Как называется витраж в церкви
Витражи в православных храмах: так бывает?
Приблизительное время чтения: 1 мин.
Отвечает Дмитрий Трофимов, руководитель творческих мастерских «Царьград»:
Витражи ассоциируются у нас с готическими храмами. Но и в православии есть место витражу, причем место самое сакральное.
Первые храмовые витражи появились в Византии. Их осколки хранятся в археологическом музее Константинополя.
На Руси цветные стекла вставляли в барабанные проемы и алтарные преграды еще до ордынского нашествия. Однако об иконах речь не шла. Стекло — материал хрупкий.
В XVII веке витражи стали появляться и в домах, и в церквях. Но распространение они получили уже в конце XIX века. Когда строили Казанский собор в Петербурге, Карл Брюллов предложил пробить стену алтаря, поставить в проеме витраж и тем самым выделить священное изображение. Идею не поддержали, но уже в Исаакиевском соборе такой витраж появился — его лично одобрил император Николай I. Масштабный запрестольный образ воскресшего Спасителя, вероятно, первый фигуративный витраж в русском православном храме. Храмы начала XX века в русско-византийском стиле требовали витражей, и русские мастера научились их изготавливать.
Сейчас традиция возрождается. Для витражей выбирают самое священное место, восточную стену — алтарь. Чаще всего в алтарных окнах размещают образы Христа на троне и Воскресения Христова. Именно светоносность витража символически передает идею рая. Что касается хрупкости, то современные витражи очень прочные, практически вечные.
10 лучших готических витражей в соборах Европы с описанием, XII-XVI вв.
Мы собрали для вас подборку 10 наиболее известных и знаменитых готических витражей католических соборов и церквей Европы. Позиции в рейтинге не означают, что какие-то работы лучше или хуже, мы постарались собрать витражи разных времён и разных стран, начиная от раннего средневековья и закачивая XVI веком. Естественно, что витражное искусство не ограничивается этим коротким периодом, он касается только классической средневековой готики. Большая часть работ относятся к Франции и Англии – две страны, которые были законодателями стиля в католическом мире.
Мнение нашей редакции безусловно субъективно, но мы считаем, что представленный обзор в наибольшей степени отражает историю развития церковных готических витражей Европы. Если вас интересует данная тема, то обязательно посмотрите обзорную статью о готических витражах с классификацией их разновидностей. Также, советуем обратить внимание на другой рейтинг, опубликованный на нашем сайте, 10 исторических витражей по версии Би-Би-Си, он включает не только готические работы.
По его словам, это похоже на то, как католики пережили саму Церковь. «Только изнутри, на основании опыта веры и церковной жизни, мы видим Церковь такой, какая она есть на самом деле: наполненная благодатью, сияющая красотой, украшенная множеством даров Духа. Отсюда следует, что мы, живущие благодатной жизнью в церковном общении, призваны вовлечь всех людей в эту тайну света».
1. Богоматерь с младенцем в Шартрском соборе, Окно голубой девы, XII в.
Французский город Шартр в XII-XIII веках был одним из центров витражного искусства в Европе, здесь находились крупнейшие стекольные мастерские. Поэтому, при возведении главного городского собора были использованы все передовые технологии того времени. Шартрский собор обладает одной из лучших коллекций витражей периода ранней и зрелой готики.
По звучности и насыщенности цветовой гаммы – это великое произведение живописи, в котором цвет явился решающим средством художественного выражения. Некоторые искусствоведы считают этот витраж лучшим произведением искусства XII века.
2. Библия бедняков, Кентерберийский собор, Англия, XIII в.
Кентерберийский собор – первая крупная готическая постройка в Англии. Здесь находится знаменитый витраж, название которого стало нарицательным для средневековых сюжетных витражей. «Библия бедняков» («Poor man’s bible») означает, что люди, не умеющие читать, могут познакомиться с содержанием Библии изучая изображения на окне. Каждая сцена (каждый медальон) посвящён какой-то истории из Ветхого или Нового завета.
Окно состоит из трех столбцов с 7 уровнями, каждая сцена чередуется между круглым и квадратным обрамлением. Каждый уровень относится к какой-то конкретной теме. В центральной колонке показаны сцены из Нового Завета, в то время как сцены с обеих сторон иллюстрируют Ветхий Завет.
Пример сцены: верхняя центральная сцена показывает трех мудрецов в широких брюках, что указывает на то, что они с Востока, верхом на лошади и указывая на звезду над их головами. Этот рисунок изображает странников, увидевших Вифлеемскую звезду, которая предвещает рождение Иисуса Христа.
В XIX веке была проведена реставрация витража и утраченные сюжеты (нижнего уровня) были заменены другими. Изначально, в Соборе находилось несколько окон в одном стиле, в результате, их совместили.
3. Добрый Самаритянин, Шартрский собор, XIII в.
Есть несколько витражных сюжетов, которые были наиболее популярны в католической церкви средних веков и демонстрировались в большом количестве готических соборов разных городов. Один из таких сюжетов – «Притча о добром самаритянине». Если на окне «Библия бедняков» было показано множество сцен из разных глав Библии, то здесь подробно разбирается одна история, а также даются иллюстрированные комментарии. Притча сравнивается с историей изгнания Адама и Евы из Эдемского сада. Подробнее узнать об этом вы можете на странице: Полная расшифровка витража о Добром самаритянине. В статье мы разбираем каждую сцену и её теологическое значение.
