читать книгу казнить нельзя помиловать
За предательство только одно наказание…
Казнить нельзя помиловать (СИ) читать онлайн бесплатно
Трубы взвыли, призывая собравшихся на площади людей выслушать приговор:
— Высоким королевским судом граф Вальдрагон признается виновным в измене. Указом короля он лишается всех титулов, наград и званий и приговаривается к казни через обезглавливание.
Глашатай умолк, отступая в сторону, и двое солдат вывели на помост для казни босого мужчину в простой холщовой рубахе и штанах. Его длинные волосы были спутаны и свисали грязными прядями, закрывая лицо, тела не было видно, но по тому, как тяжело шел приговоренный, припадая на правую ногу, можно было судить о старательности королевских дознавателей. Палач в красной маске уже ожидал свою жертву перед большой колодой. Как только солдаты поставили несчастного на колени, палач схватил его за волосы, принуждая положить голову на плаху. Помощник тут же накинул на шею петлю, чтобы приговоренный не вздумал дергаться, закрепил ее в специальном кольце и подал палачу футляр, из которого был извлечен большой топор. Лезвие хищно блеснуло на солнце, и люди на площади замерли, ожидая кровавого зрелища.
Капитан королевской стражи сориентировался первым. Он подскочил к голове и пнул ее так, что она, подскакивая, покатилась по камням, оставляя на них кровавые следы и редкие пряди длинных темных волос, пока не исчезла под деревянным помостом для казни.
— Казнь свершилась. Расходитесь!
Повинуясь приказу командира, солдаты тут же принялись разгонять собравшихся на площади людей, да те и не стремились оставаться. Все спешили прочь, чтобы поделиться новостями с теми, кто не был на месте казни, и обменяться впечатлениями с теми, кто был. Палач, кряхтя, полез под помост, кляня косорукого помощника, неправильно установившего корзину, дотянулся до головы и поднял ее вверх за волосы. Помощник, брезгливо поморщившись, тут же услужливо подставил корзину, куда голову и поместили, накрыв ее куском грязной ткани. Тем временем солдаты завернули обезглавленное тело в мешковину и уволокли его прочь, а слуги начали посыпать кровавые пятна песком, перешептываясь и недовольно поглядывая по сторонам. Мало кто верил в то, что граф, начальник тайной стражи Его Величества, был действительно виновен, но не спорить же с королем. Оказаться на месте графа никто не хотел. Хотя для простого люда казнь была другая — повешение, так ведь хрен редьки не слаще.
Король вошел в свой кабинет, устало стащив корону с головы. При его появлении из кресла у окна поднялся обритый наголо и одетый как простой горожанин мужчина. Он уважительно склонил голову, приложив ладонь к сердцу.
— Поздравляю, Граф Вальдрагон, тебя только что казнили. Палач, правда, перестарался немного и чуть не испортил нам все представление. Голем, созданный моим придворным магом, все же не слишком был на тебя похож, — король слегка усмехнулся, вспоминая панику, вызванную отрубленной головой у зрителей казни, и тяжело опустился в кресло. — К счастью, пожертвованные тобой для представления волосы сыграли свою роль, и зрители не очень много успели разглядеть. Тем более что твой протеже, новый начальник моего караула, вовремя успел убрать «твою» голову подальше от зрителей. Впрочем, слухи по городу поползут самые зловещие, и не позже завтрашнего дня о казни будут знать даже в провинции. Готов поклясться короной, дело не обойдется без предсказания, сделанного отрубленной головой. И обязательно это будет что-нибудь зловеще-кровавое, причем со мной в главной роли. Да садись уже, не маячь у окна.
— Благодарю, Ваше Величество, — мужчина коротко поклонился и опустился обратно в кресло. — Теперь нам остается только ждать, когда подставившие меня заговорщики выползут из своих щелей, уверенные, что я больше не стою у них на пути. Как Вы намерены с ними поступить, мой король?
