венецианов гадание на картах
LiveInternetLiveInternet
—Музыка
—Рубрики
—Поиск по дневнику
—Статистика
Венецианов Алексей Гаврилович [1780 – 1847]. Коллекция Государственного Русского музея
Венецианов Алексей Гаврилович [1780 – 1847]. Коллекция Государственного Русского музея
Увеличенное повторение автопортрета, находящегося в ГТГ. За этот портрет в 1811 г. Венецианов был признан назначенным.
Венецианов Алексей Гаврилович (1780–1847) – живописец, жанрист, портретист. Академик Императорской Академии художеств (1811).
Родился в Москве в купеческой семье. В 1802 переехал в Петербург. С 1807 по 1819 состоял на государственной службе — служил чиновником в Почтовом, а затем Лесном департаментах. Живописью стал заниматься поздно, самостоятельно. Брал уроки у В.Л. Боровиковского, копировал картины в Эрмитаже. Творческую деятельность начал как портретист. В 1807 предпринял издание сатирического журнала, который был запрещен правительством. В 1812—1813 участвовал в создании большой серии карикатур на события войны с Наполеоном. Сделал много рисунков на бытовые темы.
С 1819 — в отставке, полностью посвятил себя живописи. Жил в своем имении Сафонково Тверской губернии. Создал школу, в которую принимал крепостных и детей из бедных семейств. Автор ряда записок об искусстве и о методах преподавания.
С 1820-х тема труда и быта крестьян стала главной в его творчестве, он придал крестьянской тематике значение самостоятельного жанра живописи.
Головачевский Кирилл Иванович (1735–1823) ‒ автор полотен на исторические темы, живописец и портретист, инспектор училища Императорской Академии художеств.
Наталья Павловна Строганова (1796?-1872), графиня, дочь П. А. Строганова и С. В. Строгановой (урожд. Голицыной), жена С. Г. Строганова (1794-1882) с 1818 года.
А. Венецианов часто обращался к изображению детей. Их душевная чистота и ясность особенно импонировали художнику. Таковы и мальчики, смастерившие бумажного змея. Они спокойно сидят внутри сарая в ожидании подходящего момента для запуска игрушки. Лишь мечтательный взгляд одного из ребят, устремленный в невидимое для зрителя небо, говорит о предвкушении будущего полета.
Рассматривая это небольшое программное полотно Венецианова, мы словно проникаем под низко нависшие, потемневшие стропила старинного гумна, где крестьяне заняты своими повседневными делами. Замысел картины возник у художника под влиянием эрмитажного полотна Франсуа Гране «Внутренний вид капуцинского монастыря в Риме». Венецианов восхищался этой работой, благодаря которой он осознал важность перспективы для изображения натуры — «оживотворения», как говорил он сам. Действительно, перспективы господствуют в картине: тщательно приведены к единой точке схода линии, образованные бревнами и балками. Фигуры тоже нужны автору как перспективные «вехи» — уменьшаясь в масштабе, они дают нам представление о глубине пространства. Интересно отметить, что художник спилил переднюю стенку настоящего гумна в своем имении, чтобы писать его с натуры и более точно передать освещение. Работа над «Гумном», требующая натуры, вероятно, началась летом 1822 и продолжалась летом 1823 в Сафонкове. В апреле 1824 Венецианов поднес картину императору Александру I, а 29 апреля она была внесена в каталог Императорского Эрмитажа. Художник получил за нее 3000 рублей.
Картина является довольно типичным для Венецианова совмещением жанра и портрета. В 1826-1827 картина под названием «Обувающийся крестьянин» экспонировалась на выставке в Обществе поощрения художников. Была литографирована неизвестным литографом XIX века. Копия картины, исполненная К. А. Зеленцовым, находится в ГТГ; копия работы неизвестного художника второй четверти XIX в. — в ГРМ (Ж-3647).
Отдельные попытки высвободить бытовую тему в самостоятельную были сделаны А. Г. Венециановым уже в середине 1820-х годов. В его рисунках складывается определенная концепция жанра, и быт как таковой обретает самостоятельное звучание.
