая значения слова, ответила доктор.

Женя замер, затем метнулся к штабу, но у дверей остановился, заходил кругами и чуть слышно проговорил:

– Мы должны его вытащить.

Лаптева будто не слышала этих слов. Постепенно оцепенение ослабло, доктор собралась с мыслями, схватила Женю за ворот куртки и обрушилась на парня:

– Я вас предупреждала! А? Нет, блять, они же робин гуды хреновы, им надо влезть и всё испоганить! И что теперь делать прикажешь, гений?

Женя не мог выговорить ни слова. Добрая доктор Лаптева превратилась в страшную гаргулью, готовую вот-вот его растерзать.

– Тогда остаётся один выход, – дрожащим голосом, протянул парень и серьёзно посмотрел на Лаптеву. Доктор поняла, что он говорит об убийстве генерала.

Эмоциональные порывы улеглись, пылающий взгляд Лаптевой погас и его заменил холодный расчётливый взор стратега. Доктор взяла Женю под руку и отвела за угол корпуса подальше от любопытных глаз.

– Значит, так, – Лаптева оглянулась по сторонам. – Пистолет я достану. А ты сделаешь остальное.

– Я… Я? – лицо Жени исказилось, парень понадеялся, что ослышался.

– Может мне это сделать? – прошипела Лаптева. – Вы заварили кашу – вы и расхлёбывайте, – затем она снова оглянулась, наклонилась ближе к подростку и сказала: – Его казнят завтра утром. Генерала надо убить ночью, пока все спят. Он, как обычно будет сидеть в штабе. Караул я отвлеку. Ты пройдёшь к нему и пристрелишь. Без всяких речей. Выстрелил и ушёл. Понял? – она холодно уставилась на Женю.

– Да, – дрожащим голосом ответил парень.

– Пистолет получишь после вылазки. Я положу его тебе в рюкзак, когда пойдёшь на склад разгружать добытое. В час ночи встретимся на этом месте. Всё, – сказала она и ушла.

Женя ещё постоял какое-то время, пытаясь собраться с мыслями, и поплёлся на стоянку готовить внедорожник к отъезду.

Он выехал за ворота Комплекса и с черепашьей скоростью направился к дяде Роме и тёте Любе. Автомобиль трясло на ямах, Женя даже не старался их объезжать. Всё, что окружало его, слилось в одну смазанную серую пелену, и только представление убийства генерала, то, как он делает выстрел, ярко стояло перед ним. Он остановился рядом с обгорелым остовом дома, вышел и подошёл к избушке. Дверь была открыта. Насторожившись, он прошёл внутрь и увидел за столом дядю Рому. Тот сидел, потупив глаза в стол. Казалось, что даже не дышал. Руки его были в чём-то чёрном, на лице небольшие мазки грязи. Тётя Любу исчезла. Женя осторожно подошёл к дяде Роме, сел напротив него и спросил:

– Дядь Ром, что случилось?

Лицо дяди Ромы дёрнулось, и на глазах проступили слёзы. Он попытался отереть их, но только размазал грязь ещё больше.

– Люба… – всхлипнул он, – Люба умерла.

Женя сидел с окаменелым лицом, не зная, что сказать и что подумать. Образы убийства генерала заменил образ тёти Любы. Парень вспомнил, как она заботилась о нём и о Снеже, её добрую улыбку, когда приглашала всех к столу, слова утешения и поддержки, наставления и беспокойство обо всех. Она была добрым человеком, слишком добрым для этого поганого мира…

Через минуту забвения Женя вскочил со стула, дядя Рома удивлённо посмотрел на него:

– Ты куда? – чуть слышно произнёс он.

– Есть одно дело, – процедил парень и вышел из избушки. Женя сел во внедорожник, громко хлопнул дверью и погнал назад в Комплекс.

– Вот же скотина… тварь… убью его, прямо сейчас выстрелю в эту старую тупую морду, – говорил парень вслух.

Тормоза завизжали, автомобиль остановился у ворот. Мимо проходила доктор Лаптева. Она увидела, что парень вернулся раньше, чем должен был и, почуяв неладное, подбежала к нему.

– Где пистолет? – процедил Женя.

– Что с тобой? – вытаращилась доктор.

– Я убью его. Прямо сейчас.

– Какое сейчас? – Лаптева вновь потеряла самообладание. – Там охраны немерено, тебя сразу же пристрелят.

– Ну и что. Главное, что эта гнида умрёт.

Понимая, что Женя сейчас может загубить весь план, Лаптева улыбнулась караульному, взяла парня под руку и отвела к забору.

– Ты вообще охренел? – прохрипела она, – хочешь нас всех подставить?

Женя дышал всё быстрее и смотрел на здание штаба. Лаптева взяла его голову руками, повернула к себе, посмотрела в глаза и по слогам произнесла:

– Сейчас идёшь домой. Успокаиваешься. Пистолет я тебе дам ночью. Понял?

Женя не ответил и продолжал косить на штаб. Лаптева потрясла его голову так, что он, наконец, обратил на неё внимание.

– Понял? – повторила она.

– Да, – сдался парень.

– Всё, иди.

Женя быстро пошагал домой, сел на кровать, посмотрел на стену и заплакал. Через слёзы вышли гнев, отчаяние и горе. Немного охладев, Женя стал размышлять об убийстве генерала, о том, как ворвётся в его кабинет, посмотрит в эти серые, полные безумия и маразма глаза, выстрелит, победно взглянет на бездыханное истекающее кровью тело и уверенно выйдет к людям… Они столпятся, взволнуются, но он их успокоит. Вызволит Антона из темницы, вернёт изгнанных рабочих, избавится от Колобкова и превратит Комплекс в самое безопасное и счастливое место на земле. Место, где его близкие не будут каждый день думать о выживании, а просто будут жить.

Подступала ночь. Женя всё лежал в кровати и мужался на ужасный, но в то же время необходимый поступок.

– Женя, – послышался в прихожей усталый голос Снежи.

– Чего тебе? – тихо произнёс парень.

– Ты был сегодня у дяди Ромы и тёти Любы?

– …был.

– Как они?

Женя не ответил, спокойно встал, надел куртку и вышел из домика. Снежа проводила его взглядом, вздохнула, покачав головой, и села на стул.

Рабочие уже разошлись по домам. Солдаты ушли в казарму. У штаба оставался только один караульный, да и тот время от времени зевал. Женя проплыл через площадь и свернул за угол. Через пять минут там показалась доктор Лаптева. Она оглянулась, достала из-под пальто пистолет и быстро сунула Жене в руку.

– Готов? – спросила она.

Парень кивнул.

– Тогда идём, он на месте.

Лаптева пошла вперёд, Женя поплёлся за нею, крепко сжимая пистолет за спиной.

– Доктор Лаптева? – обратился караульный.

– Мне нужна ваша помощь, это срочно, – залепетала она. – Сейчас никого нет, только вы рядом.

– А что такое? – постовой взбодрился и внимательно уставился на Лаптеву.

– Идёмте, нет времени, по дороге объясню, – доктор потянула караульного за рукав. Женя глубоко вдохнул, набрался мужества и вошёл в штаб. Он пересёк приёмную и остановился перед дверью. «Ну, была – не была» – подумал парень и открыл дверь.

За столом сидел генерал и читал какой-то отчёт. Он не заметил Женю: обычно о посетителях ему сообщал караульный. Но, услышав тихое сопение, генерал поднял глаза и уставился на парня.

– Тебе чего? – нахмурился он.

Женя дрожащей рукой направил пистолет.

– Ты чего удумал?! – рассвирепел генерал.

Женя хотел нажать на спусковой крючок, но не мог. Весь гнев, вся решимость, накопленные им за день, мгновенно испарились, когда живое, пусть и мерзкое существо посмотрело на него.

– Не дури, парень – рявкнул генерал.

Женя стоял и трясся. Надо было стрелять, но палец не слушался. Парень сморщился, будто это могло помочь ему выстрелить. Но он не мог. Генерал увидел это и сам потянулся к кобуре. Он опустил глаза, аккуратно открыл кобуру и обхватил рукой пистолет. Готовый пристрелить парня, он резко посмотрел вперёд.

На мгновение в его глазах блеснуло удивление и в то же время ужас.

Раздался выстрел.

Генерал упал простреленной головой на стол. Женя стоял и жадно хватал воздух, он не мог надышаться, сердце колотило, голова кружилась. «Я это сделал?» – подумал он.

Вдруг за спиной послышалось дыхание. Женя медленно повернул голову и увидел Колобкова, майор убирал ещё дымящийся пистолет в кобуру. Офицер потянулся к пистолету Жени и отобрал его. Парень не сопротивлялся. На звук выстрела прибежали солдаты и остановились в кабинете, глядя на бездыханного генерала.

– Товарищ генерал, покончил с собой, – тихо проговорил Колобков. – Возвращайтесь на свои посты. Живо! – крикнул он. Солдаты, пересуживаясь, попятились назад.

– Что произошло? – проталкиваясь сквозь бормочущих солдат, спросила доктор Лаптева. Она увидела тело генерала и испуганно посмотрела на Женю.

– Доктор, давайте без этих ваших представлений, – отрезал Колобков, осматривая тело покойника. – Вы хотели убить генерала, но парень, как я и думал, не смог выстрелить. Пришлось помочь.

– То есть это ты? – проговорила Лаптева.

Колобков не ответил, он бросил последний взгляд на тело, затем посмотрел на Лаптеву:

– Утром жду вас на площадке у ворот, – сказал он и вышел.

В штаб вбежали два работника. Они подошли к телу генерала и попытались его поднять. Со второй попытки им это удалось, и они вынесли его на улицу.

– Я чуть не убил человека… Ещё бы секунда и я нажал бы на курок, – отрывисто пробормотал Женя.

– Пойдём, – Лаптева положила парню руку на шею, и они вышли из штаба. – Иди домой, мне надо ещё кое–какие дела уладить.

Женя поплёлся домой, а доктор быстро пошагала к стоявшему у ворот Колобкову.

– Товарищ майор, – осторожно сказал она.

– Доктор? – по-светски ответил Колобков.

– Мне нужно поговорить с вами о случившемся.

– Да, и о чём конкретно?

– Скажу прямо, – Лаптева посмотрела в глаза Колобкову, – в изоляторе сидит лейтенант Синявский, но это ты и без меня знаешь. Также недалеко от Комплекса живут двое работников, мужчина – хороший инженер и его жена. У нас система полива растений скоро выйдет из строя. В общем, выпусти Синявского и верни этих рабочих.

– Ну… – протянул Колобков, – работников я верну, но зачем мне выпускать вора из тюрьмы?

– Он хороший разведчик, может пригодиться…

– Ладно, ладно, – прервал её Колобков. – Он тебе не безразличен, я вижу, – майор кокетливо подмигнул, но Лаптева сделала вид, что не заметила, – Поэтому за его освобождение… – он намеренно выдержал паузу, чтобы доктор немного понервничала. – Вы, доктор, будете полностью подчиняться мне. Заупрямитесь – Синявского казнят. Считайте его освобождение отсрочкой исполнения приговора.

Лаптева посмотрел на Колобкова опустошённым взглядом и тихо произнесла:

– Я согласна.

– Ну и ладненько, – сказал майор.

Лаптева, поражённая и в то же время злая, пошла на гауптвахту. Антон сидел в камере и смотрел в стену. Наутро его должны были пристрелить. Он думал о вечном, о Боге и жизни, о том, что он сделал хорошего и плохого, и о том, чего не успел ещё сделать. Дверь со скрежетом открылась, на пороге стояла Лаптева. Синявский поднял на неё уставшие глаза и посмотрел.

– Ты свободен, – сказал она.

Синявский сидел молча, будто не расслышал этих слов.

– Ты свободен, Антон, – громче повторила Лаптева.

Антон понял. Слёзы накатились на глаза, тело онемело, изнутри как будто всё высосали: все чувства, эмоции, разум, и осталось только тело, с трудом державшееся на мышцах и костях.

– Как? – тихо произнёс он.

– Генерала уб… – Лаптева прервалась, вспомнив официальную версию произошедшего. – Генерал застрелился, теперь, главный Колобков. Он тебя и выпустил… и вернул Романа Петровича и Любовь, как её там…

Антон ещё посидел молча какое-то время, затем медленно поднялся и пошёл на улицу, ему нужен был свежий воздух.

Снежа проснулась утром ни свет, ни заря и, открыв глаза, увидела брата. Женя сидел и смотрел в пол.

– Женя, что случилось? – спросила она.

– Ничего, Снежа. Всё в порядке, – произнёс парень.

– Ты не спал?

Женя покачал головой. Девочка поднялась с кровати, мягкой походкой пересекла комнату и села рядом с братом. Затем взяла его за руку и посмотрела своими глубокими голубыми глазами:

– Всё будет хорошо. Не грусти.

Женя улыбнулся и обнял сестру.

– Дядя Рома вернётся, – сказал он.

– Правда? – взвизгнула Снежа. – А тётя Люба?

Женя вновь нахмурился и опустил голову:

– Она… она нет.

Снаружи послышался протяжный звук, будто трубили в рог. Женя и Снежа, Антон и доктор Лаптева пошли в сторону площадки у ворот. На небольшом быстро сколоченном постаменте стоял Колобков. Он был одет в длинное чёрное пальто с дубовыми листьями на отворотах и большими звёздами на погонах. Китель был велик и сильно напоминал одеяние убитого генерала. Колобков уверенно возвышался над площадкой и, заложив руки за спину, наблюдал, как к его ногам стекается народ.

Глава 16. 10 января

Колобков стоял и глубоко дышал. На маленьком столике рядом с ним лежал листок с речью. Офицер с высоты постамента взирал на людей и чувствовал себя Наполеоном. Это был триумф, он победил в подковёрной игре, он умнее всех этих бритых солдатиков, всех этих унылых рабочих, он переиграл генерала и, что доставляло ему особое удовольствие – сама Лаптева у него на крючке. Теперь он главный и в его руках судьбы всех этих людей. То и дело, Колобков старался одёрнуть себя, старался не зазнаваться, он понимал, что теперь вся ответственность за Комплекс лежит также на нём. Он должен позаботиться о своих людях, стать им… отцом? И когда трудные времена пройдут, дети и внуки этих жителей, будут вспоминать о нём с почтением, зная, что именно он привёл их семьи к процветанию, а Комплекс превратил в цветущий город.

Пока Колобков грезил чудными картинами будущего, жители стояли и минут десять ждали, когда начнётся представление. Вдруг майор очнулся, провёл взглядом по толпе, слегка кашлянул и начал речь.

– Резиденты Комплекса! – Слушатели переглянулись. – Товарищ генерал Дорохов мёртв. Этой ночью он, снедаемый чрезвычайным умственным и физическим напряжением, не выдержал и покончил с собой. Я и доктор Лаптева сразу прибежали на место происшествия, но, к сожалению, не успели ему помочь. Мы все помним, что генерал был отважным человеком. Он защищал жителей Комплекса от бандитов. Он организовал нашу охрану и обеспечил снабжение Комплекса всеми необходимыми припасами. К сожалению, в последнее время здоровье генерала подводило его. Диверсия врага, – Колобков указал пальцем на развалины одного из корпусов, – стала последним ударом по его заботливому и доброму сердцу. Мерзавцы, что сделали это, сейчас находятся там, – он указал в сторону Ясногорска. – Они собираются напасть и отобрать наш дом, а нас всех убить или того хуже – выгнать в серую безжизненную пустошь, – Колобков наигранно стал хватать воздух, будто его распирало от негодования. – Но не волнуйтесь, друзья, мы с доктором Лаптевой и дальше будем поддерживать работу Комплекса и защищать вас, – он указал ладонью на Лаптеву, которая предпочла не заметить этого выпада и уткнула лицо в руку. – Поэтому, заступая на ответственный пост командира Комплекса, первым моим указом будет начать подготовку к обороне нашего дома. Каждый житель должен будет по часу в день уделять занятиям по военной подготовке, а также принимать участие в возведении оборонительных укреплений. И помните, друзья, мы всё выдержим, с нами Бог!

Рабочие и солдаты молчали и глядели на застывшего в высокой позе Колобкова. Он же ждал оваций.

Вдруг один из солдат закричал:

– Да здравствует генерал Колобков!

Рабочие переглянулись и, боясь гнева новоиспечённого генерала, нескладно прогундосили:

– Да здравствует генерал Колобков.

На этом представление закончилось. Слушатели, перешёптываясь и временами хихикая, отправились на работу. Колобков сиял. Он спустился с постамента и подбежал к доктору Лаптевой.

– Ну, как вам моя речь? – поинтересовался он.

– Очень даже не плохо, – Лаптева натянула фальшивую улыбку.

– Что ж, замечательно, – Колобков заметил эту наигранность. Он взял доктора под руку и отвёл подальше от проходящих рабочих. – Понимаете, – начал Колобков, – когда ваш Синявский впервые появился здесь, он принёс интересный конвертик с документами. Так вот, я хочу ознакомиться с ним.

Улыбка Лаптевой исчезла, и доктор отвернула взгляд в сторону.

– Это было достаточно давно… Наверное, он не сохранился. Я точно не помню…

– Так вот мы сходим и посмотрим, – улыбнулся Колобков. Он подозвал двух солдат и направился в кабинет доктора. Лаптева побежала за ними. Зайдя внутрь, Колобков окинул взглядом стеллаж с пузырьками, банками и прочим лабораторным инструментарием. Он подошёл к столу и открыл ящик.

– Майор!.. то есть генерал, – возмутилась доктор. – Я надеюсь, вы не собираетесь рыться в моих вещах?

Колобков сделал вид, что не услышал, достал из ящика несколько папок и разложил на столе. Он небрежно, чуть ли не отрывая прошитые листы друг от друга, стал листать.

– Не то, не то, – приговаривал он. – Так, а это что? – он остановился на тонкой папке с названием «Дело № _». Колобков быстро пробежал маленькими чёрными глазками по тексту. – Хм, интересно, – он отложил папку в сторону и вновь принялся рыться в бумажной куче.

– «Доклад» – прочитал Колобков, быстро заглянул в папку, понял, что это очередная научная писанина, и откинул её в сторону. Ближе к концу он отыскал заветный документ.

– Наверное, этот, – задумчиво произнёс он. Лаптева приблизилась, её глаза забегали по бумаге.

– «Секретно. График поставок топлива для Комплекса № 236» – прочитал он вслух. – Двести тридцать шесть? Что есть и другие? – Колобков на мгновение завис, потом прочитал дальше. – 10 января, 10 апреля, 10 июня, 10 октября.

Колобков взглянул на Лаптеву и спросил:

– Что это?

– График поставок топлива, там же написано.

– Вижу, что написано, – буркнул Колобков. – 10 января, это же в субботу.

– Да, и мы должны встретить бензовоз. Или Комплексу конец, – спокойно заметила Лаптева.

– То есть как конец? – Колобков вновь уставился на доктора.

– А вы думали, насосы на чём работают? Да и электричество здесь откуда?

– Я-то откуда знаю, – проворчал Колобков, – Может ЛЭП, может ещё что-то.

– Ещё что-то.

Колобков переварил эту издёвку и спросил:

– Сколько у нас топлива осталось?

Вопрос Колобкова несколько удивил Лаптеву: почему это он обеспокоился остатком топлива, если его вот-вот должны привезти.

– Дней на пять хватит, – ответила доктор.

– Пять дней… – повторил Колобков, затем поднялся. – Хорошо. Занимайтесь своими делами.

Колобков спешно ушёл, забыв отложенные документы. Доктор Лаптева посмотрела на бумажную кучу на столе и принялась её разгребать.

Тем временем Женя, увязая по колено в грязи, торопился сообщить хорошую новость дяде Роме и Алёне. Дымка почуяла друга и побежала навстречу. Она кинулась на парня и стала лизаться. Женя погладил её за ухом и вошёл в дом. Дядя Рома и Алёна сидели за столом и доедали последние кусочки тушёной говядины.

– Женя! – воскликнула Алёна, подбежала и обняла парня. Дядя Рома молча кивнул. Женя, не снимая ботинок, прошёл в комнату.

– Вы можете вернуться в Комплекс! – заявил парень.

– Как? Внутрь? – не поверила Алёна.

– Да! Генерал умер. Теперь на его месте Колобков. Он разрешил. Мне доктор Лаптева сказала.

Алёна и дядя Рома переглянулись.

– Это хорошая новость, Женя, – сказал дядя Рома. – Вы с Алёной идите, а я останусь.

– То есть, как останетесь? – не понял Женя.

– Я уже старый. Хочу дожить сколько мне осталось. Здесь, с Любой.

– Но ведь здесь вы умрёте! – возмутился парень.

– Здесь, там – какая разница? – вздохнул дядя Рома. – А так, хоть Люба рядом будет.

Женя сел за стол, посмотрел на Алёну и повернулся к дяде Роме.

– Дядь Ром, ну не говорите ерунды, пойдёмте, – протянул парень.

– Да, дядя Рома, пойдёмте, – поддержала Алёна. – Там и дом посуше, и еда есть. А тётю Любу… мы будем навещать.

Дядя Рома положил голову на ладони и задумался. Минуту он молчал, затем медленно поднял глаза и ответил:

– Хорошо, ребята, я поеду.

Мотор внедорожника заревел. Не оглядываясь, они уехали прочь из этой сырой полусгнившей халупы.

У ворот их встретили удивлённые охранники и наставили автоматы. Путники вышли из машины, Женя вышел вперёд.

– Вы чего? – прорычал парень. – Это же мы.

– Тебя знаем, этих нет, – ответил постовой.

– Они со мной, Колобков разрешил.

– Во–первых, генерал Колобков, во–вторых, нам не докладывали.

В это время около забора суетился сам генерал. Он пристально осматривал ограду и что-то прикидывал в уме.

– Вон, иди сам спроси, – проворчал Женя и указал на Колобкова.

– Рядовой, следи за ними, – бросил постовой и пошагал к генералу. Военный что-то сказал Колобкову, тот обернулся, пригляделся и направился к воротам.

– Так, и кто туту у нас? – он посмотрел на дядю Рому и Алёну.

– Это Роман Петрович, инженер, – заявил Женя. – Доктор Лаптева о нём говорила. А это – Алёна, она… она с ним.

– С ним? Это как? – удивился Колобков. – Романа Петровича помню, а вот про неё речь не шла, – генерал посмотрел на парня. – К тому же с псиной.

– Я могу быть полезной, – встряла Алёна.

– И чем же, юная леди?

Алёна подошла ближе к забору и почти вплотную прижалась ртом к сетке:

– У меня есть сведения о бандитах, – шепнула она.

– Какие? – ухмылка с лица Колобкова мгновенно исчезла.

– Скажу, если впустите, – отрезала Алёна. – Собаку тоже, – девушка сложила руки на груди и уставилась на генерала.

Колобкова на мгновение передёрнуло, но совладав с собой, он ответил:

– Хорошо. Но если сведения будут так себе, ерунда какая-нибудь, что мы и так знаем, я выгоню тебя. И собаку тоже, – генерал повернулся к постовому и крикнул, чтобы пропустили.

Колобков и Алёна прошли к зданию штаба, Дымка крутилась рядом. Дядя Рома и Женя стояли поодаль и смотрели, как эти двое разговаривают.

– Бандиты построили стену на востоке города и собирают силы. Видимо хотят выступить в поход, – сказала Алёна.

– С чего ты взяла? – прищурился Колобков.

– Я наблюдала за ними. С утра у них было что-то вроде учений. Один бандит, здоровый такой, показывал другим боевые приёмы. Потом они стреляли по бутылкам. Главный орал, чтобы целились лучше и «не просирали пули почём зря». Вчера они пригнали несколько внедорожников и оставили их у заброшенного завода, – Алёна замолчала и уставилась в ожидании на генерала. Колобков минуту помолчал, потёр подбородок и сказал, что они могут остаться.

Алёна повернулась к друзьям, немного прошла вперёд, победно сжала кулаки на уровне груди и улыбнулась. Женя и Дядя Рома тоже улыбнулись, поняв, что Алёна теперь с ними.

Максим Молчанов стоял у большого стола в своём кабинете и пристально разглядывал карту района. В кабинет вошёл Вольф.

– Макс?

– Да, сейчас, – Молчанов сделал ещё две отметки на карте и повернулся к Вольфу.

– Мы почти готовы к выступлению, – доложил Вольф.

– Замечательно… – задумчиво ответил главарь бандитов и жестом подозвал Вольфа ближе.

– Я отметил места, где можно перехватить грузовик с топливом, – Молчанов указал пальцем на четыре жирные красные точки. – В Комплекс можно проехать по четырём дорогам, не считая уже тех, что мы перекрыли. Надо поставить разведчиков вот на этих позициях, – он указал на местность к востоку от Комплекса. – Как только дозорные заметят грузовик, пусть сразу сообщат бригаде в засаде, – Молчанов обвёл пальцем кусок карты, где пересекались дороги, и протекала небольшая речушка. – После этого хватаем бензовоз и гоним его сюда.

Главарь бандитов оторвался от карты и посмотрел на Вольфа, который тупо разглядывал точки и линии.

– Операцией будет руководить Седой. Ты останешься здесь.

Вольф нахмурился, но Молчанов предупредил попытку возразить:

– Даже не спорь. У бензовоза может быть полно охраны.

Вольф покачал головой, прищурился и спросил:

– Зачем нам вообще нужен этот бензовоз? Ты же говорил, что у нас там крот есть.

– А ты думаешь крот нам просто так двери откроет? Для этого надо подготовить жителей, особенно этих призывников. Не хватало ещё Комплекс уничтожить. Поэтому действуем аккуратно. А нехватка топлива – это хороший стимул для переговоров и последующей за ними капитуляции… – протянул Молчанов, будто последняя деталь огромного механизма заняла своё место.

– Хм, ты прав. Наверное, так будет лучше, – пробасил Вольф. – А если крот соскочит?

Лёгкая улыбка на лице Молчанова исчезла, и он ответил:

– Тогда штурм.

Глава 17. Старые знакомые

В Комплексе всё шло своим чередом. После смерти генерала неделя прошла без происшествий. Жители работали на грядках, солдаты патрулировали периметр, и только Колобков бегал по территории и выглядывал за сетчатый забор. К нему подошла доктор Лаптева.

– Ну, и что делать будем?

– Не знаю, – процедил Колобков. – Может, опаздывает?

– Нет, – заявила доктор. – Правительственные бензовозы не опаздывают.

– Тогда может в грязи завяз, сейчас вон какая распутица, – бросил Колобков.

– Генерал, его захватили, – сказала Лаптева.

Колобков посмотрел в не мигающие глаза Лаптевой и мгновенно почувствовал слабость во всём теле. Она была права. Он хотел сдаться, согласиться с ней во всём, отдать ей управление Комплексом, сбежать куда-то, где было безопасно, где не было проблем, а только мирно текла жизнь. Но Колобков нашёл в себе что-то твёрдое, пусть и маленькое, мысленно схватился за него, посмотрел в глаза Лаптевой и ответил:

– Вышлю отряд, пусть проверят.

Лаптева хмыкнула и отправилась по своим делам.

– Блять! – выругался Колобков и быстрым шагом направился в штаб. По пути он приказал охраннику позвать троих солдат, Алёну и Синявского.

Приказ был исполнен оперативно и уже через пять минут, Колобков стоял за своим столом в кабинете и смотрел на подчинённых.

– Дело у нас срочное нарисовалось, – сказал он. – Пропал бензовоз. Должен был приехать в Комплекс позавчера. Думаю, его перехватили бандиты. Надо съездить и разведать местность. Обо всём немедленно докладывать мне.

– Где он должен был ехать? – спросил Синявский.

Генерал достал карту, развернул, перевернул, пристально посмотрел и указал пальцем на тонкую линию к востоку от Комплекса:

– По этой дороге.

– Я знаю эту местность, – сказал Антон. – Мы можем выдвигаться?

– Да, – ответил генерал.

Разведчики вышли из здания штаба, сели во внедорожник и отправились на место происшествия. Антон и Алёна разговаривали, солдаты молча сидели на заднем сидении. Проехав минут двадцать, машина остановилась у небольшого заброшенного хутора. Дорога была взрыта. От неё к обочине тянулся кровавый след. Солдаты пошли по нему, Синявский и Алёна остались.

– Смотри, – лейтенант указал на дорогу. – Видишь, след, глубокий и широкий. Протектор в виде ёлочки, угол направлен на восток, значит, автомобиль двигался на запад, к Комплексу. Здесь он затормозил, причём резко – рисунка нет, смазан.

Алёна кивнула.

– Думаю, это и был наш бензовоз. А вот другие следы, – Антон указал на две пары борозд, которые начинались у обочины дороги и оканчивались напротив того места, где остановился грузовик. – Они поменьше, два автомобиля, протекторы в виде овалов. Здесь то они и перегородили дорогу нашему бензовозу. А вот и осколки стекла, – лейтенант поднял скрытую под слоем снега стекляшку.

– Смотрите сюда, – крикнул один из солдат и замахал рукой. Антон и Алёна подбежали к нему. Из небольшого сугроба торчало тело в военной форме. Солдаты капнули ещё и нашли второе.

– Теперь понятно всё, – заключил Синявский. – Бандиты сидели в засаде, напали на бензовоз и угнали его. Тела выкинули здесь. Есть, что-нибудь в карманах?

– Солдаты покачали головой.

Антон пошёл к машине, остальные разведчики двинулись за ним.

Лейтенант завёл двигатель.

– Куда мы? – спросила Алёна.

– Думаю, они отогнали бензовоз к себе в лагерь, надо убедиться, что он там.

– Генерал приказал доложить ему о происшествии, – сказал один из военных.

– Не волнуйся, доложим, – ответил Синявский. – А чтобы доклад был полным, надо узнать, где бензовоз сейчас.

Военный, удовлетворённый ответом, откинулся на спинку кресла, и автомобиль поехал к лагерю бандитов.

Разведчики остановились неподалёку от стены, дальше пошли пешком. Осторожно вприсядку, группа пробивалась сквозь снег. Разведчики обошли город и остановились на небольшой возвышенности, откуда лагерь бандитов был хорошо виден. Антон попросил бинокль и посмотрел вперёд. Бензовоз был обнаружен почти сразу. Он стоял на площадке около завода, его сторожили пятеро бандитов. Сам лагерь казался безлюдным.

– Смотри, – Антон протянул бинокль Алёне. Она посмотрела. – Где остальные?

– Да, – протянула она, – куда они все делись?

Тем временем у ворот Комплекса нависло напряжённое молчание. Тонкая сетка забора отделяла жителей Комплекса с одной стороны и бандитов с другой. Перед воротами стояли Молчанов, Вольф и ещё один крупный лысый бандит.

– Товарищ генерал! – крикнул Молчанов, – сдавайтесь! Мы забрали ваш бензовоз. Топливо у вас скоро закончится, без него растения на ферме погибнут… а значит и вы, – главарь бандитов пытался говорить как можно громче, чтобы все жители Комплекса услышали о той незавидной участи, что их ждёт.

Колобков заламывал, сжимал и разжимал кулаки. Его глаза бегали по заросшим щетиной лицам бандитов. Доктор Лаптева стояла в стороне и поглядывала на главаря бандитов. Когда тот смотрел в её сторону, доктор отворачивалась и прикрывала рукою лицо.

– У вас сутки, чтобы выполнить наши требования, – выкрикнул Молчанов, провёл глазами по обеспокоенным лицам жителей, встретился взглядом с Лаптевой и усмехнулся.

Глава 18. Крот

Снег медленно падал на землю. Стояла безветренная погода. Бандиты расставили машины вокруг Комплекса, установили металлические листы и заняли позиции за ними. Молчанов отправился к стоявшему позади Вольфу и начал с ним о чём-то разговаривать. Колобков и доктор Лаптева отошли в сторону от ворот и стали думать, что делать дальше. Спустя час переговоры возобновились.

– Мы хотим предложить альтернативу, – тихо сказала Лаптева. – Вы нам передаёте грузовик с топливом, а мы вам поставляем продукты.

Молчанов посмотрел на Вольфа и рассмеялся.

– Лена, ну ты и шутница, – еле сдерживал себя главарь бандитов, затем он резко прекратил смеяться и посмотрел на Колобкова. – А что думает командир?

Колобков, съёжился, забегал глазами по смеющимся бандитским мордам, набрался духа и ответил:

– Доктор Лаптева выразила нашу общую позицию.

Лицо Молчанова окаменело, пальцы сжались в кулаки. Он смотрел в эти маленькие чёрные глазки, в это круглое лицо и хотел было ударить, но сдержался и спокойно ответил:

– Нет – значит нет.

Молчанов ещё раз взглянул на Лаптеву, затем развернулся и пошёл к внедорожнику.

– Он соскочил. Готовимся к осаде, – сказал он Вольфу.

В Комплексе напряжение нарастало. Генерал Колобков обошёл периметр и убедился, что бандиты сомкнули кольцо. Делать вылазки для получения топлива было невозможно. Доктор Лаптева сидела молча в своём кабинете и размышляла, как сэкономить оставшееся горючее, какие системы критические, а какие следует отключить.

Молчанов и Вольф вернулись в Ясногорск и тоже стали думать над следующим шагом.

– Еды у нас на три дня, – проговорил главарь бандитов. – Топлива у них примерно на столько же.

– Мы можем поискать еду в окрестностях, – предложил Вольф.

– Окрестности пусты. Всё выгребли давно. Да и осаду ослаблять нельзя – могут прорвать.

– Тогда может ускорить процесс? – предложил Вольф.

– В смысле?

– Ну, устроить им диверсию, поджечь там что-нибудь или взорвать.

– Володя, ты меня вообще слушал? С Комплексом осторожно надо, сгорит – кранты нам всем.

Вольф потупил глаза в пол.

– Значит штурм – единственный выход, – сказал Молчанов и опустился в кресло. – Если они, конечно, не сдадутся.

Тем временем разведчики собрались возвращаться назад. Они завели внедорожник и двинулись к Комплексу. На подступах к нему они замедлили ход и всмотрелись вдаль. В Комплекс было не прорваться: дороги перегорожены железными щитами, бандиты прочёсывали окрестности.

– Они окружили Комплекс, – тихо проговорил Синявский.

– И что теперь делать? – спросил солдат.

Синявский посмотрел ещё раз на бандитов и сказал:

– Надо затаиться неподалёку. Переждать. Так чтобы не заметили.

– Может в избушке нашей? – предложила Алёна. Антон сразу вспомнил покосившуюся халупу, сморщился, но всё же согласился – другого выхода не было.

– Хорошо, но надо будет её замаскировать.

Разведчики добрались до деревни, сделали из снега что-то похожее на стену с двух сторон от избы, так, чтобы этот большой сугроб слился с окружающей местностью, и принялись ждать.

Прошло три дня. В хранилище Комплекса оставались последние капли топлива. Экономить больше было нельзя. Колобков сидел в своём кабинете. Он собрал несколько солдат, назначил их командирами и сказал, что сегодня надо прорвать осаду и, по возможности, захватить грузовик с топливом. Доктор Лаптева спешно собирала вещи в большую синюю сумку. Туда же она сложила все бумаги по бактериям, свои разработки и документы по Проекту. Женя и Дядя Рома проверяли и чистили выданное им оружие. Для Снежи они нашли укрытие за домом – в небольшой пристройке, которая крепко запиралась и была почти незаметна.

Бандиты закрепили на одном из внедорожников стальные листы, так, что из него получился таран. Молчанов расхаживал взад–вперёд по заводу и думал. Вольф сидел в баре разбирал и собирал автомат.

– Время пришло, – тихо сказал Молчанов и посмотрел на Вольфа. – Володя, будь осторожен, не лезь в драку.

– Да, Максимка, – прогундосил Вольф, щёлкнул автоматом и вышел на улицу вслед за братом.

Бандиты встретили Молчанова и Вольфа восторженным гулом. Главарь с каменным лицом взялся за дверку внедорожника, приподнялся и сказал:

– Парни, – бандиты притихли и пытались расслышать каждое его слово, – сегодня будет решено, кому достанется Комплекс. Эти люди, – Молчанов указал рукой в сторону солдат, – отняли нашу еду. Мы были вынуждены побираться отбросами, рыскать по окрестностям, как помойные псы. Они хотели нас задушить, заморить голодом в надежде, что мы тихо подохнем и больше не станем мозолить им глаза, но нет, они ошиблись, сегодня подохнут они, а мы будем пировать! – Молчанов поднял автомат вверх. Бандиты одобрительно закричали.

Услышав гул за стеной, Женя крепко обнял Снежу, завел её в подсобку и сказал, чтобы не высовывалась. На всякий случай он протянул ей пистолет. Девочка дрожащей рукой взяла тяжёлое оружие и посмотрела на брата.

– Не бойся. Не стреляй, пока не увидишь кто идёт. Если я – постучу вот так, – он постучал по стене: тук–тук, тук, тук–тук. – Всё поняла?

– Да, – пролепетала Снежа и забилась в самый дальний и тёмный угол.

Женя взял ружьё и пошёл с дядей Ромой к укреплениям.

Бандиты стянулись к воротам. Они спрятались за машинами и стали ждать. В броневик сел Шнур, тот самый, что убил девушку в поезде. Довольно улыбаясь, он провёл рукой по рулю и уставился на Молчанова. Тот кивнул. Колёса броневика взрыли землю, и он с оглушительным рёвом помчался в сторону ворот.

Глава 19. Ни себе ни людям

– Остановить его! – заорал Колобков.

Солдаты открыли огонь по бронированной машине, но пули со свистом отскакивали от стальных листов. На полном ходу Шнур врезался в ворота, и они с грохотом разлетелись в стороны. Броневик не был защищён с боков и сзади, Шнура тут же пристрелили, но в ограде зияла огромная брешь, в которую на полном ходу мчались другие бандиты.

Женя и дядя Рома заняли позицию на правом фланге, основной удар их не затронул. Бандиты ворвались внутрь и выстроились полукольцом. Началась перестрелка. Сразу погибли трое призывников. Ответным огнём были убиты пятеро бандитов. Атакующие сформировали три группы и стали пробираться к укреплениям. Одна из групп двинулась на правый фланг.

Женя заметил, как один из бандитов со звериным оскалом побежал к нему, парень нажал на спусковой крючок и прорешетил нападающего. Другие бандиты открыли шквальный огонь по подростку, но Женя успел увернуться и лечь на землю, пули просвистели рядом. Дядя Рома успел подстрелить ещё двоих, но шальная пуля попала ему в голень и он, крикнув от боли, повалился на землю. Женя подтащил его к себе и начал отстреливаться.

Укрепление на левом фланге было уничтожено. Солдаты убиты. На центральном укреплении держался один боец. Ему удалось положить всех, кто двигался на него, но кончились патроны и его пристрелили. Укрепление Жени ещё держалось, но бандиты напирали со всех сторон. Из защитников остались только пять человек, патроны кончались. Бандиты замедлили наступление и заняли позиции на других точках. Началась долгая и тягомотная игра в «кто кого подстрелит». Она продолжалась минут десять. Ни бандиты, ни солдаты не могли победить.

В воротах, под укрытием броневика, показался Молчанов. Он приказал прекратить огонь, а защитникам сдаться. Треск ружей прекратился.

– Сдавайтесь! – крикнул Молчанов, – мы вас пощадим!

Защитники молчали.

– Сложите оружие, закончим кровопролитие! Поговорим! – надрывался главарь.

Защитники переглянулись. Держать оборону дольше было невозможно. За забором подъехала ещё машина с бандитами.

– Ну, что делать будем, парни? – шепнул Женя. Солдаты не знали. Они молча переглядывались.

Из прибывшей машины вышли четыре бандита и заняли позиции. Женя, видя, что положение безвыходное, глубоко вздохнул и выкрикнул:

– Хорошо! Мы сдаёмся!

На бледном лице Молчанова, который чуть не потерял сознание от вида трупов, мелькнула едва заметная улыбка.

– Выкиньте оружие в стороны! – прокричал главарь бандитов.

Защитники побросали автоматы.

– Парни, опустите оружие! – крикнул Молчанов. Бандиты опустили ружья.

– Выходите, – крикнул Молчанов защитникам. – Но если вы вздумаете что-нибудь выкинуть… – он недоговорил, солдаты, Женя и дядя Рома вышли из-за укрепления и подняли руки вверх.

Молчанов, шатаясь, подошёл к ним, посмотрел на испачканные грязью и кровью лица и замер.

– Я вас помню… – протянул он, уставившись на Женю и дядю Рому. Женя сжался, парень подумал, что их расстреляют за побег из лагеря. А с ним, как с поджигателем, могут сделать что-нибудь похуже. – Где остальные? – спросил Молчанов.

– Кто?

– Синявский, бабка и девчонка.

Женя хлопал глазами, он не мог поверить, что бандит запомнил всех из их группы.

– Тётя Люба умерла, – сказал парень и опустил глаза. Антон – не знаю где, ушёл. Про сестру мою не скажу, – твёрдо заявил парень и посмотрел на Молчанова. И вместо ожидаемых угроз и дальнейших расспросов, главарь бандитов сказал лишь:

– Понятно.

Вдруг Молчанова передёрнуло. Он забегал глазами по месту сражения и заорал:

– Где Колобков, где Лаптева?!

Бандиты заметались. Молчанов горящими глазами уставился на пленных солдат:

– Где ваш командир?

Один из защитников указал в сторону насосной станции.

– Фильтры, – голос Молчанова дёрнулся, и они с Вольфом побежал в сторону посёлка.

Защитников отвели в один из домов, где связали и взяли под охрану до дальнейших распоряжений Молчанова.

Разведчики, услышали звук стрельбы, тут же вскочили и быстро запрыгнули в машину.

– Началось, – тихо произнёс Синявский и медленно повёл внедорожник ближе к сражению.

Когда они прибыли к Комплексу, битва уже закончилась. Снег перемешался с кровью и грязью, у ворот лежали тела и стояли покорёженные внедорожники. Разведчики заметили, как Молчанов и Вольф побежали в сторону посёлка рабочих, а уцелевших защитников завели в какой-то сарай.

Бандиты допустили ошибку – они оставили ворота без надзора и разбрелись по территории Комплекса в поисках Лаптевой. Разведчики воспользовались этим, прокрались мимо ворот и прошли к сараю.

Двое бандитов о чём-то задорно спорили. Защитники сидели внутри и молча смотрели на них. Неожиданно за спинами бандитов показались Синявский, Алёна и солдаты. Они приставили к головам охранников пистолеты и потребовали, чтобы те сложили оружие. Бандиты не сопротивлялись. Солдаты разрезали путы пленников, те повскакивали с мест и подняли оружие.

– Где главарь? – спросил Синявский.

– К насосной станции побежал, – ответил Женя.

Солдаты связали бандитов и побежали к окраине посёлка, где располагались небольшое озеро и станция.

– Колобков, говнюк, выходи! – кричал Молчанов.

Бандиты осторожно приоткрыли дверь, оружие было наготове.

– Стой, ты что делаешь? – выкрикнул Молчанов, заметив, как Колобков держится одной рукой за рычаг фильтра, а другой направил пистолет себе в голову.

– Ну что, Молчанов, – Колобков нервно смеялся и весь дрожал, лицо его покрылось крупными каплями пота, – пришёл по мою душу да? Ха, не успел.

– Отойди быстро от фильтра! – дрожащим голосом произнёс Молчанов.

– Ты хотел этот Комплекс, что ж он твой. Получай! – Колобков резко дёрнул за рычаг.

– Неееет! – заорал Молчанов и, хотел было растерзать Колобкова, но тот выстрелил и рухнул на пол.

Главарь бандитов подбежал к рычагу и вернул его в вертикальное положение. На крик Молчанова сбежался весь Комплекс. Главарь бандитов стоял на коленях перед системой управления фильтрами и судорожно ощупывать другие рычаги. Затем Молчанов остановился, посмотрел на брата и дрожащим голосом прошипел:

– Он всё похерил…

Глава 20. Туда, не знаю куда

Бандиты стояли у входа на насосную станцию и пялились на Молчанова, который так и стоял на коленях перед заветным рычагом.

– Что там? – пытались прорваться ближе запоздалые морды.

– Так, все вон! – крикнул Вольф. – Командир проверяет оборудование, нечего здесь таращиться.

Бандиты что-то прогудев, пошли назад. В суматохе они не заметили, как сзади подошли разведчики и освобождённые защитники. Синявский, держа наготове пистолет, зашёл внутрь.

– Я же сказал… – хотел было вновь крикнуть Вольф, как остановился и вылупился на старого знакомого. – Антон? – пробасил он.

– Ага. Положи оружие и в сторону, – сказал лейтенант с наигранной учтивостью. – Эй, – крикнул он Молчанову, – ты тоже.

Молчанов не ответил, он ещё покрутил вентили, встал, отряхнул пыльные колени и повернулся к Синявскому. Он неестественно улыбался. Антон взглянул на распластанное по полу тело Колобкова, взглотнул и направил пистолет на главаря.

– Руки вверх, оружие на пол, – приказал лейтенант.

Молчанов хихикнул, достал пистолет и швырнул его в сторону.

– Синявский, я так и знал, что ты в этом деле замешан. Прям, как чувствовал! – засмеялся Молчанов.

– Что с ним? – шепнул Антон Вольфу.

– Он расстроен, что Комплексу конец, – чуть слышно пробасил Вольф.

– То есть как конец? – не понял Антон.

Вольф только пожал плечами.

– А ну говори, что случилось? – крикнул Синявский Молчанову.

– Что случилось? Что случилось? Колобков этот, сукин сын, всё похерил. Дёрнул за рычаг и растения напились заражённой водички, – Молчанов развёл руками. – Теперь здесь ничего не вырастит больше, а мы обречены на голодую смерть. Финита ля комедия, – Молчанов взглотнул накопившуюся слюну, вздохнул и уже спокойно продолжил. – Колобков работал на меня. Я поручил ему избавиться от генерала, перевести на свою сторону солдат и сдать Комплекс. Без крови, без выстрелов, спокойно. Но нет, этот говнюк, – главарь уставился на тело Колобкова, – видимо захотел сам царствовать здесь, вот и соскочил в самый ответственный момент. И теперь, когда нам пришлось прибегнуть к плану Б, он решил отомстить. Ни себе, ни людям, что называется, – Молчанов выдохся и облокотился на трубу.

Все слушали эту исповедь и не могли поверить. Всё было просто и понятно, но в то же время не укладывалось в голове.

– Можешь опустить пистолет, – сказал Молчанов Антону.

Синявский неуверенно опустил оружие.

– Что теперь? – спросил лейтенант.

– Теперь бандиты нас убьют, – спокойно ответил Молчанов.

– То есть, как убьют? Ты же ими командуешь.

– Я ими командую, пока кормлю. Потом, примерно через месяц, когда всё будет съедено, они нас пристрелят и разбредутся кто–куда.

Молчанов затих и закрыл глаза. Антон покрутился у рычагов, посмотрел на датчики и оглянулся на друзей.

– Ой, блин, Снежа! – воскликнул Женя и бросился к домику. Там он стал отворять дверь, вдруг раздался выстрел. Женя отшатнулся, стукнул себя по лбу и крикнул: – Это я, не стреляй. Вот пароль, – он постучал: тук–тук, тук, тук–тук и медленно открыл дверь. В углу, съёжившись с направленным вперёд пистолетом, сидела Снежа и таращилась на брата.

– Ну не бойся, чего ты, – стал успокаивать её Женя и осторожно забрал пистолет из цепких детских ручек. – Всё хорошо.

Снежа обняла брата за шею и заплакала. Женя взял её за руку и вывел на улицу. К дому подошли Синявский, Молчанов и Вольф. С большими паузами, они обсуждали дальнейшие действия.

– Значит так, сказал Молчанов. – Я подумаю. Соберёмся в моём кабинете вечером в пять часов.

– Подожди, – сказал Синявский, – твой кабинет это где?

– В первом корпусе, на втором этаже фермы, – ответил Молчанов.

– Это Лаптевой который?