— Для начала их нужно поймать, а потом… На кол посажу ублюдков, возрождая древний закон об узурпаторах трона, чтобы другим неповадно было, — лицо короля исказила злая гримаса, кулаки его сжались, а глаза сощурились, именно так выглядела королевская ярость. — Граф Вальдрагон, как глава службы безопасности, Вы знаете, что делать. Отправляйтесь и, вернувшись, доложите мне о победе. Я хочу видеть их головы на кольях вокруг площади.
— Да, Ваше Величество, — граф поднялся и вышел из кабинета, склонив голову перед тем, как закрыть дверь. Ему предстояло еще много работы, и следовало поспешить, занимая наиболее выгодную позицию, в ожидании крупной добычи. Кроме того, он очень хотел свести счеты с одним ловким и пронырливым, вороватым шлюшонком, помогавшим очернить его репутацию за денежное вознаграждение.
Солнце медленно поднималось над городом. Рэни сидел между двух свежих могил, глядя в никуда. Те, ради кого он жил, продав свою душу и тело, покоились в земле уже сутки, и Рэни не знал, как ему теперь быть. Да и стоило ли вообще жить с такой тяжестью на сердце. Если бы можно было лечь тут же и не чувствовать, не знать, не вспоминать…
Отца своего Рэни потерял рано. Будучи егерем, он погиб на охоте, когда мальчику исполнилось шесть. Его мать в тот момент носила второго ребенка под сердцем, и когда сосед принес известие о гибели отца, она на месяц раньше разрешилась от бремени, едва не умерев при этом. Тина родилась слабенькой, до года на ножки не вставала, говорить начала после двух лет, и все время болела, так что почти все деньги, что удавалось зарабатывать вдове егеря шитьем, и самому Рэни пасшему деревенских гусей, уходили на лекарей и лекарства. Первые пять лет они еще кое-как перебивались, поскольку барон Дазинхейм, во владениях которого служил отец Рэни, выплачивал вдове небольшую пенсию после гибели кормильца, но престарелый барон и сам вскоре умер, а его наследник не захотел заниматься благотворительностью. Пришлось им, помыкавшись в баронских землях несколько месяцев, перебираться в столичные трущобы и хвататься за любые способы заработать.
Чаще всего Рэни крутился у торгового порта, провожая путников к гостиницам. За это он получал медяки, но и такому заработку семья была рада. Пытался Рэни устроиться на работу получше, в торговом порту всегда люди требовались, но его, невысокого и худого, никто брать не хотел. Мужчины, легко таскавшие полновесные мешки с товаром, ящики или бочонки, только посмеивались, глядя на мальчишку:
— Тебя же плевком перешибить пополам можно, куда тебе мешок давать, загнешься.
Иногда, попав на рынок, он не гнушался стянуть с прилавка яблоко или еще что-нибудь этакое, неизменно принося свою добычу Тине, говоря, что его угостили. Малышка всегда радовалась подаркам и старалась разделить все поровну, чтобы каждый получил свой кусочек лакомства. Для Рэни, который еще смутно помнил вкус медовых леденцов, что давал отец на праздники, радость в глазах сестры была лучшей наградой и в то же время тяжким бременем. Заработка матери едва хватало на черствый хлеб, что пекарь почти даром раздавал каждый вечер таким же бедолагам, едва сводящим концы с концами. Рыбаки изредка подкидывали толкающейся у рыбачьей пристани ребятне мелкую рыбешку, которую еще нужно было отвоевать у таких же оборванцев, а о мясе они могли только мечтать. Соседи помогали, чем могли, но они тоже жили небогато, так что прежняя жизнь вспоминалась Рэни как красивый сон, давно ушедший в небытие.
Читать книгу казнить нельзя помиловать
Трубы взвыли, призывая собравшихся на площади людей выслушать приговор:
— Высоким королевским судом граф Вальдрагон признается виновным в измене. Указом короля он лишается всех титулов, наград и званий и приговаривается к казни через обезглавливание.