Для художника, судя по «Петербургской серии», уже в середине 1820-х годов было важно показать многолюдье так, чтобы все были похожи «не только лицами, но корпусом, привычками держать себя, манером одеваться».
Венецианов, в отличие от многих своих предшественников и современников, как писал А. Н. Мокрицкий, «за красивым штрихом не гонялся». Понимая богатство русской натуры, он сам «доискивался, как изображать то, что видел». Трудность для него, как и для других, заключалась в том, чтобы научиться передавать похоже простые движения, бесхитростность поз, «оригинальность русского склада и пригонки костюма», «неизящность одежды» — то, что составляло существо реальной натуры.
В картине изображена часть кабинета помещичьего дома с обычной, скромной обстановкой. Через узенькую кромку открытого окна в комнату проникает свет раннего утра. За столом сидит молодая хозяйка в домашнем платье, она дает наказ статным, красивым крестьянкам. Одна из них, став на колено, держит в руке завернутый в красную материю тюк шерсти, другая, прервав разговор обратила внимательный взгляд на зрителя. Художник в образах крестьянок передал их спокойное достоинство – обе девушки в картине не менее значительны, чем молодая помещица. От всей сцены веет мирным покоем и уютом неспешной, размеренной жизни “дворянского гнезда”. Картина Венецианова написана в 1823 году, почти одновременно с “сельскими главами” Онегина. Не являясь в прямом смысле иллюстрацией, “Утро помещицы” своей поэтической атмосферой вызывает прямые ассоциации с бытом и укладом жизни Лариных. По давней традиции считалось, что на картине изображена жена художника Марфа Афанасьевна в комнате дома в Сафонкове.
Возможно, именно эта картина Венецианова под названием «Старик с хлебом» упоминалась в Отчетах Императорской Академии художеств за 1828, 1829 и 1830 годы и под тем же названием была показана на выставке Императорской Академии художеств в 1830.
Пейзажный фон представляет вид на реку Ворожбу из окон дома Венецианова в селе Сафонкове. Картина впервые была выставлена в 1826-1827 в Обществе поощрения художников. Произведение обладает свойственной национальной школе сердечностью трактовки портрета крестьянского мальчика, далекой от этнографической документальности, очень конкретной и, вместе, поэтически приподнятой. Прием «отрыва» переднего плана от пейзажного фона позволяет почувствовать безграничную широту и глубину ландшафта. Тонкие свето-цветовые переходы создают почти осязаемое ощущение как бы замедленного летним зноем, но непресекаемого и бесконечно многообразного течения жизни. Наполненная тишиной и покоем, картина вводит нас в замкнутый повседневный деревенский мир с его узкими тропинками, по которым ходят односельчане, соседи, и где появление чужого человека представляется событием.
Как многие произведения Венецианова, картина представляет собой жанровый портрет. Неповседневный наряд жницы, динамический разворот ее фигуры, данной в крупном масштабе, привлекательность молодой крестьянки придают картине эмоционально-приподнятое, праздничное звучание, символизируя идеальное духовное и душевное состояние русского крестьянства.
Все свои впечатления от крестьянской жизни Венецианов получал в своем имении, находящемся в Вышневолоцком уезде Тверской губернии. Моделями Венецианова обычно были крестьяне из его деревни, то есть люди, которых он хорошо знал на протяжении многих лет. Образ крестьянки, реалистически достоверный, вместе с тем обобщен и монументален. Картина является довольно типичным для Венецианова совмещением жанра и портрета.