– Блин, ещё это Лаптева, – бросил Молчанов и пошагал в сторону корпуса. Вольф побежал за ним.

Друзья остались стоять на улице.

– Ну дела… – протянул дядя Рома.

– Странный он какой-то, – проворчал Женя. – Скрывает что-то. Да и откуда он знает Лаптеву? Может вообще наврал про фильтры, чтобы мы свалили.

– Не похоже это на ложь, – задумчиво ответил Синявский. – В любом случае, мы его ещё расспросим про это.

Вечером в назначенное время друзья прошли внутрь корпуса и поднялись в кабинет Лаптевой. Молчанов задумчиво сидел в кресле, перед ним на столе лежала кипа исписанной бумаги.

– Всё забрала, – пробубнил он. – Выгребла подчистую.

Увидев, как к нему в кабинет заходят, он поднял глаза и вздохнул:

– А, это вы? Садитесь.

Антон, Женя, дядя Рома, Алёна и Снежа не стали садиться, а встали около двери.

– У нас есть вопросы, – твёрдо сказал Синявский.

– Вопросы? – посмотрел на них Молчанов.

– Да. Откуда ты знаешь доктора Лаптеву и этот Комплекс?

– О… – высоко протянул Молчанов. – Это долгая история, а на неё сейчас нет времени, – закончил главарь.

– Говори! – крикнул Женя. Вольф насупился на парня, от чего тот несколько смутился и поубавил свой пыл.

– Если кратко, мы с ней работали вместе, здесь. Я построил этот Комплекс, а она мне помогала. Потом она подняла бунт и вышвырнула меня с братом за забор, – Молчанов говорил это так, будто ему было всё равно. – Затем, позвала солдат и их генерала–маразматика, чтобы охраняли Комплекс от меня. Так и получилось, что я осел в Ясногорске с урками, а она здесь с картошкой.

Все пялились на Молчанова. Внутри будто всё перевернулось, и он волшебным образом превратился из гадкого грабителя поездов в благородного рыцаря, мученика и страдальца.

– Теперь у меня к тебе вопрос, – Молчанов посмотрел на Синявского. – Зачем тебя отправили сюда?

Антон замялся, не зная стоит ли отвечать откровением на откровение. Да и как это скажется на его службе, которая вроде бы ещё продолжалась? Наконец, Синявский всё же решился, да и сведения эти уже никому не были нужны.

– Я принёс график поставок топлива в Комплекс, – кратко ответил он.

– График? – повторил Молчанов. – И всё?

Антон утвердительно кивнул.

– Ладно, – проворчал Молчанов, – заговорились мы о другом, а надо было о деле. Я, кажется, придумал, что нам делать дальше, – Молчанов взял паузу, чтобы ещё раз прогнать план в голове. – Мы отправимся в правительственные земли.

– Куда?

– В правительственные земли, – повторил Молчанов. – Мы порылись в документах охраны бензовоза. Оказывается он ехал из Татарстана, там ещё нефтеперерабатывающие заводы сохранились. Поскольку его сопровождали люди в форме, значит, завод принадлежит правительству, точнее тому, что от него осталось.

– И зачем нам туда ехать? – спросил Антон.

Молчанов начал издалека кратко излагать политическую ситуацию.

– Этот Комплекс не единственный. Он даже под номером 236 значится.

– Значит, это правда? Их много? – проговорил Антон, вспомнив документы Чижова.

– Да, их много, но где другие я не знаю. Да и не зачем они нам.

– В смысле? – не понял Антон.

– Есть одно место, где жизнь не ограничивается простым производством и потреблением продуктов. Там настоящий Рай – новые технологии, а главное – люди, – глаза Молчанова загорелись, он так долго представлял это место, что в сознании сразу возник чудесный образ с мельчайшими деталями: большой сияющий город, счастливые лица его обитателей, спокойствие и наслаждение. – Люди, – повторил он, а не это дикое зверьё.

Антон заметил, как Женя тоже загорелся, он неосознанно подошёл ближе к Молчанову и не отрывал от него глаз.

– Но где это место никто не знает, – закончил Молчанов.

– Больше на сказку похоже, – заметил Антон.

– Как знать. Всё равно, здесь делать нечего. Отправляемся ночью, во время праздника. Надеюсь, все вещи собрали? – Молчанов уставился в ещё не отошедшие от удивления лица.

Антон всё не мог поверить:

– Почему ты нас берёшь?

– Мне с Володей туда одним не добраться. Мы для правительства персоны нон грата – нежелательные лица. А вы можете нам в этом помочь… Да и сами место для жизни получше найдёте.

Синявский вздохнул, посмотрел на друзей и твёрдо уставился Молчанову в глаза.

– Мы пойдём с тобой. Но если…

– Да знаю я, знаю, – пробормотал Молчанов и, не придав угрозе Антона внимания, сказал:

– Жду у ворот в 11 часов. Кто опоздает – останется здесь. И да, это тайна.

Все вышли из кабинета. Молчанов и Вольф остались планировать детали.

Стемнело. Бандиты собрались на праздник, устроенный Молчановым. Они сидели за большим столом в одном из корпусов, ели только что сорванные овощи, допивали остатки алкоголя, который принесли из лагеря, и горланили песни про тяжёлую жизнь и разлуку. Молчанов сказал короткую речь об их мужестве и ещё пару громких фраз. Затем поставил стакан и вышел вместе с Вольфом на улицу, где у ворот их уже ждали. Дядю Рому было сложно уговорить, он хотел остаться, быть поближе к тёте Любе, но, в конце концов, согласился поехать со всеми.

На улице похолодало. Редкий снег медленно покрывал окровавленную площадку у ворот. Никто не заметил, как во тьме исчезли два внедорожника. Огни Комплекса становились всё меньше и тускнее, пока на горизонте от них не осталось лишь маленькое пятнышко.

Недалеко от Комплекса на небольшом холме стояли два человека в бежевых костюмах. Один смотрел в бинокль, второй стоял рядом.

– Ещё один Комплекс похерили, – проворчал первый.

– Уже второй с начала Проекта, – ответил второй.

– Сообщи в Эдем.

Часть II. Кто ищет, тот найдёт

Глава 1. Ликбез от Молчанова

Автомобили медленно качались по занесённой снегом дороге. В первом внедорожнике ехали Молчанов, Вольф и Антон. Вольф сидел за рулём, глубоко зевал и еле держал глаза открытыми. Молчанов щурился, пытаясь прочитать в тусклом свете лампочки документы Лаптевой. Синявский делил заднее сиденье с большим картофельным мешком, который главарь бандитов приказал взять с собой. Временами Антон проваливался в сон, но тут же просыпался: он не мог оставить этих двоих без присмотра. Хотя Молчановы уже не казались ему опасными, он посчитал, что бдительность лишней не будет.

Убаюкивающее качание сморило и Женю. Один раз он чуть не съехал в кювет, вовремя дядя Рома окрикнул его. Сам же дядя Рома глядел в ночную темноту. Как и многие старики, он мало спал и почти ничего не говорил, думал о чём-то своём: может о тёте Любе, может о том, что осталось позади или что будет впереди. Снежа лежала на плече Алёны и тихонько посапывала носом. Дымка дремала в багажнике и иногда приоткрывала глаза, чтобы убедиться, что её хозяйка на месте. Ну а вдруг нюх подведёт?

Молчанов закончил листать бумаги, кинул их на приборную панель, зажмурился и громко выдохнул, давая всем понять, что очень устал.

– Лаптева, блин, – процедил он. – Всё подгребла, осталась только это макулатура.

– Что ищешь? – спросил Антон.

– Да хоть что-нибудь. Не сидела же она все эти месяцы ровно. Сто процентов что-то нарыла!

– Это вряд ли, – проговорил Синявский, – она даже не была рада сведениям по Проекту.

– Каким сведениям? – Молчанов тут же обернулся к Антону. Синявский понял, что взболтнул лишнее.

– Да никаким особо.

– Нет, ты говори. У нас в последнее время что-то вроде обмена информацией. Я рассказал о себе, ты давай тоже, – Молчанов неотрывно глядел в заспанные глаза Синявского.

Антон продолжительно выдохнул и сказал:

– Хорошо. В общем, ездили мы с Женей в Москву. Лаптева послала нас найти результаты исследований Чижова.

– Чижова? – Молчанов выпучил глаза.

– Да. Ты его знаешь?

– Конечно, он был моим наставником, а я его помощником ну, в одном деле.

– Помощником? – повторил Синявский и вспомнил письмо Чижову. – А второй значит…

– Да, она, – кивнул Молчанов. – Давай дальше, что нашли?

– Доклад Чижова про бактерии и письмо, что Комитет утверждает его помощников, ну и ещё ответы на вопросы каких-то учёных. Я не понял кого точно.

– Ответы, ответы, – проговорил Молчанов. – Действительно, вроде ничего интересного. Но то, что Лаптева отправила вас за ними – вот это кое–что да значит.

– Что значит?

– Правительство активно собирает информацию об Эдеме.

– Эдеме?

– Я могу тебе рассказать, но не всё. Надеюсь, ты понимаешь, – Молчанов выжидающе уставился на Антона. Тот кивнул. – Хорошо. Катастрофа эта была предсказана ещё давно и правительства многих стран стали готовиться к ней заранее. Также образовалась группа самых выдающихся учёных. Они предложили правительствам свои знания, а те, в свою очередь, ресурсы. Но оказалось, что у них были разные цели. Правительства хотели, да и сейчас хотят, удержать власть, учёные, наоборот, хотят построить новое общество, основанное на разуме, чем многие политики не блещут, – добавил Молчанов. – Так вот, учёные воспользовались это ситуацией и, когда Эдем и комплексы были построены, они разорвали все связи с правительствами. Правительства, естественно, не простили такую выходку. Началась война… – Молчанов замолчал и посмотрел в окно.

– Неужели правительства не могут уничтожить кучку учёных? – не понял Антон.

На лице Молчанова пробежала улыбка:

– Не всё так просто. Никто не знает, где расположен Эдем. Технологии учёных куда более продвинутые и, что самое главное, они сплочены. А правительства сами по себе болтаются. Даже успевают перевороты совершать. Вон, в Китае, как было. Старый президент или кто там у них скрылся в Лхасе – убежище своём, и думает: вот сейчас пережду всю эту заваруху и снова выползу назад. Но не тут-то было. Его подсидел молодой политик, как его там, Джи… Джоу, не важно, в общем. Правительства слабы, чиновники не смогли отучиться от своих привычек, вот и погибнут, а Эдем будет жить.

– Так ты за Эдем? – улыбнулся Синявский.

– Конечно, – ответил Молчанов. – Это новый мир, без тупости, убийств, насилия и формализма. Это новая эра человечества!

Синявский задумался: спокойствие и мир – это, конечно, хорошо, но всё же похоже на сказку: тайный город, развитые технологии, стремление к единому миру…

– Я знаю, – прервал раздумья Молчанов, – сначала это покажется странным, но так оно и есть. Да и спаслись мы все только благодаря комплексу Эдема, не забывай.

Синявский молчал. Молчанов продолжил:

– Так вот, что-то мы ушли от темы. Лаптева эта на правительство и работает. Родители у неё были крупными, но не широко известными чиновниками. Не знаю, как Комитет проглядел это, может фамилия у них другая? Чёрт знает.

– Мне она показалась нормальной, только бесилась иногда, но и не без причины, – Антон вспомнил, как попался на воровстве со склада.

– Со всеми она сначала добренькая: улыбается мило, держит под локоток, не говорит, а заливается соловьём. Вон, даже Володьке глазки строила.

– Да не было такого, Максимка, – прогундосил Вольф.

– Было, было. Так вот, потом вся эта сказка меняется, не резко, нет, постепенно. Она попросит тебя что-нибудь сделать для неё, ты, естественно, соглашаешься. Как можно отказать ей? Потом начинаешь понимать, что она становится всё влиятельнее, а затем… – Молчанов замолк, в его глазах запылали огоньки, – затем ты ей становишься не нужен, и она выбрасывает тебя.

Синявский слушал и пытался сопоставить слова Молчанова и своё общение с Лаптевой. «Она, действительно, была приятной женщиной, ну попросила съездить в Москву, так я и не против был, просила, чтобы мы не воровали, так это и так понятно. Но, генерал… Она сама признала, что он ей нужен был только для защиты от Молчанова…»

Пока Антон думал, на улице стало светать. Сонное зимнее солнце лениво карабкалось на небо. Молчанов уснул. Вольф остановил машину и повернулся к Антону:

– Теперь ты, давай, – постучал он широкой ладонью по рулю.

– Я? Я тоже держусь из последних сил, – проговорил Синявский.

– Ну, так чего ты не спал ночью? – прогундосил Вольф. – С Максом всё трындели, а я вон вези вас.

Антон лениво вышел из машины, сел за руль и спросил:

– Куда едем?

– Прямо, – пробормотал Вольф и тут же захрапел, обняв мешок с картошкой.

Лейтенант с силой раскрыл глаза пошире и нажал на газ.

Белое снежное море становилось всё ярче, свет резал глаза. Лишь небольшие чёрные точки гниющих домов пятнели на белом покрывале зимы. Через полчаса Антон заметил, как замигали аварийные сигналы у машины сзади – это Женя просил остановиться.

– Что случилось? – спросил Антон.

– Не могу больше, – сказал парень. – Ещё чуть–чуть и точно в кювет съеду.

– Да… – протянул Антон. – Надо встать где-нибудь и нормально отоспаться.

– Что там у вас? Почему стоим? – послышался ворчливый голос из первой машины. В окно высунулась голова Молчанова. Он щурился от яркого света и пытался разглядеть, что там замышляли эти двое.

– Остановиться надо, – крикнул ему Синявский.

Молчанов глубоко вздохнул и ответил:

– Давайте тогда в ближайшем посёлке, вон там какой-то вроде.

Женя и Антон пригляделись и увидели в полукилометре небольшую деревеньку.

– Ладно, поехали, – сказал лейтенант.

В деревне всё было серо и уныло: несколько чернеющих от сырости домов склонились над засыпанной снегом дорогой, брошенный автомобиль со спущенными шинами стоял посреди посёлка. Алёна, Вольф и Снежа проснулись. От недосыпа болела и кружилась голова, горло пересохло, ноги стали ватными.

– Где мы? – спросила Снежа.

– Деревня какая-то, – глубоко зевнув, сказал Женя. – Отдохнуть надо, всю ночь ехали.

Снежа и Алёна вышли из машины, потянулись и стали осматриваться. За ними выскочила Дымка, она покружилась вокруг автомобилей и, почуяв что-то, убежала вперёд. Вольф неуклюже вышел из машины и похрустел по снегу к Алёне и Снеже.

– Выспались? – спросил он и глубоко зевнул.

– Вроде, да, – сказала Алёна. Снежа только исподлобья посмотрела на бугая и ничего не ответила.

– Вы с нами, дядя Рома? – спросила Алёна.

Старик махнул рукой, указал на больную ногу и сказал, что ему лучше остаться в машине.

– Ну, тогда идём, – пробасил Вольф, – поищем чего-нибудь полезного.

Снежа взяла Алёну за руку. Путники двинулись вглубь посёлка. Через минуту раздался протяжный вой и надрывистый мужской голос. Вольф достал пистолет и побежал на звук. Алёна и Снежа бросились следом.

У небольшого двухэтажного домика стоял худой мужичок в халате и наскоро надетых сапогах и с улыбкой подзывал Дымку. Та стояла, наклонившись на передние лапы, и выла на незнакомца.

– Эй, стоять! – крикнул ему Вольф.

– Ой, что? – мужичок замотал головой по сторонам. Он заметил Вольфа, и улыбка на его лице сделалась ещё шире. – Неужели гости? – мужичок всплеснул руками, Вольф на секунду завис и спрятал пистолет за спину. – Небось, устали с дороги, голодные? – причитал незнакомец. – Ну, чего стоите, давайте в дом, я вам покушать сделаю!

Вольф и Алёна переглянулись. Странным был этот мужичок, но оружия у него не было, да и на людей он вроде не кидается, так нервный чутка.

– Слушай, отец, мы, наверное, пойдём, – пробасил Вольф.

– Нет, нет, нет, – протараторил старичок, подбежал к Вольфу и, взяв его под локоть, потянул в дом. Вольф оглянулся на Алёну и Снежу, те стояли и смотрели, как этот хилый мужичок с такой лёгкостью тянул здоровенного Вольфа.

Глава 2. Греча

Внутри дом старика был на удивление чист. Ему удавалось поддерживать порядок даже в такое время. Из комнат не несло затхлостью, как в прочих домах, по стенам не росла плесень, да и от одежды этого мужичка веяло лёгкой зимней свежестью, а не потным смрадом. Старичок посуетился немного, покрутился вокруг стола, расставил тарелки из сервиза на белоснежную скатерть и позвал гостей к столу.

– Ну же, чего стоите? В ногах правды нет. Садитесь, – сказал он и убежал куда-то.

Вольф и Алёна вновь переглянулись и медленно опустились на мягкие стулья. Вольф держался за пистолет. Дымка разлеглась у двери, высунула язык и смотрела на хозяйку. Снежа села рядом с Алёной и вцепилась ручками в стул.

С кухни потянул запах жжёной гречки. Старичок вернулся, в руках он держал две банки с маринованными огурцами.

– Ой, греча! – встрепенулся он, поставил банки на стол и побежал на кухню. – Вот незадача, – послышалось с кухни. Затем раздалось бряканье железной ложки по кастрюле, и хозяин дома вернулся к гостям с большой миской дымящейся каши.

– Вот раньше было, шматок маслица бросишь, сливочного, в гречу и объедение. Сейчас его нет, давно кончилось, – мужичок поставил миску и посмотрел на гостей. – Ну же, накладывайте, что сидите как на именинах? – он взял ложку и сам наложил добрую порцию гречки Вольфу. – Ты большой, тебе много надо, – заметил он. – Теперь вам, юная леди, держите, – он протянул тарелку Снеже. – И вам дорогая, – мужичок посмотрел на Алёну и улыбнулся. Затем взял ещё одну тарелку, зачерпнул пару раз и поставил к пустому стулу: – Ну и тебе, дорогая.

Вольф сжал пистолет, Снежа сильнее вцепилась в стул, а Алёна взяла вилку и прикинула, как лучше ею тыкнуть в глаз.

– Дорогая? – осторожно переспросила девушка.

– Оленька, жена моя. Она сейчас придёт. Всё время куда-то пропадает, – продолжал улыбаться старичок. – А, вот и она, – он уставился на пустой дверной проём. – Оля, куда ты всё время пропадаешь? Смотри у нас гости, – он отодвинул стул перед своей воображаемой женой, затем она, видимо, села, и он пододвинул стул к столу. Незнакомец сел рядом. – Ну, за встречу! – сказал он и принялся есть. Вольф и Алёна переглянулись и медленно погрузили ложки в кашу, убедившись теперь, что она не отравлена. Гречка оказалась очень вкусной. Вольф слопал всю тарелку, Алёна съела пару ложек и остановилась, Снежа просто поковыряла ложкой и не стала есть.

– Город то, опустел, все куда-то уехали, – старик доел кашу, и его вновь потянуло на разговор. – Говорили же по телевизору – убыль населения, вот и остались мы с Олечкой одни. Правда, цветочки то наши все засохли, – он подбежал к подоконнику и принёс горшок с засохшей геранью. – Не знаю, что такое? Наверное, экологическая обстановка плохая. А тут ещё завод нам хотели строить…

Прошло около часа, пока мужичок не остановил свой словестный пулемёт. Потихоньку Алёна его заговорила и медленно, улыбаясь и кланяясь, гости покинули дом.

– Я вам ещё это, гречки в дорогу дам! – крикнул старик, убежал в подвал и принёс оттуда две большие пачки гречки. – Держите, в дорогу.

Вольф и Алёна поблагодарили мужичка и быстрым шагом поспешили к автомобилям.

– Что это с ним? – пробубнил Вольф.

– Одиночество, – со вздохом ответила Алёна. – Такое бывает. Сначала тебе тоскливо, потом хочется покончить со всем, человек забывает себя, и, наконец… появляются галлюцинации.

Вольф внимательно слушал Алёну и представлял, как этот мужичок остался один, потом грустил и, в конце концов, увидел жену.

– Ты много знаешь об этом, – заметил Вольф.

– Да, – вздохнула Алёна.

У машин наворачивал круги Максим Молчанов, Женя и Антон мотали головами из стороны в сторону. Молчанов увидел Вольфа и развёл руки:

– Какого хрена? Где вы были?

– Всё хорошо, Макс, – Вольф протянул брату две пачки гречки. Тот покосился на них, посмотрел в лицо Вольфа и тихо произнёс:

– Откуда?

– Там мужичок один живёт, повёрнутый. Мы у него погостили немного, он нам и дал, – улыбнулся Вольф.

– Какой мужичок? Какое погостили? – на этот раз подскочил Женя. – Вы зачем вообще к незнакомцу попёрлись?

– Не волнуйся, Женя… – хотел было начать Вольф.

– Не волнуйся? А если бы он там вас убил? А? – парень впился взглядом в Снежу, от чего та начала плакать.

Наступило долгое молчание, которое прервал Антон:

– Ладно, давайте по машинам, дальше поедем.

Глава 3. Чудесное исцеление

Машины выехали на шоссе, и качка прекратилась. За окном был всё тот же унылый пейзаж. Женя не унимался. Он продолжал отчитывать сестру и Алёну, за то, что они отправились в дом к незнакомцу. На оправдания Алёны, что с ними был Вольф, Женя отвечал, что тот вообще бандит. В первой машине ворчал уже Молчанов. Вольф сидел, опустив голову, и изредка поглядывал на брата.

– Ладно, эти две свистушки, но ты здоровенный лоб… – продолжал Молчанов. – Гречка! Гречка, блин! А то, что вас из-за этой гречки бы пристрелили, ты не подумал?

– Ну, Максимка, я понял, извини, – протянул Вольф.

– Толку то от твоего извини? – проворчал Молчанов и посмотрел на Синявского, который был на удивление спокоен. – А ты чего молчишь?

– Я? – не понял Антон. – Чего тут говорить?

– Ах, ладно, проехали, – Молчанов махнул рукой и замолк.

Синявский слушал разговор братьев, и внутри него разливалось тепло. Он понял, что эти двое не были опасны. Но для подкрепления своих мыслей, Антон всё же спросил у Молчанова про лагерь бандитов.

– Бандиты? – Молчанов видимо уже успел забыть о них. – Те ещё подонки. Но выбирать было не из кого. Только они в Ясногорске и остались. И, чтобы хоть как-то продержаться до поставки топлива, пришлось грабить поезда эти чёртовы.

– Ты знал о поставке?

– Конечно. Когда мы закончили строить Комплекс, поставка топлива была 10 октября. Нам сказали, что будут поставлять каждый квартал. Вот я и смекнул, если свистнуть бензовоз, то Лаптева задёргается.

– А Колобков зачем нужен был?

– Чтобы призывников этих на нашу сторону перевести. Не с урками же жить.

Синявскому было приятно слышать, что Молчановы не были бандитами, но в то же время он понял, что Молчанов, как и Лаптева, готов использовать людей, пусть и самых отмороженных, в своих целях.

День тянулся очень долго. Дорога вела путников всё ближе к Волге. На горизонте, где небо уже начинало чернеть, показались частные домики, их становилось всё больше. Потянулись линии электропередач, из земли выросли заводские трубы. Путники приближались к Саранску.

Синявский, разморённый долгой дорогой, сонно смотрел вперёд. Вдруг его глаза округлились, и он сбавил ход. По обочине хромала женщина, одетая в длинную чёрную рясу, поверх которой была накинута лёгкая чёрная куртка. Антон зажмурился (вдруг показалось) и снова открыл глаза. Женщина не исчезла. Она остановилась и оглянулась на подъезжающие автомобили. Синявский затормозил, за ним остановился и Женя.

Женщина оказалась молодой монахиней. Она сказала, что ушла далеко от города, где расположен её монастырь, по пути назад подвернула ногу и теперь надеется добраться домой до темноты. Незнакомка дрожала от холода, её полные слёз глаза блестели в свете фар.

– Мы можем подвести вас, – предложил Антон.

– Спасибо, добрый человек, – прошептала дрожащим голосом монахиня и села на заднее сиденье к Вольфу. Молчанов покосился на попутчицу, и автомобиль поехал дальше.

– Где находится ваш монастырь? – спросил Синявский.

– На окраине города, я покажу, спасибо.

Солнце окончательно скрылось. Город утонул во мраке, и только вдали горел слабый огонёк. Он то и дело мигал, скрываясь за домами и трубами. Монахиня сказала, что надо свернуть с окружной дороги. Молчанов время от времени поглядывал на незнакомку и заметил, что та как-то странно пялится на мешок с картошкой.

– А вы куда едете? – поинтересовалась женщина.

– Хотим найти место для жизни, – выпалил Молчанов, видя, что Антон уже хотел сообщить незнакомке цель их путешествия.

– Да… – протянула монахиня. – Сейчас все ищут спасения, кто тела, кто души.

Через пять минут огонёк вдалеке превратился в линию ярких ламп, подвешенных на металлической стене.

– Вот и приехали, – сказала она.

Ворота со скрежетом открылись, и из них, не спеша, вышли три монахини. Посередине стояла пожилая женщина, её лицо было каменным, в глазах играли странные огоньки, совсем как у торговца на рынке, когда тому удалось облапошить доверчивого покупателя. Две другие монахини были молодые, стояли смирно и грозно взирали на путников.

– Сестра Наталия, где же ты была? Мы тебя всю обыскались, – молвила пожилая монахиня.

– Матушка Варвара, я заблудилась по дороге, и эти добрые люди помогли мне добраться назад, – пролепетала попутчица.

– Сестра Наталия, я же говорила, что послушницам не следует удаляться от обители.

– Просите, матушка.

– Ну ничего, ступай.

Молодая монахиня, уже не хромая, скрылась за воротами. Синявский проводил её взглядом.

Старая монахиня была настоятельницей, поскольку все её называли матушкой. Она предложила провести ночь в их скромной обители. Антон обернулся на друзей, желая узнать их мнение. Молчанов сразу замотал головой, Вольф улыбнулся, но после того как брат его слегка пихнул в бок, сразу насупился и тоже замотал головой. Женя пожал плечами и пошёл вперёд, за ним пошагали Алёна, Снежа и дядя Рома.

– Вот и замечательно, – сказала настоятельница и повела путников внутрь.

К машинам подбежали мужчины в джинсах и сели за руль. Путники забегали глазами и, хотели было броситься назад, но настоятельница развеяла опасения:

– Не волнуйтесь. Они отгонят ваши автомобили на стоянку.

Территория монастыря была окружена девятиэтажными домами, пролёты между ними были закрыты металлической стеной из разобранных гаражей. Посреди бывшего двора стояли два высоких дома с огромными чёрными крестами на фасадах. Настоятельница сказала, что в них находятся кельи монахов. Немного пройдя вглубь, путники увидели двухэтажное здание, внешне напоминающее замок: покатые красные крыши, круглые башенки, но стоявший рядом детский городок, выдавал в нём бывший детский сад.

– Зачем мы сюда пришли? – шепнул Молчанов Антону.

– Нам нужен отдых. И монахини радушно нас приняли, – спокойно ответил Синявский.

Перед входом в центр монастыря настоятельница остановилась, повернулась к путникам и сказала, что в дом господень с оружием нельзя.

– Я не отдам свой пистолет, – начал было возмущаться Молчанов, но все путники уже сложили своё оружие в небольшой пластиковый контейнер.

– Бл… – бросил Молчанов и, нехотя, поместил пистолет в ящик.

Внутри здания атмосфера была ещё более таинственной и необычной. Вместо электрических светильников горели свечи, коридоры наполнял густой запах ладона. Путники прошли к залу. В тяжёлом полумраке, они протиснулись мимо кресел и сели поближе к выходу. На сцене высился большой деревянный крест, перед ним стояла кафедра. Монахи стекались внутрь и молча занимали положенные им места.

– А ты заметил, монашка то не хромала, – не унимался Молчанов. – Неужели чудо?

– Да что с тобой? – одёрнул его Синявский.

– Секта это я тебе говорю. Секта, – приговаривал Молчанов. – Кресты не православные – нет доски сверху и ещё косой снизу, все сидят, как католики, икон нет. Да и где ты видел, чтоб в одном монастыре жили и мужчины и женщины?

Вольф разрывался: ему были интересны монахи, этот зал и мерцание свечей, но также он внимательно слушал брата, который редко ошибался в своих догадках. Синявский ещё раз пробежал глазами по монахам, по кресту и залу, что-то начало коробить и его. Но в этот миг в зал вошла процессия, возглавляемая настоятельницей. Монахиня и двое монахов за ней, бренча колокольчиками, прошли через заполненные ряды и остановились на сцене.

Настоятельница уверенно встала за кафедру, окинула суровым взглядом слушателей и начала проповедь.

– Братья и сестры во христе. В это тяжёлое время, когда мы прогневили господа делами и поступками нашими грешными, нам нужно искупить свои злодеяния и посрамления и вновь показать нашему господу, что мы, рабы его, осознали всю тяжесть жизни без его грозных, но праведных очей. Всадники из Откровения Иоанна пришли на землю, взяли с неё мир, принесли голод, смерть и разрушения! Это кара божия за грехи наши, ибо сказано, что снимет господь наш печати с книги жизни и будут казни на головы наши изливаться из труб ангелов небесных!

В это время Максим Молчанов шепнул брату, что в Библии не так всё было, но Вольф не обратил на него никакого внимания, его глаза продолжали неотрывно смотреть на настоятельницу.

Монахиня продолжала:

– И тогда кары небесные исправят человечество! В труде, в молитве, в страданиях и в послушании мы выстоим и докажем богу нашему всемогущему, что сможем вновь вернуться в лоно церквии его… «И упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод. Имя сей звезде Полынь; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки…»[1 — Откр: 8:10 – 11].

Настоятельница завершила пламенную речь традиционным:

– Во имя отца, сына и святаго духа. Аминь.

После проповеди монахи подходили к настоятельнице и принимали от неё небольшие квадратики картофельного хлеба, целовали руку и уходили. Путники ещё сидели на местах, когда настоятельница позвала их принять «тело господне». Снежа первая взяла кусочек хлеба и поблагодарила. Затем Женя и Алёна, Антон и дядя Рома, руки никто не целовал и все ограничились «спасибом». Молчанов, нехотя, взял хлеб, покрутил его в руках и буркнул:

– Спасибо.

Подошла монахиня и предложила проводить гостей в кельи. Это были небольшие пропахшие ладаном комнатки в доме с крестом. Путники разложили вещи и стали готовиться ко сну. В дальней комнате было слышно, как Молчанов спорил с братом:

– Блин, Володя, ты как маленький, не видишь, они мозги людям дурят?

– Максимка, вечно ты подозреваешь всех. Они же обычные монашки. Ну, подумаешь, изменили немного слова, красиво же получилось. Завтра всё равно уедем, сегодня можно и отдохнуть, – сказал Вольф.

Антон на возражения Молчанова отметил, что всё понимает, проповеди в основном для тех, кому нужно утешение, и многое сказанное настоятельницей лишь красивая сказка. На этом спор и закончился. Молчанов, ворча, ушёл спать.

Утро подобралось быстро. Предыдущие владельцы оставили после себя мягкие постели, и путники впервые за долгое время смогли хорошенько выспаться. Молчанов, который пытался раньше всех сбежать из монастыря, встал самым последним, когда все вещи уже были собраны.

– Вставай, Максимка, нам пора, – пробасил Вольф.

– Уже? – протянул Молчанов, затем выглянул в окно и понял, что залежался.

Путники взяли вещи и спустились вниз по изрисованной крестами лестнице к подъезду дома. Вдруг они замерли, руки их опустились, а глаза полезли из орбит.

– Ну вот, пожалуйста! – хихикнул Молчанов.

Машин на стоянке не было.

Глава 4. Рыбак рыбака видит издалека

Путники мотали головами по сторонам, но машин нигде не было. К ним подошла настоятельница, её сопровождали одна из послушниц и пара охранников.

– Мать, – обратился к настоятельнице Молчанов, – а где машины?

– Мы их взяли себе, как пожертвование монастырю, – спокойно сказала монахиня и посмотрела на путников.

Вдруг Молчанов рассмеялся, махнул рукой, мол, сами давайте с ней разбирайтесь, я же говорил. Тогда Антон вежливо сказал:

– Мы без них не сможем уехать из монастыря, путь не близкий.

– Вы уже собрались ехать? – с показным удивлением, спросила настоятельница. – А как же поработать на монастырь?

У путников отвалились челюсти: какая работа? Она же знала, что они только на одну ночь заехали. Монахиня поспешила объяснить:

– Конечно, вы сказали, что побудете здесь только одну ночь, но… – она выдержала паузу, как это обычно бывает после слова «но», – но вы ели монастырский хлеб и спали на монастырских кроватях, и было бы справедливо помочь монастырю в ответ, – улыбнулась она.

Услышав это, Молчанов закатился таким смехом, что казалось, ему стало плохо. И только тогда путники поняли, что рыбак рыбака видит издалека. Хотя Молчанов и говорил о каких-то несоответствиях религии и так далее, но он нутром чуял, что настоятельница училась по тому же учебнику, что и он сам: еда – долг – работа – вот формула власти в новом мире. Молчанова немного отпустило, и он сказал:

– Ах, мадам, если бы вы были на сто лет моложе, я бы женился на вас.

Монахи покосились на этого странного человека. Настоятельница тоже стояла и не понимала, почему она вдруг стала объектом восхищения, когда в подобных случаях идут в ход увёртки, матершина, а иногда и кулаки.

– Не поняла вас, молодой человек, – проговорила она и захлопала глазами.

Ещё пару раз хихикнув, Молчанов подошёл к ней. Охранники тут же потянулись к дубинкам и сделали шаг вперёд. Но настоятельница жестом остановила их.

– Вы не уделите мне время? Нам надо поговорить, – наигранно вежливо спросил Молчанов.

Настоятельница покосилась на послушницу, затем взглянула на этого ненормального человека и кивнула.

Молчанов отвёл её в сторону. Улыбка с его лица мгновенно исчезла, и он твёрдо спросил:

– Что вы хотите?

– В смысле? – завздыхала настоятельница, такой опыт был у неё впервые. – Я же сказала, помочь монас…

– Да, да, – перебил Молчанов. – Действительно, что вы хотите?

Настоятельница замялась, видя, что молодой человек понимает, что к чему, и её манипуляции с ним не проходят. Монахиня вздохнула и тихо произнесла:

– Мне нужны ресурсы и люди, – затем она оглянулась, не подслушивает ли кто, и добавила: – Без них монастырь не простоит до лета.

– Вот так бы сразу, – сказал Молчанов. – Ладно, ты нас провела, признаю, но нам позарез надо ехать. Давай мы тебе окажем услугу, а ты вернёшь автомобили?

– Хорошо… – прищурилась настоятельница. – Вижу, ты человек смышлёный. Короче, мне нужна информация, как выращивать еду, чтобы не гибла. А также… семена.

– Будут тебе сведения, но семена ищи сама, – торговался Молчанов.

– Эээ… нет, – настоятельница сверкнула беззубой улыбкой, – ты не в том положении, чтобы торговаться со мной. Семена и сведения. Всё, – твёрдо сказала она.

– Ладно… – буркнул Молчанов. – Но до семян на своих двоих не добраться, нужен транспорт.

– Ишь чего удумал? Я тебе машину, а ты свинтишь отсель.

– С ней быстрее будет, – настаивал Молчанов.

Старуха ещё немного пожалась и махнула рукой:

– Ладно, чёрт с тобой. Возьмёшь одну машину, но и поедешь один, друзья твои здесь пока побудут, под моим присмотром, – на последнем слове она вновь растеклась в беззубой улыбке.

– Справедливо, – сказал Молчанов, и они вернулись к путникам, которые неотрывно следили за их дёрганьями в стороне. Настоятельница кратко разъяснила суть соглашения и поручила послушнице показать путникам их место работы. Охраннику она приказала пригнать одну из машин.

Молчанов уехал. Снежу и Алёну отправили на склад перебирать овощи. Небольшое подвальное помещение, освещаемое лишь светом из окна, пропахло сыростью. Вокруг большой кучи овощей сидели ещё две женщины в чёрных рясах. Они молча осматривали картошку: хорошую клали в один контейнер, плохую – отбрасывали в сторону. За ними присматривала старая монахиня, она сидела на стуле у двери и следила за руками работниц: вдруг они ненароком юркнут в карман или куда ещё.

Во время работы Алёна спрашивала Снежу о Жене и жизни до Катастрофы, говорила о себе, девочка охотно отвечала на вопросы. Они иногда хихикали, но под косые взгляды монахинь тут же прекращали смеяться.

Антон, Женя, Вольф и дядя Рома ремонтировали стену монастыря. Говорят, она упала неделю назад во время урагана. Дядя Рома не мог долго стоять, потому командовал строительством сидя на табурете.

– Вот же попали, – проворчал Женя, оглядываясь на проходящих мимо монахинь. – А ведь Молчанов предупреждал.

– Да, Максимка умный, – пробасил Вольф.

– А тебе, наверное, сила досталась? – пошутил Женя.

– Ага, – не поняв шутки, улыбнулся Вольф,

– Левее надо, – послышался голос дяди Ромы. Антон и Женя поднатужились и поправили металлический лист.

– Надеюсь, твой брат скоро вернётся, – сказал Женя, поднимая второй лист металла, – а то надоело уже монастырь для монашек строить. Да и вообще, зачем сейчас нужны монастыри?

– Люди ищут утешения вот и идут в них, – сказал Синявский.

– По-моему, они просто пытаются убежать от реальности, – заявил парень.

Молчанов колесил по пустому городу в поисках семян. Магазины были вычищены уже давно. Выходя из десятого магазина, Максим остановился у входа, посмотрел на мутные стёкла универмага и заорал. Нервы его сдали, он сел на капот машины опустил голову на руки и закрыл глаза.

– Всё в порядке, не нервничай, – успокаивал он себя. – Терпение, терпение… Точно! Терпение, – воскликнул он и вскочил с капота. – Как я мог забыть?! А ещё в Эдем хочу попасть! Ну дурак… – протянул он, запрыгнул в машину и поехал дальше.

– Терпение, да, но сначала понимание. Где семена обычно хранятся, если не в магазинах? У дачников и на овощных базах, – отвечал на свои же вопросы Молчанов. – Частный сектор большой, да и соваться туда опасно, тогда остаётся овощная база. Где они расположены? Правильно на выездах из города.

Молчанов выехал на окружную дорогу, и сбавил ход, пытаясь обнаружить среди одинаковых бетонных коробок овощную базу.

– Нет, не она, тоже нет… – приговаривал он вслух. – Так, а это… Да, наверное, она, – Молчанов улыбнулся и заехал на территорию небольшого кирпичного здания. В просторном складском помещении двери и стёкла давно были выбиты, внутри лежали опрокинутые полки, лотки с землёй, коробки и целлофановые пакеты. Посмотрев по сторонам и порывшись в грудах мусора, Молчанов нашёл лишь сгнивший обгрызанный помидор, посмотрел на него, вздохнул и швырнул в стену. Затем он сел на деревянный ящик и уставился в пол.

Вдруг за спиной послышались тихие шаги, звук становился всё громче. Сердце Молчанова заколотило, он замер, затем резко вскочил, обернулся и, хотел было вытащить из кобуры пистолет, но она оказалось пустой – пистолет остался в монастыре. Молчанов стоял и смотрел выпученными глазами на незваных гостей: двое мужчин в бежевых костюмах не спеша шагали к нему.

– Бандиты? – подумал Максим и судорожно стал искать, чем защититься.

– Максим Молчанов? – громко произнёс один из незнакомцев. Молчанов не понял: ему послышалось или бандит назвал его по имени? Мужчины остановились в паре метров от Молчанова и пробежали по нему взглядом.

– Кто вы? – прошептал Максим.

– Агенты Эдема, – сказал второй незнакомец.

– Эдема? – Молчанов почувствовал, как внутри разгорается пламя надежды. «Агенты Эдема пришли к нему? Не может быть? Терпение – вот оно что! Точно, Чижов говорил, что мир постоянно меняется, остаётся только ждать подходящего момента и действовать. Действие – третья добродетель. Вот оно, пазл сошёлся» – думал Максим.

Агенты переглянулись и уставились на зависшего Молчанова.

– Кх–кх, – как бы поперхнулся один из них. Молчанов очнулся. – Скажем прямо, времени у нас нет. Эдем интересуют обстоятельства гибели комплекса № 236 и ваши дальнейшие действия.

Молчанов собрался с мыслями и рассказал, что случилось.

– Понятно, – проговорил один из агентов.

– Вы можете мне помочь с одним делом? – осторожно спросил Молчанов.

– Каким ещё делом?

– Мы застряли в монастыре неподалёку отсюда. И чтобы выбраться оттуда, нужен набор семян.

– Семян? – переспросил агент.

– Да, – кивнул Молчанов. – Помидоры, огурцы и прочие.

– Хорошо. Когда?

– Сегодня.

Агент вздохнул и кивнул:

– Хорошо, ждите. Потребуется время, чтобы достать их. Вечером вернёмся.

– А можно ещё спросить? – вклинился Молчанов.

– О чём?

– Как попасть в Эдем?

Агенты усмехнулись:

– Вроде помощник самого Чижова, а не знаешь. В Эдем кого попало не пускают, даже помощников. Только учёные, агенты и приглашённые специалисты.

– Вы можете тогда попросить, чтобы мне предоставили доступ?

– Мы передадим старшему агенту вашу просьбу. А пока ждите нашего возвращения.

Агенты уехали, Молчанов остался на складе. Он наворачивал круги, пинал пустые коробки и представлял, как приезжает в Эдем, все его встречают как героя, который выполнил опасное задание. Какое? Ну, найдётся какое-нибудь…

Максим вернулся в монастырь глубоким вечером, почти ночью. Его встретила настоятельница и тут же уставилась сумку, висевшую на его плече.

– Достал? – тихо спросила она. Молчанов кивнул. Настоятельница повела его к себе в кабинет.

Кабинет настоятельницы раньше был кабинетом директора садика. Всё в нём осталось по-прежнему сдержанно–роскошным: мебель, стены и окна, только над столом монахини весело деревянное распятие, а не портрет президента.

Молчанов вытащил из сумки коробку средних размеров и открыл её.

– Здесь морковь, помидоры, огурцы, редис и другие, – перелистывая пакеты, диктовал Молчанов.

Настоятельница протянула руки:

– Давай сюда.

Молчанов пододвинул коробку ближе к себе и сказал:

– Нет, сначала внедорожники.

– Ах ты жучара, – встрепенулась монахиня, её сияющее лицо вновь окаменело. – Ладно, одну машину. Вторую, когда информацию предоставишь. Или ты уже забыл про эту часть уговора?

– Всё я помню, – буркнул Максим.

Настоятельница и Молчанов вышли во двор. Она махнула рукой одному из охранников и сказала, чтобы тот пригнал внедорожник. Путники стояли в стороне и смотрели на этот спектакль двух торгашей. Послышался звук двигателя, охранник пригнал машину и остановил её на площадке у ворот.

– Ну вот, – сказала настоятельница, – теперь семена.

Молчанов протянул коробку. Подошла одна из монахинь и унесла её на склад.

– Теперь информация, – твёрдо заявила настоятельница.

– Внедорожник, – произнёс Молчанов.

– О, нет, хлопец, теперь ты вперёд!

Молчанов поёжился и всё же сообщил настоятельнице сведения о бактериях и необходимости кипячения воды.

– Да, это похоже на правду, – сказала настоятельница. – Нутром чуяла, что дело в воде, и ты подтвердил мои ожидания. Ладно, забирай свой драндулет, – она снова махнула рукой и из подвала дома выползла вторая машина.

– Не хотите остаться, помочь нам в построении нового мира? – спросила настоятельница и улыбнулась.

– Спасибо, матушка, но мы на другой стройке века заняты, – ответил Молчанов и пошагал к друзьям, которые уже грузили вещи в машины.

– Э… а где мешок картошки и запчасти для машин? – крикнул Молчанов настоятельнице.

– О мешке и запчастях мы не договаривались! – прокричала в ответ монахиня.

Молчанов еле сдержал себя, но натянул улыбку и сказал:

– Всего доброго мать, не провожай.

Путники залезли в машины и скрылись в лабиринте городских улиц.

Глава 5. Симбирск

Молчанов ворчал всю дорогу, временами прерываясь на долгие раздумья. Постепенно стало теплее, снег обрывками лежал на серых полях. Впереди показался Ульяновск. И вновь потянулась промзона, брошенные машины затрудняли движение. Внедорожники петляли, иногда приходилось выезжать на трамвайные пути, благо они были на уровне дороги.

Проехали небольшую речку в центре города.

– Это Волга? – спросила Снежа.

– Нет. Волга гораздо шире, а это так – ручей какой-то, – ответил Женя.

Центр города был серым и заброшенным. Справа показалась синяя гладь. Солнце освещало скованную льдом Волгу. В этом месте она была так широка, что казалось, не река это вовсе, а море. Снежа, да и все путники не отрывали взглядов от окон. Дорога, петляя, пошла вниз, слева рос чёрный покрытый снежными пятнами холм. Внизу, где начинался мост через Волгу, ютился небольшой посёлок, окружённый бетонной стеной. Машины остановились на подступах к мосту, дорогу преградил шлагбаум. Из будки вышел часовой с ружьём – усатый мужик лет шестидесяти в ушанке и наспех надетой курткой.

– Стоять мо?лодцы, – крикнул он, – Куда едите?

Антон опустил стекло и сказал, что им надо попасть на другую сторону.

– Туда нельзя, военные не пропустят, – ухмыльнулся мужичок.

– Уже военные? – высунулся в окно Молчанов.

– Да, правительственная земля начинается. Окапались там и никого не пускают. Стреляют сразу, без предупреждения. Сейчас они очень нервные. Майор говорил, что у них кто-то бензовоз свистнул под Тулой.

Молчанов как бы невзначай отвернулся, а Вольф улыбнулся.

– А это что за городок? – Синявский кивнул в сторону посёлка.

– Это наш дорогой Симбирск. Хороший городок, место спокойное, – размеренно ответил постовой, затем нахмурился и сказал: – Но если вы что учудить вздумаете, я вам… – он потряс винтовкой.

– Нет, не бойтесь, мы мирные люди, – ответил Синявский.

– А как нам майора найти? – спросил Молчанов.

– Майора? Спросите у Лёши Осечкина, он кто-то вроде мэра у нас. Вон его дом, – постовой указал пальцем в сторону двухэтажного дома с покатой синей крышей. – Ну, будьте здоровы, – сказал мужичок и пошагал к себе в будку.

Машины отъехали немного назад и съехали с насыпи вниз к посёлку.

В городке была лишь одна узкая улица. Справа вдоль неё тянулись маленькие коттеджи, слева – домов было больше, и стояли они плотнее. Посёлок сначала показался нежилым, но чистая дорога и ухоженные фасады домов, говорили, что он не только населён, но и активно развивается. Улица заканчивалась небольшой площадью. Справа начиналась набережная, и виднелись причалы для лодок, посередине располагалось большое здание с зелёной крышей, над входом висела вывеска «Метрополь». Слева стоял тот самый дом, о котором говорил постовой: небольшой с покатой синей крышей. Путники оставили машины на площади и пошли к зданию. Вдруг нос почуял странный запах… рыба? «Но откуда он мог исходить? Может, плесень или ещё что-то?» – подумал Молчанов. Путники постучали в дверь. Им открыл невысокий молодой человек лет тридцати в очках и красном джемпере поверх белой рубашки с галстуком.

– Добрый день, – произнёс он и окинул взглядом незнакомцев.

– Здравствуйте, – сказал Антон. – Нам бы увидеть Алексея Осечкина.