Глашатай умолк, отступая в сторону, и двое солдат вывели на помост для казни босого мужчину в простой холщовой рубахе и штанах. Его длинные волосы были спутаны и свисали грязными прядями, закрывая лицо, тела не было видно, но по тому, как тяжело шел приговоренный, припадая на правую ногу, можно было судить о старательности королевских дознавателей. Палач в красной маске уже ожидал свою жертву перед большой колодой. Как только солдаты поставили несчастного на колени, палач схватил его за волосы, принуждая положить голову на плаху. Помощник тут же накинул на шею петлю, чтобы приговоренный не вздумал дергаться, закрепил ее в специальном кольце и подал палачу футляр, из которого был извлечен большой топор. Лезвие хищно блеснуло на солнце, и люди на площади замерли, ожидая кровавого зрелища.
Капитан королевской стражи сориентировался первым. Он подскочил к голове и пнул ее так, что она, подскакивая, покатилась по камням, оставляя на них кровавые следы и редкие пряди длинных темных волос, пока не исчезла под деревянным помостом для казни.
— Казнь свершилась. Расходитесь!
Повинуясь приказу командира, солдаты тут же принялись разгонять собравшихся на площади людей, да те и не стремились оставаться. Все спешили прочь, чтобы поделиться новостями с теми, кто не был на месте казни, и обменяться впечатлениями с теми, кто был. Палач, кряхтя, полез под помост, кляня косорукого помощника, неправильно установившего корзину, дотянулся до головы и поднял ее вверх за волосы. Помощник, брезгливо поморщившись, тут же услужливо подставил корзину, куда голову и поместили, накрыв ее куском грязной ткани. Тем временем солдаты завернули обезглавленное тело в мешковину и уволокли его прочь, а слуги начали посыпать кровавые пятна песком, перешептываясь и недовольно поглядывая по сторонам. Мало кто верил в то, что граф, начальник тайной стражи Его Величества, был действительно виновен, но не спорить же с королем. Оказаться на месте графа никто не хотел. Хотя для простого люда казнь была другая — повешение, так ведь хрен редьки не слаще.
Король вошел в свой кабинет, устало стащив корону с головы. При его появлении из кресла у окна поднялся обритый наголо и одетый как простой горожанин мужчина. Он уважительно склонил голову, приложив ладонь к сердцу.
— Поздравляю, Граф Вальдрагон, тебя только что казнили. Палач, правда, перестарался немного и чуть не испортил нам все представление. Голем, созданный моим придворным магом, все же не слишком был на тебя похож, — король слегка усмехнулся, вспоминая панику, вызванную отрубленной головой у зрителей казни, и тяжело опустился в кресло. — К счастью, пожертвованные тобой для представления волосы сыграли свою роль, и зрители не очень много успели разглядеть. Тем более что твой протеже, новый начальник моего караула, вовремя успел убрать «твою» голову подальше от зрителей. Впрочем, слухи по городу поползут самые зловещие, и не позже завтрашнего дня о казни будут знать даже в провинции. Готов поклясться короной, дело не обойдется без предсказания, сделанного отрубленной головой. И обязательно это будет что-нибудь зловеще-кровавое, причем со мной в главной роли. Да садись уже, не маячь у окна.
— Благодарю, Ваше Величество, — мужчина коротко поклонился и опустился обратно в кресло. — Теперь нам остается только ждать, когда подставившие меня заговорщики выползут из своих щелей, уверенные, что я больше не стою у них на пути. Как Вы намерены с ними поступить, мой король?
— Для начала их нужно поймать, а потом… На кол посажу ублюдков, возрождая древний закон об узурпаторах трона, чтобы другим неповадно было, — лицо короля исказила злая гримаса, кулаки его сжались, а глаза сощурились, именно так выглядела королевская ярость. — Граф Вальдрагон, как глава службы безопасности, Вы знаете, что делать. Отправляйтесь и, вернувшись, доложите мне о победе. Я хочу видеть их головы на кольях вокруг площади.