В конце 1820-x, продолжая создавать небольшие произведения, близкие по характеру к натурным этюдам, Венецианов все чаще обращается к большим по размерам полотнам с обобщенными образными характеристиками персонажей. К числу таких картин относятся «Жнецы» — одно из лучших созданий периода наивысшего творческого расцвета мастера. Картина является, по существу, жанровым портретом, каких много в творческом наследии Венецианова (изображен крестьянский мальчик Захарка, которого Венецианов портретировал в 1825). Образы, однако, становятся подчеркнуто монументальными, выявляется живописная фактура, крупным и пастозным становится мазок. Художник с серьезностью и искренностью, далекой от сентиментальности, воплощает красоту и силу непосредственно проявляемого чувства, что характерно для романтического искусства, зачастую прибегавшего к жанровой характеристике персонажа.
Картина является довольно типичным для Венецианова совмещением жанра и портрета. Образ крестьянки, реалистически достоверный, вместе с тем поднимается в определенной обобщенности и монументальности. В представлении художника именно народ является носителем нравственного начала – трудолюбия, религиозности, способности к сильным привязанностям. Жест молодой женщины, держащей в руках колечко и с грустью рассматривающей нательный крестик, вероятно, намекает на существование какой-то печали. Художественные достоинства картины были настолько очевидны, что ее приобрел признанный ценитель живописи В. А. Кокоринов для своей галереи. В 1870 году вместе с лучшей частью собрания Кокоринова картина была приобретена для личной коллекции великого князя Александра Александровича, будущего императора Александра III.
Эта работа – одновременно портрет конкретного лица и изображение обобщенного крестьянского типа. Венецианов писал крестьян, которых хорошо знал, но предпочитал встречающиеся среди русского народа северных губерний «правильные, строгие лица», напоминающие античные. Сдержанность и вместе с тем яркость цветового решения: белая рубаха, темно-красные повойник – головной убор замужних женщин, его носили в будни, тогда когда в праздники надевали кокошники; сарафан и зеленая листва, – все это подчеркивает жизненную достоверность образа. Картина относится к позднему периоду творчества Венецианова. Отличие от более ранних изображений крестьянок в большей проработанности деталей, едва уловимой сюжетности происходящего (молодая женщина опирается на изгородь, ожидая какой-то встречи).
Гадание на картах имело в России в ХIХ веке широкую популярность. По общему мнению, карты обладали магической силой и могли рассказать о прошлом человека или предсказать его будущее. Гадание было своего рода игрой, которой с увлечение предавались и в великосветском обществе, и в крестьянской среде. На картине молодая девушка гадает своей подруге. Карты предсказывают «позднюю дорогу, свидание с бубновым королем и сердечные хлопоты». В то же время девушке грозят какие-то неприятности от «крестовой дамы», возможно, разлучницы. Бубновый туз в руках обещает письмо или известие.
LiveInternetLiveInternet
—Музыка
—Метки
—Рубрики
—Поиск по дневнику
—Подписка по e-mail
—Статистика
Алексей Гаврилович Венецианов
В сообществе уже были публикации о творчестве А.Г.Венецианова http://www.liveinternet.ru/community/1726655/post43779740/, но поскольку большая часть поста не повторяет содержания предыдущего, то я позволил себе предложить Вашему вниманию этот материал.
Алексей Гаврилович Венецианов родился в Москве 18 февраля 1780 года в купеческой семье. Его отец выращивал плодовые деревья и ягодные кусты и торговал ими. О ранних годах художника рассказывает его племянник Н.П. Венецианов. Из его воспоминаний («Мои записки») можно узнать, что мальчиком Алексей много рисовал с картин и делал портреты своих товарищей карандашом и щетинным пером. Ему доставалось за это увлечение и от домашних, и особенно от учителей, которых мальчик боялся. Однажды его за это чуть не выгнали из пансиона. Однако настойчивость победила, и в V классе он уже «смело завоевал свое любимое занятие и рисовал красками, да не водяными, а масляными, и не на бумаге, а на полотне». Известно, что в 1791 году Гаврила Юрьевич Венецианов, имея в виду увлечение сына, подписывается на готовящуюся к выходу в свет книгу «Любопытный художник и ремесленник».