Краткий пересказ притчи о добром самаритянине (другие названия: о добром самарянине, о милосердном самаритянине): Фарисей спросил Иисуса о том, кто является ему ближним, которого нужно возлюбить. Иисус рассказал притчу о человеке, ограбленном разбойниками. Раненый человек лежал на дороге, и никто не остановился и не помог ему. Только самарянин перевязал его раны и отвез в гостиницу. Самарянин оплатил расходы на лечение и содержание человека. Именно он оказался самым ближним для раненого путника.
4. Окно пяти сестёр, Йоркский собор, XIII
Самый знаменитый орнаментальный витраж средневековой готики, который не имеет сюжета – это «Окно пяти сестёр». Такое название дал Чарльз Диккенс в XIX веке.
Окно «Пять сестер» возвышается над северным трансептом Йоркского собора. Трансепты и переходы теперь составляют самую старую часть нынешнего собора и построены в раннеанглийском стиле. Окно было завершено к 1260 году и является самым старым сохранившимся окном в Соборе. Также говорят, что это самая крупная композиция из стекла гризайль в мире (стекло, обработанное составом с серебром методом травления). Композиция состоит из пяти рам, каждая размером, примерно 16 на 1,5 метра, и тринадцати отсеков с орнаментами. Узоры немного отличаются друг от друга, если смотреть по вертикали.
Во время первой мировой войны витражи были демонтированы, чтобы уберечь их от авианалётов; восстановлено и повторно освящено между 1923 и 1925 годами. После войны окна долго не восстанавливали, у Собора не было денег на реставрационные работы, тогда в 1922 году миссис Хелен Литтл и миссис Эдвин Грей инициировали сбор пожертвований на реставрацию. Было собрано 3500 фунтов стерлингов и работа была выполнена. Но самое интересное, то, что после повторного освящения было решено посвятить витражи женщинам, погибшим в войне.
5. Витраж роза-апокалипсис в Капелле Сент Шапель, XV в.
Часовня Сент-Шапель – небольшая постройка, предназначенная для хранения священных христианских реликвий, привезённых из крестовых походов. Значение этого здание для архитектуры огромно, здесь было впервые применено сплошное остекление: все стены состоят из витражных полотен.
Круглые окна-розы – главные витражные окна французских соборов их оформлению всегда уделялось особое внимание. Витраж роза-апокалипсис в Сент-Шапель был создан только спустя 300 лет после завершения основного здания. К тому моменту витражные технологии позволяли тонко прорабатывать детали изображений.
Витражная композиция посвящена сюжетам из книги «Откровения Иоанна Богослова», которую также называют «Апокалипсис». Мы подробно разбираем все сцены витража в отдельной статье: Расшифровка розы-апокалипсис в Сент-Шапель.
6. Древо Иессеево, Церковь Св. Марии Магдалины в Труа, XVI в.
Церковь Святой Марии Магдалины в Труа – шедевр французской готики позднего периода (пламенеющий стиль), она особенно интересена витражами, созданными в XVI веке.
Витражная композиция «Древо Иессеево» одна из самых популярных в готических соборах. Появление композиции в виде «Древа» связывают со строками из книги Исайи: «И произойдет отрасль от корня Иессеева, и ветвь произрастет от корня его». Тема очень популярна в христианском искусстве, она подчёркивает преемственность Нового Завета Ветхому.
Смотрите аналогичную работу: Роза «Древо Иессеево» в Сен-Дени, опубликовано в рейтинге лучших витражей-роз.
Поздний период развития витражного искусства характеризуется тщательно проработанными художественными изображениями. К XV веку технологии витражной росписи достигли пика своего развития. Композиции стали представлять собой не столько мозаику из цветных стёклышек, сколько картину, нарисованную на стекле.
Данный витраж интересен тем, что школа мастеров в городе Сансе отличалась особым мастерством. Их красочные витражи могут напомнить современному зрителю мультфильмы. К сожалению, такой стиль просуществовал не долго и уступил место реалистичной станковой живописи и настенным росписям.
7. Большое восточное окно в Эксетерском соборе, XIV-XX вв.
Если во французской готике принято украшать здание круглыми окнами-розами, то англичане розы почти не использовали. В соборах Британии с каждой стороны здания имеется Большое окно (иногда называют Великое).
Большое окно Эксетерского собора имеет невероятную историю (см. краткое описание Собора в Эксетере). До сих пор искусствоведы защищают диссертации и пишут книги по его истории. Оно переделывалось и разрушалось столько раз, что по его прошлому, можно изучать витражное искусство Англии.
Краткая история витражей Большого восточного окна.
В 1380 году окно было полностью переделано в новом перпендикулярном стиле. Вероятно, первая конструкция оказалась непрочной и потребовала замены. Таким образом, Восточное окно стало радикально отличаться от остальных окон Собора. При этом часть витражей сохранилось от старого окна, а другая часть была изготовлена заново в другом стиле. В 1530-е годы была проведена церковная реформа и витражи были разбиты, как признак идолопоклонства (с точки зрения сторонников новой веры), но осколки были сохранены служителями Собора.
В 1750 году началась повторная реставрация, которая была проведена с использованием сохранившихся панелей, но витражи были снова существенно переработаны. Также добавилось несколько современных работ. В период 1884-1896 известный стекольщик Фредерик Дрейк проводит ещё оду реставрацию, желая придать витражам первоначальный вид. В конце XX века была проведена последняя реставрация. В итоге, Восточное окно представляет собой сборник витражей совершенно разных эпох. На фото (выше) цветом отмечены витражи разных периодов.
8. Южная роза Собора Святого Этьена в Сансе, XVI в.
Южная роза Собора в Сансе изображает Страшный суд и житие святого Стефана. Эта большая стеклянная конструкция высотой шестнадцать метров, работа мастеров Варина, Веррата и Годона, датируется 1502 годом и выполнена в позднем французском стиле «пламенной готики».
Нижняя часть розы в первую очередь привлекает внимание посетителя: мы видим мертвых, выходящих из своих гробниц, а также красных, синих и зеленых демонов, поддерживающих кипящий котел, в котором жарятся грешники.
9. Окно Вольхамеров – «Мистический брак Екатерины», Церковь Св. Лоренца в Нюрнберге, 1481 г.
Невозможно, составляя рейтинг лучших витражей Европы, пройти мимо немецкой готической школы. В XV-XVI веках именно в германоязычных землях искусство росписи по стеклу достигло наивысшей точки, по сравнению с другими странами. Стилистическое отличие немецких и фламандских работ заключалось в высочайшей степени реалистичности, окна в соборах выглядели как живописные полотна.
Ведущим представителем этого нового стиля был мастер Петер Геммель, руководивший мастерской в Андлау. Его произведения настолько пришлись по вкусу современникам, что на четыре года Геммелю пришлось объединить под своим началом еще четыре мастерские: только так удавалось справляться с большим количеством заказов.
В 1481 году Геммель создал великолепный цикл витражей для капеллы семейства Волькамеров (Фольккамеров) в хоре нюрнбергской церкви Святого Лоренца. Капелла названа именем семьи, главного спонсора строительства, соответственно главный витраж называется «Окно Волькамеров».
Что такое церковный витраж?
Витраж – это техника создания изображений из разноцветного стекла. В православном храме витражи обычно устанавливаются в окнах, но встречаются также украшенные витражами двери и даже купольные кресты с витражными вставками. Чаще всего витражную икону в православном храме используют в качестве запрестольного образа в алтаре. Ее монтируют в окне, расположенном в восточной стене алтаря. История знает также витражные иконостасы.
Основные техники создания витражей для храмовых интерьеров
Классический (наборный, мозаичный) витраж. Икона или орнамент составляются из небольших стекол, вставленных в металлический (свинец, медь, латунь) переплет.
Расписной витраж. Изображение наносится на стекло специальными полупрозрачными красками и обжигается.
Пленочная имитация витража. На стекло наклеивается пленка с распечатанным на ней полупрозрачным изображением.
Разновидности витражей в храмах
Витражи могут быть как сюжетными, так и орнаментальными. Сюжетные витражи в храме обычно воспроизводят иконописные образы. Также в храмах можно увидеть витражи с изображениями птиц, животных, растений – они напоминают о красоте Рая Божия и о благости Творца, благолепно украсившего мироздание.
Из истории
В древнейших христианских храмах уже были своеобразные витражи: в окна вставляли тонкие пластины полупрозрачного камня: алебастра, селенита, создавая из них декоративные орнаменты.
Особенно широкое распространение витраж получил в романском искусстве Западной Европы и позднее – при строительстве готических соборов. Их высокие стрельчатые окна украшены яркими причудливыми орнаментами и выразительными изображениями из цветных стекол в свинцовых переплетах.
Есть сведения, что витражи украшали и храмы Руси домонгольского периода. Нашествие кочевников разрушило центры древнерусского искусства и заставило наших предков надолго забыть об изысканном и дорогом витражном искусстве.
Свое новое рождение в русских храмах витраж получил уже в XIX столетии. Наиболее известный пример – запрестольный витражный образ Воскресения Христова в Исаакиевском соборе Санкт-Петербурга, ставший прообразом для запрестольных икон множества храмов.
Витражный иконостас XIX века сохранился в храме Усекновения главы Иоанна Предтечи в г. Харьков. Иконы в нем написаны на стекле. Иконостас сквозной: образы видны на просвет, увидеть их можно как из основной части храма, так и из алтаря.
Как устроены средневековые витражи
Объясняем, как найти начало и конец истории, в чем логика расположения геометрических фигур и почему так важно обращать внимание на детали
В 1944 году на руанскую церковь Сен-Маклу (XV–XVI века) упали две бомбы. Часть сводов обрушилась, и многие витражи, украшавшие этот позднеготический храм, разлетелись на куски. Некоторые удалось восстановить, погибли и были заменены на современные, а несколько окон реставраторы заполнили «коллажами» из осколков. Стрельчатые арки, складки одеяний, подножия престолов, фрагменты ликов, благоговейно сложенные ладони, летящие ангелы и обрывки надписей собраны по размеру и форме, но при этом не несут никакого послания.
Однако и полностью сохранившиеся витражи современному зрителю могут показаться визуальным хаосом. Войдя в готический собор, он оказывается в потоке цветного света, из которого трудно вычленить отдельные сюжеты. Чтобы правильно прочитать витраж, нужно найти начало и конец истории, а также понять, как логически соотносятся геометрические фигуры, на которые он разбит.
Филистимлянин, ослепляющий Самсона. Фрагмент витража из часовни Сент-Шапель в Париже. © RMN-Grand Palais (Musée de Cluny — Musée national du Moyen-Âge) / Franck Raux
Как возникло витражное искусство
В отличие от фресок, которыми украшали стены храмов по всему христианскому миру и далеко за его пределами, или мозаик, в которых так преуспели византийские мастера, витраж — типично западное искусство. Он, конечно, прежде всего ассоциируется с готикой — с ее огромными стрельчатыми окнами, которые возникли в XII веке благодаря инженерным новациям, позволившим эффективно перераспределять вес сводов, и со временем становились все выше, шире и ажурнее. Однако на самом деле история витража уходит еще в раннее Средневековье. К 1100 году, когда в архитектуре господствовал романский стиль, цветные стекла с фигурами уже, видимо, были довольно обычным делом (правда, от той эпохи их дошло крайне мало).
На первых порах витражи в основном украшали монастырские церкви; позже самые масштабные окна изготавливались для городских соборов. Собор, главный храм епархии и резиденция ее епископа, чаще всего был самым большим зданием в городе и воплощал не только мощь Церкви, но и богатство местных жителей, которые смогли его возвести, желательно перещеголяв соседей. Со временем цветные стекла «с историями» стали доступны и простым приходским храмам, а в позднее Средневековье небольшие витражные медальоны (на религиозные и мирские сюжеты) появились на окнах городских ратуш и даже особняков состоятельных бюргеров.
В Шартре, Париже, Бурже, Амьене, Реймсе, Кентербери, Аугсбурге, Праге и многих других городах Франции, Англии или Священной Римской империи соборы могли похвастаться десятками витражных окон, каждое из которых заключало несколько десятков различных сцен. В соборе Нотр-Дам в Шартре, который сохранил самый полный набор витражей второй половины XII — первой половины XIII века, площадь средневековых стекол составляет более 2000 м² (для сравнения: площадь огромной картины Александра Иванова «Явление Христа народу» — около 40 м²).
Витражи и их зрители
Стремясь защитить церковные образы от критики иконоборцев, которые видели в изображениях святых рецидив идолопоклонства, папа Григорий Великий (590–604) писал, что изображения — это «книги для неграмотных» (или «писания для простецов»). Они учат азам Священной истории и христианской доктрины тех, кто не имеет прямого доступа к тексту Библии и творениям Отцов Церкви. Вслед за Григорием и чередой богословов, которые повторяли или варьировали на свой лад его формулу, историки в течение многих десятилетий говорили об иконографических программах средневековых церквей — в том числе и о витражах — как о «Библиях для неграмотных», визуальной проповеди, адресованной массам мирян.
И это, конечно, верно, но лишь отчасти. Средневековые зрители действительно видели на витражах важнейшие эпизоды ветхозаветной и новозаветной истории, подвиги святых и чудеса, сотворенные их мощами или образами. Изображения из стекла прославляли реликвии, хранившиеся в часовнях под ними, популяризировали культы новых святых Например, архиепископа Томаса Бекета, убитого в 1170 году по приказу английского короля Генриха II. и усиливали ощущение сакральности храма. Однако по своему сюжету и композиции многие витражи были настолько сложны, что средневековый верующий (прихожанин, видевший их из недели в неделю, или паломник, пришедший в храм издалека поклониться святыне) без помощи клириков, видимо, понимал в них немногим больше, чем современный турист без пояснений экскурсовода или путеводителя.
Цвет и свет
Витраж — это в первую очередь не послание, а впечатление. Мозаика из разноцветных стекол заливает храм красными, синими, зелеными, фиолетовыми лучами, пускает цветные зайчики, напоминающие драгоценные камни, по полу и сводам, алтарям и скульптурам в нишах, креслам каноников и надгробиям.
Фрагмент картины Яна ван Эйка «Мадонна в церкви». Около 1438–1440 годов Berliner Gemäldegalerie
Сияние витражей уподобляло храм Небесному Иерусалиму — как сказано в Откровении Иоанна Богослова, стены этого града, который будет явлен Богом после конца света, будут украшены ясписом, сапфиром, сердоликом, хризолитом, аметистом и прочими каменьями. Там не будет нужды «ни в солнце, ни в луне для освещения… ибо слава Божия осветила его, и светильник его — Агнец», то есть сам Христос.
В XIII веке на французских витражах — а именно Франция, породившая готику, долго задавала архитектурные вкусы в большей части Европы — господствовали насыщенный красный и темно-синий цвета. В середине того же столетия в моду стало входить бесцветное стекло, где рисунок выполнялся в градациях серого (гризайль). С начала XIV века мастера научились придавать отдельным фрагментам прозрачного стекла (например, нимбам святых или коронам монархов) желтый цвет, так что в позднем Средневековье множество витражей выдержано в бело-серо-желтой гамме.
Порядок чтения
Чтобы свет витража озарил сердца верующих, им, конечно, стоило понимать, что именно там изображено. Самые простые варианты — когда все пространство окна занимает одна или несколько стоящих бок о бок или друг над другом фигур (кто-то из пророков, апостолов или святых) или один сюжет (например, Распятие Христа или казнь из раннехристианских мучеников).
Витраж из Шартрского собора. Пророк Моисей разговаривает с Богом, явившимся ему в несгорающем терновом кустеХотя в тексте Книги Исход сказано, что «Моисей закрыл лице свое, потому что боялся воззреть на Бога», здесь пророк прямо глядит на Всевышнего. В нижнем сегменте изображены булочники, которые преподнесли храму этот витраж.
© Lawrence OP/CC BY-NC-ND 2.0
Повествовательные витражи
Другой тип витражей — повествовательные, где в отдельных сегментах последовательно разворачивается библейская или житийная история: например, Страсти Христовы, проповедь апостола Фомы в Индии или воинские подвиги Карла Великого, которого тоже стремились канонизировать. На таких витражах отдельные эпизоды вписываются в одинаковые квадраты, круги, четырехлистники или другие фигуры. Порой, чтобы подчеркнуть ритм рассказа, они чередуются через один (скажем, квадрат — круг — квадрат и т. д.) либо выстраиваются в более сложные геометрические схемы. Например, одни сцены заключаются в сегменты, на которые делится центральный квадрат, а другие — в полукруги, примыкающие к его граням.
Витраж с историей ветхозаветного Иосифа из Шартрского собораВ стоящем на острие квадрате изображено начало истории ветхозаветного праотца Иосифа, проданного братьями в рабство: от того момента, когда он видит сон («вот, солнце и луна и одиннадцать звезд поклоняются мне…»), за который завистливые братья возненавидели его еще больше, до того, как они сбрасывают его в колодец. В двух верхних полукружиях братья продают Иосифа купцам и приносят своему отцу Иакову его одежду, вымазанную козлиной кровью, чтобы тот поверил, будто младшего сына растерзали дикие звери. В двух нижних полукружиях — менялы, пожертвовавшие собору этот витраж. © Фотография Михаила Майзульса
Схемы, где история предстает в виде своего рода комикса, разделенного на эпизоды в отдельных рамках, встречались и в рукописях. Например, в Кентерберийской псалтири каждый лист делится на девять квадратов со своими подписями, а в Вацлавской псалтири сцены вписаны в круги, полукружья и четверти кругов.
Повествование ведется слева направо, сверху вниз. Первые две строки занимают шесть дней творения. В третьей строке — сотворение Евы и грехопадение первых людей. В четвертой — их изгнание из рая и наказание («Жене сказал: умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей. Адаму же сказал: за то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева. в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься»). В последней сцене Каин и Авель приносят жертву Богу. Господь примет дар лишь одного из них, и это приведет к первому в истории братоубийству.
История грехопадения первых людей разделена на восемь сцен, вписанных в «отсеки» разной формы, и этим напоминает витраж. В отличие от Кентерберийской псалтири, повествование движется не по строкам, а по столбцам (сверху вниз и слева направо). Так, в левом верхнем углу Господь запрещает Адаму и Еве есть плоды с Древа познания добра и зла, ниже они по научению дьявола преступают запрет, а еще ниже херувим изгоняет их из Эдема. В правом нижнем углу, где заканчивается повествование, Каин проламывает голову брату Авелю — совершается первое на земле убийство.
J. Paul Getty Trust
Однако в отличие от книги, которую читают или рассматривают слева направо и сверху вниз, повествовательные витражи обычно читаются снизу вверх, то есть зритель должен начать с эпизодов, расположенных ближе к нему, а потом поднимать свой взор выше и выше.
В самом простом варианте строки сканируются взглядом слева направо. Однако бывает, что порядок чтения меняется с каждой строкой: нижняя читается слева направо, затем зритель поворачивает и продолжает движение уже справа налево, затем снова слева направо и т. д. Такая последовательность, напоминающая зигзаг, называется бустрофедон: от греческих слов «бык» и «поворачивать», поскольку этот маршрут похож на движение быков с плугом по полю.
На некоторых витражах повествование стартует сверху, и такой необычный порядок, как правило, бывает идеологически обоснован. Например, на витраже Страстей в Шартре точкой отсчета становится фигура Христа во славе, расположенная на самом верху: так лишний раз подчеркивается, что это история вочеловечивания Бога, который «спустился» в мир, чтобы претерпеть муки и тем самым искупить первородный грех, довлевший над людским родом.
Витраж Страстей из Шартрского собора © Dr Stuart Whatling/medievalart.org.uk
В отличие от цикла миниатюр, расположенных на разных листах рукописи, весь витраж можно охватить взглядом одновременно (часто вместе с соседними окнами), а маршрут, по которому в действительности движется взгляд, не обязательно совпадает с подразумеваемым, который задает та или иная история. Взор зрителя легко блуждает от фигуры к фигуре, от сцены к сцене, выхватывая знакомые эпизоды и легко узнаваемых персонажей.
Типологические витражи
Гораздо сложнее, чем простые повествовательные витражи устроены витражи типологические. Они совмещают и соотносят друг с другом сразу несколько историй или сопровождают основную историю комментарием, заимствованным из других источников. Эта задача требует изобретательного «монтажа».
Суть типологии — как метода толкования Священного Писания и как стиля исторического мышления — состояла в том, что отдельные эпизоды, персонажи и предметы из Ветхого Завета интерпретировались как предвозвестия эпизодов, персонажей и предметов из Нового. При этом речь шла не о словесных пророчествах, а именно о том, что сами события, описанные в Ветхом Завете, заключали в себе указание на грядущее боговоплощение и миссию Христа по спасению рода человеческого. Как из века в век повторяли христианские богословы, Ветхий Завет находит полное воплощение в Новом, а Новый раскрывает истинный смысл Ветхого.
В этой системе координат Священная история предстает как многоуровневая система параллелей. Ветхозаветные события-предсказания называются типами, а их новозаветные «реализации» — антитипами. Например, жертвоприношение Исаака его отцом Авраамом, которое в итоге не состоялось, так как Господь приказал тому вместо сына зарезать агнца, — один из типов добровольной жертвы, которую на кресте принес Христос — истинный Агнец. Пророк Иона, спасшийся из чрева кита, — это тип Христа, который был погребен, спустился в преисподнюю, чтобы вывести оттуда ветхозаветных праведников, а потом восстал из мертвых. Моисей, который приказал изготовить и поднять на знамя медного змия, чтобы спасти свой народ от жалящих змей (всякий ужаленный, взглянув на него, оставался жив), — это тоже тип Спасителя: «Как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную».
В центральном квадрате помещена сцена Распятия, а в большом полукруге левее и ниже — Моисей с медным змеем.
В квадрате помещена сцена Снятия с Креста, в полукруге выше — молитва пророка Ионы, а в полукруге ниже — пеликан, вскармливающий птенцов своей кровью.
Вся геометрия типологических витражей построена так, чтобы ясно соотнести новозаветный антитип и его ветхозаветные типы. Для этого основной сюжет обычно помещается в центр, а его прообразы — как, например, на витраже Страстей в Шартре — выстраиваются по краям: в кругах или полукружьях поменьше, во внешних сегментах четырехлистника, в лучах звезды и т. д.
Помимо строго типологических пар, такие витражи порой включают и небиблейские комментарии. Например, кровь, добровольно пролитая Христом во спасение человечества, в традиции издавна уподоблялась крови, которой, как считали в Средневековье, пеликан выкармливает собственных птенцов. Потому рядом со сценой Распятия, помимо ветхозаветных типов, часто изображали и пеликана, питающего свое потомство.
Чтобы разобраться, как работает средневековая типология, посмотрим на еще один шартрский витраж, который посвящен истории о добром самаритянине.
Типологический витраж о добром самаритянине из Шартрского собора © Dr Stuart Whatling/medievalart.org.uk
Один законник спросил Иисуса, как понимать его слова о том, что следует возлюбить «Господа Бога твоего всем сердцем», а ближнего «как самого себя». «А кто мой ближний?» В ответ Иисус рассказал ему притчу:
«Некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо. Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем; а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе. Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам?» (Лк. 10:30–37)
Витраж состоит из нескольких уровней: трех больших четырехлистников (каждый разделен на пять сегментов — четырехлистник поменьше в центре и четыре лепестка вокруг) и двух «этажей» между ними, которые состоят из небольших кругов и двух половинок четырехлистника по бокам.
История стартует в нижнем лепестке нижнего четырехлистника, где Христос обращается к двум фарисеям. Дальше мы попадаем внутрь самой притчи. В левом лепестке путник отправляется из Иерусалима, в центре его подкарауливают разбойники, а справа они избивают его и сдирают с него одежду. Затем в верхнем лепестке раненый странник лежит на земле, а над ним стоят жестокосердные священник с левитом. И так — к концу четырехлистника — мы доходим до конца притчи, где добрый самаритянин отвозит раненого на постоялый двор и оставляет на попечение его владельца.
Фрагмент типологического витража о добром самаритянине из Шартрского собора © Фотография Михаила Майзульса
Как только эта история заканчивается, тотчас (и на первый взгляд непонятно к чему) начинается история первых людей: сотворение Адама и Евы; грехопадение и изгнание провинившихся прародителей человечества из Эдема; убийство Каином его брата Авеля. Наконец, в самом верхнем сегменте на радуге восседает Христос, который в левой руке держит шар (символ мироздания, которое он сотворил), а правой благословляет человечество.
Евангельская притча и история прародителей человечества, рассказанная в ветхозаветной Книге Бытия, связаны тем, что уже с раннехристианских времен богословы (Ириней Лионский, Амвросий Медиоланский, Аврелий Августин, Григорий Великий, Беда Достопочтенный и др.) видели в путнике символ падшего человечества (грешных потомков Адама), а в добром самаритянине — самого Христа, который явился в мир, чтобы искупить первородный грех и тем самым открыть людям дорогу в Царствие Небесное.
Хотя в латинском тексте Евангелия от Луки жертва разбойников именуется просто «одним человеком» (homo quidam), подписи на витраже зовут его «странником» или «пилигримом» (peregrinus). Это слово тут следует понимать в первую очередь иносказательно: странствие из Иерусалима в Иерихон — это путь человечества, изгнанного из рая и скитающегося по миру, где ему угрожают силы тьмы.
В этом толковании священник и левит, которые не помогли путнику, олицетворяют еврейский Закон, не способный спасти человечество. Постоялый двор, куда самаритянин отвез ограбленного странника, символизирует Церковь, а четыре коня, привязанные у входа, — четырех евангелистов.
Детали
Читая средневековые витражи, важно обращать внимание не только на то, как смонтированы отдельные сцены, но и на перекличку жестов, поз и других деталей, которые повторяются в нескольких — порой далеких — фрагментах повествования. Идентичные или очень похожие фигуры перебрасывают дополнительные мосты между различными эпизодами и подсказывают, как их следует толковать.
Например, в Шартре постоялый двор, куда добрый самаритянин привез раненого пилигрима (напомним, что он олицетворял Церковь), изображен как высокое здание с красным дверным проемом. Выше на фоне таких же красных врат херувим изгоняет Адама и Еву из Эдема. Церковь как врата Царствия Небесного визуально уподобляется райскому саду — грехопадение Адама искуплено Христом, и путь к спасению снова открыт.
Сцена изгнания из рая с витража о добром самаритянине в Шартрском соборе © Dr Stuart Whatling/medievalart.org.uk
Важна также и форма предметов. В Буржском соборе на так называемом Новозаветном окне (начало XIII века) в центр круга помещен четырехлистник, в котором Христос несет на Голгофу свой крест.
Новозаветное окно в Буржском соборе. Начало XIII века © Dr Stuart Whatling/medievalart.org.uk
Вокруг изображены четыре ветхозаветные сцены — прообразы Страстей Христовых. Две из них посвящены праотцу Аврааму, который по воле Господа должен был принести в жертву Исаака. Слева Авраам с ножом в руках ведет сына к месту, где его предстояло закласть. У мальчика на плечах лежат две зеленые вязанки дров (для всесожжения), которые перекрещены точно так же, как планки креста на плече у Спасителя. Справа, в сцене, где связанный Исаак уже положен на камень, а ангел в последний момент останавливает Авраама и указывает принести в жертву агнца, запутавшегося рядом в кустах, ноги отрока перекрещены такой же буквой «x», как крест и вязанка дров. Эти детали усиливают типологические параллели между жертвой Христа и несостоявшимся жертвоприношением Исаака, которые уже и так были заявлены самой геометрией витража.
Витражные розы
Розы — огромные круглые окна с симметрично расходящимися от центра лепестками самых разных конструкций — одна из визитных карточек готики. Снаружи можно рассмотреть сложнейшее каменное плетение; внутри, в полутьме храма, ребра лепестков уже не так видны, зато светятся витражи, встроенные в секции громадного колеса.
Прочесть сюжет розы порой оказывается сложнее, чем на простых, вертикальных, окнах. Сама форма таких витражей располагает не к последовательному рассказу (хотя бывают и розы с «историями»), а к концептуальным схемам — величественным небесным иерархиям с сонмами ангелов, выстроившихся у престола Творца, или к историко-богословским конструкциям, где вокруг Христа предстают ветхозаветные пророки, возвестившие о грядущем приходе Мессии. Чтобы определить, что изображено в таком витраже, важно в первую очередь понять, кто помещен в самый центр. Разберем для примера сюжеты, изображенные на трех розах Шартрского собора.
Западная роза Шартрского собора
Старейшая роза собора, расположенная над западным («королевским») порталом, достигает в диаметре 13,5 метра. Ее сюжет — Страшный суд, поэтому в центре, в главном «оке» (его охват — 2,6 метра), которое напоминает всю розу в миниатюре, восседает Судия — Христос.
В центре розы изображен Иисус Христос — Сын Человеческий, вернувшийся в конце времен, чтобы судить всех людей, живших на Земле.
Вокруг Иисуса, в 12 вытянутых лучах, — символы четырех евангелистов (человек — Матфей, телец — Лука, лев — Марк, орел — Иоанн) и ангелы, а за ними — апостолы и херувимы.
По внешнему периметру розы, в 12 розах поменьше, помещены сцены, повествующие о различных этапах суда: всеобщее воскресение; взвешивание душ архангелом Михаилом; шествие грешников в ад и праведников в рай и т. д.
Северная роза Шартрского собора
Северная роза посвящена Богоматери и боговоплощению, поэтому в ней изображены предшественники и предвозвестники Мессии.
В центре розы восседает сама Дева Мария, явившая Спасителя в этот мир, с младенцем Христом на коленях.
Вокруг Богоматери расходятся 12 лучей с четырьмя дарами Святого Духа (в виде голубей) и небесной славой: четырьмя кадящими ангелами и четырьмя херувимами.
В 12 квадратах изображены цари Иудеи (от Давида до Манассии) — земные предки Иисуса Христа (вернее, его «приемного» отца Иосифа).
По краям розы в 12 кругах, вписанных в полукружия, помещены ветхозаветные пророки, которые в христианской интерпретации предсказали явление Иисуса.
Южная роза Шартрского собора
Южная роза прославляет Бога в его небесном величии. Почти весь сюжет вдохновлен и главами Откровения Иоанна Богослова (Апокалипсиса).
В центре розы на троне восседает Господь (с чертами Христа): «… и вот, престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий» (Откр. 4:2). Правой рукой он благословляет человечество, а в левой держит чашу для причастия, в которой, как гласит доктрина, вино пресуществляется в его кровь.
Вокруг центральной фигуры Вседержителя выстроились три кольца. Сначала идут лучи с вписанными в них небольшими кругами — в них изображены восемь ангелов с кадилами и четыре символа евангелистов, также взятые из Апокалипсиса: посреди престола и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади. И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лице, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему» (Откр. 4:6–7).
В двух внешних кольцах (в кругах и полукружьях) предстают двадцать четыре старца Апокалипсиса. Каждый из них держит в руках сосуд и музыкальный инструмент (у одних — средневековая скрипка, вьель, у других — арфа): двадцать четыре старца пали пред Агнцем, имея каждый гусли и золотые чаши, полные фимиама, которые суть молитвы святых» (Откр. 5:8).
Под розой, c двух сторон от Девы Марии с Младенцем, в узких (ланцетных) окнах стоят фигуры ветхозаветных пророков. Они держат на плечах четырех евангелистов, что символизирует преемственность Ветхого и Нового Заветов. Иеремия несет Луку, Исайя — Матфея, Иезекииль — Иоанна, а Даниил — Марка. Эта композиция напоминает фразу, которую приписывали французскому философу-платонику Бернарду Шартрскому, жившему в XII веке: «Мы подобны карликам, усевшимся на плечах великанов; мы видим больше и дальше, чем они, не потому, что обладаем лучшим зрением, и не потому, что выше их, но потому, что они нас подняли и увеличили наш рост собственным величием». Внешне витраж вполне совпадает с метафорой Бернарда: маленькие евангелисты взобрались на пророков-гигантов. Принципиальная разница в том, что в рассуждениях богословов о соотношении Ветхого и Нового Заветов, которые визуализируются на витраже, нет идеи того, что евангелисты чем-то «меньше» своих предшественников. Акцент на другом: Ветхий Завет — фундамент Нового. Древнееврейские пророки предрекли пришествие Мессии, и теперь их обетования реализовались в Христе. Однако весть евангелистов во всем превосходит и во многом отменяет Закон, дарованный в Ветхом Завете. Евангелистам доступна истина, которую их предшественникам (и иудеям, которые отказываются признавать божественность Христа и боговдохновенность евангелий), было не дано увидеть.
Витражи в ланцетных окнах под южной розой Шартрского собора Wikimedia Commons
Донаторы
В самом низу витражных окон часто можно увидеть фигуры, которые не имеют никакого отношения ни к библейской истории, ни к житиям святых. Это донаторы — государи, владетельные сеньоры, епископы или каноники, которые пожертвовали витраж храму. Изготовление огромных стекол стоило необычайно дорого, так что такие дары были доступны очень немногим.
Указав запечатлеть себя (а заодно порой и своих супруг с отпрысками) под ногами или у ног Христа, Девы Марии или из небесных патронов, донаторы одновременно являли свое смирение перед лицом высших сил, поручали себя их заступничеству и демонстрировали другим прихожанам свое могущество и богатство. В начале XIV века немецкий мистик Майстер Экхарт сетовал на то, что многие, заказывая витражи и алтари, украшают их своими гербами и помещают на них свои имена — получается, что им мало награды от Бога, и они еще хотят потешить свое тщеславие.
В Шартре под четырьмя пророками, которые держат на плечах евангелистов, изображен Пьер Моклер, герцог Бретани (ум. 1237), его супруга Аликс де Туар, а за ними их двое детей. Интересно, что под центральной фигурой Девы Марии с Младенцем висит герб герцога, а все семейство одето в геральдические цвета. После появления гербов в XII веке клирики некоторое время смотрели на них и на всю рыцарско-турнирную культуру с неодобрением. Однако постепенно геральдические знаки, превратившиеся в сословный «портрет» своих владельцев, стали все чаще проникать и в церковную иконографию. Порой рядом с сакральными персонами вместо фигур донаторов помещали лишь их щиты, а самих небесных заступников (от «простых» святых до самого Бога) тоже стали изображать с собственными воображаемыми гербами. У Христа на щит помещали инструменты его Страстей, а у Троицы — так называемый щит веры, треугольник, призванный разъяснить соотношение между тремя ипостасями: Отцом, Сыном и Святым Духом.
Фрагменты витражей в ланцетных окнах под южной розой Шартрского собора © Фотография Михаила Майзульса
Среди тех, кто мог пожертвовать витражи, были не только светские правители и князья Церкви, но и разбогатевшие гильдии ремесленников. В том же Шартре под многими окнами изображены плотники и колесных дел мастера, виноградари и виноторговцы, кузнецы, каменщики, пекари, бочкари и т. д. В самом низу окна, где рассказывается житие святого Николая Мирликийского, мы видим торговца пряностями, бакалейщика с весами (они продавали множество разных товаров: от духов и украшений до свечей и игральных костей) и аптекаря, который толчет в ступке снадобье.
Фрагмент витража с житием святого Николая Мирликийского «Профессиональный портрет» донатора — бакалейщик в лавке © Фотография Михаила Майзульса
Внизу витража с притчей о добром самаритянине мы видим, как сапожники прилаживают подошвы, а потом как они же — благодаря своему добродетельному труду — приносят Господу свой роскошный дар — тот витраж, на котором они запечатлены. Правда, не совсем ясно, что именно перед нами: изображение реальных донаторов или скорее идеальный образ покорных и щедрых мирян, который пропагандировали каноники собора, получавшие их дары от имени Господа.