— Да, Ваше Величество, — граф поднялся и вышел из кабинета, склонив голову перед тем, как закрыть дверь. Ему предстояло еще много работы, и следовало поспешить, занимая наиболее выгодную позицию, в ожидании крупной добычи. Кроме того, он очень хотел свести счеты с одним ловким и пронырливым, вороватым шлюшонком, помогавшим очернить его репутацию за денежное вознаграждение.
Солнце медленно поднималось над городом. Рэни сидел между двух свежих могил, глядя в никуда. Те, ради кого он жил, продав свою душу и тело, покоились в земле уже сутки, и Рэни не знал, как ему теперь быть. Да и стоило ли вообще жить с такой тяжестью на сердце. Если бы можно было лечь тут же и не чувствовать, не знать, не вспоминать…
Отца своего Рэни потерял рано. Будучи егерем, он погиб на охоте, когда мальчику исполнилось шесть. Его мать в тот момент носила второго ребенка под сердцем, и когда сосед принес известие о гибели отца, она на месяц раньше разрешилась от бремени, едва не умерев при этом. Тина родилась слабенькой, до года на ножки не вставала, говорить начала после двух лет, и все время болела, так что почти все деньги, что удавалось зарабатывать вдове егеря шитьем, и самому Рэни пасшему деревенских гусей, уходили на лекарей и лекарства. Первые пять лет они еще кое-как перебивались, поскольку барон Дазинхейм, во владениях которого служил отец Рэни, выплачивал вдове небольшую пенсию после гибели кормильца, но престарелый барон и сам вскоре умер, а его наследник не захотел заниматься благотворительностью. Пришлось им, помыкавшись в баронских землях несколько месяцев, перебираться в столичные трущобы и хвататься за любые способы заработать.
Чаще всего Рэни крутился у торгового порта, провожая путников к гостиницам. За это он получал медяки, но и такому заработку семья была рада. Пытался Рэни устроиться на работу получше, в торговом порту всегда люди требовались, но его, невысокого и худого, никто брать не хотел. Мужчины, легко таскавшие полновесные мешки с товаром, ящики или бочонки, только посмеивались, глядя на мальчишку:
— Тебя же плевком перешибить пополам можно, куда тебе мешок давать, загнешься.
Иногда, попав на рынок, он не гнушался стянуть с прилавка яблоко или еще что-нибудь этакое, неизменно принося свою добычу Тине, говоря, что его угостили. Малышка всегда радовалась подаркам и старалась разделить все поровну, чтобы каждый получил свой кусочек лакомства. Для Рэни, который еще смутно помнил вкус медовых леденцов, что давал отец на праздники, радость в глазах сестры была лучшей наградой и в то же время тяжким бременем. Заработка матери едва хватало на черствый хлеб, что пекарь почти даром раздавал каждый вечер таким же бедолагам, едва сводящим концы с концами. Рыбаки изредка подкидывали толкающейся у рыбачьей пристани ребятне мелкую рыбешку, которую еще нужно было отвоевать у таких же оборванцев, а о мясе они могли только мечтать. Соседи помогали, чем могли, но они тоже жили небогато, так что прежняя жизнь вспоминалась Рэни как красивый сон, давно ушедший в небытие.
Читать книгу казнить нельзя помиловать
Трубы взвыли, призывая собравшихся на площади людей выслушать приговор:
— Высоким королевским судом граф Вальдрагон признается виновным в измене. Указом короля он лишается всех титулов, наград и званий и приговаривается к казни через обезглавливание.