Далее в «Моих записках» говорится о занятиях юного художника у некоего живописца Пахомыча, у которого он учился навыкам изготовления подрамников, подготовке холстов и их грунтовке. Но уже на первом этапе обучения живописной технике мальчик проявил строптивость. Он рисовал на полотне прямо красками, без подготовительного рисунка, которого требовал учитель. Вероятно, до Пахомыча у Алексея Гавриловича был пример другого художника, работавшего пастелью. И не карандаш и масляная живопись, а пастель была первым материалом, в котором он начал работать.
Летом 1802 года в «Санкт-Петербургских ведомостях» появилось объявление о недавно приехавшем Венецианове, «списывающем предметы с натуры пастеллем в три часа. Живет у Каменного моста в Рижском кофейном доме». Однако без связей и знакомств объявление в газетах не возымело воздействия на петербургскую публику, и юный живописец вернулся в Москву. Здесь он продолжал совершенствовать свое искусство портретиста и создал ряд удачных полотен.
В 1807 году Алексей вновь приезжает в Петербург и поступает на службу в канцелярию директора почт. Как вспоминает сам Венецианов: «В свободное время ходил в Эрмитаж и там изучал живопись». Вскоре он сближается с «почтеннейшим и великим» Боровиковским и оказывается в числе близких учеников блестящего портретиста, «украшавшего Россию своими произведениями», и живет у него в доме.
Некоторое время спустя Венецианов начинает издавать сатирический «Журнал карикатур на 1808 год в лицах», состоящий из листов с гравюрами. Третий по счету лист «Вельможа» был настолько остросатирическим, что навлек гнев самого Александра I. Император раздраженно приказал Венецианову заниматься «приучением себя к службе, в коей находится», т.е. заниматься делами почты, а не нравами дворянства. Правительство в день его выхода запретило дальнейшее издание журнала, а вышедшие листы были изъяты. К жанру карикатуры Венецианов обратился еще раз в эпоху войны 1812 года.
В 1811 году Венецианов получил признание академии как портретист, за представленный «Автопортрет» ему было присуждено звание назначенного. В том же году Венецианов получил звание академика за портрет инспектора Академии художеств К.И. Головачевского с тремя воспитанниками академии.
Картина хранится в Государственном Русском музее, в Санкт – Петербурге. Фигуры Венецианова иногда не понятны зрителю своей статичностью. Но художник предпочитал внутренние движения внешним проявлениям. На картине первый толчок движения создает сидящая слева крестьянская женщина. Перспектива системы Венецианова строится в несколько приемов. Одной из перспектив можно назвать ряд уменьшающихся по мере удаления от зрителя горизонталей, которые созданы досками пола. Линейная перспектива на картине Венецианова подкрепляется перспективой воздушной. Именно это свойство соединяет композицию в единое целое. Цветовая композиция в картине просто потрясает. Можно заметить живую натуру крестьянина. На полотне изображена женщина, прислонившаяся спиной к бревнам. Она показывает крестьянскую сущность.
Картина стала настоящим шедевром. Она воплотила в себе весь внутренний мир художника, всю его суть, которая родилась в процессе рассматривания многих полотен французского живописца Гране. Особенно впечатлила художника картина под названием «Внутренний вид хоров в церкви капуцинского монастыря на площади Барберини в Риме». На язык сразу приходит фраза: «неисповедимы пути искусства». Встреча Венецианова с таким прекрасным художником, как Гране, подарила нам новую, выстроенную по всем правилам перспективы, тему в русской живописи. Так же это привело к рождению нового, профессионального и прекрасного мастера.
Говорить о Венецианове нельзя без упоминания этой картины. После возвращения из Петербурга, где молодой художник увидел картину Гране, он приказал выпилить переднюю стенку гумна. Это было необходимо для того, чтобы помещение было освещено живым светом. Позже мастер приступил к написанию полотна. Работа была настолько занимающей, что к окончанию работы Алексей Гаврилович приболел.
На Академической выставке, которая была открыта 1 сентября 1824 года, картина была показана зрителю в первый раз. Картина сразу понравилась многим зрителям, среди поклонников был сам император. Именно он и приобрел картину. Коллегам Венецианова работа не понравилась. Они сочли ее не подходящей для сформированной системы Академии.
