почему врачам нельзя лечить родственников
Суеверия хирурга: не оперировать «своих» и досчитать до 100 29 января 2019, 14:22
Фото ©Турар Казангапов
Экс-вице-министр здравоохранения Республики Казахстан, а ныне заместитель председателя НАО «Фонд социального медицинского страхования» Эрик Байжунусов на своей странице в Facebook рассказал о суевериях, присущих врачам-хирургам, передает Tengrinews.kz.
По его мнению, в приметы верят большинство хирургов. Возможно, сказываются ежедневное психологическое напряжение и груз ответственности за жизни пациентов.
Иллюстративное фото: pixabay.com
Рассказал он и про курьезные привычки хирургов.
По его словам, здравомыслящий хирург никогда не будет оперировать своих родственников, друзей и близких.
«Это табу. Поэтому не стоит обижаться, если ваш знакомый доверил вашу операцию кому-то другому. Бывают исключения, но это крайний случай. Очень редко. И, как правило, эти операции всегда проходят с осложнениями. Проверено годами.
По его мнению, у врачей существует так называемый закон парности, когда после сложного пациента поступает еще один сложный.
Продолжая свою мысль, он поделился мнением о том, какие пациенты являются сложными:
«Рискованно лечить голубоглазых блондинов. Странный факт, но у них всегда идут осложнения. Всякие. Мы всячески боялись и даже «не дышали» в сторону таких пациентов. После выписки облегченно вздыхали. Но чаще всего у них открывались кровотечения, останавливалось дыхание и пр. Объяснять причину этого долго, просто нужно уделять особое внимание таким «красавчикам».
Иллюстративное фото: pixabay.com
Отдельно остановился на том, почему у врачей есть суеверия.
Для «нормального» человека все это, конечно, глупость. Но когда ты каждый день на острие жизни и смерти и 24 часа находишься под напряжением, то поверишь во что и в кого угодно. И каждый из нас до сих пор живет этими суевериями.
Эрик Байжунусов. Фото:strategy2050.kz
Как посещать близких в реанимации: правила Минздрава
Минздрав утвердил правила посещения родственников в реанимации. Они вступили в силу 21 сентября 2020 года.
В 2019 году допуск к больным разрешили федеральным законом, но конкретные условия и ограничения установили только сейчас. Теперь медработник не сможет без повода отказать в посещении со ссылкой на то, что «не положено». Это не значит, что правила будут всегда работать безукоризненно, но какую-то определенность они все же внесли.
Кого касаются эти правила
Правила касаются родственников тех больных, что находятся в отделении интенсивной терапии и реанимации в стационаре. Раньше в такие палаты могли не пускать даже самых близких. Но летом 2019 года внесли изменения в федеральный закон, а теперь появились понятные правила. Их должны учитывать и больницы, и пациенты, и родственники.
В правилах нет каких-то кардинальных нововведений. Но есть принципиальные условия: например, детям допуск в реанимацию решили не запрещать, а еще уточнили, что одновременно в палату можно пускать не по одному, а по два посетителя. Поэтому на некоторые запреты медперсонала будет что возразить.
Что должен предусмотреть стационар
Медицинская организация должна назначить работника, который будет отвечать за организацию визитов к больным. Правила посещения нужно разместить на сайте и на территории больницы. То есть любой человек сможет заранее узнать, к кому обращаться по поводу посещения родственника и что при этом нужно учитывать.
В правилах больницы могут быть требования по поводу наличия шапочки, бахил и халата. Или по поводу каких-то справок от родственников. В приказе Минздрава таких условий нет, хотя раньше они упоминались в рекомендациях.
Кого пустят в реанимацию
В реанимацию могут пускать не только родственников, но и людей, которые не являются членами семьи, например коллег или друзей. Для их допуска нужно согласие самого пациента.
Для подтверждения родственных отношений могут понадобиться документы.
Какие правила нужно соблюдать при посещении
Вот какие требования установил Минздрав:
В приказе ничего не написано про время и длительность посещения. Видимо, здесь свои условия будут устанавливать стационары.
И конечно, есть правила, которые нужно соблюдать, даже если они не урегулированы нормативкой:
Если больной не может дать согласие на посещение
Бывает, что пациент без сознания или не может подписать документ. Тогда посещение должен разрешить дежурный врач, заведующий реанимацией или ответственный за посещения. Разрешение нужно и для посещений пациентов, которые находятся в тяжелом состоянии.
Врач может допустить в реанимацию жену пациента, а вот друзьям или сожительнице имеет право отказать.
Получать разрешение лечащего врача необязательно, такого требования в правилах нет. Хотя сложно представить ситуацию, когда лечащий врач против посещения тяжелого больного, а дежурный разрешает. Но это поможет получить допуск к больному родственнику, если лечащего врача нет на месте.
Если в стационар попал ребенок
С ребенком любого возраста во время всего лечения в стационаре может находиться один из родителей или другой член семьи, например бабушка. Это касается и отделений реанимации. Платить за нахождение с ребенком не нужно.
Если ребенку меньше 4 лет или есть медицинские показания, чтобы с ним был родитель, больница должна предоставить спальное место и питание — бесплатно.
Это не новая норма, но она тоже касается посещения реанимаций.
Если больного хочет посетить ребенок
В одной из редакций правил планировалось запретить посещения детям до 12 лет. Но в окончательной версии такого ограничения нет — в теории в реанимацию можно прийти и с ребенком.
Если пациент против посещений
Если не пускают в реанимацию
Если больной согласен на посещения, он не в тяжелом состоянии и к нему хотят прийти члены семьи, формально врач должен разрешить такой визит. Но на практике возможен отказ — по разным причинам: в больнице карантин, проводятся медицинские манипуляции или у посетителя нет документов о родстве.
В этом случае не стоит защищать свои права так, как в магазине: претензиями, жалобами и тем более жестким или повышенным тоном. Иногда врач не пускает, так как родственники в истерике или считают, что пациента неправильно лечат, и могут навредить.
Вот как можно действовать:
Может ли в реанимацию или в другое отделение попасть гражданский муж/жена при наличии генеральной доверенности, в которой поименовано право посещать и принимать решения при невозможности принимать доверителем?
«Врач может допустить в реанимацию жену пациента, а вот друзьям или сожительнице имеет право отказать.»
А в чем собственно разница между женой и сожительнтцей? Помимо штампа в паспорте? Этот пункт мне совершенно непонятен.
Маргарита, разница в том, что юридически сожительница этому человеку никто. Женщина, проживающая с ним в одной квартире.
Лежал в двух разных больницах 4 раза два года назад, вход на территорию больницы детям запрещён был в обеих))
Мать лежала в реанимации с диабетом в этом месяце. Не пустили ни разу ссылаясь на карантин, даже после перевода в обычное отделение. Очереди на передачу в проходной тянулись прямо с улицы и до остановки. В итоге те кто в состоянии ходить просто забирали передачи через забор в сквере.
Врач, пациент и его близкие: нужна ли им новая этика отношений?
На форуме Агентства стратегических инициатив и Фонда Росконгресс «Сильные идеи для нового времени» она решила спросить у главврача «Коммунарки» Дениса Проценко, как ему удалось сформировать столь неравнодушную команду, а также нарушить правило «закрытых дверей» и пустить в реанимацию не только родственников, но и волонтеров.
Феномен «закрытых дверей» обычно сопровождается сверхпатерналистскими установками главврача и капризной требовательностью больных («мне все должны»).
Проценко принадлежит к тем докторам, которые уверены, что эффективность лечения зависит от психоэмоционального комфорта и пациента, и врача.
Но он также напоминает, что надо быть честными друг с другом, и понимать, что при допуске, например, матери в больницу к ребенку, у нее там должна быть комната для отдыха или место, куда она может уйти, если ребенку проводят сердечно-легочную реанимацию. И организацией всего этого для нее должен заниматься не обычный доктор, а архитекторы, проектирующие больницы. А у нас, увы, далеко не все больницы пока построены с учетом всего необходимого и гуманного, как, например, та же «Коммунарка».
Нюта Федермессер поддержала ее, вспомнив, как при рождении второго и не совсем здорового в тот момент ребенка, акушерка сказала ей: «Грудь не давай, все равно хоронить». Сын и выжил и вырос здоровым, но мать после той фразы полтора месяца не могла прийти в себя.
Психическое расстройство должно перестать быть первопричиной для определения места госпитализации человека. А врачи должны понимать, что у такого рода пациентов тоже есть права, в частности, на подписание соглашения на лечение. Но для того, чтобы все это можно было осуществить, нужны сопровождающие, тьюторы, специально обученные социальные работники, и они должны появиться, считает Нюта Федермессер.
В России за последние годы поменялись очень многие медицинские практики и сопровождающие их отношения. Так, неизлечимо больным уже давно никто не отказывает в медицинской помощи, изменилась ситуация с родовспоможением, переменится и отношение к медицинской помощи тем, кто попал в ПНИ, уверена Федермесер.
Новая этика рождалась прямо на наших глазах.
Как получить компенсацию за некачественную медпомощь при COVID-19
Для подачи иска в суд достаточно столкнуться с ненадлежащим оказанием медицинской помощи, даже если она не повлекла за собой причинение тяжкого вреда здоровью или летальный исход, заявил «Газете.Ru» Сергей Броницкий — адвокат, занимавшийся делом Медведевых.
«В стационаре ему не делали КТ, потому что был сломан аппарат, не приходил реаниматолог, кислород давался в кратно низком объеме, не переводили на ИВЛ, не брали кровь на анализ, некоторые из назначенных препаратов были ему противопоказаны, его ежедневно никто не осматривал», – рассказал он.
В суд вдова обратилась 8 июня 2021 года, решение было вынесено 18 октября.
«Любой дефект при оказании медпомощи может стать поводом для иска в суд. Но огромное значение имеет количество и значимость этих дефектов для взыскиваемой суммы. Если вовремя не был сделан ПЦР-тест или КТ, то невозможно оценить степень поражения легких, сформировать тактику лечения вовремя, а значит, ненадлежащее оказание услуг влечет ответственность, так как несет последствия для здоровья», – пояснил Броницкий.
Он уточнил, что тяжкий вред здоровью, как правило, влечет уголовную ответственность. Однако судмедэкспертиза не установила прямую причинно-следственную связь между смертью мужчины и отказом в анализах, а также неверно назначенным лечением, поэтому уголовное дело было прекращено.
Как получить компенсацию: пошаговая инструкция юристов
Исковое заявление подается к конкретной больнице или поликлинике, в качестве ответственных третьих лиц выступают Минфин и Минздрав – именно с них взыскивается присужденная сумма компенсации, сообщил Броницкий.
«Они причисляют эту сумму конкретному медучреждению вместе с исполнительным листом из суда», – добавил он.
Эксперт пояснил, что для подачи иска в суд по последствиям некачественной медпомощи при коронавирусе необходимо описать случившееся и юридически заверить заявление, сделать запрос на всю медицинскую документацию по пациенту в ту поликлинику или больницу, куда он обращался.
«Это необходимо, чтобы выяснить, чем человек болел до обращения с симптомами COVID-19, а также иметь документы, доказывающие факт обращения в медучреждение», – уточнил адвокат.
Далее необходимо получить историю болезни из стационара, если по подозрению на коронавирус человек попал в больницу. Также нужно запросить выписку у скорой помощи, если она забирала пациента, и написать обращение в Минздрав, чтобы ведомство начало свою проверку. На это обычно уходит около месяца.
«После этого пишут запрос в страховую компанию, чтобы она провела независимую проверку параллельно с Минздравом. Только когда выявлены дефекты оказания медпомощи, пора писать обращение в суд для компенсации морального вреда. По закону у каждой инстанции есть 30 дней на предоставление заключения», – подчеркнул Броницкий.
У истца на сбор всех документов перед подачей иска уходит в среднем от полутора до трех месяцев, 2-3 недели на рассмотрение и написание обоснованного иска, извещение всех сторон, включая Минздрав и прокуратуру.
«Подобные дела проходят как гражданские иски, так как в уголовных отказывают. Происходит это потому, что коронавирус – очень новая и малоизученная болезнь, и доказать причинно-следственную связь с осложнениями, вызванными действиями медперсонала, очень сложно, так как бьет эта болезнь по каждому пациенту по-своему. Из-за этого был создан отдельный комитет по расследованию ятрогенных преступлений», – резюмировал эксперт.
С его мнением согласился адвокат по гражданским и уголовным делам Владимир Савинов: самое сложное в получении компенсации при обращении в суд из-за неверного лечения ковида – доказать степень врачебных ошибок.
«У меня было несколько обращений в суд с иском от родственников умершего от коронавируса, а также при получении пациентом тяжелых последствий для его здоровья в результате несвоевременно принятых медиками мер. Общее в этих случаях одно. Фактически должна быть доказана причинно-следственная связь между действиями медика и вредом, для этого проводится судебно-медицинская экспертиза. Если развитие заболевания несколько отклоняется от нормального и не очевидно, была ли возможность избежать развития осложнения, экспертиза не подтверждает связи между медпомощью и последствиями, суд может отказать в компенсации или значительно ее снизить по отношению к заявленной», – пояснил Савинов.
«Еще одна ошибка родственников и пациентов – они могут не указать, в чем конкретно выразился моральный вред, не представить никаких доказательств его причинения.
Это еще одна причина, по которой иски не удовлетворяют или присуждают значительно заниженную компенсацию», — уточнил Савинов.
По его опыту, дела по обращениям в суд из-за некорректной медпомощи при ковиде, как правило, проходят по статьям 151, 1099, 1100, 1101 ГК РФ – все они регламентируют основания, способы и размеры компенсации морального вреда.
То, что доказать степень врачебной ошибки в любой сфере оказания медпомощи очень сложно, подтвердил юрист Александр Добровинский.
«У нас бывает 2-3 процесса в месяц, связанных с некачественным оказанием медицинских услуг. Каждый организм по-своему реагирует на то или иное лечение. Каждый раз нужно доказывать, что лечили «не так» и что после выхода из поликлиники, где не стали делать тест на коронавирус, на человека не чихнули и не заразили до того момента, как он все-таки сделает тест. Судиться с врачами крайне трудно, это абсолютно бесперспективное занятие. Если нет точных доказательств того, что врач ошибся – например, забыл в теле при операции тампон или еще что-то крупное», – пояснил он «Газете.Ru».
Родные умерших ковидных пациентов московским врачам: «Вы покойник! У вас есть последний шанс спасти свою жизнь»
Фото © «Московская газета»
Медикам ГКБ №15 имени О.М. Филатова города Москвы снова устраивают травлю родственники скончавшихся больных
Несколько месяцев назад «Московская газета» писала, что врачи ГКБ №15 им. О.М. Филатова города Москвы сообщили, что в их адрес стали поступать угрозы. По словам медиков, родные пациентов больницы, скончавшихся от коронавируса, объединились в группу. Были созданы аккаунты в Instagram с призывом ко всем пострадавшим от якобы «халатности» этих врачей делиться историями смерти родственников и обещаниями возмездия медикам.
Заведующая одного из отделений филатовской больницы рассказала изданию о давлении со стороны представителей этой группы. Спустя месяц в отношении медика началась травля, в результате которой ее личный аккаунт в Facebook оказался заблокированным — якобы в администрации соцсети сообщили, что пользователь … умер.
«Сообщение о смерти живого врача – это вопиющий случай пациентского терроризма», — оценила ситуацию лидер врачебно-пациентского сообщества «Рак излечим» Ольга Черняк.
Но на этом участники группы, похоже, не остановились.
На днях в редакцию «Московской газеты» обратилась еще одна врач ГБУЗ «ГКБ №15 им. О.М.Филатова». По словам доктора, к ней на личный номер телефона по WhatsApp пришло послание следующего содержания: «С вами произойдет то же самое, что с моей мамой. Теперь вы на крючке! Наверное, вы купили все свои знания… Вы покойник. У вас есть последний шанс спасти свою жизнь…»
Медик рассказала «Московской газете» о своем отношении к таким угрозам: «Не берусь судить, возможно, такие эмоции продиктованы глубоким чувством утраты, испытываемым родственниками при неожиданном наступлении печального исхода. Но это не дает им повода осуществлять нападки на медиков. Если бы дело ограничивалось только обвинениями, это можно было бы понять. Когда в ход идут прямые угрозы жизни и здоровью, поневоле начинаешь задумываться, что делать, к кому обратиться за помощью? Получая послания такого рода на свой личный номер, понимаешь, что на том конце трубки твою участь уже решили, речь о презумпции невиновности не идет и от этого становится страшно. Человек, написавший мне это послание с угрозами, входит в группу жалобщиков, возглавляемую одним человеком. Эта группа организовалась в декабре прошлого года и с этого момента активно заваливает все возможные контролирующие органы жалобами на больницу, инициируя проверки во всех инстанциях. Эти люди пишут угрозы врачам в личные сообщения, запугивают, преследуют медиков в социальных сетях, оставляя нелицеприятные комментарии с обвинениями и оскорблениями, блокируют личные страницы».
По словам профессора, «болезнь не всегда удается победить, а пациента спасти.
«К сожалению, не все родственники умерших это понимают, обвиняя в смерти своих близких тех, кто занимался лечением и не смог в силу объективных обстоятельств спасти больного (…) Во времена коронавирусной инфекции стремительное течение болезни, которое затрагивает весь организм, в некоторых случаях приводит к летальным исходам, предсказать которые практически невозможно», — поясняет собеседница издания.
Доктор ГКБ №15 воспринимает такие угрозы в свой адрес как преследование.
«Мне нужна защита компетентных органов и поддержка общественности. Я очень надеюсь, что справедливость восторжествует, и мы сможем спокойно выполнять свой долг перед пациентами, не опасаясь угроз и преследования со стороны родственников», — подчеркнула медик.