Глашатай умолк, отступая в сторону, и двое солдат вывели на помост для казни босого мужчину в простой холщовой рубахе и штанах. Его длинные волосы были спутаны и свисали грязными прядями, закрывая лицо, тела не было видно, но по тому, как тяжело шел приговоренный, припадая на правую ногу, можно было судить о старательности королевских дознавателей. Палач в красной маске уже ожидал свою жертву перед большой колодой. Как только солдаты поставили несчастного на колени, палач схватил его за волосы, принуждая положить голову на плаху. Помощник тут же накинул на шею петлю, чтобы приговоренный не вздумал дергаться, закрепил ее в специальном кольце и подал палачу футляр, из которого был извлечен большой топор. Лезвие хищно блеснуло на солнце, и люди на площади замерли, ожидая кровавого зрелища.
Капитан королевской стражи сориентировался первым. Он подскочил к голове и пнул ее так, что она, подскакивая, покатилась по камням, оставляя на них кровавые следы и редкие пряди длинных темных волос, пока не исчезла под деревянным помостом для казни.
— Казнь свершилась. Расходитесь!
Повинуясь приказу командира, солдаты тут же принялись разгонять собравшихся на площади людей, да те и не стремились оставаться. Все спешили прочь, чтобы поделиться новостями с теми, кто не был на месте казни, и обменяться впечатлениями с теми, кто был. Палач, кряхтя, полез под помост, кляня косорукого помощника, неправильно установившего корзину, дотянулся до головы и поднял ее вверх за волосы. Помощник, брезгливо поморщившись, тут же услужливо подставил корзину, куда голову и поместили, накрыв ее куском грязной ткани. Тем временем солдаты завернули обезглавленное тело в мешковину и уволокли его прочь, а слуги начали посыпать кровавые пятна песком, перешептываясь и недовольно поглядывая по сторонам. Мало кто верил в то, что граф, начальник тайной стражи Его Величества, был действительно виновен, но не спорить же с королем. Оказаться на месте графа никто не хотел. Хотя для простого люда казнь была другая — повешение, так ведь хрен редьки не слаще.
Король вошел в свой кабинет, устало стащив корону с головы. При его появлении из кресла у окна поднялся обритый наголо и одетый как простой горожанин мужчина. Он уважительно склонил голову, приложив ладонь к сердцу.
— Поздравляю, Граф Вальдрагон, тебя только что казнили. Палач, правда, перестарался немного и чуть не испортил нам все представление. Голем, созданный моим придворным магом, все же не слишком был на тебя похож, — король слегка усмехнулся, вспоминая панику, вызванную отрубленной головой у зрителей казни, и тяжело опустился в кресло. — К счастью, пожертвованные тобой для представления волосы сыграли свою роль, и зрители не очень много успели разглядеть. Тем более что твой протеже, новый начальник моего караула, вовремя успел убрать «твою» голову подальше от зрителей. Впрочем, слухи по городу поползут самые зловещие, и не позже завтрашнего дня о казни будут знать даже в провинции. Готов поклясться короной, дело не обойдется без предсказания, сделанного отрубленной головой. И обязательно это будет что-нибудь зловеще-кровавое, причем со мной в главной роли. Да садись уже, не маячь у окна.
— Благодарю, Ваше Величество, — мужчина коротко поклонился и опустился обратно в кресло. — Теперь нам остается только ждать, когда подставившие меня заговорщики выползут из своих щелей, уверенные, что я больше не стою у них на пути. Как Вы намерены с ними поступить, мой король?
— Для начала их нужно поймать, а потом… На кол посажу ублюдков, возрождая древний закон об узурпаторах трона, чтобы другим неповадно было, — лицо короля исказила злая гримаса, кулаки его сжались, а глаза сощурились, именно так выглядела королевская ярость. — Граф Вальдрагон, как глава службы безопасности, Вы знаете, что делать. Отправляйтесь и, вернувшись, доложите мне о победе. Я хочу видеть их головы на кольях вокруг площади.
— Да, Ваше Величество, — граф поднялся и вышел из кабинета, склонив голову перед тем, как закрыть дверь. Ему предстояло еще много работы, и следовало поспешить, занимая наиболее выгодную позицию, в ожидании крупной добычи. Кроме того, он очень хотел свести счеты с одним ловким и пронырливым, вороватым шлюшонком, помогавшим очернить его репутацию за денежное вознаграждение.
Солнце медленно поднималось над городом. Рэни сидел между двух свежих могил, глядя в никуда. Те, ради кого он жил, продав свою душу и тело, покоились в земле уже сутки, и Рэни не знал, как ему теперь быть. Да и стоило ли вообще жить с такой тяжестью на сердце. Если бы можно было лечь тут же и не чувствовать, не знать, не вспоминать…
Отца своего Рэни потерял рано. Будучи егерем, он погиб на охоте, когда мальчику исполнилось шесть. Его мать в тот момент носила второго ребенка под сердцем, и когда сосед принес известие о гибели отца, она на месяц раньше разрешилась от бремени, едва не умерев при этом. Тина родилась слабенькой, до года на ножки не вставала, говорить начала после двух лет, и все время болела, так что почти все деньги, что удавалось зарабатывать вдове егеря шитьем, и самому Рэни пасшему деревенских гусей, уходили на лекарей и лекарства. Первые пять лет они еще кое-как перебивались, поскольку барон Дазинхейм, во владениях которого служил отец Рэни, выплачивал вдове небольшую пенсию после гибели кормильца, но престарелый барон и сам вскоре умер, а его наследник не захотел заниматься благотворительностью. Пришлось им, помыкавшись в баронских землях несколько месяцев, перебираться в столичные трущобы и хвататься за любые способы заработать.
Чаще всего Рэни крутился у торгового порта, провожая путников к гостиницам. За это он получал медяки, но и такому заработку семья была рада. Пытался Рэни устроиться на работу получше, в торговом порту всегда люди требовались, но его, невысокого и худого, никто брать не хотел. Мужчины, легко таскавшие полновесные мешки с товаром, ящики или бочонки, только посмеивались, глядя на мальчишку:
— Тебя же плевком перешибить пополам можно, куда тебе мешок давать, загнешься.
Иногда, попав на рынок, он не гнушался стянуть с прилавка яблоко или еще что-нибудь этакое, неизменно принося свою добычу Тине, говоря, что его угостили. Малышка всегда радовалась подаркам и старалась разделить все поровну, чтобы каждый получил свой кусочек лакомства. Для Рэни, который еще смутно помнил вкус медовых леденцов, что давал отец на праздники, радость в глазах сестры была лучшей наградой и в то же время тяжким бременем. Заработка матери едва хватало на черствый хлеб, что пекарь почти даром раздавал каждый вечер таким же бедолагам, едва сводящим концы с концами. Рыбаки изредка подкидывали толкающейся у рыбачьей пристани ребятне мелкую рыбешку, которую еще нужно было отвоевать у таких же оборванцев, а о мясе они могли только мечтать. Соседи помогали, чем могли, но они тоже жили небогато, так что прежняя жизнь вспоминалась Рэни как красивый сон, давно ушедший в небытие.
Казнить нельзя помиловать (Натаэль Зика)
Кайли обычная девушка с окраины. Окончила школу механиков с отличием. Работала на комбинате. Каким-то образом она попала в поле зрения владельца почти всей планеты. Тот увидел ее и влюбился. Даже женился на ней против мнения семьи. Родился мальчик, они были счастливы. В возрасте 2-х лет отец повез малыша на плановый осмотр. Случилось несчастье и отец с сыном погибли. Родственники мужа вышвырнули вдову на улицу, без денег и вещей.
Читать онлайн Казнить нельзя помиловать
Любите читать книги? На нашем книжном портале вы можете скачать бесплатно книги в формате fb2, rtf или epub. Для любителей чтения с планшетов и телефонов у нас есть замечательный ридер.