Картина «Гумно» стала новым словом в русской живописи, ею положено начало всему последующему творчеству художника. За ней были созданы такие вещи, как « Чистка свеклы », « Жница », « Утро помещицы ».
Это настоящий, типичный крестьянский мальчуган, «мужичок с ноготок». Он в большой отцовской шапке, держит на плече топор. Лицо с круглыми щеками совсем детское, но в выражении уже проглядывают мужицкая серьезность и основательность. Также и «Капитошка»: девочка с коромыслом, по-бабьи повязанная платком, со своей лукавой остроглазой физиономией выглядит уже хозяйкой, степенной маленькой крестьянкой.
В 1823-26 годы Венециановым была написана картина «Спящий пастушок». Венецианову удалось написать пейзаж, который наполнен пространственными слоями. Каждый слой наполнен своей особенной тональностью. Автор последовательно меняет цветовую гамму картины, здесь он опять показывает себя мастером создания перспективы. На картине глаза маленького пастушка закрыты, кажется, он спит, но зритель чувствует, что он позирует художнику: положение тела пастушка, а также левая ладонь расположены немного искусственно.
На картине отлично заметна идея гармонии природы и людей. Природа спокойна, величава. Рыбак ловит рыбу, девушка с коромыслом идет по противоположному берегу реки, застыли на мгновение просторы полей и лугов – картина наполнены скрытым смыслом, который не всем удается понять с первого раза.
Эту картину Венецианов так и не решился показать на выставке в Академии в 1824 году. Хотя она была готова до начала выставки. Сам художник счел ее слишком необычной. Венецианов предпочел оставить картину дома, в имении. Опасения художника о возможном непонимании этого полотна были обоснованны. Зрителям академических выставок, которые привыкли к установленным канонам пейзажа, было бы непонятно полотно, а также многие вещи в «Спящем пастушке». На картине не было водопадов и камней, необычных лесов, не было и правильного расположения деревьев и лесов, а также людей. Пейзаж оказался натуралистическим фрагментом природы.
Картина стала новшеством в живописи. Венецианов работал тогда в пленэре, который был невидан в русском искусстве. Хотя сама фигура пастушка вышла у художника не особенно естественно, но пейзаж получился реалистичным. Именно это стало в дальнейшем основой сенсационных открытий Левитана и Саврасова.
В 1830 году стараниями высокопоставленных доброжелателей Венецианов получил звание императорского живописца, ежегодное жалование и орден св. Владимира. А в следующем году после продолжительной болезни умерла жена, оставив ему двух малолетних дочерей. Не радовало и хозяйство в милом сердцу Сафонкове. Имение пришлось заложить в опекунском совете. В декабре 1836 года художник слег и сам.
Как гадать на Святки. Советы художников
Не так давно я ставила тему о художнике славянисте, в которой было вполне достаточно картин о святочных гаданиях: Художник-славянист Юрий Алексеевич Сергеев
Вот в предверии наступающих святочных вечеров я решила продолжить. Святочная неделя продлится до 17 января, гадать можно до самого Крещенского сочельника. Чтобы узнать, где и как ждать подсказок судьбы. Я предлагаю обратиться за примерами к русской живописи XIX века. Когда в конце XVIII — начале XIX века жанровая живопись начала развиваться в Российской империи, тема гадания проникла и к нам. Самые ранние картины на этот сюжет многое заимствовали у европейских образцов. Но мы их рассматривать не будем, поскольку тема не о всех гадагниях, а лишь о святочных.
Орест Кипренский изображает за гаданием иностранку в национальном костюме, но картина посвящена совсем иному. Ею Кипренский открывает в русском искусстве тему гадания как символа общения с неведомым один на один, без посредников. Пожалуй, именно ее можно обозначить как первую картину о святочных гаданиях. 
Кипренский, Орест Адамович, Ворожея со свечой 1830, масло, холст, 64 x 51 cм.