– Это я, – сказал молодой человек. – Проходите, – он распахнул дверь, и путники оказались в просторной светлой гостиной. Стены дома были отделаны деревом, был даже камин, но он давно не использовался по назначению. Вдоль одной из стен протянулся деревянный стеллаж, где стройными рядами стояли книги по экономике, социологии и праву.

– Присаживайтесь, – Осечкин указал на один из тряпичных диванов, сам сел на другой и посмотрел на путников. – Я мэр этого города, но, думаю, Георгий Свиридович меня уже представил.

– Да, было дело, – ответил Синявский.

– Вы откуда приехали?

– Честно говоря, мы проделали долгий путь… Кстати, я Антон, это Максим, Воль… Владимир, Женя, Алёна, Снежана и дядя Рома.

– Приятно познакомиться, – ответил Осечкин и задержал взгляд на каждом из гостей.

– Интересный у вас посёлок, – продолжил Антон, – правда, людей почти нет.

– А, это… так все рыбачат, остались только Марта Дмитриевна – владелица гостиницы «Метрополь», пара мастеров, да и охранники.

«Так вот откуда этот запах!» – воскликнул про себя Молчанов.

– Простите, рыбачат? – переспросил Антон.

– Ну, да, – спокойно ответил Осечкин.

– У вас есть рыба? – подхватил Женя.

– Ах, – Осечкин зажмурился, – извините, совсем забыл. Вы же не с Волги, я понимаю? Для вас это, наверное, необычно. Рыба выжила, да. Она питается планктоном, этими маленькими существами, а они в свою очередь – мёртвыми организмами, которых сейчас навалом. Ну и дальше так по пищевой цепочке.

– А растения вы выращиваете? – спросил Антон.

– К сожалению, нет. Не успели посадить. Но нам иногда привозят овощи и фрукты из Астрахани и Волгограда.

– Там тоже есть поселения? – Молчанов пододвинулся чуть ближе к мэру.

– Да, их достаточно много по обоим берегам Волги. Есть маленькие посёлки на два дома, есть и большие поселения, вроде Астрахани, Ярославля ну и, конечно, Казани. Мы объединились в торговую конфедерацию, развиваем экономику, обмениваемся товарами и стараемся не просто выживать, но и жить, – улыбнулся Осечкин.

– Не просто выживать, но и жить – повторил чуть слышно Женя.

– Мы же хотели про майора спросить! – вдруг опомнился Синявский.

– Майора? Зачем он вам?

– Нам на другую сторону надо, а мост перекрыт.

– Сейчас туда никого не пускают, а майор исчез пару дней назад. Пошёл на задание и не вернулся. Вы, конечно, можете его подождать, но вряд ли дождётесь.

– А другие переправы на ту сторону есть? – спросил Молчанов.

– Поблизости нет. Был Президентский мост, так его президент и взорвал, как бы смешно это не звучало. Говорит, неудобно столько переправ охранять.

С улицы послышался гул. Осечкин прислушался и улыбнулся:

– Двенадцать часов. Обед. Если вы не против, мы могли бы продолжить нашу беседу на рыночной площади. Сейчас привезли свежую рыбу.

Путники закивали. Осечкин подошёл к шкафу, достал оттуда меховое пальто и стал спешно его надевать.

Посёлок оживился. Пустая площадь была полна народу. Рядом с гостиницей поставили торговые палатки. Толстые женщины в фартуках зазывали покупателей, к ним со всего городка стекались люди.

– Это наш рынок, – сказал Осечкин, подходя к торговым палаткам. – Елизавета Петровна, добрый день, – обратился он к пожилой торговке, одетой в синюю куртку и валенки.

– Ой! Добрый день, Алёша! – улыбнулась она. – Смотри, каких карасей муж наловил.

– Да, Яков Анатольевич сегодня очень постарался, – рассматривая улов, сказал Осечкин. – Кстати, познакомьтесь, у нас гости, – мэр представил путников.

– Я так рада, – залепетала торговка, – новые лица в нашем городе! Ну, не стесняйтесь, берите рыбку, – она протянула одного карася. Путники не могли оторвать глаз от карасей, картошка давно уже не лезла. – Всего пять рублей, но вам скидка – три рубля, – торговка растеклась в улыбке.

– Рублей? – переспросил Молчанов, затем усмехнулся: – Они ещё ходят?

– Да, это наша валюта, – спокойно ответил Осечкин, – но только металлические. Банкноты не принимаем.

– Вот уж никогда бы не подумал… – протянул Молчанов.

– Что рубль переживёт апокалипсис? – усмехнулся Осечкин. – Он не только пережил, но и стал очень востребованным.

– Как это?

– Как это? Да очень просто. Других денег не осталось, а монеты оказались как нельзя лучше для торговли.

– И им доверяют? Это же просто ничем не обеспеченные железки? – не унимался Молчанов.

– А чего им не доверять? – удивился Осечкин. – Деньги – это не просто бумажки и железки – это инструменты денежной системы. Чем она лучше и эффективней, тем ценней и её деньги. Я вообще никогда не понимал, почему экономисты всегда определяли ценность денег через их соотношение с другими товарами и никогда не рассматривали полезность самой денежной системы, в целом. Выдумали какое-то обеспечение и все в это поверили. Вот золото, например, как думаете где оно сейчас? Правильно, – ответил на свой же вопрос Осечкин, – захоронено где-то в подвалах бывшего Центрального банка и толку от него никакого, а рубли наши только растут в цене, – Осечкин уставился на Молчанова в предвкушении, что он понимает его.

– Это интересная теория, – заметил Молчанов.

Пока Осечкин и Молчанов обсуждали постапокалиптическую экономику, Антон и другие путники купили пару карасей, благо у Жени в куртке завалялась пара монет, и пошли искать место, где можно было их приготовить.

– А вы можете у Марты Дмитриевны приготовить, – подсказала им довольная торговка. – Она здесь, в Метрополе, – женщина указала большим пальцем на здание за спиной.

Путники зашли внутрь. Молчанов попрощался с Осечкиным и присоединился. На первом этаже было тёмное прохладное лобби. За стойкой стояла хозяйка – пожилая женщина в вычурной шляпке с пером и в кардигане, поверх которого была накинута шаль. Видимо, женщина натянула на себя всё парадное, что завалялось у неё на чердаке.

– Здравствуйте, проходите! – воскликнула она, увидев гостей. – Добро пожаловать в «Метрополь» – лучшую гостиницу на Волге!

– Нам бы комнаты снять. Три. На неопределённый срок, – сказал Антон.

– У меня как раз три свободные и остались, – улыбнулась она, прекрасно понимая, что у неё и так было только три комнаты и вот уже который месяц они стояли пустыми.

– Три комнаты… пятнадцать рублей за ночь, – сказала она и уставилась в онемевшие лица путников.

– Мы на секундочку, – наигранно улыбнулся Антон и отошёл переговорить с путниками. – Сколько у нас есть денег? – прошептал он, поглядывая на хозяйку гостиницы: женщина улыбалась и грела уши.

– Нет у нас денег, – шепнул в ответ Женя, – последние на карасей потратили.

– Так, что у нас тогда есть?

– Может машину, – предложил Вольф, – продадим?

– А на чём мы поедем? – заворчал Молчанов.

– Ничего, машин много, найдём какую-нибудь, – сказал Синявский.

– Ладно, – согласился Молчанов.

Антон снова подошёл к стойке.

– У нас денег нет, возьмёте внедорожник в счёт уплаты за месяц?

– Внедорожник? – сморщилась хозяйка. – Да ещё за месяц…

– Что ж, – вздохнул Антон и, хотел было уйти, как Марта Дмитриевна в последний момент ухватила его за руку и согласилась.

– Пригоните его на стоянку за гостиницей. Ваши номера один, два и три, – твёрдо сказала она и снова уткнулась в пожелтевшую газету.

– А ключи? – спросил Синявский.

– Не переживайте, там нет замков, – ответила хозяйка.

Женя отправился пригнать внедорожник, а все остальные поднялись на второй этаж. Узкий коридор пропах сыростью, доски пола скрипели под ногами. Комнаты были небольшими и в них стояли почти вплотную по две кровати. Молчановы заняли первую комнату, Антон и дядя Рома – вторую, а Снежа с Алёной поселились в третьей. Молчанов сразу сорвал покрывало с постели и проверил чуть пожелтевшие простони на наличие клопов. Путникам повезло – никаких домашних насекомых в кроватях не было.

– Я отогнал машину, – вернулся Женя. – Как вы тут?

– Всё хорошо, Женя. Комнатки маленькие, но жить можно, – ответила Алёна.

Женя прошёлся по коридору, заглядывая в комнаты. После комнаты Молчановых он вдруг остолбенел: а где жить ему? После долгих препирательств и девичьего визга, о том, что с ними нельзя, девушки всё же сдались и согласились – Снежа будет спать на кровати с Алёной, а Женя разместиться на другой.

Прошла неделя, за ней другая. Майор так и не появился. Путники постепенно освоились на новом месте. Дядя Рома помогал строить новые здания и неплохо получал за свой труд. Антон и Молчановы каждый день уезжали в поисках полезных ресурсов. Женя и Алёна часто вместе отправлялись на рыбалку, сначала пешком по волжскому льду, а когда потеплело – на вёсельной лодке. Снежа оставалась с Дымкой дома и выполняла всякую мелкую работу. Постепенно жизнь путников стала размеренной, они привыкли к новому месту, никуда не бежали. Казалось, что они нашли уголок спокойствия в этом бешеном мире. Только Молчанов с каждым днём становился всё дёрганей, он явно хотел перебраться на другой берег.

Однажды вечером Женя пригласил Алёну подняться на холм, что возвышался над посёлком. Подъём был долгим и сложным: склоны превратились в потоки талого снега и друзья утопали по колено в грязи. Но это того стоило.

– Долго ещё? – спросила Алёна.

– Сейчас ещё чуть–чуть, – улыбнулся Женя.

На вершине стояла небольшая деревянная лавочка, ни плесени, ни гнили на светлых досках не было, она будто перенеслась сюда из прошлого.

– Ну, вот, – остановился Женя и, улыбаясь, указал рукой на скамейку.

Алёна медленно подошла к лавке, провела по ней ладонью, и на её лице засветилась улыбка:

– Это ты мне сделал?

– Ага, – кивнул Женя. – Но это ещё не всё, вот смотри.

Парень усадил девушку на лавку и перед ней открылся чудесный вид: снизу размеренно текла Волга, розовое небо плавно переходило в синеву противоположного берега, зажигались первые звёзды, лёгкие наполнял свежий вечерний воздух. Алёна смотрела, открыв рот. Женя глазел, то на неё, то на вид снизу и не мог понять, что было прекраснее.

– А вон там Венера, – парень указал пальцем на небольшую желтую точку на горизонте. – А там созвездие Ориона и его пояс, – Женя указал на три звезды, выстроенные в линию. – Нам повезло, оно как раз видно в феврале–марте.

– Это, чудесно, Женя! Спасибо! – воскликнула Алёна. – Откуда ты столько знаешь про звёзды?

– Как-то мама подарила энциклопедию про космос, – сказал Женя и внезапно замолк.

– Ты чего? – приобняла его Алёна.

– Да так, воспоминания, – вздохнул парень.

– Скучаешь по ней?

– Да. Вроде и времени прошло, но всё равно перед глазами стоит эта картинка – Курский вокзал…

– Это со временем пройдёт, – утешила Алёна.

Женя посмотрел на подругу:

– Ты тоже кого-то потеряла?

Алёна тихонько кивнула.

– Это было давно, когда я была ещё маленькой. Жили мы с родителями и бабушкой в Обнинске. Спокойно жили, да и город тихий, думали, что так будет всегда. Но в один день… В один день бабушке позвонили и сказали, что родители попали в аварию. Бабушка пережила их на полгода, плакала долго. Потом я осталась одна. Училась, старалась, поступила в МГУ. Устроилась работать официанткой в пиццерию на Солянке, но а потом, а потом случилось это всё. Меня уволили почти сразу. Все сбежали из Москвы, а мне куда? Вот я и осталась жить в мёртвом городе. Прошёл октябрь, затем ноябрь, я была одна, куковала на Воробьёвых горах. Вокруг ни души. И тогда я подумала… зачем жить дальше? Села на перила моста, закрыла глаза и… услышала, как кто-то скулит рядом. Сначала подумала, что послышалось, но скулёж продолжался. Я открыла глаза и увидела её, Дымку. Она стояла, наклонив голову, будто пыталась понять, что делает эта девчонка на перилах моста. Тогда я подумала, что она, наверное, тоже всех потеряла, но почему-то никуда не прыгала, а нашла меня. И я поняла, что не одна в этом мире, ещё много таких одиноких людей. И тогда я решила, что сдаться и умереть – это не выход, надо найти таких же одиноких людей и тогда мы не будем одни, мы начнём новую жизнь. Будут у нас и радость и горе. Мы перестанем существовать, мы будем жить.

Алёна замолчала и посмотрела в наполненные слезами глаза Жени:

– Ты думаешь, что потеряв маму, остался один, но это не так. Ты нашёл новых друзей, у тебя есть сестра. Не цепляйся за прошлое, живи настоящим и мечтай о будущем.

Сердце Жени билось сильнее, Алёна будто заполнила его опустевшую душу. Парень пододвинулся ближе и поцеловал подругу в щёку.

Они ещё долго молча сидели на холме и смотрели на блестящие звёзды.

Глава 6. Столица волжских земель

Было раннее утро, когда Максим Молчанов собрал путников и изложил свой план. Спросонья они мало что поняли, но слово «взорвать» взбодрило их.

– … Да, да, мы взорвём лодку. Выбегут военные, подумают, что война началась и всё такое. Потом… – Молчанов сделал паузу и посмотрел на Антона, будто хотел попросить его об услуге. – Потом мы сделаем вид, что ты нас с Володей поймал. Ты же всё ещё фсб–шник. Мы проникнем внутрь и узнаем где Эдем, – Молчанов улыбнулся и выжидающе уставился на путников. Антон был явно не в восторге от такого плана.

– В плен? Ты серьёзно? – сказал он. Молчанов кивнул. – А потом что? Вас казнят?

Максим ненадолго завис и ответил:

– Они нас захотят допросить. Здесь то мы и потянем время, наговорим всякой всячины, а ты пока найдёшь агента и узнаешь, где находится Эдем. Потом мы все сбежим.

Антон не моргал. План был весь дырявый и опасный. Женя сразу заявил, что Снежа участвовать не будет, дядя Рома покачал головой и сказал, что останется жить в посёлке, но поможет всем, чем сможет. Алёна стояла молча и поглядывала на Женю.

– Другого выхода нет, – спокойно ответил Молчанов. – В Эдем путь опасный, и я никого не тащу за собой. Думайте, ответ жду до вечера.

Молчанов и Вольф вышли на улицу. Антон, Женя, Алёна, Снежа и дядя Рома сидели в одной из комнат отеля и думали. Размышления то и дело прерывались короткими комментариями, предложениями и молчаливыми вздохами. Потом заговорил Антон:

– План, конечно, так себе, но получиться может.

– Антон, мы даже не знаем, что нас ждёт в правительственных землях, – возразила Алёна. – Допустим, мы попадём в Межгорье, что дальше? Долго ли будут допрашивать Молчановых? А если ты не успеешь выяснить, где этот Эдем, что тогда? Да и с чего Максим взял, что там будет их агент? Даже если всё сложится, нам придётся бежать, с военной базы!

– Сами мы тоже будем в опасности. Если план раскроют, нас всех расстреляют, –проворчал Женя.

– Я понимаю, друзья, но лучше мы, и правда, ничего не придумаем. Попасть в плен будет просто, я у них свой человек, вы, – он посмотрел на Женю, Алёну и Снежу, – обычные гражданские, не думаю, что с вам сделают что-то плохое.

– Э… нет, – заявил Женя, – Снежа останется здесь.

– Ну Женя! – воскликнула девочка.

– Никаких ну! Там опасно!

– Если не взять Снежу, то мы за ней не вернёмся, – заметил Антон.

– А если они с Алёной отправятся в обход? И когда мы сбежим, встретим их? – предложил Женя.

– Я не знаю, в какую сторону мы полетим, да и правительственные земли тянутся чуть ли не до Казахстана, – ответил Синявский.

После долгих препирательств и обсуждений, недовольства и предложений, путники подошли к Молчанову и сказали, что согласны. Снежа участвовала тоже.

– Хорошо, – ответил Молчанов. – Нам надо подготовиться. – Женя и Алёна найдите моторную лодку. Я, Володя и Антон поедем завтра в город искать бензин и радиоаппаратуру.

– А мне что делать? – спросил дядя Рома.

– Вам? – задумался Молчанов, – пока просто занимайтесь тем, чем всегда: в посёлке не должны заметить, что мы что-то затеваем.

На следующий день путники собрались у причала. Женя и Алёна нашли небольшую моторную лодку, она находилась в одном из заброшенных посёлков богачей выше по Волге. Молчановы и Антон нашли только бензин, радиоаппаратуры нигде не было. Путники ещё несколько дней бродили по пустынному городу и его окрестностям, но всё было напрасно.

– Твою мать! – кричал Молчанов, глядя на противоположный берег Волги. – Город–миллионник и ни одной машинки, рации и даже телефона! Как будто специально всё выгребли!

– А… друг! – неожиданно подошёл сзади Лёша Осечкин. Молчанов резко обернулся. – Что-то случилось? Нужна моя помощь? – спросил мэр.

– Почему у вас нигде нет радиооборудования? Весь город прошерстили – ничего, – проворчал Молчанов.

– А, это, – протянул Осечкин. – Так военные все близлежащие города прочёсывали, искали всё, что может быть использовано против них.

– Теперь понятно, – вздохнул Молчанов и осторожно спросил: – А ты не знаешь, где его можно достать?

– Можно посмотреть в городах подальше от Волги, в Саранске, например, – при упоминании этого города Молчанов поморщился. – В Казани, наверное, есть… там самый большой рынок в волжских землях… диковинки всякие привозят.

– Казань? – переспросил Молчанов.

– Да. Если в Казани нет, то нигде нет.

– А далеко до неё?

– Километров двести вверх по реке.

Молчанов представил, сколько примерно туда добираться и решил, что это лучший вариант:

– Хорошо, спасибо, ты нам очень помог.

– А что вы хотели сделать-то? – поинтересовался Осечкин.

– Лодку… Лодку хотели сделать радиоуправляемой… прицепить сеть… и повысить улов, – соврал на ходу Молчанов.

– Повысить улов? – задумался Осечкин. – Это хорошо. Чем больше рыбы – тем богаче посёлок. Молодцы, предприимчивые вы ребята, – он улыбнулся и пошёл по своим делам. Молчанов выдохнул и направился в гостиницу.

На следующий день Молчановы сели в лодку и направились вверх по Волге. Погода стояла погожая: светило солнце, ветра не было. То и дело лодку качало набегавшими волнами. Серый берег полз за бортом. Лёд сошёл, но всё ещё попадались запоздалые льдины, плывущие в тёплые края. Было спокойно и тихо. Даже скучно. Вольф работал вёслами, а Максим смотрел вдаль и думал.

– Максимка, а почему я всегда гребу? – прогундосил Вольф.

Молчанов оторвался от берега и посмотрел на брата:

– Потому, что я думаю.

– А почему мы моторную лодку не взяли, ну ту, что Женя с Алёной нашли?

– Бензин надо беречь, его сейчас не достанешь.

Братья замолчали. Через пять минут Вольф вновь загундосил:

– А далеко ещё до Казани?

– Дня два пути, – ответил Максим.

Вольф прокис лицом и навалился на вёсла.

Стемнело. Братья остановились у небольшого бетонного причала, которых на Волге было немереное количество, и стали готовиться ко сну. Первым лёг Вольф, а Максим, под громкий храп брата, думал: «Почему они не отзываются? У них, наверняка, есть и радиооборудование и бомба, да и всё на свете. Странно… очень странно. А если их убили?..» На рассвете, немного поупрямившись, Вольф вновь взялся за вёсла и принялся грести дальше. Максим, утомлённый ночными размышлениями, уснул.

День прошёл тоскливо, в прибрежных посёлках не было ни души, по небу ползли серые тучи. Поздним вечером лодка подошла к Казани. В темноте проплывали силуэты промышленных зданий и покинутых многоэтажек. Берег выглядел заброшенным: ни набережной, ни дорог и только вдалеке, как вторая луна, в небе горел белый шар.

– Это точно живой город? – спросил Вольф.

– Греби дальше, – с загадкой в голосе ответил Максим. – Казань – хитрый город, он вроде бы на Волге, но на Казанке больше. Волжский берег всегда был заброшенным.

Лодка обогнула длинную песчаную косу, и братья увидели два больших костра на железнодорожном мосту, где Казанка впадала в Волгу. Братья подплыли ближе. На мосту поскрипывала железная табличка с надписью «Оплата портового сбора в Пирамиде» и стрелочка налево. Сверху стояли вооружённые люди, они осветили лодку прожектором, пригляделись и махнули:

– Проплывайте!

– Вооружение основательное – любую лодку в щепки разнесут, – прошептал Максим.

Братья повернули к старому храму в виде пирамиды. Когда-то давно там проводились службы, но то ли добираться до него было неудобно, то ли ещё что-то, и храм оказался заброшенным. Долгие годы он одиноко стоял на острове посреди реки, многочисленные туристы фотографировали его, но никто не заходил внутрь. После Катастрофы он получил вторую жизнь, в нём разместилась контора портового мытаря. Вольф остался в лодке, Максим вылез на вычищенную бетонную площадку и направился к пирамиде.

Внутри стоял полумрак. За столом из красного дерева сидел пожилой мужичок с аккуратной бородкой и что-то усердно записывал в тетрадь. Вокруг него крутился короткостриженый парень и выполнял указания. У дверей стояли два охранника с суровыми лицами и пистолетами на поясах.

– Добрый вечер! – крикнул Молчанов. Его голос усилился эхом пирамиды.

– Ой, не надо так кричать уж, – проворчал мужичок. – Да, добрый вечер. Вы заплатить портовый сбор?

– Да, – ответил Молчанов.

– На сколько дней к нам?

– Дня на два.

– Хорошо, тогда считай десять рублей, – мытарь посмотрел исподлобья на посетителя, и на его лице появилась мелькнула улыбка, будто сбор шёл ему в карман, а не в казну города.

– Десять рублей? – повторил Молчанов.

– Да, десять рублей, статья 118 Налогового кодекса Казанской республики уж, – пояснил мытарь.

«Ничего себе – подумал Молчанов, – они здесь и налоги уже собирают».

– Ну что? Платить будете? – спросил мужичок, видя, что посетитель замялся.

– Да, вот, держите, – Молчанов достал из кармана десятирублёвую монету и положил на стол.

Мужичок внимательно оглядел её и сунул в небольшой мешок.

– Хорошо, – сказал он, – держите квитанцию, предъявите её, когда будете уезжать, здесь у моста, и вас выпустят.

Молчанов взял клочок бумаги, сунул в карман и пошёл назад к лодке. Вдруг он заметил, как двое охранников обыскивают лодку и досматривают Вольфа. Здоровяк сопротивлялся.

– Да не ерепенься, ты, – возмущался старый охранник. – Ишь, какой бугай нам попался уж.

– Что происходит? – грозно спросил Максим.

– Да мо?лодец этот, сопротивляется досмотру, – ответил охранник. – Считай в тюрьму хочет? – прищурился он на Вольфа.

– Досмотр? – повторил Молчанов.

– Да, таможенный. Проверяем наличие товаров и оружия. У вас есть оружие?

– Только пистолеты, – признался Максим.

– С пистолетами можно, но вот что потяжелее – нельзя. Правила такие уж. Так как товаров вы не везёте, считай ввозную пошлину платить не нужно, – заключил старый охранник.

– У вас ещё и таможенные пошлины? – спросил Молчанов, видимо, мысль о постапокалиптическом налогообложении до него доходила с трудом.

– Конечно, – твёрдо ответил старичок. – На какие деньги мы тогда будем порт содержать?

Молчанов понимающе кивнул таможеннику, сел в лодку, и братья поплыли дальше в казанский порт.

У причала было много лодок, людей – от силы человек пять. Охранники не спеша патрулировали улицы. Молчановы проскользили взглядом по веренице горящих тусклым светом фонарей, что тянулась вдаль к кремлёвскому холму. Тонкая линия заканчивалась яркой белой точкой, висящей в воздухе. Это был маяк Сююмбике, который извещал на многие километры вокруг о наличии цивилизации.

Молчановы подошли к постовому.

– А где здесь гостиница? – поинтересовался Максим.

– Там, – постовой кивнул в сторону. – Мимо рынка, через дорогу.

Братья прошли мимо стадиона, на котором красовалась надпись «Центральный рынок». Но тот был закрыт до утра. Через дорогу от стадиона был виден серый фасад здания, на котором большими синими буквами было написано «Гостиница Волга» и чуть ниже бордовыми буквами «У мамы Карло».

Братья зашли в просторный вытянутый холл и подошли к девушке за стойкой. Она была одета официально: в белую блузку и чёрную юбку.

– Добрый вечер, – сказал Максим.

– Добрый вечер, – улыбнулась девушка. – Вы к нам заселяться?

– Да, – Молчанов немного запнулся, зачем ещё идти в гостиницу?

– На сколько ночей?

– На одну.

– Один номер или два? – пролепетала девушка.

– Один.

– Кровать одну или две? – машинально спросила она.

Братья переглянулись.

– Ой, извините, заработалась, – проговорила девушка. – С вас пять рублей.

Молчанов протянул деньги и взял ключ от комнаты на втором этаже.

Номер был прибранным и просторным, не то, что симбирский «Метрополь». Вид из окна открывался на железнодорожный вокзал, правда поезда уже давно не ходили, и часть рельсов была разобрана.

– Давай отдыхать, Володя, завтра у нас трудный день, – сказал Максим.

Глава 7. «Над могилами в 17:00»

Солнце уже давно встало, когда Максим Молчанов проснулся. Он потянулся, оглянулся по сторонам и замер – Вольф исчез. Молчанов быстро вскочил, накинул куртку и побежал вниз.

– Вы не видели такого высокого человека? – спросил он у девушки за стойкой регистрации и показал рукой рост Вольфа. – Большой и улыбчивый.

Девушка улыбнулась, но не обычно, с каким-то намёком, и сказала, что он пошёл в другое крыло здания, и указала рукой направо.

– Спасибо, – бросил ей Молчанов и помчался в конец коридора. Приближаясь быстрым шагом к правому крылу, Максим начал ощущать какой-то сладковатый запах, наполняющий коридор: то ли клубники, то ли малины. Коридор заканчивался небольшой дверью, обитой бардовым бархатом, сверху маленькими буквами была надпись «У мамы Карло». Максим остановился и подумал: «Жрать что ли он пошел? Какое-то странное название для кафе».

Молчанов открыл дверь и понял, что оказался вовсе не кафе. Он очутился в небольшой комнатке, выполненной в бордовых тонах, на стенах висели похабные рисунки. К нему незаметно подплыла высокая среднего возраста рыжеволосая женщина, одетая в роскошное чёрное платье. На груди у неё лежало колье, но Максим так и не понял, настоящие были бриллианты или нет.

– Добрый день молодой человек, – сказала она томным низким голосом.

– Э… Здравствуйте, – промямлил Максим, постепенно осознавая, где оказался. Женщина вскинула глаза, ожидая, что запыхавшийся гость озвучит ей цель визита. – Я… я потерял брата. Девушка там, – он указал на дверь, – сказала, что он пошёл сюда.

Мадам смотрела на Молчанова и взглядом выпытывала подробности.

– Он высокий, большой, улыбается часто, а… что ещё? Может шутить начать, – Молчанов робко посмотрел на строгое лицо хозяйки борделя.

Та кивнула и ответила:

– Да, такой заходил недавно. Им сейчас эта девка занимается… Анжела. – Молчанов заметил, что лицо женщины покислело при упоминании имени проститутки. – Пойдёмте за мной.

Хозяйка борделя зацокала туфлями по плитке коридора. Справа и слева мелькали двери, обитые бархатом, на них висели маленькие таблички с номерами. Из последней двери доносился хохот.

– Вот, пришли, – проворчала мадам. Она постучала в дверь и крикнула, чтобы Анжела вышла.

– Ах–ха–ха, я сейчас… – послышался девичий голос, затем звук шагов, щелчок шпингалета, и в двери показалась красивая рыжеволосая девушка, одетая в бирюзовое короткое платье. Она хмуро посмотрела сначала на хозяйку борделя, потом на Максима. – Что такое?

– К твоему гостю пришёл друг, – сказала мадам. – Да и вообще, ты уже два часа с ним сидишь. Пора заканчивать.

– Но никого и так нет, – возмутилась девушка.

– Я сказала всё – значит всё, – сказала женщина и направилась назад в приёмную.

Анжела изучающим взглядом провела по Максиму и сказала, что он может пройти. Молчанов немного замялся, но всё же зашёл внутрь. На кровати поверх бордового покрывала лежал Вольф. Он заложил руки за голову, глядел в потолок и улыбался.

– Зубрик, к тебе пришли. Наверно твой младший брат, – хихикнула Анжела.

«Зубрик? – опешил Максим. – Младший?».

Вольф подскочил с кровати:

– Ой, Макс, ты уже проснулся? А я тут это… мы с Анжелой шутили.

Максим стоял и не мог выговорить ни слова. Вольф затрепыхался, взял куртку, нежно улыбнулся Анжеле и встал у двери:

– Ну, что пойдём?

Максим, не сказав ни слова, вышел в коридор. Вольф напоследок помахал Анжеле своей огромной ладонью и вышел вслед за братом.

– Ты совсем офигел? – прорычал в полголоса Максим. – К проституткам попёрся?

– Ну, Максим, Анжела не такая, – протянул Вольф.

– Все они не такие, – проворчал Максим и тут же спросил: – Сколько?

– Что сколько? – не понял Вольф.

– Сколько денег ты потратил?

– Двадцать рублей, – ответил Вольф.

– Двадцать?! – просипел Максим. – А ты вообще помнишь, зачем мы сюда приехали?

– Конечно, за радиооборудованием для лодки, чтобы можно было её взорвать.

– Да тише ты, – прошипел Максим. – В борделе ушей в два раза больше, чем проституток. Пойдём, мы и так задержались здесь.

Молчановы вышли на залитую ярким весенним солнцем улицу. Со стороны порта доносился звонкий гул голосов, грохот ящиков и протяжные гудки лодок. Народу заметно прибавилось. Всюду ходили одетые в дорогие шубы купцы. Портовые грузчики и рабочие были одеты попроще – в потрёпанные куртки и джинсы. И все они суетились, болтали, ходили туда–сюда и вокруг да около. Порт превратился в огромный улей. Молчановы отправились к зданию в виде летающей тарелки, где раньше находился казанский цирк, а теперь большими красными буквами высилась надпись «Тарелка: Еда, Напитки, Хорошее настроение».

Внутри людей было тоже много. На широкой круглой площадке стояли маленькие деревянные и пластиковые столики, вокруг арены размещались палатки с едой, напитками и всякой всячиной. Воздух был наполнен запахами жареной рыбы, шашлыка и чеснока. Если раньше от этого дурмана Максима выворачивало на изнанку, то сейчас он вдыхал его с особым благоговением, ему казалось, что последние полтора года были лишь плохим сном и теперь он, наконец, проснулся. Вольф, к великому сожалению бородатого торговца, успел прыгнуть за последний свободный столик.

Молчанов медленно провёл взглядом по вывескам: «Лапша», «Домашние обеды», «Мир вегетарианца», «Хуторок», и направился к «Хуторку». За прилавком ему улыбнулась одетая в чистый красный фартук толстуха:

– Добрый день, подходите, смотрите, вот меню, – она указала на доску, где мелом было написано:

«Рыба пареная / варёная – 2 руб.

Картофель отварной – 10 руб.

Куриный шашлык 12 руб.

Суп постный – 5 руб.».

«Рыба сразу нет, – поморщился Молчанов, – и так скоро жабры вырастут, надоела. Супец? Нет, вода, да ещё и за пятак. Куриный шашлык? А не из крысы ли он?»

– Выбрали что-нибудь уж? – поинтересовалась продавец.

– А курица у вас откуда? – проговорил Молчанов.

– С Ярославля, – гордо заявила торговка. – Там один умелец додумался выращивать червей, считай их на корм курям и отправляют. Целое производство они у себя отгрохали, нам привозят, а мы им топливо поставляем уж.

– И топливо у вас есть? – не унимался Молчанов.

– Да, – кивнула продавец. До катастрофы в Татарстане было много нефти, считай один из богатейших регионов был. Правда, большинство скважин находятся на правительственных землях, за Камой. Но у нас есть немного своих. И заводик перегонный остался уж. Так, по чуть–чуть и добываем.

– А чак–чак у вас тоже есть? – усмехнулся Максим.

– Вы на полгода опоздали, – ответила продавец. – Все цветы загнулись, считай пчёлы тоже подохли. От безделья, наверное. Без них мёда не наделать уж.

Молчанов улыбнулся, когда торговка закончила развёрнуто отвечать на его шутку, и заказал два шампура шашлыка и две отварные порции картошки.

– Только шампуры верните, – пролепетала продавец. – Дефицит их уж.

Вольф набросился на благоухающий шашлык и стал поглощать сразу по два куска. Максим, истекая слюной, сначала вдохнул аромат, закатил от наслаждения глаза, потом провёл ими по гладкой розовой корочке и откусил кусок. В отличие от брата, он жевал медленно, пытаясь распробовать каждую клеточку этого в меру солёного и горячего чуда. Когда он закончил первый кусок, Вольф уже сидел и таращился на него. Максим глубоко вздохнул и отдал ему половину своей порции. Вольф довольно заулыбался.

Отобедав и вернув шампуры, с которых не сводила глаз торговка, братья пошли к стадиону, где располагался рынок. Раньше на просторной арене собирались болельщики со всего мира, теперь там собирались купцы со всей Волги и окрестных земель. Везде стояли палатки, сюда свезли всё, что только можно: овощи с севера, фрукты с юга, рыбу и бензин из Казани, были также перекочевавшие на прилавки из богатых домов всевозможные канделябры, книги и антиквариат, стояла мебель, продавались игрушки, стройматериалы, оружие и даже нижнее бельё. Вольфу пригляделось мачете, но Максим сказал, что денег на него нет. Бугай положил железяку на место и, опустив голову, поплёлся за братом.

Магазин техники располагался напротив входа в рынок. На прилавке были выложены отвёртки, пассатижи, молотки, топоры, ножовки, часы и другие всевозможные инструменты и механизмы.

– Нет. Устройств дистанционного управления нет, – покачал головой бородатый мужчина в кепке.

Молчанов, бормоча что-то себе под нос, поплёлся к выходу. По пути он столкнулся с молодым человеком, тот извинился и затерялся в толпе. Максим почувствовал, как рука незнакомца залезла ему в карман. Молчанов вздрогнул и судорожно открыл карман. Деньги были на месте, но среди них Максим заметил маленький клочок бумаги. Молчановы нашли неприметное место в конце набережной и только там Максим достал записку и прочитал:

«Над могилами. 17:00. ПТД»

– Ничего не понял, – шепнул Вольф. – Это приглашение на кладбище?

– Не… – задумчиво посмотрел вверх Максим. – Если кладбище – то у могил, а здесь написано «над». И ПТД – это Понимание – Терпение – Действие… Нас вызывает Эдем! – Максим улыбнулся и крепко сжал клочок бумаги. – Но вот что значит «над могилами»?

Братья задумались.

– Незнакомец, наверняка, местный, – размышлял Максим. – Сегодня Казань гораздо меньше чем была. Значит, могилы в городе, где-то здесь, – пытался рассуждать он. Вольф внимательно слушал и ничего не понимал. – Пойдём, осмотримся.

Братья прошли вдоль набережной и подошли к воротам кремля. У входа в башню стояло два охранника, но они пропускали практически всех, за исключением разве уж совсем поддатых гостей города. Дальше братья долго поднимались вверх по брусчатке и, наконец, оказались у подножья башни Сююмбике. Максим с интересом принялся разглядывать президентский дворец, а Вольф тем временем склонился над неприметной надписью на камне: «Мавзолей казанских ханов». Рядом стояла стеклянная пирамида, накрывающая странное подземное помещение.

– Макс… – протянул Вольф. – А что такое мавзолей?

– Гробница такая, – не поворачивая головы, ответил Максим. – А тебе зачем?

– Тут написано «Мавзолей», – отозвался Вольф.

Максим на мгновение замер, очнулся и бросился к брату:

– Где?

– Вот, – Вольф указал на стеклянную пирамиду, под которой находились несколько каменных саркофагов.

– Володя! Ты молодец! – Максим кинулся обнимать брата. – Это и есть те могилы, а мы стоим сверху!

Вольф сразу не понял, почему его брат так обрадовался, но постепенно сложил два плюс два и тоже улыбнулся, довольный своей сообразительностью.

– Надо теперь дождаться назначенного времени, – заметил Максим. – Пойдём, не будем отсвечивать.

Братья прошлись по территории кремля. С холма был виден весь город. Казалось, что Казань не затронула Катастрофа: в порту кипела жизнь, фонари освещали улицы, из мечети доносился протяжный голос молитвы, и только мрачные окраины свидетельствовали, что мир изменился. Время пролетело быстро, и Молчановы направились к месту встречи. В воротах башни Сююмбике показался светловолосый невысокий молодой человек. Максим узнал его – он и сунул ему записку. Парень огляделся по сторонам и шепнул, чтобы Молчановы шли за ним.

Глава 8. Президент Леонов

Незнакомец быстрой походкой преодолел площадь перед дворцом и жестом показал, чтобы братья торопились. Втроём они оказались в просторном зале, освещаемом электрическими светильниками, и направились по широкой мраморной лестнице на второй этаж. Незнакомец остановился в небольшой комнате, выполненной в светло зелёных тонах, и внимательно посмотрел на Молчановых:

– Тянуть не буду. Меня зовут Егор. Я работаю на Эдем, – сказал он почти шёпотом. – Старший агент приказал мне связаться с вами. Он получил вашу просьбу и рассмотрит её. Но для начала вам нужно выполнить задание – помочь президенту Леонову и достать сведения о военных силах правительственных земель, – парень замолк.

Молчановы переглянулись, и Максим кивнул в сторону дубовой двери.

– Да, – сказал Егор, – президент ждёт. Не волнуйтесь, он уже введён в курс дела относительно вас, – Егор постучал и открыл дверь. Молчановы, до конца не осознавая цели визита, вошли внутрь.

В президентском кабинете было просторно, светлые стены и яркие светильники расширяли его пространство и придавали воздушности потолку, который опирался на мраморные колонны. За большим тяжёлым столом сидел крепкий мужчина на вид лет пятидесяти, одетый в деловой костюм. За ним располагался книжный стеллаж во всю стену и флаг Татарстана: белый барс на красном полотне. Президент исподлобья посмотрел на Молчановых, встал и уверенно подошёл к ним.

– Максим и Владимир Молчановы, – представил гостей Егор.

– Алексей Леонов, президент Казани, – представился правитель города и протянул руку.

Леонов жестом пригласил всех сесть на небольшие диваны в другом конце кабинета. Он хмуро посмотрел на Молчановых и сказал:

– Думаю, Егор обо всём вам рассказал.

– Он сказал, что вам нужна помощь, – уточнил Максим.

– Да, нужна, – Леонов посмотрел на стол, затем поднял глаза на посетителей и сказал: – Мой сын заложник в правительственных землях. Егор сказал мне, что вы как раз туда направляетесь. Так вот, – слова из Леонова выходили медленно и отрывисто, – мне надо, чтобы вы вытащили его оттуда. За это Казань поддержит ваш Эдем в борьбе с правительством, – сказал он и посмотрел на Молчановых в ожидании ответа.

Максим быстро прокрутил в голове просьбу Леонова, и то, как она соотносится с их планом, затем посмотрел на президента и протянул:

– Мы готовы помочь вам, но чтобы проникнуть на территорию правительства, нам нужны кое–какие ресурсы.

Леонов кивнул и ответил:

– Всем обеспечим. Об этом не волнуйтесь.

– Тогда, – Максим взглянул на Егора: – мы согласны.

Хмурое лицо Леонова стало чуть мягче, он на мгновение улыбнулся, но тут же вновь нахмурился:

– Что вам надо?

– Радиоаппаратуру и что-нибудь для громкого хлопка, – ответил Максим.

– Аппаратура есть, но для хлопка… – Леонов посмотрел на Егора.

– Порох подойдёт? – спросил парень.

– Думаю, да, – ответил Максим.

– Тогда не будем терять времени, – Леонов быстро поднялся с дивана, остальные сделали то же самое. Он пожал руки Молчановым, и посетители вышли из кабинета.

– Спасибо, – произнёс Егор.

– Скажи–ка мне, – Молчанов оглянулся по сторонам, – откуда он знает про Эдем?

– Я его проинформировал, – уверенно ответил Егор. – При согласии старшего агента, конечно. Правительства наступают, убивают наших агентов, и мы уже не можем контролировать все комплексы самостоятельно. Поэтому поддержка Леонова очень пригодится в нашей борьбе.

Максим кивнул.

– Информацию о войсках передадите мне, затем наш человек сообщит вам координаты Эдема.

Молчановы заметно приободрились.

– Хорошо, – сказал Егор. – Аппаратура и порох будут ждать вас в четыре часа утра у причала номер шесть.

– А можно нам моторную лодку? – спросил Вольф.

– К сожалению, нет. Все моторные лодки принадлежат правительству Казани. Если вас заметят на ней, то сразу поймут, что работаете на нас.

Вольф опустил глаза, теперь ему опять два дня грести, да ещё с грузом.

Утром, когда жители Казани спали, а солнце ещё не взошло, Молчановы подошли к причалу номер шесть и увидели свою лодку, в ней уже стоял небольшой ящик с грузом. Один из грузчиков с намёком козырнул Молчановым и быстро скрылся. Братья убедились, что всё на месте и отчалили от берега.

Обратно они плыли быстрее и достигли посёлка через полтора дня. Пропахший рыбой Симбирск значительно отличался от столицы конфедерации. Когда-то он показался Молчановым лучшим местом для жизни, но теперь, отведав шашлыка и прогулявшись по широким, освещённым фонарями улицам, из этого захолустья хотелось бежать.

На пристани Молчановых встретил Антон. Он помог разгрузить лодку и ушёл к себе в комнату собирать бомбу–хлопушку. Остальные путники расспрашивали Молчановых о Казани и, раскрыв рот, слушали рассказы о налогах, торговле, шашлыках и президентском дворце.

Вечером Антон сообщил, что всё готово. Максим пробежал взглядом по лицам путников и сказал, что время настало. Молчановы и Антон погрузили оборудование в лодку и отправились вниз по течению, за мост. Жене, Алёне и Снеже было велено ждать.

Через двадцать минут раздался оглушительный взрыв. Жители посёлка повыскакивали из домов и побежали к набережной. С другого берега послышался чуть слышный протяжный вой серены. На мосту показались два жёлтых огонька, за ними ещё два и ещё два. Они приближались. Послышался рёв моторов. Военные на мгновение остановились у блокпоста, где перепуганный Георгий Свиридович, судорожно поднимал шлагбаум. Посёлок наполнился шёпотом.

Солдаты разделились. Одна машина остановилась у посёлка, из неё не спеша вышел мужчина в полевой форме и, сопровождаемый двумя щуплыми офицерами, направился к городку. Остальные военные отправились на поиск террористов.

Глава 9. Арестанты

Ворота посёлка открылись. Из них выбежал мэр Осечкин, на ходу надевая пальто. Сзади кучковались местные жители, они шептались и глазели на солдат.

– Что происходит, товарищ майор? – проговорил Осечкин.

– Это я у вас хотел спросить, – начал грозно широколицый командир. – Кто-то хотел взорвать мост.

После слова «взорвать» по толпе прокатился шорох.

– Мы останемся здесь. Пока всё не выясним, – заявил майор и уставился на Осечкина.

– Хорошо, майор, хорошо, – залепетал тот. – Вы можете пройти, пожалуйста.

Майор приказал закрыть ворота и запретил кого-либо впускать или выпускать из посёлка. Он уверенно промаршировал сквозь напуганную толпу в сторону дома мэра. Осечкин побежал за ним. Зайдя в дом и по-хозяйски сев в кресло, майор посмотрел на мэра и спросил:

– Никого подозрительного в последнее время не замечали?

– Нет, даже новеньких никого не было или торговцев, – проговорил Осечкин.

– Что ж… – протянул майор и уставился на камин. – Ничего. Мои люди сейчас прочёсывают берег. Далеко бандиты не уйдут.

Пять минут спустя в дом мэра забежал запыхавшийся солдат и доложил, что террористы пойманы.

– Замечательно! Я же говорил! – майор потёр руки, поднялся и направился к воротам.

У посёлка стояли два внедорожника военных. Рядом с ними стояли связанные по рукам Молчановы, их караулил Синявский, гордо выпятив грудь. В воротах показался майор, он приблизился к пленниками и пристально осмотрел их. Затем он увидел незнакомца с пистолетом.

– Это кто? – спросил он солдата.

– Лейтенант Синявский из службы безопасности. Он их задержал и передал нам.

Лицо майора покислело: он надеялся, что это его люди поймают двух опасных преступников, а не эта вездесущая служба безопасности. Погрустив несколько секунд о недополученной звёздочке, майор прищурился на Антона:

– А безопасность что здесь делает?

– Было задание поймать опасных преступников – агентов Эдема, – Антон покосился на пленников. – Это братья Молчановы, они украли бензовоз, разрушили комплекс номер 236 и вот… пытались взорвать мост, – Синявский закончил доклад и посмотрел на майора, лицо которого не изменилось от перечисленных подробностей.

– Как тебя зовут, говоришь? – спросил майор.

– Лейтенант Антон Николаевич Синявский, нахожусь в подчинении полковника Колпакова и доктора Лаптевой.

– Колпакова… протянул майор, вспоминая. – И Лаптевой?! – военный вытаращил глаза. – Ничего, проверим, – он достал рацию. – Пушкин, пробей по базе лейтенанта Антона Синявского из безопасности…

Рация замолчала на минуту, которая для Молчановых и Антона растянулась на целый час. Сердце бешено колотилось, внутри всё съёжилось. Антон почти не дышал, но всё же пытался сохранять невозмутимость, даже под пилящим взглядом майора.

– Да, есть такой, – послышались заветные слова.

Синявский медленно моргнул, и потихоньку стал спускать, накопившийся в лёгких воздух. Лицо майор смягчилось, и он велел посадить пленников во внедорожник, а сам повернулся к Синявскому:

– Хороший улов, лейтенант, – улыбнулся он. – Вы на базу или ещё дела есть?

– На базу… Но надо с собой кое–кого взять.

– Это кого же? – не понял майор.

– Их, – Синявский указал пальцем на Женю, Алёну и Снежу.

– Их? – вылупился на подростков майор. – Зачем?

– Они из моей разведывательной группы. Помогли изловить этих двух. Я им обещал работу, да и ребята они толковые.

Майор тыкнул толстым пальцем в Снежу и спросил:

– Эта пигалица тоже ловила эдемовцев?

– Майор, знали бы вы, как дети умеют добывать информацию. Их никто всерьёз не воспринимает – вот и рассказывают им много чего интересного, – на ходу сообразил Синявский.

– Тогда про собаку спрашивать не стоит?

Синявский кивнул.

– Хм, интересно, – протянул майор. – Но места в машинах на всех нет.

– У нас есть своя, – ответил Синявский.

– Тогда ладно. Выдвигаемся, – поторопил всех майор.

Молчановых посадили к майору в первый внедорожник, во втором и третьем ехали военные, замыкала колонну машина путников.

Во мраке ночи мост казался нескончаемым. Железные балки мелькали и мелькали за окном, улетая назад – в непроглядную густую тьму. Наконец, колонна остановилась на пограничной заставе военных. Вторая и третья машины уехали в сторону. Майор приказал Синявскому следовать за ними и никуда не сворачивать.