О книге
Кайли устроилась разнорабочей. Скоро женщину за ее способности повысили до дежурного механика. Денег хватало на синтетическую еду и лекарства. В выходной день она запасалась лекарствами и брикетами. Случайно увидела брата покойного мужа и замерла на месте. Кайли спряталась, чтобы не попасться ему на глаза. Потом долго петляла, пока не добралась до своего приюта.
Ей сообщили, что ее ищут и велели к утру быть готовой. Кайли поняла, что бежать надо срочно, хорошего от этих людей ждать нечего. От именного браслета быстро избавилась, пробралась на космодром и затаилась. Увидев подходящее грузовое судно, заскочила внутрь. Столкнулась с капитаном корабля. Тот не особо ее разглядывал, принял за парня помощника, которого нанял механик. Женщина не стала ничего говорить.
Ее навыки и умения пригодились на корабле. Старая развалина нуждалась в капитальном ремонте. Кайли ходила в комбинезоне, шапке, скрывая лицо. Однако механик и кок узнали, что она женщина, но выдавать не стали. Кайли пришлось самой сказать правду. Капитан был непреклонен, высадить немедленно и весь разговор. Причина розыска Кайли была проста. Огласили завещание покойного мужа. Все состояние, рудники, заводы, шахты, деньги отходило к вдове. Если на момент оглашения завещания женщина будет мертва, все уходит в императорский фонд. Семья была в полном шоке. На экране появилось лицо императора, он пожелал видеть наследницу лично через несколько месяцев.
Все книги Натаэль Зики
(биография и полный список произведений)
Читать книгу казнить нельзя помиловать
Сердца — не занятые нами. Не мешкая займёт наш враг…
Займёт сводя всё те же счёты. Займёт, засядет — нас разя…
Сердца — да это же высоты! Которые сдавать нельзя.
Ну ни чему не учит история. Тех — кто не хочет учиться! А почему не хочет? Да потому, что так проще и… выгоднее… Делай — что тебе говорят иностранные хозяева и набивай — лично себе, щёки как хомяк. Всем, до чего сможешь дотянуться: деньги, квартира, машина, дача, положение и власть… А на остальных — наплевать! А может и растереть их в пыль — если такое, вдруг, понадобится хозяевам…
Как то так вышло, что было свободное время, а мне в руки снова попала книга Резуна-брехуна с гордым псевдонимом Суворов: «Ледокол» и «День М»… Два «опуса» в одном томе. Ну и решил прочитать снова. Как-никак больше двадцати лет прошло! И если при первом прочтении я испытал некоторый шок, хотя и с непонятным чувством дискомфорта — чего уж скрывать, то сейчас сразу бросались в глаза ляпы, подтасовка, передёргивание и голая софистика диванного теоретика и кабинетного стратега. И Резуна и тех, кто за него писал его книги. Ну, или — направлял его в нужном направлении! И смешно звучат его призывы к оппонентам — опровергнете меня! Докажите, что я не прав! А кто его опровергает? Да таки «спецы» — только без мощной информационной поддержки! Вот и лопочут что то — болезные… А ведь умному и компетентному человеку ляпы в книгах Резуна-брехуна видны сразу, тем более они на каждой странице, а то и по паре штук… Вот самая главная и самая ЗАМЕТНАЯ! На обратной стороне обложки. Два флага; советский и немецкий. И даты под ними: даты нападения и развязывания войны: под советским — 6 июля, а под немецким — 22 июня… И вот Резун — который брехун, в первых главах «Ледокола» изо всех сил убеждает читателя в том, что Сталин решил напасть на Германию, а для этого приказал — через командование войсками, снять на границе минные заграждения и колючую проволоку. В конце мая — начале июня… Это — по мнению брехуна, явный признак нападения! И сам же — вскользь (а куда деваться…) пишет, что, по донесениям в Москву, немцы тоже снимали мины и колючую проволоку на границе. В ночь перед нападением! А наши — за месяц до наступления! И уж совсем идиотским является пример о том, что перед самым нападением немцев — 20 июня (для внезапного нападения!) на территории Августовского погранотряда в районе Осташково командование выдвинуло несколько тысяч солдат за линию канала — естественной водной преграды охраны границы. А 22 го утром немецкая артиллерия уничтожила почти всех — отступить было некуда: позади водная преграда! Вот только, болезный, не написал: а зачем войска выдвинули прямо к границе 20 июня, когда намеревались атаковать 6 июля? А в связи с этим новый вопрос — а было ли это на самом деле? Через всю книгу брехуна проходит красной нитью то, что Сталин готовил тайное нападение на Германию. С драконовскими методами маскировки и соблюдения тайны! А генералы, политработники на виду у немцев, ходят и проводят рекогносцировку… Аж с конца 1940 года по июнь! Не обошёл он вниманием и свою излюбленную тему — яловые сапоги со скрипом! Несколько миллионов их завезли к границе! Это я к тому, что не у всех младших и средних командиров в РККА были яловые сапоги… А ещё завезли миллионы ящиков со снарядами, патронами и главное — с запчастями для автомобилей, танков, тягачей, самолётов… Откуда такое богатство при том, что те, кому оно нужно было в войсках — в один голос заявляют о катастрофическом недостатке! Так ведь завезли не в части — выгрузили » на брезент, а то и просто на землю»… И такое — на каждой странице! А рассуждения «знатока» о 9 ударной армии, или о выведении дивизий, корпусов ближе к границе? А чем обороняться, а тем более — чем наносить контрудар по напавшему врагу? Но: «убила» меня фраза «суслика от разведки»: Я не знаю что заставило Гитлера напасть на Советский Союз… Выходит, что этот умник не знает причину того, что было, но зато точно знает то, чего не было! Конечно: и еду и крышу над головой надо отрабатывать… Нет — не зря Резун-брехун сбежал за границу: после его бездарной «работы» в качестве «шпиона», ему был один путь в Союзе — в дальний гарнизон до самой пенсии… А к чему я всё это? Двадцать лет прошло, а то, что выдают современные кабинетные писаки и диванные стратеги — не изменилось. Та же чушь и глупость. И у некоторых «писателей»-фантазёров такие же рассуждения… Время прошло, а понимание того, что было на самом деле, а не то, что навязывают писаки на заказ — почти не изменилось… Потому как легче переписать то, что тебе по душе — чем напрячь мозги и подумать… Посидеть в интернете, проанализировать ВСЮ информацию!
А вот ещё — для любителей увидеть софистику в чистом виде — «писательница» — Васильева. «Кремлёвские жены»… Тут вообще полный маразм — и как напечатали?! Хотя… — при вдумчивом прочтении понимаю — как и почему… Дитя номенклатуры… Я задавал вопрос своим знакомым: ты можешь вот так — запросто общаться с сильными мира сего? Или попасть в кабинет Дзержинского, Ягоды, Берии… И читать в нём архивные дела расстрелянных во времена «Красного террора»? А Васильева смогла… Нет — понять её высказывание о том, что Надежда Крупская сделала из Ленина вождя; что не было бы Крупской — не было бы Ленина и не было бы революции — с большой натяжкой можно. Ну очень хочется даме показать, что женщины — это все, а мужчины — просто рядом стоят! Но вот прямое высказывание — не намёки, о том, что мужчины сделали революцию для того, чтобы заставить женщин работать на тяжёлых работах?! Это уже не маразм — это дебилизм! И это — на полном серьёзе, утверждает та, которая за всю свою жизнь ничего тяжелее ручки и пачки денег (гонорары за свои книги и вирши поэтических сборников) в руках не держала… Чудны дела ваши — издатели…