В первой трети XIX века наше искусство — речь идет и о литературе — занимается активной адаптацией на родной почве иностранных приемов.
Например, Василий Жуковский и переводит сказки братьев Гримм, и создает на их основе свои «русские народные». Балладу Готфрида Бюргера года про девицу Ленору, гадавшую на жениха, Жуковский переложил в 1813 году. Героиня меняет национальность и имя, антураж преображается с немецкого на русский. Произведение имело колоссальный успех и подарило нам изобретенное поэтом имя Светлана.
Романтическая, мистическая атмосфера гадания крещенским вечерком, созданная поэтом, вдохновила и художников — тем более что Светлана описана была как красавица. Эффект был таким сильным, что иллюстрация к Жуковскому стала, пожалуй, единственной картиной на «русскую народную» тему Карла Брюллова — гражданина мира и любителя полногрудых смуглых итальянок. Особого новаторства в изображении женщины в темноте со свечой и зеркалом нет — Жорж де Ла Тур в 1640 году так же написал «Марию Магдалину». Если не считать того, что русский народный костюм наконец получил полноправную прописку в высоком академическом искусстве.Карл Брюллов. «Гадающая Светлана». 1836. Фото: Нижегородский художественный музей
Это полотно сразу же предлагает пример наиболее опасного гадания. Выглядывать суженого эффективней там, где может обитать нечисть: в подвалах, на чердаках, в кладовках, а после этого гадательное зеркало нельзя хранить в доме. Художник написал эту картину, когда гостил в семье Алексея Перовского, арзамасца, автора сказки «Черная курица, или Подземные жители». Прибыв из Италии как раз к Святкам, Брюллов вспоминает сюжет романтической баллады «Светлана» Василия Жуковского, в которой описываются десятки способов высматривания суженого, вплоть до дословного воспроизведения заговоров и народных подблюдных песен. Александр Никанорович Новоскольцев. «Светлана» 1889 г.
Желанию иллюстрировать тот же сюжет поддался и другой художник XIX века Александр Новоскольцев («Светлана», 1889), но его героиня выглядит слишком уж бесстрашной, напоминая опытную гадалку. Отсюда куда более опасный способ ворожбы — не с одним, а с двумя зеркалами.
Константин Маковский. «Святочные гадания». 1890-е. Фото: Государственный музей истории религии
Художник-передвижник Константин Маковский изображал крестьян часто и с любовью. Нередко его взор обращался к хорошеньким девушкам, даже и таким, которым не найти суженого уже никогда, как например, героинями его картины «Русалки» 1879 года стали девушки, умершие до свадьбы и потому, согласно славянской мифологии, ставшие русалками. Хотя обычно предпочитал более жизнерадостные сюжеты — например, с полдюжины юных особ, окруживших святочного петуха. Принцип гадания на курах следующий: нужно довериться птице, которая сама решит, подойти ли ей к зерну, к миске с водой, к зеркалу или к другой курице. Это, согласно поверьям, определит богатого, пьющего, красивого или непостоянного суженого. Если аксессуаров недостает, можно просто посчитать, сколько петух съел зерен: если количество четное, год будет хорошим.
Николай Пимоненко. «Святочное гадание». 1888. Фото: Красноярский художественный музей им В.И. Сурикова
Сын хозяина иконописной мастерской, еще один передвижник Николай Пимоненко изображает двух крестьянок на Святки, напоминая зрителю, что гадать лучше всего не в одиночку. Это не так страшно, к тому же подруга может помочь с расшифровкой знаков, особенно когда речь идет о таком сложном гадании, как литье воска. Девушки зажигали свечку и капали воском в чашку с водой. Чтобы воск, как в случае с пушкинской Татьяной Лариной, не просто «чудно-вылитым узором что-то чудное гласил», гадательницы рассматривали тень от застывшей восковой кляксы, проецируя ее с помощью свечи на стену. Без практики и хорошего воображения профиль любимого разглядеть вряд ли удастся, но если в воске заметны круги или нечто в форме яйца, то, по славянским поверьям, стоит ждать замужества в наступившем году. Е. Г. Солнцев, Гадание с петухом, 1844
Интересно, что в отличие от Пимоненко, изобразившего незамужних простоволосых девушек, другой художник XIX века Егор Солнцев («Гадание с петухом», 1844) в том же сюжете пишет девушек в шапочках-«сороках», украшенных жемчугом и лентами. Этот самый дорогой элемент народного костюма декорировался богаче всего и включал в себя до 20 элементов. В зажиточных крестьянских семьях молодым девушкам разрешалось надевать такой головной убор лишь по самым большим праздникам, например в преддверии Рождества.