Дорога до Межгорья была неблизкой. За окном то и дело проплывали небольшие посёлки, везде тянулись заборы, на бесчисленном количестве постов, натыканных вдоль дороги, щуплые военные с автоматами и овчарками проверяли документы.

– Так всё получилось? – спросил Женя.

– Пока да, – ответил Антон. – К вечеру доберёмся до Межгорья, а там, придётся разделиться.

– Разделиться? – проговорила Алёна.

– Да. Я буду заниматься побегом, а вам… – лейтенант сделал паузу, – а вам надо будет найти сына президента Казани, Серёжу Леонова. Он заложник у правительства.

– Найти сына президента Казани? – переспросил Женя.

– Парню восемнадцать лет, сразу узнаете. На военной базе, я думаю, других подростков не будет. Так вот, он нам нужен, чтобы узнать, где находится Эдем.

– Он знает, где Эдем? – не понял Женя.

– Нет. Если мы его вытащим, то какой-то агент сообщит нам, где Эдем.

– А, теперь понятно.

Постепенно серая равнина сменилась холмами, дорога стала извиваться. Под вечер путники добрались до небольшого посёлка, зажатого со всех сторон горами. Он был окружён трёхметровой стеной, у ворот две вышки с пулемётами. Везде мелькали суровые лица военных. Из первого автомобиля высунулась рука с документами. Постовой внимательно проверил их и махнул дежурному, чтобы тот открыл ворота. Железная стена со скрежетом поползла вправо, открывая путь в военный городок.

В межгорье жили в основном военные, здесь же находилось и их высшее командование. Городок был застроен по-советски – панельными пятиэтажками, иногда попадались торчащие из земли бетонные обелиски. Несмотря на унылость этого места, городок был вылизан: ни одной соринки, бумажонки и уж тем более кучи мусора здесь не было.

Машины проехали мимо пятиэтажек и остановились у здания в форме буквы «П». Майор вышел, отдал честь какому-то коренастому усатому мужичку и отошёл в сторону. Военный направился к машине путников. Антон присмотрелся к нему, выпучил глаза и тут же выскочил из внедорожника.

– Товарищ полковник! – выкрикнул Синявский.

– Вольно, Антон, вольно, – улыбнулся офицер. Это был полковник Колпаков. – Говорят, ты поймал особо опасных бандитов. Молодец, сразу видно из наших, – полковник посмотрел на Синявского, затем его улыбка поугасла, и он тихо спросил: – Задание выполнил?

– Так точно, – не менее тихо ответил Антон.

– Ну и как она?

– Кто?

– Лаптева.

– Хорошая женщина, – пресно ответил Синявский.

– Хорошая – не хорошая, а гляди в оба. У неё здесь влиятельные родители живут. Да и политическая обстановка в последнее время накалилась. Лаптева может начать подбивать тебя… – полковник замолчал.

– На что? – не понял Антон.

– В общем, слушай, – полковник оглянулся и стал говорить ещё тише. – Сейчас в правительстве не всё спокойно. Назревает что-то. Военные и бывшие чиновники враждуют, пока тихо, конечно, но всё это может перерасти во что похуже. Служба безопасности, как и президент, держат нейтралитет. Но твоя Лаптева дочь крупных чиновников и может использовать тебя, а значит и всю службу. Не поддавайся на её уговоры. На просьбы отвечай многословно и неконкретно – как учили. Если надо, попроси меня, чтобы я отправил тебя на какое-нибудь задание от греха подальше. И главное… береги себя.

Синявский пытался переварить сказанное. В это время вернулся майор. Он сказал, что проезд к Ямантау разрешили, и все должны выдвигаться, пока окончательно не стемнело. Синявский попрощался с полковником Колпаковым, запрыгнул в машину и последовал за майором.

Дорога стала узкой и петляла. Внизу холмы разрезали глубокие ущелья. Внедорожники ползли медленно и через полчаса остановились у подножья огромной горы. Прожекторы нацелились на автомобили. Подбежали военные и отконвоировали Молчановых вглубь горы. Подошёл высокий усатый солдат, внимательно осмотрел автомобиль, затем багажник и сказал, чтобы путники проезжали. Внедорожник проехал через огромные металлические ворота, над которыми реял российский флаг и остановился в просторном помещении, заполненном военным транспортом и наваленными друг на друга металлическими ящиками.

Путники вышли из машины и осмотрели высоченный бетонный свод зала, от которого начинала кружиться голова.

– Антон! – вдруг послышался звонкий женский голос.

Синявский повернул голову и замер. К нему направлялась доктор Лаптева.

Глава 10. В чертогах горного короля

К девяти часам вечера путников пригласили на ужин с президентом Троповым. Он лично хотел познакомиться с группой разведчиков, которым удалось поймать двух опаснейших преступников. Женю и Антона нарядили в парадные костюмы, Алёне нашли длинное чёрное платье, но со Снежой возникли проблемы: вечернего платья на девочку в президентских закромах не нашлось и ей позволили остаться в своей, но уже свежевыстиранной одежде. Путников усадили за большой прямоугольный стол, покрытый белой скатертью. Официантки – три женщины в белых фартуках, надетых поверх военной формы, принесли столовые приборы в аккуратно завёрнутых шёлковых салфетках. Женя и Алёна сидели стеснённо и переглядывались. Синявский осматривал комнату, а Снежа разглядывала серебряные вилки, которые казались девочке чем-то невероятным, по сравнению с запятневшим алюминием симбирской столовой.

В комнату вошёл среднего роста мужчина в пиджаке. Густые белые волосы сливались с бородой, покрывающей добрую половину лица. Из-за бороды путники не сразу узнали в нём гладковыбритого президента Тропова, который взирал на них с экранов телевизоров. Президента сопровождала доктор Лаптева. Она была одета в длинное белое платье и туфли на высоких каблуках, на шее у неё сияло колье с большим тёмно–зелёным изумрудом. За ними в комнату нехотя вошёл молодой темноволосый паренёк, одетый в белую рубашку и бордовый джемпер. Он увидел необычных гостей, глаза его сразу же загорелись, и парень быстрым шагом направился к своему месту за столом.

При виде президента гости встали. Тропов поприветствовал их и предложил сесть. Тут же у стола закружили официанты с едой. В больших сияющих тарелках на подушках из ровно нарезанных овощей лежали толстые стейки. Они сочились божественным ароматом и блестели в свете электрических ламп. Женя и Алёна не могли свести глаз с благоухающего мяса, Антон вел себя более сдержано, хотя сопротивлялся из последних сил. Снежа и паренёк, позабыв приличия, сразу взялись за вилки и накинулись на еду.

– Серёжа! – прикрикнул Тропов. – Мы даже не познакомились с гостями!

Мальчишка не обратил внимания на президента и продолжил закидывать в рот куски мяса. Снежа поняла, что замечание Тропова относится и к ней тоже, положила вилку на тарелку и виновато опустила глаза, стараясь незаметно дожевать кусок.

– Ах, что за манеры у современной молодёжи, – посетовал Тропов и ещё раз окинул взглядом гостей. – Думаю, меня представлять вам не нужно, – улыбнулся он. – Признаюсь, о вас я услышал только пару часов назад «лейтенант Синявский и его команда поймали Молчановых!» Ну надо же, – президент посмотрел на Антона. Лейтенант сидел неподвижно, хотя внутри всё клокотало – он сидел за одним столом с главой государства, а ещё заложника искать не придётся. – Доктор Лаптева о вас много говорила и только хорошее, – он посмотрел на Лаптеву и улыбнулся, она улыбнулась в ответ. – Думаю, что вы, Антон Синявский, должны быть повышены в звании, скажем, до майора.

Антон поднял глаза, взглянул на улыбающееся лицо Тропова и вымолвил:

– Благодарю, господин президент.

– Думаю, генералу Полякову вы понравитесь тоже, – добавил он.

Закончив с похвалами в адрес гостей, Тропов перешёл к обсуждению последних новостей.

– Мне сообщили, что Маунтин Уезер вчера взлетела на воздух. Не знаю, как Эдем провернул это, но президент Джо и его подчинённые отправились на тот свет, – он сделал восходящий жест рукой. – Американцы давно расслабились, вот и получили удар под зад. Здесь же всё иначе. Мы с правительством Китая объединили силы и вот результат: за неделю троих агентов поймали, не считая Молчановых. Такими темпами вычистим Россию от эдемовцев к концу года, – глаза Тропова блеснули.

– Если позволите, – осторожно сказал Синявский, – почему мы не можем напрямую ударить ракетами по Эдему и прекратить эту войну.

– Ха, – усмехнулся Тропов, – ракеты – это отличный выход, если знаешь, куда запускать. К сожалению, точного положения Эдема мы не знаем. Он находится где-то в Синь Дзяне. Это огромный горный край, так просто там ничего не найдёшь. А эти учёные, – Тропов усмехнулся и на мгновение замолчал, пытаясь справиться с распирающим его смехом, – а эти учёные ещё хитрожопыми оказались, представляете, взяли у китайского правительства пленных уйгуров для стройки и исчезли с ними. Вот китаёзы лопухнулись! – Тропов прослезился. – Мы, конечно, пытаемся найти Эдем: беспилотники запускаем, но их постоянно сбивают, а послать отряд – так он будет сорок лет по горам и пустыням бродить. Вот и гоняемся мы за их агентами, кого спросишь – где Эдем, то не знают, то держатся как партизаны, – Тропов задумался и замолчал.

Через несколько минут президент Тропов ушёл. За ним почти сразу из-за стола встала доктор Лаптева, шепнула что-то Синявскому, и они вместе покинули зал приёмов. За столом остались Женя, Алёна, Снежа и Серёжа.

– А как вас зовут? – поинтересовался парень.

– Я Женя, это – Снежана, моя сестра, наша подруга Алёна, а тот, что ушёл Антон.

– И вы, правда, поймали Молчановых? – глаза парня загорелись.

– И да и нет, – ответил Женя.

– Это как?

– Зайду с другой стороны, – сказал Женя. – Вот тебе нравится здесь?

– Нет, я заложник, – признался Серёжа и опустил голову. – Тропов, конечно, пытается со мной общаться, но думает он только о себе. А я… я хочу путешествовать, общаться с новыми людьми… как вы, а не тухнуть в этой пещере горного короля.

Женя оглянулся по сторонам, будто в комнате ещё кто-то был, подсел ближе к Серёже и шепнул ему на ухо:

– Мы пришли за тобой. От твоего отца.

Глаза Серёжи округлились:

– Это правда?

Все кивнули.

– Только ты никому, – предупредил Женя.

– Да, да, я, конечно, – залепетал парень. – Что дальше?

– Сначала мы узнаем, где Эдем, затем уберёмся отсюда. Подробности Антон сообщит позже, – чуть слышно произнёс Женя.

– Хорошо. Если, что я всегда буду на связи, – кивнул Серёжа. Затем он на мгновение задумался и спросил: – А хотите экскурсию?

Серёжа повёл новых друзей по лабиринту бетонных коридоров. Они петляли, сливались, делились, уходили вверх, вниз и даже причудливо закруглялись.

– Конечно, всего я показать не могу, секретный объект как–никак, но кое–что интересное вы увидите, – сказал парень.

Широкий освещённый коридор закончился небольшим, но просторным залом, стены которого были отделаны красным деревом, на полу лежал бордовый ковёр. Впереди была большая дубовая дверь.

– Это, – Серёжа указал на дверь, – кабинет и спальня Тропова. Сейчас, наверное, сидит там и перечитывает по сотому разу «Государя» или «Политику». Идём дальше, – махнул рукой парень.

Путники свернули в другой коридор. Он был отделан светлой плиткой. Через несколько метров расположилось огромное помещение. Десятки компьютерных столов, на стене большой экран с картой правительственных земель.

– Это – центр управления, – сказал Серёжа, – «мозги» Ямантау, да и всех правительственных земель. Вон там – он указал пальцем на группу из четырёх компьютеров, стоящих немного обособленно, – управляют беспилотниками. Запустил один и всё видно. Вот только Эдем не могут обнаружить, интересная там система маскировки, учёные, что ещё сказать? – Серёжа улыбнулся.

Дальше путники направились по широкому светлому коридору.

– Это административный блок, – Серёжа указал на ряд дверей, стоящих друг напротив друга и уходящих вдаль. – Здесь есть ещё хозяйственный блок, жилой, больница, ферма и атомная электростанция, склад, приёмный пункт и железная дорога до взлётной полосы. Но туда нас не пустят, – вздохнул парень. – Пойдём на ферму, покажу, что здесь выращивают.

Путники кивнули. Серёжа быстро пошагал по длинному узкому коридору, Снежа еле поспевала за ним.

Ферма напомнила путникам Комплекс – стеклянные помещения скрывали грядки с растениями, внутрь проход был разрешён только в герметичном костюме. За стеклом зеленели картошка, морковь, помидоры, огурцы и другие овощи.

– Это ферма небольшая, – заметил Серёжа и посмотрел на уходящие вглубь горы поля. Парень заметил ожидаемое удивление путников и добавил: – Но всё познаётся в сравнении. Говорят, в Эдеме целый лес удалось сохранить, правда, я точно не уверен. В правительственных землях есть ещё несколько подобных ферм, даже животных выращивают.

Серёжа довольно смотрел на путников, ему нравилось, что он смог удивить людей, которые, по его мнению, видели очень многое. Неожиданно сзади подошла женщина в белом халате, из-под которого выглядывала военная форма.

– Сергей, – сказала она, – я тебя по всей горе ищу. Господин президент требует, чтобы ты вернулся в свою комнату.

– А если я не пойду? – ухмыльнулся парень.

– Давай, иди, не испытывай моё терпение, – пригрозила женщина.

– Ладно… – Серёжа посмотрел на новых друзей. – Приятно было познакомиться. Может, как-нибудь ещё погуляем. Я живу вместе с Троповым, если хотите – заходите.

Серёжа скрылся в одном из коридоров. Женщина сказала, что ей поручено проводить путников в их комнаты.

После десяти минут ходьбы по многочисленным коридорам, Женщина, наконец, остановилась посреди просторного помещения – прямоугольной площадки, по стенам которой располагались железные двери. Оно больше походило на тюремный блок, чем на жилой сектор.

– Смотрите, – сказала женщина, – это отсек «А», – она указала на большую букву «А», нарисованную на стене. – Ваша комната «7».

Она протянула железные ключи и ушла.

Путники зашли внутрь. Комната была просторная и рассчитана на четверых человек. Две двухъярусные кровати, небольшой стол, четыре стула, совмещённый санузел. Стены были окрашены серой краской, на полу плитка. Путники покидали вещи на кровати и сели за стол обсудить дальнейшие действия.

Доктор Лаптева молча вела Антона по извивающемуся коридору, затем остановилась у чёрной деревянной двери, приложила к замку карточку, и они оказались в небольшом, но богато обставленном кабинете. Лаптева предложила Синявскому сесть, а сама стала что-то искать в ящике стола. Наконец, она выпрямилась, посмотрела на Антона и улыбнулась. В руке она держала бутылку вина.

– Отметим новое звание, – сказала она и села на диван к Антону.

Синявский улыбнулся, но всё равно в его душе что-то противилось дружескому порыву Лаптевой. Доктор откупорила бутылку, разлила бордовое вино по бокалам и протянула один Антону.

– Спасибо, – сказал Синявский.

После небольшого глотка, сделанного скорее для приличия, Лаптева уставилась на Антона и спросила:

– Как тебе удалось поймать Молчановых?

Антон не спеша сделал глоток, чтобы успеть придумать хоть что-то немного похожее на правду, и медленно начал отвечать:

– Нелегко было, – протянул он. Лаптева не отрывала взгляда. – Когда они захватили Комплекс, я и Алёна были в небольшой деревушке неподалёку. В заварушку мы лезть не стали, решили дождаться момента и напасть скрытно. Но… – Антон намеренно выдержал паузу, от чего глаза Лаптевой загорелись ещё сильнее, – но Молчановы сбежали, оставив Комплекс и всех, кто в нём был. Сначала нам это показалось странным. В Комплексе мы отыскали Женю, его сестру и дядю Рому. Они сказали, что Максим Молчанов громко ругался на Колобкова, когда был у насосной станции. Кричал, что всё пропало… Затем Женя сказал, что Молчановы погрузили мешок картошки в автомобиль и уехали. Мы выдвинулись следом и так до Ульяновска. Там мы остановились в небольшом посёлке и стали следить за ними. Однажды они под покровом ночи сели в моторную лодку и отправились вниз по течению. Я двинулся за ними по берегу, а друзьям велел ждать в городке. Я подобрался к ним. Максим Молчанов уже направил лодку по направлению к мосту и, тогда я их задержал. Успел. Повезло, что лодка врезалась в берег, а не в опору моста. На шум сбежались военные, ну а потом мы оказались здесь.

Антон замолчал и посмотрел на Лаптеву. Она пока не очнулась от интересного рассказа и представляла, как Синявский ловил её врагов.

– Это невероятно, Антон, – от этих слов у Синявского всё сжалось внутри, он подумал, что доктор не поверила в его рассказ. – Ты молодец! – лейтенант выдохнул с облегчением.

– Что теперь с ними будет? – как бы невзначай спросил Синявский.

– Допросят и казнят, что ещё? С такими как они разговор короткий, – спокойно ответила Лаптева, затем встала и поставила бокалы на стол. Антон задумался, сколько времени у него есть, чтобы освободить узников.

– О чём задумался? – улыбнулась Лаптева.

– Не обижайтесь доктор, – учтиво проговорил Синявский, – но мне кажется, вы с ними знакомы.

Улыбка с лица Лаптевой исчезла, она провела ладонью по столу и сказала:

– Да, я знакома с ними. – Видя, что Антон хотел подробностей, со вздохом, продолжила: – Меня отправили в Комплекс, где Молчанов был управляющим. По началу он мне даже понравился, умный, аккуратный, заботился о брате, но потом… Потом он всё чаще стал говорить о строительстве нового общества, без «тупиц и слабаков». Конечно, я знала, что в Эдеме люди свысока смотрят на окружающих и не без причины, но для него… для него, – Лаптева запнулась, пытаясь подобрать слово, – но для него все остальные, это как бы тебе сказать, мусор, ничто. Он фанатик, для которого есть только Эдем и стадо, которое не имеет право жить в новом мире. Но знаешь, что самое смешное, своего братца он к стаду не причисляет, хотя умом тот явно не блещет, – Лаптева хмыкнула. – Ну а потом случилось то, из-за чего наши дороги разошлись, – она замолкала и посмотрела на Антона, Синявский посмотрел на неё, но всё же хотел услышать, что произошло дальше.

– Однажды, – продолжила Лаптева, – к Комплексу подошли парень с девушкой. Они были истощены, а девушка хромала. Они попросились внутрь, но Молчанов послал их и пригрозил открыть огонь. Они умоляли дать хотя бы лекарств и немного еды, но он взял автомат и выстрелил несколько раз. Не по ним, конечно, рядом. Путники отскочили и ошеломлённые попятились в серую пустыню. На верную смерть. И тогда я решилась. Я собрала охранников Комплекса, и сказала им: либо мы его выгоним, либо со временем сами разделим судьбу этих несчастных. Представляешь, никто не колебался. Тем же вечером мы вышвырнули Молчановых. Но через несколько дней они вернулись и не одни. С ними было человек десять бандитов… тех самых, из Ясногорска. Они устроили перестрелку. Много наших погибло, но бандиты отступили. Положение было хуже некуда. Разведчики доложили, что он вновь собирается атаковать Комплекс, что к нему присоединились ещё бандиты. Нас тогда было мало. Я смогла связаться с одной армейской частью неподалёку. Сказала им, что у нас есть еда. Они согласились нас защищать. В следующий раз, когда Молчановы сунулись, их ждал сюрприз. Солдаты открыли огонь и отогнали бандитов ещё на подступах к Комплексу. Ну а потом что было, ты и сам знаешь.

Антон сидел и не мог сказать ни слова. До этого Молчанов казался ему, пусть и немного ворчливым, но всё же нормальным человеком. Но слова Лаптевой… если это правда… Правильную ли сторону он выбрал?

Лаптева сидела и смотрела на Антона. Она чувствовала, что у того всё бурлило внутри.

– Ты удивлён тому, как может упасть человек? – осторожно спросила она.

– Я? – замешкался Синявский. – Я не знаю.

– Сейчас время такое, кого угодно можно встретить и на улице и в кресле президента, – проговорила Лаптева и уставилась на Антона.

– Президента? – переспросил он осторожно.

– Антон, – сказала Лаптева тоном мамы, начинающей непростой разговор с сыном. Она подсела ближе и взяла его руку. – Здесь тоже не всё так радужно, как кажется на первый взгляд. Президент Тропов представляется всем боевым человеком, готовым победить эдемовцев и возродить нашу страну, но… но он таким не является, даже хуже – внутри он чистая противоположность своей формы. Он боится Эдема и старается не высовываться. Хочет укрепиться в горе и пересидеть бурю. Но дела у нас идут всё хуже. Наши люди умирают всё чаще, солдаты голодают, комплексы, отвоёванные у Эдема, мы теряем. Их агенты уже везде, в каждом городе, даже в маленьких посёлках можно отыскать пару человек. Я и мои родители переживаем за будущее правительственных земель. Ты только представь, что будет, если такие, как Молчанов захватят мир… – Лаптева замолчала. – Катастрофа и террор – вот что. И поэтому… поэтому мы планируем, – она перешла на шёпот, – сместить Тропова и перейти в наступление.

Лаптева уставилась на Антона, ожидая его решения. Синявский молчал, его мысли путались, он старался представить общую картину, но она всегда окрашивалась в красный цвет – цвет крови; будто какой-то чудак выпустил голодных волков драться друг с другом, а победителю пообещал стадо овец на ужин. Антон вспомнил, что полковник Колпаков предупреждал его о конфликте и советовал держаться подальше от политических дрязг. Синявский поднял глаза и тихо спросил:

– А я зачем нужен?

– Ты майор службы безопасности, а Тропов сейчас доверяет только ей. Нам нужны сведения и возможность поближе подобраться к нему. Ты поможешь нам? – спросила Лаптева и уставилась зелёными глазами прямо в бегающие глаза Синявского.

Её взгляд будто выжимал Антона, выдавливал все сомнения, оставляя только единственный верный ответ. Синявский сопротивлялся изо всех сил, он нервно искал путь отступления, выход, который поможет ему улизнуть…

– Да, – наконец, невольно вырвалось у Антона.

Глава 11. Знакомство с родителями

Неделю спустя доктор Лаптева пригласила майора Синявского на встречу с родителями. Антон преодолел горный серпантин и оказался в широкой долине. Могучие холмы отражались в неспокойных водах тёмно–синего озера. Вокруг озера на почтительном расстоянии были рассыпаны большие деревянные дома, напоминающие швейцарские шале. Антон остановился у трёхэтажного дома на берегу озера, на крыльце его встретила доктор Лаптева.

– Добрался? – улыбнулась она и приобняла гостя. – Проходи.

Синявский зашёл внутрь и оказался в просторном холле. На стенах висели головы животных, чуть ниже – мечи и арбалеты. Справа стоял камин, в нём потрескивали дрова и блуждали небольшие язычки пламени.

– Вот и мой дом, – сказала Лаптева. – Идём в гостиную.

Не отрывая взгляда от роскошной мебели, Антон поднялся по ступеням лестницы на второй этаж. Доктор Лаптева раскрыла двери, и они оказались в светлой гостиной. Посередине стоял обеденный стол, подготовленный для ужина, в камине поменьше тоже горел огонь. Из панорамного окна во всю стену просматривалось озеро и огоньки в домах на другой стороне.

– Раньше здесь было красивее, – сказала Лаптева, заметив, как Антон пристально вглядывается в окно. – Сосновый лес, щебетание птиц, даже лоси иногда забредали, а сейчас… серота одна.

Внизу послышались шаги и голоса.

– Родители пришли, – встрепенулась доктор Лаптева и подбежала к двери в гостиную.

– Доченька! – послышался мужской голос. – А мы только зашли и дождь начался. Ну и погода в этом году, сопливая.

В гостиную вошёл невысокий пузатый мужчина в джемпере и чёрных штанах и уставился на Антона. За ним вошли высокая белокурая женщина в чёрном вечернем платье и доктор Лаптева.

– Мама, папа, познакомьтесь, это Антон Синявский, о котором я вам говорила, – подмигнула отцу Лаптева.

– О, рад знакомству! – мужчина протянул руку. – Я Андрей Данилович, а это моя супруга Людмила Александровна.

Антон вежливо поздоровался с родителями Лаптевой, и все сели за стол. В гостиную вошёл молодой мужчина в смокинге, которого Антон раньше не заметил, и что-то спросил у отца Лаптевой.

– Конечно, заносите, – сказал глава семейства.

Через полминуты на столе уже стояли закуски: колбасная и сырная нарезки, овощи и фрукты. Затем молодой человек, который, по-видимому, был дворецким и одновременно официантом, привёз на тележке тарелки с основным блюдом.

– Утка с морковным и яблочным пюре, – произнёс он, затем по-быстрому расставил тарелки и удалился.

Отец Лаптевой откупорил бутылку с вином и наполнил себе бокал, затем жене, и попросил дочь обслужить гостя.

– Ну, за встречу! – сказал он и за несколько глотков опорожнил бокал. Мать Лаптевой, как и дочь, отпили немного и отставили бокалы в сторону. Антон сделал только один глоток и посмотрел на хозяина дома.

– Лена нам о тебе рассказала, – пережёвывая кусок, сказал Андрей Данилович. – Надо же, один двоих бандитов поймать умудрился, – он выпятил нижнюю губу и покачал головой. – Но мы тебя не для этого позвали.

– Андрей! – возмутилась мать Лаптевой. – Он же у нас в гостях.

– Да, ладно, тебе, – глава семейства махнул рукой, – мы мужики на сантименты и эти ваши бабские реверансы время тратить не привыкли.

Людмила Александровна взглянула на дочь, затем уставилась в тарелку.

– Так вот, – продолжил Андрей Данилович, – думаю, Лена уже сказал тебе, что ты мог бы помочь в нашем деле, – он выжидающе уставился на Антона, тот осторожно кивнул. – Сместить Тропова будет непростой задачей, но мы настроены решительно. Вон Константин Геннадьевич, так вообще вчера весь вечер ругался, что Тропов принял решение оставить Молчановых в качестве заложников, для какого-то обмена. Ха! Ну и дурак! В расход их, да и весь разговор, а он торговаться вздумал.

Антон, услышав, что Молчановых казнить не будут, приободрился и продолжил внимательно слушать.

– Представляешь, оказывается, их ещё не допросили даже, – отец Лаптевой наигранно вылупил глаза. – Поляков этот говорит, дела другие были. Дилетант! Чем дольше тянешь с допросом, тем больше лапши тебе потом навешают, – Андрей Данилович жадно наколол кусок мяса на вилку и засунул в рот. Пожевав с полминуты, он проглотил еду и грозно уставился на Синявского: – Мне нужно знать, парень, ты с нами или нет?

Антон выдержал недолгую паузу, но всё же ответил, что да. Андрей Данилович прищурился на гостя, но потом улыбнулся.

– Правильно! На кой нужны все эти высидельцы, когда война идёт? Пульнули ракетами, да и всего делов, – заявил он, наливая вино в бокал. – Думаю, ты мог бы возглавить службу безопасности, при новом правительстве. Что скажешь?

– Щедрое предложение, – ответил Антон.

– Ага, кто тебе ещё такое сделает? – отец Лаптевой отхлебнул из бокала. – Так вот, для начала нам нужны сведения о планах Полякова, уж не нравится мне он больно, хотя мы и не враждуем с ним. Ему Тропов доверяет, а фсб–шники такие, сам знаешь, на особом счету сегодня… впрочем, как и раньше. Ну что, добудешь сведения? – отец Лаптевой вновь уставился на Синявского.

Антон кивнул.

– Ну и хорошо, тогда буду ждать тебя с докладом через неделю или вон, Лене передай.

– Можно вас тоже попросить? – осторожно спросил Синявский.

Андрей Данилович посмотрел на гостя:

– Да, проси.

– Для смены правительства, – Антон понял, что именно так следует называть переворот в этом доме, – нам потребуются сведения о количестве войск, их расположении, данные о военной технике и так далее.

– Это ещё зачем? – не понял отец Лаптевой.

– Боюсь, военные могут устроить ответный удар, а служба безопасности может оказаться не готова к такому повороту событий.

Андрей Данилович задумался, затем вытаращился на Синявского горящими глазами:

– Точно! Молодец, парень! Как же мы об этом не подумали? Хорошо, через неделю встретимся, я тебе сообщу всё, что знаю.

Антон не стал оставаться в доме Лаптевых на ночь: в службе безопасности могли начать задавать вопросы. Впрочем, ему и не предлагали. Вечером под проливным дождём он поехал назад. Грязь хлюпала под колёсами внедорожника, дождь барабанил по крыше, Антон замутнённым взглядом смотрел на дорогу, а в голове его, как на огромном заводе, тянулись километры мыслей, причудливо сплетаясь в огромную паутину. Смешалось всё: Лаптевы, военные, Тропов и Поляков, Молчановы, эдемовцы, правительство. Антону казалось, что он маленький мальчик, который потерялся и его, наперебой, кличут со всех сторон. Но вот на чей голос идти он не знал.

Новые подробности жизни Молчанова, его фанатизм и желание перекроить мир, затронули душу Синявского, он считал его пусть и высокомерным, но всё же хорошим человеком. Почему он не помог тем бедолагам, почему стрелял по ним – это было непонятно.

Потом Лаптева. Такая открытая и такая неизвестная. Её глаза светились добром. Один раз посмотрел в них – и ты готов на всё. Любовь к людям, стремление помочь умирающему человечеству, всем, а не только избранной его части. Но её родители… тот здоровенный дом у озера, утка, вино, камин… горящий камин – настоящая роскошь в эти времена, даже не роскошь – безумие, и при этом она говорила о голодающих солдатах… Почему он согласился ей помочь? Почему, тогда сказал «да» и не устоял? – Антон не знал.

Президент Тропов – снаружи сильный смелый, даже блестящий, но внутри, наедине с собой кто он? Человек, которого посадили в президентское кресло, который надеялся тихо пересидеть свой срок, помогая своим благодетелям, но не получилось, и он оказался один, зажатый между враждующих сторон. С одной стороны военные, с другой богатые чиновники, он пытается угодить всем силам, но тем самым их же и злит. Тропов понимает, что столкновение неизбежно и тогда, что будет с ним? Что будет с правительственными землями? Неужели он окажется последним президентом России, и вся более чем тысячелетняя история страны оборвётся на нём – на человеке, которого все запомнят, как разрушителя великой державы?

Синявский ехал по извилистой горной дороге и понимал, что попал в самое отвратительное место, о котором только мог подумать. Ни пропахшее рыбой захолустье, ни корчащийся в муках мегаполис, ни даже тот замазанный людской кровью супермаркет в Видном, где свили себе гнездо людоеды, не были так тошнотворны, как эта гора и её обитатели. Люди, что могли вновь возродить человеческое общество, преодолеть тяготы голода и разрухи, сцепились друг с другом и воюют за бетонные пещеры во чреве злой горы.

Опустошённый, Антон добрался до ворот Ямантау. Караульный сказал, что его вызывает к себе генерал Поляков, в кабинет «СБ 307». Синявский кивнул со вздохом и поплёлся по тоннелю к главе службы безопасности.

Глава 12. Владислав Поляков

Антон постучал в небольшую дверь, в конце узкого тёмного коридора.

– Заходите, – послышался громкий мужской голос.

Антон вошёл в тесное слабоосвещённое помещение, больше похожее на кладовку, чем на кабинет главы службы безопасности. У пожелтевшей от старости стены, за простым, столом, который раньше можно было найти в каком-нибудь сельсовете, сидел высокий молодой человек, чёрная копна волос слегка прикрывала его правый глаз. Молодой человек кивнул другому, невысокому короткостриженому офицеру и тот, проведя любопытным взглядом по Антону, вышел из кабинета.

Молодой человек встал и молча посмотрел на Синявского, будто хотел убедиться, тот ли это Синявский, о ком столько говорили в последнее время. Антон сжался и думал в правильный ли кабинет он зашёл?

– Майор Синявский? – сказал молодой человек. – Что ж, я рад наконец-то встретиться с вами. Меня зовут Владислав Поляков, глава службы безопасности, – он протянул руку.

Синявский не верил глазам: Полякову на вид было лет тридцать пять максимум, а он уже стал генералом и главой службы безопасности. Да и бедная обстановка кабинета только усиливала сомнения.

– Многие удивляются, – начал таинственно Поляков, усаживаясь за стол, – почему я не мог выбрать кабинет получше, – он усмехнулся, предлагая Синявскому сесть. – Чем меньше кабинет, тем меньше прослушки. Да и от дела не отвлекают всякие статуэтки, пресс–папье и прочая дребедень. Но я тебя позвал не за этим. У службы сейчас две заботы – Эдем и внутренний конфликт, о котором тебе наверняка известно.

Синявский кивнул и замер, неужели Поляков попросит его шпионить за Лаптевыми, тогда он станет тройным агентом и по уши увязнет в хитросплетении интриг.

– Думаю, тебе следует заняться всё–таки внешней угрозой, точнее агентами Эдема. – Антон тихо выдохнул. – Я подозреваю, что у нас завёлся шпион, здесь, в Ямантау. Походи, поспрашивай, если что узнаешь, немедленно сообщи мне, – Поляков доверительно уставился на крепшего духом Антона. – Да и вот ещё, завтра начнутся учения по пилотированию вертолётов, ты тоже должен пройти этот курс. Это так, для общего развития, если ты понадобишься за пределами базы.

– Так точно, пройти обучение! – ответил Антон.

– Замечательно, – улыбнулся Поляков. – Тогда ступай.

Антон попрощался и бодро вышел из кабинета. «Вертолёты, точно! На них можно добраться до Эдема. Если он научится летать, то сможет вывезти своих друзей. Да и с поиском внедрённого агента можно тянуть сколько угодно, попутно вынашивая план побега. «Неужели, удача повернулась ко мне лицом?» – думал Синявский. Осталось только решить, что делать с Молчановыми. Он пообещал вытащить их отсюда, они доверили ему свои жизни… Ладно, Максим с его закидонами, но Вольф, внутри он почти ангел…

Антон шёл по коридору, погрузившись в раздирающий его на две части вопрос. Неожиданно он наткнулся на Серёжу, Женю, Алёну и Снежу.

– Привет, Антон! – крикнула ему Алёна. Синявский взглянул на друзей и на его лице засветилась улыбка.

– Давно не виделись, ребята, как дела?

– Всё хорошо. Серёжа показывает нам внутренности горы, он знает почти все переходы, отсеки и много чего ещё, – сказал Женя.

– Правда? – Антон перевёл взгляд на Леонова младшего.

– Ага. Я всегда хотел путешествовать, открывать новые места, но меня заперли здесь, поэтому я и брожу целыми днями по тоннелям, а с друзьями это делать вдвойне интересней, – парень посмотрел на Женю, Алёну и Снежу.

– Скажи, а ты прям все–все ходы знаешь? – спросил Антон.

– Почти.

– А как пройти от тюрьмы до вертолётной площадки знаешь?

– Да… но я там не ходил, меня не пускают, режимные объекты, – проговорил парень.

– Ничего, как-нибудь вместе там сходим, – намёк Антона парень не совсем понял, зато путники сообразили, к чему клонит Синявский. – И у меня к тебе ещё небольшая просьба будет. У тебя есть связь с отцом?

– Какая? – не понял вопроса Серёжа.

– Я так понял, ты заложник. – Серёжа слабо кивнул. – И твой отец ведь должен быть убеждён, что с тобой всё в порядке? – парень вновь кивнул, прищурился, и до него дошло, чего хотел Антон.

– А связь… – протянул он. – Да. По телефону. Раз в месяц созваниваемся. Следующий раз через десять дней, – ответил парень. Антон прикинул в уме, что встреча с Лаптевым состоится через неделю и у него будет ещё три дня до звонка, потому сказал:

– А ты не мог бы ему передать весточку от меня?

– Хорошо. Какую?

Синявский рассказал, что ему нужно передать секретные данные. Серёжа внимательно выслушал, поводил глазами и кивнул. На этом они расстались, Антон пошёл к тюрьме, а Серёжа с друзьями – в обратную сторону, показывать новые интересные закоулки каменного подземелья.

Караульный поинтересовался целью визита Синявского и отворил тяжёлую железную дверь камеры. Молчановы сходили с ума от безделья и развлекали друг друга анекдотами, шутками и разными забавными историями, запас которых у Вольфа, казалось, был безграничным. Молчановы тут же вскочили и уставились на Антона.

– Ну что там? – прошептал Максим.

– Всё по плану, – кратко ответил Антон и прикрыл за собой дверь.

– Ну а подробности, что конкретно?

Антон немного замялся, но всё же решился задать, мучащий его вопрос:

– Максим, – сказал он, от чего запал Молчанова поугас, – что произошло до того, как Лаптева выгнала вас из Комплекса?

– Что? Комплекса? Это здесь при чём? – Максим не понял, почему Синявский резко сменил тему.

– Мне надо знать, – твёрдо заявил Антон. – Я говорил с Лаптевой об этом.

– Лаптева? – вылупился Молчанов: – Она здесь?

– Да.

– Что она сказала?

– Нет, сначала ты, – настаивал Синявский.

– Я? Ну что ж, я расскажу, – Максим с Вольфом уселись на откидную кровать, Синявский стоял напротив и неотрывно смотрел на братьев. – Не знаю, что она тебе наплела про меня… да, наверное, тоже, что и другим: как я был тираном, фанатиком и прочее.

– Мне интересна история с молодой парой, – тихо уточнил Антон.

– Молодой парой? Ну, конечно, она хотя бы пластинку сменила что ли? – Максим закатил глаза. – Хорошо, я скажу тебе, что было. Однажды к Комплексу подошли парень с ковыляющей девушкой: лица измождённые, тела казались худющими в дутых куртках. Они попросили приютить их, накормить… Но я отказал. И сделал бы это снова, – Молчанов посмотрел на Антона. – После отказа, они пошли назад, к Ясногорску, тогда в нём ещё оставались жители. Через несколько дней Лаптева устроила переворот, и мы с Володей отправились туда же. Когда мы пришли в посёлок, последние жильцы покидали его, собирали сумки и бежали. И вот посреди всей этой суматохи мы наткнулись на этих двоих. Они стояли у небольшого домика за станцией. Тот, который вы подожгли. Там были женщина с ребёнком… маленьким таким, лет пяти. Они хотели бежать из города, но не успели. Те двое остановили их. Парень достал пистолет и направил на женщину. Она остолбенела и, пряча за спиной сына, пыталась договориться, хотела отдать пакет с едой, только бы их отпустили. Девушка отобрала пакет, порылась в нём и посмотрела своей омерзительной рожей на женщину, – Молчанов остановился и проглотил скопившуюся от злобы слюну. – «Это всё?» – сказала она. – «Да» – ответила женщина. – «Врешь. Что этот малолетка прячет за спиной?» – она оттолкнула женщину и отобрала у плачущего ребёнка свёрток, в котором нашла две печеньки. – «Лживая сука!» – закричал парень и выстрелил ей в живот… На глазах у мальчика. Ты бы видел его лицо, Антон, как он стоял и смотрел на неё, думая, что мама просто упала и сейчас поднимется. Но она всё лежала и лежала… Мы с Володей не успели ей помочь. Мы спрятались за углом. Но, когда эти уроды поняли, что натворили, парень направил пистолет уже на ребёнка. Не знаю, зачем он это сделал? Может, боялся, что тот вырастит и отомстит за свою мать или закричит, и на его крик сбегутся люди. После того как пистолет был направлен, мы с Володей кинулись к ним. Хотели выбить оружие, но… но не успели. Малыш застыл и испуганными глазами таращился на небольшую дырочку в груди… маленькую такую, крохотную, из которой текла слабая струйка крови. Он упал, – Молчанов замолк, его глаза налились слезами, он посмотрел на Антона взглядом, будто он оказался там снова. – Оружие мы выбили, но девка хотела нам помешать. Она неловко кинулась на нас, но подвернула ногу и упала виском о лавку. Парень увидел её и накинулся на нас, но я выстрелил. Вот такая история, – Максим замолчал. Антон стоял, его глаза покраснели, наворачивались слёзы. Но он собрался с силами и сказал:

– Это было после того как ты отказал им.

– Да, – спокойно ответил Молчанов. – Пойми, Комплекс был секретным объектом, я не мог пустить туда посторонних.

– Я понял, – тихо ответил Синявский, подумав о том, что сам бы не знал, как поступил в такой ситуации: инструкция обязывает отказать и не безосновательно, но совесть требует впустить. – Мы готовимся к побегу, недели через две. Сведения я добыл, Серёжу нашли, он нам поможет выбраться из лабиринта тоннелей. Осталось только ждать.

Антон вышел из камеры, тяжёлая железная дверь со скрипом закрылась. Он поплёлся к себе по длинному коридору. Надо было немного отдохнуть.

Глава 13. Ваш ход

За ночь тяжёлые тучи рассеялись, утром светило яркое весеннее солнце. На вертолётной площадке собралось человек двадцать сотрудников службы безопасности. Они стояли в полевой форме по двое у каждого вертолёта. К площадке подошёл генерал Поляков, он окинул взглядом подчинённых и произнёс короткую, но вдохновляющую речь. Наставником Антона на учениях был как раз тот короткостриженый молодой человек, которого Синявский застал накануне в кабинете Полякова.

– Майор Артём Бобков, – представился он и протянул руку.

Собеседником он оказался болтливым, уже на первых минутах полёта, указания по управлению многотонной машиной перемешались с вопросами о личной жизни, политике и эдемской угрозе.

– Ты говоришь, двух эдемовцев поймал, – сказал он, – я тоже, где-то месяц тому назад. Вот на такой же птичке, – Бобков похлопал ладонью по приборной панели вертолёта. – Крутились около Ульяновска, как и твои Молчановы.

Антон замер: не те ли это агенты, что помогли Молчанову с семенами для настоятельницы?

– А знаешь, как их легко вычислить? – Бобков прищурился на Антона.

– Нет? – протянул тот.

– Очень просто, у всех агентов есть небольшой браслетик, похожий на те, что были для фитнеса, только с красной кругляшкой на ремешке. Они с помощью них общаются, что-то типа рации. У Полякова уже целая коллекция этих браслетов набралась. Но больше для изучения, а не для пиара. Его он не любит.

– И что у всех они есть? – спросил Антон.

– Да, но не все носят, – вздохнул Бобков. – Шифруются гады. Оно и понятно. Ты только представь агента, разгуливающего по Ямантау с красным браслетом на руке, вот была бы потеха, – засмеялся Бобков.

После нескольких лётных упражнений, которые дались Антону достаточно легко, Синявский заметил, что Бобков исчерпал запас вопросов, и сам решил потихоньку выведать сведения о Полякове.

– Вы с Поляковым я вижу хорошие друзья? – спросил Антон.

– Друзья? – Бобков вылупился на собеседника.

– Вчера в кабинете, заметил, что вы шутили, – осторожно прощупывал Синявский.

– А это… да, было дело. Мы с ним ладим, этого и достаточно, – попытался уйти от ответа Бобков. Синявский заметил это и решил зайти с другой стороны.

– А почему военные и чиновники враждуют?

– Они всегда враждовали, даже задолго до всего случившегося. Как всегда не могут поделить власть, боятся, что победитель убьёт проигравшего. Внешняя угроза только усугубила раскол.

– А кого поддерживает господин президент?

– Тебе разве Поляков не говорил? – Бобков уставился на Антона. Тот покачал головой. – Господин президент старается держать нейтралитет, он даже решил примирить враждующие стороны.

– Это как? – Антон заметил, что за эту ниточку можно раскрутить планы Полякова.

Бобков оглянулся по сторонам, будто в вертолёте ещё кто-то был, и вполголоса ответил:

– Это пока не афишируется, но Поляков предложил президенту Тропову провести встречу с представителями военных и чиновников, а тот согласился. У него есть идея, как заставить всех работать сообща.

– Работать сообща? – фальшиво удивился Антон.

– Да. Благо повод для этого есть, – Бобков загадочно замолчал и уставился на Антона. Ему было приятно, что он знает, а его собеседник нет. – Поляков сказал мне, что Службе удалось поймать агента Эдема, и тот раскололся, где находится Эдем.

Антон вылупился на Бобкова:

– Агенты же ничего не говорят об Эдеме, даже под пытками.

– Это большинство из них. Поляков верил, что в том бесчисленном количестве агентов должен быть хотя бы один, кто струсит и проболтается. И вуаля, – Бобков вскинул руки. – Он оказался прав.

Антон не отрывал взгляд от инструктора, он не мог поверить, что величайшая тайна последнего времени раскрыта, и теперь райский сад будет сожжён огнём ракет. Вертолёт полетал ещё полчаса, Синявский сменил несколько тем разговора, чтобы скрыть свой подлинный интерес, Бобков был расслаблен и ничего не заметил. Вертолёт приземлился, и Антон, немного подождав, направился в кабинет Лаптевой.

– Антон? – доктор захлопала глазами, Синявский пришёл раньше оговоренного срока.

Антон тихо закрыл дверь и приблизился к столу. Он взял листок бумаги и написал: «Тропов планирует встречу с чиновниками и военными. Расположение Эдема обнаружено». Лаптева прочитала записку и уставилась на Синявского.

– Что ж, – строго произнесла доктор, еле сдерживая распирающую улыбку, – в таком случае я вынуждена отказаться от вашего предложения… – Лаптева продолжала шифроваться. Затем она долго моргнула, выражая благодарность за сведения, и написала «завтра вечером, здесь». Потом она скомкала листок бумаги и сожгла.

Антон уверенным шагом вышел из кабинета: ему не верилось, что безумный план Молчанова так успешно претворяется в жизнь. Почему? Счастливая случайность или некомпетентность собравшихся в этой горе людей? Он не знал. Осталось только передать сведения, дождаться, когда все соберутся на встрече и улететь из этого проклятого места.

Доктор Лаптева забежала в родительский дом, поднялась по высокой деревянной лестнице в кабинет к отцу, и, порхнула в кресло.

– Что с тобой? – спросил Андрей Данилович.

– Синявский передал сведения о Полякове, – тихо сказала она и улыбнулась.

Отец Лаптевой выпрямился в кресле и внимательно посмотрел на дочь.

– Тропов планирует организовать собрание, куда пригласит нас и военных. Поляков нашёл агента, тот рассказал, где находится Эдем.

– Где Эдем?! – хотел было вскрикнуть Андрей Данилович, но вовремя спохватился и закончил фразу шёпотом. – Эдем?

– Да? – забегала глазами Лаптева.

– Тогда нам срочно надо готовиться! Если Тропов сообщит об этом всем, то нам конец, – отец Лаптевой замотал головой, будто искал что-то.

– Папа, но почему?

– Почему?! Потому, что это объявление войны Эдему! А на войне, нам чиновникам, делать нечего. Тропов останется навечно и будет с военными! Он и сейчас на них засматривается, – Андрей Данилович вскочил с кресла и забегал по комнате. – Я к Константину Геннадьевичу. Буду поздно. Скажи маме, чтобы не волновалась.

Отец Лаптевой накинул куртку и побежал виз, попутно крича дворецкому, чтобы тот открыл гараж. Плюхнувшись за руль, Андрей Данилович нажал на педаль газа и помчался к дому своего друга и главного заговорщика Константина Геннадьевича Норикова.

– Константин Геннадьевич! Константин Геннадьевич! – залетая на полном ходу в такое же огромное шале, закричал Андрей Данилович.

– Что случилось? – спокойно спросил Константин Геннадьевич – высокий худощавый старичок в очках.

Озираясь на прислугу, отец Лаптевой, тяжело пыхтя, взял хозяина дома под локоть и повёл наверх. В кабинете он налил стакан воды и, под ничего не выражающий взгляд Константина Геннадьевича, выпил его за три глубоких глотка.

– Информация. Синявский доложил, что Тропов планирует организовать собрание. Там будем мы и Любимовы всякие. Так вот, Тропов знает, где Эдем. Он там и объявит войну.

– Войну? – повторил козлиным голоском Константин Геннадьевич. – Это плохо… А вот собрание… хорошо, – он почесал подбородок, и в его глазах вспыхнули огоньки.

– Хорошо? – не понял Андрей Данилович, растекаясь по кожаному дивану

– Да, это наш шанс, – Константин Геннадьевич медленно подошёл к гостю и сел рядом. – Там будут все: и Тропов, и Поляков, и генералы… все в одном месте. Понимаешь, к чему я клоню?

Отец Лаптевой честно замотал головой, что не понимает.

– Мы их всех одним махом и срежем, – Константин Геннадьевич сделал жестом косу, срезающую траву. – А на счёт войны ты так не переживай. Пока не объявлена, её и не будет.

– В смысле?

– Если Тропов собирается сказать об Эдеме на собрании, то военные об этом ничего не знают, а мы знаем, это преимущество, – улыбнулся Константин Геннадьевич, затем встал с дивана и заходил кругами по кабинету: – Вот как мы поступим. На собрании этом мы ликвидируем Тропова и всю военную верхушку, Полякова арестуем и допросим. Если не скажет, то и хрен с ним, у нас ещё будет время наловить агентов. Главное здесь со всем разобраться.

– И как мы их ликвидируем? – перешёл на шёпот отец Лаптевой.

– Старым добрым способом – ядом, – Константин Геннадьевич зыркнул на гостя, от чего у того высыпал холодный пот.

– Но как мы его пронесём?

– А вот тут твой Синявский и поможет. Он пронесёт бутылки с ядом через пропускной контроль фсб–шников. К нему не придерутся, я слышал, Поляков доверяет ему, как себе. Ну а когда Тропов и генералы отведают винца, и всё будет готово, останется только арестовать Полякова. Этим тоже пусть займётся Синявский.

– Вы ему доверяете? – вытаращился Андрей Данилович.

– Конечно, нет. Если он этого не сделает, то сделают мои люди. Они будут там для подстраховки. Но пусть все думают, что переворот организовал Синявский. Будут недовольные и много. Тут придём мы и накажем заговорщика. Ну а потом все обрадуются, что возмездие свершилось, и передадут бразды правления в наши мозолистые руки, – Константин Геннадьевич сложил руки в локтях, будто он сидит на лошади и держит заветные вожжи.

Андрей Данилович смотрел на хозяина поместья и не мог оторвать взгляд. Ещё немного и они будут править горой.

На следующий день, Лаптева передала сведения о вооружённых силах Синявскому: написала на бумажке, затем сожгла. Антон нашёл Серёжу, сообщил ему, что надо передать и весточка через паренька улетела к Егору в Казань. Президент Тропов вскоре объявил о созыве собрания, гостям рекомендовалось прийти в официальной одежде, были обещаны богатый банкет и важное объявление.

Майор Синявский как обычно с утра пошёл к вертолётной площадке, был предпоследний день обучения, и он уже уверенно управлял гудящей махиной. Но вместо Бобкова у вертолёта тёрся невзрачный коренастый мужчина в лётном комбинезоне. Он окинул взглядом Антона и сказал, что майор Бобков заболел, и сегодня он будет инструктором. Мужчина не представился и сразу же залез в вертолёт.

– Летим к тому холму, – инструктор указал пальцем на невысокую горку и замолчал. Ни инструкций, ни указаний… даже ни одной эмоции на его лице за время полёта не появилось.

Синявский подлетел к сопке и завис над вершиной.

– Сажай, – сказал инструктор.

Антон покосился на него, но перечить не стал. Вертолёт поднял столб густой серой пыли и приземлился.

– Выходи, – сказал инструктор.

Сердце Антона заколотилось, по спине пробежал лёгкий холодок. «А что если Поляков раскусил план чиновников и теперь этот угрюмый инструктор пристрелит его? А что если это и не инструктор даже? Раньше я его не видел». Мысли Синявского скакали, он осторожно расстегнул кобуру и вышел из кабины. Незнакомец отошёл на почтительное расстояние от вертолёта и позвал Антона. Судорожно, чувствуя каждый шаг и практически не дыша, Синявский ступал по пепельно–серой почве всё ближе к незнакомцу. Рука уже держалась за пистолет, когда незнакомец повернулся и, заметив, что Антон держится за оружие, приподнял бровь.

– Ты чего? – спросил он.

Синявский стоял столбом и не мог выговорить ни слова.

– Я из Эдема, – спокойно добавил инструктор.

Антон чуть не рухнул на землю.

– Старший агент согласился принять вас в Эдем, – сказал он, – и передаёт координаты.

Инструктор достал крохотный листок бумаги, наскрипел на нём карандашом цифры и сунул Антону.

– Запомнил?

Антон посмотрел в листок, быстро прочитал «41.603850, 86.811882», закрыл глаза и кивнул.

– Хорошо, – агент забрал листок и сжёг его. – Теперь на базу. Последний урок закончен.

Вертолёт приземлился. Агент куда-то исчез, а Антон побежал по бетонному коридору в поисках друзей. Он застал их в комнате. Они сидели и пили чай.

– Антон? – встрепенулся Женя, увидев, как Синявский тяжело дышит. – Что случилось?

– Всё хорошо, – переводя дух, ответил Антон и сел за стол. – У нас теперь есть координаты, – шёпотом сказал он.

Лица Жени, Алёны и Снежи засияли.

– Да ладно! – прошептал Женя.

– Ага. Теперь мы можем убраться отсюда.

– Когда, во сколько? – проговорил Женя.

– Значит так. Тропов организует собрание с представителями политической элиты и военного руководства. В этот день вся охрана будет занята только ими. Ни за Серёжей, ни за Молчановыми присмотра особого не будет. Если и будут один–два человека, то с ними можно справиться. В общем, когда собрание начнётся, вы с Серёжей побежите к вертолётной площадке и остановитесь у поста охраны. Мы с Молчановыми вас там встретим. Затем, я отвлеку охрану, а вы проберётесь дальше и затаитесь где-нибудь. Когда я приду и заведу двигатель вертолёта, вы подбежите и сядете в него. Всё поняли? – Антон уставился на друзей.

– Вроде, да, – сказал Женя. – Найти Серёжу, ждать у поста, потом пробежать и ждать тебя там.

Синявский кивнул:

– Молодцы.

Глубокой ночью в окне небольшого пятиэтажного дома в Межгорье горел свет. Генерал Любимов – командующий сухопутными силами собрал на тайную встречу командующих другими частями армии: генерала Аксёнова от авиации и генерала Гречкина от артиллерии.

– Братцы, – начал тяжело и по-военному Любимов, – Тропов собирает собрание. Мы там будем, – обрывисто говорил он, но остальные генералы понимали его с полуслова. – Там всё и свершится. Когда начнётся, солдаты должны стоять на подступах к горе. Затем, ровно через полчаса они должны ворваться внутрь и захватить базу. Затем арестуем всех, кто был на собрании, допросим Полякова, а уж потом и на Эдем, – генерал хлопнул ладонью по столу и задумался. Аксёнов и Греков закивали лысеющими головами. – Так и поступим. Будьте готовы.

Глава 14. Банкет

Президент Тропов ходил взад–вперёд по своему кабинету, садился, барабанил пальцами по столу, затем опять вскакивал и снова наматывал круги по дорогому персидскому ковру. Речь, написанная его помощником, всё никак не могла осесть в памяти, и вновь и вновь он пусто прокручивал на губах сухие казённые фразы о единстве, силе и мощи державы, которой давно уже не было. В кабинет зашли генерал Поляков и пухлый мужчина в белом поварском колпаке. Они встали у входа и посмотрели на Тропова.

– А, вы уже здесь? – ломаным голосом, поприветствовал президент и, не предлагая присесть, сразу начал спрашивать. – Обед готов?

– Да, господин президент, – растёкся в жирной улыбке повар.

– А напитки?

– Пока не привезли, – ответил повар.

– Как? Почему? – встрепенулся Тропов.

– Мне доложили, что они уже прибыли на базу. Через пять минут доставят на кухню.

– Ладно, хрен с ними, ступай, Фёдор.

Повар низко поклонился, чуть не обронив высоченный колпак, и вышел из кабинета.

– Что с безопасностью? – бросил Тропов Полякову.

– Всё в порядке. Охрана переведена в усиленный режим, – спокойно ответил генерал.

– Военные, чинуши эти, что они?

– Сидят спокойно. Мы следим. В случае чего сразу отреагируем.

– Я надеюсь, – проговорил Тропов. – Вы свободны, генерал.

Президент остался один в комнате. Он сел в кресло, закрыл глаза и в сотый раз пробубнил: «Я рад приветствовать вас…».

К побегу всё было готово. Женя, Алёна и Снежа собрали вещи и нашли Серёжу. Они не спеша двинулись по коридору к посту охраны. Синявский в последний раз окинул взглядом свою комнатушку и направился к тюрьме.

– Антон, – вдруг послышался сзади знакомый звонкий голос. Синявский замер и медленно повернул голову. В коридоре стояла доктор Лаптева в красном платье и таращилась на него.

– Да?

– Что да? Я тебя везде ищу, – сказала она. – Ко мне в кабинет доставили ящик вина для гостей. Отнеси его на кухню и проследи, чтобы никто к нему не прикасался до того, как вино разольют по бокалам. Понял?

Синявский помолчал недолго и пошагал к кабинету Лаптевой. «Ещё она, – подумал он, – поймала». О том, что Лаптевы подмешали в вино, Антон старался не думать. «Отнесу, а дальше будь что будет». Синявский поднял тяжеленный ящик и, бренча бутылками, потащил его на кухню.

Просторное помещение, где всё бурлило, кипело и шкварчало, было полно офицеров службы безопасности. Антон попытался незаметно пройти мимо плиты, но его остановил мужской голос.

– Синявский, – окрикнул Антона генерал Поляков. – Что ты здесь делаешь?

Сердце Антона заколотило. «Что если Поляков откупорит одну из бутылок…» – подумал он.

– Вино? – Поляков уставился на бутылки, взял одну и посмотрел. – Наверное, это те напитки, о которых говорил повар, – он покрутил бутылку в руках и поставил назад в ящик. – Ты ещё курьером подрабатываешь на полставки? – улыбнулся Поляков и впился чёрными глазами в Синявского. У Антона всё сжалось внутри. – Ну да ладно, – сказал он, – ставь ящик, дальше официанты им займутся.

Антон аккуратно поставил ношу на металлический стол и посмотрел на Полякова, который явно находился в приподнятом настроении.

– Здесь и так наших много, нечего тебе тут торчать, – генерал протянул руки к шее Синявского и поправил ворот рубашки. – Вот так лучше, а то ходишь, как не пойми кто. – Всё ступай.

Антон медленно пошёл к выходу, выдыхая накопившийся страх. До тюрьмы он почти бежал, стараясь убраться до того, как всё случится. Он остановился у каземата. Охраны тюрьмы почти не было, только один старенький солдат сидел на табуретке и читал газету.

– Стоять, вы куда? – прорезался скрипучий голос.

– Мне срочно нужно допросить Молчановых, – сказал Антон и тыкнул охраннику удостоверением.

– Да, конечно, сейчас открою, – старик поспешил к камере.

Дверь распахнулась, и на Антона уставились готовые к побегу Молчановы. Синявский кивнул, и все поняли, что это значило.

– Охранник, срочно сюда! – крикнул Синявский.

Перепуганный старик вбежал в камеру. Мощным движением руки, Вольф толкнул караульного в другой конец камеры, пленники выбежали, и Антон захлопнул дверь. Как бы не трепыхался и не орал старик, его никто не слышал, а беглецы тем временем направились к посту охраны. Молчановы спрятались за выступ стены в коридоре, Антон что-то сказал охраннику и побежал с ним в другой конец коридора. Неожиданно раздался ужасный писк тревоги. Освещение мгновенно с больнично–белого сменилось на бордово красное. Антон замешкался: «Неужели обнаружили?», но вовремя взял себя в руки.

– Скорее на кухню, – крикнул он постовому. Охранник, сбитый с толку тревогой, побежал исполнять приказ Синявского.

Антон забежал за угол, чуть подождал и направился обратно по коридору к вертолётам. Оглядываясь по сторонам, он остановился у той машины, на которой проходил обучение. Синявский открыл вертолёт и залез внутрь. Откуда-то со стороны под покровом темноты подбежали Дымка, Молчановы, Женя, Алёна, Снежа и Серёжа. Они запрыгнули внутрь, и вертолёт, не теряя врмени, взмыл в небо.

– Только бы не заметили, только бы не заметили, – твердил себе под нос Антон.

Беглецы судорожно глядели в окна на тающие внизу огни Ямантау.

Глава 15. Город в пустыне

Двигатель вертолёта монотонно гудел всю ночь. Путники постепенно уснули. Антон поначалу пристально вглядывался в сливающиеся с ночным небом горы, но когда вертолёт вылетел к казахской степи, и стало чуть светлее, Синявский смог немного расслабиться. Красные глаза стали липкими, веки потяжелели, и держать их открытыми было всё труднее. На приборной панели замигал красным огонёк. Антон посмотрел на него. Топливо кончалось, надо было идти на посадку.

Впереди посреди серой пустоши показались высокие многоэтажки. Мёртвая Астана – новая столица Казахстана встречала путников торчащими из земли скелетами домов. Стёкол почти не было. Казалось, что этот город был покинут не каких-то полгода назад, а десять или даже двадцать лет. Широченные проспекты утопали в сугробах серой пыли, ни брошенных машин, ни частных домиков, ни фонарей, ни всего того, что напоминало бы о жизни города ниже третьего этажа, не было видно. На окраине города показалась невысокая башенка – диспетчерская вышка аэропорта. Синявский направил вертолёт к ней.

Аэропорт тоже был весь засыпан, огромные серые барханы застилали взлётные полосы и поедали оставленные самолёты. Вертолёт завис в воздухе и плавно парил над ангарами. Путники во все глаза высматривали место для посадки. Топливо кончалось, но сесть на зыбкую серую дюну Антон не решался.

– Смотрите! – пискнула Снежа. Все прильнули к окну. У небольшого ангара был еле виден засыпанный серым песком остов вертолёта. Слой пыли с северной стороны постройки был значительно меньше, видимо, это была подветренная сторона. Антон рискнул и посадил вертолёт на площадку за ангаром. Лопасти стали крутиться медленнее, а столб пыли постепенно осел. Путники вышли и, разминая затёкшие конечности, смотрели по сторонам.

– Надо найти топливо, – сказал Синявский. – Далеко не разбредайтесь, не нравится мне этот город.

Путники пробрались в ангар. В тёмном углу одиноко стоял на спущенных шинах бензовоз. Женя и Вольф побежали к нему.

Антон и Максим остались на улице.

– Неужели получилось? – улыбнулся Молчанов.

– Пока ещё не добрались до Эдема, – проворчал Синявский.

– Да, но то, что мы сбежали из самого охраняемого места в России, может, даже во всём мире, это – большая удача!

Антон хмуро ходил около вертолёта и осматривал окрестности. Всё возрастающее беспокойство не давало ему покоя. Лёгкий ветерок поднимал в воздух частицы рассыпавшихся в пыль растений. Синявский достал из вертолёта бинокль и пошёл к другой стороне ангара.

– Да что с тобой? – проговорил Молчанов.

Антон всмотрелся вдаль. Тонкая серая полоска виднелась на горизонте. Синявский смотрел на неё, не отрываясь. Постепенно она становилась всё шире. Сразу этого заметить было нельзя, но если ждать и смотреть, было видно, как её верхняя кромка колебалась. Антон неожиданно вытаращил глаза и передал бинокль Максиму:

– На, смотри.

Молчанов нехотя посмотрел в него и тоже замер: серая полоска оказалась приближавшейся пылевой бурей.

– В ангар, живо! – крикнул ему Антон, а сам побежал закрывать дверцу вертолёта. – Проверь, чтобы никаких щелей не было!

Молчанов залетел в ангар, путники уставились на его перекошенное лицо.

– Песчаная буря! – крикнул он.

Через три минуты серая волна ударила об ангар. Металлические листы крыши со скрежетом завывали, стены стонали под тяжёлыми ударами воздуха. Путники стояли посреди ангара и старались не шевелиться. Буйство стихии одновременно пугало и завораживало. Через пятнадцать минут ветер затих, будто ничего и не было. Серая пыль осела на землю, и на небе вновь появилось яркое весеннее солнце.

– Нашли топливо? – спросил Антон.

– Да, – ответил Вольф и указал на бензовоз.

– Хорошо, тогда подсоединяйте к вертолёту и полетели.

Вертолёт оказался весь засыпан серой пылью. Максим где-то раздобыл швабру и принялся чистить машину. Антон подключил шланг, и по нему, сначала кряхтя, а затем монотонно булькая потёк керосин.

Прошло ещё полдня полёта, пока серая пустыня не скукожилась в песчаные хребты Синьцзяна. На горизонте мелькнула маленькая точка, она становилась всё больше. Неожиданно она выросла до размеров вертолёта и промчалась в паре метров от путников, затем развернулась и полетела следом.

– Что это? – прошептал Женя.

По правому борту синхронно летел беспилотник, но Антон никогда не видел такой модели. Обычно они были вытянуты и с крыльями, а этот больше походил на НЛО – круглый и манёвренный.

– Приём, назовите себя, – неожиданно заговорил механический голос из рации вертолёта.

– Приём, приём, это Молчановы и Антон Синявский. С нами ещё несколько человек, летим… в Эдем, – Антон закончил сообщение и замер в ожидании ответа.

Прошли долгих полминуты, пока снова не послышался механический голос:

– Приём, посадка разрешена. Следуйте за дроном.

– Принято, следуем за дроном.

Беспилотник свернул влево и полетел к хребту у большого озера.

Везде были лишь пустыня, горы и выжженные солнцем камни. Путники всматривались в горизонт в надежде увидеть там хоть что-то отдалённо напоминающее творение рук человеческих. Вдруг они отскочили от окон. Перед ними из земли выросли здания. Небольшой городок внизу, на хребте высоченная антенна с красным огоньком на вершине, но самое необычное – огромный стеклянный купол. Высотой он был с хребет и внутри него что-то зеленело. Рядом с куполом стояли широкие стеклянные здания, но их окна не отражали солнечный свет. В пустыне раскинулись чёрные квадраты солнечной электростанции. Все объекты были сплетены воедино длинными нитями коммуникаций.

Дрон начал снижение и направился к одному из двух зданий, стоявших неподалёку от купола. Шасси шаркнули о бетонное покрытие вертолётной площадки. Двигатель стал гудеть тише, а после и вовсе замолк. На площадке появилась женщина в белом халате. Она строго посмотрела на Максима и Антона и спросила:

– Вы – Максим Молчанов, а вы – Антон Синявский?

– Да, всё правильно, – хором ответили они.

– Хорошо, идите все за мной, – проговорила женщина и направилась к выходу с крыши. Все последовали за ней. Путники спустились на три этажа в просторном прозрачном лифте, преодолели стеклянный мост, соединяющий два здания, и остановилась в широком полукруглом светлом холле.

– Мы в жилом комплексе учёных, – сказала женщина. – Это седьмой этаж. Ваши комнаты с 701 по 704, можете занимать любые, – она указала на ряд дверей в холле.

– А ключи? – спросил Женя.

Женщина странно покосилась на него:

– У нас нет замков.

– Ладно, – проговорил парень и отвёл взгляд в сторону.

– Переночуете здесь. Завтра вас распределят в соответствии с вашими навыками, – сказала женщина и ушла.

– Да, тёплый приёмчик, – пробубнил Женя.

Путники разделились по комнатам. Первую заняли Молчановы, во второй поселился Антон, в третьей – Алёна с Дымкой, в четвёртой – Женя со Снежей.

Комнаты разительно отличались от тех, что были в Ямантау. В Эдеме они были светлыми, на всю стену панорамное окно, из которого открывался вид на озеро и хребет. В комнате были удобные мягкие кровати, столики и стулья были сделаны из пластика, но так искусно, что не отличались от деревянных. За узкой дверцей – санузел. Внутри были душ, унитаз с двумя кнопками и широкая раковина. Казалось, что вся мебель и в комнате и в ванной сделана с математической точностью и расчётом на максимальную экономию ресурсов. Свет включался только, когда кто-то находился в помещении, батарей не было вообще, вместо них в стены и пол была вмонтирована климатическая сетка, температура подстраивалась под жильца, а воздух был настолько чистым, что хотелось его глотать до одурения.

Антон Синявский устало скинул рюкзак с плеча, посмотрел в окно закрывающимися от усталости глазами, стянул пропахшую потом служебную форму и, хотел было повесить её на спинку стула, как вдруг замер. Внутри него будто всё провалилось. Он стоял и боялся пошевелиться. Его пальцы что-то нащупали под воротником рубашки. Он судорожно отогнул ворот и без сил рухнул на кровать. К рубашке был прикреплён маленький чёрный предмет, напоминающий таблетку активированного угля.

– Нет, только не это… – полумёртвым голосом прошептал Синявский.

Огромное помещение в недрах горы Ямантау было наполнено солдатами и государственными служащими. Все стояли и всматривались на небольшой постамент впереди. За ним слабо колыхался российский флаг. Вдруг по толпе пробежал шёпот: «Идёт, идёт». Из небольшого коридора вышел молодой человек в генеральском мундире. Он уверенно взошёл по деревянным ступенькам постамента и окинул толпу тяжёлым взглядом, от чего все притихли, и бетонную пещеру наполнила густая тишина. Он посмотрел на постамент, затем поднял свои чёрные глаза и медленно начал говорить.

– Товарищи военнослужащие и работники правительственных земель. Вчера был подло убит президент Тропов, а с ним и всё военное руководство. Заговорщики из числа крупных чиновников были нами пойманы, допрошены и казнены за государственную измену. Это тяжёлая трагедия для всех нас, но мы не должны сдаваться. За этими стенами разрастается, как гигантская раковая опухоль другая более страшная угроза, нежели все внутренние склоки вместе взятые. Эдем – вот главный враг всех нас. Группа учёных, возомнивших себя богами, решила захватить мир, подчинить его своей воле, а на жителях – ставить опыты. Их агенты наводнили все земли вокруг, они в каждом городе, в каждом посёлке и в каждом доме, они покорно исполняют волю своих жрецов – своих богов. Они думали, что могут укрыться от нас, спрятаться в пустынях, зарыться в глубины гор и никто их не найдёт. Но они ошиблись. Мы нашли их, их гнездо… Эдем. Теперь мы ударим по ним, мы покончим с их непрестанными операциями на наших землях, мы избавимся от укусов их агентов, мы разнесём в клочья их планы и вернём этот мир в руки свободных людей!

Молодой человек замолчал и уставился в сияющие лица своих подчинённых.

– Да здравствует президент Поляков! – закричал какой-то военный.

– Да здравствует президент Поляков! – подхватила толпа.

– Прекрасная речь, господин президент, – сказал полковник Бобков и осторожно прикрыл дверь в полутёмный кабинет.

Поляков лежал на диване и набирался сил после эмоционального выступления.

– Ой, только не подхалимничай, – усталым голосом ответил он.

– Никогда и не думал, – улыбнулся Бобков. – Ловко вы придумали с заговором и Синявским.

– Двое дерутся – третий не мешай. Вот эти и перегрызли друг друга, а мы забрали шкуру убитого медведя. А знаешь, что самое забавное в этой ситуации?

– Нет.

– Генералы тоже хотели совершить переворот. Согнали военных, но не сказали, кого поддержать. Ха, три идиота. Думали, что поддержат их, но получилось, что меня. Да и Платов, молодец, сориентировался, переключил их. Теперь мы едины… Нет ни этих зажравшихся чинуш, ни старых путчистов–генералов, только мы и вся мощь правительства. Кстати, вы вычислили точное место Эдема?

– Да. Синявский остановился в Синьцзяне, на севере пустыни Тарим.

На лице Полякова растянулась улыбка:

– Ох, Синявский… вроде бы из наших, но такой наивный. Думал, что проведёт меня. Якобы поймал Молчановых, бегал к Лаптевым, принёс отравленное вино и упорхнул в форточку, которое я ему и открыл. И всё это время, наверное, думал, что это просто удача…

– Что будем делать с Эдемом, господин президент? Готовить ракеты?

– Нет, – протянул Поляков. – Эдем бомбить нельзя. Там такие технологии, что с ними можно захватить весь мир, и даже китайцы не будут помехой. Учёные же нужны нам живыми. Я уже нашёл человека, который знает, как их обработать для наших нужд.

– Человека?

– Психолога, да. Говорит, что знает методику подчинения человека, неважно кто он, каких взглядов придерживается и так далее.

– Хорошо, тогда каков будет наш следующий шаг?

– Готовь войска, мы выступаем на Казань.

Том 2

Часть I. Понимание. Терпение. Действие

Глава 1. Новый дом

Алые лучи вечернего солнца пробивались сквозь панорамное окно и освещали просторный кабинет старшего агента Густава Берна. Он сидел за большим столом и крутил в руках маленькую чёрную таблетку. Перед ним, понурив голову, стоял Антон Синявский и молча ждал, когда этот коренастый мужичок вынесет свой вердикт.

Берн ещё немного повертел жучок, вздохнул и отложил его в сторону. Затем он поднял глаза на Синявского, поджал губы и сказал:

– Модель старая, но надёжная. Полагаю, президент Поляков уже знает, где мы находимся.

– Президент? – не понял Синявский.

Берн кивнул:

– Как только вы улетели, чиновники убили Тропова и военную верхушку. Поляков арестовал их и сам возглавил правительство. – Берн покачал головой: – К сожалению, мы ничего не знаем о Полякове, только дату и место рождения. Он хорошо подчищает за собой… Возглавить службу безопасности в тридцать четыре года? Вот как ему это удалось? Специальный указ Тропова и всё на этом, – старший агент замолчал. – Ну, да ладно о нём, – он поднялся из-за стола и повернулся к окну. – Сейчас надо думать об Эдеме. Наше положение раскрыто, и мы в опасности.

– Я готов понести любое наказание, – тихо проговорил Антон, понимая, что последняя реплика относилась к нему.

– Наказание? – Берн обернулся, затем усмехнулся и сказал: – Синявский, ваше мышление заметно устарело. Мы никого не наказываем, уж тем более человека, который осознаёт свою ошибку. Это глупо и не справедливо. И к тому же, не думаешь ли ты, что для нас это стало неожиданностью?

Антон молчал. Всё происходящее казалось ему шуткой. Почему его не арестовали, а пригласили в кабинет главы агентов? Почему жучок не был проблемой для Эдема? Почему Берн так просто обо всём этом говорит, в то время как его, Антона, всего трясёт?

– Рано или поздно, птенцу придётся вылупиться из яйца, и его появление на свет не станет секретом для окружающих, – объяснил Берн. – Мы готовились к этому, очень давно.

Синявский оторвал глаза от пола и посмотрел на старшего агента.

– А знаешь, ты показал себя хорошим разведчиком. Буду рад видеть тебя в рядах агентов Эдема, – Берн улыбнулся. – Теперь это твой дом, Антон, и, надеюсь, что ты хорошо послужишь нашему обществу.

Синявский вылупился на старшего агента и с трудом смог выговорить лишь:

– Да… да, конечно.

Берн кивнул и продолжил:

– Нам повезло, что об Эдеме пока знает только Поляков. Я не думаю, что он сразу решит забросать нас ракетами – для начала постарается упрочить свою власть. Воспользуемся заминкой и атакуем первыми.

– А если не успеем? – Антон стал потихоньку оживать, мысли о деле постепенно привели его сознание в порядок.

– На этот случай мы возведём укрепления и остановим его на подступах к Эдему.

Синявский кивнул.

– Хорошо, тогда бери Молчановых и отправляйся назад, в правительственные земли. Следите за всеми передвижениями войск противника, чуть что – сразу докладывайте. Если нашим агентам потребуется помощь – вы поможете. И всегда держите связь с Центром.

– Так точно, – ответил Антон.

– Хорошо, ты можешь идти, – спокойно произнёс Берн.

Снежу определили в школу Эдема. Главный распорядитель работ посчитала, что разум и нравы девочки не были испорчены правительственной школой и из неё ещё может получиться хороший учёный. В классе было пять учеников – все дети учёных, и только она оказалась откуда-то «оттуда». Когда Снежа вошла в лекционный зал, другие дети покосились на неё. Девочка стояла и бегала глазами по аудитории в поиске свободного места.

– Садись ко мне, – предложила китаянка. Снежа медленно подошла к столу и села рядом. – Меня зовут Чен Ясинь.

– Ме–ня зо–вут Сне–жа–на, – по слогам произнесла девочка.

Чен Ясинь засмеялась:

– Я знаю русский. Не хорошо, но говорить умею.

– Ты из Китая? – улыбнулась Снежа.

– Да. А ты откуда?

Снежа замялась:

– Ну, я сначала жила в Москве. Потом мы бежали из неё… Потом мы с братом жили в комплексе Эдема, потом на Волге, ну и потом в Ямантау.

Другие дети притихли и стали прислушиваться.

– Ты, правда, была в правительственных землях? – усмехнулся мальчик в жилетке.

– Да, а что?

– Ну, да, конечно, там только маленьких девочек и держат, – засмеялся парень, другие ученики тоже захихикали, прикрывая рты руками. Снежа еле держалась, она сжала пальчики в кулачки и глядела в стол.

– Не обращай на него внимания, – сказала Чен Ясинь. – Это Игорь, он любит пошутить.

– Дошутится как-нибудь, – пробубнила Снежа и исподлобья посмотрела на парня.

В зал вошла пожилая женщина, ученики тут же поднялись со своих мест. Она окинула детей взглядом и жестом показала, что все могут сесть.

– Ну, что молодое поколение, – начала она задорно, – поздравляю вас с зачислением в школу. Вы будете первыми, кто из неё выпустится. А пока, я расскажу вам о том, как появилось наше общество. Надеюсь, у всех есть переводчики? – она внимательно посмотрела на учеников, дети закивали.

– Хорошо, тогда слушайте. Во все времена лучшие из умов притеснялись. Их не понимали, боялись, смеялись над ними, изгоняли и даже убивали. И на протяжении столетий они терпели и ждали, когда смогут, наконец, освободиться от пут старого мира и построить свой, новый. И вот это время пришло. Наши учёные открыли бактерии, что поели все растения на земле, и смогли предсказать Катастрофу. Никто о ней ещё не знал, ни правительства и уж тем более простые люди. Все были заняты повседневными делами: ходили на работу, смотрели фильмы, гуляли в парках, и даже не подозревали, что скоро всё изменится. Учёные поняли, что грядущая Катастрофа может стать шансом построить новое общество, разрушить предрассудки старого мира и вывести человечество на новый уровень. Они объединились и создали небольшую тайную группу – Комитет, – чуть слышно произнесла старушка. – Затем к ней присоединились другие учёные и вот, когда организация стала сильной, она обратилась к правительствам и сообщила об угрозе. Те долго думали и всё же испугались. Учёные предложили свои знания в обмен на ресурсы для постройки сети продуктовых комплексов, изолированных от внешней экосистемы. Для координации работ, был построен Центр, и никто не знал, где он находится. Кроме нас, конечно, – учитель улыбнулась. – Потом дороги учёных и правительств разошлись, как новое здание нельзя построить из гнилых кирпичей, так и новое общество нельзя создать из прогнивших людей. Мы оборвали все связи с правительствами и стали жить самостоятельно одно большой и дружной семьёй, – женщина замолчала и дала детям время осмыслить сказанное. Через полминуты она довольно взглянула на сосредоточенные лица учеников и продолжила.

– Кто мне скажет, что недавно случилось в России?

– Переворот! – выкрикнул Игорь.

– Правильно. А почему он произошёл?

– Потому, что они передрались из-за власти, – продолжал выкрикивать парень.

– Правильно, правильно, Игорь, – поддержала учитель. – Власть – вот, за что они борются. Не за процветание, не за развитие своего общества, а только за власть – решают, кто будет главным в их пещере, вот и всё. В этом и заключается различие между нашим обществом и старым.

– А зачем им власть? – спросила Снежа, другие дети тихонько захихикали.

– О, моя девочка! – вздохнула учитель. – Ими движет древний страх, и власть – это лишь рубашка. Люди боятся голода, боятся, что всё потеряют и погибнут, потому и дерутся за источники богатства – землю, заводы, деньги. Со временем продуктов стало много, а общество богаче. Но страх никуда не делся, больше я вам скажу, он закрался в глубины человеческого сознания и перестал ощущаться людьми. А вы думаете, почему богачи, у которых всё есть, хотят больше и больше? Не жадность движет ими, а страх. Страх того, что кто-то другой сможет их обойти и разорить. Богачи боятся, что их будущее станет зависеть от воли других, вот и сами пытаются стать этими другими.

Учитель замолчала, посмотрела на задумчивые лица и спросила, всё ли понятно? Дети дружно выкрикнули:

– Да!

– Хорошо. А сейчас мы перейдём к основам нашего общества. Кто знает, какие три добродетели нас объединяют?

– Понимание! Терпение! Действие! – выкрикнул Игорь.

– Правильно! Ты очень умный мальчик, Игорь. – Учитель перевела взгляд с отличника на остальных. – А кто знает, что значат эти слова?

Дети замолчали. Игорь снова хотел что-то выкрикнуть, но в этот раз решил не высовываться.

– Что никто? – с показной досадой в голосе спросила учитель, затем улыбнулась и сказала: – Ладно, ничего страшного, вы ещё маленькие, многое у вас впереди. Слушайте внимательно.

Она стала говорить чуть тише, будто собиралась поделиться тайной:

– Понимание – это не просто знание, которое люди применяют в своих рассуждениях, оно глубже. Например, мы знаем, что если ветер подует на дерево, оно будет качаться. Но само по себе это нам ничего не даёт. А вот понимание – это осознание причин, почему дерево качается при ветре. Если мы поймём, что атомы воздуха давят на атомы дерева и приводят последние в движение, то мы сможем построить мельницу, парус, ну или вертолёт. Как видите, от понимания пользы куда больше, чем от обычного знания, и поэтому важно понять, чем просто знать что-то. Знание отвечает на вопрос – Что? а понимание на вопрос – Почему? – заключила учитель.

Она постояла немного молча, чтобы дети успели усвоить сказанное и продолжила:

– Терпение – это вторая добродетель. Она учит тому, что вы не должны спешить что-то делать. Особенно, если очень хочется. Мир всегда меняется, и вы можете дождаться, когда сложатся подходящие условия для действия. Так вы потратите меньше сил для достижения цели. Например, если бы мы сразу выступили против правительств, то были бы разгромлены, и все наши мечты превратились бы в пыль. Но мы ждали, ждали подходящего времени, и оно настало. Теперь ни одно правительство не сможет нас победить, – учитель снова остановилась и, видя, что дети внимательно слушают, продолжила:

– Ну и наконец, действие – третья добродетель. Вы поняли, дождались, когда сложатся подходящие условия и, тогда вы должны действовать, иначе ваше понимание и терпение окажутся бесполезными. Вы, наверняка, слышали, что под лежачий камень вода не течёт. Так вот. Вы ничего не добьётесь, если будите сидеть на одном месте. Никто не добивался успеха, ничего не делая. Действие убивает лень – худшее проявление человеческих слабостей – корень всех бед, – учитель отпила воды из стакана, улыбнулась и заключила:

– На этих трёх добродетелях и строится наше общество – мы понимаем наши цели, мы понимаем мир и людей, мы осознаём, что за один день совершенным общество не станет, поэтому мы ждём, но пока ждём – действуем, работаем. Вот так мы, ребята, и создадим новое общество и нового человека.

Женщина посмотрела на учеников:

– Вы всё поняли?

Дети закивали, но всё же не активно, скорее, для приличия.

– Я понимаю, это теория, даже философия, от которой детские уши вянут. Но со временем вы поймёте эти истины и будете ими руководствоваться. А сейчас будет перерыв, десять минут, – сказала она и вышла из кабинета.

Игорь поднялся со своего места и предложил всем познакомиться. Дети называли свои имена, рассказывали, где родились, кто были их родители. Все наперебой рассказывали, какие великие у них родители и как много они сделали для становления Эдема.

– Снежа, теперь ты, – сказал Игорь. – Кто твои родители?

Девочка не отвечала, она уткнулась носом в парту и старалась не смотреть на парня.

– Так кто, Снежана? – настаивал Игорь.

– Мою маму убили… – хлипнула носом девочка. Потом слёзы стали давить сильнее, воспоминания прорвались наружу. Снежа не выдержала, вскочила и выбежала из кабинета. За спиной послышался шёпот.

Снежа сидела в коридоре, уткнув голову в руки, и тихо всхлипывала.

– Снежана, что с тобой? – подошла учитель и внимателино посмотрела на девочку.

– Ничего, – ответила Снежа и утёрла заплаканные глаза рукой.

– Рассказывай, – строго сказала учитель.

– Игорь… Игорь спросил… кто мои родители и я вспомнила… маму… – Снежа зарыдала сильнее.

Учитель подождала чуть–чуть, подняла голову Снежи за подбородок и строго посмотрела:

– Всё, успокаивайся давай. Игорь просто любопытный мальчик, он не хотел тебя обидеть. – Затем добавила: – Ты должна быть сильной, слабых в нашем обществе нет.

Снежа тихонько кивнула.

– Вот и замечательно, а теперь иди на урок, нечего в коридоре сидеть.

Слова учителя глубоко проникли в детское сердце и сделали его твёрже. Каждый раз, когда подступала обида, ненависть или другие переполняющие душу чувства, Снежа хваталась за слова учителя, как за спасательный круг, и не плакала. Больше никогда.

Девочка вернулась в лекционный зал. Дети недолго покосились на неё, но вскоре увлеклись рассказом учителя.

– И так, – продолжила женщина, – наше общество состоит из трёх слоёв: учёные, агенты и рабочие. Все должны быть на своих местах, это разумно. Голова управляет, ноги бегают, а руки делают…

На месте небольшого китайского посёлка на берегу озера были построены новые дома. Сюда съехались рабочие со всего мира. Отовсюду доносились гудение механизмов, стук молотков и скрежет металла – городок расширялся. Солнце поднялось высоко и начало пригревать. Алёна и Женя, сопровождаемые Дымкой, направлялись к главному инженеру.

– Вроде этот, – пробубнил Женя и указал пальцем на двухэтажный, отделанный металлическими листами дом.

Алёна постучала кулаком в глухую дверь, и изнутри послышался мужской голос:

– Да, да, я сейчас, подождите.

Замок скрипнул, и дверь открылась. Из неё высунулась седая голова в очках. Старичок прищурился на гостей и пригласил войти.

– Извините, – сказал мужичок, – днём здесь очень шумно – новые дома строят, а мне нужна тишина, вот дверь и запер; работаю над новым проектом, только вчера поручили.

Алёна и Женя вошли в хорошо освещённое помещение, пропахшее старой бумагой и ржавым железом.

– Вы проходите, не стесняйтесь, – протараторил старичок и убежал куда-то вглубь дома. Затем вернулся, ещё раз окинул глазами посетителей и спросил:

– Вы новые рабочие?

– Да, – ответил Женя. – Нас сюда определили.

– Очень хорошо. Новых работников сейчас не хватает, а агенты ещё хотят, чтобы я им стену здоровенную выстроил… Ах, извините, я не представился, Александр Франц, главный инженер Эдема.

– Я Женя, это – Алёна, там Дымка на улице.

– Дымка? Давно я собак не видел, – мужичок на секунду задумался, потом бодро предложил: – А давайте я вам чуть–чуть расскажу о посёлке.

Женя и Алёна кивнули.

– Раньше на этом месте располагалась китайская деревня, но халупы, что пережили Катастрофу, были непригодны для жизни. Мы сровняли их с землёй и построили новые дома – продуманные и экономичные. Затем протянули водопровод, построили электростанцию, ну и наконец – Купол, – прошептал инженер. – Это настоящее чудо! Представляете, как сложно было разработать климатическую систему для него… высчитать высоту вплоть до сантиметров, чтобы испарившаяся вода успела превратиться в капли и опасть обратно в виде дождя, – главный инженер уставился на Алёну и Женю, те улыбнулись.

– Ну да ладно, что-то я совсем заговорился, работы ещё непочатый край. Вас надо назначить куда-то, – он почесал подбородок. – Что умеете?

– Мы строили дома, – сказал Женя.

– Строители? Это замечательно! – воскликнул мужичок. – Тогда завтра поможете возводить здание фермы у озера. А сейчас вам нужно найти жильё, – инженер стал рыться в ящике. – Да где же?.. А, вот, – он достал просаленный листок бумаги, пробежался глазами по маленьким буковкам, хмыкнул и поднял глаза на посетителей. – Триста семьдесят восьмой ваш. Он на окраине, недавно построили. Только учтите, сейчас там стройка, поэтому будет шумно, закрывайте окна и двери, – дал совет инженер. – И продукты взять не забудьте, это у Стефании, она в соседнем доме.

– Хорошо, спасибо, – сказал Женя. Они с Алёной вышли из дома главного инженера и зашли в почти такое же двухэтажное здание по-соседству.

– Hello, – сказала стройная женщина лет шестидесяти, одетая в ковбойскую шляпу, кожаную куртку и джинсы, – my name is Stefania. Well come[2 — Здравствуйте… я Стефания, добро пожаловать (англ.).].

– Здра… Хэллоу, – сказал неуверенно Женя.

– А, руськие! – улыбнулась Стефания. – Понятно. Проходите, – она махнула рукой.

Женя и Алёна подошли к стойке, напоминающей стойку Фёдора Аркадьевича в Комплексе.

– Вот, это вам продукты и рабочая одежда, – сказала женщина и положила перед посетителями два пакета с припасами. – Вода и электричество в доме есть. – Она отвернулась от стойки и пошла в подсобку, затем вернулась с комплектом постельного белья. – Вот держите, приносите стирать потом сюда.

– Спасибо, – сказал Женя.

Гружёные новыми вещами, друзья побрели по пыльной улице к окраине посёлка.

– Кажется этот, – произнесла Алёна. Друзья стояли у кубического одноэтажного дома и не могли оторвать взгляд от его гладких белых стен. У дома не было ни одного прямого угла, чёрные овалы дверей и окон были органично встроены в стены.

– Ни чё так домик, – проговорил Женя.

– Пойдём внутрь, – сказала Алёна.

Электронный замок щёлкнул, и чёрная стеклянная дверь втянулась в стену. Изнутри вырвался резкий запах краски.

– Ой, надо проветрить, – Алёна прикрыла нос рукавом и поспешила открыть окно.

Женя уверенно шагнул внутрь. У двери на стене висели маленькие бежевые крючочки, напротив ещё одна дверь с чёрным стеклом. Женя нажал на кнопку – показалась ванная комната: душевая кабина, унитаз и крохотная раковина. В гостиной–спальне стояли две кровати, чёрный стол и два стула. Мебель была такой же, как и в жилом корпусе учёных. К стене была приделана панель с кнопками, парень потыкал на них, поглазел, как включается и выключается свет, открываются и закрываются продолговатые овалы окон, и довольный плюхнулся на кровать.

– Вот это я понимаю дом, – сказал он и взглянул на Алёну.

Девушка была чуть сдержанней в чувствах, она положила постельное бельё на кровать, проветрила комнату и села рядом с Женей.

– Ты чего такая напряжённая? – удивился парень.

– Не знаю, не привычно как-то – свой дом.

– Ты привыкнешь, – Женя положил ладонь на колено Алёны. – Хоть поживём, как человеки.

Глава 2. Казань – это Россия

Снизу расплылись жёлтые пески пустыни, маленький городок ютился у озера, чёрные трубы торчали из горы и огромный зеленеющий купол возвышался неподалёку. Тёплый весенний ветер обдувал пологую вершину хребта. Антон Синявский и братья Молчановы шагали к вертолётной площадке. На ней стояли два необычных вертолёта латунного цвета. Рядом с ними тёрся невысокий усатый мужичок в оранжевом комбинезоне.

– Ах, агенты! Гутен таг, – проговорил механик.

– Гутен, – ответил Максим Молчанов и уставился на блестящие вертолёты. – А что это за модель такая?

– Гутен вертолёт, новый, Эдем придумать, – пытался говорить на русском немец. – Работать на электричество, без посадки пять таузент километрен.

– Пять тысяч? – проговорил Синявский.

– Я, я, пять! Хороший машине, – нахваливал механик. – Куда лететь будете?

– В Россию, – ответил Молчанов.

– О, Русланд, гуд ланд! – немец отсоединил провод и потянул его в подсобку.

– Новый вертолёт значит. Хорошо… – протянул Молчанов старший.

Синявский залез в кабину, Максим сел рядом. Внутри было достаточно тесно, и огромное тело Вольфа еле втиснулось на заднее сиденье.

Антон пробежал взглядом по приборной панели:

– Как тут управлять?

– Добрый день, я вертолёт Валькирия 313, как вас зовут? – раздался механический голос.

Агенты замерли и потянулись к пистолетам, но потом сообразили что к чему: вертолёт умел разговаривать.

– Э… Ан-тон Си–няв–ский, Мак–сим Мол–чан–ов, Воль… Вла–ди–мир Мол–чан–ов, – проговорили пассажиры.

– Ваши имена внесены в базу данных вертолёта, в случае несанкционированного доступа, управление вертолётом будет заблокировано, при попытке перемещения вертолёта запускается самоликвидация. Вам будет отправлено соответствующее уведомление.

Короткая пауза.

– Выберите место назначения? – спросил механический голос.

– Россия, Уфа, – ответил Антон.

– Принято, приятного полёта.

Двери вертолёта закрылись, лопасти мгновенно разогнались, и вертолёт оторвался от земли. Хребет быстро уплыл за горизонт, здания Эдема исчезли, и на их месте снова расползлась унылая пустыня.

– Ничего себе скорость, – заметил Синявский.

– Благодарю, – ответил механический голос. – До пункта назначения 3 часа 12 минут.

– Так быстро? – проговорил Максим.

– Летаю быстро, плавно и бесшумно, всё для комфортного передвижения агентов.

– А что ты ещё умеешь? – пробасил Вольф.

– Могу проводить разведку местности, давать советы и поднимать настроение, – ответил механический голос.

– А в космос летать умеешь? – спросил Вольф.

– Нет. Там нет воздуха, без него винты бесполезны.

– А… – протянул Вольф и замолчал.

Увлечённые разговором с вертолётом, агенты не заметили, как прошли три часа, и внизу показались макушки знакомых холмов Южного Урала. Через десять минут на серой коже планеты протянулась огромная бетонная мозоль.

– Уфа, – произнёс механический голос. – Захожу на посадку.

Вертолёт, подняв столп пыли, сел у реки неподалёку от моста.

– Установим наблюдение за городом, определим, сколько здесь военных и где они размещаются, – сказал Синявский.

– В городе 287 человек в военной форме, – произнёс механический голос.

– Как? – воскликнул Синявский.

– Я просканировала местность во время посадки. Обязательный протокол.

Агенты переглянулись.

– К нам приближается автомобильная колонна, – сказал вертолёт.

– Какая колонна? – Молчанов старший уставился в окно.

– Военная.

– А ты можешь проследить, куда они двигаются? – спросил Синявский

– Конечно, – вертолёт вновь поднялся в воздух, пролетел около километра и завис над ползущей по дороге колонной.

– Сколько их тут? – Максим принялся считать машины.

– Двадцать один автомобиль, – произнёс механический голос.

– Интересно, куда они собрались? – сказал Синявский.

Вертолёт летел вслед за колонной. На окраине города у автомобильной развязки машины остановились. Вдалеке замелькали маленькие огни автомобильных фар – слева подползала ещё одна железная змея, только длиннее. Обе колонны слились в один поток и двинулись в сторону Волги. Через три часа десять машин отделились и направились по Императорскому мосту в сторону Ульяновска.

– Что они делают? – думал вслух Максим. – Неужели, собираются атаковать Конфедерацию?

Ранним утром военные пересекли мост через Каму и въехали в земли Казанской республики. Постовые на камском мосту увидев колонну, спешно доложили в город и разбежались кто куда. Ничто не могло остановить военный кулак правительства.

Колонна проехала мимо покинутых многоэтажек, пересекла невысокие купеческие домики в центральной части города и остановилась у крепостной стены из металла. На стене стоял президент Леонов и таращился на приближающееся железное чудовище. Охранники города заняли боевые позиции и поглядывали на градоначальника. Из первого внедорожника медленно и уверенно вышел президент Поляков. Он окинул взглядом крепостную стену, улыбнулся и направился к воротам. Охрана Казани сразу взяла его на прицел, но тот не обратил на это никакого внимания.

Поляков остановился у ворот и посмотрел на побледневшего Леонова.

– Господин Леонов, я президент Поляков. Откройте ворота города, чтобы мы смогли проехать внутрь.

– С какой стати? – голос Леонова сорвался и его выпад оказался скорее смешным, нежели угрожающим.

Поляков посмотрел на землю, прикусил нижнюю губу, ухмыльнулся и вновь уставился на Леонова:

– Казань – это Россия, а Россией управляю я. Отказ открыть ворота будет расценен, как бунт против власти со всеми вытекающими из этого последствиями, – Поляков обернулся на военную колонну.

Леонов, спотыкаясь, спустился со стены и жестом подозвал советников.

– Их слишком много, – сказал пожилой мужичок в круглых очках и с козлиной бородкой. – Стены не устоят.

– Мы можем какое-то время их сдерживать, но, как верно заметил Леопольд Аркадьевич, стены долго не простоят. У них есть ракетные установки, – прошептал молодой человек в смокинге.

Президент Леонов подумал минуту и сказал:

– Я его задержу у ворот, берите казну и уходите на север. Свяжемся позднее.

Советники побежали выполнять приказ. Леонов взобрался на стену и обратился к стоящему в позе победителя Полякову.

– Господин Поляков… Казань рада вашему визиту, надеюсь, ваше пребывание в нашем славном городе будет комфортным и приятным. Мы сейчас откроем ворота, и вы сможете беспрепятственно въехать.

Охрана как можно дольше тянула с открытием ворот, давая время советникам забрать казну и сбежать из города. Ворота с неохотой заскрипели, и военная колонна двинулась внутрь.

Глава 3. Военный коммунизм

– Подкиньте дровишек в камин, – сказал Поляков и откинулся на спинку дивана.

Леонов нехотя нагнулся к поленнице и бросил пару чурок в костёр, затем сел напротив Полякова и подогнул ноги.

– Хорошо вы здесь обустроились, – протянул Поляков, осматривая кабинет. – Стену построили, улицы держите чистыми, фонари даже горят…

– Торговля и предпринимательство творят чудеса, – ответил Леонов. – Так чем же мы обязаны вашему визиту?

– Нашему общему врагу – Эдему. Говорят его агенты так и кишат в волжских землях.

– Агенты? Эдема? Ой, не смешите меня. Зачем им соваться сюда? Городишки здесь небольшие, да и люди простые, не мудрёные, – рассмеялся Леонов, но под холодным взглядом Полякова кашлянул и замолчал.

– Ещё мне нужны ресурсы и люди, – сказал президент. – Будете платить налог и предоставите солдат.

– Налог? – вытаращился Леонов. – Рублями?

– Едой. Говорят её здесь немерено… И кстати о рублях, – Поляков ненадолго замолчал и продолжил: – Все рубли должны быть изъяты из обращения.

– То есть, как изъяты? – не понял Леонов.

– К завтрашнему вечеру все рубли должны быть собраны на портовой площади. Если кто-то их придержит, то последует наказание. Какое? Я думаю, не стоит объяснять.

– Рубли то вам чем не угодили? – не унимался Леонов.

– Деньги – это символ старого мира, в новом им делать нечего, – пресно ответил Поляков.

– Но без них же всё остановится, рухнет, – проговорил Леонов.

– В правительственных землях всё работает и без них, в Эдеме, я думаю тоже, и ничего – цветут и пахнут. – Поляков поднялся с дивана, посмотрел в окно и, не поворачиваясь к Леонову, добавил: – В городе останется моя администрация. Вам я поручаю заведовать хозяйственной частью, как я понял, вы большой специалист в этих вопросах.

Леонов ничего не ответил, только тяжело вздохнул.

– Ну и хорошо, – сказал Поляков. – Вы не проведёте для меня экскурсию по городу?

– Как будет угодно президенту, – пробубнил Леонов.

Валькирия приземлилась во дворе неподалёку от казанского кремля. Военные были заняты делами и не придали значения небольшому столбу пыли, который вдруг появился и тут же исчез.

– Значит, Поляков захватил Казань, и часть людей Леонова сбежала из города, – произнёс Синявский и посмотрел на Молчановых.

– Выходит, что нам надо разделиться, – ответил Максим. – Мы с Володей останемся здесь. Город мы уже более–менее знаем, да и солдатам не примелькались.

– Согласен, – кивнул Антон. – Я отправлюсь за чиновниками и попробую разузнать у них подробности.

– Идёт, – сказал Максим, и они с Вольфом вылезли из вертолёта.

Столп пыли вновь поднялся, и Синявский улетел на другой берег Волги.

Теперь уже бывший президент Леонов плёлся за Поляковым вниз по мощёной булыжником улице. «Он хочет уничтожить Казань» – думал он. «Деньги, люди, это конец торговле, а значит, и нам. Но зачем ему это нужно? Захватил город, убрался к себе в гору и сиди там, посасывай денежки и не лезь. Нет блять, надо было влезть, похерить все мои труды и вон – идти улыбаться» – Леонов посмотрел на сияющее в лучах солнца лицо Полякова, сморщился, в уме плюнул в эту самодовольную харю, но снаружи никак не показал: «Надо переждать. Когда он уберётся из города, тогда можно будет поработать с его человеком. Потихоньку, потихоньку, Казань да и переварит его…»

Грузчики искоса посмотрели на Полякова и ковыляющего за ним Леонова и продолжили заниматься своим делом. Вдруг со стороны портовой площади послышались женские завывания и возмущенные мужские голоса.

«Это ещё что?» – подумал Леонов. У причалов в линию выстроились молодые люди с сумками и наскоро накинутой одеждой. За ними стояли солдаты правительства и держали автоматы.

– Господин президент! – подбежал к Полякову пухлый старый полковник. – Новобранцы построены и готовы отправиться на службу.

– Хорошо, – задумчиво протянул Поляков и взглянул на шеренгу призывников. – Маловато… Сколько здесь?

– Двадцать два человека, все местные, – оттарабанил военный.

– Двадцать два, – повторил Поляков. – Ничего, сила не в количестве, а в качестве. Ведь так? А эти, я вижу, крепкие.

– Так точно!

Взгляд Полякова остановился на одном среднего роста парне, одетом в лёгкую куртку и истёртые джинсы.

– Вот ты, кем работал? – поинтересовался Поляков.

– Грузчиком, – подёргивая щекой, ответил молодой человек.

– Звать как?

– Михаил Иванов.

Поляков посмотрел на полковника, кивнул и сказал:

– Да, они годные. Разбей по двое и присоедини к нашим отрядам.

– Будет сделано, товарищ главнокомандующий, – проговорил полковник и принялся строить новобранцев.

Поляков направился дальше вдоль набережной, Леонов последовал за ним.

«Двадцать два человека. Без грузчиков и рыбаков порт остановится. Да, что он творит?!» – про себя бесился Леонов.

Впопыхах натягивая штаны, по коридору борделя пронёсся военный. Его лицо светилось от счастья. Проводив солдата взглядом, Молчановы направились в приёмную искать Анжелу. Отовсюду слышались крики, стоны и смех.

Дверь в одну из комнат открылась в сантиметре от носа Максима, и из неё вальяжно вышел пузатый солдат, он гордо поправил усы и, насвистывая Варяга, направился к выходу. В комнате мелькнула стройная фигурка рыжеволосой девушки.

– Анжела? – крикнул Вольф.

– Кто? О, зубрик вернулся! – мрачное лицо Анжелы засияло.

– Фу, – сморщился Максим.

– А, и младшенький здесь.

– Я старший!

– Заходите, только быстрее, пока эта старая сука, не увидела.

Молчановы быстро прошмыгнули в комнату, и Анжела щёлкнула шпингалетом.

– Вы какими судьбами здесь? – спросила девушка и уставилась на браслет Максима, случайно выглянувшего из-под рубашки.

– Нам нужна помощь… сведения, – ответил Молчанов старший и оглянулся на дверь.

– Сведения? – захлопала глазами девушка.

– О том, что планируют военные. Вы же это того… умеете выуживать информацию.

– Может быть… – прищурилась Анжела.

– Правда? И что ты знаешь? – уставился Максим.

– Э… не, не торопись, – помахала пальчиком Анжела. – За услугу я хочу, чтобы вы мне кое–что дали.

– Что дали?

– Твой браслет, например, – Анжела указала пальчиком на руку Молчанова старшего.

– Браслет? – Максим машинально одёрнул рукав.

– Браслет и точка. Или вам не нужны сведения? – девушка наклонила голову и уставилась в онемевшее лицо Максима.

– Максимка, так может ну это, дай ей, – прогундосил Вольф.

– Ты чё не понимаешь, что это? – Молчанов старший повернулся к Вольфу и перешёл на сип. Вольф замер.

– Думайте быстрее, а то скоро припрётся Жизель.

Молчанов старший закрыл глаза, выдохнул и чуть слышно процедил: – Хорошо, но сведения должны быть значимыми.

Анжела протянула руку, и Молчанов нехотя положил в неё свой браслет.

– Хорошо, тогда слушайте, – Анжела спрятала браслет в карман. – Военные сегодня вечером планируют начать чистку города от эдемовских шпионов. Также они организуют призыв в армию: все мужчины от шестнадцати до шестидесяти лет должны явиться в порт.

– А про ракеты ничего не болтали? – спросил Максим.

– Про ракеты? – задумалась Анжела. – Нет, ничего.

– А куда выступать собираются?

– Поговаривают, что в Эдем. Шепчутся, что Полякову удалось его найти.

– Значит, они собираются его захватить, а не уничтожить, – подумал вслух Максим.

– Это всё, – сказал Анжела.

– Ладно, – бросил Максим.

За дверью послышалось знакомое цоканье каблуков. В дверь громко постучали. Анжела поморщилась и щёлкнула шпингалетом. На пороге появилась статная фигура мадам Жизель. Она окинула властным взглядом Молчановых и сказала Анжеле:

– Тебя клиент ждёт, завязывай с этими.

Хозяйка борделя развернулась и поцокала назад в приёмную. Анжела бросила прощальный взгляд на Молчановых и скрылась в коридоре. Вольф помахал ей вслед, и на его лице засияла улыбка.

– Володя, хватит улыбаться, – буркнул Максим. – Нам пора.

По улице носились военные с оружием наперевес. Горожане жались к стенам домов и тихо матерились вслед солдатам. Молчановы незаметно прошмыгнули в тёмный закоулок и затаились.

– Надо предупредить наших людей об облаве, – тихо произнёс Максим, и Эдем – что Поляков пойдёт на штурм, а не использует ракеты.

Молчанов старший поднёс браслет брата ко рту и передал сведения в Центр.

– Приняли. Встретьтесь с другими агентами и возвращайтесь на базу, – ответил старший агент Берн.

Максим выглянул на улицу, мимо промчался отряд солдат.

– Надо залечь на дно, пока вертолёт не вернётся, – сказал Молчанов старший.

– Угу, – прогундосил Вольф.

Тем временем, Валькирия плавно приземлилась на другом берегу Волги. По занесённой серой пылью дороге на север двигались трое людей: седовласый старик и двое одинаковых короткостриженых молодых людей. Они заметили столб пыли и бросились бежать. Синявский выскочил из вертолёта и закричал:

– Стойте, я свой!

Казанские чиновники остановились и обернулись, двое парней направили пистолеты на незнакомца.

– Ты ещё кто? – прокричал козлиным голосом Леопольд Аркадьевич. – Руки подними и без фокусов.

– Спокойно, спокойно, – Синявский с бега перешёл на медленный шаг. – Я свой, я агент Эдема.

– Эдема? – переспросил старичок, затем взглянул на руки незнакомца – оружия в них не было. Леопольд Аркадьевич жестом приказал спутникам опустить пистолеты.

– Да, да, – ответил Антон. – Я помочь вам хочу.

– Помощь нам не повредит, как тебя зовут?

– Антон Синявский.

– Синявский? Тот, что освободил сына Леонова? – глаза старика округлились.

– Да, – кивнул Антон.

Старик взглянул на сопровождавших его близнецов, подошёл к Синявскому и протянул руку.

– Тогда приятно познакомиться с вами лично. Я Леопольд Аркадьевич, казанский казначей, а это мои помощники, он указал на близнецов.

Антон кивнул им и спросил:

– Куда вы направляетесь?

– На север, пока до Костромы. Но если военные и туда сунутся, то придётся бежать до Ярославля.

– Туда путь не близкий, – сказал Антон.

– Я знаю. Потому и идём так быстро. Надо успеть организовать сопротивление, пока военные в Казани ошиваются, – ответил казначей. – А что это за столб пыли был?

– Это… – Синявский задумался: техника Эдема была засекречена. – Минуточку, мне надо связаться с Центром, – сказал Антон, отвернулся и поднёс к губам браслет:

– Приём, я встретил членов правительства Казани. Они хотят организовать сопротивление Полякову на севере конфедерации. Просят оказать им помощь, в том числе рассказать о «Валькирии».

После небольшой паузы, Синявский услышал мужской голос:

– Помощь разрешаем, относительно «Валькирии» – нет.

– Вас понял, – произнёс Антон и повернулся к беглецам.

– К сожалению, я не могу говорить о технологиях Эдема.

– Ну что ж… – протянул казначей, – хоть на этом спасибо. А теперь вперёд, до Костромы путь не близкий, надо машину найти.

По пути Синявский немного отстал и снова поднёс браслет к губам.

– Приём, Максим, план изменился, я еду на север. Валькирию отправлю вам. Возвращайтесь в Эдем без меня… Алло… Максим, ты меня слышишь?

На другом конце слышалось лишь непонятное шуршание.

– Странно, – вслух подумал Антон и побежал за казанскими чиновниками.

В тёмном подвале здания казарм казанского кремля сидела связанной на ветхом стуле мадам Жизель. Тёмные потоки туши стекали с её лица на бетонный пыльный пол. Строгая причёска хозяйки борделя превратилась в разворошенное гнездо. Во рту торчал кляп, и она тихонько завывала. Напротив неё сидел Поляков и крутил в руках красный браслет, откуда доносился знакомый голос.

– Два – ноль, Синявский, два – ноль, – улыбнулся генерал.

Глава 4. Разум должен править миром

Каждый день, за исключением воскресенья, Снежа сидела на уроках и внимательно слушала учителей. Эдемская школа разительно отличалась от её старой – московской. Детей в ней не грузили бесполезными предметами вроде физкультуры и литературы, каждому из учеников уделяли особое внимание и преподавали те знания, которые соответствовали их талантам. Оказалось, что Снеже наиболее подходит биология. Она с удовольствием читала учебники о живых организмах, долгими часами сидела за микроскопом и наблюдала, как крохотные бактерии двигаются, делятся и общаются друг с другом.

И вот однажды, доктор Комарова – молодая и добродушная учёная объявила, что все ученики отправляются на экскурсию по Эдему. Снежа долго не могла поверить, что увидит настоящий лес, пусть и под огромным стеклянным колпаком, но всё же самый настоящий лес.

– Ну что, все собрались, тогда начнём, – сказала доктор Комарова. – Это жилой комплекс, но вы это и без меня хорошо знаете. В нём 425 комнат одинаковой площади, все они предназначены для постоянного проживания учёных и удовлетворения их бытовых потребностей. Само здание было построено одним из первых, также как и административный корпус – брат близнец жилого. Здания построены с использованием новых технологий, более продвинутых, чем те, что применялись при массовой застройке старых городов. Так вот, стёкла в наших зданиях пропускают гораздо больше света, а выпускают меньше. Вы, наверное, заметили, что на солнце наши дома не бликуют, а остаются матовыми.

Дети закивали.

– Так вот, такие стёкла нужны ещё для того, чтобы скрыть наше местоположение. Вы только представьте, что через маскирующий купол будут пробиваться лучи солнца, – доктор Комарова улыбнулась. – Тогда сюда слетятся все кому не лень, как мухи на лампочку. Идёмте дальше.

Экскурсанты поднялись на седьмой этаж на большом стеклянном лифте. Перед ними показался мост, перекинутый между двумя корпусами.

– Вот, ребята, посмотрите, – указала рукой доктор Комарова на рельсы внизу. – Это станция железной дороги. Конечно, это название старое, и рельсы сделаны вовсе не из железа. Так вот, линия тянется от посёлка рабочих в долине, проходит через хребет, мимо нас к Куполу и электростанции. Сегодня мы на ней прокатимся, – она улыбнулась, увидев сияющие лица учеников, и пошла по мосту дальше в административный корпус. Пройдя по незамысловатым светлым коридорам, доктор Комарова открыла дверь своего кабинета и впустила учеников. У стены стоял небольшой чёрный стол, очень похожий на те, что находятся в жилых комнатах, но этот был раздвижной, его высота также регулировалась: надоело сидеть на стуле – подними и стой.

– Это мой кабинет, – сказала она, затем подошла к панорамному окну, в котором виднелся хребет, и подозвала ребят.

– Вот, смотрите. Это хребет, снаружи он похож на продолговатую гору, но внутри он практически весь полый. Слева расположен центр проведения операций – главная база наших агентов. По середине и справа – завод, на котором производятся стройматериалы для наших зданий. Вон, видите, трубы торчат из хребта, как думаете, зачем они? – Комарова внимательно посмотрела на учеников.

– Для того чтобы дым по ним шёл, – ответил задумчиво Игорь.

– А вот и нет, – подловила Комарова, Игорь вытаращился на учителя: он оказался неправ – этого не могло произойти. – Только представьте, как из труб пойдёт чёрный дым, так нас по нему сразу и обнаружат. Нет. Трубы нужны, чтобы втягивать прохладный воздух над хребтом и доставлять его в печи для выплавки риардения.

– Риардения? – переспросила Снежа.

– Да, – это высокопрочный металл, гораздо крепче стали. Большинство зданий в Центре построено из него. Этот металл один из четырёх основных строительных материалов. Есть ещё супербетон, С–реакционное стекло, как в окнах, и волокнистый пластик, из которого сделан этот стол, – она похлопала ладонью по столу. Затем, поняв, что отошла от темы, доктор Комарова продолжила разговор о заводе. – Так вот, через трубы втягивается воздух, попадает в печи для изготовления риардения, а все выхлопы сжимаются до твёрдого состояния и перерабатываются.

Учитель дала ещё немного времени насладиться видом и повела группу на станцию.

Через минуту ожидания к высокой платформе подъехали три маленьких серых вагончика с сиденьями. Дети и доктор Комарова сели, и поезд плавно, но быстро разогнался. До Купола ехать было совсем ничего – всего три минуты, но и за столь короткий срок Снежа успела насладиться поездкой. Слева и справа лёгкий ветер беспокоил жёлтый песок, сзади уменьшались стеклянные прямоугольники корпусов, а впереди рос огромный зеленеющий купол. Поезд остановился внутри здания Купола. Округлый свод станции перерастал в просторный светлый потолок холла. По зданию не спеша передвигались учёные, не обращая внимания на то великолепие, что их окружало. Подождав, пока ученики насмотрятся на убранство вестибюля, доктор Комарова направилась к небольшой комнате в другом конце зала.

– Вот, пришли, – сказала она. – За этой дверью будет коридорчик для дезинфекции. Заходите по три человека, затем выходите в переднюю дверь и ждите меня там. Не разбегайтесь.

Первым в коридор залетел Игорь, за ним не спеша зашла Алиса – девочка из Англии, и третьим вошёл американец Роберт. За ними в коридор прошли Снежа, Чен Ясинь и бразилец Габриель – новенький в их классе.

Плотный молочно–белый туман заполнил тесное помещение, через десять секунд загудела вытяжка, и комнатушка вновь стала прозрачной. Дверь впереди отползла в сторону. Осторожно, будто вступая в шкаф, ведущий в волшебную страну, Снежа вышла и замерла. Под стеклянным небом высилась огромная пирамида. Её гигантские заросшие лесом ступени тянулись вверх. Гора была настолько высока, что её вершина терялась где-то в тумане под стеклянным сводом купола. Снеже казалось, что Эдему удалось найти легендарные сады Семирамиды, привезти их сюда и накрыть сверху стеклом гигантской витрины.

Все ученики стояли, открыв рот, и разглядывали это зелёное чудо.

– Удивлены? – улыбнулась доктор Комарова. – Гора искусственная, сделана из риардения и супербетона, ну а лес на ней – нет. Это целое собрание различных сортов деревьев, кустарников, трав и цветов. Все растения привезены сюда из разных климатических зон. Одни любят тепло и влагу, другим нравится прохлада и сухой воздух. Поэтому они и расположены на горе, чем выше – тем прохладнее, потому что тёплый воздух при подъёме постепенно остывает. Здесь, даже, постоянно идёт дождь – вода испаряется, поднимается на вершину купола, где расположен охладитель, и опускается в виде дождя. Давайте немного походим у основания горы и поднимемся на вершину, – предложила учитель.

Снежа двинулась вслед за группой, она не могла оторвать глаз от этого чуда света – единственного зелёного уголка на целой планете, да и не просто какой-то грядке, а целому лесу, лесу на горе.

Доктор Комарова остановилась и сказала, чтобы дети прислушались. Вдалеке едва слышно кто-то надрывисто пел.

– Не может быть, птицы? – прошептала Снежа.

– Да, птицы. Но не только они живут здесь, под нашими ногами ползают черви, а на деревьях сидят жучки. Лес – это не только деревья, лес – это целая экосистема, – сказала доктор Комарова.

Группа ещё немного погуляла у основания горы и двинулась вслед за Комаровой в небольшую пещеру. Свод пещеры был невысоким, как раз под рост человека, но внутри она превратилась в длиннющий бетонный коридор, уходящий вглубь горы. Казалось, он никогда не закончится: стены всё ползли и ползли вперёд. Наконец, в конце показались двери лифта.

– Проходите, – сказала доктор Комарова, затем нажала на самую верхнюю кнопку. Лифт дрогнул и полетел вверх. Он поднимался около минуты, сначала за его стеклом ползли скучные серые стены, но потом, в какой-то миг, они исчезли, и открылся вид на лежащую внизу гору. Могучие зелёные склоны тонули в густом тумане. Лифт всё летел и летел, казалось, что он вот-вот окажется в космосе, но через мгновение кабина вновь влетела в бетонную шахту и через пару секунд остановилась в небольшом светлом помещении на вершине Купола.

– Так, очень хорошо, все вышли? – спросила доктор Комарова, заглядывая в лифт. – Вот, ребята, смотрите, мы на самой вершине Купола. Отсюда виден почти весь Центр.

Она подошла к панорамному окну круговой обзорной площадки. Дети медленно приблизились к стеклу.

– Вдалеке вы можете увидеть солнечную электростанцию, – доктор Комарова указала рукой на широченные чёрные квадраты полей, которые раскинулись посреди пустыни. – Благодаря станции, мы удовлетворяем почти все потребности в электроэнергии. В отличие от обычных солнечных панелей, что использовались раньше, наши изготовлены из гитема – синтетического материала, позволяющего улавливать больше солнечного света, а значит – вырабатывать больше электричества.

Ученики прислонились к окну и стали вглядываться вдаль.

– А вон там, – Комарова указала на небольшую вышку на самом горизонте, – мы добываем нефть для изготовления пластика. Таримское месторождение – одно из самых больших в мире.

Учитель дала немного времени, чтобы ученики побегали по обзорной площадке и поглазели на красоту и величие Эдема, затем подозвала всех и задала вопрос:

– Как вы думаете, что потом будет с лесом внизу?

Дети задумались, первой ответила Алиса:

– Он станет ещё больше и разнообразнее.

Доктор Комарова похвалила её, сказала, что так и будет, но ответ другой.

– Мы построим ещё купола для других растений, а этот будет примером всем остальным – уверенно заявил Игорь.

– Игорь почти прав, – заметила учитель. – Когда мы усовершенствуем формулу препарата от бактерий, мы вновь засадим планету растениями, а первые деревья возьмём отсюда.

Дети не могли свести с учителя глаз, их переполняла энергия: неужели они тоже станут частью этого грандиозного события!

– Наверняка, вы знаете, что сейчас, не только здесь, а вообще везде, сплошная пустыня.

Ученики закивали.

– Так вот, пески под воздействием ветра перемещаются, они скапливаются в огромные горы и блуждают по планете. Они поглощают всё: дома, постройки, дороги, и, в отличие от снега, никогда не тают. Поэтому в скором времени мы начнём озеленять нашу планету… и вы примете в этом участие, – видя огонь в глазах учеников, добавила учитель.

– Ой, что там? – Комарова посмотрела в окно. – Смотрите, вот, о чём я вам и говорила.

Все прильнули к окну: на горизонте колебалась тонкая жёлтая полоса.

– Пылевая буря? – подумала вслух Снежа.

– Верно, – ответила доктор Комарова. – Но нам нечего беспокоиться, Купол прочный, выдержит.

Полоска становилась всё шире. На громадной скорости она врезалась в Купол, но внутри было слышно лишь, будто великан ударил пальцем по пустой бутылке. Тонны песка проносились мимо посетителей обзорной площадки. Ветер завывал и царапал стекло, но страшно не было – все знали, что это здание построено на века и никакой ветер ему не грозит. Через десять минут буря стихла, песок осел, а воздух снова стал прозрачным. На горизонте чёрные квадраты электростанции были наполовину засыпаны песком. К ним уже мчался поезд с бригадой работников.

Браслет доктора Комаровой запиликал. Она отвернулась и поднесла его ко рту. Снежа услышала лишь, как кто-то на другом конце быстро лепетал. Потом стало тихо. Привычная улыбка доктора Комаровой исчезла, и учитель подошла к Снеже. Она взглянула на девочку, глубоко вздохнула и сказала:

– Нам с тобой нужно идти.

«Что? Куда? Что случилось? – подумала Снежа. – Почему я?» Девочка поволокла немеющие ноги вслед за летящей к лифту Комаровой.

Как только солнце выкатилось из-за гор, посёлок рабочих зашевелился. Женя уже был собран. Он поцеловал спящую Алёну, накинул на одно плечо рюкзак и вышел на залитую светом улицу. Повсюду двери белоснежных домов открывались, из них бодро выходили рабочие, они направлялись на станцию железной дороги.

– Женя, уже бегу! – послышался захлёбный голос сзади.

– Яков? – повернулся Женя.

– Фу, – выдохнул молодой человек чуть выше Жени. – Недолго ждал?

– Только вышел.

Яков ещё постоял чуть–чуть, отдышался, и они с Женей направились вслед за остальными рабочими на поезд.

– Ты чего бежал-то? – спросил Женя.

– Ступил потому что. Время перепутал. Думал, на час опоздал, а оказалось всё норм, – махнул рукой Яков.

– Бывает, – сказал Женя. – Куда нас сегодня распределили?

– На электростанцию. Несколько панелей вышли из строя, надо заменить.

– Хорошо, вроде, работа непыльная, до обеда управимся.

Поезд приехал необычно длинный – шесть вагонов. Рабочие спокойно без давки зашли внутрь, кто успел – тот сел, кто не успел – стоял молча.

– Опять битком набитый, – проворчал Яков. – Вроде и ресурсы есть и люди, а поезда нормального нет.

На парня покосились несколько пассажиров, и он стал говорить тише.

– Да ладно тебе, – сказал Женя, – ехать-то пять минут. Все ресурсы и силы на стену уходят.

– Да, вот будет громадина… – протянул Яков. – Говорят, будет похожа на большую плотину, только сдерживать придётся не воду, а правительственные войска.

Поезд остановился внутри хребта, вышло несколько человек, остальные ехали до завода.

– Поговаривают, что агенты разработали план обороны, ну, это, если всё же нападут. Ты не знаешь, нас тоже к ружьям приставят? – Яков уставился на приятеля.

– Не знаю. Да и вообще, будешь много слушать, уши как у чебурашки станут, – Женя брямкнул пальцем по уху Якова.

– Да иди ты, – усмехнулся тот.

Поезд двигался в недрах горы по длиннющему тоннелю. Постепенно он стал притормаживать. Справа и слева потянулась платформа. Пассажиры зашевелились и спокойно друг за другом вышли в двери с обеих сторон.

– Видишь, культурно всё как, – заметил Женя. – Не то, что раньше: полезут в одну щель все разом, да ещё с матершиной.

Поезд тронулся, через две минуты он остановился на конечной станции «Склад». Женя и Яков вышли из вагона, обогнули тупики и остановились с другой стороны на грузовой платформе. Там их уже поджидали дрезина и маленький открытый вагончик с солнечными панелями.

– Уже всё готово! – улыбнулся Женя. – Как же здесь всё отлично организовано. Раньше бы мы час прождали, пока найдётся грузчик, потом окажется, что он накануне забухал и надо вызывать другого, а тот дома ещё спит, потом впопыхах прибежит на станцию, поковыряет кран, спросонья разобьёт что-нибудь, и где-то через час панели окажутся в вагоне, криво, конечно, но зато дело сделано, а остальное не его проблема.

– Ты чего всё про прошлое-то? – спросил Яков, усаживаясь в дрезину.

– Да так, повезло нам с тобой, что сюда попали. Так бы сидели в какой-нибудь дыре снаружи, шарились бы в поисках припасов по развалинам городов, и, в конце концов, стали бы кормом для одичалых собак. А здесь хорошо и люди понимающие, – заключил Женя и нажал на рычаг. Дрезина поехала вперёд.

Пролетев станцию «Завод», поезд выехал из тоннеля к сверкающему в лучах солнца озеру, он проехал над водной гладью несколько сот метров и притормозил у корпусов учёных, затем снова разогнался и помчался в пустыню.

– Ты давно видел сестру? – неожиданно спросил Яков.

– Несколько дней назад, когда в Эдем приехали.

– Угу… – протянул Яков и добавил: – а я свою уже год не видел. Боюсь, что больше и не свидимся.

– Чего? Откуда ты только берёшь всё это? – проворчал Женя.

– Я слышал, что учёные держатся отдельно от работников и агентов, занимаются своими цветочками и стараются не общаться с остальными… – продолжил Яков.

– Ты преувеличиваешь, – отрезал Женя. – Просто у всех много работы, времени на посиделки нет. Вот до Катастрофы, ты как часто виделся с родными?

– Ну… может раз в полгода, – протянул Яков.

– Вот видишь, мир поменялся, а люди нет. Только работы стало больше.

– Может ты и прав, – согласился Яков.

Поезд остановился на небольшом полустанке рядом с входом в одноэтажную бетонную коробку. Внутри что-то гудело. Женя вылез из дрезины, помотал головой по сторонам, увидел грузовичок и побежал к нему.

– Яков, цепляй панели! – крикнул парень.

– Готов!

Женя подъехал, опустил кран к вагонетке, Яков зацепил панели за крюк. Через минуту они уже лежали в кузове грузовика.

– Садись, – крикнул Женя. Яков подбежал и сел в кабину.

Женя осторожно, как бы не съехать с бетонной дороги в вязкий песок, направился к повреждённым панелям.

– Как думаешь, что будет с Эдемом? – не унимался Яков.

– Ты о чём? – пробубнил Женя.

– О нас, о работниках. Еду мы получаем от учёных, они нам указывают, что делать. Мы работаем по двенадцать часов в день, всё реже отдыхаем и почти не развлекаемся, – жаловался Яков.

– Яша, ты перегрелся что ли? – проворчал Женя. – Зато всё работает как часы. Учёные на то и учёные, чтобы разумно управлять обществом, работники работают, а агенты борются с угрозами – всё логично.

– Вот это меня и пугает, – тихо ответил Яков. – Везде эта логика, всё должно быть предельно эффективно… А когда мы умрём, они из нас компост для своих цветов сделают?

– Всё, давай сменим тему, – отрезал Женя.

– Да, да, извини, устал, наверное, – Яков замолчал.

Грузовик остановился.

– Приехали, выгружай первую панель, – командовал Женя. – Я их буду устанавливать.

– Так точно! – усмехнулся Яков.

Одна за другой новые панели занимали положенные им места, а старые, нехотя, со скрипом, вылезали из пазов и размещались в кузове.

– Фух… вроде всё закончили, – тяжело дышал Женя.

– Ещё это солнце, – обливался по?том Яков. Довольный проделанной работой, он взглянул на блестящие чёрные квадраты, вдруг замер и закричал:

– Валим, срочно!

Женя оглянулся и увидел, как на горизонте росла песчаная стена.

– В машину, быстро!

Женя вдавил педаль газа в пол и, немного побуксовав, грузовик рванул к бетонной коробке.

– Гони! Гони! – нагнетал Яков. – Не успеем!

– Не говори под руку! – кричал Женя.

– Она уже близко!

– Не ори, успеем!

Станция обслуживания уже была близко. Но песчаная стена ближе. Сильным толчком вбок, она отшвырнула грузовик в сторону. Машина сделала несколько кувырков и остановилась, наполовину увязнув в песке.

– Приём… Центр… авария, – хрипел в браслет Яков. – Помог…

– Приём, приём, что с вами? – надрывался женский голос. – Ждите, мы вышлем помощь!

Он лежал в постели весь перебинтованный, изо рта торчала пластиковая трубка. Прибор у изголовья грустно пищал, озвучивая биение слабого сердца. Снежа стояла у кровати и смотрела на угасающего брата. Она осторожно положила свою маленькую ручку на его изломанную стихией руку и задрожала. Снежа не плакала, она помнила, что слезы ничем не помогут, но страх, страх остаться одной, становился всё сильнее. Неужели он не увидит, как мир вновь зацветёт? Неужели ему не суждено просто жить, как он всегда хотел? А последними воспоминаниями будут серая унылая пустошь, населённая безобразными дикарями?

– Он будет жить? – дрожащим голосом спросила Снежа.

– У него сильные повреждения, – тихо ответила доктор Комарова. – За пределами Центра он бы умер, но здесь… да – он будет жить. И будет жить благодаря разуму, благодаря нам и нашим технологиям, – учитель посмотрела Снеже в глаза. – Наши знания спасут ещё не одного безнадёжного больного. Поэтому, ты должна учиться, чтобы в мире не было трагедий, и люди не умирали, просто потому, что не знают, как выжить.

– Да… да, я буду учиться, – чуть слышно ответила Снежа. Девочка посмотрела на израненного брата, развернулась и вышла в коридор. Она не плакала, она знала, что чувства не смогли бы спасти Женю, а разум – да, поэтому он должен править миром.

Глава 5. Десять…

Улицы Казани второй раз за день наполнились испуганным визгом женщин, портовой руганью мужчин и громкими отрывистыми криками солдат – ловили шпионов Эдема. Военные врывались в дома, вытаскивали жильцов на улицу, приставляли к стенке и бесцеремонно прощупывали их одежду. Братья Молчановы прятались в сыром подвале старинного домика в двух кварталах от вертолёта.

– Ну, может, сейчас? – просипел Вольф.

С улицы раздался пронзительный крик женщины.

– Нет, надо ждать, они уже рядом шмонают, – процедил Максим и уставился в узкое окошко под потолком.

По улице протащили девушку, она сопротивлялась и верещала, что не шпионка, но два кабанистых солдата были непреклонны.

Вдруг, сверху раздался громкий треск двери. Молчановы запрокинули головы и замерли. Послышалось причитание пожилой дамы, деревянные перекрытия заскрипели под тяжёлыми армейскими сапогами.

– Обыщите здесь всё! – послышался суровый хриплый бас. Затем раздался быстрый, уходящий вверх, топот. Молчановы прислонились к холодной каменной стене, затаили дыхание и прижали к груди пистолеты.

Наверху всё громыхало, скрежетали тяжёлые кровати и ухали дубовые шкафы, хлопали тумбочки, и звенела посуда. Вдруг симфония облавы замолкла. Послышался топот, и какой-то солдат слабым почти девичьим голоском заявил, что дом чист. Братья тихо выдохнули – обошлось, но тут опять раздался тяжёлый хриплый бас:

– Подвал в этом доме есть?

Братья окаменели.

Пожилая хозяйка, что-то пролепетала, и тяжёлые шаги направились на улицу. Дверь в подвал громко охнула, затем ещё удар…

– Возьмём в заложники командира, – прошипел Максим. – Как войдёт, врежь ему, а я подхвачу и приставлю пистолет к виску.

– Понял.

Молчановы спрятались за выступы у двери. Вольф приготовился нанести удар.

Под громкие раскаты баса командира, дверь треснула последний раз и с грохотом распахнулась. Тяжёлые шаги сменились тихой поступью кота. Послышались щелчки автоматов. В проёме появилось дуло пистолета, затем пузо командира, и показался его орлиный нос. Военный резко обернулся на Вольфа, но здоровенный кулак уже вписался в его лицо. Максим быстро перехватил командира и поднёс к его голове пистолет. Военные вытаращились и приготовились стрелять.

– Все назад, или его мозги размажу по стене! – истошно заорал Молчанов. Военные выпучили глаза на командира, тот судорожно кивнул. Сжимая автоматы и не сводя с прицела Молчановых, солдаты сделали несколько шагов назад. Медленно, держа командира за ворот, Максим поднялся по лестнице на утопающую в пыли улицу. Вольф прикрывал тыл.

На странную процессию сбежались ещё военные. Они встали полукругом и направили автоматы на агентов.

– Вы окружены, всё равно не сбежите, – прохрюкал кровью полковник.

– Тебя спросить забыли, заткнись, – пригрозил Максим и попятился вместе с заложником к вертолёту.

Проклиная ведущую на холм дорогу и тяжёлую тушу полковника, Молчановы поднимались ко двору, где их ждал вертолёт. Заложника перехватил Вольф, Максим судорожно бегал пистолетом по солдатам. Военные перешёптывались и не сводили пальцев с пусковых крючков.

Подъём закончился, и Молчановы свернули на узкую улочку, ведущую к зданию национального музея Татарстана.

– Всем стоять здесь! Ни шагу вперёд, иначе его мозги будут снаружи! – неестественным голосом закричал Максим. Военные переглянулись и остановились.

– Валькирия заводись! – крикнул Молчанов старший.

Со двора дунуло пылевым потоком, из воздуха появился силуэт вертолёта. Военные вытаращились на машину.

– Ни шагу дальше! – ещё раз выкрикнул Максим. – Иначе она всех вас в ошмётки превратит! – вертолёт, чуть оторвавшись от земли, направил на остолбеневших солдат два красных луча. Военные сделали шаг назад, но продолжили целиться.

Вдруг в плечо Максима что-то укололо. Он обернулся к брату: Вольф странно шатался. «Что это?» – подумал Молчанов старший. Темнота хлынула в глаза, и всё замолкло.

Вокруг всё кружилось, голова раскалывалась, не хватало воздуха, тошнило. Максим поднял тяжёлую голову и осмотрелся. Залитая ярким солнцем площадь, пряничные домики, люди в зелёной пятнистой форме, белая башня со звездой. Казанский кремль? Максим Молчанов встряхнул головой, пытаясь вырваться из сонного состояния, и замер – перед ним на коленях стояли полураздетые люди. Их лица были изуродованы синяками и ссадинами. Белокурая женщина придерживала сломанную руку и тяжело дышала, рядом с ней двое парней в обносках не переставали откашливать кровь вперемешку с зубами. «Кто они? – подумал Максим. «А этот, я его знаю. Егор? Тебя тоже поймали? Не успел убежать?» Рядом с Егором стояла рыжеволосая женщина. «А ты кто? Твоё лицо мне знакомо, строгое, вытянутое. Жизель?! Ты-то что здесь делаешь?! Где Володя? Где ты?» – Молчанов старший судорожно замотал головой по сторонам. «А вот. Рядом. Уже проснулся? Что с нами было?»

– Очнулись? Замечательно, – улыбнулся Поляков и посмотрел в опухшее лицо Максима.

– Что ты с нами сделал? – тихо просипел Молчанов старший.

– Я? Это транквилизатор, – спокойно ответил Поляков. – Тебе и половины бы хватило, а вот братцу твоему, медведю, пришлось два засандалить, всё никак не отключался.

– Почему просто не пристрелил? Поиграть хочешь? – прохрипел Максим.

– Охота на агентов действительно увлекательное занятие, но сейчас не до развлечений, – ответил Поляков, генерал сделал несколько шагов вперёд и, как собаку, почесал Егора по голове. Тот взбрыкнул, но Поляков на это только довольно ухмыльнулся. – Синявский как обычно опростоволосился, – генерал достал браслет. – Или вы в этом виноваты – неважно. Птичка ваша уж больно заинтересовала меня. Появляется буквально из воздуха, летает бесшумно, наверно, ещё много чего делать умеет. Но вот незадача – строптивой оказалась: как подходишь, сразу визжит: «Самоликвидация началась».

– Анжела. Тварь, – просипел Максим.

– Что говоришь? – Поляков подошёл ближе.

– Отвали.

– Если кратко, то ты должен разблокировать вертолёт, – Поляков уставился своими чёрными глазами в Максима. Молчанов на это только усмехнулся. Генерал продолжительно моргнул, распрямился и кивнул избитому полковнику. Тот рявкнул, и солдаты приставили пистолеты к головам агентов.

– Я буду считать до десяти, – сказал Поляков.

Максим вытаращился на лица товарищей, те молча уткнулись в землю. Егор пронзительно смотрел на Молчанова и качал головой: «не сдавайся, не смей».

Мадам Жизель билась в истерике и скулила: «Я не шпионка! Я не шпионка!».

– Ну, так что? – Поляков сурово посмотрел на Максима. Тот не ответил.

– Раз!

Раздался выстрел, и завывания мадам Жизель прекратились. Её лицо на мгновение застыло и упало на асфальт. Молчанов старший отвернулся.

– Я жду, Молчанов, – рявкнул Поляков. Максим продолжал молчать.

– Два, – спокойно выдохнул Поляков. Опять раздался выстрел. На землю упала светловолосая девушка. Её каменное лицо не выразило ни страха, ни ужаса. Она просто приняла свою смерть. Стрелявшего солдата закачало, но он устоял на ногах. Максим заметил, как тот отвёл глаза от тела и спрятал дрожащей рукой пистолет в кобуру.

Поляков непрестанно пилил глазами Молчанова, тот еле сдерживался, чтобы не закричать. Каждое его «нет» стоило жизни человека. Он старался не думать, кем были эти люди, чем занимались раньше, как попали в Эдем, почему согласились ценой своей жизни защищать его тайны.

– Три!

И снова выстрел. На асфальте растянулся взрослый мужчина. Перед смертью он закрыл глаза, глубоко вдохнул и не произнёс ни звука.

– Четыре!

Молчанов уже не смотрел туда. Он с силой держал глаза закрытыми, но крики Полякова и следующие за ними выстрелы заставляли лицо сжиматься. Пять… шесть, семь… восемь слились в один продолжительный крик. Тёплый весенний ветер обдул лицо Молчанова запахом ржавого железа и смерти.

– Не сдавайся, – прошипел Егор. Он был следующим. Максим открыл глаза и посмотрел на него. Глаза парня налились слезами, но он держался, держался до последнего «девять»…

Поляков глубоко вздохнул:

– А ты оказывается тот ещё говнюк. Посмотри, Молчанов, посмотри, – генерал подбежал к Максиму схватил его за волосы и повертел головой по залитой кровью площади. – Ты этого хотел, да? Все эти жизни, все твои «нет» стоили какого-то вертолёта?

Молчанов старался не смотреть туда, голова кружилась, тошнило, ноги и руки онемели.

– Хм, – выдохнул Поляков и оторвал руку, затем вытащил из кобуры пистолет и направил на голову Вольфа.

– Нет, нет, – затрясся Максим. – Нет, нет, не надо.

– Что? – гаркнул Поляков и взвёл курок.

– Хорошо, – судорожно проговорил Молчанов. – Я открою.

Солдаты подняли задеревеневших Молчановых и поволокли их во двор к вертолёту. Военные бросили пленников на землю и отошли. Максим тяжело взглянул на латунный корпус вертолёта и дрожащим ломаным голосом произнёс:

– Валькирия… отмена… самоликвидации.

– Вас поняла, – послышался механический голос.

Поляков подошёл к вертолёту, плавно провёл по корпусу рукой и сказал:

– Валькирия, открой дверь.

– Отказано, лицо не распознано.

– Какого хрена? – Поляков подбежал с пистолетом к Вольфу.

– Она… она… запрограммирована под нас, – прошептал Максим.

– Так исправь это. Живо! – крикнул генерал.

– Валькирия… добавь Владислава Полякова… в члены… экипажа.

– Сделано. Добро пожаловать, Владислав Поляков.

– Валькирия, удали из членов экипажа Молчановых и Синявского.

– Для этого требуется согласие большинства членов экипажа.

Поляков вновь повернулся к Молчанову:

– Ну!

– Я согласен, – прошептал Максим.

Вольф молчал. Поляков толкнул его в плечо, но тот только огрызнулся.

– Володя, – прошептал Максим. – Не надо.

Вольф посмотрел на брата, на его бледное измученное лицо и пробубнил:

– Согласен.

– Подтверждено. Члены экипажа удалены, – прозвучал не выражающий никакого сочувствия механический голос.

– Ну и замечательно, – улыбнулся Поляков, затем обернулся к побитому полковнику и спросил, кто его так отделал. Тот кивнул на Вольфа.

– Десять.

Раздался ещё один выстрел.

Глава 6. Всеволжский староста, запретное слово и заместитель

Внедорожник казанской делегации медленно колтыхался по занесённой серой пылью дороге. На горизонте показались многоэтажки Нижнего Новгорода.

– Заедем? – спросил близнец.

– Нет, – ответил Антон. – Давай по окружной и дальше. Поляков наверняка уже войска послал.

Поехали по окружной. Дома скрылись, и вновь за окном потянулся унылый серый пейзаж.

– А вы, молодой человек, как долго работаете на Эдем? – поинтересовался казначей.

– Если осознанно, то недолго, – ответил Синявский.

– Не обижайтесь, но мне кажется, что все эти идеи, об обществе разума, такая же ерунда, как и коммунизм – общество, основанное на безделии.

– От вас это как-то странно слышать, – улыбнулся Антон.

– Странно слышать? – скривил лицо Леопольд Аркадьевич. – Это потому, что я старик, а они все за коммуняк? Так что ли?

Синявский пожал плечами.

– Даже наоборот, – заявил казначей, – это вы, молодые, всё время гоняетесь за какими-то идеями, всё ищите справедливости, кричите о свободе. Хм… Может это и хорошо, а то бы мир заржавел, как мои старые коленки, – улыбнулся Леопольд Аркадьевич. – Но нам повезло: большинство людей этих идей вообще не понимает. Им нужно только жрать, спать, ну там и сериальчик какой-нибудь заглазеть; не до высоких материй, понимаешь? А вся опасность исходит от фанатиков, тех, у кого одна идея как раз для одной извилины; упрутся во что-то и других начинают науськивать, а если возражать станешь, то и прибить могут. Хотят весь мир под себя подгрести, что папы эти римские войны развязывали, что нацисты с коммунистами – у одних Царствие божие на земле в башке засело, у других – Великий Рейх и Всемирная революция, – казначей махнул рукой. – Понимаешь, парень, не должно и не может быть одной идеи. Все мы разные: мы по-разному верим, по-разному думаем, общаемся на разных языках, у каждого свои интересы. Этого и не понимают фанатики, мечтающие покорить мир и навязать остальным свои фантазии. И вы из Эдема верите в разум, эффективность, но забываете, что человек это не только мозги, но и душа.

– Вы сами-то во что верите? – спросил Антон.

– Я? В деньги! – ответил казначей.

– Вы серьёзно?

– Да. А что тут такого? Я всю жизнь работал с деньгами – сначала в банке, потом на бирже, казначеем в Казани, и ни разу они меня не подвели, ни разу не предали. Им ничего от тебя не надо, им всё равно кто ты: белый, чёрный, голубой, фиолетовый, им плевать на твои политические взгляды, титулы, должности и прочую дребедень. Деньги… деньги – это универсальное средство общения! Даже не верится, что их придумали люди!

– Интересный вы человек, Леопольд Аркадьевич, – протянул Антон.

– Ладно, парень, что-то старика понесло, – всеволжский староста махнул рукой. – Едем дальше.

На большом обеденном столе, украшенном позолотой и лепниной, лежали две карты. Полковники генерала Полякова пристально вглядывались в маленькие чёрточки, линии, кружочки и квадратики. Одни офицеры жались поближе к генералу, другие аккуратно что-то записывали в маленькие склеротички. Все показывали свою заинтересованность в предстоящих событиях.

– Полковник Ефремов доложил, что ему удалось взять Нижний Новгород, – сказал Поляков и пальцем ткнул в середину Волги чуть левее Казани. – Он собирает силы и готов выдвинуться дальше на север. Мне сообщили, что в Костроме и Ярославле собирается ополчение, но, думаю, эту кампанию мы сможем завершить недели за две.

Поляков отложил карту Волги в сторону и уставился на карту Синьцзяна.

– Теперь самое главное. Эдем. Его здания располагаются здесь, – Поляков обвёл пальцем круг на севере пустыни Тарим. – Пока мы не знаем точного расположения объектов, но благодаря щедрому подарку Молчанова, сможем скоро выяснить и это. Полковник Платов, – Поляков посмотрел на подтянутого молодого офицера, тот встал по стойке смирно. – Поручаю вам разведать местность на вертолёте Эдема. Он оснащён сканерами и системой маскировки. Наши специалисты его поковыряли, так что Эдем теперь не сможет его отследить.

– Так точно! Будет сделано, господин президент! – выкрикнул полковник Платов.

– Хорошо. Теперь остальные, – Поляков окинул взглядом обрюзгших полковников и продолжил: – Организуем форпост в Урумчи. Технику и солдат перебросим самолётами. Как будут разведданные по Эдему, начнём штурм. Подробный план операции получите на месте. На этом всё.

Офицеры зашумели, складывая блокноты в кожаные портфели.

– Полковник Колпаков, задержитесь.

Военные отдали честь и вышли друг за другом из кабинета.

– Господин президент, – выпрямился Георгий Александрович.

– Для тебя и Службы есть задание, – произнёс Поляков.

– Всегда готовы!

– Если мы остановимся в Урумчи, это обязательно привлечёт внимание китайцев и всех кому не лень. Надо устроить отвлекающий манёвр, пока мы будем развёртывать войска.

– Есть особые приказания на этот счёт? – спросил Колпаков.

– Да, есть одна мысль, – протянул Поляков. – Утроим диверсию на Сувалонгской ГЭС. Она как раз питает все правительственные учреждения Китая. Один взрыв и китайцы будут заняты только этим.

– Так точно. Устроить диверсию.

– Да, Колпаков, не подведите меня.

– Никак нет, господин президент, – ответил полковник и уверенной походкой направился к выходу.

На четырёх пилонах держалась плоская белая крыша, свет через маленькие окошки под потолком слабо освещал ряды книг, уходящие на десятки метров вниз. Библиотека Эдема была небольшой, но вмещала лучшие научные труды человечества. Она была не похожа на старые библиотеки: в ней не было столов для чтения, не было богато отделанных деревом стен и бронзовых светильников, учёные не бродили часами между полок в поисках нужных фолиантов, а сразу направлялись к требуемому изданию, брали книгу и спешно уходили к себе в кабинеты.

– Привет, Снежа, – сзади незаметно подобралась Чен Ясинь.

– Ой, привет!

– Что ищешь?

– Книгу по медицине, Джон Грив «Молекулярная хирургия», – ответила Снежа и вновь повернулась к полке.

– Она старая или новая?

– Вроде, написана до Эдема, – задумчиво ответила Снежа.

Вдруг она почувствовала, как Чен Ясинь взяла её под руку и оттащила подальше от прохода.

– Ты чего? – возмутилась девочка.

– Это ты чего? – прошипела Чен Ясинь, затем оглянулась и уставилось в лицо Снежи. – Не говори здесь это слово…

– Какое?

– «Эдем», – чуть слышно произнесла подруга.

– Но почему? Все ведь говорят!

– Кто все? Ты хоть раз слышала это от учёного?

Снежа быстро прокрутила в голове свои дни в Эдеме, пыталась вспомнить, когда хоть один из учёных произносил это «страшное» слово, но не смогла: всё время в голову лезли «Центр», «Общество», но ни разу она не слышала «Эдем».

– Вот, – помогла Чен Ясинь, видя, как рот подруги открывается под воздействием откровения.

– Но почему, Ясинь? Почему учёные не говорят, а все остальные: рабочие, агенты, только и делают, что его произносят?

– Потому, что Эдем обозначает Райский сад, маленький уголочек посреди пустыни. Где живут избранные. Многие агенты и рабочие не понимают, что мы строим новое общество для всего мира, а не только для себя.

– Хм… – протянула Снежа.

– Вот, а ещё учёные любят называть всё сложными названиями, – хихикнула Чен Ясинь. – Вот, например… – девочка закатила глаза, пытаясь вспомнить, и выдала: – катализатор жизненных процессов, узел сокрытия пространственных объектов.

– Как ты это запомнила!

– Долго репетировала, – хихикнула Чен Ясинь.

Незаметно мимо полок промелькнула фигура в белом халате, затем остановилась, сделала шаг назад и повернулась к девочкам.

– Доктор Комарова! – вскрикнули они.

– Девочки, о чём вы здесь шушукаетесь? – улыбнулась учитель.

– Книгу ищем, – ответила Снежа.

– И какую?

– Джон Грив «Молекулярная хирургия», – пролепетала Снежа.

– Занимательное произведение. Ты решила стать врачом? – спросила Комарова.

– Я пока не решила, – проговорила Снежа. – Просто хотела узнать, как вы Женю так быстро вылечили.

– Понятно, – кивнула женщина и провела рукой по книгам на полке. – Где-то тут … ага! – она вытащила толстую книгу в красной обложке и протянула Снеже. – Вот держи. Доктор Грив писал простым языком, думаю, осилишь.

– Спасибо, доктор Комарова! – Снежа протянула руки и чуть было не выронила тяжеленный трактат.

– Ладно, девочки, я пойду. Занимайтесь.

– До свидания!

В запертой комнате казанского дворца сидел Максим Молчанов и пялился в стену. Он не мог до конца осознать, правдой ли было всё случившееся или только кошмарным сном. Золотая лепнина на белых стенах, медные рожки настенных светильников, роскошные красные ковры на полу – всё слилось в серую массу, размазанную толстым слоем по комнате.

В замке повернулся ключ, дверь открылась, впустив в комнату свежий воздух. В проёме показались две фигуры: одна высокая вытянутая, в синем смокинге, другая чуть пониже в военной форме.

– Он точно готов? – прошептал знакомый голос.

– В самый раз, – уверенно ответил незнакомец. – Пластилин должен быть мягким, чтобы из него лепить.

– Тогда приступайте, доктор, – сказал мужской голос, и силуэт военного скрылся за дверью.

Незнакомая вытянутая тень со скрипом пододвинула тяжёлое кресло и уселась напротив Молчанова. В глазах появилось длинное лицо, острые скулы поддерживали крупные впалые глазницы, прямоугольный рот чуть приоткрылся, подвигался вправо–влево и остановился.

– Максим Молчанов, – послышался глухой голос, будто кто-то пытался докричаться со дна колодца. – Максим Молчанов, – повторил голос.

Онемевший рот с трудом открылся в пустом безразличном «Что?»

– Я доктор Николай Смирнов, психолог. Пришёл вам помочь, – булькал прямоугольный рот.

– Отвали, – выдохнул Молчанов.

– Вам нужна помощь, – спокойно ответил Смирнов.

Молчанов уставился в серые глаза психолога:

– Пошёл на хрен.

– Я хочу поговорить с вами о вашем брате, – продолжал психолог.

Глаза Максима уставились прямо в цель – в маленькие зрачки ублюдка, посмевшего заговорить о брате, пальцы сжались в кулаки:

– Ах ты гнида! – попытался вскочит Молчанов, но крепкие кожаные ремни втянули его обратно в кресло. – Не смей о нём! Слышишь ты! Говна кусок! Я тебя закопаю! Сволота поганая…

Молчанов ещё полминуты подёргался как червяк на мокром асфальте, затем силы его иссякли и он успокоился. Лицо Смирнова ничуть не изменилось, он пододвинулся ближе и повторил:

– Я хочу поговорить о вашем брате.

– О нём?! Да?! О Володьке?! – заорал Максим. – Иди с этим уродом Поляковым разговаривай, когда я ему башку проломлю, сволочь, мразь…

Доктор снова дал время выговориться и, когда пациент замолк, продолжил:

– Вы потеряли брата, это тяжело, я вас понимаю…

Максим уже не отвечал, с носа капали слёзы бессилья, он не пытался больше вырваться, монотонный голос Смирнова обволакивал его воспалённую голову, но не мог проникнуть внутрь.

– … поэтому я здесь, чтобы помочь, пережить утрату. Вам это нужно, Максим.

Молчанов поднял голову, посмотрел красными опухшими глазами на каменное лицо психолога и нервно усмехнулся:

– И как ты можешь мне помочь? Воскресишь его что ли? Ха, да ты ничтожество, пустая пробирка! Сидишь тут и заливаешь мне что-то. Думаешь, я буду на задних лапках прыгать, как зайчик: прыг–скок, прыг–скок, а вы с Поляковым будете стоять рядом и хлопать в ладоши, ха! – усмехнулся Молчанов. – Ты ничтожество и Поляков твой ничтожество. Помочь мне хочет, ты себе помоги сначала, пипетка, и этому приговорённому. Вы все сдохните, все будете лежать в выгребной яме, кормить мух… Ха–ха, вот ведь повезло, они же не вымерли, как знали… – Молчанов продолжал голосить.

Доктор Смирнов подождал, когда заряд пациента вновь иссякнет и продолжил:

– Президент Поляков переживает за вас. Он тоже обеспокоен кончиной вашего брата и делает всё возможное, чтобы вы поправились…

Молчанов не отвечал, душа куда-то улетела, и тело без неё обмякло.

– Вы долгое время работали… на Эдем. Вы делали всё, чтобы оказаться там, найти себя в их мире, но получили за преданность только смерть брата, – продолжил психолог. – Президент Поляков понимает вас и хочет помочь. Не отвергайте его, не оставайтесь один. Вам не зачем умирать вслед за братом. Поймите, что Эдем затуманил вам голову, настроил против президента Полякова. Из-за Эдема и погиб ваш брат, а мы хотим помочь. Мы поможем вам пережить смерть брата, примем вас, защитим, – доктор Смирнов замолчал и пристально уставился на выжатого Молчанова. Тот сидел и не моргал.

Через несколько минут, сквозь сухие губы пролетели едва слышные звуки:

– Эдем. Почему? Почему они так со мной, с Володей? – Молчанов поднял на Смирнова глаза, теперь не выражающие ни гнева, ни ухмылки, пустые, жаждущие, чтобы их кто-нибудь наполнил новым смыслом.

– Вы не первый, Максим, – слегка улыбнулся Смирнов. – Эдем многих людей настроил против Полякова и нас, простых жителей Земли. Учёные желают править миром и не разбирают средств.

– Но… я же… верил, верил им… как они могли… меня…

– Вера, мой друг, – осторожно подхватил мысль Смирнов, – величайшее проявление человеческой души, самое доброе, что есть в человеке. К сожалению, многие используют её во вред, затуманивают рассудок, подталкивают человека на ужасные поступки, а он этого не осознаёт, идёт по проложенной дорожке, ведёт себя и других прямо к краю пропасти… и, наконец, падает в неё.

Молчанов молча слушал Смирнова, лицо доктора светлело с каждым произнесённым словом, Максим впитывал его свет, и ему становилось всё лучше. Тепло разливалось по телу, распрямляя сутулую спину, оживляя обессиленные конечности и наполняя глаза смыслом.

– Я… я осознал… доктор, – отрывисто произнёс Максим. – Я понял!

Дверь в комнату осторожно приоткрылась, из-за неё высунулось лицо Полякова. Максим уставился на него светящимися глазами, выдавил слёзы и тихо произнёс:

– Здравствуй.

Поляков, сопровождаемый доктором Смирновым, вышел на площадь перед дворцом, окинул выстроенных у автомобилей военных, посмотрел на размеренно протекающую внизу Казанку и обратился к психологу:

– Впечатляющий результат, доктор, превратить фанатика–врага в друга…

– Благодарю, господин президент. Должен признаться, я и сам удивлён, обычно пациенты приходят к осознанию только на третьем сеансе.

– Кто знает, что у этих эдемовцев в мозгах творится?

– В любом случает, потребуется ещё несколько занятий, для закрепления.

Поляков кивнул:

– Он в вашем распоряжении, доктор.

Доктор Смирнов поблагодарил покровителя и удалился. Поляков посмотрел на голубое небо, улыбнулся и направился к машинам.

– Господин президент! Господин президент! – через военных пыталась прорваться рыжеволосая девушка.

Поляков велел, чтобы её пропустили.

– Господин президент, – отдышавшись, начала она. – Я Анжела, помните… Браслет принесла мадам Жизель, агента Эдема.

– А, да, помню, – уставился в молодое личико Поляков. – Что вы хотели?

– Казань – город большой, – начала осторожно Анжела, – много людей из разных краёв. Я могла бы делиться с вами сведениями о посетителях моего борделя.

– Хм, интересное предложение, – протянул Поляков, понимая, что лишний информатор в городе не повредит. – Я не против. Только что вы хотите получить взамен за столь полезную работу?

– Управлять хозяйственной жизнью Казани, вместо Леонова, – выпалила девушка и уверенно посмотрела на Полякова.

Президент задумался, покачал головой для приличия, будто размышляет над предложением, и ответил:

– Главной я вас сделать не могу, по крайней мере, сейчас. Но заместителем Леонова вы были бы полезны. Когда ситуация станет стабильной и, если вы проявите себя лучшим образом, я, возможно, и назначу вас главной по хозяйственной жизни в Казани.

Анжела улыбнулась, но тут же одёрнула себя.

– Благодарю за оказанное доверие, господин президент. Не подведу.

Она поклонилась и скрылась за воротами.

Поляков проводил её взглядом, усмехнулся и подозвал полковника Захарова.

– Господин президент. Какие будут указания? – офицер попытался сделать впалую грудь колесом, но колесом выперло только пузо.

– Следи за этой шлюхой, – Поляков кивнул в сторону рыжего пятна в воротах. – Она что-то затевает, но может быть полезной. Я сделал её замом Леонова, но амбиции у неё явно покруче будут.

– Извините, шлюха – зам? – вылупился военный.

Поляков посмотрел полковнику в глаза:

– Во–первых, не называй её шлюхой, они на это обижаются, во–вторых, следи, чтобы они с Леоновым чего не натворили, чувствую, зуб на него точит. Скандалы мне сейчас не нужны. Всё понял?

– Так точно, не назвать шлюхой и следить, – протарабанил полковник.

– Всё, тогда свободен.

Полковник ушёл. Поляков оглянулся на казанский дворец, довольно вздохнул, сел во внедорожник и уехал из города.

Глава 7. Кострома

Посреди серого моря на небольшом бетонном островке бывшей заправки несли дежурство костромские разведчики. Молодой паренёк лет шестнадцати стоял на крыше и смотрел в бинокль. Пожилой мужчина сидел внизу на стуле и докуривал сигарету.

– Дядь Саш, а правда, что солдаты и на Кострому нападут?

– Не знаю, – сделав глубокую затяжку, ответил мужичок. – Мы далеко на севере.

– Говорят, что центр и юг уже захвачены, – не унимался паренёк. – Тогда и нас для полного комплекта захотят прибрать.

– Скорее всего, но мы тоже не лыком шиты, встретим, как полагается, – проворчал старик.

Вдруг парня передёрнуло, он сделал шаг вперёд, видимо, чтобы лучше разглядеть, но чуть не упал с крыши:

– Дядь Саш! Там машина!

– Ох ты ёп та! – старик подскочил, выплюнул сигарету и потянулся за ружьём. – Сколько их?

– Одна? – проговорил парень. – Что делать?

– Сколько в ней? – мужичок прицелился в водителя.

– Раз, два, три, четыре. Четырёх вижу, дядь Саш, – крикнул парень.

– Слезай быстро, бери ружьё и в укрытие!

– Есть! – парень спустился с лестницы, вытащил из-за спины ружьё и спрятался за окном заправки.

Автомобиль медленно качался по асфальтовым ухабам.

– Сейчас ближе подползёт, дам предупредительный. Если прорываться станут или смотаются – докладывай в штаб, понял?

Парень судорожно закивал, взял рацию поближе и уставился на машину. Раздался треск ружья, около колеса мелькнул маленький серый фонтанчик, скрипнули тормоза, и машина развернулась боком. Пассажиры выскочили и спрятались за ней.

– Кто едет? – крикнул хриплым прокуренным голосом дядя Саша. – С поднятыми руками вперёд! Я вас вижу!

– А кто говорит? – из-за машины послышался козлиный голосок.

– Независимая костромская республика! – с трудом прохрипел разведчик.

– Идиоты, блять! – вновь послышался козлиный голос. Из-за машины с поднятыми руками и перекошенным лицом вышел невысокий старичок с бородкой и очками, похожий ни то на Калинина, ни то на полковника Сандерса. За ним повставали ещё трое – крепкий молодой человек в светлой бежевой куртке и два близнеца с ёжиками на голове.

– Назовитесь!

– Леопольд Аркадьевич! Казначей Казани! А это мои помощники!

Разведчики переглянулись.

– Сейчас! – прохрипел дядя Саша.

Мужичок взял ружьё и вышел на улицу, парень пошёл следом.

– Вы вообще что ли? Чуть зад нам не отстрелили! – проворчал казначей. – Патронов что ли много?

– Много или мало – это уже наше дело, – пробубнил дядя Саша. – Цель визита в Кострому?

– Помощь в сопротивлении, – ответил Антон. – Сюда направляются правительственные войска, они захватили Казань.

– Мы это уже знаем, но всё равно рады помощи, – разведчик попытался умаслить путников.

– Ладно, – махнул рукой Леопольд Аркадьевич, – куда ехать?

– Штаб у нас в Ипатьевском монастыре расположен. Отсюда на право, к мосту, дальше по центру города и ещё через мост, там монастырь и увидите.

– Понятно, спасибо, – сказал Синявский и полез в машину. За ним последовали близнецы и казначей. Двигатель заревел, и внедорожник поехал дальше. Разведчики проводили его взглядом.

– Дядь Саш, а кто это всё–таки были?

– Из Казани. Те ещё сволочуги… Патроны он наши считать вздумал, счетовод хренов, – проворчал дядя Саша.

Казанская делегация подъехала к мосту через Волгу. Он был короче, чем в Ульяновске, но всё равно протянулся на полтора километра. На въезде были навалены мешки с песком, за ними сидели хмурые лица с ружьями.

– Стой! Кто идёт? – крикнул постовой – сорокалетний небритый мужчина в засаленной кепке.

– Из Казани, делегация. Хотим помочь организовать оборону, – прокричал Леопольд Аркадьевич.

– Из Казани? – повторил постовой. – Хорошо, выйдите из машины с поднятыми руками.

Казначей вздохнул, перекинул скрипучие ноги на улицу и, ворча, подошёл к постовому. За ним подошли Антон и близнецы. Караульные быстро прощупали карманы, открыли багажник, осмотрели салон и кивнули начальнику поста, что всё в порядке.

– Вы можете проехать, – ответил тот.

Путники вновь сели в машину и поехали.

– Вот же понатыкали постов, будто границу пересекаем, – ворчал казначей.

– Время военное, люди боятся, – ответил Синявский.

– Они всегда боятся, – добавил Леопольд Аркадьевич и внимательно присмотрелся к рабочим, которые приваривали стальные листы к ограждению моста.

– Тормозни здесь, – приказал казначей. Автомобиль остановился. Леопольд Аркадьевич заторопился рукой открыть форточку, высунул в неё голову и прокричал рабочим:

– Вы нафига здесь листы привариваете?!

Те покосились на него, затем один из них ответил:

– Укрепления для стрелков делаем.

– На мосту?

– Ну, да, они же по Волге могут поплыть, вот и укрепляемся.

Леопольд Аркадьевич втянулся назад, закатил глаза и протянул:

– Ну вот откуда они такие?

– Что такое? – спросил Синявский.

– Они сильно растянули позиции. И ещё по лодкам лупить собрались. Вот ты бы смог попасть из ружья в бронированную лодку, летящую со скоростью в 10 узлов, это примерно 20 километров в час?

Антон покачал головой.

– Именно. А они ещё по всей длине моста гнёзд наставили, – махнул рукой казначей. – Думаю, нам сразу в Ярославль ехать придётся.

Центр Костромы обветшал. Старинные купеческие здания покрылись толстым слоем серой пыли, за разбитыми окнами молчала темнота. По улицам летали полиэтиленовые пакеты и обрывки газет. Казалось, что город вымер, замолк навсегда. Внизу у реки ютились деревянные рыбацкие лодочки, ржавеющие каркасы машин загромождали дороги. Вместо запаха рыбы, пропитавшего большинство волжских посёлков, воздух в Костроме был наполнен запахом сварки и копоти: город готовился к войне.

Внедорожник въехал на второй мост, через реку Кострому. На нём тоже возводились укрепления. И вновь постовые допытывались о цели визита и обыскивали машину. Ипатьевский монастырь был чище, остальных построек в городе. Его стены, пусть и с небольшим серым налётом, продолжали сиять в лучах весеннего солнца. Вокруг копошились люди, разгружали машины, стучали по металлу, укрепляли стены.

У ворот путников встретил невысокий худой постовой, он осведомился кто они, затем повёл внутрь.

– Товарищ комендант! К нам приехала делегация из Казани! – доложил постовой.

– Хорошо, Ваня, иди, – ответил высокий мужчина с проплешиной посередине, аккуратно прикрытой мостиком из волос. Он посмотрел на путников и улыбнулся. – Леопольд Аркадьевич! Вот так встреча! – комендант протянул руку казначею, тот её пожал. Глава делегации представил спутников, и все вместе они пересекли заставленный сараями монастырский двор. – Леопольд Аркадьевич, я ненадолго отлучусь, надо дать кое–какие распоряжения. Вы с друзьями можете расположиться в палатах, я скоро подойду.

– Благодарю, Семён Валерьевич, будем ждать, – ответил казначей и полез вверх по каменной лестнице. Спутники последовали за ним.

Там, в тесном прохладном помещении с давящим низким потолком и крохотными окошками, путники смогли, наконец, перевести дух. Казначей сел на холодный стул, отёр платком испарину со лба, выдохнул и сказал:

– Сейчас узнаем, как комендант собрался оборонять город. Затем поможем возводить укрепления…Если… если здесь ничего не получится – едем дальше, в Ярославль.

– Ещё дальше? – спросил один из близнецов.

– А ты хочешь к Полякову вернуться? – проворчал старик. Парень заткнулся и опустил голову.

Вошёл комендант.

– Фух, – выдохнул он, усаживаясь на свободный стул. – Ну дела. Уже неделю возводим укрепления, если сюда Поляков сунется, то… – комендант не договорил, вместо этого грозно помотал головой и посмотрел на казначея.

– Семён Валерьевич, – осторожно обратился к нему Леопольд Аркадьевич, – мы хотели бы поговорить с вами о защите Костромы.

– Все о ней только и говорят в последнее время, – махнул рукой комендант.

Синявский немного помялся и спокойно произнёс:

– Мы проехали по городу… – Антон взглянул на казначея, тот кивнул, – … и думаем, что укрепления неэффективны.

Комендант впился взглядом в Синявского:

– И что же в них неэффективного позвольте узнать?

– Позиции слишком растянуты, особенно на мосту через Волгу. Враг на лодках преодолеет мосты без труда.

– И как он это сделает? На мостах обученные стрелки, они быстро перещёлкают военных. И до монастыря доплывут лишь дырявые корыта, – комендант растёкся в улыбке, его глаза продолжали пилить наивного посетителя.

– При всём уважении… – хотел было возразить Антон, но Семён Валерьевич его прервал.

– Пара лодок нам ничего не сделает, – твёрдо заявил комендант. – Мне пора, к бойцам, всего хорошего.

Комендант вновь исчез. Казначей вздохнул и посмотрел на Синявского:

– Упёртые же люди на севере.

– У вас был какой-то конфликт? – спросил Антон.

– Не конфликт, так непонимание, – пожал плечами старик. – Леонов пытался объединить волжские земли в одно государство, а северяне заупрямились – сами, мол, с усами. Такая у нас дружба, как у надоевших друг другу супругов, – проворчал казначей. – Вот и сейчас они выкобениваются.

Леопольд Аркадьевич посмотрел на близнецов, полминуты помолчал, будто выбирал кто из них краше, затем махнул рукой, мол, оба сойдут, и сказал:

– Вы оба поезжайте в Ярославль. Если здесь всё пойдёт наперекосяк, а я думаю, так оно и будет, встретите нас там, всё поняли?

– Да, Леопольд Аркадьевич, – отозвались близнецы. Они повскакивали со стульев, попрощались, взяли вещи и убежали.

Антон с казначеем посидели ещё немного, и Синявский ушёл помогать строить укрепления.

Заметив, как Синявский выходит, комендант косо взглянул на Антона, ехидно улыбнулся и подошёл.

– Ну, как там старик? Командует?

– Командует, – улыбнулся Синявский. – Я хотел бы вам помочь, укрепления возводить.

Ехидная улыбка коменданта смягчилась, он покивал головой, прикидывая, куда можно приставить молодого человека, и ответил, что на мосту через Кострому не хватает работников.

Антон прошёл через ворота. У стены пара работников, справляя работу отборным матом, поднимали ящики с патронами на стену. Синявский посмотрел на них и задумался: откуда у захудалого посёлка столько оружия: винтовки, пистолеты, пули разных калибров? Антон поглазел ещё недолго на рабочих и направился к переправе.

На мосту в клубах пыли махал руками и ругался невысокий стареющий мужчина в ободранной лёгкой куртке. Синявский подошёл к нему.

– Помощь нужна, бригадир?

К Антону повернулось красное от крика лицо, карие глаза бегали в глазницах, но стали замедляться, увидев нового работника.

– А, пополнение, – приценился бригадир. – Что ж, надеюсь, у тебя руки откуда надо растут, а то жопоруких и так полный набор.

Бригадир отвернулся, прикинул, куда можно было пристроить нового работника, ткнул пальцем в прореху в металлической стене и сказал:

– Вон туда иди. Надо все перила перекрыть листами. Инструменты там, – он указал на деревянные ящики. – К вечеру весь мост должен сиять.

Бригадир повернулся к двадцатилетнему парню, ещё сильнее покраснел и заорал:

– Ты куда эту хреновину сандилишь?! Правее надо, идиот!

Парень вылупился на бригадира и поспешил исправить ошибку. Антон нагнулся к инструментам, но в этот момент его браслет завибрировал. Он мгновенно распрямился, поискал место потише и нажал на круглый экранчик.

– Агент Синявский? – послышался глухой мужской голос.

– Да, – оглядываясь, ответил Антон.

– Когда вы в последний раз видели Молчановых?

– Я? – Антон задумался и стал быстро прокручивать в памяти прошедшие дни. – После прибытия в Казань мы разделились, они остались в городе, а я отправился на север.

– Понятно… продолжайте выполнять задание.

Браслет замолк. Антон посмотрел на реку и задумался. Но минуту забвения прервал крик бригадира:

– Чего, блять, встал?! Романтик что ли? На речку уставился! За аппарат и работать!

Антон молча поплёлся назад к ящику, взял сварочный аппарат и, спотыкаясь о кучки строительного мусора, направился к ограде моста.

Колонна военных остановилась у небольшого заброшенного посёлка неподалёку от Костромы. В покосившейся хибаре у скрипящего изогнутого в необычной форме стола стояли полковник Ефремов и подчинённые ему офицеры. Перед ними лежала карта Костромы. В дом ворвался молодой солдат, отдал честь и уверенно подошёл к столу.

– А, Синицын, вас то мы и ждали, – сказал полковник. – Докладываете.

– Ополченцы… – на разведчика покосились офицеры, но полковник не обратил внимания. – Мятежники, – исправился военный, – укрепляются на мостах. На Волжском мосту через каждые пятьдесят метров возводят гнёзда для стрелков, подъезды к мосту также укреплены – мешками с песком и автоматными расчётами. Всего на мосту около тридцати человек. Мятежники также расположились на мосту через Кострому, с него простреливается речное пространство перед монастырём, – Синицын обвёл пальцем место, где река Кострома впадала в Волгу. – На нём около двадцати человек. Также возводятся укрепления в самом монастыре, по моим данным, в нём находятся штаб коменданта и припасы. Защитников около тридцати, все вооружены ружьями, винтовками и пистолетами.

– А сам город, что там? – поинтересовался Ефремов.

– В самом городе укреплений нет, – ответил разведчик и выпрямил спину.

– Хорошо, – задумчиво произнёс молодой полковник, – значит, они растянули позиции – это нам на руку. Разделимся. Одна группа из амфибий будет отвлекать на себя огонь с мостов, пройдёт медленно под ними и направится к монастырю. Майор Алексеев, поручаю командование этой группой вам.

– Так точно, товарищ полковник! – гордо выпятил грудь невысокий сорокалетний мужичок.

– Так, дальше. Майор Новосёлов, – полковник бросил взгляд на высокого крепкого мужчину лет пятидесяти, тот подошёл ближе. – Пока первая группа отвлекает огонь на себя, вы направитесь к Волжскому мосту и уничтожите укрепления на нём. Дальше двинетесь через центр города к переправе через Кострому и вступите в бой там. В вашем распоряжении танк и наши основные силы.

– Не подведу, товарищ полковник!

– Третьей группой буду командовать я. Мы пойдём в обход, пересечём Волгу выше по течению и ударим по монастырю с севера. Примерно в одно время все три группы должны встретиться у стен монастыря и начать штурм. Всем всё ясно?

– Так точно, товарищ полковник! – выкрикнули офицеры и стали расходиться. Ефремов ещё посмотрел на карту, прикинул, что да как, свернул её и тоже направился к машинам. Колонна военных двинулась в путь.

Глава 8. Ускользнувшая победа

В наполненную светом больничную палату вошёл невысокий бородатый мужчина в белом халате, он поправил автоматический переводчик за ухом и подошёл к пациенту.

– Как поживает наш пациент? – улыбнулся он.

– Всё хорошо, доктор, спасибо, – ответил Женя.

– Осталось пройти ещё одно обследование и, думаю… вы будете свободны.

– Наконец-то, а то отлежал себе всё.

Доктор достал из прикроватного ящика сканер, провёл им над телом Жени, довольно покивал и сказал:

– Да, всё в порядке. Вы здоровы, молодой человек.

– Тогда я могу идти?

– Да, можете. Сейчас работники как никогда нужны.

Женя вскочил с кровати и стал спешно собирать вещи, потом вдруг остановился и посмотрел на доктора.

– А что с Яковом?

– Яковом? – переспросил доктор, пытаясь вспомнить. – А! С ним всё хорошо, уже выписан, два дня назад.

Женя кивнул, дособирал вещи и вышел из палаты. На платформе к нему подъехал знакомый поезд из шести вагонов. Сейчас он был почти пуст: весь Эдем работал не покладая рук.

За окном вырос хребет, на его вершине около маскирующей башни торчал ряд блестящих металлических каркасов. На станции у агентского центра возводились баррикады из риардения, агенты помогали рабочим таскать стройматериалы, примерялись к укреплениям и давали советы. Поезд вынырнул из чрева хребта. На севере долины ползла вверх металлическая стена, похожая на плотину. Песок перед ней был изрыт множеством ям, казалось, что долину уже бомбили, и Женя проспал сражение. Поезд остановился у посёлка рабочих.

Женя вылез из вагона и направился к дому. Посёлок был пустым: ни грохота строительных инструментов, ни людей, ни пыли. Только тишина.

Дома было всё также – ничего не прибавилось и ничего не убавилось. Женя быстро всполоснулся, надел оранжевый рабочий костюм и направился к главному инженеру.

В прохладном помещении за большим письменным столом, заваленном кипами разных чертежей сидел Александр Франц и, положив голову на руку, устало дышал.

– О, боец. Выздоровел? – инженер протянул руку Жене.

– Да. Соскучился по работе.

– Похвально, похвально, сейчас работников не хватает – везде одна большая стройка. А я вот сижу и думаю: выдержим – не выдержим.

– Обязательно выдержим! – заявил Женя.

– Надеюсь, – натянул улыбку главный инженер. – Ну, да ладно, ты же на работу пришёл. Сейчас подыщем тебе место, – Александр Франц поднялся со стула, подошёл к компьютеру, пару раз провёл по нему испачканным графитом пальцем и подозвал парня. – Вот, смотри, – указывая на экран, сказал он. – Свободные места есть почти везде. Ты можешь пойти на стену, в долину ставить турели, к агентам в хребет или к зенитным установкам на вершине.

Женя задумался.

– А где… Алёна работает, – тихо спросил он.

Главный инженер подмигнул парню, улыбнулся, потыкал что-то в экране и сказал, что она на зенитке.

– Тогда и я туда.

– Хорошо, тогда поступаешь в распоряжение к Майклу Смиту – он прораб.

– Спасибо, – бросил Женя и побежал на станцию.

На вершине хребта как дети вокруг ёлки кружили рабочие. Одни подбегали с металлическими листами к каркасу башни, скрывающему снарядопровод, крепили их и убегали. Другие рабочие на самой вершине настраивали орудие. Женя быстрым шагом пронёсся по пыльной бетонной дороге и остановился рядом с невысоким сорокалетним мужчиной, который отдавал приказы остальным. Тот обернулся, вылупился на Женю и спросил:

– Who are you?[3 — Вы кто? (англ.).]

– Я … э…, – Женя судорожно стал копаться в кармане в поисках переводчика, затем бросил это дело и на школьном английском попытался ответить:

– My name is Zhenya. I want to work here[4 — Я Женя, хочу работать здесь (англ.).].

Прораб покосился на парня, переводчик то у него был:

– Well. Take iron and build[5 — Хорошо, бери железо и строй (англ.).], – попытался попроще ответить Майкл Смит.

Женя кивнул и побежал к груде листов из риардения. Там он увидел знакомые спины.

– Эй! – крикнул парень.

Оранжевые костюмы обернулись.

– Женя! – лицо Алёны засветилось. Она бросилась к парню и обняла его. За ней быстрым шагом подошёл Яков, тоже обнял друга и встал рядом.

– Серёжа? – вылупился Женя, увидев, как Леонов младший скромно идёт к нему. – Ты-то где пропадал?

– Эдемовцы долго продержали в комнате. Думали, что со мной делать. Ну вот, выпросил хоть на стройку отправить, – улыбнулся парень.

Алёна тем временем пристально рассматривала Женю:

– У тебя всё в порядке, выздоровел?

– Да, Алёна, всё хорошо. Нас с Яшей подлатали, теперь как новые.

– Дурак! – она ударила Женю по плечу и отвернулась, всхлипнув носом.

– Ты чего? – уставился на подругу Женя.

– Я думала, что ты того… а ты ржёшь, дебил! – сквозь слёзы проговорила девушка.

– Ну не плачь, я жив, здоров, всё обошлось, – Женя обнял её и погладил по голове.

– Ладно, – она утёрла слёзы и приняла серьёзный вид.

– Why aren’t you working?[6 — Почему вы не работаете? (англ.).] – послышался сзади голос Майкла Смита.

– Мы идём, всё хорошо, – ответила Алёна. Прораб пожал плечами и отправился ближе к башням, следить за ходом работ.

Солдаты Межгорья стояли ровными рядами. На всех сверкала парадная форма. Глаза горели. Военная техника была вычищена и грозно стояла неподалёку. Президент возвращался с победой. Вдруг солдаты разом повернули головы налево, к ним приближалась колонна машин. В первой сидели Поляков и доктор Смирнов, во второй Молчанов скользил взглядом по штампованным солдатам. В остальных ехали военные и новобранцы, последние с открытыми ртами лупились в окна.

Машина Полякова остановилась в просторном зале внутри Ямантау. К ней тут же подбежал полковник Бобков и открыл дверь президенту.

– С возвращением! – сказал он.

– А… Бобков, – вылезая из автомобиля, сказал Поляков.

– Поздравляю с успешным завершением кампании! – улыбнулся полковник.

– Да, ладно тебе, не петушись, – генерал хлопнул ладонью по животу полковника, рассмеялся и махнул, чтобы тот следовал за ним.

Из второй машины вывели Молчанова, он не был связан, но к нему на всякий случай приставили пару охранников. Бобков уставился на пленника:

– Вы опять его поймали?

– А, это целая история, – Поляков посмотрел с намёком на доктора Смирнова. – Пошли, так и быть расскажу тебе.

Поляков сел за стол в президентском кабинете, кинул в сторону фуражку и посмотрел на Смирнова и Бобкова. Они медленно опустились на кожаный диван.

– Да, совсем забыл, познакомьтесь, доктор Николай Смирнов, психолог, Артём Бобков, полковник.

Посетители переглянулись и Поляков продолжил.

– Доктор Смирнов помогает мне перепрограммировать Молчанова.

– Перепрограммировать? – прищурился Бобков.

– Не знаю как это по-научному называется, но результаты впечатляющие, – улыбнулся президент. – Скоро Молчанова будет не узнать.

– А где второй, они же всегда парочкой ходили? – проговорил полковник.

– Второй Молчанов… был частью терапии, – подхватил доктор Смирнов. – Для того чтобы перестроить личность, надо сломать старую.

– Сломать? – Бобков не понимал, к чему клонит психолог.

– Я его грохнул, – сократил Поляков. Бобков втянул голову в плечи.

– Молчанов очень любил брата, и его убийство сломало его. Через эту брешь в психологической защите вместе с гневом вытекло всё, что делало его фанатиком, – объяснил Смирнов. – Он опустел, и я заполняю эту пустоту правильными мыслями.

Бобков смотрел то на психолога, то на Полякова и всё не мог сообразить, о чём они говорят.

– А зачем нам перепрограммировать Молчанова? – осторожно поинтересовался полковник.

– Чтобы вновь надеть ошейник на учёных, – ответил Поляков. – Убить мы их не можем – мозги нам нужны, держать в тюрьме – тоже не вариант. Заставим работать на нас.

– И Молчанов…

– Подопытный образец, – завершил мысль полковника Смирнов.

Поляков ненадолго задумался, посмотрел в окно, которого не было, и спросил:

– Платов появился?

– Да, он вернулся. Сейчас привыкает летать на Валькирии.

– Войска для похода готовы?

– Так точно, все в боевой готовности. Можем выдвигаться хоть сейчас, – докладывал Бобков.

– Что с китайской ГЭС?

– Колпакову удалось её взорвать, но… мы потеряли с ним связь.

Поляков замер и уставился в глаза Бобкову, от чего тот сжался ещё сильнее:

– Китайцы знают, кто это сделал?

– Нам никаких претензий с их стороны не поступало. Послы молчат, всё спокойно.

Поляков откинулся на спинку кресла и задумался.

– В таком случае, готовьтесь, вылетаем ночью.

– Есть готовиться! – Бобков поднялся и вышел из кабинета.

Поляков посмотрел на психолога:

– Молчанов готов?

– Думаю, да, но я бы ещё подождал, – осторожно заметил Смирнов.

– У нас нет времени. Жду вас сегодня на ужин. На этом всё.

Смирнов встал, кивнул и вышел.

– Так вот, Вася, когда я был в таком же возрасте, как ты у нас…

– Дядь Саш, смотри, – паренёк перебил ностальгическую речь и уставился на дорогу.

– Что там? – подскочил старый разведчик и подтянул к носу бинокль.

В окуляре был виден шлейф пыли и вылезающие перед ним ромбовидные зелёные машины, напоминающие лодки с колёсами.

– Твою мать, слезай быстро, – замахал руками разведчик. Парень полез вниз.

– Центр, центр, – забубнил в рацию дядя Саша, – по Волгореченскому колонна военных сроч…

Раздался оглушительный взрыв. Крыша заправки на мгновение зависла в воздухе и провалилась в облако пыли.

– Алло, алло… – кричал надрывистый голос в рации, – что там у вас…

Но ответа не последовало.

Военные проехали мимо, не обращая внимания на два лежащих под обломками тела. На перекрёстке большинство машин свернуло направо к Волжскому мосту, а три поехали налево по окружной дороге к небольшой речушке, впадающей в Волгу.

На мосту через Кострому наступила нервозная тишина. Вдалеке послышался треск ружей. Бойцы – местное ополчение стояли уверенно, медленно дышали и крепко сжимали ружья. Антон Синявский вглядывался вдаль. Кроме вспышек света в стене дыма не было видно ничего. Бригадир сжимал и разжимал пальцы, подходил к ограде, вглядывался, затем снова отходил, бросал взгляд на бойцов и повторял всё сначала.

Грохот вдалеке прекратился. Послышался долгий гудок с монастырской звонницы. Бойцы подбежали к ограде и заняли позиции – это был сигнал, первая линия обороны прорвана.

На Волге показались несколько тёмно–зелёных точек.

«Сколько их? Пять? Почему так мало?» – думал Антон.

Вдруг у монастыря началась стрельба. Синявский оглянулся – стреляли защитники, но не в сторону приближающихся лодок, а в другую, в тыл. Справа пролетел снаряд, громыхнул взрыв, и ворота разлетелись на куски. В это время лодки приблизились и тоже открыли огонь по крепостной стене.

– Стреляйте! Стреляйте! – закричал бригадир, но куда целиться не сказал. Раздалось несколько выстрелов, но до лодок пули не достали; правительственные войска укрылись за домами, и по ним было не попасть. Со стен падали тела, трескотня со стороны монастыря становилась всё реже. Вдруг послышался рёв двигателя, и амфибия ворвалась в ворота крепости, за ней последовали ещё две. Во внутреннем дворе участились выстрелы, раздались крики.

Синявский заметался. Лодки перестали палить по стенам и двинулись к мосту.

– Они идут на нас! – крикнул один из ополченцев.

– Держать позиции! Огонь! – кричал бригадир, но те немногочисленные пули, что долетали до лодок, отскакивали от бронированных корпусов. С реки открыли огонь. Первая очередь прорешетила тонкие листы металла и скосила нескольких бойцов. Со стен монастыря вновь послышались выстрелы – теперь стреляли военные. Рядом с Антоном упал ополченец с дырой в голове.

– Отступать! Нам надо отступать! – закричал Синявский бригадиру.

– Не сметь! – заорал тот в ответ. – Стоять, отстреливаться! Кто дёрнется, лично пристрелю!

Защитники метались – по ним стреляли со всех сторон. Один ополченец дрогнул и побежал, в него выстрелил бригадир, это была единственная пуля, выпущенная из его пистолета, и та убила своего.

– Нам надо отступать! – прокричал Синявский.

– Не смей разводить панику, ты сука…

Вдруг бригадир замер, вытаращил глаза на Антона, харкнул кровью и рухнул на землю. Антон замотал по сторонам головой и закричал:

– Отступаем! Все за мной, живо! – и побежал в сторону города. Бойцы сначала замерли, но потом устремились за Синявским. Все бежали, что было мочи. Отстающие падали на асфальт, кто сразу, а кто ещё успевал сделать несколько шагов, пока не обнаруживал у себя дыру в животе.

Спастись смогли лишь десять человек. Они бежали, пока хватало сил, затем остановились, жадно глотая воздух. Антон огляделся по сторонам, увидел небольшое кирпичное здание и двинулся к нему. Сзади к нему быстрым шагом, хватаясь за правый бок, приблизился короткостриженый парень лет двадцати пяти и, мешая слова с тяжёлыми вздохами, спросил:

– Куда?

Антон указал пальцем в сторону окраины города:

– Передохнём… немного… оторвались пока…

Отряд зашёл внутрь заброшенного лет тридцать назад помещения. Прогнившие кирпичи вываливались из кладки, внутри воняло прелой мочой. Антон остановился, сел на пол, где было почище, и протянул ноги. Тоже сделали и остальные члены отряда. Они глядели на Синявского, но ничего не говорили.

– Какой план, командир? – спросил парень, усаживаясь рядом.

Синявский уставился на ополченца – они и не думал становиться командиром. Но затем, окинув взглядом подростков и стариков, впервые взявших оружие, он понял, что больше их не на кого оставить – погибнут. Вдалеке послышался рёв моторов: к монастырю подъезжала вторая группа военных.

– Уходим из города, здесь нельзя оставаться, – вскочил Антон.

– Но мы не можем, это наш дом, могут быть ещё выжившие, – парень вылупился на Синявского.

– Слушай, – Антон взял его за плечо, – если не уйдём – погибнем. Это точно. Если кто и выжил, то они тоже скрылись.

Парень слабо кивнул.

– Выдвигаемся к Ярославлю, надо успеть туда раньше Полякова.

Озираясь по сторонам, отряд двинулся дальше на север города.

Полковник Ефремов стоял посреди монастырского двора и разглядывал облупленные пулями стены. Солдаты грузили тела ополченцев в кучу у ворот. Стояла тишина, нарушаемая лишь глухими звуками падающих тел и смехом некоторых солдат.

– Товарищ полковник! – к Ефремову шагал лейтенант, ведя под руку какого-то старика в круглых очках. – Вот нашли, на кухне прятался.

– Кто это? – полковник уставился на офицера.

– Не могу знать! – ответил тот.

Ефремов перевёл взгляд на старичка и спросил:

– Кто ты, старче?

– Я… – замямлил казначей, – я… Святослав Никифорович… завхоз.

– Завхоз? – лицо полковника прокисло. – Что ж ты от нас прятался, завхоз?

– Страшно… очень было… стрельба… крики… – затрясся старичок.

– Как относишься к президенту Полякову? – строго спросил Ефремов.

– К господину президенту? Уважаю, он сильный человек, слышал, хочет помочь нам, – пролепетал старик.

Полковник ухмыльнулся, но всё ещё продолжил пилить взглядом странного пленника.

– Воровал? – спросил он.

– Я? – казначей вытаращил глаза, затрясся и полез в карман. Лейтенант потянулся за пистолетом, – …да где она?

– Кто?

– Книжка… трудовая, там… благодарности… стаж сорок лет…

– Хрен с ней с книжкой, – усмехнулся Ефремов. – Я скоро отправлюсь в путь. Оставлю здесь гарнизон. Будешь и дальше завхозом.

– Да… да… хорошо, – закивал головой Леопольд Аркадьевич, полковник его отпустил, и старик поплёлся назад к кельям.

В воротах показался майор Новосёлов, командующий второй группой войск, и подбежал к полковнику.

– Товарищ полковник, докладываю, город взят, оставшиеся защитники сбежали!

– Ты чего лыбишься? – проворчал Ефремов. – Десять человек сбежали, вооружённых, и мы не знаем где они! Как мне теперь здесь оставлять гарнизон?!

– Я… я – замялся майор.

– Хватит яйкать, высылай за ними отряд, чтобы к вечеру всех поймали!

– Есть! Так точно! – отдал честь майор и побежал выполнять приказ.

«Сбежали, сбежали. Организованно как-то, будто по команде, – думал Ефремов. – А если не сбежали, а отступили?»

Глава 9. Два дворца

Зенитные установки зеленели на вершине хребта. Старший агент Берн и главный распорядитель работ Мария Альварес смотрели вниз на изрытую ямами долину. Из песочных воронок выглядывали головы турелей, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону.

– Возведение системы противовоздушной обороны завершено, – доложил старший агент Берн. – Турели построены на 70 процентов.

– Вы думаете, они всё же решатся бомбить Центр? – спросила Мария Альварес.

– Я думаю, ударят по защитным системам и некоторым неважным объектам. Здания учёных и Купол, они не тронут.

– Почему вы так уверены?

– Агенты доложили, что Поляков стягивает войска в Межгорье. У него есть ракеты, но он их не использовал. Полагаю, он хочет захватить Центр, а не уничтожить его.

– Неужели он изменился? – задумалась главный распорядитель работ.

– Простите?

– Нам удалось выявить некоторые интересные факты о деятельности этого молодого человека. Оказывается, раньше он служил в IDISI.

– Он был охотником? – Берн уставился на главного распорядителя работ.

– Да.

– Это объясняет, почему мы о нём ничего не знали.

– Думаю, это он причастен к гибели Людмилы Зуйко, – сказала Мария Альварес. – Если он не собирается нас уничтожить, что тогда он задумал?

– В любом случае, ему это не удастся, – улыбнулся старший агент.

– Мне бы вашу уверенность, Густав. Надеюсь, вы разработали план обороны?

– Да. Мы убьём одним выстрелом сразу двух зайцев и сможем покончить с правительствами навсегда.

– Тогда и флаг вам в руки. Мы с учёными на время острой фазы конфликта спустимся в бункер. Детали плана доложите позже.

– Как будет угодно.

Главный распорядитель работ кивнула старшему агенту и не спеша направилась к лифту.

Старый почти развалившийся грузовик медленно плёлся на сдутых колёсах по дырявому полотну ярославской дороги. Под натянутой брезентовой крышей теснились понурые люди. В углу тихонько завывала старуха, крепко обнимая костлявыми руками баулы с тряпьём. Позади, свесив босые ножки, сидел светловолосый паренёк лет пяти. Рядом сидела его мать, она осторожно придерживала сына за руку.

– Мама, а почему нам надо ехать в Ярославль? – спросил паренёк.

– Там… там наш новый дом, – дрожащим голосом проговорила мать.

– А зачем нам новый дом? Мне и в Костроме было хорошо.

Женщина ничего не ответила. Она смотрела на уползающую вдаль дорогу.

– А Вася тоже приедет? – малыш серьёзно взглянул на маму.

– Конечно… Вася… приедет, – всхлипнула женщина и отвернулась в сторону вытереть подступившие слёзы.

– Я по нему скучаю, – протянул паренёк. – Вот было бы здорово снова пойти с ним на рыбалку!

– Да, да, – чуть слышно проговорила мать.

Сбежавший отряд обогнул Кострому и чудом не попался на глаза ефремовским ищейкам. Антон и короткостриженый парень шли впереди, остальные, оглядываясь, плелись за ними.

Парень усмехнулся и посмотрел на Антона.

– Чего? – не понял Синявский.

– Мы уже два часа идём и даже не познакомились. Я Слава, – он протянул руку.

– Антон.

– Откуда ты?

– Это долгая история, – Синявский посмотрел вперёд. – Даже не знаю, где начинается.

– А у меня покороче будет. Всю жизнь в Костроме провёл. Конечно, выбирался и в Москву и в Ярик, но было это до всего этого. А так целыми днями на рыбалке, есть-то надо.

Синявский понимающе кивнул.

– А ты хорошо местность знаешь? – поинтересовался Антон.

– Вроде да. На лодке часто вверх по реке ходил, запомнил места.

– Это хорошо, будешь проводником, – сказал Синявский.

– Правда? – парень на мгновение замолчал. – Если этой дорогой идти, впереди будут две реки, мостов нет – придётся вплавь.

Антон оглянулся на усталых ополченцев, вздохнул и посмотрел на Славу.

– Вон, видишь, – Синявский кивнул в сторону отряда. – Вплавь это вряд ли. Надо лодку что ли найти.

– Попробуем, там как раз недалеко посёлок рыбаков есть, – ответил парень.

В посёлке из четырёх ветхих хибар лодок не оказалось. Антон стоял на берегу широкого пролива и думал, как его пересечь с едва живыми ополченцами.

– Сейчас отдыхайте, набирайтесь сил, реку придётся переплывать, – сказал он и посмотрел на измученных товарищей. – Все умеют плавать?

Один из ополченцев – старый усатый мужичок поднял руку и сказал, что не уверен, сможет ли пересечь реку.

– Что-нибудь придумаем, – ответил Антон. – Оставаться здесь опасно, думаю, нас ищут.

Синявский посмотрел на покосившиеся дома, прищурился и позвал Славу.

– Да, что такое? – спросил парень.

– А что, если мы доски оторвём и используем как плот? – предложил Антон.

– Плот, говоришь, – Слава задумался. – А крепить чем, верёвок-то нет.

– Не надо крепить, пусть каждый по доске возьмёт, ляжет на неё и поплывёт.

– Интересно… – протянул парень. – Эй, ребята, помогите мне, – Слава махнул рукой ополченцам, и те направились к домам отрывать доски.

Через полчаса всё было готово. Антон окинул взглядом чуть окрепших товарищей, взял доску, положил на воду перед собой и погрёб к другому берегу. Его примеру последовали остальные. Старичок, что жаловался на своё неумение плавать, со страху умудрился обогнать двоих молодых бойцов. Все промокшие, но довольные маленькой победой, ополченцы оказались на другом берегу. Синявский про себя поблагодарил Бога за тёплую, даже жарковатую погоду и двинулся вслед за Славой.

Вторая речка было совсем узкой, и её отряд преодолел вброд без особых затруднений. Ополченцы вышли на просёлочную дорогу и направились в сторону Ярославля. Через два часа пути солнце стало сползать за горизонт, утомлённые долгим переходом, ополченцы остановились в небольшом посёлке на берегу Волги.

– Ты был здесь? – спросил Антон.

– Да, – ответил Слава. – Красный Профинтерн. Полпути прошли, осталось примерно столько же. Идём, я покажу, где можно заночевать, – Слава как-то странно подмигнул Антону и пошагал вперёд, отряд двинулся за ним. Через пять минут Антон замер и уставился на парня. Тот пролез через ворота и направился к белому дому – замку. Чёрная покатая крыша покрывала белые кирпичные стены особняка, по бокам замка возвышались две башни: одна круглая, другая прямоугольная, тонкие колонны поддерживали массивный балкон.

Внутри красота особняка куда-то улетучилась: голые обшарпанные стены, вываливающиеся кирпичи, лестницы без перил, на первом этаже застоялся сырой воздух.

– Не волнуйтесь, – крикнул Слава, поднимаясь по лестнице, – на втором этаже лучше.

Все двинулись наверх. На втором этаже было примерно также, только сыростью не пахло, и света было больше.

– Можем здесь заночевать, – предложил Слава. – С балкона видна дорога и окрестности хорошо просматриваются. Внутри можно развести костёр, и его не будет видно снаружи.

– Да… – протянул Антон. – Переночевать можно.

Ополченцы насобирали в соседнем доме деревяшек, разожгли костёр около лестницы и сели кругом сушить мокрую одежду.

Наступила ночь. В костре догорали последние дрова, язычки пламени устало покачивались, освещая лица спящих ополченцев. Антон стоял на балконе и смотрел на звёзды.

– Не можешь уснуть? – подошёл к нему Слава.

– Да. Не спится, день такой был… – ответил Антон.

– Я всё понять не могу, – спросил Слава. – Почему Поляков напал? Мы ему мешали что ли?

Синявский глубоко выдохнул.

– Поляков хочет напасть на Эдем, а вы в тылу у него сидите, вот и решил подстраховаться.

– Но убивать-то всех зачем?

– Я не знаю, Слав, весь мир сошёл с ума, чему теперь удивляться?

– Это точно, – вздохнул парень.

Они помолчали минуту.

– А ты кем был раньше? – спросил Антон.

– Пожарным, – ответил Слава. – А ты?

– Я? – замялся Антон. – Из правоохранительных органов, – обобщил Синявский.

– Полиция?

– Ну, почти.

– Понятно, – протянул парень.

В президентском дворце Казани зажглись электрические светильники. В светлом украшенном картинами коридоре столкнулись бывший президент Леонов и его новоявленный заместитель Анжела. Они на мгновение остановились, переглянулись, и девушка быстро зашагала вперёд, пытаясь проскочить, но Леонов подхватил её за локоть и прижал к стене:

– Куда собралась, дорогуша? – прорычал он и оглянулся по сторонам.

Анжела хотела вырваться, но хватка Леонова была крепка, и у неё получился лишь жалкий брык:

– Куда надо! Отпусти!

Леонов уставился ей в глаза и повторил вопрос:

– Куда собралась?

– К коменданту, куда ещё? – Анжела попыталась вырваться, но не смогла.

– Зачем?

– По делам!

Леонов продолжал пилить её взглядом, устав сопротивляться, девушка сдалась:

– Со склада пропали припасы, надо доложить полковнику.

Леонов отпустил трепыхающуюся Анжелу и тихо произнёс:

– Я сам доложу, нечего через голову прыгать. Ясно тебе?

Анжела не ответила, только искоса зыркнула на Леонова и пошла назад. Леонов развернулся и направился в президентский кабинет.

Полковник Захаров – старый обрюзглый военный, ёрзал в кожаном кресле, которое, казалось, всеми силами намекало, что он сидит не на своём месте. Раздался стук в дверь. Полковник перестал ёрзать, насупил брови и крикнул:

– Войдите!

В кабинет вошёл Леонов.

– Вечер добрый, товарищ комендант, – сказал он.

– Что случилось? – полковник внимательно посмотрел на посетителя.

– Со склада пропали два ящика с провизией для солдат. Это не много, но если кражи продолжатся, может начаться голод.

– Как пропали? Почему? – полковник наклонился вперёд и ещё пристальнее уставился в ничего не выражающее лицо Леонова.

– Полагаю, что в деле могла быть замешана преступная халатность… Наш завхоз Анжела…

– Так, всё, – оборвал полковник, – «я полагаю», «может», давайте без этих ваших обвинений. Госпожа Федюкова на хорошем счету у президента и пустых обвинений в отношении неё я не потерплю. Это понятно? – рявкнул Захаров.

– Я… понял вас, – замер Леонов. – Я просто хотел… предложить вам… установить наблюдение за складом.

– Зачем?

– Когда вор вернётся туда, мы его и схватим.

– С чего ты взял, что он вернётся?

– Потому, что склад – это единственное место в городе, откуда можно что-то украсть.

Полковник задумался.

– Может ты и прав, – сказал он. – Хорошо, следи за складом, если что, сразу докладывай.

– Так точно.

– И ещё одно. Давай без этих интриг там всяких, понял?

– Конечно, – учтиво кивнул головой Леонов и вышел из кабинета.

Дверь захлопнулась.

– Да ёп твою мать! – вскочил Захаров и пнул кресло.

Глава 10. Старый комендант

Ополченцы раздобыли в посёлке две легковушки и преодолели остаток пути за час. Подъезжали к Ярославлю. За окном показались кирпичные многоэтажки и разгромленные торговые центры, светофоры безмолвно провожали путников пустыми глазницами, мусор слетался в кучи и шуршал под лысой резиной автомобилей. На месте Тверицкого бора чернело огромное пятно, медная голова лётчика–героя смотрела в пустое голубое небо, а над маленькими домиками Твериц, рассыпаясь старинными кирпичами, высилась пожарная каланча. Впереди показался мост. Воздух наполнился стуком металла и запахом сварки. Ополченцы остановились на въезде – впереди дорогу преграждали противотанковые ежи, собранные из рельсов соседней станции.

– Стой! – крикнул человек в военной форме.

Ополченцы вытаращились на него и потянулись к оружию.

«Неужели военные уже здесь? – думал Синявский. – Но как? Мы в дороге были всего два дня».

За военным с ружьями наперевес шли двое в гражданской одежде.

– Выходите из машин с поднятыми руками! – крикнул солдат.

Ополченцы медленно вышли из автомобилей и подняли руки.

– Оружие на землю. Живо!

Ополченцы подчинились.

– Кто вы? – вперёд вышел невысокий черноволосый парень и с прищуром уставился на незваных гостей.

Антон думал, что ответить: «если военные всё же захватили город, то назваться беглецами было бы самоубийством, но если не говорить, то, как объяснить появление вооружённого отряда?». Постовой смотрел ему в глаза и ждал, сердце колотилось всё сильнее.

– Лёша? – сзади послышался голос Славы.

– Слава? – лицо военного смягчилось, и он отвернулся от Антона. – Ты здесь откуда?

– Из Костромы, город захватили, а мы вот, успели уйти. Командир вывел, – Слава взглянул на Синявского.

– Как вас зовут, командир? – спросил постовой.

Антон не мог выговорить ни слова. Что происходит? Почему Слава так беспечно себя ведёт? Почему военные не арестовали их в то же мгновение, как узнали, что к ним пришли мятежники? Синявский провёл рассеянным взглядом по солдатам и, вдруг его сердце качнулось. Форма у военных была какая-то странная – на руках синие повязки, на погонах буква «К», да и сами они выглядели не как пережившие бойню солдаты, а как неокрепшие юнцы.

– Антон Синявский.

– Я лейтенант Алексей Иванов, командую октябрьским постом. Думаю, вы устали с дороги – из Костромы путь неблизкий, проходите. Как доберётесь до кремля, доложите коменданту Борисову, что произошло в Костроме. – Молодой человек секунду другую помялся и произнёс: – мне неловко вас просить, но если согласитесь нам помочь, мы будем благодарны.

Антон пожал руку лейтенанту Иванову, поблагодарил его за приём и вместе с отрядом двинулся к мосту. Постовые проводили взглядом измученных ополченцев. В душе молодых бойцов нарастало беспокойство – за отрядом Синявского будто следовал призрак войны – не отважный всадник на рыжем коне и в парадном мундире, а бледная иссохшая старуха с тусклыми глазами и промозглым дыханием. Храбрительные речи затихли, и постовые продолжили нести службу в тишине.

С моста открывался вид на центр города. Невысокие здания казались забытыми, набережная в последний раз отбросила плитку, и встречала путников неприветливым серым бетоном. Вдалеке, на самом краю, где Которосль впадает в Волгу, блестел золотыми куполами белоснежный собор, казалось, он был единственным местом, где всё ещё теплилась жизнь. Антон остановился, провёл взглядом по железнодорожному мосту, немного подумал и двинулся дальше.

Через минуту отряд догнал Слава и пошёл рядом с Синявским.

– Ты откуда его знаешь? – спросил Антон.

– А, это Лёша. Мы с ним вместе в школу ходили. Потом хотели стать пожарными, но его по здоровью не пропустили, вот и поступил в ракетное училище здесь, в Ярославле. Сказал, когда вся эта заваруха началась, командование приказало уничтожить военную технику, а их бросило на произвол судьбы. Есть было нечего, вот и присоединились к жителям города. Те им еду, а они им защиту.

– Профессиональные солдаты нам пригодятся, – ответил Синявский.

– Это точно. С одним ополчение много не навоюешь, – Слава посмотрел в сторону Костромы.

– Знаешь дорогу к этому кремлю?

– Да, – ответил Слава. – Только это не кремль вовсе, а монастырь. Но стены там крепкие.

– Ладно, веди, Сусанин.

Центр города ощетинился стальными ежами. Отовсюду доносились скрежет металла, громыхание тележек и перестук молотков. Прилегающие к Которосли дома выглядели ухоженными, а улицы убранными. Рабочие спешно разбирали чугунные мосты через овраг у стен кремля. Окна вросшего в крепостную стену дома были заколочены металлическими листами, оставались лишь щели для стрельбы. В монастырском дворе было полно беженцев. Исхудавшие и усталые, они облепили отряд ополченцев с расспросами о том, что стало с их домом и близкими. Ополченцы нехотя, отвечали на вопросы, стараясь затушевать ужасы костромской бойни.

Вдруг из толпы к Антону подбежали два молодых человека и уставились на него горящими глазами.

– Господин Синявский, вы добрались! – проговорили они. Антон узнал в них помощников казначея. – А где… где Леопольд Аркадьевич? – близнецы забегали глазами по отряду.

– Он остался в монастыре… когда его захватили, – тихо ответил Антон.

– Нет… не может быть, – одновременно проговорили близнецы. – Неужели…

– Я не знаю, – отрезал Синявский.

Близнецы опустили головы.

– Где здесь комендант, мне надо с ним поговорить.

Братья чуть оживились и указали на крепостную стену, где в одиночестве стоял невысокий мужчина с тростью. Он неподвижно смотрел куда-то вдаль. Один из близнецов побежал к нему, а другой к хозяйственной постройке, откуда доносились лязганье ложек и запах мясного супа.

Комендант склонился одним ухом к близнецу, послушал его, медленно кивнул и направился к лестнице. Антон подошёл к стене. Через две минуты к Синявскому спустился высокий седой человек, он посмотрел на Антона потускневшими холодными глазами, протянул руку и тихо произнёс:

– Ваня сказал, что вы прибыли из Костромы. Я Анатолий Борисов, уполномоченный комендант ярославского гарнизона.

– Антон Синявский, рад встречи, – Антон пожал холодную крепкую руку.

– Расскажите, что произошло в Костроме. До меня доходят разные слухи, но на них я полагаться не могу, – размеренно и, казалось, устало проговорил Борисов.

– Военные напали на город с трёх направлений: по реке пять лодок и по суши две колонны: бо?льшая двинулась по мосту через Волгу, что поменьше напала с тылу. Монастырь окружили и взяли штурмом, мне и ещё девяти бойцам удалось выбраться из города.

Комендант молча кивнул.

– Вы молодец. Ваня сказал, что это вы спасли всех на том мосту, – Борисов посмотрел на Антона.

– Меня переоценивают, я только пытался спасти как можно больше жизней.

Комендант снова кивнул, не выражая никаких эмоций.

– Вам надо отдохнуть. Вон Кирилл вам машет, – Борисов взглянул на близнеца. – Идите, поешьте, вечером приходите ко мне, на стену, обсудим, как нам действовать дальше.

– Благодарю, товарищ комендант, – ответил Антон и быстрым шагом направился к близнецу, который подпрыгивал и махал руками Синявскому.

Синявский зашёл в маленькое уютное помещение наполненное ароматом курицы и лука. За большим прямоугольным столом сидели бойцы из его отряда и жадно хлебали суп. Слава на мгновение оторвался от тарелки, увидел Антона и махнул ему: давай ко мне. Синявский прошёл мимо звенящей ложками оравы и скромно сел с краю стола около Славы.

– Вот, держи, тебе оставили, а то уже глаза точили некоторые, – Слава пододвинул к Антону миску.

– Спасибо, – тихо ответил Антон, зачерпнул суп, и горячий жирный бульон потёк в его пересохшее горло. Постепенно мышцы расслабились, окаменевшее лицо стало наполняться жизнью.

– Как вам суп? – склонилась к Антону полная женщина в переднике и поварском колпаке, должно быть это она была автором жидкого чуда.

– Спасибо, очень вкусно, – попытался улыбнуться Синявский.

Повариха поняв, что гостю её блюдо понравилось, но он сильно устал для разговоров о еде, улыбнулась в ответ и пошла к себе на кухню. Слава проводил её взглядом и повернулся к Антону.

– Что будешь делать?

– Гм? – Синявский, погружённый в раздумья, не расслышал вопроса.

– Я говорю, что делать будешь? Мы с парнями посовещались и решили, что поможем защитить город. Ты с нами?

– Да… да, наверное, – кивнул Антон.

– Хорошо. Ты уже был у коменданта?

– Был. Вечером ещё раз встретимся, обсудим оборону.

– Понятно… – протянул Слава. – Кирилл нам сказал, что мы можем спать здесь, в казармах ополчения. Если понадобимся, приходи.

Синявский доел суп, поднялся с деревянной лавки, молча хлопнул Славу по плечу и вышел из столовой. Весь день Антон ходил вдоль берега, подходил к воде, смотрел на местных жителей и вырастающие из земли укрепления. Он видел, как ополченцы начищали оружие, перекидывались шутками и тяжело улыбались в ответ. Они понимали, что грядёт, не хотели, боялись, но знали, что отступать больше некуда и принимали свою судьбу. Они то храбрились, то вновь воодушевление покидало их. Они смотрели на мирные воды Волги и хотели спуститься к ним, искупаться, как в беззаботном спокойном детстве, лечь на воду и закрыть глаза, ощущая размеренное покачивание прохладных волн. «Кому это удастся вновь?» – думал Синявский. Он смотрел в суровые лица ополченцев и видел лишь смерть.

Наступил вечер. Комендант Борисов всё также неподвижно стоял на стене и смотрел вдаль. Антон поднялся по крутой каменной лестнице, удивляясь при этом, как комендант умудряется забираться на неё, и встал рядом с Борисовым.

– Вам понравился обед? – спросил комендант.

– Было вкусно, – ответил Антон.

– Варвара Николаевна умеет готовить. Но вы пришли сюда не за этим.

Синявский кивнул.

– Мне доложили, что полковник Ефремов выдвинется из Костромы завтра утром. У него большая армия: человек двадцать офицеров, восемьдесят солдат и много бронетехники, – говорил Борисов. Синявский внимательно слушал и сопоставлял слова коменданта со своими воспоминаниями.

– Извините, но откуда вам всё это известно? – осторожно спросил Антон.

– Из Костромы поступило радиосообщение, – спокойно ответил Борисов.

– Вы не опасаетесь, что это могла быть дезинформация? – настаивал Синявский.

Борисов повернулся к Антону, пожал плечами и ответил:

– Других сведений у нас нет. Человеку, что послал сообщение, доверяют эти близнецы.

Синявский замер. Неужели Леопольд Аркадьевич жив? Тогда понятно, почему близнецы так оживились. Но, чтобы развеять сомнения, Антон всё же спросил у коменданта об отправителе сообщения.

– Он назвался просто «казначеем», – ответил Борисов.

– Так он жив, – вырвалось у Синявского.

– Вижу, молодой человек, эта новость вас приободрила, что ж я рад.

– Да, да, конечно, – пытался успокоиться Синявский. – Вы меня позвали обсудить план обороны верно?

– Да, – вздохнул комендант. – Но сначала о другом, – Борисов замолчал, будто хотел попросить Антона о чём-то трудном, и всё никак не мог решиться. – Я хотел бы попросить вас… о помощи, – проговорил комендант.

– Да, конечно, – закивал Синявский, но Борисов не разделял его воодушевления.

– В Ярославле много хороших бойцов… и ребята из ракетного, тоже молодцы, но… нам не хватает людей… не могли бы вы… – комендант замолчал, силился произнести слова, но всё не получалось, – не могли бы вы… присоединиться к обороне, – наконец, выдохнул он и посмотрел Синявскому в глаза.

– Да. Но почему вы просите об этом? – проговорил Антон, до этого никто не просил его выполнять задания или защищать Кострому.

– Потому, что война – дело добровольное, и я не вправе требовать от вас рисковать жизнью за других людей, – объяснил Борисов.

Антон стоял, раскрыв рот, он начинал осознавать, почему Борисов целыми днями стоит на стене и смотрит на реку: ему тяжело посмотреть в глаза бойцов, которых попросил пойти на смерть.

– Когда-то, – продолжил комендант, – меня отправили в Афганистан… меня и моих друзей. Сказали, что мы должны исполнить «интернациональный долг». Что это – никто не объяснил. Закинули глубоко в горы… вернулся я один… И теперь всё повторяется… Меня попросили возглавить гарнизон, у меня одного был опыт командования… пришлось согласиться. Лучше на мне будет ответственность, чем на молодых, – Борисов посмотрел тусклым взглядом вниз на энергично размахивающего руками ракетчика.

– Каков план обороны? – Антон попытался сменить тему.

– План? – приоживился комендант. – Попробуем сначала договориться о мире, но всё будет зависеть от Ефремова. Дроги в город перекрыты ежами. Военные могут атаковать нас только со стороны Которосли – у Волги берега крутые. Если высадятся на стрелке, – Борисов указал рукой на вытянутый полуостров, где Которосль впадает в Волгу, – им придётся подниматься либо вверх по склону, либо идти понизу до монастыря. В любом из этих случаев у нас будет преимущество – атака сверху. На Доманском острове, – комендант указал на небольшой кусочек суши, омываемый Которослью, – они вряд ли высадятся, так им придётся пересечь узкий мост. Остаётся один вариант – атаковать с пляжа, – Борисов посмотрел вперёд. – Здесь берег низкий, да и до монастыря идти недалеко.

– И как мы будем защищать пляж? – спросил Антон.

– Сейчас мы натягиваем колючую проволоку по всему берегу. Она, конечно, не остановит наступление, но задержит его. В это время мы откроем огонь со стен. Так будет хоть какое-то преимущество.

– А если всё–таки прорвут ворота, как в Костроме? – спросил Антон.

– Загородим брешь грузовиком, – Борисов указал на стоящий во дворе монастыря самосвал.

Комендант замолчал и посмотрел на Синявского, представляющего ход битвы.

– Я, наверное, вас задержал, – Борисов прервал раздумья Антона.

– Ничего страшного, товарищ комендант.

– Что ж, темнеет. Отдохните хорошенько, вы и так многое пережили.

– Да, да, хорошо, до свидания, – Синявский медленно пошёл вниз.

Во дворе к Антону подбежала заплаканная женщина.

– Скажите, вы ведь из Костромы приехали? – пролепетала она и уставилась красными глазами на Синявского.

– Да, – ответил Антон.

– Вы не видели, его, моего сына? – она протянула дрожащей рукой маленькую фотографию, на которой улыбался светловолосый мальчуган. Антон присмотрелся, лицо показалось ему знакомым. «Нет, на мосту его не было, в монастыре вроде тоже… – думал Синявский. – Да… заправка, с тем стариком, ещё стреляли по нам, когда с казначеем ехали».

– Я его видел на заправке за городом… с каким-то стариком, – тихо произнёс Синявский.

– Правда? – женщина схватила Антона за рукав, – Когда?! Когда вы его видели?! – немного погодя она взглянула на руку и разжала пальцы.

– Я видел его, дня три назад, ещё до сражения.

Женщина опустила глаза и тихонько произнесла:

– Спасибо и на этом.

– Мама, ты где? – послышался звонкий детский голосок.

– Я здесь, Андрюша. Пойдём, пора спать, – женщина взяла малыша за руку и повела куда-то.

Антон проводил их взглядом, внутри всё болело, голова тяжелела от мыслей. Он пошёл в казарму, чтобы попытаться отдохнуть перед завтрашним днём.

За большим обеденным столом в чертогах горы Ямантау сидел Максим Молчанов и вертел в руках серебряный нож. Ещё недавно в этом самом зале, корчась в муках, погибли несколько генералов и президент Тропов. С другой стороны стола тогда сидели довольные свершившимся переворотом прожжённые дельцы политического бизнеса. Они ухмылялись на исходивших пеной военных и радостно потирали руки. Но радость эта была короткой. Мгновенно за их спинами выросли офицеры службы безопасности и потребовали пройти с ними… Но, а сейчас, как ничего и не было – поменяли скатерть, протёрли столовые приборы, помыли пол и вот – можно снова устраивать обеды.

В зал вошли президент Поляков и доктор Смирнов. Молчанов опустил нож на стол и посмотрел на них. Они сели за стол. В то же мгновение в дверях появились три официантки – мужеподобные женщины–военные. Они быстро поставили тарелки с едой и вышли. Максим пресно посмотрел на дымящий кусок свинины с рисом и поднял голову на Полякова.

– Добрый вечер, Максим, – обратился он к Молчанову.

– Добрый вечер, – ответил Максим.

– Как у тебя дела… друг? – Поляков не был уверен, следует ли так называть Молчанова, но доктор Смирнов намекнул, что это было бы полезно.

– Всё хорошо, господин президент. Доктор Смирнов помогает мне найти себя, и я ему благодарен.

Поляков повернулся к психологу, улыбнулся и осторожно продолжил разговор:

– Я всё не могу понять, Максим, почему ты выбрал Эдем, зачем он тебе?

Молчанов перестал ковырять вилкой мясо, вновь поднял глаза на Полякова и тихо проговорил:

– Я хотел быть частью чего-то великого, большого. Хотел помочь миру стать лучше. Чтобы люди не убивали друг друга за еду, чтобы жили счастливо… Но… Но я ошибался. Доктор Смирнов объяснил мне… В Эдеме я был никому не нужен, меня отослали куда-то выращивать овощи, а потом… потом, когда я вернулся, меня вновь отослали… шпионить за вами, – Молчанов опустил глаза. – Простите… простите меня, что я был таким дураком…

– Тебе не нужно извиняться, – проговорил Поляков. – Ты мой друг, и мы вместе сделаем этот мир лучше. Ты и я. Исполним нашу мечту.

Молчанов тихонько кивнул.

– Но сначала… я хотел спросить тебя о твоём брате.

Максим поднял голову, его пустые глаза налились пламенем, рука сжала вилку:

– Я их всех уничтожу, этих сраных эдемовцев! Они… поплатятся за его смерть!

Поляков покосился на Смирнова, но тот кивнул, мол, всё так и должно быть.

– Не волнуйся, Максим, – произнёс Поляков, – мы вместе отомстим за твоего брата. Но ты должен мне помочь кое с чем…

Молчанов чуть подался вперёд и приготовился слушать.

– Ты был в Эдеме и, наверняка, знаешь, как там всё устроено. Я имею в виду расположение зданий, коридоров, комнат… Ты можешь провести нас в центр управления?

Максим ненадолго задумался и утвердительно кивнул:

– Да, я был там… Я могу показать.

– Хорошо, – улыбнулся Поляков. – Мы завтра выдвигаемся, поедешь с нами… Потом лично отомстишь за брата.

– Да, господин президент, – ответил Молчанов.

Вечером в казанском порту ещё можно было услышать редкие крики и мат рыбаков, готовящих лодки и снасти, ночью же наступала полная тишина. Анжела и ещё одна черноволосая невысокая девушка крались между портовых построек. Они были одеты не как обычно в короткие платья и босоножки, а в джинсы, кроссовки и чёрные куртки.

– Тише, Галя, не пались! – шикнула Анжела и с опаской посмотрела на уходящий в темноту патруль.

– Да не палюсь я, – проворчала Галя. – Ты телефон взяла?

– Ты пятый раз уже спрашиваешь. Взяла.

Девушки остановились у здания склада. Анжела стала ощупывать доски задней стены, одна из них чуть продвинулась внутрь.

– Нашла! – шепнула Анжела. Девушки протиснулись сквозь проём и оказались в пропахшем деревом и металлом помещении. Внутри ничего не было видно, Галя врезалась в один из ящиков и хотела, было заорать, но Анжела ловко закрыла рот подруге.

– Тихо, ты. Вот, сядем здесь, – она указала на закуток позади груды стройматериалов.

Постепенно глаза стали привыкать, из темноты показались очертания тюков с одеждой, ящиков с консервами и другим барахлом, которое было признано важным и отправлено на склад.

Девушки молча сидели и ждали. Через десять минут с улицы послышались приглушённые мужские голоса. Галя сжалась, Анжела взяла её за руку. Послышался щелчок в замке. Дверь натужно скрипнула, свет фонарика резанул девушкам по глазам. На склад вошли двое мужчин: один старый, другой помоложе.

– Где лить? – шепнул мужик.

– Там, у полок, – ответил старик.

Мужик направился к полкам с одеждой, в руке у него булькал чёрный прямоугольник. Анжела достала телефон и начала снимать. На склад зашли ещё двое, они порылись среди ящиков, взяли два контейнера с провизией и ушли. Помещение наполнилось парами бензина.

– Закончил? – просипел старик.

– Да, – прошипел в ответ мужичок.

– Тогда бери канистру и валим.

Мужчина вышел со склада, старик ещё посветил вокруг фонариком, щёлкнул зажигалкой и кинул её в лужу бензина.

Пламя мгновенно вспыхнуло и потянулось к припасам. Анжела спешно выключила камеру, взяла ошалелую подругу за рукав и вытянула её наружу через лаз в стене. Они пересекли площадь и спрятались в тёмном закоулке.

– Ты, нормальная вообще?! – очнувшись, взвизгнула Галя. – Чуть не угробила нас.

– Не ной, – твёрдо ответила Анжела, – Я же не дура, сгореть на работе.

Пламя пожара осветило порт.

– Пожар! Пожар! – кричали солдаты.

Галя отдышалась и спросила:

– Ну что, теперь к полкану?

– Рано ещё, – отрезала Анжела. – Это были шестёрки, а нам нужен туз.

Глава 11. Я попытался – я умер

Дворец Патола возвышался в тибетских горах. Алые лучи заходящего солнца сползали по его белоснежным стенам, безуспешно пытаясь прорваться сквозь затенённые окна. За одним из них в просторном светлом кабинете за дубовым столом сидел лидер Китая Джоу Фа. В свои тридцать лет, после удачного государственного переворота, он возглавил одно из мощнейших правительств. Многие тысячи китайцев под неусыпным оком верховного лидера и министерства безопасности, строили новую поднебесную империю: создавали фермы, запускали электростанции и возводили заводы. Китай постепенно оживал.

На селекторе загорелась красная лампочка. Джоу Фа медленно протянул руку и нажал на кнопку. Из трубки послышался писклявый голос секретаря.

– Пусть войдёт, – ответил китайский лидер.

В дверях появился невысокий с зализанными на правый бок чёрными волосами мужчина. Он низко поклонился и подошёл ближе к лидеру Китая.

– Джоу сеншин, – начал он, – русские войска развернули базу в Урумчи и готовятся к нападению.

– На кого? – спокойно спросил китайский лидер.

– Полагаю, что на Эдем.

– Тогда полученные нами сведения от неизвестного адресата оказались верными, Джан Дзин? И разрушение ГЭС было лишь отвлекающим манёвром Полякова?

– Полагаю, что так, сеншин.

– Хорошо… – сказал Джоу Фа. – Собирай войска, надо встретить гостей, – на лице китайского лидера промелькнула узкая улыбка.

– Будет сделано, Джоу сеншин, – Джан Дзин поклонился и вышел из кабинета.

В аэропорту Урумчи одним за другим садились зелёные самолёты. Из их чрева медленно выползали танки, бронетранспортёры и артиллерийские установки. Солдаты бегали гружёные ящиками с боеприпасами, к зданию аэропорта деловито стекались офицеры. Президент Поляков появился неожиданно: не было ни громкого парада в честь его прибытия, ни даже обычной хлебосольной встречи. Он возник из ниоткуда и сразу собрал военный совет.

На экране во всю стену раскинулась карта Эдема. На ней было всё: от Купола, хребта и стены до маленьких точек турелей, натыканных по обширной равнине.

– Сколько уже переброшено? – бегло осведомился перед совещанием Поляков.

– Осталось два самолёта с транспортом. Они уже на подлёте, – ответил полковник Хлебников.

– Замечательно, – проговорил Поляков и вошел в зал для совещаний.

Гул офицеров затих, пузатые фигуры одновременно повернулись ко входу и застыли, выпятив грудь.

– Думаю, стоит начать, – Поляков сел во главе стола, откуда был виден экран, после него сели офицеры. – Полковник Платов, начинайте, – сказал Поляков.

С кресла поднялся молодой офицер, подошёл к экрану и начал доклад.

– Основные объекты эдема – это Купол, административный и жилой корпусы для учёных, посёлок для рабочих и хребет – главная база эдемовских агентов, – на экране высвечивались картинки соответствующих объектов. – Все здания соединены коммуникациями, некоторые железной дорогой. Эдемовцы успели подготовиться к нашему прибытию. На севере была возведена стена, точнее два её участка, перекрывающие входы долину Эдема. Стена сделана из высокопрочного металла, для её разрушения потребуется несколько концентрированных артиллерийских выстрелов. На стене, как и по всей долине, установлены турели. Боевая часть их выполнена из обычных материалов, корпус же опять – сделан из высокопрочного металла, – полковник Платов на минуту замолчал, дав время офицерам понять, с чем они будут иметь дело. На экране появилась схема хребта. – Перед вами план базы агентов. Полагаю, что командование сражением со стороны врага будет осуществляться оттуда. Сверху расположены системы связи и зенитные установки…

Неожиданно послышался тяжёлый гул идущего на посадку самолёта и стрекотание вертолётов. Полковник Платов замолчал и поднял глаза на потолок. Раздалась сирена. Офицеры замерли, затем вскочили и побежали к боевым постам.

– Что такое? – проворчал Поляков.

– Неизвестный самолёт без опознавательных знаков и четыре вертолёта зашли на посадку, – пролепетал молодой офицер.

Поляков поднялся и уверенной походкой направился к взлётной полосе.

Из белоснежного лоснящегося на солнце самолёта вышла высокая чёрноволосая фигура, сопровождаемая дюжиной крепких охранников. Это был Джоу Фа.

– Господин Поляков, не ожидал встретить вас в китайском городе, да ещё и с армией, – улыбнулся китайский лидер. Переводчик старательно и быстро передавал слова Джоу Фа, пытаясь подбирать нейтральные выражения.

– Давно не виделись, Джоу Фа, – пресно улыбнулся Поляков.

– Полагаю, вы нашли оазис в пустыни, – заметил китайский лидер и не спеша направился к зданию аэропорта.

Поляков еле держался: все усилия по незаметному захвату Эдема были потрачены впустую. Но откуда этот китаец узнал?

– Думаю, это обычный комплекс, ничего серьёзного, – проговорил российский президент.

– С танками на обычный комплекс? – глаза китайца неестественно округлились. – Вы русские не перестаёте меня удивлять. Что ж, я бы мог помочь вам захватить этот обычный комплекс, – Джоу Фа вновь натянул улыбку.

– Боюсь, что с одним гражданским самолётом и парой вертолётов, вы много не навоюете, – ответил Поляков.

– О, это мой личный самолёт, армия ждёт за городом.

Поляков отвернул глаза в сторону, пальцы сжались в кулаки.

– Ну что, захватим комплекс или мы собрались здесь напрасно? – Джоу Фа выжидающе уставился на Полякова.

У Полякова внутри всё пылало, он спешно пытался придумать новый план. Отказать китайцу сейчас было бессмысленно, тем более с его армией под боком.

– Думаю, помощь нам не помешает, – выдавил из себя генерал. – Пройдёмте в зал для совещаний.

В Эдеме суетились также активно, как и в Урумчи, правда эта суета была организованной и напоминала скорее большой муравейник, чем неосознанное метание из стороны в сторону. Стена и долина опустели, последний поезд с рабочими скрылся в недрах хребта. Агенты сидели у экранов компьютеров и в любой момент готовы были начать управлять бесчисленным множеством турелей и защитных устройств. Учёные спустились в бункер под Куполом, закрыли все двери и расселись на мягкие удобные диваны в просторном круглом зале. Долина замолкла в ожидании.

– Как думаешь, нас отправят сражаться? – шепнул Женя Алёне.

– Не знаю, но оружие же выдали для чего-то, – Алёна приподняла винтовку и вновь положила на колени, как маленького железного ребёнка.

– Если будет штурм, не высовывайся, иди за мной, – сказал Женя.

– Хорошо, не переживай, Женя, я буду рядом, – ответила Алёна.

Полковнику Платову было не по себе вновь докладывать о расположении объектов Эдема, тем более противнику. Через полчаса он замолк и уставился на задумчивое лицо Джоу Фа.

– Хм, – произнёс тот, – и как вы планируете штурмовать Эдем? – Джоу Фа обратился к Полякову.

– Полковник Платов на вертолёте подорвёт зенитные установки на хребте, авиация уничтожит турели в долине. Артиллерия проделает брешь в стене, через которую пройдут танки. Они уничтожат оставшиеся турели и пулемётные расчёты на склонах хребта, а пехота возьмёт все объекты изнутри.

– Интересный план… – протянул китайский лидер, – но, думаю, его следует немного подкорректировать, с учётом нашего присутствия.

Поляков впился в ручки кресла, но лицо его оставалось спокойным.

– Что вы предлагаете? – спросил генерал.

– Вы двинетесь по западной дороге, как и собирались, мы – по восточной. Нападём на Эдем с двух сторон, так им придётся рассредоточить огонь. Ваша армия займётся турелями в долине, а наша артиллерия откроет огонь по хребту. Так мы сможем быстрее разделаться с обороной и проникнуть внутрь. Вы проникните в хребет и захватите базу агентов, мои войска двинутся к Куполу и захватят учёных.

Поляков покачал головой.

– Боюсь, тогда весь огонь будет направлен на нас. Так не пойдёт. Вы, как и хотели, проникните в долину по восточной дороге, затем, вместе, с нами будете уничтожать турели и пулемёты на хребте. И наши войска будут, вместе, штурмовать базу агентов и здания учёных, – Поляков серьёзно посмотрел на Джоу Фа.

– Хорошо, – будто ему всё равно, ответил китайский лидер. – Тогда не вижу никаких причин оттягивать наступление.

Джоу Фа встал, за ним тут же подскочили китайские офицеры, и направился к взлётной полосе. У трапа самолёта ждал Джан Дзин.

– Каков наш план, Джоу сеншин? – тихо спросил он.

– Как доберёмся до хребта, убейте маодзы[7 — Волосатые люди (кит.).].

Джан Дзин учтиво поклонился, и китайцы скрылись в самолёте.

Президент Поляков сидел во главе стола и молчал. Российские офицеры молчали тоже и с опаской поглядывали на главнокомандующего.

Губы генерала дёрнулись.

– Вот же узкоглазый пидорас! – закричал он.

Офицеры замерли, выпрямились и посмотрели на Полякова.

– Так, – протянул тот, пытаясь успокоиться, – план полетел коту в задницу, слушай новый приказ. Как проникнем внутрь, будьте готовы по моей команде замочить всех китайцев. И чтобы ни один не сбежал. Это понятно? – Поляков уставился на бледнеющих офицеров.

– Так точно! – выкрикнули они.

Моторы бронетехники заурчали, и тонны металла медленно двинулись в путь по извилистой горной дороге. В транспортёрах сидели молодые солдаты и нервно сжимали автоматы, на суровых лицах командиров не было ни капли сомнения в грядущей победе. Глаза разведчиков бегали по уходящим в небо горным склонам.

Впереди показалась стена. Она отливала зелёным блеском, наверху поворачивали головы турели, внизу ворот не было: сплошной металл. Колонна остановилась. Транспортёры прижались к обочине, мимо них не спеша и важно проехали танки и остановились напротив стены, выдержав расстояние. В тылу заскрипели артиллерийские установки. Всё было готово к штурму.

В воздухе почувствовалось лёгкое возмущение, почти незаметное, но вселяющее страх – невидимым призраком пролетел Платов на Валькирии. Турели и зенитные установки не заметили вертолёт, и полковнику удалось добраться до вершины хребта. Зафиксировав цели, он открыл огонь ракетами. Одна за другой зенитные установки разлетелись на куски, листы покорёженного металла со скрежетом полетели вниз. Вертолёт тут же обнаружили, турели повернули свои металлические головы и застрекотали. Сделав, несколько петель в воздухе, Платов развернулся и нацелился на уцелевшую зенитку. Она повернулась своим чёрным жерлом к вертолёту и затарахтела красным пламенем. Уворачиваясь кое–как от снарядов, Платову удалось выпустить ракеты и уничтожить её. Но неожиданно в кабине вертолёта запищала сирена – один из снарядов пробил крыло, машина потеряла управление. Полковник стал колотить кулаками по приборной панели и материться. Турели лениво подняли головы и завершили дело.

– Господин президент, связь с полковником Платовым потеряна! – доложил радист.

– Запускай самолёты, – спокойно произнёс Поляков стоящему рядом Хлебникову.

В воздухе послышалось урчание, оно всё нарастало. Над головами солдат пролетели три бомбардировщика и скрылись за стеной. Через десять секунд послышалось громкое урчание, треск выстрелов, вспышки взрывов осветили небо. Видя это, солдаты вжались в корпуса транспортёров. Их глаза были прикованы к клубам чёрного дыма, что поднимались из-за стены и вытягивались в толстые струи.

Радист вновь взглянул на Полякова, тот понял, что произошло, и тихо произнёс:

– Огонь по стене.

Сзади послышалось уханье артиллерии, впереди танки открыли огонь. На зеленоватом теле стены показались неровные трескающиеся круги. Преграда не поддавалась. Артиллерия лупила во всю мощь, танки надрывались, выплёвывая снаряды. Постепенно тело стены отощало, появилась слабая трещинка, мгновение спустя она разрослась от вершины до основания. Турели на стене жалобно затрещали в ответ, но их снаряды не долетали до военных и лишь крошили асфальт перед ними. Наконец, под непрерывным огнём, часть стены рухнула, оставив бледную полоску света в зеленеющем металле. Колонна военных двинулась вперёд.

Китайское командование не стало дожидаться, пока русские разберутся с турелями в долине, и сразу двинуло все силы на стену. Танки открыли огонь, пехотинцы, не дожидаясь уничтожения орудий, побежали вперёд. Лишь немногим из них удалось преодолеть плотный поток летящего свинца и установить у одной из опор заряды. Раздался глухой взрыв. Стена недовольно проворчала что-то и со скрежетом провалилась вниз, хороня под обломками своих разрушителей. Путь в долину был открыт.

Внизу вспыхивали и исчезали в чёрном дыме маленькие огоньки. К ним подползали с обеих сторон прямоугольники танков. За ними мелкими зелёными пятнышками растянулись пехотинцы. Старший агент Берн стоял у окна и смотрел на сражение внизу.

– Старший агент, военные прорываются, осталось меньше десяти турелей в долине! – доложил один из агентов.

– Сам вижу, – протянул Берн. – Подпустим ближе и атакуем с хребта.

– Есть! – крикнул агент и убежал.

Долина заполнилась военными. Правительственные силы слились в один мощный поток и двинулись к хребту. Со склона послышались звуки выстрелов, гора наполнилась густым белым дымом. Как огромный линкор, хребет отстреливался от абордажных команд правительственных войск. Первые ряды пехоты разорвало в клочья, искорёженные танки лежали рядом, уткнувшись остывающими пушками в жаркий песок. Наступление на мгновение остановилось.

Из-за стены медленно выползла артиллерия. Она подняла широкие рты орудий на склон хребта и заухала стальными глотками. С хребта сошла лавина из рваного металла и горной породой. С грохотом она рухнула вниз, растекаясь по долине тучей пыли. Почти на ощупь, военные двинулись вперёд. Дойдя до огромных ворот базы агентов, солдаты остановились и заняли позиции, ожидая дальнейших указаний руководства.

Когда пыль немного рассеялась, в долину въехали два внедорожника. Они ничем не отличались от обычных транспортных средств солдат, разве что, внимания им уделялась куда больше. Машины проехали мимо измазанных кровью военных и остановились у входа в хребет. Тяжёлые двери внедорожников открылись. Из одного показалась высокая фигура, одетая в бронежилет и тяжёлый шлем. Из другого вышел человек в лёгком камуфляжном костюме.

– Нам удалось прорваться к Хребту. Что ж поздравляю, господин Поляков, – произнёс человек в бронежилете. – Теперь нам надо решить, как преодолеть ворота.

– Рано радоваться, – буркнул Поляков. – Внутри полно агентов.

– В таком случае, я оставлю здесь своих лучших людей, а сам направлюсь к зданиям учёных, – проговорил Джоу Фа со свойственной ему полуулыбкой.

– Тогда нам по пути, – проговорил Поляков.

Лидеры обеих армий вновь сели во внедорожники и, сопровождаемые пехотой, двинулись к Куполу. Из толпы военных вышло несколько человек с взрывными устройствами, остальные спешно отступили на безопасное расстояние и заняли позиции для атаки.