Алексей Венецианов. «Гадание на картах». 1842. Фото: Государственный Русский музе
За любование народным бытом в отечественном искусстве того времени отвечал Алексей Венецианов, автор бесчисленных изображений крестьян за работой и отдыхом. Считать эти картины жанровыми трудно: слишком много в них романтизма и поэтичности. Но, в отличие от европейских живописцев, Венецианов не ощущал в крестьянском гадании ни аллегоричности, ни мистики. Для него это знакомая повседневность — он сам жил в деревне, а позже открыл школу живописи, куда охотно брал и крепостных. Его «Гадание на картах» изображает двух девушек, и карты для них — атрибут, а не намек на душевную драму. Избежать неловких ситуаций с выбрасыванием из окна башмаков или окликанием прохожих (имя первого встречного и будет именем суженого) поможет еще один, наиболее привычный способ гадания — на картах. Тщательно выписанные детали на картине позволяют предположить, что девушки пользуются раскладом «13 карт», который показывает прошлое, настоящее и будущее. Девушка держит в руках пикового туза острием вверх, что может означать скорое веселое застолье или праздник.
Анонимный примитивист, автор картины из Русского музея, в сцене гадания противопоставляет юную красоту хитрости и старости.
Неизвестный художник. Гадание на картах, первая половина XIX века, Государственный Русский музей, Санкт-Петербург.
Во 2-й половине XIX века знаний о прошлом страны и ее обычаях становится больше. «История» Карамзина перестает быть полной открытий. Картины о гаданиях обрастают деталями, почерпнутыми из книг и этнографических наблюдений. Интерес к региональным традициям отражается и в искусстве, появляется много картин с национальным колоритом, в том числе и про гадания. Генрих Ипполитович Семирадский. «Ночь святого Андрея. Ворожба» 1867, 108×131 см, Масло, Холст, Частная коллекция
Выходец из польских дворян Генрих Семирадский посвящает работу ворожбе в Андреев день (13 декабря), причем в этом достаточно салонном произведении живописец использует стандартные штампы: тут вам и драматическая светотень, и скрюченная старуха, и нежные девы — причем опять контрастные, одна в декольте, другая в вышиванке, то есть барышня и служанка. Это немного не святочные, но пройти мимо я не смогла. Рябушкин Андрей Петрович (1861-1904) Гадание на святках. 1881 г.Куликов Иван Семенович (1875-1941) Зимним вечером. 1907 г. Муромский историко-художественный музей, Владимирская областьЧикин Александр Андреевич (1865-1924) Гадание у проруби. 1898 г.
В картинах нашего современника, художника реалистической школы, этнографа Юрия Сергеева («Гадание на картах», 1990-е, ссылка на его картины в начале темы) юных героинь учат гадать их бабушки, по случаю тоже празднично разодетые.
Не могу не вспомнить картину Васильева.Константин Васильев. Гадание. 1976 год.
И работы наших современников
Кожин Семён Леонидович. «Святочное гадание», 2008. Холст, масло, 80 х 60 смЕмельянов Александр Евгеньевич. Триптих. Святки, 2007, холст, масло, 140х230см Лучанова Полина Борисовна (род. 1977) Гадание. 2010 г.
В конце концов, способ гадания можно выбрать любой. Главное, чтобы сбылось.
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов